Сто двадцать седьмая комната действительно оказалась похожа на компьютерный центр. Полвин, входя, вынужден был предъявить пропуск, и это обстоятельство насторожило Николая Андреевича. За последние двадцать лет маленький пластиковый прямоугольник исправно служил ему лишь в качестве брелока для ключей.

В помещении, куда он попал, царил таинственный полумрак, в котором интригующе светилось несколько древних мониторов, подле которых, за спинами операторов, толпилось с десяток человек. Первым, кто обернулся на звук, был сам президент Кассии Ханс Шнитке.

— Николай Андреевич!.. Наконец-то!.. Полвин пожал его сухую руку.

— Что случилось? — вполголоса осведомился он.

— Два часа назад сработал навигационный маяк, который наши предки оставили на орбите вместе со спутниками связи, — так же вполголоса ответил Шнитке. — Его сканирующие системы уловили возмущение гиперпространства!.. не скрывая предательской дрожи в голосе, добавил он, растерянно посмотрев на Полвина.

Новость буквально ошеломила Николая Андреевича.

Его смятение было вполне закономерным — за столько лет сама идея космических полетов превратилась на Кассии в некую легенду, которой тешат себя молодые выпускники кадетского корпуса. Узкому кругу посвященных, в число которых входил и сам Пол вин, было известно место стоянки основного модуля колониального транспорта «Кассиопея», но никто не задумывался всерьез о том, чтобы вновь поднять его в космос. Предыдущим поколениям кассианцев было не до него, а за последние сто лет, когда жизнь в колонии наконец наладилась и общество перестало работать на физическое выживание, интересы немногочисленных семей так сильно укоренились в повседневном, размеренном быту, что вопрос о космических перелетах если и обсуждался, то лишь в плане теории…

И вот кто-то сам явился к ним, вынырнув из зловещих пучин гиперсферы, которая три с лишним столетия назад вышвырнула их далеких предков на орбиты Кассии…

— Это космический корабль? Большой? — Полвин сам удивился тому трепету, который прозвучал в его голосе.

— Выясняем, Николай Андреевич. Он еще далеко, но приближается достаточно быстро. Средств визуального обнаружения на орбитах нет, но специалисты говорят, что смогут определить его размеры и контур по отражению радиоволн. Давай располагайся, как только соберутся все вызванные, нужно будет принимать какое-то решение…

Он падал…

Штурмовик более не слушал рулей. Снаряды, что пробили обшивку в районе двигателей, взорвались внутри ходовых секций, и теперь на дисплеях вспыхивали и гасли угрожающие коды повреждений.

Игорь чувствовал, насколько он устал.

Корабль, который рушился в атмосферу безвестной ему планеты, содрогался от взрывов, а ему казалось, что конвульсии автоматики на самом деле происходят не за переборками, в глуби покореженных двигательных секций, а внутри его нервной системы.

Слишком долго он просидел в этом кресле, пронзенный миллионами едва ощутимых иголочек, которые впивались в кожу, жадно выискивая нервные окончания живого тела, сливались с ними, соединяя его и корабль в единый, противоестественный, но необычайно эффективный кибернетический организм.

Слишком далеко ты зашел по кривой своей ненависти, пилот… подумалось ему, когда первые языки жадного пламени облизнули изгрызенную снарядами обшивку.

Стратосфера встретила корабль, мягко обволокла его разгорающимся в небе погребальным костром падучей звезды, а он сидел, уронив голову, в последний раз сливаясь с машиной в безумном ожидании смерти, и жизнь, на самом деле протекавшая вне жизни, в эти мгновенья пролетала перед мысленным взором, сводящим с ума калейдоскопом стоп-кадров… Память пилота сливалась с памятью бортовых компьютеров, которые тоже, оказывается, хранили воспоминания о том, как выживали и обосновывались они втроем, — человек, орбитальный штурмовик и шагающий робот — три реликта, призванных на войну…

Игорь чувствовал, понимал — ему уже не вытянуть, как бывало сотни, тысячи раз до этого.

И дело заключалось даже не в поврежденных, бездействующих системах корабля, а скорее именно в нем…

Он устал. Сгорел от своей ненависти, создав то, что, по его мнению, не имело права существовать…

Он умирал, а жадный до информации бортовой компьютер пил его память сотнями дьявольских коктейльных трубочек…

Зачем он вырвался из-под удара «Фантомов»? Почему не принял смерть там, на орбитах погибающего Дабога, а ушел в гиперсферу, чтобы вынырнуть неизвестно где и сгореть в чужой атмосфере совершенно незнакомого, безвестного для него планетоида?..

Этого Игорь не мог объяснить… Наверное, не выдержал дикого напора атаки, машинально отпрянул от смерти, отсрочив ее на несколько часов… Впрочем, ему вдруг стало все равно. Он уже едва воспринимал реальность…

В голове, на фоне жутких обрывочных воспоминаний, билась одна успокаивающая разум мысль:

Все, пилот, на этот раз действительно все… Ты заслужил право на смерть. Она избавит тебя от кошмара…

Если бы Игорь потерял сознание на минуту позже, то, наверное, был бы сильно удивлен и разочарован, — стоило его пальцам соскользнуть с пористой поверхности рулей, как автопилот штурмовика, до этого бессильно сигналивший о повреждении, тут же перехватил управление… Корабль и робот… «Валькирия» и «Беркут»… Две составляющие его трехгранного «я»… Они не хотели его отпускать, но Игорь уже не мог воспринять это должным образом он был без сознания и, теряя его, свято верил — кошмар закончился…

Ольга вела машину по скоростному шоссе, которое соединяло их усадьбу с основной магистралью планеты, которая перечеркивала покрытый зеленью материк от моря до моря.

Столица Кассии, город Александрийск, стояла точно по середине этого пути. Все дороги, будто нити паутины, тянулись к нему, соединяя этот общественный и административный центр с тремя сотнями наследственных латифундий, которыми управляли семьи. Сегодняшнее население Кассии насчитывало едва ли десять тысяч человек, и его прирост шел очень медленными темпами.

Роботов у нас, пожалуй, больше, чем людей… — подумала Ольга, одной рукой держась за руль, а другую, согнутую в локте, положив на срез опущенного окна, в которое теплыми волнами бил обтекающий машину ветер.

Она уже не пыталась анализировать ход истории. Ольге внезапно стало смешно, когда она решила вообразить себе общество, которое постоянно подпитывалось вот такими умненькими мальчиками и девочками, пребывающими в состоянии непреходящего шока от посещения АХУМов… Нет. Ее мать и отец никак не походили на людей, воодушевленных некими высокими идеями. Они были самой обыкновенной, счастливой, озабоченной сиюминутными печалями и радостями семьей, хозяевами на своей земле, добрыми родителями. Видимо, все очень скоро забывается, уходит на круги своя… — решила про себя Ольга, чувствуя, что лицо уже больше не горит от возбуждения. Посещение АХУМа встряхнуло ее нервы, заставило взглянуть на жизнь по-другому, но в принципе основные ценности остались на своих местах…

Задумавшись, она уже отъехала километра три-четыре в сторону от усадьбы. Степ, притаившийся на заднем сиденье, молчал, только в зеркале заднего вида можно было заметить, как поблескивают в сумраке салона его глаза-объективы.

Лес кончился. Справа от дороги вытянулась цепочка поросших редколесьем пологих холмов, слева тянулись поля, на которых в лунном свете нет-нет да и отблескивали муравьиные туловища копошащихся там агротехнических механизмов…

Кассия казалась сонным Эдемом.

Из задумчивости Ольгу вывел звук сервомоторов. Это Степ по какой-то причине завозился на заднем сиденье машины.

— Что случилось, Степан? — спросила она, не поворачивая головы, только скосила глаза на расположенное в кабине зеркало.

Дройд вел себя не совсем прилично. Опустив стекло, он вдруг подался навстречу бьющему в салон ветру, будто собрался выпрыгнуть через окно идущей на полной скорости машины…

— Эй, милый, ты куда? — Ольга машинально притормозила, но не так резко, чтобы высунувшегося по пояс андроида ударило о борт.

— Мэм, мои сканеры фиксируют движение! — сообщил он, возвращая свою голову и плечи в салон.

— Где?! — Она окончательно скинула скорость, пытаясь найти свет встречных фар на другой полосе дороги.

Вокруг, насколько хватало глаз, расплескался прохладный сумрак летней ночи, в котором не угадывалось ни единого движения, разве что ветер лениво шевелил макушки сосен, растущих по склонам холмов, да на полях копошились не ведающие устали примитивные механизмы.

— Движение в стратосфере. Высота около десяти километров. Сигнал очень слабый, неровный… — Андроид, затаившийся в сумраке салона на заднем сиденье машины, казался в этот момент сумасшедшим шаманом, камлающим для своей хозяйки.

— Степ, милый, да что с тобой?! — Ольга остановила наконец машину и обернулась. — Ты чего? Какая стратосфера? Ты, наверное, засек метеорологический спутник, да? — В ее голосе промелькнули нотки сострадания, — насколько она знала, Степ был стар, как этот мир, — однажды, еще маленькой девочкой, Ольга сумела найти на коленном сочленении человекоподобного робота полустертое клеймо и дату — 2257 год. За триста с лишним лет Степ умудрился побывать в двух серьезных авариях, и сейчас первая мысль юной хозяйки была о сбое в его электронных внутренностях.

Однако она никогда не видела, чтобы Степан проявлял столько настойчивости и беспокойства. Роботы, они как люди — со временем к ним приходит индивидуальность, неважно, наделены они программами псевдоинтеллекта, как Степ, например, или же совершенно бездушны, как старенький «Волмар», дверца которого только что хлопнула, выпустив андроида. Для Ольги и машина и дройд имели одинаковую моральную ценность — они являлись частицами ее детства, и юная хозяйка относилась к ним, как к двум живым существам. Возможно, здесь сказывался тот недостаток общения со сверстниками, который испытывала девочка в первые годы своей жизни, еще до переезда в столицу и поступления в университет.

— Степ, подожди!.. Ну что ты на самом деле, как маленький!..

Ольга вылезла из машины и начала обходить «Волмар». Дройд стоял на обочине дороги, задрав голову к небу, и бормотал, как выживший из ума старик:

— Девять восемьсот… Девять двести… Восемь тысяч… Ольга Николаевна, он падает, — не меняя позы, сообщил Дройд. — Угол вхождения в атмосферу неправильный…

Она встала рядом с роботом, положив руки на его покатые, холодные плечи.

— Степ, погоди, я сейчас посмотрю, может, у тебя что-то с питанием? Она хотела подковырнуть защитный кожух на его плече, под которым располагался блок самотестирования, но не успела — андроид внезапно вскинул руку в чисто человеческом жесте и воскликнул:

— Вот он, смотрите!

Ольга невольно последовала тому призыву, что прозвучал в его синтезированном голосе.

Все происходящее начинало походить на бред…

В черных, расстрелянных искрами звезд ночных небесах Кассии вспыхнула новая яркая звездочка!..

Затаив дыхание, Ольга следила за ней. Звездочка падала и одновременно укрупнялась, росла на глазах, превращаясь в маленький пылающий болид, за которым тянулся ясно различимый хвост раскаленного вещества…

Несколько секунд это выглядело вполне безобидно, даже забавно, пока робот не дернулся, поворачиваясь к Ольге.

— Вероятная точка падения рассчитана! — внятно произнес он, хватая Ольгу за плечи и помимо воли увлекая ее к машине. — Мы в эпицентре, Ольга Николаевна, нужно бежать!

Верный дройд все рассчитал правильно. Однако времени на бегство у них не оставалось. Чтобы осознать этот факт, Ольге оказалось достаточно вывернуться из его стальных рук и взглянуть на небо…

Огненный ураган, освещая полнебосвода, падал прямо на них. Стена огня разорвала одинокую кучку клубящихся в ясном небе облаков, и огненный шар, перед которым уплотнялся и вспыхивал воздух, с роковой целеустремленностью ринулся к земле.

— Ложись! — дрожа от подсознательного предвидения катастрофы, закричала она, дернувшись не к машине, а к скату обочины, за которым виднелся край заросшей кустарником придорожной канавы.

Дройд беспрекословно ринулся следом, обогнал хозяйку, первым вломился в кусты, проделав в зарослях широкую тропу, и плюхнулся на влажное, переплетенное корнями и остро пахнущее прелой листвой дно канавы.

— Сюда, скорее! — блеснув линзами видеокамер, взмолился он, видя, что Ольга все еще не осознала степень грозящей им опасности и идет через кусты очень аккуратно, стараясь не цеплять новым платьем за корявые, колючие ветки.

— Да иду я, иду!

Свет над головой становился все ярче, — казалось, ночь решила превратиться в день.

Взглянув на небо, Ольга онемела от неожиданности: мгновенно позабыв о платье, она рванулась вперед, приземлившись в грязь рядом с дройдом, но несмотря на испуг она не утратила способности воспринимать реальность, только сильно побледнела, когда от кустов на противоположный скат канавы вдруг легли глубокие, черные тени… затем ударил адский грохот звуковой волны, — это был ошеломляющий удар, от которого звонко лопнули, разлетаясь серебристым крошевом, все стекла стоящей на полотне дороги машины. Кусты заволновались, потому что по полям, по дороге, по скатам пологих холмов вдруг хлестнул горячий, ураганный ветер…

Вой и грохот нарастали, они рушились с небес, и казалось, что какофония звуков, рев сдвинутых воздушных масс, вой ветра, визг покрышек машины, которую сняло с ручного тормоза и поволокло по дороге его ураганным порывом, грохот чего-то необъяснимого, падающего именно на тебя, — все эти звуки, ощущения слились в одно подавляющее чувство страха, инстинктивного ужаса…

Ольга не знала, что нечто подобное испытывает необстрелянный боец, когда над его окопом, изматывая нервы, начинают свистеть первые мины. Каждый раз кажется, что все, конец, эта предназначена именно для тебя, и нет ни надежного укрытия от выворачивающего нервы звука, ни спасения от неизбежности…

В такие секунды психика неподготовленного человека ломается в один миг…

С небес действительно падал космический корабль, и падал он прямо на нее!..

…Обезумев от ужаса, растерявшись, утратив всяческий контроль над своим рассудком, Ольга в аффекте рванулась вверх, карабкаясь по влажному скату придорожной канавы. Она не соображала, что делает, и если бы не Степ, в последний момент ухвативший ее за лодыжку, то юная хозяйка раскинувшихся вокруг земель, наверное, бы погибла, а так, удерживаемая роботом от рокового шага, она осталась под защитой импровизированного укрытия, которым послужила обыкновенная придорожная канава…

Ее взгляд безумно метнулся по окрестностям. Ольга увидела, как под напором горячего ураганного ветра несколько одиноко стоящих сосен на ближайшем склоне холма вдруг сломались, роняя к земле свои макушки, а потом вспыхнули, словно воткнутые в землю спички…

Крик застрял в ее пересохшем горле, когда тени кустов внезапно рванулись из-за ее спины, страшно удлинились, ложась черно-серой камуфляжной сетью на траву склона, и Ольга увидела, как сбоку приближается нечто, потерявшее стремительность и огненную ауру падучей звезды, — это был вытянутый, обтекаемый космический корабль длиной не меньше ста метров; его раскаленная докрасна обшивка роняла крупные хлопья окалины, которые, падая на землю, поджигали траву… при этом сам корабль уже не падал, — из-под его днища били ослепительные струи раскаленных газов, — он тормозил, пытаясь маневрировать, но по всему было видно, что делал это слишком поздно, пологий склон холма, поросший редкими соснами, угодливо стлался под убийственный курс небесного пришельца. Столкновение казалось неизбежным, сколько бы тот ни изрыгал огненных струй, — неведомому пилоту уже было не по силам задрать нос машины настолько, чтобы корабль смог перескочить холм, и он врезался в самый гребень возвышенности…

Удар страшной судорогой прокатился по земле.

Ольгу подкинуло вверх, оставив в стиснутых пальцах пучки вырванной с корнем травы, в которую она бессознательно пыталась вцепиться; ее внутренности сжались в тошнотворном спазме, — казалось, сейчас горячий вал ударной волны поднимет ее еще выше и понесет, швыряя об землю, но рука андроида по-прежнему цепко держала ее — Степ ухватил хозяйку за вторую ногу, не дав ветру унести кувыркающееся тело, — Ольгу только встряхнуло, приподняв над землей, а затем бросило назад, в канаву, с такой силой, что лязгнули зубы, а из прокушенной губы горячим соленым ручейком хлынула кровь…

— Мамочка… — едва слышно прошептала она, изо всех сил инстинктивно сопротивляясь Степу и не смея оторвать глаз от упавшего корабля.

В сознании Ольги все происходило медленно, будто во сне.

Она видела, как в момент касания корабля со склоном тонны земли взметнулись вверх и в стороны, словно два изгибающихся грязно-коричневых крыла невиданной птицы; по гребню возвышенности, выворачивая с корнем деревья, пробежала волна, будто земля, разжижившись, перекатилась через вершину холма, разрезанную ударом на две неравные части.

От соприкосновения с землей корабль развернуло боком, его раскаленная обшивка в нескольких местах лопнула, выпуская наружу языки пламени и клубы пара, в какой-то момент этого страшного, замедленного в сознании Ольги движения ей показалось, что вот сейчас его разорвет на куски, но нет… он устоял, а внутри возвышенности оказалась не только земля, — там было что-то более твердое, — скорее всего в глуби отложений оказался спрятан выступ древних скальных пород, и он затормозил движение смещающихся под напором пришельца масс земли, заставил почву еще раз встать на дыбы, взметнувшись в небо нереальными фонтанами…

Корабль тяжело содрогнулся, словно он был зверем, который поудобнее устраивается на лежку в вырытой норе, выбросил еще один столб огня, от которого занялись переломанные и сметенные в безобразную кучу сосны, и наконец затих, окончательно застряв в конце разрубившей гребень холма борозды…

Тишина, в которой слышались шлепки падающих комьев земли да треск пламени от набирающего силу пожара, казалась оглушительной — она навалилась со всех сторон, ударив по нервам не хуже той воздушной волны, которая вышибла стекла в ее «Волмаре», и Ольга вдруг осознала, ЧТО ИМЕННО ей пришлось пережить минуту назад…

Степ наконец отпустил ее ногу.

В шоке, едва соображая, что делает, она на четвереньках преодолела склон канавы, потом встала, глядя вокруг, и вдруг ее подбородок дрогнул…

В голове стоял иссушающий звон. Мысли путались, разбегаясь в разные стороны, а она ошалело озиралась, машинально пытаясь отряхнуть разорванное и перепачканное землей платье…

Сзади послышался шорох, сопровождаемый нервным присвистом сервомоторов дройда. Степ встал рядом, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, а потом вдруг глубокомысленно изрек:

— Он упал, мэм.

И тут Ольгу наконец прорвало.

Идиотская констатация факта, вполне уместная для машины, подействовала на ее нервы, как спусковой крючок для той пружины, которая все сжималась и сжималась внутри…

— Я вижу, что он упал!.. — вдруг крикнула она и бегом бросилась к месту крушения, где уже вовсю полыхали поваленные и переломанные деревья.

В конце концов ее безумство остановил дикий, исходящий от обшивки упавшего корабля жар.

Ольга встала, чувствуя, как горячие волны воздуха окатывают ее, заставляя изорванное платье мгновенно пропитаться потом и прилипнуть к телу.

Туда невозможно было подступиться, там горела, истекая струйками дыма, сама земля…

Медленно, шаг за шагом отступая назад, Ольга сумела немного восстановить власть над собой, успокоиться, опомниться… Ее сердце бешено колотилось в груди.

Внутри космического корабля могли находиться люди, а она топчется здесь и ничем не может им помочь. Откуда явился этот посланец неба, кто был на его борту, почему он упал, а не приземлился, с добром ли или со злом приближался он к орбитам Кассии, — об этом Ольга сейчас не думала. Она отходила за незримую границу, которую очертил нестерпимый жар, холодея от мысли, что вот оно, пришло ее единственное в жизни испытание, а она как дура не знает, что делать, мечется у развороченного подножия холма…

Потом, словно опомнившись от наваждения, она развернулась и бегом кинулась к своей машине, которая стояла у противоположной обочины.

Пассажирскую дверцу Волмара заклинило, все стекла машины были выбиты. Остерегаясь пораниться, она протянула руку в проем выбитого окна, открыла «бардачок» и вытащила оттуда трубку мобильного телефона.

Дрожащими пальцами Ольга набрала номер.

Дома никто не отвечал. Несколько долгих секунд она слушала длинные гудки, недоумевая, куда могла подеваться мать, и холодея от разных предчувствий и догадок, потом это стало невыносимым, и она, прервав связь, набрала другой номер.

На этот раз ответили сразу, буквально после первого гудка.

— Да! Я слушаю! Кто это?! — Голос отца, который сейчас находился в столице, за несколько сот километров отсюда, был встревожен.

— Папочка! — Ольга едва не задохнулась от облегчения. — Папочка, милый, я…

— Оля, успокойся! — В голосе отца тоже прозвучало облегчение. — Ты видела его?

Очевидно, в столице уже знали про падение космического корабля.

— Папа, он упал мне почти на голову! — От звуков родного голоса Ольгу наконец проняло, в носу защипало. — Мы со Степом спрятались в канаве! всхлипывая, сбивчиво объясняла она. — Он врезался в холм, около соевых полей! Там такой жар, что не подойти близко!.. Пап, что мне делать, ни мама, ни Лисецкий не отвечают!..

— Слушай внимательно. — Голос отца был серьезным. — Пусть Степ заведет машину, он сможет это сделать, и уезжайте оттуда. Немедленно!

— Почему? — не поняла Ольга. — Там же люди… Им нужно…

— Помощь уже отправлена! — перебил ее отец. — Я сейчас передам им точные координаты. Мать у Кирилла Александровича, я велел им уезжать, как только спутник засек приближающийся корабль! Сейчас они с ума сходят, в основном из-за тебя. Перезвони Лисецкому из машины, но прежде — убирайся оттуда, как можно быстрее!

— Пап, но почему? Я была в АХУМе… Мы ведь столько веков ждали появления людей!..

— Да, но мы не знаем, что за люди прилетели на этом судне! — опять оборвал ее отец. — Не хочу тебя пугать, Олюшка, но по всем данным — это военный корабль! Понимаешь?! ВОЕННЫЙ1 Так что беги оттуда. С ним разберутся те, кто подготовлен для таких встреч. Все, милая, не теряй времени!

— Хорошо, папа, я поняла!.. — обернувшись, Ольга увидела, что Степ уже залез на водительское место и возится с покореженной приборной панелью. На макушке андроида моргал зеленый светодиод, что означало — он слушал их разговор и воспринял приказание старшего Полвина вполне однозначно.

Спустя секунду мотор взвизгнул стартером, немного почихал и завелся.

Ольга сложила панель номеронабирателя.

Обернувшись, она посмотрела на место катастрофы, но там бушевал такой пожар, что, казалось, весь холм превратился в единый костер.

Ночь снова превратилась в ночь, только теперь в свете пожара она обрела несвойственную этим местам жуткую, зловещую таинственность.

С юга, со стороны столицы, нарастал, приближаясь, деловитый стрекот моторов нескольких геликоптеров.

— Поехали, Степ… — Ольга залезла на заднее сиденье и снова достала трубку спутниковой связи Набирая номер Лисецких, она представила, что сейчас творится на душе у мамы, и ей стало стыдно за упрямство в разговоре с отцом.

Вертолеты уже пролетели над головой и садились на шоссе, неподалеку от охваченного огнем пожара холма.

«Завтра… — пообещала себе Ольга. — Завтра я обязательно вернусь сюда».