– Почему инсекты не преследовали нас? – Пахомов сверился с показаниями анализаторов, затем поднял забрало боевого шлема.

– Понятия не имею. – Дитрих изучал отсек. Фрегат Земного Альянса, доставленный на «Танаис» из карантинных систем Линии Хаммера в составе последнего конвоя, воспринимался им как опасный хищник, временно нейтрализованный, но способный очнуться и натворить бед.

Практика последних лет сформировала новый подход к древним боевым комплексам. С ними больше не вступали в бой. Специально подготовленные группы мнемоников, оснащенные необходимыми техническими средствами, взламывали бортовую сеть и изолировали модули боевых искусственных интеллектов. Оказавшись без связи с периферийными устройствами, «Одиночки» уже не представляли непосредственной опасности.

В таком виде корабли попадали на станцию «Танаис», где происходило их разоружение, а затем – утилизация.

Илья Тернов в изнеможении сел в одно из кресел. По темным экранам древнего поста управления змеились блики света, в их глубинах перемещались искаженные отражения людей, нашедших временное укрытие в рубке артиллерийской палубы фрегата.

Предел моральных и физических сил давно наступил. В ушах шумело, мышцы ломило, хотелось закрыть глаза и сидеть, не двигаясь.

– Инсекты ждут прибытия армады, – сопротивляясь усталости, произнес Илья, отвечая на вопрос Пахомова. – «Мыслящие» контролируют стратегически важные точки, а чтобы преследовать нас, у них не осталось бойцов. Большинство двалгов погибли при декомпрессии, к тому же они не знают, куда именно мы направились.

Галакткапитан Хорватов согласно кивнул. Он изучал показания датчиков системы жизнеобеспечения, эвакуационного модуля.

– Что с ним? – Дитрих мельком взглянул на бледное лицо Хоука.

– Он в коме, – ответил Хорватов. – Защитная реакция организма на стресс, вызванный многочасовым телепатическим воздействием. Медикаментами из такого состояния не вывести.

– А мнемотехническое воздействие через импланты?

– Без специального оборудования? Рискованно.

– Мы не в том положении, Радек. Рисковать придется постоянно. – Дитрих подошел к главной консоли управления, сел в кресло, внимательно изучая текстоглифные клавиатуры. – Произведи стимуляцию через имплант. Мне необходимо поговорить с Энтони.

Риск… Командир «Танаиса» постоянно, ежесекундно искал выход из создавшегося положения.

Взгляд скользил по древним текстоглифам, восстанавливая в памяти зашифрованные ими командные последовательности.

«Пробудить дремлющего монстра несложно», – думал он. Специфика «Танаиса» подсказывала очевидный путь: на посадочных площадках, в ожидании очереди на утилизацию, находилось восемьсот тридцать боевых кораблей прошлых эпох. Большинство из них уже прошли через процедуру разоружения, но некоторые, как этот фрегат, например, еще могли быть реактивированы усилиями мнемоников и брошены в бой.

Хорватов перешел к галактлейтенанту Зотову, склонился над ним.

– Скверно, – считав показания с датчиков бронескафандра, произнес он. – Искажены микросигнатуры коры головного мозга. Его рассудок не выдержал телепатического воздействия.

– Безнадежно? – Пальцы Дитриха машинально барабанили по скошенной панели древнего пульта.

– Да.

– Сделай, что сможешь. Хоука простимулировал?

– Он не реагирует на мнемотехническое воздействие. Командир, у нас только одно устройство поддержания жизни. Мне выбирать между Энтони и Сергеем?

– Оставь галактлейтенанта в бронескафандре.

– Ресурса автономной системы хватит на пять-шесть часов. Что дальше?

– Дальше мы либо погибнем, либо изменим ситуацию, – отрезал Дитрих. – Хоука и Зотова пока придется оставить тут. Радек, забери их логры. – Он развернулся вместе с креслом, тяжело взглянул на офицеров. – Наша задача – не дать чужим полностью овладеть «Танаисом», не позволить им использовать станцию для переоснащения своей армады. Какие будут соображения?

– Вчетвером? – переспросил Пахомов.

– Началась война, – осадил его Дитрих, не понимая, откуда внутри столько враждебности. – Проект «Танаис» был призван отсрочить масштабное столкновение с инсектами, дать нашим ученым время на изучение психологии коллективного разума. – Он говорил медленно, взвешивал каждое слово, с трудом подавляя иррациональный, бессмысленный сейчас гнев. – Наши расчеты изначально оказались ошибочными! Пока мы пытались наладить отношения с Дикими Семьями, они готовили удар. Дальнейшие иллюзии считаю недопустимыми. – Он повернулся к пульту, коснулся сенсора, и в глубинах аппаратуры боевого поста раздался едва слышный шелест.

В основании приборной панели раскрылись механические лепестки, и внутри глянцевитого бутона, словно зловещий плод, появился кристалломодуль боевого искусственного интеллекта.

– Собираешься использовать «Одиночек»? – мгновенно напрягся Хорватов.

– Как крайний вариант, если не будет иного выхода. Проверял, на месте ли модуль. А теперь попытаемся оценить ситуацию. По самым последним данным, положение в скоплении О’Хара оставалось стабильным. Контроль древней внепространственной сети указывал на обычную торговую активность. Ничто не свидетельствовало о подготовке инсектов к масштабным боевым действиям. Их Семьи по-прежнему разобщены. Я хочу выслушать мнения относительно генетически измененных особей приближающегося к «Танаису» флота и вариантов наших дальнейших действий.

– Возможно, мы столкнулись с неизвестной ранее ветвью цивилизации инсектов? – предположил Пахомов.

– Аргументируй, – потребовал Дитрих.

– До назначения на «Танаис» я командовал группой немедленного реагирования. Мы дислоцировались в скоплении О’Хара, на базе «Форпост». Пятнадцать лет назад применение мнемонических блокираторов еще не вошло в практику. Мы работали на планетах, населенных Дикими Семьями. Не раз приходилось попадать в границы воздействия ментального поля городов-муравейников, но… – Пахомова передернуло. – Я никогда не сталкивался с такими тяжелыми последствиями. Крайнее выражение телепатического воздействия – это потеря сознания. Средний уровень характеризуется появлением чуждых для человека мысленных образов, повышенной нервозностью, ощущением беспочвенной тревоги. Инсектам никогда не удавалось прямым мысленным воздействием подчинить человека, превратить его в марионетку!

– К чему ты клонишь? – спросил Дитрих.

– Думаю, мы имеем дело с неизвестной ранее Семьей, которая после бегства из Сферы не остановилась в развитии, сохранила и продолжала совершенствовать древние знания, видоизменяясь, эволюционируя на протяжении миллионов лет!

– Против нас действует объединенный флот Диких Семей! – резко возразил Хорватов. – Я уже говорил Дитриху: на борту кораблей армады сканируются пустые отсеки, по конфигурации подходящие для установки секций гиперпривода и систем тяжелых вооружений. Что касается необычайно мощного воздействия – это следствие подготовки к войне! Инсекты учились целевому воздействию на человеческий рассудок! Они проводили эксперименты на людях, уверен!

– Я согласен с Радеком, – хмуро произнес Тернов. – Инсекты и ранее использовали потерянные колонии эпохи Первого Рывка. Планета, где я вырос, относилась именно к такой категории миров. Дикая Семья вторглась на Эдем и поработила людей при помощи телепатического воздействия. Они использовали технических специалистов колонии, чтобы получить контроль над кибернетическими системами первичного убежища!

– Ясно одно. – Дитрих жестом остановил спор. – Вторжение заранее спланировано и тщательно подготовлено. Неясно, как диверсионные группы попали на борт станции, но их атака увенчалась успехом! – Полковник с трудом сохранял самообладание. – «Танаис» еще не захвачен, но нейтрализован. Мнемоники попали под контроль «Мыслящих» и совершили ряд непоправимых действий. Нам придется оперировать фактами, времени на построение теорий или проведение исследований нет. Против нас действуют генетически усовершенствованные боевые особи и «Мыслящие», чья сила телепатического воздействия превышает возможности отдельного взятого коллективного разума, более того, их ментальное оружие явно «заточено» под человеческий образ мышления!

– Мобилизация «Одиночек» не исправит ситуацию, – высказал свое мнение Хорватов, невольно взглянув в сторону открытого гнезда, где затаился кристалломодуль боевого искусственного интеллекта.

– Согласен, – кивнул Дитрих. – Реактивация древних боевых систем приведет к непредсказуемым последствиям. Но мы пойдем на любую крайнюю меру, если не останется иного выхода! Связи с Флотом нет! Ближайший конвой прибывает через месяц!

– Почему нет связи? – спросил Илья Тернов. В силу особой секретности до младшего офицерского состава не доводили многих аспектов, связанных с технической стороной проекта «Танаис». Да и ситуация, в которую попали выжившие офицеры, рассматривалась лишь гипотетически. Станция считалась неприступной, проникновение на борт – невозможным, а главная опасность, на которой акцентировали внимание, исходила от древних кибернетических систем.

– Для передачи сообщения на гиперсферных частотах необходима линия напряженности гиперсферы, а к «Танаису» не ведет ни одной горизонтали, – резко напомнил ему Дитрих. – Это обстоятельство, как мы считали, обеспечивает полную секретность, неуязвимость объекта.

– А как же конвои?

– Они осуществляют прыжок по маркеру. Только мнемоник способен уловить возникающую при работе маяка энергетическую аномалию, удержать ее в поле мысленного зрения и направить корабли конвоя в нужную точку пространства. Это еще один уровень защиты «Танаиса»!

– А что предусмотрено на случай экстренных ситуаций? – Илья не хотел самоустраняться от выработки решения.

– «Танаис» находится вне гиперсферной сети, но от станции возможен прыжок по известным координатам звездных систем. В крайнем случае пилот-мнемоник способен вывести корабль к ближайшей навигационной линии и осуществить передачу данных при помощи бортовой станции гиперсферных частот. Обычно для односторонней связи мы пользовались автоматическими устройствами, которые самоуничтожались сразу после передачи сообщения, – пояснил галакткапитан Хорватов.

– Есть два резервных «Стилетто» на ангарной палубе. – Илья приободрился.

– Только без иллюзий! – осадил его Дитрих. – Система противокосмической обороны работает против нас! Инсекты, используя пленных мнемоников, поменяли местами базы данных, превратив все дружественные цели во враждебные! Старт в таких условиях придется тщательно готовить. Необходимо пять-шесть мнемоников для нейтрализации ближайших батарей и обеспечения безопасного стартового коридора! К тому же прорваться к уровню ангарной палубы без мнемонических блокираторов, на мой взгляд, нереально. Единственное, чего мы не можем себе позволить, – это бессмысленной, бездарной гибели!

– Блокираторы не защищают от групповых атак телпов! – мрачно заметил Хорватов.

– Но держат удар какое-то время, что дает шанс найти и физически устранить источник воздействия! – Командир выслушал мнения подчиненных и перешел к постановке задачи: – Нашей первой целью станет арсенал. Необходимо иметь по три логрианских устройства на каждого бойца. Два – для обеспечения постоянной защиты, третий – резервный. Ситуация критическая. Илья прав: несколько «Мыслящих», заняв позиции в определенных точках, способны контролировать подступы к важнейшим палубам, но мы должны прорваться к арсеналу, перевооружиться, затем выяснить судьбу мнемоников и личного состава роты космодесанта. Сколько у нас времени до подхода армады?

– Думаю, три-четыре часа, – ответил Хорватов. – Но это приблизительный подсчет. Неизвестны точные характеристики их маршевых двигателей.

– Нужно успеть.

– А использовать этот фрегат – не вариант? – спросил Пахомов. – Поднимем его в космос, прорвемся через системы ПКО и уйдем в гиперсферу! Через пару часов здесь будет весь Флот Содружества.

– Нет, не вариант, – отрезал Дитрих. – Без подключения «Одиночек» управление фрегатом Альянса практически невозможно, – пояснил он. – Мы втроем, – командир взглянул на Хорватова и Тернова, – способны переподчинить подсистемы, но на это уйдет несколько часов, если не больше. К тому же вывод реактора на необходимую для старта мощность демаскирует нас! Специализированные датчики станции поднимут тревогу, как только сигнатура фрегата начнет «разгораться». Нельзя забывать: под контроль «Мыслящих» попала усиленная смена боевых мнемоников! Пока не освободим их, любые масштабные действия исключены!

– В нашей ситуации хороши все средства. Почему сейчас не использовать «Одиночек»? – настаивал Пахомов.

– Ты плохо знаешь особенности боевых искусственных интеллектов. Инсекты не фигурируют в их базах данных. Первой целью для очнувшихся «ИИ» Альянса станут корабли флота Свободных Колоний, которых на консервационных площадках «Танаиса» в избытке. Использовать древние корабли можно только под прямым мнемоническим управлением, а у нас нет достаточных сил. Все! Зотова и Хоука пока оставляем тут. – Дитрих решительно встал. – Наша цель – арсенал. Радек, что скажешь?

– Системы поддержания жизни работают исправно. Энтони и Сергей не нуждаются в дополнительной опеке. На тот случай, если кто-то из них придет в сознание, можно записать короткое сообщение.

– Илья, ты как?

– Справлюсь.

– Хорошо. – Дитрих взглянул на офицеров: – Двигаться будем по внешней обшивке, через конвейеры и рабочие станции. Сервы все еще продолжают работы по демонтажу кораблей, среди их активности сигнатуры бронескафандров легко замаскировать. По пути следования я, Тернов и Хорватов ведем сканирование. Павел, ты прикрываешь группу. Если кто-то почувствует телепатическое воздействие – сразу же предупреждать остальных. Еще вопросы?

– Что делать, если обнаружим кого-то из наших?

– По обстоятельствам, – ответил Дитрих.

– Командир, времени разбираться не будет. – Пахомова не устроил ответ. – У противника после декомпрессии зоны отдыха наверняка возник дефицит боевых особей. Как тебе вариант – мои бойцы под контролем «Мыслящего»? Или мнемоники в той же ситуации?

– Вариант паршивый, – тяжело произнес Дитрих. – При подобном столкновении основная цель – «Мыслящий». Если его не достать, будем уклоняться от боя.

– Мы вполне можем угодить в засаду, когда возможности для маневра не будет, – упорствовал Павел.

– Тебе нужен прямой приказ?

– А что, будем стрелять по своим?!

– Будем, если они встанут на пути! Считай, приказ ты получил. – Дитрих обернулся: – Кто чувствует, что не справится, лучше говорите сейчас.

– Есть вариант, – глухо ответил Хорватов.

– Говори.

– Бить бронебойным по сервомоторам скафандров. Обездвижит, но не убьет.

– Согласен, – кивнул Дитрих. – Минуту на тестирование систем экипировки!

…Двигаясь по внешней обшивке станции, Дитрих испытывал острые противоречивые чувства.

«Танаис» был его детищем, за годы службы огромный искусственный мир стал неотъемлемой частью смысла жизни.

Дитрих стоял у истоков проекта, год за годом на его глазах строились, включались в работу все новые сектора станции, верфи, заводы-спутники. Он помнил прибытие первого конвоя, понимал, насколько важен проект централизованной утилизации космической техники для сохранения мира в Обитаемой Галактике.

Здесь он чувствовал себя нужным, востребованным, знал каждый уголок огромной станции. Включаясь в глобальное киберпространство «Танаиса», Дитрих глазами машин наблюдал самые опасные и потаенные процессы, протекающие в глубинах искусственного мира, прекрасно разбирался во всех применяемых на борту технологиях…

И вот все рухнуло, исчезло в один миг.

«Предательство», – мысль выжигала рассудок, не давала покоя.

– Илья? – Он воспользовался каналом защищенной связи по схеме прямого соединения имплантов.

– Да, командир?

– Ты уверен, что не опознал ни одного корабля?

– Уверен. Может, что-то и пропустил в глубинах их построений, подле ядра кометы, но крейсера и фрегаты, атаковавшие мой «Стилетто», не идентифицировались по базам данных. Да и визуально я не нашел аналогий с известной техникой.

– А детали?

Илья понял, о чем спрашивает командир. У каждой цивилизации существуют свои, уникальные технические решения. Можно изменить форму корпусов, превратить их в нечто неузнаваемое, футуристическое, переконфигурировать внутренние отсеки, но мнемоник способен не только увидеть, но и проанализировать конфигурации внутреннего технического наполнения, сделать вывод на основе наблюдений.

– К какому варианту склоняешься? Неизвестная нам Семья?

– Нет. Армада построена недавно.

– Почему так решил?

– На броне практически нет микрошрамов и следов ремонта. Органический материал инсектов – не чета нашим керамлитовым сплавам. Плохо держит механические воздействия. Микрометеориты – их традиционная проблема. Корпуса кораблей обычно носят следы многочисленных повреждений и последующих ремонтов, чего я не увидел даже на максимальном увеличении.

– А если армада была скрыта в надежном убежище?

– Три миллиона лет? Нереально. Их системы управления строятся на базе биологических нейросетей. Никакой режим консервации не способен поддерживать их в «спящем» режиме столь долгий период времени.

– Да, пожалуй, ты прав. Значит, генетическая модификация плюс древние технологии Единой Семьи? – уточнил Дитрих, сворачивая по известному лишь ему маршруту. Он вел небольшой отряд среди надстроек рабочих станций, где сервы продолжали трудиться над демонтажем очередной партии космических кораблей.

– Командир, а почему мы говорим по закрытому каналу?

Дитрих несколько секунд медлил с ответом.

– Среди нас может оказаться предатель, – наконец произнес он.

Илья не ожидал услышать такое от командира.

– Трудно поверить, – признался он. – Ну а я почему вне подозрений?

– Комете Мальцева требуется пять лет на преодоление расстояния от звезды до «Танаиса». Значит, утечка информации произошла лет пять-шесть назад. Ты в это время еще только начинал учебу в академии.

– Не по себе как-то… Мнемоники же…

– Ничто человеческое мнемоникам не чуждо, – жестко ответил Дитрих. – У каждого есть слабые и сильные стороны характера. Даже Паше Пахомову я не могу сейчас полностью доверять, понимаешь?

– Умом понимаю, душой нет.

– Ладно. Лучше скажи, как вел себя Хорватов во время вылета? Не заметил ничего необычного?

Илья задумался, вспоминая недавние события, пытаясь восстановить все, вплоть до эмоциональной окраски переговоров. Мнемоники, включаясь в локальную сеть группы, невольно открывают свой рассудок, до определенной степени, конечно, но, например, определить, нервничает кто-то перед вылетом или, наоборот, спокоен, не составляет труда.

– Да все как обычно, командир. Он не подозревал о ловушке.

– Ладно. О нашем разговоре – никому.

– Понимаю. Можно вопрос?

– Давай.

– Разве утечка информации не могла произойти в штабе Флота?

– Могла, – вынужден был согласиться Дитрих. – Дело в другом. Меня беспокоит численность диверсионных групп. Твари не просто проникли на борт, они накапливали силы, вели разведку. При существующей системе контроля без посторонней помощи это осуществить невозможно!

– И что делать теперь? Мне тоже не доверять никому?

– Присматривайся.

Тернов промолчал в ответ. Не очень-то ему нравилось поручение командира.

Впереди, по ходу движения группы, показалась развязка транспортных коммуникаций. Часть конвейерных линий исчезала в тоннелях, ведущих в глубины «Танаиса».

– Всем внимание, – сухо произнес Дитрих. – Уходим по крайнему правому ответвлению. Через сотню метров занимаем позиции у технической надстройки.

…В тишине вакуума, среди необъятной Бездны, Хорватов чувствовал себя уверенно, а вот без привычной мнемонической связи с подсистемами «Стилетто» было неуютно, ощущения менялись, словно узор в калейдоскопе; вот Пахомов, к примеру, часто поглядывает по сторонам, ему на внешней обшивке держаться сложнее, хотя навыков у него больше.

Давит открытое пространство. Именно давит, хотя, по идее, должно поглощать, растворять рассудок в своих глубинах.

Тернов первым почувствовал неладное.

Что-то коснулось его, словно горячий порыв ветра дохнул в лицо.

– «Мыслящий»!

– Всем в укрытия! – мгновенно отреагировал Дитрих. – Осмотреться! Хорватов, Тернов, попытайтесь установить направление на источник воздействия! Паша, ты прикрываешь мнемоников, что бы ни случилось, понял?!

Фигурки, облаченные в фототропную броню, слились с фоном надстроек.

«Сколько же их проникло на «Танаис»?» – Илья вновь ощутил узкосфокусированное воздействие, подобное лучу света, пронзающему мрак, что-то выискивающему в темноте.

– Верхняя часть технической надстройки! Обзорный купол над рабочей станцией! – доложил он.

– Хорватов?

– Подтверждаю! Воздействие слабое. Предел их возможностей – километр?

– Для одной особи это сверхэффективно! – Дитриха неприятно поразила озвученная Хорватовым цифра. Еще никому не приходилось сталкиваться с чем-то подобным! «Максимум, на что были способны телпы, – это оглушить человека, спутать мысли, дезориентировать с дистанции в десять-пятнадцать метров!» – думал он, изучая смотровой купол.

За толстым бронепластиком действительно угадывалась чья-то тень. Понять, серв это, человек или чужой, с такой дистанции очень трудно. Нужно подключать сканеры имплантов, но их излучение способно встревожить телпа.

Но и ошибиться нельзя. Что, если там обыкновенный сервомеханизм? Выстрел по ложной цели – это приговор.

– Тернов, аргументируй!

– Испытываю ощущение, знакомое с детства, – сухо ответил Илья.

– Как вычислил источник?

– Подключился к системе безопасности рабочей станции. Вот изображение с камеры. – Илья передал данные через лазерную связь.

Существо, облаченное в бионический скафандр, затаилось на смотровой площадке.

– Тварь… – выдавил Пахомов.

– Илья, ты неоправданно рисковал! – В голосе Дитриха прозвучал упрек.

– Я работал в защищенном режиме, командир, – не принял обвинения Тернов. – Без взлома. Данные снял не с камеры, а с сервера, он расположен в соседней башне.

– Тревогу не поднял?

– Нет.

– Что показывают другие камеры?

– Везде на смотровых площадках засели телпы, – ответил Илья. – Они замкнули охранным периметром двенадцатый сектор!

Плохо дело. Дитрих искал выход из создавшейся ситуации. Блокированный «Мыслящими» участок включал в себя главную локационную надстройку «Танаиса», жилую палубу и медицинское крыло. Там же располагался арсенал.

– Следим за телпами! Выясняем периодичность воздействия!

«Мыслящие» использовали сфокусированное излучение. Оно действительно похоже на луч, обладает большей дальностью, но в каждый момент времени охватывает меньшее пространство.

– Минута тридцать! – первым доложил Хорватов.

– Телепатическое излучение должно накладываться в определенных точках, – предположил Илья. – Иначе их периметр теряет смысл.

– Правильно подметил. – Дитрих не терял времени: он знал конфигурацию близлежащих надстроек и уже прикинул, где располагаются позиции, которые не удалось обнаружить при помощи систем наблюдения. – Передаю схему. Они выбрали площадки обзора, расстояние между которыми составляет меньше километра. Таким образом, каждый «Мыслящий» чувствует ментальное воздействие соседа один раз за минуту тридцать секунд.

– Четырнадцать особей? – уточнил Пахомов. – И как действовать? Допустим, ближайшего я свалю без проблем, но остальные? Поднимется тревога, они подтянутся к точке прорыва, и мало нам не покажется! – Его передернуло, невольно вспомнилась схватка в зоне отдыха экипажа. «Еще раз попасть под воздействие чуждой воли? Выдержу ли?»

– Действовать будем, используя технических сервов, – ответил командир «Танаиса». – Илья, тебе особое задание. Отходишь назад, чтобы гарантированно выйти из-под вероятной телепатической атаки. Организуешь группу сервов, отправишь их вот сюда. – Дитрих обозначил контрольную точку, где располагалась одна из предполагаемых позиций. – Приказ механизмам – разбирать надстройку с применением плазменной резки.

– Понял, сделаю.

– Как только сервы направятся к заданной точке, немедленно возвращайся.

План Дитриха был прост.

Действия сервов, конечно, не убьют «Мыслящего», но заставят его обеспокоиться, покинуть позицию, открывая брешь в периметре.

– Паша, выдвигайся вот сюда. – Еще один маркер появился на электронной карте. – Когда механизмы начнут резать рабочую станцию, произведешь два выстрела с предельной дистанции. Снимаешь «Мыслящих» – и бегом назад!

Пахомов мгновенно оценил замысел командира. Два звена, выбитых из периметра, заставят ближайших тварей поспешить к точке прорыва. Сервы своими действиями только добавят хаоса. Инсекты поймут, что механизмы не просто так начали рушить надстройку. Они станут искать людей, в особенности снайпера, но, определив вероятное направление стрельбы, сконцентрируют внимание на удаленных секторах периметра, а здесь образуется безопасный проход, через который группа проникнет внутрь охраняемого кольца!

– Пошел!

Павел уже исчез среди неровностей техногенного рельефа «Танаиса», когда Радек, используя лазерную связь, спросил:

– Думаешь, инсекты не знакомы с понятием «отвлекающий маневр»?

– Знакомы. Но иного варианта нет. Снять четырнадцать целей, не попав под телепатическое воздействие, – нереально.

– Почему ты послал Тернова, а не меня? Не доверяешь?

– Радек, не начинай. Лучше отойди назад метров на пятьдесят.

– Зачем? – удивился галакткапитан.

– Для моего спокойствия. Чтобы быть уверенным: ты не под телепатическим воздействием. А то начинаешь приказы обсуждать.

Тон Дитриха не принимал возражений, и Хорватов подчинился.

– На позиции… – сухо доложил он.

– «Мыслящего» держи на прицеле! Огонь только по команде!

– Понял.

У всех нервы на пределе. Каждый пережил за несколько часов столько, что хватило бы на целую жизнь.

Ближайший конвейер начал очередной такт движения. Корпус космического корабля, установленный на платформе, двигался от последней рабочей станции к тоннелю, ведущему в недра «Танаиса».

Ожидание тянулось мучительно.

Наконец группа из тридцати сервов покинула рабочие места, направляясь к указанной надстройке. Они двигались быстро, не встречая сопротивления. Инсекты не понимали, как организована многомиллионная армия механизмов, и не препятствовали их перемещениям.

Началось!

Два снайперских выстрела, отчетливо зафиксированные сканерами, совпали с моментом, когда сервомеханизмы начали вскрывать обшивку надстройки аппаратами плазменной резки.

Двое «Мыслящих» уже не в счет!

Еще один спешно покинул свой пост – ему явно не понравились действия сервов.

Тот, чья тень виднелась на фоне бронепластикового купола, вопреки расчетам, не сдвинулся с места, более того, Дитрих, намеренно оставшийся на передовой позиции, не ощутил очередного укола телепатического воздействия.

Противник применял неожиданную тактику. Вопреки расчетам, к точке «прорыва» выдвинулись лишь боевые особи, их зафиксировали наномашины, распыленные сервами по приказу галактлейтенанта Тернова.

«Мыслящие» перефокусировали свое главное оружие, дальность их телепатического воздействия резко упала, но теперь оно распространялось по сфере. Двенадцать особей покинули наблюдательные посты, отступая в глубину охраняемой зоны, чтобы, сократив дистанцию, образовать новый, теперь уже непробиваемый барьер.

План трещал по швам.

Взглянув на электронную карту, Дитрих понял: они всеми силами стараются не допустить проникновения людей к главной локационной надстройке «Танаиса».

«А нам туда пока и не нужно», – подумал он. Несколько технических тоннелей, проходящих мимо оружейной, оказались сейчас вне телепатического воздействия «Мыслящих»!

– Хорватов, Тернов, за мной, Пахомов, догоняй, в темпе! – Он нарушил отданный несколькими минутами ранее приказ о полном молчании в эфире.

Второй раз такой шанс уже не представится. Нужно успеть прорваться к арсеналу, пока против инсектов работает фактор внезапности. Охваченные беспокойством, не понимая истинной цели атаки, они образовали глухую оборону вокруг главной локационной надстройки «Танаиса»!

Замысел Дитриха вновь не удался.

«Мыслящие» перегруппировались и внезапно пошли в атаку.

«Проклятие! Они словно наперед знают, что именно мы предпримем!» – Командир «Танаиса» с трудом контролировал эмоции, раньше с ним такого не случалось, даже во время битвы с механоформами на душе было спокойнее!..

Явно – их воздействие!

Группа уже подошла к техническим тоннелям, оставалось совершить короткий рывок, но что ждет их в системе коммуникаций, если телепатическое воздействие ударит всей мощью коллективных усилий двенадцати генетически усовершенствованных особей?

Отступать поздно. Позади открытое пространство километровой площадки пустующего в данный момент технического паркинга.

– Рассредоточиться! Принимаем бой!

Решение отчаянное, но иного выхода не осталось.

Как же они узнали, что фланговый маневр ложный?!

– Командир, я их отвлеку!

– Паша, не смей! Никакой самодеятельности! Занимаем позиции!

– Глупо. Бездарно загнемся, станем марионетками! Вспомни свои слова! – Пахомов уже активировал автомат движения бронескафандра, используя прием, недавно спасший ему жизнь. – Прикрывайте меня! Уничтожайте «Мыслящих»!

Сервы, призванные отвлечь чужих, резали надстройку рабочей станции.

Дитрих дотянулся до них мысленным усилием, передал новые инструкции, и механизмы, прекратив бессмысленное теперь разрушение, устремились наперерез отряду «Мыслящих», двигавшихся вне прямой видимости, в плотном окружении боевых форм.

– Паша, они взяли тебя как цель! Держись!

– Два раза не умирать! – В голосе Пахомова звенела злость. Положение стало не просто отчаянным. Дитрих ощущал его безвыходность. «Мыслящих» не достать огнем, они держатся под защитой надстроек, выискивая оптимальный маршрут в лабиринте конвейеров, рабочих станций, ангаров, площадок временного складирования.

Прошла минута с момента, как чужие начали атаку, но пока не было произведено ни одного выстрела. Твари прятались, используя многочисленные укрытия.

Пахомов лишь на время привлек их внимание, и опять противник не поддался на отвлекающий маневр. Павел двигался на зыбкой границе, где телепатическое воздействие ощущалось, но не несло фатальных последствий. Он контролировал ситуацию: в какой-то момент ему показалось, что отряд чужих начнет преследование, но нет, несколько боевых форм вскарабкались на надстройку, произвели залп из ручного лазерного оружия и тут же скрылись.

Что делать?

Дитрих мог бы без труда дотянуться до ближайших батарей противокосмической обороны, взять их под прямое мнемоническое управление, но огромные башни развернуты в сторону открытого космического пространства и не предназначены для ведения огня по «Танаису».

«Перехват управления ничего не даст. Только потратим время. Неужели мы бессильны против чужих?!» – отчаянная мысль выжигала рассудок.

Телепатическое воздействие постепенно усиливалось. На уровне ментального восприятия казалось, что вязкая тьма сочится меж надстроек «Танаиса», длинными липкими щупальцами тянется в сторону людей.

Илья неотрывно следил за группой противника. Он тоже пытался найти выход из создавшейся ситуации, но в голову не приходило ни одной толковой мысли. Вести неприцельный огонь? Все равно не попаду… Даже с использованием СНП. Чужие прятались так ловко, что их не достать, даже используя рикошет!

И вдруг, как вспышка озарения, промелькнула мысль: «Сервы!»

– Командир!

– На связи!

– Есть вариант!

– Быстрее, Илья, не тяни!

– Ты контролируешь сервов?!

– Да. Но они бесполезны. У них нет модулей боевого поведения. Инсекты легко уклонятся от их плазменных горелок!

– Имитируй атаку! Выводи сервов на позиции, чтобы я смог использовать СНП!

Дитрих мгновенно понял замысел галактлейтенанта. Инсекты хорошо подготовились, они знали о системах неявного прицеливания и очень осторожно прокладывали путь. Торопиться им некуда. Помимо усиливающегося телепатического воздействия группа «Мыслящих» постоянно просчитывала десятки вариантов развития событий: они учитывали конфигурации надстроек, двигаясь исключительно в «мертвых зонах», но если вывести кибернетические механизмы в определенные точки, то рикошет от их корпусов позволит вести «слепой огонь»!

– Илья, молодец! Приготовься! Хорватов, задействуй СНП! Паша, начинай их тревожить!

Пахомов уже удалился метров на триста. Получив приказ, он поднялся по пандусу, занял позицию и тут же открыл огонь. Плечевое орудие его бронескафандра ударило короткими очередями. Инсекты мгновенно отреагировали на источник угрозы, их продвижение остановилось, вперед начали выдвигаться боевые особи, а «Мыслящие» сгруппировались за массивной рабочей станцией.

Отлично! Что и требовалось!

Дитрих действовал без промедления. Сканеры имплантов передавали данные по геометрии близлежащих надстроек, его рассудок просчитывал траектории и транслировал сервам четкие указания. Группа механизмов разделилась, со стороны создавалось впечатление, что они утратили интерес к чужим и теперь бесцельно разбредаются в стороны.

– Тернов…

– Вижу. Еще немного…

Выстрел!

При стрельбе с использованием СНП применяется шариковый боеприпас. Одиночный выстрел импульсной винтовки не сопровождается в вакууме зримыми эффектами. Смерть обрушивается внезапно, приходит из ниоткуда.

Один из телпов внезапно дернулся и медленно осел.

– Хорватов!

Выстрел!

Среди инсектов началось движение, они не понимали, кто и откуда ведет по ним уничтожающий огонь!

Сейчас уйдут!

«Поздно. Не успеют!» – Дитрих вывел последнего из сервов на заранее рассчитанную позицию – теперь и он мог вести «слепой огонь» с использованием СНП.

Боевой метаболический корректор вывел его рассудок на пик быстродействия, казалось, в мире больше нет ничего невозможного, чувство отдавало нездоровой эйфорией, но на самом деле Дитрих был сосредоточен, как никогда. Три выстрела с предварительным расчетом сложных траекторий рикошета он произвел за несколько секунд, понимая, что сейчас лишь скорость и точность ведения огня решают ситуацию.

Чужие не выдержали.

Рванись они вперед, людям пришлось бы туго, но инсекты поддались панике. Счет потерь для них был уже неприемлем. Семеро из двенадцати «Мыслящих», уничтоженные снайперским огнем, остались лежать за надстройкой рабочей станции, пятеро уцелевших начали спешно отступать. Двалги, прекратив обстреливать позицию Пахомова, отходили плотной группой, своими телами прикрывая выживших телпов.

Времени, чтобы порадоваться победе или хотя бы осознать ее, не было.

– Вперед! Не останавливаемся! – хрипло скомандовал Дитрих. – Паша, подтягивайся!

…Только мнемоники знают и могут с уверенностью сказать, что физическое истощение – ничто по сравнению с усталостью организма, когда мозг работает на пределе возможного, используя не пресловутые десять-пятнадцать процентов, а весь потенциал, заложенный природой в процессе миллионов лет эволюции.

От морального перенапряжения начинают дрожать мышцы, в ушах ощущается глухой ток крови, кажется, что из тебя выжали все соки, и нет сил бежать, двигаться, но системы метаболической коррекции не позволяют сознанию угаснуть, озноб становится лишь фоном, волна дурноты, апатии постепенно отступает, остается лишь легкое головокружение да острое внезапное чувство дикого голода.

Боевые особи чужих все же попытались остановить группу.

Перестрелка завязалась у входа в технические коммуникации. Первым под огонь попал Дитрих – шквал лазерных разрядов хоть и не прожег броню, но повредил активаторы усилителей мускулатуры: он упал, потеряв равновесие, тут же попытался вскочить, но правое бедро и часть грудных бронепластин сочились вишневым светом, сервомоторы брони заклинило, потеки расплавленного керамлита тут же отвердевали, превращаясь в ломкую корку.

– Радек, прикрой! – закричал Тернов, метнулся к командиру, на ходу дал несколько очередей, заставив противника искать укрытия.

– Живой?!

– Активаторы заклинило! Идти не могу!

Сзади зачастил «шторм» Хорватова, вторя ему, ударило плечевое орудие Пахомова. Стробоскопические вспышки рвали мрак, ближайшую секцию конвейера щедро осыпало разрывами; двалги, вновь попытавшиеся открыть огонь, тут же поплатились за свое бесстрашие: нескольких тварей разорвало на куски, остальные, проявляя удивительную ловкость и скорость, начали стремительно карабкаться по вертикальной стене – настоящие насекомые, только очень крупные и опасные.

– Командира – в укрытие! – Пахомов продолжал вести огонь, снарядные трассы гнались за инсектами, вспарывая огненными всплесками стену над огромными шлюзовыми воротами, еще двое чужих сорвались с высоты, остальным все же удалось ускользнуть.

Илья и Радек за это время успели втащить Дитриха в тесный технический коридор, предназначенный для перемещения сервов.

Узкое пространство позволяло двигаться только ползком.

Тернов полз первым. За собой он тащил Дитриха, прикрепив к его изувеченному бронескафандру трос. Хорватов по мере сил и возможностей подталкивал командира, замыкал движение Пахомов, ему приходилось труднее всех – десантный бронескафандр намного тяжелее, габаритнее гермоэкипировки пилотов.

– Паша, ты как? – просипел Дитрих, сопротивляясь боли от полученного ожога.

– Ползу, – отозвался тот.

Дитрих, оказавшись в затруднительном положении, из ситуации не выключился, он не только боролся с ранением, но и прокладывал маршрут, сканируя систему технических коридоров.

– Илья, через десять метров направо, в ответвление!

– Предлагаю воспользоваться шахтой гравилифта, – пропыхтел Пахомов.

– Нет! – отрезал Дитрих. – В коридорах уровня медицинской палубы нам без мнемонических блокираторов не выжить.

– А здесь? «Мыслящие» наверняка засекли точку входа в технические тоннели!

– Не паникуй. До помещения арсенала по прямой – сто пятьдесят метров. Пока что я телепатического воздействия не ощущаю!

– На их месте я бы устроил засаду в арсенале! – не унимался Пахомов.

– Они мыслят иначе. Для них важен не склад вооружений, а медицинское крыло палубы и главная локационная надстройка. Почему – пока непонятно.

– Скоро узнаем. – Тернов изогнулся, вползая в поворот. – Радек, помоги!

Вдвоем они кое-как протолкнули командира.

– Теперь сто метров по прямой, и окажемся над арсеналом. – Дитрих изловчился, дотянулся рукой до жесткого подсумка, закрепленного на внешней части бронескафандра. – Если внизу под нами обозначат себя «Мыслящие», бой не принимаем, продолжаем движение. – Он достал плазменную гранату с дистанционно управляемым взрывателем, протянул ее Радеку: – Пахомову передай.

Павел все понял.

Оставив взрывное устройство на пройденном участке пути, он подумал: «Сунутся вслед за нами – мало не покажется».

Дитрих не ошибся в предвидении ситуации.

Они преодолели еще метров тридцать, прежде чем их настигло воздействие «Мыслящего».

Глухая тоска. Отчаяние. Нежелание двигаться – все это накатило внезапным чувством обреченности, бессмысленности сопротивления.

Удар оказался мощным, неотвратимым. Тернов сопротивлялся пару секунд, не больше, затем его движения стали вялыми, он больше не полз, а лишь бессмысленно шевелился; с Хорватовым и Пахомовым происходило то же самое, лишь Дитрих, постоянно ожидавший атаки, сумел с толком использовать мгновения, пока рассудок балансировал между абсолютной покорностью воле чужого и последним проблеском самосознания.

Он успел передать дистанционную команду.

В технических коридорах, за пройденным поворотом, полыхнул взрыв плазменной гранаты.

…Дрожь гуляла по переборкам.

Рушились конструкции, не выдержавшие температуры плазменной вспышки, технический коридор заволокло едким дымом, кабели энергопитания замкнуло, освещение погасло.

Командир «Танаиса» первым пришел в себя после телепатического удара.

Чужого воздействия он не ощутил. «Снова вырвались каким-то чудом», – подумал он.

– Осмотреться, доложить!

Впереди пошевелился Илья.

– По сектору прошла цепная реакция катастроф, – слабым, еще дрожащим от испытанного воздействия голосом доложил он. – Ненавижу тварей…

– Хорватов?

– Голова разламывается. Импланты сбоят…

– Путь назад отрезан, – раздался голос Пахомова.

– А нам теперь только вперед, – откликнулся Дитрих. – Радек, ты как?

– Ползти смогу.

Снова началось медленное движение в теснине технического коридора. Тернов тащил Дитриха и одновременно сканировал предстоящий отрезок пути.

Радек постепенно собрался с силами, начал помогать Илье. Пахомов переключил режим сканеров БСК, контролируя пройденный участок.

– Вижу технический люк оружейной, – спустя некоторое время доложил Тернов. – Будем ломать или нам известен код аварийного доступа?

– На замках есть питание?

– Энергоцепи активны.

– Тогда войдем без шума. Что с атмосферой в коридоре? У меня все анализаторы накрылись.

– Декомпрессии не было. Где-то сработала защита. Задымление сильное.

– Потерплю. – Дитрих начал снимать гермоперчатку. – Илья, проползешь чуть дальше. Я сам открою люк.

– Понял.

Последние метры ползли на пределе сил. Сервомускулатура скафандров слабо помогала в теснине, приходилось ограничивать мощность усилителей, следовательно, тянуть на себе больший вес.

– Есть, я за люком. Командир, ты видишь его?

– Вижу. – Дитрих со стоном повернулся на бок, на ощупь, пальцами, нашел крышку ручной панели доступа, откинул ее. – Моя ДНК – универсальный ключ ко всем помещениям «Танаиса», – пояснил он, прижимая ладонь к углублению сканера.

– А я не знал, – удивился Пахомов. – Думал, все на мысленных командах.

– Считаешь, мнемоники во всем виноваты? Типа, прохлопали станцию, да?

– Я ничего такого не говорил.

– Но подумал.

– Командир, не тема для обсуждения, – отрезал Павел. – Давай не будем «разборы полетов» сейчас устраивать. Всем одинаково досталось. Я вот понятия не имею, где мои бойцы. Они не мнемоники, а с обязанностями не справились.

Разговор утих сам по себе. Массивный герметичный люк начал открываться.

Первым в оружейную спустился Илья.

Мгновенное сканирование.

– Чисто!

– Отойди, Радек меня на тросе спустит.

– Понял. Я займу позицию у главного входа. – Тернов прошел по узкому проходу меж ячеистыми автоматизированными стеллажами, где хранились разнообразные оружейные кофры.

Сзади послышался скрежет, затем глухой удар.

– Командир на месте, мы с Пахомовым спускаемся!

– Главный вход запечатан, – отозвался Илья. – Сработала система защиты от взлома.

– Держи шлюз под прицелом, мало ли что? Мы пока Дитриха из бронескафандра вызволим.

– Добро.

В тишине огромного поделенного на секторы помещения отчетливо слышался каждый шорох, и Илья различил странные царапающие звуки. Прислушавшись, он понял, что источник расположен по ту сторону массивных бронированных дверей.

– Поторопитесь. Возможно, у нас гости. Какая-то тварь скребется в шлюзовой камере!

Дитриха наконец высвободили из оплавленной брони.

– Как? – Павел присел, осматривая его ногу.

– Терпимо. Брось, не трать время. Сменю скафандр, система поддержания жизни разберется с травмами. Ищите с Радеком блокираторы. Они… – Дитрих подключился к локальной сети оружейного склада, – они в четвертом секторе, стеллаж 163-Б. Поторопитесь!

Пахомов и Хорватов направились к четвертому сектору, Дитрих, сильно прихрамывая, добрался до позиции Тернова, прислушался.

– И правда, кто-то скребется… Сигнатура не читается. Значит, не серв и не боец в бронескафандре.

– Датчик сердцебиения тоже ничего не показывает.

– Дверь толстая. Ее, похоже, ломают, а нам кажется – царапают.

– Может, кто из наших?

– Не уверен. Мнемоник попытался бы снять блокировку замков. Бойцы Пахомова? – Дитрих покачал головой. – Вряд ли. Если до сих пор себя ничем не проявили, значит, дела у них плохи.

– Получается, чужие. – Илья машинально сглотнул.

В оружейной раздались тяжелые торопливые шаги.

– Блокираторы! – Пахомов и Радек не стали размениваться по мелочам, притащили целый ящик с логрианскими устройствами.

– Надеваем и активируем. – Дитрих подал пример, дождался, пока остальные ему последуют. – Теперь в темпе сменить бронескафандры. Берем тяжелые образцы, с полными боекомплектами.

– Там кто-то есть в шлюзе? – спросил Пахомов.

– Есть. Но кто именно – непонятно, – ответил Дитрих. – Илья, остаешься тут, тебя сменит Радек.

Оставшись один, Тернов предпринял еще одну попытку сканирования, но ничего не получилось: излучение имплантированных устройств не проникало через экранированный материал массивной двери, а камеры слежения системы безопасности были повреждены в результате неумелой попытки чужих проникнуть на склад вооружений.

– Илья, иди, смени скафандр. – Пахомов появился в глубине узкого коридора.

Через пять минут группа собралась у шлюза.

Настроение немного улучшилось – теперь под защитой исправных мнемонических блокираторов появилась возможность противостоять дистанционному воздействию «Мыслящих».

– Не расслабляться! – Дитрих, похоже, не разделял общего настроя. – Действуем быстро, цель – проникновение в медицинское крыло палубы.

Несмотря на все пережитое, на дикую физическую и моральную усталость, вернулось главное – способность к осмысленному сопротивлению.

– Я разблокирую шлюз.

Пахомов жестом указал Хорватову и Тернову их позиции.

Дитрих вновь приложил ладонь к углублению сканера и тут же натянул перчатку, герметизируя скафандр.

Дверь открылась неожиданно, четыре клиновидных сегмента сдвинулись, открывая проем, и с десяток чужих едва ли не кубарем вкатились в помещение оружейного склада.

Их уничтожили перекрестным огнем.

– Чисто! – Пахомов осмотрел прорезанную лазером дыру во втором люке шлюзовой камеры.

– Выходим! Я блокирую склад!

В коридоре уровня чувствовалось задымление. Анализаторы окружающей среды выдали предупреждение: кроме дыма, в атмосфере присутствуют токсичные для человека химические соединения.

Вход в медицинское крыло палубы располагался в пятидесяти метрах от оружейной, дальше – по магистральному коридору.

Павел первым пролез в проделанную чужими дыру и тут же попал под лазерный огонь.

– Двалги! Охраняют вход в сектор!

Пахомов не стал дожидаться остальных. Его душила злоба. Заметив техническую нишу в стене тоннеля, с которой чужие содрали фальшпанель облицовки, он метнулся в укрытие и тут же открыл ответный огонь, ощущая, как стылое чувство обреченности постепенно отпускает рассудок. Два блокиратора работали на «отлично», среди боевых особей он успел заметить сутулую фигуру «Мыслящего», но не ощутил телепатического воздействия.

Резкая перемена в настроении ошеломила его.

Подозрительность, злобность, нервозность последних часов, которые вроде бы объяснялись понятными причинами, внезапно истаяли, словно жуткое наваждение.

– Снял телпа! Прикрываю!

Несколько двалгов заметались в поисках укрытий, но в ограниченном пространстве с ними покончили быстро.

– Мерзкие все же твари… – с ненавистью и отвращением произнес Хорватов, проходя мимо чужих. Второй раз им удалось увидеть врага так близко.

– Да, совсем не похожи на обычных инсектов. – Илья чуть замедлил шаг, рассматривая бионические «скафандры», сросшиеся с плотью. Лиц не видно, вместо них – каплевидные выпуклости из органического материала, непрозрачные, лишенные индивидуальности.

«Словно их всех выпустили из-под одного штампа», – неприязненно подумал Илья, перешагивая через труп чуждой твари.

Вход в медицинское крыло зиял безобразной пробоиной.

Дитрих замедлил шаг.

– Все оборудование работает! – прокомментировал он распределение сигнатур, выявленных его имплантами.

– Точно. Ближайший к нам отсек – реанимация. Камеры поддержания жизни включены, – подтвердил Тернов.

– Осторожнее! – Пахомов выдвинулся вперед, обгоняя командира. – У меня на датчиках непонятные структуры!

За безобразной пробоиной от взрыва, выбившего двери и деформировавшего часть переборки, взглядам открылось жуткое пространство.

Черные побеги, одновременно похожие и на растения, и на пульсирующие связки мышц, тянулись по стенам, потолку, попадались под ноги, исчезали в открытых дверях некогда стерильных отсеков.

– В реанимационную!

Недобрые предчувствия оказались лишь блеклой игрой воображения по сравнению с реальностью.

– Инкубатор? – Хорватов невольно остановился, напряженно осматриваясь.

В помещении царил сумрак. Дитрих развернулся в направлении ближайшей сигнатуры работающего устройства, включил осветительные устройства бронескафандра.

Реанимационная камера. Колпак прорезан лазером. Внутри – зародыш чужого. Черные побеги, теперь похожие на пуповины, проникали сквозь проделанные лазером отверстия, и это было более или менее понятно, но зачем работает аппаратура, почему к чужому подключены наши системы жизнеобеспечения?!

Черная завесь извивающихся щупалец отделяла Дитриха от соседней камеры поддержания жизни. Матовая перегородка между устройствами была разбита, ее осколки похрустывали под подошвами бронескафандра. Он раздвинул мерзкие побеги и едва не отшатнулся.

В соседней реанимационной камере лежал боец из десантного подразделения. Он выглядел скверно. Кожа посерела, лицо осунулось, черты заострились. «Без сознания», – определил Дитрих, считывая показания работающих приборов, отслеживая соединения между соседними камерами.

Так и есть! Зародыш чужого рос за счет человека!

– Им необходима биомасса для развития бойцов! – похолодевшим голосом произнес Тернов, обследуя расположенный неподалеку тандем устройств.

– Они что, паразитируют на людях?! – Голос Пахомова дрогнул.

– Нет! Помнишь инкубаторы в парке?! Им все равно, какую органику использовать!

– Хорватов! – Командир «Танаиса» с трудом сохранял самообладание. – Останови процессы! Камеры с чужими выключить! Говори, что нужно делать, – мы должны спасти ребят!

– Охраняйте вход, пусть кто-нибудь обследует все помещения! Здесь я справлюсь сам. Про образцы ДНК не забудьте! Лаборатория в соседнем секторе! Шлемы не открывать, в воздухе полно токсинов! Мне понадобятся бронескафандры для выживших!

– Работай! – Дитрих обернулся. – Илья, дотянешься отсюда до системы управления оружейным складом?

Тернов мысленно скользнул по сетям активных киберсистем, кивнул.

– Нужны полномочия доступа!

– Передаю. Выводи с полсотни бронескафандров в режиме «автоматической эвакуации раненых». Действуй!

– Что делать мне? – мрачно спросил Пахомов.

– Здесь ты ничем не поможешь, выдвигайся ко входу в медицинское крыло. Я пригоню к тебе столько сервов, сколько удастся найти. Держи позиции, что бы ни случилось!

– А ты?

– Образцы ДНК. Отнесу их в лабораторию, затем приду к тебе.

– Осторожнее, командир. В крыле могут быть чужие.

– Разберусь! Радек, что у тебя?

– Жизненные показатели понижены, но критических, необратимых изменений в организмах пока не вижу!

– Вытащи их!

Хорватов промолчал, стиснув зубы.

«Твари…»

Пахомов уже покинул отсек, Илья пристроился недалеко от входа, его вид ясно свидетельствовал, что разум галактлейтенанта погрузился в киберпространство, оперируя с доступными подсистемами.

Задавив эмоции, Дитрих направился к сектору биологических лабораторий.

Нужна полная расшифровка генома усовершенствованных бойцов! Возможно, это ключ к пониманию, где и как сформирован вражеский флот!

Война.

Слово въедалось в рассудок, но постепенное осознание происходящего не оставляло места для иллюзий. «Мы всеми силами пытались предотвратить глобальный конфликт с деградировавшими Семьями», – мрачно думал Дитрих, двигаясь к цели.

Война на выживание, жестокая, бескомпромиссная. Прав был Ральф Дуглас, тысячу раз прав – надо было действовать раньше, изолировать Семьи, уничтожать их космические корабли, брать под контроль всю межзвездную торговлю.

Нет же. Политики взвыли. Им не понять жестокой реальности. Они просто не хотят смотреть в глаза неприглядной правде. Она слишком страшна, с ней не поиграешь, на ней не заработаешь дивидендов. Хотя строительство «Танаиса», централизованная утилизация космической техники, подорвавшая «черный рынок», и тотальный контроль гиперсферных трасс в границах шарового скопления О’Хара в свое время выглядели едва ли не идеальным решением проблемы.

– Радек, что у тебя?

– Инкубатор обезврежен. Камеры с людьми переведены в автономный режим.

– Работай. – Дитрих вошел в биолабораторию, направился к комплексному анализатору. – Паша?

– У меня все тихо. Похоже, мы уничтожили костяк диверсионных групп.

– Не расслабляйся. Илья?

– Скафандры вывел. Движутся в режиме «автомат», скоро прибудут.

Дитрих проверил питание комплекса, поместил образцы ДНК в специальный бокс.

«Павел заблуждается. Не все диверсионные группы противника обнаружены. Куда подевались все мнемоники «Танаиса»? В медицинском крыле их нет. Нужно собирать силы, атаковать главный пост управления. Их наверняка держат там.

Попытки установить контакт с кем-то из офицеров дежурной смены безрезультатны. Даже будь они в данный момент под телепатическим контролем чужих, я бы принял отклик от имплантов, сумел бы позиционировать источники сигналов! – думал Дитрих, ожидая результатов исследования ДНК. – Процесс не быстрый, учитывая, что генетический материал принадлежит существам иной расы».