Книга: Абсолютный враг
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

Скопление О'Хара

 

Измотанная после напряженного боевого вылета, обеспокоенная внезапными событиями, произошедшими в виртуальном пространстве личной Вселенной, Инга, несмотря на усталость, долго не могла уснуть.
Ее жизнь внезапно и необратимо изменилась.
Она лежала без сна, глядя в низкий потолок каюты, и думала.
Невероятное, опустошающее бессилие навалилось в одно мгновение, подмяло рассудок, заставило взглянуть на события под иным углом.
Мнемоник не по призванию, но по факту рождения. Дочь кибрайкеров, унаследовавшая от родителей несвойственные обычному человеку нейросетевые структуры коры головного мозга, – кем на самом деле она является?
Инга часто и безответно задавала себе этот вопрос. Какое-то время ей казалось, что кошмар остался в прошлом, – бежав из академии астронавтики системы Элио буквально за несколько дней до выпускных экзаменов, она наглухо отгородилась от прошлого, заставила себя забыть, всё, чему ее учили.
«Была ли я счастлива?»
Спокойная жизнь на Алексии, археологические изыскания, душевное равновесие – наверное, это и было счастьем?
«Разве я могу быть счастлива сейчас, после ужасающих картин массовой гибели инсектов и логриан, после восемнадцати часов напряженного патрулирования, преследования и космического боя? Когда сил не осталось вовсе, мышцы ноют, а сон не приходит?
Разве боль в душе подходит под определение «счастье»?»
Инга чувствовала, что окончательно запуталась. Доверят ли ей снова управлять «Стилетто» после грубого нарушения приказа и пререканий с адмиралом Мищенко?
В основе ее поступков лежала сложная гамма чувств, начиная от сострадания гибнувшим на планете и в космосе существам и заканчивая неистовым желанием отыскать Вадима.
Да, она безумно надеялась, что курс преследования базового корабля механоформ, приведет ее в систему, куда транспортные модули переместили захваченную спасательную капсулу галакткапитана Рощина.
Она ошиблась.
Там не оказалось даже планет, не говоря о космических базах.
С каждой минутой что-то неуловимо менялось в ее душе. Умирали одни чаяния, возрождались другие, она все глубже погружалась в пучину переживаний, состояние неопределенности, владевшее ею минуту назад, таяло, теперь вспоминая годы, проведенные на Алексии, она как будто рассматривала очень старые черно-белые фотографии, тусклые, смазанные, не несущие памяти о былом.
Нет, те годы никак не подходят под определение «счастливых». Спокойствие, граничащее со сном разума и души, несло ощущение серости будней. Воспоминания тускнели, покрывались трещинами, и вдруг осыпались, как не выдержавшая бега времени выцветшая фреска, а на смену ярчайшими вспышками приходили иные впечатления.
Она вновь и вновь видела репликатор чуждой расы, ломающий торосы замерзшего моря, затем вдруг начинала бредить ночными небесами Алексии, в которых болидами сгорали сбитые в космическом бою истребители, и вновь ее душа тянулась к пылающим сигнатурам катапультированных пилот-ложементов, сердце замирало, до холодной боли в груди…
Спустя какое-то время измученная сомнениями, она все же забылась тяжелым, тревожным сном.
* * *
Инга проснулась посреди ночи, от ощущения, будто к ней кто-то прикоснулся.
Свет в каюте зажегся автоматически.
Еще не стряхнув наваждение глубокого сна, она села, инстинктивно прижав к груди скомканное одеяло.
В рассудке медленно таял образ Вадима. Инга мгновенно напряглась: неужели он каким-то чудом сумел выйти на связь?
Попытка вспомнить свой сон, вернуть ускользающий образ, оказалась бесплодной.
Неужели я проспала, пропустила его выход в сеть?! – Инга порывисто встала, находясь в полной растерянности.
Она понимала, единственным способом подать весточку о себе для мнемоника, оказавшегося без традиционных средств связи, является выход на энергетическую ткань силовых линий гиперсферы. Немногие способны на подобное.
Но он – боевой мнемоник! – Инга в волнении начала одеваться. – Вадим способен манипулировать энергиями линий напряженности гиперсферы, я уверена! – Мысленно твердила она.
Облачившись в летный комбинезон, она вдруг села, бессильно опустив руки.
Пальцы дрожали, сердце бешено колотилось в груди.
«Он жив… Я теперь знаю, что он жив!»
Волнение, охватившее ее, мешало мыслить. Инга не задумывалась, не выдает ли она желаемое за действительное? Почему образ Вадима лишь прикоснулся к ней, разбудил и тут же истаял?
Дальность расстояния? Нехватка жизненных сил для поддержания полноценного канала связи?
Не важно. Она отвергала сомнения, ухватившись за мимолетное полуосознанное явление, как хватается утопающий за соломинку.
«Он жив!..» Мысль уже прочно поселилась в ее рассудке, не отпускала, толкала к действию, но что она могла или должна была сделать?
Отстранение от полетов, вызвавшее накануне лишь досаду, теперь виделось настоящей катастрофой. Инга многое сейчас бы отдала за право вновь оказаться в рубке «Стилетто», соединить свои способности с возможностями бортовых кибернетических систем.
«Нужно просить приема у адмирала! Он поймет меня!..»
Однако судьба распорядилась иначе. Инга не успела ничего предпринять, ее порыв был остановлен внезапной дрожью, отдавшейся в переборках, и сигналом общей тревоги, прошедшим на уровне мнемонического восприятия.
На мгновение она застыла, не понимая, как действовать ей, а затем, отбросив сомнения, выбежала из каюты.
«Раптор» маневрировал, смена векторов ускорения происходила столь часто и быстро, что подсистемы не успевали компенсировать мгновенно возникающие перегрузки.
Инга едва не потеряла равновесие при очередной коррекции курса. Ухватившись за специальный поручень, она остановилась, посылая мысленный запрос в бортовую сеть.
Галактлейтенант Долматова, с вас сняты все ограничения, – пришел по мнемонической связи лаконичный ответ. – Предписано действовать согласно регламенту боевой тревоги.
В следующий миг серия мягких ритмичных толчков засвидетельствовала работу электромагнитных гаусс-орудий фрегата, и тут же новая перегрузка обозначила смену курса.
* * *
Боевой мостик крейсера «Воргейз»…

 

Не смотря на все предпринятые адмиралом меры, атака противника началась внезапно.
Мнемоники дежурной смены, осуществлявшие мониторинг линий напряженности гиперсферы, за минуту до начала боя зафиксировали незначительные возмущения горизонталей первого энергоуровня . Исходя из опыта гиперсферной навигации, следовало предположить, что в аномалии движутся небольшие материальные объекты с низкой энерговооруженностью, однако человеку свойственно сомневаться, и потому старший офицер смены все же подал сигнал боевой тревоги.
Автоматические подсистемы кораблей отреагировали немедленно, дежурные звенья «Стилетто» стартовали за несколько мгновений до начала событий; как только отработали электромагнитные катапульты, фрегаты и крейсер задействовали противоплазменые щиты, одновременно начиная боевое маневрирование.
Через пару секунд сканирующие комплексы эскадры зафиксировали двенадцать вспышек гиперпространственных переходов. Техногенные объекты чуждой расы покинули аномалию, двигаясь в режиме дрейфа, но их слабые сигнатуры, едва не обманувшие мнемоников, почти неразличимые на фоне космических излучений, вдруг начали стремительно разгораться, демонстрируя одновременное включение множества бортовых подсистем.
На боевом мостике «Воргейза» царила напряженная тишина. Все доклады и команды транслировались в мнемоническом диапазоне связи, получение информации и реакция на нее происходили со скоростью мысли…
Двенадцать базовых кораблей механоформ, удаление – четыре с половиной световые секунды! Относительная скорость – 300 километров в секунду! Атакующий курс в плоскости эклиптики системы!
Идентифицированы три объекта класса «Разрушитель»! Угроза массированного применения плазмы! Расчет вероятного времени атаки – минус двадцать пять секунд!
Энергия генераторов переведена на курсовые противоплазменые щиты!
Адмирал Мищенко, принимая доклады, успел при помощи сервов облачиться в тяжелый боевой скафандр.
Как он и предполагал, силы были неравны, а удар внезапен. Лишь благодаря бдительности мнемоников дежурные эскадрильи «Стилетто» успели стартовать и закрыться излучением фантом-генераторов. На гиперсферных частотах был отправлен краткий отчет в штаб флота, но до подхода групп немедленного реагирования эскадре предстояло принять бой и продержаться, как минимум, тридцать минут.
Корабли противника, проигнорировав автоматически транслируемую «программу контакта» , первыми продемонстрировали свои намерения.
Их строй, образующий дугу при выходе из гиперсферы, нарушился: пять базовых кораблей механоформ погасили инерцию дрейфа, отставая, будто проваливаясь назад, и тут же мнемонический доклад подтвердил интуитивную догадку адмирала:
Зафиксирована работа генераторов низкой частоты!
Сергей Дмитриевич, сохраняя внешнее спокойствие, почувствовал, как предательский холодок скользнул в груди. Теперь стало ясно, что действия механоформ, предпринятые для блокады системы Алексии, – не случайная поломка в системах гиперпривода их базового корабля, а отработанный боевой прием. Считывая данные сигнатур, адмирал пришел к мгновенному выводу: даже у «Воргейза» едва ли хватит мощности бортового гипердрайва для преодоления низкочастотного поля и прорыва в аномалию, у фрегатов же вообще нет никаких шансов на экстренный гиперпереход.
Идентификация по объектам: от группы отделились три постановщика помех, координационно-вычислительный комплекс и штурмовой носитель.
Ситуация стремительно усложнялась. Мнемонические доклады следовали один за другим, проясняя расстановку сил: три «Разрушителя», опознанные по сигнатурам, двигались теперь чуть впереди, стремясь сократить дистанцию до Элианской эскадры, четыре сопровождавших их техногенных объекта, определенных как два авианосца и два зенитно-заградительных корабля , совершили перестроение, поднявшись выше условной плоскости эклиптики.
«Воргейз» в сопровождении «Раптора», «Ворона» и «Апостола», постоянно маневрировал, поддерживая до противника дистанцию в две световых секунды и одновременно разворачиваясь к «Разрушителям» носовой частью с таким расчетом, чтобы представлять мишень наименьшей площади, затрудняя прицеливание работой фантом-генераторов, формируя и поддерживая защитное поле электромагнитного противоплазменного щита.
Фрегатам – сохранять построение боевого прикрытия, доложить о готовности к атакующему броску! Артиллерийским палубам – распределить цели, навигационным постам – поддерживать курсы боевого маневрирования эскадры с учетом данных дислокации противника!
События, спрессованные в ничтожно малом отрезке времени, развивались стремительно, казались необратимыми, но, заранее отказавшись от авантюрной попытки перехватить врага в точке гиперсферного всплытия, Мищенко обрекал себя и офицеров на вынужденное ожидание – выйти сейчас из-под прикрытия защитных полей в попытке контратаковать, было бы безумием.
Стремительные, четко скоординированные действия флота механоформ, опирались на подавляющее превосходство в огневой мощи, – противник уверенно развивал атаку, явно намереваясь покончить с Элианской эскадрой одним ударом.
Этот удар предстояло выдержать, дать механоформам увязнуть в атакующем броске, сломать их построение, истощить оперативный энергоресурс, поймать удобный момент и начать ответные действия, навязывая свои условия боя, на которые у противника не найдется адекватного, заранее заготовленного ответа.
…»Разрушители», сохраняя строй, резко ускорились, начиная атаку.
Поднявшиеся выше плоскости эклиптики авианосцы внезапно озарились множественными вспышками запусков, – по данным тактических подсистем с борта кораблей стартовало около сотни механоформ, идентифицированных как аэрокосмические истребители.
Поддерживать защитное построение!
Еще мгновение, и крейсера противника, преодолев незримую черту, открыли огонь.
Начавшееся вращение поясов орудийных палуб «Разрушителей» обеспечивало непрерывность атаки: секции плазмогенераторов прицельно разряжались, и тут же происходило их смещение, выводящее на линию огня новые батареи плазменных орудий.
Первые секунды боя походили на внезапно начавшееся светопреставление: над плоскостью эклиптики системы совершала стремительные перестроения армада вражеских истребителей, одновременно сотни плазменных сгустков, устремившихся к целям, встретили сопротивление выставленных крейсером и фрегатами электромагнитных щитов. Скорость плазмоидов внезапно начала падать, их курсы искажались, сгустки плазмы теряли стабильность, саморазрушаясь в ослепительных вспышках, причудливо закрученные сполохи протуберанцев возникали и гасли за доли секунд, – казалось – космос между двумя эскадрами вспыхнул, превратившись в беснующийся фрагмент фотосферы новорожденного светила…
Истребители Роя, завершив перестроение, четырьмя группами устремились в атаку на «Воргейз».
Мгновенно проанализировав их курсы, адмирал отдал лаконичный приказ:
Двигательным секциям – малый назад. Старт резервных групп «Стилетто» на десятой секунде маневра! Кораблям эскадры – переход на активную схему защиты!
Противоплазменное электромагнитное поле угасло. Одновременно с началом маневра «Воргейз» задействовал генераторы активного щита, создавая гравитационное искривление метрики в оси движения эскадры.
На фоне угасающего в пространстве буйства энергий работа кормовых электромагнитных катапульт крейсера и фрегатов, выстреливших в космос три десятка «Стилетто», прошла незамеченной, аэрокосмические истребители, задействовав фантом-генераторы, тут же исчезли с экранов следящих устройств.
«Разрушители», отработав маршевыми двигателями, вновь сократили дистанцию, возобновляя огонь.
На этот раз плазменные сгустки встретили сопротивление иного рода – попав в зону гравитационного искривления метрики, они разрушались мгновенно, но теперь энергия плазмоидов не рассеивалась в пространстве, – перед «Воргейзом» внезапно обозначилась призрачная полусфера, – это генераторы логрианских устройств удерживали энергию плазмы, формируя активный щит .
Ситуация складывалась драматично.
Каждый последующий плазменный залп лишь «накачивал» призрачный щит, но и флагман Элианской эскадры расходовал гигаватты энергии на поддержание гравитационной ловушки. – Десять минут подобного противостояния вполне могли исчерпать ресурс накопителей крейсера, на некоторое время превратив огромный корабль в беззащитную мишень.
Мищенко не строил иллюзий. Только абсолютное хладнокровие, стопроцентный самоконтроль, четкое следование разработанному плану давали шанс на успех. Сейчас, в эти секунды, на фоне феерически красивого и одновременно зловещего зрелища нервы сотен офицеров-мнемоников, составляющих экипажи четырех кораблей, натягивались, будто струны, и лопни одна из них – все может моментально рухнуть в один момент.
Крейсера противника тем временем продолжали бесплодные попытки пробить выставленную флагманом Элианской эскадры защиту. В черни космического пространства разрасталось бледное энергетическое образование, похожее на полупрозрачную медузу. Сгустки стабилизированной плазмы в буквальном смысле притягивало к зоне гравитационной аномалии, они разрушались, не достигая преграды, и вливались в нее сотнями мгновенных, ветвистых, изломанных разрядов.
Генераторы флагмана эскадры вышли на предел мощности.
Энергию разрушенных плазмоидов в зоне гравитационного искажения закручивало ослепительными спиралевидными нитями, вокруг центрального сгустка росло, ширилось, растекаясь на десятки тысяч квадратных километров, бледное, пульсирующее, изменчивое сияние напряженной ауры, сквозь которую попытались порваться истребители Роя. Несколько машин, рискнувших преодолеть бледный ореол, мгновенно превратились в облачка раскаленного газа, послужив наглядным предупреждением для остальных.
«Воргейз» в окружении фрегатов медленно отступал, полусфера активного щита разрасталась, создавая неодолимую преграду между Элианской эскадрой и флотом механоформ, вынуждая корабли противника маневрировать. – «Разрушители», прекратив огонь, начали перестроение, расходясь тремя курсами траверс-маневра, огибая растущий сгусток энергии; истребители Роя выбросили облака кристаллических частиц, периодически выстреливая ими в оси курса, зондируя таким бесхитростным способом направление движения.
Ни один из массированных ударов плазменных батарей противника не достиг цели, но за четыре с половиной минуты боя флагман эскадры израсходовал семьдесят процентов энергии, выполнив, тем не менее, главную задачу: построение механоформ было сломано, – крейсера противника, упорно развивая атаку, оторвались от кораблей прикрытия, группы истребителей, двигавшиеся быстрее, вырвались далеко вперед, – они уже обогнули опасную зону активного щита и с разных направлений устремились на «Воргейз», в то время как «Разрушители» еще находились на полпути и не могли эффективно применить генераторы плазмы.
Это был тот самый момент, которого ждал адмирал Мищенко.
Фрегатам – атакующий бросок! Цель – «Разрушители»!
Получив приказ «Раптор», «Апостол» и «Ворон» резко отработали маневровыми двигателями, расходясь в стороны боковым смещением, а затем перешли на маршевую тягу, окончательно покинув позиции прикрытия. Одновременно с ускорением, фрегаты, нацелившись на атаку трех выходящих из-за призрачного сияния «Разрушителей», произвели запуск тяжелых ракет из установок передней полусферы, а расположенные вдоль бортов башни электромагнитных гаусс-орудий открыли шквальный огонь по устремившимся к «Воргейзу» истребителям механоформ.
Если несколько минут назад пространство между кораблями переполняла энергия плазмы, то сейчас она постепенно угасала, рассеиваясь в космосе, а ближе к «Воргейзу» рваными облаками всклубились обломки истребителей Роя, попавших под удар зенитных батарей Элианской эскадры.
Обстановка менялась с каждым мгновеньем. Сотни лазерных разрядов и небольшие, выпущенные атакующими механоформами плазменные сгустки, словно разноцветный косой ливень, хлестали по активным щитам «Воргейза», обтекая крейсер потоками жидкого пламени, выкачивая из накопителей флагмана последние, резервные гигаватты энергии.
Мищенко, сохраняя хладнокровие, наблюдал за действиями механоформ и атакующим броском фрегатов, которые, ускоряясь на маршевой тяге, стремительно сокращали дистанцию до «Разрушителей».
Тактика противника, читалась легко, без особых усилий. Собственно она складывалась из элементарной арифметики, где победа – всего лишь превосходство в суммарной огневой мощи, а все тактические приемы ограничены рамками допустимых, заранее запланированных потерь.
Всем, кто защищал систему Алексии, – памятник при жизни, – невольно подумал адмирал. Утверждение, что механоформы не учатся, не аккумулируют опыт боев, весьма спорно, но горстка людей, отстоявших планету и уничтоживших базовый корабль терраформеров, попросту не дала им шанса перенять опыт первого столкновения с людьми.
Для адмирала, прошедшего через горнило многих боев, было очевидно: прежде чем напасть противник произвел разведку, оценил приблизительную мощь эскадры и двинул силы, заранее рассчитывая на успех.
Около сотни истребителей, атакующих «Воргейз» – не более чем смертники. Их задача – истощить энергоресурс крейсера, ослабить его защиту, превратив огромный корабль в мишень, уязвимую для плазменного удара «Разрушителей».
Уже сейчас, на пятой минуте боя, Сергей Дмитриевич наблюдал признаки замешательства в рядах противника. Он ясно представлял, как боевые аналитические системы врага тщетно пытаются обосновать самоубийственную (по их мнению) атаку фрегатов. Действительно, что могут противопоставить корабли среднего класса мощнейшим плазменным батареям исполинов?
Человеческий фактор.
Воля, вернувшаяся во флот после многих веков забвения, воля обновленная, подкрепленная новыми возможностями человеческого рассудка.
Здесь и сейчас проходила жесточайшую проверку глобальная реорганизация Военно-Космических Сил Содружества.
Двадцать минут, ребята… Продержаться еще двадцать минут…
Навстречу ракетам, выпущенным фрегатами, в космос уже извергались миллиарды кристаллов. Управляемые установками электромагнитных генераторов, они мгновенно перестраивались, образуя защитные либо атакующие формации: большая часть кристаллических частиц начала выстраивать ложные корпуса, небольшие группы, образовав плотные скопления, устремились навстречу боевым частям ракет, разрушая их при соударении на космических скоростях.
Механоформы, действуя по известной людям схеме, загоняли себя в ловушку, еще не подозревая, что поддались на тактический прием – выпустив кристаллы, они блокировали секторы обстрела собственных плазменных батарей.
«Раптор», «Ворон» и «Апостол», сближались с «Разрушителями», тревожа их постоянными ракетными запусками, поддерживая у механоформ иллюзию эффективного противодействия.
Главный калибр фрегатов молчал.
Еще несколько секунд – и произойдет неизбежное столкновение с кристаллическим щитом, а затем, если человеческие корабли прорвутся через преграду, их встретят залпы плазмогенераторов.
Столкновение не произошло.
Фрегаты, озарившись пламенем корректирующих двигателей, вдруг начали сложный маневр уклонения. К этому моменту мнемоники артиллерийских палуб, работающие с картами распределения энергий, уже выделили из общих сигнатур вражеских кораблей подсистемы, управляющие кристаллами, дав точные целеуказания установкам электромагнитных гаусс-орудий.
Первым открыл огонь «Раптор».
Электромагнитные гаусс-орудия носовой полусферы разряжались короткими очередями. Тонкие трассы и яркие вспышки попаданий обозначили заранее спланированную систему в работе артиллерийских комплексов: первый снаряд очереди представлял собой раскаленную металлическую болванку, внутри которой была заключена капсула с таугермином . Соприкоснувшись с частицами кристаллического щита, снаряд разрушался; направленная полусферой взрывная волна, несущая фрагменты расплавленного металла, на доли секунд расчищала «окно», в которое успевали проскочить два следующих боеприпаса очереди, нацеленные на конкретную подсистему вражеского крейсера.
Кристаллические щиты исполинов мгновенно покрылись сотнями округлых прорех, по массе составляющих преграду частиц пробегали зримые кольцевые искажения, а спустя несколько секунд в броню «Разрушителей» ударили достигшие целей гаусс-снаряды: в ореоле ярчайших вспышек в космос вдруг начали извергаться тонны раскаленных от взрывных соударений мельчайших осколков обшивки, одна за другой выходили из строя электромагнитные установки, управляющие упорядоченными построениями кристаллов, и те вдруг начали хаотичное движение, рассеиваясь в пространстве, сбиваясь в плотные группы, закручиваясь замысловатыми спиралями…
Казалось, судьба вражеского флота предрешена. Потерявшие управляемость кристаллические щиты блокировали крейсерам противника все секторы обстрела, кристаллы, вышедшие из-под контроля, клубились вокруг «Разрушителей», не позволяя им маневрировать или применять бортовые системы вооружений, истребители механоформ, оставшись без поддержки, оказались один на один с системами противокосмической обороны «Воргейза», а «Раптор», «Ворон» и «Апостол», не получив серьезных повреждений, продолжили заранее выверенный атакующий бросок.
Войдя в зону кристаллических скоплений, они включили курсовые дефлекторы , сжигающие находящиеся по ходу движения частицы, и плавно изменили курс – теперь по противнику работали орудия боковых полусфер, очереди гаусс-снарядов стали длиннее: фрегаты буквально извергали огонь, нанося чудовищные повреждения трем «Разрушителям» и двум подтянувшимся к зоне столкновения кораблям прикрытия, собранным, в основном из модулей лазерных батарей.
Адмирал Мищенко, несмотря на бесноватые атаки вражеских истребителей, которые с потерями отражали зенитно-ракетные комплексы «Воргейза», чувствовал, что наступает перелом, фрегаты вот-вот завершат свой уничтожающий бросок…
Еще никогда Дмитрию Сергеевичу не приходилось столь жестоко заблуждаться в интуитивном предвидении развития ситуации.
Пять кораблей противника, не выдержав атаки фрегатов, внезапно начали расстыковку составляющих их сегментов.
Те модули, что оказались фактически разрушены огнем фрегатов, всего лишь отделились от стержневых конструкций, начав неуправляемый дрейф, но большая часть сегментов успешно задействовала собственные автономные двигатели, начиная перестроение.
Расположение объектов, отмеченных активными маркерами на мониторах тактической системы «Воргейза», стремительно менялось.
Восемнадцать «Сеятелей» (ровно половина сегментов, составлявших три «Разрушителя»), маневрируя под огнем, стремительно вышли из-под удара, образуя цепь. Расстыковавшиеся вслед за ними два корабля поддержки разделились еще на два десятка автономных объектов: модули лазерных батарей перестроились, образуя прикрытие, три сегмента, опознанные как «управляющие вычислительные центры», ушли вглубь построения, скрывшись за клубящимися, неуправляемыми облаками кристаллов, уцелевшие истребители Роя, прекратив атаку на «Воргейз», устремились назад, к зоне переформирования вражеского флота.
Над условной плоскостью эклиптики, выше угасающего активного щита, в течение минуты возникла цепь «Сеятелей», с фронтом в сто двадцать километров, над ними, образуя лесенку, уступами расположились автономные модули лазерных батарей, истребители еще не подтянулись, но управляющие сегменты уже координировали действия новой формации: в пространстве полыхнули два плазменных залпа, нацеленные в борт только приступившего к маневру боевого разворота «Раптору».
Первый удар сжег миллионы клубящихся в пространстве кристаллических частиц, освободив «Сеятелям» секторы обстрела, второй настиг фрегат Элианской эскадры: более сотни плазменных сгустков преодолели электромагнитные щиты, «Раптор» на несколько мгновений как будто объяло жидким пламенем. Между надстройками космического корабля ударили ветвистые, похожие на молнии разряды, внешний слой боевых отсеков из-за воздействия сверхвысоких температур и размягчения бронепокрытия корпуса подвергся взрывной декомпрессии. Вихрящиеся облака мгновенно кристаллизующегося газа, расплавленные и тут же отвердевшие брызги керамлита, обломки различных устройств, выброшенные в космос воздушными потоками, практически скрыли фрегат, лишь кое-где сквозь клубящуюся завесу можно было увидеть зеленоватое сияние автоматически включившихся суспензорных полей…
– Связь с Нечаевым! – Мищенко на глазах которого погиб фрегат, не поддался шоковому ощущению, он был обязан продолжать руководить эскадрой, и фраза, невольно вырвавшаяся у него, стала лишь отзвуком десятков мысленных приказов передаваемых адмиралом через имплант.
Выверенный, смоделированный, заранее оцифрованный план боя рушился, автоматика на мгновение вошла в ступор, продолжали работать лишь исполнительные подсистемы, не связанные с тактическими комплексами.
– Вторая, четвертая эскадрильи, выход из режима «Тень»!
«Стилетто» мгновенно проявили себя – машины, отключив фантом-генераторы, словно материализовались в пространстве, – следуя курсом атаки, они огибали «Раптор» отвлекая внимание противника от двух фрегатов, завершающих боевой разворот.
– «Воргейз» – маршевое ускорение, боевой курс на прикрытие фрегатов и атаку «Сеятелей»!
Флагман Элианской эскадры, вздрогнул от носа до кормы, вбирая импульсы основных и корректирующих двигателей.
– Нечаев на связи!
– Саша, докладывай! – Голос адмирала едва не сорвался.
– Внешний слой отсеков разрушен. Повреждено энергоснабжение. Уцелевшие огневые точки перешли в автономный режим!
– Экипаж?!
– Выясняю!
– Выйти из боя своими силами сможешь?
– Потерял тягу. Иду в режиме дрейфа.
– Все силы на борьбу за живучесть! Продержись!
Внешний слой отсеков фрегата был уничтожен, но корабль не прекращал сопротивления. Мнемоники, руководящие боевыми подсистемами, находились на уровне третьей палубы, не граничащей с обшивкой. Сейчас основной проблемой для офицеров «Раптора» стала цепная реакция мелких технических неполадок. Нельзя допустить, чтобы сорвалась лавина техногенной катастрофы, которая способна уничтожить корабль изнутри.
Мищенко цепким взглядом обежал голографические экраны, впитывая общую картину боя.
«Стилетто» двух эскадрилий уже вступили в бой в «Сеятелями», взламывая их построение, «Ворон» и «Апостол», завершив маневр, легли на новый боевой курс, два авианосца механоформ отошли на дистанцию в пять световых секунд, принимая на борт поврежденные истребители Роя. Пять базовых кораблей противника (три постановщика гиперсферных помех, координационно-вычислительный центр, и штурмовой носитель) в результате боевого маневрирования оказались на правом фланге эскадры. В данный момент их скрывали облака обломков и скопления уже не управляемых кристаллических частиц.
Ниже плоскости эклиптики двигалась третья эскадрилья «Стилетто», машины которой были сконфигурированы по схеме «штурмовик», – последний резерв адмирала.
«Воргейз», продолжая ускоряться на маршевой тяге, вел беглый огонь по истребителям механоформ, орудия главного калибра крейсера и поднятые над обшивкой тяжелые платформы плазмогенераторов были готовы нанести удар по новому построению вражеских модулей, как только флагман эскадры окажется на позиции между «Раптором» и противником, прикрыв дрейфующий среди обломков фрегат своей защитой.
– Гиперпространственный переход! – резанул по нервам новый доклад. – Множественные сигнатуры!
В пространстве появился еще один базовый корабль противника, выпустивший в космос около полусотни истребителей.
– Третья эскадрильи – обеспечить перехват целей!
Больше резервов у Мищенко не оставалось.
* * *
Эскадрилья «Стилетто», в составе которой находилась машина Инги, начала атаку с «нижней» полусферы, относительно условной плоскости эклиптики построения вражеского флота.
После стремительного броска фрегатов, разделивших корабли механоформ на две группы, общая картина боя и расстановка сил значительно изменились.
Масса кристаллических частиц, выстраивавшая щит вокруг «Разрушителей», потеряла управляемость, превратившись в роящиеся облака, утратившие функциональность, но по-прежнему представляющие опасность для «Стилетто».
Соударения с кристаллами на атакующих скоростях влекло гибельные последствия для штурмовиков, но Иноземцев, в доли секунд оценив угрозу, отдал лаконичный мысленный приказ:
Пилотам – свободный курс к целям! Идем на перехват истребителей! Второму звену – атаковать авианосец!
Построение эскадрильи тут же распалось – каждая машина, сканируя рой, находила среди клубящихся в космосе «облаков» узкие прорехи, «Стилетто», не снижая скорости, в одиночку и попарно устремились в бреши, уничтожая небольшие фрагменты препятствия разрядами плазмы.
Казалось, что рискованный отрезок курсов будет пройден без потерь, но применение бортового оружия сорвало Вуаль фантом-генераторов, на что немедленно отреагировал ближайший из базовых кораблей противника.
Система анализа целей определяла его, как «штурмовой носитель» собранный из сотен ДШМ с механоформами на борту, и потому внезапный отстрел некоторой части модулей в первые секунды не вызвал у пилотов «Стилетто» особого беспокойства.
Несмотря на предельное напряжение момента, Инга обратила внимание на то, что множественные старты носят избирательный характер – от «диска» отделялись не блоки аппаратов, а лишь некоторые из них, оставляя в похожей на пластинчатую броню обшивке исполина прямоугольные отверстия, которые спустя пару секунд заполнялись новыми модулями, поданными из второго, внутреннего слоя состыкованных между собой десантно-штурмовых единиц.
Бортовые системы ее машины уже произвели анализ энергоматрицы одного из стартовавших объектов, передавая в рассудок мнемоника необходимые данные.
Проклятие… Это не ДШМ! Резервные модули управления кристаллического щита!
Мнемонический доклад Инги, подхваченный подсистемой связи, ушел в пространство, предупреждая других пилотов о новых источниках смертельной опасности.
Стартовавшие из внешнего слоя «диска» аппараты включились в работу: облака кристаллов пришли в движение, формируя ударные скопления – через несколько секунд они рванулись на перехват штурмовиков Элианской эскадры.
Реакция мнемоников упредила роковое событие. Большинство пилотов успело задействовать генераторы активного щита. Мгновенно возникшие локальные искривления метрики пространства сбили с курса атакующие скопления кристаллических частиц, штурмовики на миг «исчезли», затем появились вновь, и лишь один внезапно покрылся яркими точечными вспышками соударений, затем от попавшего под удар «Стилетто» отлетели два крупных обломка брони, в рваном отверстии нежно-зеленым сиянием возникло затянувшее пробоину суспензорное поле , и штурмовик, отработав двигателями коррекции, начал отклоняться в сторону от первоначального курса.
– Лашутин, выходи из боя! – Приказ командира эскадрильи, прозвучавший на резервном канале связи, не возымел действия, – поврежденный «Стилетто» доворачивал в сторону штурмового носителя механоформ, явно намереваясь атаковать исполина.
Инга, удачно отразившая атаку трех нацеленных на ее машину сгустков роя, на доли секунд включилась в глобальное восприятие обстановки.
Флагман Элианской эскадры, выдержав массированный удар «Сеятелей», медленно двигался сквозь поле обломков, его броня, щерившаяся несколькими пробоинами, озарялась сотнями стробоскопических вспышек – это одновременно работали зенитные комплексы и орудия главного калибра всех полусфер, бледными сполохами возникали и тут же гасли локальные участки активного щита, отражавшие сгустки атакующих кристаллов, брошенные на перехват крейсера.
Энергоматрица «Воргейза» тускнела, истекая аурами повреждений.
Два фрегата: «Ворон» и «Апостол» разворачивались, пройдя сквозь построение вражеского флота, «Раптор», попавший под плазменный залп, двигался по инерции, его орудия молчали, лишь из ракетных шахт на глазах Инги вырвались два реактивных снаряда, тут же уничтоженные вновь заработавшей системой противокосмической обороны противника.
С нижней полусферы, вслед демаскировавшей себя эскадрилье «Стилетто» устремились два десятка истребителей Роя, между штурмовиками и преследователями сейчас находился тот самый диск базового корабля механоформ, который столь неожиданно отстрелил в космос резервные модули управления кристаллическим щитом.
Решение пришло мгновенно.
«Стилетто» Инги резко поменял курс.
– Командир, на хвосте двадцать истребителей! Продолжайте атаку. Я прикрою!
Она не стала мысленно искать мнемоническую частоту Лашутина, оставаясь на общем канале связи:
– Паша, кто ведет, ты или логр?
– Я… – пришел нечеткий ответ.
– Приготовься к атаке. Я закрою тебя активным щитом. Синхронизируйся со мной!
«Стилетто» Инги уже завершил начатый маневр, теперь поравнявшись с поврежденным штурмовиком Лашутина, она начала активное противодействие, взяв на себя роль ведомого.
Серьезным недостатком активного щита, разработанного на основе логрианского генератора «Вуали», являлся побочный эффект – в зону гравитационного искажения захватывались мелкие обломки, заряженные частицы, космическая пыль, которые активно взаимодействовали, сначала образуя «сгустки», а затем распределялись по всей зоне действия щита. В итоге вокруг генерирующего защиту корабля возникал плазменный кокон, сжигающий любой атакующий объект и одновременно блокирующий возможность применения бортовых вооружений «Стилетто». Неоспоримым недостатком такого «кокона» являлось его медленное затухание и движение со скоростью генерирующего объекта, что не позволяло истребителю быстро выйти из глухой защиты.
Инга, помня о технических недоработках, решила ограничиться полумерами. Она включила лишь часть генераторов, закрыв поврежденный штурмовик с кормовой полусферы и выставив защиту по курсу с таким расчетом, чтобы в нужный момент Лашутин имел достаточно пространства для резкого бокового смещения.
Удар из-под активного щита еще никогда не применялся в практике истребительных и штурмовых соединений, считалось, что поддерживать локальный участок искривления метрики дольше двух-трех секунд невозможно – на полигонных испытаниях все равно возникал «кокон», для рассеивания которого требовалось несколько минут.
Инга хорошо знала теорию, но часто случается так, что решения приходят внезапно, как вспышка озарения в момент наивысшего напряжения сил. На испытаниях и в бою никто не рассматривал действия двух «Стилетто» в паре, когда один корабль поддерживает защиту, формируя локальное искривление метрики намного дальше по курсу, чем предполагают допустимые нагрузки на генератор, а второй, не являясь источником генерации защиты, получает свободу маневра – его смещение не ведет к синхронной подвижке щита, блокирующего возможность применения бортовых систем вооружений.
Сейчас Инга отдавала все силы, чтобы филигранно выдержать курс.
Два штурмовика шли буквально борт к борту, встречный огонь противника уже спровоцировал возникновение двух постепенно расширяющихся плазменных сгустков. Со стороны это было похоже на появившееся в пространстве медленно растущее «тело» энергетической медузы, за которой двигались два «Стилетто». Точно такое же образование возникло и за кормой штурмовиков, где на курсах преследования перемещались скопления кристаллов и часть отделившихся от общей группы истребителей Роя. Две зыбкие, нестабильные энергетические полусферы, принимая удары, постепенно разрастались, грозя началом неуправляемого процесса слияния в «кокон».
– Паша! Пошел!
«Стилетто» Лашутина резко отклонился от курса, смещаясь вбок, секундой позже стартовые стволы «Легиона» озарились пламенем синхронного запуска четырех тяжелых ракет, нацеленных на выступ силовой установки, расположенный в центральной части дискообразного корпуса базового корабля механоформ.
Инга, отключив генераторы активного щита, повторила маневр ведущего – теперь оба штурмовика двигались рядом, секунду они «падали» навстречу гигантскому «диску», а затем, резко сменив курс, устремились параллельно его поверхности.
Две плазменные полусферы активного щита, слившись в ослепительно-яркий «кокон», напоминающий призрачную энергетическую торпеду, неслись прежним курсом, – в этом бою родилось новое оружие, создание и применение которого еще только предстояло проанализировать и освоить.
Единственный факт, который уже не вызывал сомнения, и не мог быть подвергнут двоякой трактовке, заключался в том, что боевые возможности «Стилетто», как основной ударной силы флота, намного превзошли расчетные параметры.
Эра господства в космосе огромных кораблей завершалась здесь и сейчас.
Перехватить выпущенные Лашутиным «Пилумы» из-за высокой скорости подлета и короткой дистанции, с которой производился запуск, не смог бы ни один ультрасовременный комплекс противокосмической обороны. Боевые части сверхтяжелых ракет разделились спустя секунду после старта, умные боеголовки успели создать локальную сеть, распределить цели, и ударить в центральную часть диска, поражая не только выступающую часть силовой установки корабля механоформ, но и сотни прилегающих модулей.
Цепная реакция взрывов прокатилась волной огня, в космос ударили гейзеры расплавленного металла и фонтаны обломков, затем среди разделяющихся в экстренном режиме сегментов исполина возник нестерпимый свет – энергия вышедшей из-под контроля реакции термоядерного синтеза прожигала себе путь, испаряя миллионы тонн вещества, – то, что секунду назад являлось тридцатикилометровым кораблем, мгновенно превратилось в растущий огненный пузырь, который внезапно лопнул, разлетаясь потоками энергий, когда в него ударила плазменная торпеда, сформированная генераторами активного щита штурмовика Инги.
Все свершилось в считаные мгновения.
Казалось, что космос вспыхнул: миллиарды частиц кристаллического щита, защищавшего флот механоформ, сгорали в потоках излучения, управлявшие ими резервные модули превратились в бесформенные комья расплавившегося металла, истребители Роя, преследовавшие штурмовики третьей эскадрильи, сгорели, оказавшись в опасной близости от эпицентра термоядерного взрыва, соседние «диски» начали экстренную расстыковку, отстреливая сегменты и модули, возник хаос, в котором происходило немало столкновений, и в довершени апокалипсической картины разрушения вторая и четвертая эскадрильи «Стилетто» нанесли удар по силовым установкам, дрейфующим в космосе после расстыковки «Разрушителей», спровоцировав еще три не менее мощных термоядерных взрыва.
Третья эскадрилья, пройдя рискованный участок, совершила перестроение – звенья прикрытия вступили в схватку с истребителями Роя, в то время как машина галакткапитана Иноземцева в сопровождении ведомых «Стилетто» устремилась в атаку на вышедший из гиперсферы «авианосец» механоформ.
Внезапно в стороне от двух очагов схватки сканирующие комплексы кораблей эскадры зафиксировали возмущение метрики пространства, и тут же на частоте связи пришел доклад галакткапитана Лозового:
– Командиру эскадры, докладываю: разведывательная задача выполнена. Баз противника по курсу следования не обнаружено. Вступаю в бой.
– Галакткапитан Дуллиган – подтверждаю.
Первая и пятая эскадрильи «Стилетто», совершив боевой разворот, устремились в атаку на два авианесущих крейсера механоформ, которые, приняв на борт поврежденные истребители Роя, теперь пытались удалиться на безопасную дистанцию от переполненного энергиями пространства схватки .
Адмирал Мищенко, проследив за стремительным развитием атаки так вовремя подоспевших эскадрилий, понял, что участь авианосцев предрешена – они не успевали скрыться в аномалии космоса.
* * *
Пространство безымянной звездной системы догорало очагами локальных схваток.
«Воргейз», остановив продвижение, открыл вакуум-доки, принимая поврежденные «Стилетто»; аналогичные порты открылись и на уровне технической палубы крейсера, откуда стартовали сотни аппаратов технической поддержки. Большая часть взяла курс на «Раптор», остальные приступили к поиску катапультированных капсул с пилотами «Стилетто».
Вторая волна технических механизмов занялась сбором сброшенных ракетных комплексов «Легион», разыскивая их и доставляя к приемным докам крейсера.
Деловая суета, короткие схватки, то и дело вспыхивающие в пространстве среди причудливо клубящихся скоплений неуправляемых кристаллов и различного рода обломков, свидетельствовали – бой догорал, как лесной пожар, оставивший после себя безжизненное пространство да тлеющие очаги бушевавшего еще минуту назад яростного противостояния.
Флот механоформ, десятикратно превосходивший Элианскую эскадру, был разгромлен.
До расчетного времени появления сил Содружества оставалось еще восемь минут.
Адмирал Мищенко, как только восстановились каналы связи, отдал приказ: эскадрильям «Стилетто» перегруппироваться для атаки уцелевших силовых установок расстыковавшихся кораблей механоформ, «Ворону» и «Апостолу» обеспечить буксировку «Раптора» на безопасное расстояние от зоны предполагаемых термоядерных взрывов…
Напряженное ожидание окончательной развязки было прервано.
Мнемоники «Воргейза» внезапно вновь доложили о возмущении метрики, а через несколько мгновений в пространстве засверкали бледные вспышки гиперпереходов.
Первыми из гиперсферы появились модули «Сеятелей», вслед за которыми материализовалось полтора десятка… репликаторов!
Это была уже третья волна бесноватой атаки!
Ближе всех к точке гиперпространственного перехода противника оказался «Апостол».
Капитан Эрвинг не ждал приказов: мгновенно сориентировавшись в резко изменившейся ситуации, он принял решение атаковать «Сеятели».
Подсистемам двигателей ориентации – обеспечить вращение корпуса без потери курса! Малое ускорение на маршевой тяге! – Мысленные приказы, адресованные кибернетической составляющей корабля, тут же принятые к исполнению, обеспечили мгновенное начало маневра.
Фрегат находился на выгодной позиции для удара, артиллерийские и ракетные палубы успели полностью перезарядиться, в дефиците по-прежнему оставалась энергия – бортовые реакторы не успевали выдавать необходимую мощность, и противоплазменный шит (по мгновенно произведенным расчетам) не спасал ситуации, а лишь забирал из энергосистем корабля последние резервы.
– Отставить противодействие плазме!
Модули «Сеятелей», едва завершив процедуру всплытия, тут же разрядились залпом из сотен энергетических сгустков.
Одновременно с залпом противника заработали все огневые точки фрегата, электромагнитные гаусс-орудия били длинными очередями по четко различимым целям: мнемоники, управляющие батареями «Апостола», воспринимали яркие сигнатуры во всех подробностях, передавая данные для точного наведения. Ракеты, снаряды и плазменные сгустки неслись навстречу друг другу, в пространстве полыхнуло несколько ярчайших вспышек, а затем удары достигли целей.
Десять «Сеятелей», двигавшихся в авангарде атакующей группы, внезапно окутались вспышками попаданий и взорвались, превращаясь в стремительно распухающие энергетические пузыри, внутри которых высвобожденная плазма пожирала обломки разрушенных ракетами и снарядами конструкций.
Механоформы выбрали явно неудачную точку всплытия, группировка противника буквально нарвалась на шквальный огонь фрегата, десять уничтоженных «Сеятелей» стали тому свидетельством, но произведенный ими залп в те же секунды настиг «Апостол».
Найл Эрвинг, видевший гибель «Раптора», оперировал полученным уже в ходе этого боя опытом: сгусткам плазмы требовалось пять-семь секунд для подлета к цели, но он не собирался ждать рокового события, – за мгновения до удара капитан мысленным приказом подверг преднамеренной декомпрессии часть отсеков внешнего слоя. Навстречу сгусткам энергии устремились мутные гейзеры газа, вращение корпуса фрегата вокруг оси симметрии закрутило их спиралями, «Апостол» на миг исчез, – его окутали облака декомпрессионных выбросов, в которых частыми стробоскопическими вспышками угадывалась работа скорострельных орудий противокосмической обороны.
Считаные мгновения, отделявшие фрегат от гибели, уже минули, бледные сполохи сияния, рвущие окутавшие корабль облака декомпрессионных выбросов, обозначили разрушение структуры множества плазмоидов, но искаженные сигнатуры не давали однозначного ответа, уничтожены ли сгустки плазмы противодействием средств ПКО «Апостола» или они все же достигли цели, ударив в корпус фрегата?
Аварийным группам немедленного действия – старт по готовности! – Адмирал в последнее мгновение все же не выдержал, отвернулся от суммирующих экранов. – Мнемонический отдел, мрак вас подери, я жду информации!
В пространстве, где с новой силой вскипел бой, происходило нечто, не поддающееся мгновенному осмыслению.
Новорожденные газопылевые облака, напитанные разрушительными энергиями, рдели, истекали инфракрасным излучением, образуя туманность, поглотившую четверть объема звездной системы. Средь фантастически красивых и одновременно зловещих клубящихся выбросов дрейфовали разрушенные корабли, механизмы, модули, миллионы обломков и миллиарды кристаллов, уцелевших в горниле термоядерных взрывов, наполняли туманность, превращая ее в опаснейшую ловушку для любого управляемого аппарата.
За непроницаемой для сканеров завесой, на краю газопылевых облаков вновь возникли бледные вспышки гиперпереходов, исторгшие в метрику трехмерного космоса новые модули флота механоформ.
Мнемоники, находящиеся на борту «Воргейза» не могли с точностью определить, что именно происходит в сотне тысяч километров от крейсера. Связь с «Апостолом» прервалась, «Стилетто», которым была дана команда на возвращение в доки, находились сейчас так же далеко от места события, как и флагман эскадры, но их пилоты фиксировали внезапную активацию дрейфующих в газопылевом облаке кристаллов, вслед которым пришли в движение десятки поврежденных, потерявших управление и считавшихся уже не опасными модулей различных типов и предназначений.
Когда внутри газопылевых облаков наметилось упорядоченное движение, адмирал, мрачно наблюдавший за событиями, внезапно подумал:
Они неистребимы.
Мысль, граничащая с отчаянием, лишь скользнула по периферии сознания. Пять минут, которые оставалось продержаться до подхода основных сил флота, грозили обернуться полным поражением, гибелью истерзанной эскадры, вступившей в неравный бой, но Сергей Дмитриевич не позволил секундной слабости овладеть рассудком.
– Энергию на щиты носовой полусферы! Следовать боевым курсом к точке дрейфа «Апостола»!
Крейсер, совершив боевой разворот, ускоряясь, вошел в газопылевое облако, и почти тотчас же заработали гаусс-орудия – единственные системы вооружений, способные уничтожать противника в условиях, блокирующих применение генераторов плазмы и лазерных излучателей.
По мере того, как крейсер углублялся в облака пыли и газа, на тактических мониторах разворачивалась панорама происходящих внутри туманности событий.
Механоформы, используя деление на модули, сегменты и блоки не поддавались полному, абсолютному разрушению. Стоило лишь появиться управляющей силе, как сонмища способных к перемещению аппаратов вновь потянулись к определенной точке, невзирая на растущий процент невосполнимых потерь. – Многие из автономных блоков, поврежденных во время боя, окончательно разрушались на пути следования через туманность, но и того количества сегментов, что стягивались сейчас к окраине газопылевых облаков (даже при приблизительном подсчете), было достаточно для формирования десятка базовых кораблей противника различной специализации.
Оставался открытым вопрос: что станет центром их единения?
Все термоядерные реакторы, являющиеся стержневой структурой для сборки модульных кораблей, были разрушены огнем крейсера и атаками «Стилетто».
– Всем находящимся в космосе боевым единицам – прорываться к зоне концентрации вражеских модулей! Пилотам вести постоянную трансляцию данных, действовать по фактической обстановке!
Прошла томительная, напряженная минута.
«Воргейз», следуя наикратчайшим курсом, приближался к дрейфующему «Апостолу», вслед за флагманом двигался «Ворон», орудийные комплексы двух кораблей работали практически непрерывно, уничтожая оказавшиеся в зоне эффективного огня вражеские модули, и сметая крупные обломки, расположенные по курсу движения.
Девять «Стилетто», вырвавшись вперед, начали транслировать данные с противоположной окраины газопылевой туманности.
Картина, открывшаяся адмиралу, потрясала.
По самому краю раскаленных облаков двигались полтора десятка репликаторов. Они поглощали вещество, забирая электромагнитными ловушками сотни тысяч тонн газа, пыли и мелких обломков.
Различные модули, успевшие преодолеть туманность, дрейфовали неподалеку. Большинство из них было повреждено, но данное обстоятельство, похоже, не играло решающей роли.
«Воргейз» и «Ворон» еще не преодолели половины расстояния, находясь в глубине газопылевых облаков, когда репликаторы развернулись, прекратив сбор вещества и начали расходиться веером, увеличивая дистанцию друг от друга.
Еще несколько секунд, и в «чистом» пространстве космоса вспыхнули начерченные миллионами микролазеров трехмерные модели… термоядерных реакторов!
Репликаторы тут же приступили к их «изготовлению», в то время, как десятки различных сегментов пришли в движение, распределяясь вокруг создаваемых стержневых структур, в полной готовности стыковаться с ними, как только процесс репликации будет завершен.
Зная скорость работы репликаторов, Мищенко понял: еще три-четыре минуты и на окраине системы будет сформирован новый боеспособный флот механоформ.
– Маршевая тяга – крейсерскую скорость! Энергию генераторов на носовые щиты-дефлекторы! Всем боеспособным единицам эскадры – атаковать репликаторы противника! Уничтожить любой ценой!
Вокруг «Воргейза» начало разгораться алое сияние – это энергетические щиты, поставленные по курсу движения, сжигали миллионы различных обломков, способных повредить броню крейсера.
Щит разгорался, постепенно истончаясь, растекаясь вдоль бортов корабля аурой раскаленного газа.
«Ворон», вырвавшийся вперед, внезапно произвел массированный запуск «Пилумов».
Тяжелые ракеты, едва покинув стартовые шахты, тут же разделились на тысячи автономных боевых частей. Реактивные снаряды, маневрируя, уклонялись от столкновений с крупными и мелкими препятствиями, их бортовые компьютеры поддерживали максимально допустимую скорость, не ведущую к критическому нагреву и разрушению.
«Воргейз» по примеру «Ворона» также произвел ракетный залп, но первыми в бой вступили девять «Стилетто».
* * *
Инга, сопроводив машину Лашутина до вакуум-дока «Воргейза», не спешила с процедурой стыковки.
Несмотря на усталость, навалившуюся после невероятного напряжения боя, она ощущала растущее беспокойство, словно чувствовала, что схватка не завершена, и что-то должно случиться в ближайшие минуты.
Интуиция не подвела, но стало ли от этого легче?
Разрушающие разум картины, переданные с борта «Апостола», на миг вызвали приступ отчаяния: сколько же еще резервов бросят в бой механоформы и завершится ли схватка в принципе? Или ресурсы противника неистощимы?
И снова – прорыв через туманность, к дрейфующему, потерявшему ход фрегату, туда, где вышедшие из гиперсферы молекулярные репликаторы собирали вещество, чтобы прямо тут, на глазах у людей, воссоздать боевой флот…
Нужно осмотреться, выяснить обстановку.
Инга остановила «Стилетто» в границах клубящегося, истекающего тепловой энергией газопылевого выброса.
От сигнатур множества сегментов, сумевших выбраться из новорожденной туманности, рябило в глазах. Репликаторы, завершив сбор вещества, уже вычертили подробнейшие трехмерные модели, отображающие сложную структуру воссоздаваемых ими «стержневых» элементов, внутри которых располагались термоядерные реакторы, а к внешней части уже были готовы пристыковаться различные модули, чтобы образовать полноценные, готовые к немедленному действию корабли флота…
* * *
На краю туманности внезапно взвихрились газопылевые облака, – это два звена «Стилетто» вырвались на оперативный простор. Машины из состава разных эскадрилий, устремились в атаку на репликаторы, не обращая внимания на полтора десятка истребителей Роя, барражирующих над скоплением ожидающих стыковки модулей противника.
Заметив их, Инга сменила решение.
«Воргейз» и «Ворон» все еще двигались в границах раскаленной туманности, «Апостол», едва различимый в облаках декомпрессионных выбросов, постепенно терял ход. Мгновенный анализ ситуации вел к неутешительному выводу – ни флагман эскадры, ни сопровождавший его фрегат не успевали выйти на позицию атаки. Репликаторы завершат воссоздание объектов намного раньше, и даже произведенный тяжелыми кораблями массированный ракетный запуск не спасал положения. Реактивные снаряды, движущиеся сквозь туманность на малых скоростях, уже зафиксированы сканирующими комплексами противника: модули, ожидающие стыковки, вдруг начали перестроение, явно готовясь отразить ракетную атаку.
Два звена «Стилетто», невзирая на противодействие зенитных подсистем разрозненных сегментов, прорвались сквозь заградительный огонь, начиная атаку на репликаторы; истребители Роя, заходя им в тыл, маневрировали в данный момент у границ туманности, еще две сигнатуры «Стилетто» появились из глубин источаемой газопылевыми облаками тепловой засветки.
Инга ждала.
За время боя ее машина израсходовала весь ракетный боекомплект, в распоряжении пилота остались лишь электромагнитные орудия да зенитные лазеры, работающие в режиме «полный автомат».
Механоформы приближались. Их сканеры не сумели распознать «Стилетто», затаившийся в клубящемся газовом выбросе, дистанция до целей стремительно сокращалась, и Инга, не дожидаясь, пока установится устойчивый канал связи с двумя появившимися из глубин туманности машинами, начала атаку.
Первые же очереди, выпущенные из электромагнитных орудий, уничтожили два истребителя Роя – один разлетелся на куски, второй, потеряв носовую часть, беспорядочно вращаясь, врезался в обшивку дрейфующего неподалеку сегмента.
От резких смен курса на миг потемнело в глазах, сложные противоперегрузочные системы едва справились со своей задачей. «Стилетто» Инги, уклоняясь от ответного огня, проскочил сквозь скопление вражеских модулей, прикрываясь ими, словно щитом, и вновь вырвавшись на оперативный простор, устремился на истребители Роя, атакуя их построение с верхней полусферы.
Гаусс-орудия работали непрерывно, отсутствие ракетного боекомплекта не позволяло действовать по схеме «выстрелил и забыл», каждый элемент боевого маневрирования проходил на уровне визуального контакта с целями, и сознание мнемоника вдруг странным образом отреагировало на острую новизну ощущений – Инга практически перестала воспринимать сигнатуры, словно кибермодули имплантов не успевали обсчитывать ситуацию.
Два истребителя Роя внезапно появились на встречных курсах, они неслись в лобовую атаку, обгоняя выпущенные ими же плазменные сгустки, лишь лазерные лучи били точно в цель, жаля броню «Стилетто». Сближение происходило настолько стремительно, что Инга не успела даже испугаться – она машинально отработала по целям из курсовых орудий и лишь в следующую секунду, пролетая сквозь сдвоенное облако взрывов, наполненное мелкими обломками, она ощутила ледяной озноб.
– Продолжай атаку! Я прикрываю! – Голос Саши Иноземцева ворвался в рассудок, фраза промелькнула на фоне докладов, идущих от аварийных подсистем: часть брони, размягченной лазерными попаданиями в буквальном смысле срезало при прохождении сквозь облака мелких осколков, оставшихся на месте уничтоженных механоформ, разом отказали все датчики носовой полусферы, два из четырех курсовых орудий выдали сигналы неисправности, но она справилась с мгновенными шоковыми ощущениями, разворачивая «Стилетто» на новую группу целей.
Сейчас главное – не дать репликаторам завершить начатое…
Продержаться до момента выхода «Воргейза» и «Ворона» из границ туманности.
Что-то случилось с сознанием в момент стремительной лобовой атаки. Инга как будто провалилась в иное измерение. Ощущение, сравнимое с внезапной контузией, было трудно обосновать, да она и не пыталась сейчас понять суть неожиданного явления. Машинально управляя «Стилетто», она вывела машину на атаку целей и вдруг, когда моральное напряжение вновь достигло пиковых величин, разум опять начал проваливаться в бездну…
Гиперсфера…
На краткий миг она отчетливо увидела сложную ткань энергетических линий аномалии, и вдруг ее рассудок скользнул в сеть, образованную линиями напряженности, – наваждение или погружение длилось едва ли секунду, но и этого оказалось достаточно, чтобы поймать слабый сигнал, похожий на смутный образ – ей показалось, что она ощутила нематериальное присутствие Вадима Рощина!..
Моральный удар оказался настолько силен, что Инга едва справилась с управлением.
Линии гиперсферы, словно отпечатались в рассудке. Пылающие нити курсов, ведущие к нескольким удаленным на десятки световых лет звездным системам, выжгло в сознании, казалось, закрой глаза – и на фоне опущенных век увидишь только их…
Вадим…
Она даже не задумалась над тем, что ее рассудок выдает желаемое за действительное, нет, Инга безоговорочно поверила внезапному наваждению, словно это был долгий, осознанный, целенаправленный поиск, пусть не увенчавшийся абсолютным успехом, но подаривший несколько опорных точек…
Вернувшись в реальность, она уже с трудом воспринимала события. Все, что минуту назад казалось главным, обязательным, внезапно поблекло. Пылающие в рассудке курсовые нити манили, они как будто искушали ее, а внутренний голос нашептывал – ты уже сделала здесь все, что могла…
Нет.
Она встряхнула головой, отгоняя наваждение.
За несколько секунд, проведенных в иной реальности, ситуация радикально не изменилась.
Два звена «Стилетто», уничтожив пять репликаторов, перестраивались для новой атаки. Со стороны ожидающих стыковки модулей противника по ним били лазерные батареи систем противокосмической обороны. Группы кристаллов, собранные управляющими подсистемами, выбрасывало на перехват штурмовиков, но те маневрировали, на миг заслонялись активными щитами, оставляя в космосе бледные пятна медленно затухающих гравитационных искривлений, и вновь с упорством обреченных бросались в атаку.
На краю клубящихся газопылевых облаков появилась сигнатура «Ворона».
Фрегат двигался с постоянным ускорением, его орудийно-ракетные комплексы работали без остановки, и Инга, едва вырвавшись из плена болезненных, не до конца осознанных ощущений, вдруг почувствовала, что в битве вновь наступает перелом – ни один из полутора десятков репликаторов так и не сумел завершить начатое, прикрывавшие их модули разлетались обломками, а из глубин туманности медленно, но неумолимо выдавливало контур «Воргейза».
Если сейчас начнется новая волна атаки – уже не выдержим, – промелькнула в сознании отрешенная мысль, но Инга ошиблась в предчувствии: уцелевшие репликаторы противника внезапно прекратили воссоздание моделей и один за другим начали процедуру экстренного гиперпространственного перехода, пытаясь скрыться в аномалии космоса.
Что произошло?
Почему они вдруг начали отступать?
Инга, предприняв болезненное мысленное усилие, отсканировала окружающее пространство и вдруг поняла: за короткий промежуток времени, что ее рассудок пребывал на грани двух реальностей, в метрику трехмерного космоса вышли десятки кораблей Объединенного Флота Содружества.
Я свободна… – преодолевая безразличие навалившейся вдруг усталости, она вновь и вновь, словно в полусне, невольно возвращалась к отслеженным гиперсферным курсам, на фоне которых бледным призраком из абсолютного мрака проступал образ Вадима. – Я сделала все, что в человеческих силах…
Ее «Стилетто» еще несколько секунд двигался прежним курсом, а затем, подчиняясь мысленной команде мнемоника, задействовал секции гипердрайва, ускользая в бездну Великого Ничто, туда, где трепетным светом надежды пульсировали тонкие нити призрачных курсов.
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8