Третьи сутки поиска.

Двадцать четыре гиперсферных прыжка, совершенных крейсерами и фрегатами, около сотни – осуществленных силами мобильных разведывательных групп, состоящих из малых кораблей.

Сто четыре разведанные звездные системы, пять мелких стычек с остаточными подразделениями Альянса. Личный состав на пределе усталости.

Результат по эскадре Рокотова – нулевой.

Напряжение возрастает с каждым часом, пилоты аэрокосмических истребителей и экипажи корветов измотаны – как только эскадра входит в границы очередной звездной системы, они тут же уходят в прыжок, следуя вдоль линий напряженности гиперсферы к соседним звездам.

Сканирование, возвращение, короткий отдых, дозаправка и новый прыжок эскадры.

Адмирал Шайгалов устало помассировал веки.

«Ищем иголку в стогу сена, – подумалось ему. – Все перспективные варианты уже отработаны, в следующей точке всплытия необходимо принимать решение – куда прокладывать курс?»

Его мысли нарушил внезапный доклад:

– Получаем данные по экстренному каналу гиперсферной частоты!

Дежурный офицер поста связи произвел необходимые операции, затем обернулся:

– Господин адмирал, дешифрованные данные на вашем терминале.

– Спасибо, Джон. – Шайгалов развернулся вместе с креслом. Аппаратура боевого мостика тесно обступала со всех сторон, но Иван Дмитриевич прекрасно ориентировался среди сложных компьютерных комплексов главного поста управления флагманского крейсера.

Пробежав взглядом по строкам сообщения, Шайгалов ничем не выдал внезапного волнения, хотя понял: трое суток агрессивного изматывающего поиска не пропали зря. Просмотрев данные перехвата, он почувствовал – это ловушка. Силы, хозяйничающие в карантинных секторах Периферии, дали о себе знать. Появление Кьюиганской эскадры кому-то сильно усложнило жизнь, заставив действовать…

В первый момент мысли не сосредоточились на возникшей проблеме, а, напротив, как будто бы прыснули в стороны – внезапно вспомнилась Афина, калейдоскопом дорогих для сердца картин промелькнули годы счастливой спокойной жизни, мысли о жене и сыне выступили на первый план сознания, он представил, как выходят они на берег лазурного океана и…

Чувства отхлынули, кровь отлила от лица, пришла сосредоточенность, словно дорогие, тщательно хранимые в душе образы мгновенно мобилизовали сознание.

– По эскадре – боевая тревога! – Слова приказа прозвучали сухо, отрывисто.

Он снова взглянул на данные, полученные от комплекса внепространственной связи.

Подчиняясь мысленному приказу, заработал дополнительный голографический монитор. Тактическая подсистема крейсера мгновенно визуализировала данные обстановки: скопление зеленых маркеров обозначало корабли эскадры, приближающиеся к узловой точке, отмечающей очередную звездную систему, запланированную для выхода кораблей в метрику привычного для человека космоса. Тридцать семь горизонтальных линий напряженности гиперсферы сходились воедино, создавая один из миллиардов узелков сложной гиперпространственной навигационной сети.

Получается, что сигнал, принятый бортовой станцией ГЧ, с равной долей вероятности мог исходить из тридцати семи звездных систем, расстояние до которых варьировалось от четырех с половиной до одиннадцати световых лет.

Разобраться в происходящем помогла дешифровка сообщения, содержащего не только код, идентичный древнему сигналу «SOS», но и минимальный набор уточняющих данных. Такой формат передачи использовался боевыми единицами Флота Колоний.

Через минуту стало понятно: сигнал бедствия исходит из звездной системы, удаленной на семь с половиной световых лет. Код подразделения соответствовал разведывательному звену аэрокосмических истребителей капитана Кречетова. Мгновенная проверка показала, что три истребителя действительно должны находиться в указанном секторе пространства.

«Веду бой».

Лаконизм условного символа связи, не поясняющий, с каким именно противником столкнулось звено, находящееся в режиме автономного поиска, требовал от адмирала принятия мгновенного, но в то же время тщательно взвешенного решения.

Почему истребители не ушли в гиперсферу? Повреждены двигатели одной или всех машин? По личному опыту Шайгалов знал: в любом космическом бою первой целью становятся секции гиперпривода. Крупный ли корабль, истребитель, штурмовик – не важно. Машина, лишенная возможности покинуть звездную систему, обречена.

Значит, цель изначально показалась пилотам соразмерной. Иначе они бы уклонились от боя. Вывод: одного корвета в сопровождении звена АКИ достаточно для оказания помощи.

Анализ ситуации занял у адмирала несколько секунд, он делал очевидные и, как ему казалось, безошибочные выводы из скупых условных символов принятого сообщения.

«Если только нас не заманивают в ловушку».

Мгновенный поиск по базам данных.

Звено капитана Кречетова. Связь потеряна пять суток назад. Либо сообщение блуждает по линиям гиперсферы, либо…

«Ловушка. Нас заманивают в определенную точку пространства. Искажений линий напряженности нет, значит, сообщение, отправленное капитаном Кречетовым, не могло блуждать».

– Внимание вахтенным офицерам. Приказ по эскадре – покидаем гиперсферу в запланированной навигационной точке! Максимальный уровень боевой готовности. АРК в режим «граница»! Капитанам кораблей доложить готовность!

Фразы, срывавшиеся с губ Шайгалова, звучали несколько архаично, за период войны большинство старших офицеров привыкли работать с мнемоническими интерфейсами, перекладывая передачу и исполнение подобных «рутинных» операций на плечи боевых кибернетических систем, но теперь порядки во флоте изменились, и это к лучшему, по крайней мере в данном вопросе Шайгалов был полностью солидарен с Вербицким. Хватит уже. Ситуация и так дошла до грани абсурда – люди достаточно долго являлись лишь статистами в титанических битвах машин, теряя не только боевые навыки, но и чувство человеческого достоинства, опасаясь своими приказами вмешиваться в работу автоматических систем, которые «все делают правильно».

– Дымов! – Адмирал переключился на закрытый канал связи.

– Слушаю.

– Готовь фрегат к прыжку по координатам. Данные тебе передадут немедленно. Три истребителя из автономной разведывательной группы послали сигнал бедствия. Я думаю – это ловушка.

– Принял.

– Жди сигнала на старт.

Эскадра покинула гиперсферу.

Мрак космоса озарила бледная вспышка.

Несколько секунд чернь пространства прорезали тонкие напряженные энергетические разряды, протянувшиеся на тысячи километров, затем из области деформации метрики пространства один за другим начали возникать призраки: первым возник зыбкий, прозрачный, местами искаженный оптический фантом флагманского крейсера «Ахилл», вслед за ним стремительно материализовалась цепь фрегатов, идущих в построении прикрытия флагмана; крейсеры «Гектор» и «Приам» появились на краю разрыва метрики, занимая позиции на флангах, сверху и снизу, замыкая пространственное построение, двигались корветы, аэрокосмические истребители ворвались в систему безымянной звезды минутой ранее, – незримые, замкнутые в коконах защитных и маскирующих полей, они, действуя в режиме «граница», обеспечивали контроль зоны гиперсферного всплытия эскадры.

Последней, в глубине построения, отставая от основных ударных единиц, материализовалась группа из трех технических платформ.

– Пума-1, флагману. В зоне ответственности чисто. Пространственных минных полей, энергетических матриц искусственных объектов не зафиксировано.

– Пума-2, подтверждаю.

– Пума-3, все чисто!

Легкий толчок, едва ощутимый на боевом мостике, возвестил об отстреле разведывательных зондов.

Устремившиеся к трем планетам системы беспилотные аппараты тут же включились в развернутую истребителями сеть наномашин, транслируя данные текущей тактической обстановки.

Эскадра, завершив гиперпереход, начала боевое маневрирование, выстраивая оборонительный ордер.

Платформы, обладающие мощными средствами ПКО, ушли ниже плоскости эклиптики. «Ахилл» занял позицию в центре, на удалении в десять тысяч километров, по флангам в плоскости полета флагмана двигались ведомые крейсера, фрегаты, разделившись на две группы, образовали построение в верхней и нижней полусферах. Корветы и дежурные звенья истребителей вышли на позицию дальнего патрулирования, двигаясь пересекающимися курсами, – их траектории замыкали эскадру в незримую сферу.

Полторы минуты потребовалось для окончательного сбора и уточнения информации, поступающей от сети наномашин, разведывательных зондов и комплексов дальнего обнаружения, установленных на корветах.

Адмирал Шайгалов дожидался, когда тактическая схема пополнится последними маркерами.

Чисто.

– Дымов!

– «Артемида» на связи, координаты принял, к прыжку готов!

– Твой выход, Глеб. Чувствую – со звеном Кречетова все не так просто. Кому-то мы наступаем на пятки. Действуем, как договорились. Держи канал гиперсферных частот открытым.

– Принял. – Ответ Дымова прозвучал напряженно. – Ждите моего доклада, адмирал.

Через минуту призрачная вспышка гиперперехода поглотила отделившийся от построения эскадры фрегат.