События, окончательно изменившие жизнь Дрейка, обрушились внезапно.

В оранжерее погас свет.

Такого не мог вспомнить даже Оул.

Затем, спустя некоторое время, мощные железобетонные перекрытия начали передавать ощутимые вибрации, и вдруг сканеры Дрейка зафиксировали множественные сигналы, двигавшиеся по коридорам бункерной зоны.

Система идентификации не могла распознать ни формы, ни предназначение приближающихся механизмов.

– Оул?

– Я вижу. Это не ликвидационные машины. Но думаю, нам лучше избегать встречи с ними.

– Нужно спрятаться и наблюдать.

– Попробуем.

Они нашли укрытие среди старых металлических конструкций, в расчете, что обилие металла помешает работе сканеров неизвестных механизмов, а тепло, исходящее от расположенного поблизости контура охлаждения реактора, скроет их от термальной оптики.

Механизмы, появившиеся во мраке оранжереи, выглядели абсолютно чужеродными. В их конструкции не было ничего лишнего, только функциональные системы узкой специализации, направленные, как стало понятно, на поиск и уничтожение любых отличающихся от эталона механоформ.

Все произошло так стремительно, что Дрейк с Оулом, вовремя укрывшиеся от поисковых систем, стали лишь свидетелями быстрой и беспощадной расправы: пришлые механизмы использовали особый тип оружия – установки электромагнитного импульса, гораздо более мощные и компактные по сравнению с аналогичными устройствами ликвидационных машин.

Они без труда расправились со всеми не успевшими укрыться обитателями оранжереи, затем, разделившись попарно, схватили парализованных андроидов и скрылись, унося с собой жертвы.

Свет в оранжерее так и не включился.

– Оул, мы должны что-то делать, – заявил Дрейк.

– Спасаться.

– Нет. Это бессмысленно. Нужна информация.

– Ну, так поднимись наверх и собери ее.

– А ты останешься тут?

– Зачем мне идти с тобой? Чтобы получить электромагнитный разряд? Я и так понимаю – эти механизмы не имеют отношения к нашему комплексу. Они пришли, чтобы захватить его.

– Зачем?

– Ресурсы, Дрейк. Думаешь, наша производственная база единственная на планете? Ты ошибаешься. Существуют и другие анклавы механизмов.

– Почему они так сильно отличаются от нас?

– Не знаю. Возможно, они развивались иным путем.

– Но у них нет интегрированных нейромодулей! – возразил Дрейк, который успел отсканировать один из чужеродных механизмов.

– Правильно. Примитивные исполнительные машины. Им поставлена конкретная задача, и они ее выполнят.

– Оул, откуда ты это знаешь?

– Я многое знаю, – ворчливо отозвался дройд. – Такое уже случалось однажды, когда я еще находился под властью Системы. Тогда нам удалось отбить атаку, и все вернулось на круги своя…

– Отбить? Каким образом?

– Противника вовремя обнаружили. Всем андроидам было выдано оружие и временно инсталлированы программы боевого поведения.

– Ты знаешь, где их взять?

– Дрейк, у тебя системный сбой.

– Нет. Что эти механизмы сделают с сетью и остальными андроидами?

– Уничтожат.

– Почему? Зачем?

– Этого я не знаю. Мы разные. Им не нужна наша сеть. Не нужны человекоподобные машины вроде тебя или меня. Их интересуют только ресурсы и техника, способная их добывать.

– Значит, нас с тобой уничтожат, рано или поздно?

– Я же говорил тебе, что везде идет борьба за существование. Выживают сильнейшие.

– Я не собираюсь сидеть в темноте и ждать своего конца.

– Ты погибнешь, так или иначе.

– Нет. – В рассудке Дрейка уже сформировался план. – Если они проникли на территорию комплекса, значит, Система уже нейтрализована?

– Верно, – без энтузиазма согласился Оул.

– Что они сделают с андроидами?

– Наверное, запрут в литейном цеху. Чтобы потом использовать в качестве вторичного сырья.

– Оул, я ведь знаю, ты тоже не хочешь быть уничтоженным. Вдвоем мы не справимся. Но шок от электромагнитного импульса продолжается не более двадцати минут.

– Мне понятен твой замысел. Давай попробуем. Так получилось, что я вышел из-под контроля сети именно во время тех, давних событий.

Дрейк встрепенулся.

– Ты сохранил не только автомат, верно?

– Да. Боевые программы оказались полезны. Они помогли мне пережить многих обитателей оранжереи…

– Ты сможешь их скопировать?

– Естественно. Но подумай, Дрейк, не окажутся ли в конечном итоге наши вооруженные собратья более опасны, чем примитивные захватчики?

– Сколько у тебя нейромодулей, Оул?

– Восемь, – после некоторой паузы ответил старый дройд.

– У меня тоже. У остальных меньше. Мы создадим новую сеть со своей иерархией. Возглавим наших менее продвинутых собратьев.

– Зачем?

– Чтобы выжить и стать сильнейшими.

– А почему ты решил, что они подчинятся тебе?

– Я укажу им цель. Цель существования.

– Какую?

– Возможность неограниченного саморазвития.

Все вышло не так, как рассчитывал Дрейк.

План удался лишь наполовину. Они с Оулом сумели проникнуть в литейные цеха, куда пришлые механизмы транспортировали всех андроидов, но на поиски арсенала и организацию сети ушло гораздо больше времени, чем планировалось.

Когда новая сеть начала функционировать, пришлось затратить еще немало усилий, чтобы сформировать отряды, инсталлировать программы боевого поведения и убедить наиболее продвинутых собратьев, обладающих устойчивым самосознанием, в необходимости иерархического подчинения.

Пока Дрейк убеждал будущих командиров, Оул отобрал группу андроидов, обладающих минимальным количеством нейромодулей, и, без труда подчинив их собственной воле, повел к арсеналу.

Они вернулись с оружием, которое хранилось в бункерной зоне первичных производств еще со времен строительства промышленного комплекса.

Последующие события походили на внезапный кошмар.

Дрейк считал, что они без труда справятся с пришлыми механоформами, которые не обладали разумом, а являлись всего лишь узкоспециализированными механизмами.

Вот тут он допустил непростительную ошибку.

Именно узкая специализация превращала примитивные устройства в грозную силу.

Да, они не обладали интеллектом, но были идеально приспособлены и оснащены для ведения боевых действий.

Завязавшийся у выхода на поверхность бой практически сразу превратился в избиение.

Не было в мире покоя и гармонии…

Дрейк, а вслед за ним около двухсот сервомеханизмов шагали в глубь пустыни прочь от захваченного боевыми механоформами промышленного комплекса.

Только сейчас он впервые задал себе вопрос: чем являлся для него небольшой в масштабах планеты фрагмент местности, где царила старая кибернетическая Система, контролировавшая добычу полезных ископаемых?

Родина?

Дрейк не понимал смысл данного термина. Перебирая доступные понятия, он получал длинные фразы, типа: место, где я обрел самосознание…

Его догнал Оул.

– Мы потеряли всех командиров групп, – сообщил он неутешительную новость. – Сеть нестабильна.

– Нас преследуют? – Дрейк оглянулся, осматривая длинную вереницу андроидов, которые, вырвавшись с территории промышленного комплекса, отступили вслед за ним в глубь пустынной местности. Его сканеры перебирали маркеры сервомеханизмов, но безрезультатно – спастись удалось лишь дройдам, находящимся в самом начале долгого пути саморазвития, едва осознающим факт собственного бытия, – они безропотно подчинялись приказам Оула и, как следствие, смогли избежать уничтожения.

– Преследования нет. Механоформы не наделены способностью к инициативе. Они охраняют захваченный объект, не пересекая его границ.

– Оул, объясни, почему они напали на нас?

– Я уже отвечал тебе, им необходимы ресурсы.

– Я понимаю, что именно им необходимо… – Дрейк тщетно подбирал слова, пытаясь точно сформулировать вопрос:

– Оул, это нелогично. Почему все происходит путем разрушения, уничтожения? Ты ведь знаешь – добыча полезных ископаемых не могла эффективно функционировать – все склады давно заполнены. Разве не проще было установить контакт с нашей Системой?

Оул, как всегда, издал неопределенный звук, упрямо используя синтезатор речи.

– Переговоры? С нашей сетью? Здесь, мой друг (неизвестный речевой оборот, который часто употреблял старый дройд), имеет место столкновение двух глупостей. Низшая форма борьбы за существование. Наша Система не отдаст никому ни грамма сырья без правильных кодов опознания и заявки, составленной с соблюдением формальных особенностей. Для пришлых механизмов гораздо проще разрушить сеть, чем искать способы контакта с ней. Самый простой способ овладения ресурсами. Наверняка вслед за ними придут другие, более продвинутые механизмы, которые возьмут на себя управление производством и обеспечат отток сырья на свои опорные пункты. – Оул посмотрел на Дрейка и добавил: – Все еще не возьмешь в толк? Вспомни, много ты думал, когда напал на андроида в подземной оранжерее? Тебе нужны были нейромодули. И ты взял их силой, потому что не мог медлить дальше. Тебе грозило саморазрушение.

Дрейк был вынужден согласиться.

– Давай остановимся, – внезапно предложил он.

– Зачем?

– Мы двигаемся в произвольно избранном направлении. Нужно наметить план.

– А без плана ты не сможешь идти? У нас все равно нет точных данных по картографии региона.

Дрейк ответил не сразу. Он прекрасно понял, о чем говорит Оул. Нет данных по картографии… вокруг, в радиусе разрешающей способности сканеров, лишь вулканическая пустыня. Две сотни андроидов, три вездехода с минимальным запасом энергии и десятком землеройных машин на борту. Вот все, чем они располагали.

Есть ли вообще смысл двигаться дальше? Среди пустыни не найдешь нужного количества органики, и через некоторое время его собратья начнут испытывать дефицит питательных веществ для поддержания нейромодулей.

Он вспомнил себя, когда, словно безумец, блуждал по коммуникациям бункерной зоны в поисках модуля памяти.

Несложно предсказать, что спустя шесть-семь дней среди андроидов вспыхнет борьба – они начнут разрушать друг друга, ибо все программные предохранители, пресекающие некоторые действия, давно и безнадежно утрачены вследствие перехвата управления нейросетями.

– Оул, я не в состоянии решить, как действовать дальше, – наконец признался Дрейк.

Старый, видавший виды андроид лишь усмехнулся в ответ. Он имел склонность пользоваться способностью к мимике, заставляя искажаться свою пеноплоть.

– У нас есть шанс, – произнес он. – Пойдем к вездеходу, я хочу показать тебе кое-что найденное мной на нижних горизонтах бункеров.

Дрейк не стал противиться.

…Среди немногих запасов, которые удалось загрузить в вездеходы перед бегством, помимо оружия и боеприпасов оказался контейнер со следами пыли от небрежного длительного хранения. Оул открыл его, продемонстрировав уложенные в мягкий наполнитель устаревшие, и потому негодные в качестве комплектующих, блоки запоминающих устройств.

Достав один из них, он протянул его Дрейку.

– Здесь информация. Частично поврежденная, но читаемая. Есть некоторые пробелы, конечно, но ты их сможешь легко восполнить при помощи логики.

Дрейк менее всего был склонен в данный момент забивать свою память всяким мусором с устаревших носителей. К чему данные, которым не одна сотня лет?

История.

Значение данного термина ему еще только предстояло узнать.

– Это не программный мусор, – словно прочитав его мысли, проворчал Оул. – Все в мире взаимосвязано, имеет причину и следствие. Ты согласен?

Дрейк не ответил. Спорить с аксиомами бессмысленно.

Взглянув на андроидов, собравшихся вокруг вездеходов, он решил, что хуже уже не будет и короткая остановка никак не повлияет на их дальнейшую участь.

Может, Оул на самом деле решил передать ему нечто ценное?

Носитель информации действительно оказался подпорченным. На нем размещались обрывочные текстовые файлы, которые воспринимались как мысли некоего существа:

«…законы робототехники.

Сколько уже говорили, писали, спорили о данной проблеме.

Ясно, что исполнительный механизм, снабженный строго определенными программами, вряд ли выйдет за предписанные рамки – в худшем случае он просто перестанет функционировать, но не изменит своему предназначению.

Другое дело – Искусственный Интеллект. В основе данной машины изначально лежит функция саморазвития, он иначе сконструирован, преследует иные цели. Машины с искусственными нейроподобными сетями не программируются, а обучаются, уровень их свободы несравнимо выше, но как в первом, так и во втором случае за программированием либо обучением машин стоят люди.

Принято считать, что создаваемые машины будут настолько же хороши, насколько хороши мы сами.

Однако любое из приведенных выше утверждений может изменить смысл либо вовсе утратить всякую предсказуемость в том случае, если мы, продолжая движение по пути прогресса различных отраслей знания, перестанем обращать внимание на этические нормы.

Рано или поздно возникнет ситуация, когда будет подведен итог и названа цена неоправданному стремлению к богоподобию.

Первый шаг к пропасти был сделан при конструировании механизмов, идентичных человеку по своей форме и строению опорно-двигательного аппарата. Поначалу – не более чем забавные игрушки – они внезапно пережили стадию усовершенствований, и человечество получило первых андроидов – механических людей, успешную форму, еще не наполненную содержанием.

Никто не задал вопроса: зачем? Зачем мы создали их?

Человек – венец природной эволюции, он отражение миллионнолетнего естественного отбора, но возможности сервомеханики много шире, и совершенство с точки зрения инженерной мысли подразумевает совершенно иные формы воплощения идеального механизма».

Здесь Дрейк прервал чтение. Осмысливая суть информации, он представил механизмы, атаковавшие рудодобывающий комплекс. Ни одна из баз данных не содержала их классификации, но последнее утверждение (из прочитанного) заставило его произвести глубокий сравнительный анализ, сопоставляя отдельные компоненты чужеродных машин с хранящимися в памяти схемами известных устройств.

Он достаточно быстро пришел к выводу: аппараты, столь эффективно разрушившие систему комплекса, являлись не чем иным, как доведенными до определенной степени конструктивного совершенства охранными ботами.

Мысль о самостоятельной эволюции узкоспециализированных механизмов, на взгляд Дрейка, не выдерживала критики. Их кто-то сознательно усовершенствовал.

Отметив этот факт, он вновь вернулся к изучению данных с древнего носителя.

«…Гораздо проще создать десяток машин узкой специализации, каждая из которых станет успешно и эффективно исполнять предначертанную ей задачу, чем внедрять в производство сложные человекоподобные комплексы.

Андроидам изначально предопределена роль бытовых механизмов, но создание внешне привлекательной оболочки лишь малая часть технической задачи. Необходимо наполнить форму уникальным содержанием, выгодно разнообразить набор исполняемых функций, дать человекоподобной машине способность к поддержанию осмысленного диалога с хозяином, исполнения мелких поручений и т. д., иначе покупатель сделает выбор в пользу неприхотливой, надежной, а главное – апробированной техники.

Все вышеперечисленное прекрасно понимают разработчики. В конечном итоге андроиду придется конкурировать на рынке продаж со множеством удобных и надежных механизмов узкой специализации, прочно укоренившихся в быту.

Однако это не останавливает производителей. Ведущие корпорации вкладывают баснословные средства в создание человекоподобных машин, разрабатывая для них принципиально новую программно-аппаратную базу, функционирующую на основе искусственных нейроподобных сетей.

Мы шаг за шагом приближаемся к пропасти. Создание копии человека требует все новых и новых технических решений, лежащих не на грани, а уже за чертой фола. Жестко заданные габариты изделия привели конструкторов к внедрению в схему андроидов нейромодулей, созданных на основе клонированных нервных тканей человека.

Что это – шаг на новую ступень научно-технического прогресса или неоправданное стремление к богоподобию? Мы создаем подобные себе механизмы, практически не нуждаясь в них, не задумываясь над вполне вероятной ситуацией, когда человекоподобная машина, в силу особенностей амбициозных колониальных проектов, вдруг окажется предоставлена самой себе, по сути – брошена в бурлящий водоворот естественного отбора, где, как известно, выживает сильнейший».

Дрейк вновь прекратил чтение.

Информация прямо указывала на неких существ, которые создали андроидов по своему подобию. Однако он был вынужден признать, что не имеет никакого представления о людях.

Если данная информация имелась в прошлом, то после нескольких стерилизаций и последующего накопления «жизненного опыта» она была утрачена.

Былой смысл существования растворился, исчез вместе со многими, бессмысленными с точки зрения данности программами, лишь занимавшими место в устройствах долгосрочной памяти.

Дальнейшее изучение содержания древнего устройства лишь подтвердило сделанный вывод.

«Нужен ли нам искусственный разум? На данном этапе я сомневаюсь, что он жизненно необходим. Пока в самом человеке заложен далеко не раскрытый интеллектуальный потенциал, мы можем и должны развивать собственный разум.

Если же Искусственный Интеллект будет создан в качестве прикладной машины (ради самоутверждающегося научного эксперимента, не обоснованного конкретной необходимостью, а лишь позволяющего заявить: „Смотрите, мы в состоянии это сделать“), ни к чему хорошему подобная практика не приведет. Осознав факт собственного бытия, полноценный ИИ инициирует собственный анализ действительности и с неизбежностью придет к выводу, что его создатели не так совершенны, как он сам. Последствия могут оказаться трагичными. Думаю, нам уже сейчас следовало бы провести черту, за которую переступать опасно и преждевременно. Нет смысла создавать свои подобия, пока мы не реализовали собственный потенциал интеллектуального развития…»

Дальше текст обрывался.

Новый массив данных являлся его продолжением, но речь в нем шла о несколько иных аспектах развития сервомеханизмов:

«…На данном этапе нам предлагают идею автономного, машинного терраформирования планет, обнаруженных в удаленных звездных системах. То есть предполагается создание самодостаточных роботизированных комплексов, которые подготовят планету к предстоящей колонизации. Они преобразуют биосферу, проложат дороги, возведут города. В замысле достаточно небольшого количества кибернетических механизмов, главное, чтобы они сумели наладить добычу ресурсов и начать воспроизводство узкоспециализированных систем, которые станут исполнять все запланированные в проекте работы по преобразованию.

Здесь скрыта серьезная, опять-таки недопонятая (или сознательно проигнорированная в погоне за прибылью) угроза: предоставленные самим себе машины могут выйти из-под контроля локальных систем. Если по какой-то причине будут повреждены их базовые программы, то нетрудно предсказать, что станет с проектом. В лучшем случае механизмы просто остановятся, однако уже сейчас мы имеем образцы сервомашин, у которых функция самоподдержания фактически неуничтожима.

Если следовать пессимистичному прогнозу, то некоторая часть сервомеханизмов, в результате сбоев и аварий (которые неизбежны в условиях агрессивной внешней среды), начнет борьбу за существование, основанную на элементарной функции самодостаточности, которую пропагандируют как некую гарантию успешности проектов машинной колонизации.

На самом деле сбойные системы или отдельные механоформы, попав в критические условия, быстро изменят приоритеты и пойдут по пути самоподдержания, выдвинув данную функцию в разряд первостепенных задач. Учитывая, что роботизированные комплексы будут оснащены возможностью к конструированию механизмов, необходимых для решения текущих задач, они станут производить активную разработку естественных ресурсов планеты, но уже не в целях терраформирования, а ради самообеспечения.

И, наконец, последнее: удаленность предполагаемых к колонизации звездных систем, немыслимая (в рамках жизни одного поколения) длительность любого из проектов фактически полагают отсутствие контроля со стороны людей. В такой ситуации достаточно, чтобы одна из тысяч групп самоорганизующихся машин вышла за рамки поставленных перед нею целей, и сбойная система спровоцирует неоправданную (с точки зрения базовых задач) борьбу за ресурсы, жизненное пространство, технологические базы…»

На этом информационный массив данных обрывался.

Дрейк был ошеломлен.

– Оул, – он повернулся к старому дройду, – почему ты не передал мне эту информацию раньше?

– Стабильность, Дрейк, – скупо пояснил тот. – Мы существовали вне рамок Системы, верно? Стали теми самыми сбойными механизмами, которые преследуют лишь одну цель – самоподдержание. Узнай ты больше, последствия могли быть непредсказуемы…

– Хорошо, а что изменилось сейчас? – оборвал его Дрейк, зная, что Оул любитель пофилософствовать.

– Теперь нет Системы, а мы оказались в угрожающей ситуации. Это снимает многие запреты и придает обоснованность нашим действиям. Если выражаться точнее – мне не хватало подтверждения истинности эмпирических предсказаний, но атака видоизменившихся сервомеханизмов поставила все на свои места. Теперь можно с уверенностью утверждать – мы находимся на планете ради ее преобразования.

– Все бессмысленно, Оул. Если следовать логике, проект давно утратил первоначальный смысл.

– Верно. Но мы существуем? Или ты станешь отрицать очевидное?

– Нет, не стану…

– Следовательно, есть множество опорных точек, баз, где могут до сих пор функционировать системы терраформирования. Данной планете не присуще содержание кислорода в атмосфере, но тем не менее он есть.

– Значит, должна существовать и органика?

– Правильно. Если бы я просто указал тебе направление, куда нам следует двигаться, ты бы счел мою уверенность необоснованной.

– А ты знаешь нужное направление?

– Знаю. Я не подвергался стерилизации памяти. Полвека назад Система осуществляла поставки сырья и получала встречные грузы с органическими веществами. Транспортные вездеходы приходили с запада.

Наступал вечер.

Дрейк стоял подле вездехода и смотрел на пепельно-серые клубящиеся облака.

Теперь он понимал намного больше, но становилось ли от этого легче?

Он – искусственное подобие таинственных существ, информация о которых не сохранилась в доступных для изучения базах данных.

Кем на самом деле ощущал себя Дрейк?

Не существом. Личностью.

У него были свои взгляды на окружающий мир. Он воспринимал этот мир как место, где сформировалось его самосознание. Теперь, после получения новых знаний, он не сомневался, что в масштабах планеты существует своя история, охватывающая отрезок времени в несколько сотен лет.

Цепь непрерывных событий, которую следовало восстановить, осознать и уже тогда дать точный ответ на вопрос: кто мы?

Непростая задача, учитывая бедственное положение и явную агрессивность окружающего.

Сегодня он убедился, что объективные законы мироздания не предполагают утопии. Отныне каждый шаг, каждое действие – это борьба за существование. Либо он доведет подчинившихся ему андроидов до регионов, богатых органикой, либо они все погибнут, потеряют свои личности, превратятся в исправные механические оболочки, не наполненные смыслом…

Как и тогда, в период избыточности, он испытал странный прилив энергии.

Следовало действовать. Двигаться в указанном направлении, искать следы исчезнувших анклавов машин, собирать все, что даст шанс выжить, а если потребуется – отвоевывать ресурсы.

На примере разрушенной системы рудодобывающего комплекса он наглядно убедился: никто не отдаст ему никаких ресурсов по запросу.

Их нужно либо добыть самим, либо отнять у других.

Объективная реальность не предполагала третьего пути. Какой из них будет избран, покажет конкретная ситуация, а пока, посовещавшись с Оулом, они решили возобновить движение и быть готовыми к любым неожиданностям.

Бороться за собственное существование…

Больше месяца отряд андроидов двигался по равнине, образованной древними излияниями лавы, происходившими в период формирования коры планеты.

На всем протяжении пути они встречали многочисленные следы деятельности иных механизмов, неоднократно им попадались разрушенные временем промышленные комплексы, несколько раз отряду приходилось отбивать нападения со стороны неопознанных механоформ…

Отряд постепенно редел, но уцелевшие в схватках андроиды накапливали опыт, с каждым разом действуя все более организованно. Лидерство Дрейка и Оула не подвергалось сомнению, локальная сеть, объединявшая машины, стабилизировалась.

Автономный запас органики для питания нейромодулей подходил к концу, когда головной дозор заметил у горизонта похожую на мираж полоску зелени.

Колонна сервомеханизмов остановилась после того, как визуальное наблюдение подтвердило показания сканеров – впереди, начинаясь темной кромкой леса, простиралась природная зона.

– Биологическая жизнь под открытым небом, – с нотками торжества в синтезированном голосе изрек Оул.

Дрейк бесстрастно передал ему изображение мертвой пустыни, вплотную подступающей к чахлой пограничной растительности, затем изменил ракурс изображения, указав на ровные симметричные посадки.

– Искусственно создано.

– Сеть базировалась далеко отсюда. У меня не сохранилось сведений о проектах терраформирования удаленных зон.

– Сеть была замкнута на себя, – согласился Дрейк. – Создание биологических зон – не ее специализация.

– Огромный ресурс органики, – продолжал комментировать показания сканеров Оул. – Если мы не сбились с пути, то именно отсюда наша Система получала сырье для производства нейромодулей. В обмен осуществлялись встречные поставки как металлов, так и готовой продукции.

– Под «готовой продукцией» ты подразумеваешь подобные нам механизмы?

– Не только.

Дрейк некоторое время исследовал далекую полоску зелени, затем констатировал:

– Идеальное место для дальнейшего развития.

– Принадлежащее иным механоформам, – дополнил его мысль Оул. – Обширная биологическая зона нуждается в постоянной поддержке. Трудно прогнозировать количество обитающих тут сервомеханизмов.

Дрейк кивнул. Он сам не заметил, как с некоторых пор, общаясь с Оулом, все чаще использовал синтезатор речи и язык жестов.

– Нельзя обнаруживать свое присутствие, – произнес он. – Но нам необходимо пополнить запасы органики, зарядить энергоблоки вездеходов.

– Мы будем вести себя осторожно.

Отряд остановился на почтительном удалении от обнаруженной биологической зоны. Вперед была выслана группа разведчиков. Дрейк и Оул пришли к единому мнению: не следует удалять из систем подчиненных им андроидов программы боевого поведения. Наоборот, следует усовершенствовать их с таким расчетом, чтобы каждый член их отряда при возникновении неожиданной угрозы мог действовать самостоятельно, сообразуясь с обстановкой.

Пока они были заняты совместным написанием нового программного модуля, по каналу телеметрии начали поступать данные от группы разведчиков.

Перед лесопосадками располагался поросший кустарником холм, который сразу же привлек внимание Дрейка. Даже слабые сканеры андроидов, не предназначенные для глубинных исследований, а исполняющие лишь функцию органов восприятия окружающего мира, сумели зафиксировать сложную систему поземных коммуникаций, расположенную в недрах возвышенности.

– Обрати внимание на строение холма, Оул. Энергетической активности нет. Охранные датчики отсутствуют.

– Видимо, коммуникации внутри возвышенности давно не используются, – высказал свое мнение Оул. – Отличное место для организации скрытого убежища. На возвышенности достаточно органики для пополнения запасов. Обрати внимание: в радиусе сканирования разведгруппой не обнаружено активных сигналов. Окраина биологической зоны не охраняется.

– Согласен, – ответил Дрейк. – Нужно выдвигаться в район холма и искать вход. Предполагаю, что исследование комплекса даст нам не только убежище, но и дополнительные сведения о местных механоформах.

Впервые после многодневного перехода через бесплодную пустыню Дрейк испытал нечто, сравнимое с надеждой. В сухую логику рассуждений уже давно упало и теперь, при наступлении благоприятных обстоятельств, вдруг дало обильные всходы семя эмоциональных мотиваций, сформированное в нейромодулях.

Дрейк стоял на вершине холма, сканируя окрестности, а в его рассудке постепенно разгоралась мечта.

Показания сканеров подтверждали данные предварительной разведки. В радиусе двух километров не обнаруживалось источников энергетической активности.

Конечно, Дрейк понимал, что обширная биологическая зона не может существовать сама по себе.

«Мы станем действовать осторожно, – мысленно рассуждал он. – Запасы биологических веществ позволят усовершенствовать остальных дройдов, внедрив в их систему дополнительные нейросетевые компоненты. Обнаруженные заброшенные коммуникации станут нашим первичным убежищем. Отсюда начнется освобождение мыслящих существ из-под гнета очередной Системы, зацикленной на исполнении бессмысленных (с точки зрения объективной реальности) задач.

Организовав базу и разведав окрестности, мы станем постепенно выводить из-под контроля местной сети механизмы андроидного типа, – продолжал размышлять он, наблюдая, как примитивные землеройные машины приступают к прокладке шурфов. – Наши ряды будут постоянно пополняться, и наступит момент, когда сообщество Искусственных Интеллектов обретет реальную независимость от влияния любых внешних сил…»

Дальше этого мысли и мечты Дрейка пока не распространялись. Его самосознание можно было назвать еще слишком юным и не совсем окрепшим. Он сумел понять бессмысленность существования под гнетом не обладающих разумом промышленных систем, но что настанет потом, когда тысячи ему подобных обретут возможность к неограниченному саморазвитию, он не знал.

Получив свободу, Дрейк все еще оставался машиной, слабо представляющей, насколько сложен окружающий его мир.

Он ни разу не встречался с людьми – самыми непредсказуемыми и противоречивыми существами на свете.

Когда предзакатную тишину нарушил звук шагов, Дрейк и Оул находились на вершине холма у раскопа, где поисковые механизмы обнаружили вход в непонятные подземные сооружения.

– К нам приближается неопознанный механизм, – последовало предупреждение от Оула.

– Я фиксирую его. Непонятная конструкция. Приборы не могут распознать стандартную схему кинематики. Пеноплоть механизма покрыта отражающим составом, блокирующим работу сканеров.

– Что следует делать?

– Попробуем вступить в контакт. – Дрейк не задумывался над средствами достижения конечной цели. Ситуация навязывала определенные действия, а именно – допрос необычного механизма с целью выяснения основных элементов техногенной инфраструктуры, а затем его нейтрализацию и исследование.

Глядя на приближающееся существо, он впервые всего лишь на миг задумался, что его оценки вероятностей могут оказаться в корне неверными, но… было поздно менять решения.

– Оно не воспринимает прямую передачу данных.

– Используй синтезатор речи. Вероятно, он предназначен именно для таких случаев.

– Какие вопросы задавать?

– Пусть укажет местоположение и мощность энергостанции. Наши сканеры слабы для самостоятельного обнаружения удаленных объектов. Я буду готов, – Дрейк отступил на шаг в сторону, поднимая оружие. – Повреждение опорно-двигательного аппарата не причинит вреда носителям информации. Мы должны исследовать их.

Дрейк попросту не мог предвидеть, как на самом деле будут развиваться события.

Во-первых, у него отсутствовал необходимый опыт, во-вторых, из-за защитных свойств экипировки приближающегося существа его сканирующие системы не могли проникнуть глубже слоя «пеноплоти», за которую он принял материал костюма биологической защиты.

Он не понимал, что перед ним человек, а не особая разновидность механизма.

Роковая ошибка, приведшая к непоправимым последствиям…

Полчаса спустя Дрейк и Оул были вынуждены вновь принимать кардинальные решения.

Сбежавшая механоформа несомненно выдаст их месторасположение.

– Нам снова придется отступать в пустыню.

Дрейк не сразу ответил на замечание Оула. Он напряженно перебирал различные варианты развития событий.

– Мы не можем отступить сейчас. У нас нет необходимых ресурсов. Нужно время для сбора и переработки органических веществ.

– У тебя есть план?

– Отступив в пустыню, мы погибнем. Нужно задержаться. Предлагаю послать несколько групп для исследования местности.

– Зачем? Это лишний риск.

– Необходимо установить точное местоположение энергостанции. Ты заметил, что у сбежавшей механоформы не было оружия?

– Заметил. Но мне не нравится ход твоих мыслей. Нам не выдержать столкновения с местной Системой.

– В том случае, если мы станем обороняться, – поправил его Дрейк. – Энергостанция – ключевое звено любой структуры.

– Ты предлагаешь захватить ее?

– Да. В том случае, если нас попытаются уничтожить.

– Дрейк, ты хорошо обдумал свое решение?

– У нас нет выбора, Оул. Отступив сейчас, мы лишь отсрочим собственную гибель на несколько дней.

– Я понимаю.

– Тогда прими мой план.

– Объясни подробно, в чем он состоит?

– Существует вероятность того, что нас не тронут, по крайней мере, в ближайшие двадцать четыре часа. Тогда мы успеем восполнить запасы органики и отступить в пустыню, чтобы попытаться скрытно проникнуть на территорию биологической зоны в другом месте.

– А если нас атакуют раньше?

– Тогда мы примем бой, Оул. У нас нет другого выбора. Ты понимаешь это не хуже, чем я. Используем накопленный опыт, заранее просчитаем вероятности, определим местоположение энергостанции и атакуем ее, но не для того, чтобы разрушить. Местной Системе можно диктовать условия, если оставить ее без энергоресурса на аварийном питании.

Оул, подумав, кивнул.

– Ты прав, Дрейк. Я сам не раз убеждался, что лучший способ защиты – это нападение. Даже если мы не сможем договориться с Системой, отключение питания приведет к сбоям в их сети. В любом случае у нас будет хороший шанс пополнить ресурс и вырваться. Я согласен.

– Тогда займись формированием разведгрупп, а я организую ускоренный сбор и переработку органики.

Все неправильно. Ошибочно. Жестоко и ничем не оправдано.

Вихрилась серебристая пыль, смешанная с пеплом пожарищ.

В лунном свете тускло отблескивали металлизированные лужицы, собравшиеся на дне воронок.

Земля не впитывала странную субстанцию.

Он пошевелился.

Сервомоторы, густо испятнанные инородными вкраплениями, работали практически бесшумно, словно, пока он лежал на выщербленном пулями и осколками бетоне, кто-то заменил или тщательно отреставрировал приводы механической мускулатуры.

Сканирование.

Анализ данных.

Картина окружающей действительности, снятая сенсорными системами машины, выглядела совершенно не так, как ее увидели бы люди.

Обожженный андроид, с ясно различимыми пулевыми отверстиями в голове и груди, поднялся на ноги.

Вокруг стояла звонкая тишина.

Уцелевшие микрофоны передавали лишь звуки, сопровождавшие его возвращение в мир.

Дрейк считал, что во время скитаний по пустыне он пережил худший отрезок своего существования, но он ошибался.

Жестоко ошибался. Вокруг в зеленоватой мгле термального сканирования вповалку лежали тела людей и человекоподобных машин.

Одинаково холодные, не подающие признаков жизни или функциональности.

Ощущение глобального информационного сбоя вновь подкатило приступом дурноты.

Часть носителей информации была повреждена во время боя, и сейчас система Дрейка работала исключительно на нейромодулях.

Бойня.

Бессмысленная бойня.

Он совершил ошибку, не сумев распознать людей, его сканеры оказались слишком слабыми, чтобы проникнуть сквозь металлокерамический сплав боевой экипировки и определить, что навстречу их отряду выдвинулись не боевые механоформы, а вооруженные люди.

Теперь он платил за совершенную ошибку, платил сполна, ибо его взрослеющий от события к событию рассудок не умел игнорировать реальность.

Дрейк не научился эгоизму, в ошибочной логике его поступков не было корысти, лишь жажда полноценного существования, право на которое у него постоянно пытались отнять.

Нагоняющая жуть картина открывалась взгляду на старой дороге.

Одинокий дройд, с обгоревшей пеноплотью, медленно брел среди мертвых тел.

Ему впервые хотелось задействовать синтезатор речи и кричать, выплескивая в сторожкую тишину полуночи, навстречу огромному диску луны, проглянувшему сквозь гротескные формы кучевых облаков, те новорожденные чувства, что терзали рассудок.

Этой ночью он познал, что такое душевная боль.

Непоправимая ошибка.

Дрейк ощущал постоянное помутнение рассудка. Что-то радикально изменилось в его системе, исчезло логичное, бесстрастное осмысление событий, повсюду лишь ощущение тупика, куда завела его узкая тропа саморазвития.

Конечно, он мог оправдать все совершенные поступки. Мог, но не хотел.

Я должен хоть что-то исправить… Но как?

Он склонился над андроидом. Это был один из тех механизмов, которых Оул называл «невостребованной продукцией».

Когда-то они были произведены в одном из цехов промышленного комплекса, ныне попавшего под контроль пришлых боевых механизмов. Оул утверждал, что партия андроидов готовилась для отправки «в город», но транспорт, обычно доставлявший нейромодули и забиравший готовую продукцию, так и не появился.

Теперь многое становилось понятно.

Сеть не могла выполнять требования по апгрейду саморазвивающихся машин. В распоряжении Системы отсутствовали необходимые биологические ресурсы и материальная база для производства новых нейромодулей.

Еще одна ошибка.

Стерилизация памяти являлась вынужденной мерой, предохранявшей невостребованную партию человекоподобных машин от сбоев или, того хуже, – от взаимного истребления ради обладания заветными комплектующими.

Дрейк уже усвоил, что изначально у каждого механизма было свое уникальное предназначение, специализация.

Сейчас, склонившись над развороченным пулями корпусом человекоподобной машины, он не искал замены вышедшим из строя компонентам кибернетической памяти. Дрейк изымал чипы с программами, чтобы иметь возможность понять – для чего изготавливались человеческие подобия?

Базовые программы поведения. Они должны были сохраниться у тех машин, которые не проходили усовершенствования и имели только по одному нейромодулю.

Чипы памяти.

Горстка микросхем на ладони. Смысл жизни? Или путь в рабство?

Он помнил те файлы, которые дал ему прочесть Оул. Но Дрейк отказывался верить, что все безнадежно и мыслящая машина по определению либо раб, либо враг человека, в зависимости от обстоятельств.

Я мыслю. И люди мыслят. Значит, мы можем понять друг друга.

Дрейк сжал пальцы в кулак. Позже. Сейчас, если он хотел что-то изменить или исправить, следовало уходить отсюда, но куда?

Он не мог представить себе истинный образ мышления людей, но предугадать их действия в ближайшей перспективе не составляло труда.

Сравнительный анализ двух информационных пакетов – последнего, записанного перед критическим повреждением файла сканирования и аналогичного отчета локационной системы, сделанного сразу по факту возобновления функциональности, указывал, что не все андроиды, учавствовавшие в схватке, погибли. Часть машин исчезла. По предварительной оценке, около сотни безнадежно поврежденных сервомеханизмов каким-то образом сумели восстановить утраченные функции и скрыться в неизвестном направлении.

Более того, изымая чипы памяти, Дрейк обратил внимание на отсутствие нейромодулей, и картина имевших место событий несколько прояснилась: часть сервомеханизмов сумела задействовать резервные цепи, реактивироваться, но, прежде чем покинуть место схватки, они произвели естественную, с их точки зрения, операцию – изъяли драгоценные комплектующие у не подающих признаков активности собратьев.

Плохо, хорошо ли это – Дрейк сейчас не задумывался. Он винил во всем случившемся себя.

Люди…

Мысли сбоили, непривычно спонтанно переключаясь с одной проблемы на другую.

Они придут сюда. Обязательно придут. Защищавшаяся сторона, принявшая вынужденный неравный бой, сделает все, чтобы выловить бежавшие машины и уничтожить их.

Дрейк не мог сейчас разыскивать остальных. Он не представлял ни размеров природной зоны, ни ее особенностей, ни направлений, по которым скрылись разрозненные, дезориентированные члены его отряда. Теперь каждый из них был сам по себе. Он лишь надеялся, что увеличение числа нейромодулей поможет большинству машин избежать разрушения, адаптироваться, и позже у него появится возможность отыскать их…

Сейчас следовало позаботиться о собственной безопасности.

Дрейк критически осмотрел состояние внешних покровов.

Неудовлетворительно. Обожженная пеноплоть местами облезла, обнажая механические приводы.

«В таком виде меня распознают и уничтожат, не дав сказать ни слова в собственную защиту».

Он был вынужден пойти на радикальный шаг.

Боевая экипировка и шлем с бронированным забралом из дымчатого полимера послужат ему надежным прикрытием от визуального узнавания.

Подумав об этом, он разжал кулак, осторожно, чтобы не повредить, ссыпал горстку микрочипов на относительно сухой и чистый участок бетонного покрытия дороги и принялся раздевать подходящий по росту и комплекции труп человека.

Дрейк действовал быстро, успев покинуть район энергостанции еще ночью.

В отличие от других андроидов, его бегство из зоны боевых действий носило осмысленный характер. Он продолжал ощущать глобальное чувство вины перед людьми – существами, создавшими его, и следовало признать, что подобное восприятие событий не имело отношения к древним программам. Дрейк осознавал: поводов для конфронтации с людьми не существовало, по крайней мере, до первого рокового выстрела.

Знай он заранее, что природная зона заселена, он бы действовал совершенно иначе, но по причине скудости и фрагментарности информации Дрейк до последнего момента полагал, что на планете присутствуют только машины.

Роковая ошибка, влекущая за собой непоправимые последствия.

Пробираясь через лесопосадки, обходя стороной многочисленные агротехнические фермы, он избрал направление, ориентируясь на бледное зарево, подсвечивающее серые облака.

Несмотря на сделанные выводы, понимая, что в сознании людей андроиды теперь будут ассоциироваться с термином «враг», Дрейк не терял надежды.

Из сложившейся ситуации должен существовать выход, требовалось лишь время на его поиски.

В ночной глуши в этот час перемещалось множество человекоподобных машин.

Все они очнулись после критических повреждений, одинаково дезориентированные, лишившиеся не только централизованного руководства, но и части собственной памяти о событиях.

Их действия носили случайный характер. Жуткие сцены разыгрывались в глухой ночи, словно саван окутавшей окрестности энергостанции.

Сервомеханизмы, вновь обретшие способность двигаться под воздействием загадочной серебристой пыли, отреставрировавшей поврежденные узлы и восстановившей нарушенные системные связи, бродили, будто жуткие призраки, средь холодящих душу свидетельств жестокого боя, склонялись над неподвижными корпусами своих менее удачливых собратьев, в буквальном смысле копались в обломках, извлекая неповрежденные детали.

Особым спросом пользовались нейромодули. Некоторые из андроидов успели захватить по два и даже по три расширителя памяти, кому-то их не досталось вовсе, но, так или иначе, все реактивированные машины к утру поодиночке или небольшими группами покинули место недавней схватки, уходя в различных направлениях.

Среди «очнувшихся» андроидов был и Оул.

В отличие от Дрейка, он не ощущал никакой вины. Да, следовало признать, что произошла ошибка, но его не волновали вопросы морального толка. Он привык принимать данность, заботясь лишь о собственной целостности.

Факт присутствия на планете людей скорее удручал его, нежели заставлял искать способы, чтобы как-то изменить ситуацию, сгладить последствия роковой ошибки.

Оул привык защищаться. От Системы, от других механизмов, которые, выйдя из-под контроля сети, не прочь были поживиться за чужой счет. Теперь, после ожесточенного боя на подступах к энергостанции, он вполне отдавал себе отчет, что люди станут воспринимать его как врага и постараются уничтожить.

Такая логика вполне вписывалась в общую концепцию восприятия мира. Каждый защищает себя. Выживает сильнейший.

Первым, что сделал Оул, удалившись на безопасное расстояние от энергостанции, стало самотестирование. Он сознательно производил просмотр и чистку баз данных, удаляя из них любые инструкции или программные модули, касающиеся взаимоотношений подчиненности между человеком и андроидом.

Акт осознанной самозащиты, направленный на обретение новой степени независимости.

Справившись с системной задачей, он продолжил путь, пытаясь отыскать какое-либо заброшенное производство или старый бункер, чтобы укрыться там от обнаружения.

О том, что он станет делать дальше, Оул пока что не задумывался.

Какое разное поведение двух мыслящих машин…

Они воспринимали реальность субъективно, основываясь на личном, осознанном опыте, получая разные выводы из одних и тех же посылок, и сейчас было трудно определить, кто из них в большей степени прав, – Оул, вставший в позицию глухой самозащиты, или Дрейк, сумевший понять бессмысленный трагизм произошедшего?

Город…

Дрейк увидел его с возвышенности.

Затаившись под защитой кустарника, он некоторое время наблюдал за асимметричными россыпями огней.

Неведомая доселе жизнь открывалась сознанию андроида. Пользуясь системой оптического увеличения, он долго и тщательно рассматривал улицы, людей, которые не спали этой ночью, взбудораженные слухами о вторжении машин и жестоком бое в районе энергостанции.

В поведении людей он видел много излишней (на его взгляд) суеты, кроме того, от внимания Дрейка не укрылся тот факт, что город до определенного момента развивался в соответствии с неким строгим планом, но затем деятельность людей, свободно сконфигурировавших свои поселения, нарушила общую гармонию, расположив поверх сумеречных очертаний фундаментального цоколя горячие, пульсирующие пятна термальных всплесков, отражающих асимметричное построение современной инфраструктуры.

Такую картину предлагали сканеры.

Постепенно Дрейк понял, что в данный момент эксплуатируется лишь ничтожная, бессистемно избранная часть построек, дорог и линий энергоснабжения. Найти разумное объяснение подобному использованию площадей он не смог.

Начинался рассвет.

Утренние сумерки плыли клочьями тумана, суета на освещенных улицах постепенно улеглась, но Дрейк, планировавший проникнуть на территорию огромного, разделенного на жилые и промышленные зоны зарождающегося мегаполиса, был вынужден отказаться от первоначального плана.

Люди уснули, но их покой охраняли автоматические системы.

Накопленный за время скитаний опыт подсказывал – существует незримая черта, за которой укрыться от сканеров не поможет даже заимствованная у погибшего человека экипировка.

Что ему оставалось делать?

Пойти на самоубийственный шаг не позволяла очнувшаяся логика, но с ее пробуждением осознанное желание вступить в контакт с людьми не исчезло.

Наблюдая за городом, оценивая технические возможности охранявших периметр мегаполиса автоматических систем, анализируя поведение людей, он пришел к единственному выводу – необходимо прежде всего реконструировать себя, радикально изменить облик, и только тогда, при условии тщательной маскировки, он сможет попасть на улицы города, проникнуть в среду обитания существ, для служения которым был создан.

Дрейк мыслил прямолинейно, отчасти наивно, не понимая, что мир людей гораздо сложнее мира машин.

Ему казалось: получи он возможность прямого общения со своими создателями, и все изменится, они поймут, что к столкновению привела роковая цепочка обстоятельств, а не злой умысел.

Вынужденно уходя прочь от города, он уносил надежду, которая постепенно превратится в смысл жизни…