Глава 12
Усадьба Полвиных. Одиннадцать часов вечера.
Ольге этой ночью не спалось вообще. Она честно погасила свет, разделась, легла в постель, но не чувствовалось в теле той сладкой истомы, которая предполагает возможность быстро и приятно отойти в мир снов.
Наоборот, стоило закрыть глаза, как в голове одна за другой начинали возникать разные мысли. И что хуже всего, этим злополучным вечером в ее сознании толклись вопросы, на которые никак не находилось нормального, понятного ответа…
Через полчаса, измяв подушку, скомкав одеяло, она не выдержала.
В эту ночь все казалось чужим, раздражающим. Даже попискивание электронных часов, отмечавшее каждые прошедшие тридцать минут, и то вызывало внутренний протест.
Лежать, слушая тишину, в которой тонкий зуммер исправно отмечал некие временные вехи, оказалось невыносимо. В первый раз она столкнулась с таким явлением, как бессонница, и это состояние показалось ей ужасным…
Ольга откровенно не понимала — что происходит с ней?!. Почему внутри нет прежнего покоя? Почему жизнь, казавшаяся такой понятной и приятной, вдруг стала удивительно похожа на скомканную простыню?
Неужели причина в этом роботе, корабле? Или она мучается оттого, что электронная машина показала ей частичку собственной памяти, бесстрастную видеозапись далеких событий, к которым она уж точно не причастна никоим образом?..
Нет… Не годится. Простыня опять доползла на голову, но ей оказалось не под силу сыграть роль глухой стены, отгораживающей сознание от реальности… Дело было не в том. Не события, пусть страшные, непонятные, смущали душу, а реакция на них… Реакция близких, знакомых людей, которым привыкла верить, вернее, доверять…
Она не хотела больше думать об этом, но мысли никак не желали подчиниться ее воле. Где логика в ее словах, чувствах, поступках? Что за странное искушение вдруг овладело ее разумом?
Не разумом, а душой… — неожиданно для самой себя подумала Ольга, решительно выпутавшись из-под простыни.
Пол приятно холодил босые ступни ног.
Она не хотела пребывать в таком состоянии раздвоенности. Это было противоестественно для нее, ненормально, гадко…
Может быть, я чего-то не поняла? Пропустила что-то важное, значимое, а теперь пытаюсь погрешить на других?
Открыв встроенный в стену шкаф, она бесцеремонно отодвинула вешалки с платьями, достала спортивный костюм и стала одеваться. Обув кроссовки, по привычке подошла к зеркалу, но свет зажигать не стала — просто взглянула на отразившийся в нем смутный силуэт своей фигуры, машинально провела рукой по непослушной прядке волос, потом решительно повернулась, отворила окно и выскользнула на улицу, удивляясь собственному безумству.
С той стороны дома по-прежнему сияли две лампы. Там звенели гаечные ключи в руках Степа, что-то несколько раз со скрипом повернулось вокруг оси. Не знающий устали дройд возился с ее машиной.
Крадучись Ольга прошла сквозь сад, на секунду остановилась около низенького забора, потом перелезла через него и углубилась в лес по едва приметной во мраке тропинке.
Она знала, что ей потребуется не больше часа, чтобы напрямую добраться до цепочки пологих холмов, в гребне одного из которых застрял космический корабль. Больше того — она знала, зачем идет туда.
Только сейчас, шагая по знакомой с детства лесной тропинке, Ольга наконец поняла, почему она не могла не уснуть.
На самом деле думая о себе, жалея себя (совершенно недопустимое недоверие, вранье, снисходительная полуправда со стороны родителей была обидна своей незаслуженностью), мысленно споря с отцом, приводя ему какие-то доводы, она постоянно думала об этом странном, случайно встретившемся на ее пути понятии «Дабог». Он ничего не значил в ее жизни, и она, конечно, не могла изменить политику Кассии в отношении происходящих на других планетах событий — более того, она не была до конца уверена в том, что данное решение неправильно…
Кассию действительно могли раздавить, оккупировать, сжечь — сделать с ней все что угодно. Но эти термины не находили отклика в ее душе. Она не могла содрогаться от таких мыслей, потому что в ее жизни не было места подобным прецедентам. Понять и почувствовать, что это такое, она могла только там, в этом потертом, отдающем запахом чужого пота нейросенсорном кресле.
Ольге казалось, что ее ночным порывом движут именно эти чувства. Прежде чем судить, она должна понять…
Занятая своими мыслями, она все дальше углублялась в лес и не слышала, как по идущему параллельно шоссе низко, утробно проурчал мотор отцовской машины.
Ночь смыкалась за ней плотным, черным саваном тьмы.
* * *
Механические воины шли ровной цепью.
Их разделяли стволы деревьев, звук серводвигателей отражался от них, эхом метался по прогалинам и глох в закоулках лесных чащоб.
Лейтенант Сейч вел свой «Фалангер» вдоль опушки. На целевом мониторе было пусто, только зеленая сетка компьютерного рельефа медленно ползла от одного среза экрана к другому. Здесь не было целей, да и не могло быть, судя по данным орбитальной разведки. Захолустный, полудеградировавший мирок брать такие планеты, наверное, одно удовольствие, они сами, как перезрелый плод, падают в протянутые руки.
На приборной панели слева от кресла внезапно и настойчиво заморгал огонек. Это был индикатор связи. Вызов шел из космоса.
— Сержант Петч!
— На связи… — тут же отозвался коммуникатор.
— Двигаться в прежнем направлении. Временно прими командование взводом. Я собираюсь отлить.
— Да, сэр…
Джон скинул скорость, и его серв-машина с затухающим воем приводов остановилась на небольшой темной прогалине меж высоченных сосен. Индикатор вызова продолжал мигать. Сейч еще раз взглянул на целевой монитор. Пусто. Только цепь из пяти точек медленно удалялась, продолжая свое движение на север.
Убедившись, что вокруг по-прежнему царит спокойствие, лейтенант коснулся нескольких сенсоров на пульте.
В плоском корпусе машины, которая сейчас походила на прильнувшую к земле исполинскую жабу, которой некто из своих соображений прилепил ноги кузнечика, открылся диафрагменный люк, откуда с характерным визгом поднялась компактная система связи. Будто выгнутый в обратную сторону зонтик, с шелестом раскрылась небольшая параболическая антенна. Управляющий ею привод несколько раз повернулся, нацеливаясь в небо, и застыл.
Сейч включил автоматическую подстройку частоты. Через несколько секунд в коммуникаторе сдавленно пискнула серия позывных и послышался характерный переливчатый скрежет, будто водили ржавым куском железа по стеклу, — это два компьютера обменивались данными, выясняя полномочия для связи.
— Земля-один, вы меня слышите?
— Да. Превосходно.
— Оставайтесь на приеме, с вами будет говорить командующий.
— Понял. Жду.
Прошло не больше десяти-пятнадцати секунд, прежде чем он услышал немного искаженный компьютерными системами голос адмирала Надырова:
— Здесь «Тень Земли», кто на связи?
— Лейтенант Сейч, сэр!
— Как обстановка? — поинтересовался адмирал. Сейч на всякий случай еще раз покосился на мониторы.
— Все тихо, сэр. Никакого движения. В этом полушарии сейчас ночь. Все местные мышки сидят тихо по своим норкам.
— Хорошо. А теперь слушай внимательно, лейтенант. Эта планета, как ты, наверное, уже заметил, — маленький, загнивший Эдем. Нам ничего не стоит сровнять их с землей, но, к сожалению, мы не можем раз за разом повторять схему Дабога. В конце концов, нам нужны живые планеты, а не куски шлака.
Сейч облизнул пересохшие губы. Хорошенькое начало, нечего сказать…
— Да, сэр. Я понимаю.
— Надеюсь на это, — ответил коммуникатор. — Однако Дабог научил нас кое-чему, верно? Так вот… — Голос адмирала стал сухим, официальным. Орбитальная разведка обнаружила на территории материка сеть отдельно стоящих бункеров. Нам неизвестно их предназначение, начинка, вообще ничего. Это может оказаться простыми хранилищами, а может обернуться сущим адом, как на Дабоге, ты улавливаешь, лейтенант?
— Да, сэр.
— Превосходно. Рядом с тобой, в двух километрах к югу, расположена ферма, недалеко один из интересующих нас бункеров. В доме проживает небольшое семейство — мать, отец и дочь. Сведения почерпнуты из компьютерных баз данных через спутник связи. У них дрянная защита. Технологии вековой давности. Где-то поблизости расположен так называемый АХУМ — тот самый интересующий меня бункер. Ни техникам, ни лингвистам непонятна данная аббревиатура. Скорее всего это просто какое-то хранилище, но проколы недопустимы, — я должен знать все наверняка. Твоя задача — овладеть фермой, выяснить назначение бункера и по возможности лично осмотреть его содержимое.
— Так точно, сэр! — ответил Сейч, ощутив пауз в разговоре.
— Давай действуй. Выйдешь на связь, когда во будет готово.
В недрах пульта что-то щелкнуло. Прямая связь с Надыровым отключилась.
Несколько секунд Сейч сидел, не меняя позы. Огонек на индикационной панели продолжал судорожно моргать — это процессор его машины загружал полученную с орбиты подробную карту местности.
Лейтенант заметно волновался. Ему предстоял первый настоящий, не учебный бой, в котором он наконец узнает, что стоит его серв-машина и все навешанное на нее вооружение.
Сейч вдруг ощутил волну приятной нервной дрожи. Оказывается, он подспудно ждал, хотел этого…
Взявшись за ручки управления, он выпрямил ступоходы «Фалангера» и послал его вперед, туда, где на срезе экрана уже исчезали растянувшиеся цепью точки.
* * *
Было приблизительно начало первого часа ночи по местному времени Кассии, когда Сергей Воронин, немного не дойдя до усадьбы Лисецких, вдруг решительно повернул обратно, к дому Полвиных.
В его голове роились невеселые мысли. Он откровенно не понимал, что случилось с Олей, какая кошка вдруг пробежала между ними? Неужели во всем повинен этот треклятый инопланетник с Дабога, появление которого принесло на Кассию много различных беспокойств и неурядиц?
Зачем ждать до завтра? — с присущей молодости горячностью думал он, поворачивая назад. Ведь Николай Андреевич предупредил, что они с женой уедут в город, оставив Ольгу править хозяйством. Сергей чуть прибавил шаг, предвкушая, как сейчас удивится Ольга. Он просто вернется и честно, напрямую спросит у нее — что случилось?
Утвердившись в своем решении, Сергей зашагал еще быстрее.
* * *
Ольга в этот момент вышла на опушку леса, как раз напротив того холма, в склон которого врезался космический корабль.
Издали холм выглядел темной, смутно прорисованной громадой возвышенности, на фоне которой невозможно было заметить очертаний космического пришельца.
Странно… — подумала она, напряженно вглядываясь в кромешную тьму. Почему не горят огни по периметру оцепления? Когда она приезжала сюда днем, то голубые и красные лампы горели в полный накал, обозначая границу некоего круга, в центре которого, на склоне, лежал корабль.
Преодолев минутную робость, она пошла по направлению к холму. Сейчас, под звездным небом, весь ее душевный порыв как-то угас, а стремления, что провели ее через лес, казались чуть ли не идиотскими.
Хотя поворачивать назад было поздно. Зачем? Чтобы потом мучиться догадками типа: А что было бы, если б я тогда не испугалась… Нет уж. Раз пришла, значит, так суждено. Была не была…
Однако по мере приближения к кораблю ее решимость опять начала подтаивать, истончаясь, как ноздреватый мартовский сугроб.
Местность, которая днем вызывала у Ольги лишь жалость, теперь отчетливо порождала страх. Полнейшая тьма, в которой все предметы появлялись в поле зрения внезапно, будто выскакивая из-под земли, только усиливала это чувство, доводя его до абсурда, когда торчащие в разных направлениях обугленные ветви поваленных сосен начинали казаться чьими-то корявыми руками с растопыренными пальцами…
Темная громада космического корабля тоже появилась внезапно, выплыв из тьмы мрачным, величественным силуэтом, чуть более светлым, чем окружающая чернота. Вокруг не раздавалось ни шороха, ни звука, даже привычный стрекот ночных насекомых куда-то исчез, будто те испуганно притаились в обугленной траве, на время прервав свои песни.
Аппарель в корме корабля почему-то была закрыта.
Ольга застыла у контура поднятой вертикально подающей плиты и, приподнявшись на цыпочки, попыталась отыскать щель, какой-нибудь зазор, чтобы заглянуть внутрь грузового отсека.
Она, естественно, не нашла его и совсем растерялась от наличия этой негаданной преграды.
Оглядевшись вокруг, она вознамерилась было обойти космический корабль по кругу в поисках иного входа, но в этот миг у горизонта, за лесом, там, где располагалась их усадьба, внезапно полыхнула беззвучная зарница… за ней еще одна и еще…
Ольга вскрикнула от неожиданности, остолбенела…
Отдаленный рокот накатился секундой позже, но Ольга едва восприняла его, — расширенными от немого изумления глазами она продолжала смотреть, как за сумрачной кромкой леса часто, зло вспыхивают и гаснут непонятные зарницы…
Дурные мысли, одна хуже другой, теснились в ее голове.
Через секунду, опомнившись от неожиданности, она сорвалась с места и опрометью кинулась назад, в лес, мгновенно позабыв все ночные страхи, свои сомнения, душевные муки, — все вдруг исчезло, потонуло в той настоящей тревоге, которую пробудили далекие сполохи света…
«Мама… — задыхаясь от быстрого бега, пыталась крикнуть Ольга, но слова застревали в пересохшем горле. — Мамочка…»
* * *
Десятиметровая боевая машина, чей хищный приплюснутый контур едва прорисовывался в ночной мгле, подошла к низенькому забору из штакетника с той стороны, где располагался гараж и другие хозяйственные постройки.
Лейтенант Сейч включил термальную оптику.
Обзорные экраны рубки мгновенно затянуло зеленой мутью, в которой резко обозначилось несколько более ярких, чем основной фон контуров.
Так… Торс робота плавно повернулся, и на целевом мониторе вспыхнули первые данные.
Сдавленно пискнул предупреждающий сигнал.
— Обнаружен кибернетический механизм человекообразного типа, — спокойно сообщила аудиосистема бортового компьютера. — Модель не классифицируется. Расстояние до цели — триста метров. Статус объекта — статичен.
Это Сейч видел и сам. Человекоподобная фигура робота четко прорисовывалась на обзорных экранах, проступая ярким пятном сквозь нейтральный тепловой фон какого-то сарая. Вот он, не вставая с земли, поднял руку, совершил ею набор повторяющихся движений, опустил ее…
— Ага… Этот истукан что-то ремонтирует… Хорошо… — Пальцы лейтенанта пробежали по сенсорам, переключая режимы сканирования. — Займемся этим железным дровосеком позже, — произнес он себе под нос. Сейчас его интересовали исключительно те трое людей, которые, по полученным данным, должны были находиться в доме и спокойно почивать в своих кроватках.
«Доброе утро, детки… — зловеще осклабившись, подумал Сейч. — Сейчас я вам устрою веселенькую гимнастику…»
Однако, к его изумлению, на ровном, мутно-салатовом фоне двухэтажного дома не проступило никаких термальных всплесков, похожих на тепловое излучение человеческих тел, лишь электрическая плита, которая не успела остыть после недавнего пользования, охотно обозначила свой контур в прямоугольной рамке компьютерного вариатора целей.
Что за черт… — Игривое настроение лейтенанта тут же пропало. — Куда же они могли подеваться?!
Ставить под сомнения разведданные, полученные от самого Надырова, как-то не хотелось, но электронные приборы — упрямая вещь. Им нельзя внушить чинопочитания. Они показывали то, что есть на самом деле, а именно — дом оказался удручающе пуст. Электроплита, естественно, никак не подходила для целей озадаченного и раздосадованного лейтенанта.
Оставался андроид, который по-прежнему возился с машиной. Пока Сейч разглядывал дом, бортовой компьютер его «Фалангера» уже разобрался с неисправным агрегатом, под которым валялся андроид. Им оказалась обыкновенная, жутко примитивная машина на четырех колесах с двигателем внутреннего сгорания. Система боевого сканирования даже выдала на дисплей ее видеоизображение.
Совсем не берегут технику, уроды… — подумал Сейч, глядя на помятые бока машины, у которой ко всему прочему оказались выбиты все стекла.
«Фалангер» выпрямил ступоходы и сделал первый шаг.
Его бронированная лапа с тремя свободно сочлененными, массивными пальцами наступила на хлипкий забор, вдавив его в землю.
Очевидно, у этого человекоподобного робота были отличные слуховые сенсоры — приближение боевой машины он распознал загодя по характерному звуку работающих сервоприводов, и когда «Фалангер» Джона Сейча вышел на простор внутреннего двора усадьбы, андроид уже стоял в полный рост подле машины.
В его позе не было ничего угрожающего.
— Доброй ночи, сэр! — произнес дройд, безошибочно задрав голову к возвышающейся над ним рубке управления.
Маскироваться дальше было бессмысленно.
Опасный ублюдок… — решил про себя лейтенант, наблюдая за тем, как глаза-объективы андроида смотрят «сквозь броню» шагающей машины именно в ту точку, где располагалось кресло пилота.
— Доброй ночи, болван… — ответил он, включив внешний коммуникатор. Где твои хозяева, железная сволочь?
— Не совсем понимаю вашу терминологию, сэр.
— Я спрашиваю — где люди?
— Вы имеете в виду моих хозяев? — невозмутимо переспросил дройд. Было непонятно, говорит он серьезно или же издевается, — в нотках ровного металлического голоса отсутствовали всяческие интонации.
— Да.
— Они уехали, сэр. Боюсь, что надолго. Извините, но никого нет дома. Это частная территория, так что вам лучше предварительно договориться о встрече по телефону…
Его монолог оборвал визг сервопривода «Фалангера» и зубовный лязг сминаемого металла, когда трехпалая ступня обрушилась на многострадальный «Волмар», размозжив машину в лепешку.
— Вы зря это сделали, сэр… — Теперь в голосе дройда явно прозвучали угрожающие нотки.
Сейч не собирался продолжать данный спектакль.
С обоих боков приплюснутого корпуса «Фалангера», как раз над теми местами, где его ступоходы соединялись с выступающим приводом, со щелчком открылись заслонки, и в стороны выехали две самостабилизирующиеся подвески автоматических пушек. Как будто у плосколобой приземистой машины выросли согнутые в локтях и плотно прижатые к бокам руки.
Стволы орудий медленно повернулись, уставившись мертвыми зрачками компенсаторов в грудь андроида.
«Восемьдесят миллиметров», — автоматически определил Степ их калибр.
В его голове что-то щелкало, переключаясь, будто там крутились невидимые шестеренки. На самом деле, конечно, это было не так. За покрытым пеноплотью черепом дройда бешено работали микропереключатели, настраивая позитронный мозг робота на действия, адекватные ситуации.
В первый момент внутреннее состояние андроида можно было охарактеризовать человеческим термином «замешательство».
Машина, которой управлял человек, не поддавалась идентификации. Ее просто не было в базах данных.
Вывод был прост: этот человек с другой планеты.
Пока Сейм несколько секунд разглядывал дройда, пытаясь решить, подойдет ли человекоподобная машина для его целей, сканеры Степа переключились на режим дальнего обнаружения.
Человек в шагающей машине явился не один.
В полукилометре от усадьбы под сенью леса, недалеко от входа в АХУМ, притаилось еще пять механических чудовищ.
Решение пришло мгновенно.
Степан служил уже десятому поколению Полвиных.
Если в памяти людей уже истерлись те дни, когда этот материк представлял собой мертвую пустыню, то ПЗУ андроида по-прежнему хранило информацию о том периоде развития колонии.
Степ твердо помнил, что история освоения Кассии была намного более катастрофична, чем это принято считать сегодня. На начальном этапе освоения люди, прилетевшие на колониальном транспорте и разделившиеся по расовым признакам, не только жили обособленно друг от друга, но и враждовали.
В те времена покладистый и добродушный Степан являлся машиной совершенно иного толка.
Беда заключалась в том, что на Кассии уже давно не велось войн. Времена разногласий и расовой ненависти канули в Лету. Не было никакого смысла держать домашнего дройда на подпитке боевыми программами. В этом случае машина могла сослужить дурную службу, как носимый в кармане, снятый с предохранителя пистолет. Поэтому лет сто назад Степана «разоружили», механически отключив боевой сопроцессор под его черепной коробкой. Теперь он являлся добропорядочным домашним слугой, — все его программы оказались построены таким образом, что первой заповедью дройда стала невозможность причинения вреда человеческому существу, кем бы тот ни оказался.
Сейчас Степ действительно пребывал в замешательстве.
В логике его поступков возникло серьезное противоречие. С одной стороны, он понимал: люди, управляющие шагающими боевыми машинами, явились не с добром. Они вломились на территорию частного владения, разрушили собственность его хозяев и, возможно, хотят причинить им вред.
«Ольга скоро вернется», — эта мысль билась в электронных цепях верного Степа. Он отлично видел, как ушла девушка, но у него не было причин ее задерживать. Он лишь проследил, в каком направлении та углубилась в лес, и продолжал спокойно заниматься порученной работой, пока не явились эти…
«Я не могу его убить, — вердикт управляющих программ был однозначен. Я могу лишь бежать, чтобы предупредить молодую хозяйку об опасности».
Сервоприводная машина, в чреве которой притаился человек, шевельнулась.
Степ обладал инфракрасным видением, и потому от его взгляда не укрылось то, как внутри шагающего исполина заработал механизм перезарядки, подавая боекомплект к двум автоматическим восьмидесятимиллиметровым пушкам, стволы которых с механической целеустремленностью следили за каждым его движением.
Слуховые сенсоры дройда уловили даже тихий шепот электромагнитных затворов, заглотивших первый заряд.
В следующий миг он принял решение, — это произошло практически одновременно с тем, как палец лейтенанта Сейма плавно утопил кнопку автоматического огня, расположенную на пористой поверхности управляющего джойстика.
Все только начиналось…
Когда-то, неизмеримо давно, первобытный человек поднял суковатую дубину, которой послужил прикорневой обломок ствола поваленного бурей дерева. Это был своего рода взрыв, революция, ступенька вверх по лестнице прогресса, один из демаршей которой позже приведет его потомков к зыбкой границе, что пролегла по краю пропасти.
Все когда-то случается впервые. Исторические вехи порой неразличимы на фоне катастрофических событий «всеобщей истории» — о них вспоминают много позже, ищут, находят, начинают анализировать…
Сейч стрелял на полигонах Марса. Он упражнялся на безвоздушных спутниках красной планеты, отлично владел машиной на симуляторах, но само понятие «шагающий робот», призванное после разгрома на Дабоге заменить собой морально устаревший планетарный танк, только входило в историю.
Здесь должен был состояться первый бой. Здесь предполагалось провести первые БОЕВЫЕ ИСПЫТАНИЯ сконструированных на Земле машин возмездия.
На Дабоге десантно-штурмовые группы Земного альянса неизбежно проигрывали, сталкиваясь всего с несколькими машинами подобного рода. Откуда они появились у колонистов, кто изобрел их, оставалось загадкой отступающие раз за разом силы не сумели ни уничтожить, ни захватить ни одного из механических монстров. Ничего не дали и последующие попытки штурмов. Из бесплодных атак Дабога удалось извлечь только ПРИНЦИП шагающей машины… но этого как раз оказалось вполне достаточно.
Военно-промышленному комплексу Солнечной системы потребовалось всего полгода, чтобы спроектировать и изготовить рабочие прототипы боевых машин нового поколения.
Теперь им предстояло главное — проявить себя.
Кассия, случайно выпавшая на пути крейсера «Тень Земли» планетка, была сейчас призвана стать первым боевым полигоном, а затем, вероятно, — опорной базой для рывка к следующей развитой колонии — планете Элио…
…Сейч заметил, что его рука дрожит. Ладонь вспотела, когда большой палец правой руки начал давить на послушную выпуклость кнопки…
Правое орудие заработало чуть раньше, чем левое, и корпус боевой машины повело отдачей. Гулко взвыли гироскопы, стабилизируя пятьдесят тонн электроники и брони, «Фалангер» чуть покачнулся, удерживая равновесие, а внутри уже звякали, отскакивая в лоток, отстрелянные обоймы, а им на смену боевой эскалатор подавал новый боекомплект.
На пульте перед лейтенантом вспыхнул и погас сигнал перезарядки орудий.
Все описанное заняло около десяти секунд.
Хищный приплюснутый контур «Фалангера» по-прежнему возвышался над раздавленной машиной и вмятыми в землю обломками штакетника от сломанного забора. Двадцать снарядов, нацеленных в андроида, разворотили землю цепочкой конических воронок, навылет прошили входную дверь дома, подожгли что-то внутри, но главная цель залпа ускользнула.
Человекоподобный контур, обозначенный на целевом мониторе ярким термальным всплеском, скользил за хозяйственными постройками, огибая их с противоположной стороны. Дройд удалялся в сторону леса, сторонясь позиции затаившихся там машин. Он явно видел их и пытался сбежать.
Такое поведение человекоподобного робота никак не вписывалось в планы лейтенанта Сейча.
Грязно выругавшись, он заставил «Фалангера» сделать шаг в сторону, открывая сектор обстрела, который до этого блокировал угол здания, и снаряды с воем понеслись вслед улепетывающему дройду.
Среди деревьев, на опушке леса, взметнулись дымные оранжево-черные султаны разрывов; фигура Степа на мгновение высветилась сполохом огня, но он продолжал бежать, словно насмехаясь над наводящим компьютером шагающего исполина.
На самом деле Степ прилагал чудовищные усилия, чтобы избежать точно нацеленного залпа. Его приводы протестующе стонали, когда вокруг заплясала огненная карусель, и ударная волна побежала меж стволов деревьев, швыряя человекообразную фигуру из стороны в сторону. Один из снарядов разорвался всего в метре от него, и Степа окатило дождем осколков. Привод правой ноги вдруг угрожающе завизжал, и робот едва не рухнул навзничь. Мир вокруг вспыхнул бриллиантовыми точками искр — это осколок выбил объектив левой видеокамеры, оставив на «лице» дройда глубокий, безобразный шрам. Потеряв равновесие, падая, Степ успел ощутить, как бесполезно сокращается привод локтевого сочленения. Левую руку отрубило чуть ниже локтя, из рваной раны торчали искрящие провода, и толчками, будто кровь из перерубленных артерий, вытекала пахучая гидравлическая жидкость.
Предупредить ее… — билась в пораженном баллистическим шоком позитронном мозгу андроида единственная мысль. — Она ведь сейчас вернется…
Последнее, что он смог осознать, — были многочисленные пульсирующие надписи на внутреннем дисплее повреждений, одна из которых угрожающе росла, затмевая собой все…
«ПРОГРАММНЫЙ СБОЙ… ПОВРЕЖДЕНИЕ ПРОЦЕССОРА… ПОПЫТКА ПЕРЕЗАГРУЗКИ СИСТЕМЫ…»
…Тепловой контур дройда начал медленно бледнеть, будто тот таял, растворяясь в огне разбушевавшегося на опушке пожара.
«ЦЕЛЬ ПОРАЖЕНА» — лаконично высветил монитор.
Сейч позволил своей вспотевшей ладони отпустить пористую рукоять наводящего джойстика.
* * *
Ольга бежала, не разбирая дороги. Низкие ветки елей больно хлестали по рукам, которыми она инстинктивно защищала лицо.
Впереди разгорался огонь пожара.
Именно там, где был ее дом, ее жизнь, мать, отец, Степ…
От страха и горя хотелось орать в крик, но она лишь шумно дышала, стараясь унять колотящую тело дрожь.
Ужас, который исходил от мысли, что она в один момент может потерять ВСЕ, заслонял и чувства и разум.
Ощущение было такое, будто она сорвалась с обрыва и летит, не ведая дна, в черную пропасть, откуда уже нет и не может быть возврата…
* * *
Сергей заметил неладное, когда уже подходил к АХУМу.
Впереди внезапно сверкнула серия ослепительных вспышек, которую сопровождал оглушительный, едва ли сглаженный расстоянием грохот.
Что-то страшное случилось в этот момент в усадьбе Полвиных.
Несколько секунд молодой офицер стоял, словно данный звук пригвоздил его к месту, а потом, опомнившись, побежал по знакомой тропинке к дому, небеса над которым вдруг осветились, озаренные новой серией вспышек.
Метров через пятьдесят, там, где тропинка превращалась в старую, порядком заросшую дорогу, он вдруг остановился.
Глаза Сергея расширились.
На небольшой полянке перед входом в АХУМ возвышалось несколько страшных, исполинских силуэтов.
Непонятные машины, высотой до десяти метров, согнув ступоходы, прятались среди деревьев, которые на их фоне казались просто порослью кустарника…
Сергей непроизвольно попятился, но в этот момент одна из машин вдруг выпрямилась с металлическим визгом сервомоторных приводов; ее торс резко развернулся в сторону Воронина, и чей-то искаженный динамиками внешней аудиосистемы голос произнес:
— Стой где стоишь, щенок!
Сергей вдруг почувствовал, что не может бежать. Его ноги будто приросли к одному месту, стали ватными, дряблыми.
Противная, неподконтрольная дрожь мурашками скользнула по затылку, стянула кожу на скулах. холодком лизнула грудь…
Прямо в глаза Сергею смотрели два ствола.
Их зрачки казались чудовищными, огромными.
— Эй, лейтенант! — произнес в коммуникатор сержант Петч. — У меня гости. Какой-то молокосос с мокрыми от страха штанами… Что? Хорошо, понял… Он у меня на мушке, не волнуйся.
* * *
Лес вокруг усадьбы не сгорел полностью. Огонь вылизал подлесок на опушке, покрыл копотью стволы сосен и обжег их нижние ветви. Прошедший накануне дождь, влага от которого еще держалась у земли, не дал огню перекинуться дальше.
Ольга выскочила на край дымящейся прогалины и застыла, пораженная открывшейся картиной в самое сердце.
Дом стоял всего в сотне метров от нее, тихий, темный, мертвый… Пробитая навылет входная дверь болталась на одной петле. Из окна гостиной еще сочился едкий дым, смешанный с паром, исходящим от струек воды, которые били из автоматических форсунок противопожарной системы.
Что-то оборвалось у Ольги в груди, какая-то струна души лопнула, оставив там сосущую пустоту. Чувство было ошеломляющим. Губы Ольги непроизвольно кривились, подбородок дрожал. Она не понимала, что случилось с родным домом. Кто пришел сюда, так грубо разворотив ее жизнь?
Об отце и матери она просто не могла думать.
Ей казалось, что пока она стоит, ничего страшного не произойдет, — все это сон, бред, — такого не могло случиться в их доброй, спокойной, размеренной реальности.
Но стоит сделать шаг вперед, нарушить зыбкое равновесие иллюзорности, и бред станет явью — страшной, непоправимой действительностью, от которой уже не отмахнешься, не убежишь, не спрячешься…
Ольга точно знала, что умрет, если перешагнет эту грань.
Это оцепенение, страшное, будто предсмертный сон, длилось меньше минуты.
Потом оно прошло, и Ольга на подламывающихся в коленях ногах кинулась к дому по дымящейся гари выжженного огнем подлеска.
Убитая обрушившимся на нее несчастьем, Ольга не заметила торчащий из-под пепла обрубок руки андроида, из которого продолжала вытекать тоненькая струйка зеленой маслянистой жидкости…
