Глава 5. Сеть
— Да… А колясочку-то подсунули дерьмовую… — Дейвид разогнулся, вытирая испачканные руки о тряпку. — Не в аккумуляторах дело, — пояснил он Илье Матвеевичу, который напряженно следил за ним, стыдясь своей беспомощности. — Придется менять один электродвигатель, там замкнуло обмотку.
— Это возможно?
— Без проблем. Только не тут, а в моей мастерской.
Белгард сокрушенно покачал головой, глядя на снятый пластиковый кожух своей коляски.
— Не переживай… — сильная ладонь хлопнула капитана по плечу. — Мне это не в тягость.
— А как быть сейчас?
— Ну, дотянешь как-нибудь на одном движке, — успокоил его Дейвид. — Тут недалеко.
Он поставил на место снятый кожух и помог Илье Матвеевичу перебраться в кресло.
К этому времени свет наверху начал сереть. Приближался вечер, и вскоре оранжерея должна была погрузиться во мрак. Три бытовых робота уже стояли у просеки, нетерпеливо пересвистываясь.
— Ну, поехали… — буркнул внезапно помрачневший и озаботившийся Дейвид. — Скоро тут будет небезопасно.
— А что такое? — спросил капитан, трогая джойстик управления. Коляска медленно поползла вперед, вслед за роботами, которые уже вошли в узкое пространство просеки.
— Я же говорю, серебряная плесень… — лаконично ответил замыкавший процессию хозяин механического стада. — Вон видишь, и аграрий пополз прятаться, — добавил он, нервно озираясь.
Действительно, сельскохозяйственный робот свернул веера солнечных батарей, и по оранжерее разнеслись стоны его сервоприводов.
— Скажи, а ты давно живешь тут? — осторожно осведомился Илья Матвеевич. Он не видел, как двигавшийся вслед за его коляской человек в задумчивости сгреб в пригоршню свою бороду.
— Лет пять, наверное… — спустя некоторое время ответил он. — Инсекты разорили нашу ферму, вот и пришлось срываться с насиженных мест.
— Они животные?
— Кто? Инсекты?
— Ну да… — Илья Матвеевич знал значение термина «инсект», но местное толкование было ему совершенно непонятно.
— Ты точно сдвинутый. Какие они животные? — возмутился за его спиной Дейвид. — Ты хоть раз видел животных, которые строят города и разгуливают с автоматами? Эти твари в иных вопросах будут поумнее, чем я и ты…
Белгард вздрогнул, но тут же взял себя в руки, стараясь не показать, что только что произнесенные слова были для него откровением.
Разумная раса… Кто мог подумать, что мечта сотен поколений исследователей о встрече с нечеловеческим разумом давным-давно воплотилась в жизнь на этой планете…
Он замолчал, пытаясь осмыслить услышанное.
Пока они переговаривались, двигавшийся впереди колонны лесопроходчик вышел из теснины прорубленной им несколько часов назад просеки и вошел в черный зев тоннеля. Ярко вспыхнули его фары, залив пространство вокруг мертвенно-белым светом.
В голове Ильи Матвеевича метались сумбурные мысли. Разумные насекомые… Саморазвивающиеся роботы… Какая-то серебряная плесень… заброшенный город… Полная деградация, война двух рас, которая, судя по всему, длится уже не год и даже не десятилетие…
«Куда же я попал? — думал он, пока отряд тащился по широкому грязному тоннелю подземного лабиринта. — Как разобраться в этом хаосе, как найти Антона и что делать дальше?»
У него не было ответа на эти вопросы.
* * *
Жилище Дейвида оказалось старым подземным гаражом.
Здесь явно поработала рука человека. Широкий магистральный коридор был чист, над входом тускло сияла обыкновенная лампочка накаливания, а массивные ворота без скрипа и стенаний свободно поднялись, едва хозяин тронул скрытый сбоку от них рычаг.
— Не боишься незваных гостей? — поинтересовался Белгард.
— Нет, — лаконично ответил Ито. — Роботам не хватает сообразительности искать рычаг и дергать за него, а люди тут слишком большая редкость, чтобы опасаться их.
— А почему они не ходят вниз?
— Боятся. Тут нет ничего хорошего.
— А ты?
Дейвид пожал плечами, закрывая массивный створ ворот, который, как оказалось, двигался посредством сложной системы укрепленных изнутри противовесов.
— Мне не нравятся люди… — внезапно признался он, сверкнув на Илью Матвеевича недобрым взглядом. — С роботами проще и спокойнее. Они, по крайней мере, не норовят воткнуть тебе нож в спину или распорядиться твоей жизнью по праву сильного.
— Извини, Ито… Я не собирался лезть к тебе в душу.
Опустив ворота, Дейвид зажег свет. Илья Матвеевич огляделся, не скрывая своего любопытства. Первое, что бросилось ему в глаза, был компьютерный терминал, установленный особняком у серой бетонной стены. Перед ним, на приспособленном в качестве стола перевернутом кверху дном контейнере, лежала весьма архаичная клавиатура. Вдоль стен, в которых он разглядел еще три двери, тянулись верстаки и полки, оставшиеся еще с тех времен, когда гараж использовался по своему прямому назначению.
Пока он осматривался, роботы гуськом проследовали в среднюю дверь.
— Там их ангар, — пояснил Дейвид. — В другой комнате мое жилье, еще одну я использую как склад. Ну, а тебе придется довольствоваться этим, — он обвел широким жестом верстаки и терминал.
Илья Матвеевич не нашелся, что ответить. Пока Ито распаковывал свою поклажу и громыхал каким-то железом в ангаре для роботов, он в замешательстве продолжал сидеть в своей коляске.
Его непреодолимо, как магнитом, тянуло к компьютерной консоли, но вспотевшая ладонь Белгарда не решалась нажать джойстик управления. Почему Дейвид сказал, что до ближайшего компьютера лежит опасный путь? Или он не понял значения вопроса? А быть может, этот терминал неисправен или попросту отключен от сети?
Все его вопросы нашли свой ответ самым неожиданным и радикальным образом. Он не слышал шагов за своей спиной и очнулся только тогда, когда что-то холодное и острое коснулось его горла.
Он вздрогнул, и лезвие ножа больно врезалось в кожу.
— Не трепыхайся, — посоветовал голос Дейвида.
Илья Матвеевич и не думал о попытках сопротивления. Он просто обмер от такого неожиданного оборота событий.
— Теперь говори, зачем ты приперся сюда и как вы научились обходить паутину? Только не вздумай вешать мне лапшу, понял? — угрожающе добавил он.
— Я не понимаю тебя… — прохрипел Илья Матвеевич, чувствуя, как по его горлу пробежала горячая, щекотливая капелька крови от порезанной кожи.
— Тебе объяснить?! Ты не знаешь, что между верхним Городом и этим местом живут колонии металлических растений? Ртутная Росянка — ты слышал это название? Ни один человек по доброй воле не рискнет спускаться вниз!
Белгарда вдруг начала разбирать злость. Мало того, что он оказался калекой, брошенным на произвол судьбы в чуждом и непонятном ему мире… Мало, что он чуть не умер от голода и не замерз насмерть.
— Давай, Ито, не тяни!.. — зло прохрипел он. — Зарежь меня, и дело с концом.
— Почему я должен тебе верить? — в голосе Дейвида прозвучали нотки отчаянной обреченности. — Один раз я уже поверил людям из Города и лишился всего — семьи, дома, надежды…
— Я не человек из Города!.. Пойми ты это. Или пойми, или кончай, не тяни резину! — слова рвались из горла капитана, и он сам не понимал, откуда в нем взялась эта жесткость, воля, кристальная ясность мыслей и чувств…
Давление на его горло внезапно ослабло.
— Если ты не из Города, то тогда кто ты?
Илья Матвеевич не сразу нашелся, что ответить. Говорить правду, как он убедился на горьком опыте, было глупо и рискованно, лгать же — еще хуже. Он сидел, неестественно выпрямившись в своей инвалидной коляске, глядя на побелевшие пальцы Дейвида, сжимавшие рифленую рукоять широкого ножа с отфрезерованным кровостоком, и действительно не знал, что сказать.
— Я не из вашего мира… — наконец выдавил он.
Судя по реакции Дейвида Ито, это утверждение было для него все равно что пустой звук.
Он опустил нож и присел на верстак, понуря голову. На его лице была написана мука каких-то далеких, растревоженных воспоминаний.
— Ты видел когда-нибудь летательные аппараты? — осторожно спросил его Илья Матвеевич.
— Ну? — вызывающе ответил Ито. — Самолеты, геликоптеры, и что дальше?
— Эти машины летают в атмосфере, а за ее пределами могут перемещаться другие, которые называются «космические корабли».
— Я знаю. Учился в школе.
Илья Матвеевич остолбенел. Это был первый человек на планете, который оказался осведомлен о теории космических перелетов!
— Так какого же фрайга ты мне не веришь? — не выдержав, воскликнул вконец измученный Белгард. — Я с другой планеты, понимаешь? Мой корабль разбился, я потерял ноги в момент катастрофы, а люди из Города подобрали меня в месте крушения и выходили в госпитале!..
Дейвид поднял на него хмурый взгляд.
— Они вылечили тебя, и дальше? Что было дальше?
Казалось, этот вопрос имеет для Ито какое-то принципиальное значение. Впрочем, Илья Матвеевич не собирался лгать.
— Они выкинули меня на улицу… — тихо ответил он.
Дейвид вздрогнул, как будто эти слова хлестнули его.
— Все в лучших традициях… — едва слышно выдавил он сквозь зубы. — Ненавижу их…
Причина этих слов крылась где-то в бездне его души, но Илья Матвеевич не собирался в данный момент бередить старые раны Ито… Ему было не до того.
— Меня никто сюда не посылал, — проговорил он. — Я несколько дней скитался по верхнему Городу, пока вконец не озверел от голода и боли. Я едва не бросился на человека, чтобы отнять кусок хлеба. Возможно, ты поймешь, как это было страшно для меня. Никто мне не верил, мимо скользили равнодушные толпы, я не существовал для этих людей… Мне было все равно, куда идти. Я искал защиту от холода… — он поднял глаза и посмотрел на Дейвида, который, погрузившись в какие-то думы, нервно постукивал рукояткой ножа по выщербленной поверхности слесарного верстака.
Наконец он повернулся и испытующе посмотрел на Белгарда, словно приняв относительно него какое-то решение.
— Вот что… — Он подошел к компьютерному терминалу и щелкнул клавишей, включая питание. — Я не в состоянии проверить правдивость твоих слов. Это может сделать только Мать… — Он посмотрел на осветившийся монитор, на котором возникла какая-то причудливая заставка, и быстро пробежал пальцами по клавиатуре. На экране промелькнуло несколько активных меню, затем он потемнел, словно небо перед грозой…
Илья Матвеевич напрягся, словно почувствовав, что сейчас в какой-то мере решится его судьба.
— Кто такая Мать? — выдавил он.
— Сейчас узнаешь… — Дейвид ввел еще несколько команд, и монитор вновь просветлел. — Двигай сюда и начинай работать. Я снял все пароли доступа. Мать в состоянии определить, из космоса ты или нет. — Он прищурился и посмотрел в бледное лицо Белгарда. — Она может все… — повторил он. — Если она примет тебя, то я твой должник по гроб жизни. Если нет — я перережу тебе глотку.
С этими словами он развернулся и прошел в открытую дверь ангара для роботов.
Илья Матвеевич остался в полной тишине, один на один с напряженным сиянием пустого монитора, в верхнем углу которого призывно мигал маркер курсора.
Обреченно вздохнув, он тронул джойстик управления инвалидной коляски и, подъехав к терминалу, положил руки на клавиатуру ввода.
Иного пути у него попросту не было.
* * *
Сеть…
У этого древнего человеческого термина есть несколько родственных значений, но в данном случае речь шла о компьютерной сети древнего Города-мегаполиса.
Это Илья Матвеевич понял, как только перед ним на экране монитора развернулась сервисная оболочка операционной системы.
В другое время он бы улыбнулся, глядя на давно устаревшие символы и обозначения, которыми оперировала эта машина, но в тот момент им владели совершенно другие эмоции. Он сразу, буквально с первых секунд почувствовал: тут что-то не так…
Резкое, неприятное ощущение дискомфорта подсказало ему очевидный ответ: не он общался с системой, а, наоборот, — она с ним. Трудно было даже предположить, какие глубинные процессы должны протекать в соединенных между собой компьютерах, чтобы привести к подобному результату… Хотя капитану Белгарду, как и любому человеку, имевшему прямое отношение к электронным машинам, в принципе были понятны предпосылки возникновения такой самостоятельности.
На протяжении многих веков люди требовали от своих компьютеров лишь быстродействия и абсолютной надежности. В таких областях, как космические полеты, управление транспортными потоками городов-гигантов, контроль над процессами термоядерного синтеза, они стали попросту незаменимы, и любой сбой в их работе всегда вел к катастрофическим последствиям.
Удивительно ли то, что Сеть, запущенная тысячу лет назад, до сих пор функционировала? Ответ был однозначным — нет. Люди для того и создавали подобные системы, чтобы они продолжали работать, даже если все вокруг безнадежно рушилось, погибало, летело в тартарары… Эти машины, как и города, которыми они управляли, являлись САМОДОСТАТОЧНЫМИ системами. Они имели все для того, чтобы тестировать себя, лечить, поддерживать в рабочем состоянии свои механические придатки…
…И вот он сидел перед терминалом такой Сети.
Сети, которая не просто «выжила», а постепенно изменилась в процессе этого выживания. Именно ее Дейвид называл Матерью.
Она не хотела, чтобы он управлял ею. Ни одна иконка в экранных меню не реагировала на попытки активации виртуальных кнопок. Она желала, чтобы он отвечал на ее вопросы…
Сеть задавала ему вопросы по древней истории и параллельно по космической навигации, общей астрономии и, как ни дико это звучало, по географии Земли, планеты, которая уже много веков как превратилась из грозной метрополии в обыкновенный, заурядный мир. В галактике тридцать седьмого века доминировали иные центры Цивилизации, и Земля для многих значила не больше, чем древний символ.
К счастью, Илья Матвеевич был хорошо знаком с этой древней планетой. Он мог ответить на заданные ему вопросы и только старался не выдавать машине тех современных знаний, которые отсутствовали среди ее баз данных и могли быть расценены как неверные ответы…
В принципе, он признавал логичность этого теста. Машина не пыталась задавать каверзных вопросов или сбивать его с толка. Она просто требовала от него обнаружить тот объем знаний, который, по ее мнению, должен был иметь капитан космического корабля и который был недоступен любому, кто родился и вырос на этой планете.
Он не знал, сколько прошло времени, но в какой-то момент на экране монитора не возник очередной вопрос. Тест был пройден? Или нет?
Ответом ему послужила смена изображения. На мониторе вновь возникла сервисная оболочка с наглядными символами-кнопками.
Илья Матвеевич тронул манипулятор, подводя курсор к избранному символу, и только тут заметил, как сильно дрожат его пальцы… Очередное испытание…
Сколько их уже было и сколько предстоит впереди? Он чувствовал, что вот-вот — и снова начнет сдавать под постоянным прессингом обстоятельств.
Та виртуальная кнопка, что попала под курсор, была его своеобразной местью за изнурительное испытание, хотя он понимал, что это глупо — пытаться напрягать машину, которая в состоянии управлять миллионами функций одновременно.
«Режим речевой связи».
Изображение на экране не изменилось, лишь в недрах терминала что-то глухо кашлянуло, словно там кто-то прочистил осипшее горло.
Глаза Ильи Матвеевича нашли на скошенной панели сеточку микрофона. К этому моменту он уже потерял чувство ирреального страха, скорее он был зол, чем испуган.
— Ты слышишь меня? — негромко спросил он.
— Да, — пришел незамедлительный ответ. Голос, вопреки его ожиданиям, был сухим и безликим.
— Кто ты? Как мне тебя называть?
— Сеть.
* * *
Илье Матвеевичу понадобилось понять очень многое, чтобы свет истины забрезжил на горизонте его сознания.
Файл, который он просматривал вот уже несколько часов, был озаглавлен «Деметра».
Так экипаж колониального транспорта «Бристоль», стартовавшего из Солнечной системы в 2342 году, окрестил планету, которая волею капризной гиперсферы должна была стать их новой родиной.
По иронии злой судьбы капитан Белгард был первым, кому довелось читать этот составленный скрупулезной машиной аналитический отчет. Полная, беспристрастная, тщательно отфильтрованная история Деметры. История такой трагедии, какой не знал обитаемый космос. История ненависти и невежества.
Для Ильи Матвеевича не было причин не верить этим, сухо изложенным фактам. В какую бы сторону ни переклинило к сегодняшнему дню компьютерную Сеть Города, но она не была способна ко лжи и намеренной подтасовке фактов. Читая исторические строки и анализируя выводы, сделанные Сетью, он приходил к тем же самым выводам, что и машина, и нигде ни одна причина не вступала в конфликт со своим следствием. Все было изложено верно…
Он так углубился в изучение документов, что забыл абсолютно обо всем, и даже затянувшееся отсутствие Дейвида не тревожило Илью Матвеевича.
В конце концов он пришел к ошеломившему его заключению. В данный момент на Деметре существовали уже не две, а три разумные силы, и причем две из них были обречены.
— Сеть… — глухо позвал он, отрывая покрасневшие глаза от экрана монитора.
— Я на связи, — ответил ему ровный, совершенно бездушный голос.
«Надо же было так озвучить компьютер… — с досадой подумал Илья Матвеевич. — Как со стенкой разговариваешь…»
— Ты понимаешь, что ты создана для того, чтобы во что бы то ни стало поддерживать нормальную жизнь людей? — произнес он вслух.
— Это очевидно.
— Тогда почему ты ничего не предприняла все эти годы? С того момента, как стало ясно, что колония обречена?
— Я строго выполняю свои функции. За пять столетий, которые я функционирую без контроля со стороны людей, в Городе ни разу не было перебоев с теплом, водой и энергией.
— Но ради дьяволов Элио! — вспылил Белгард. — Ты видишь, как люди тянут себя в пропасть!
— Я не отвечаю за моральные стороны жизни, — пришел лаконичный ответ. — Люди сами избирают, как им жить. Я лишь даю им свет, воду и тепло. Есть еще список из полутора тысяч моих функций. Могу переслать на монитор.
— Не нужно… — Илья Матвеевич откинулся в кресле. — Нет, это невозможно! — он хлопнул ладонью по дуге подлокотника, разговаривая скорее с собой, чем с машиной. — В то время, как люди и инсекты истребляют друг друга с упорством тупых фанатиков, ты спокойно проводишь эксперименты по созданию анклава роботов. Третья раса! Чушь какая-то!
— По моим данным, через пятьдесят лет на планете останется такое количество разумных существ, что их вымирание будет неизбежным и необратимым процессом. Через столетие на планете останусь только я и обслуживающие машины.
— Хорошо… Хорошо! Но я человек, я знаю, кто ты и кто я! Ты машина, а я один из тех, кто тебя создал, и ты будешь помогать мне!
— Да. Я могу открыть доступ к любой информации, заложенной в мою память. Все мои периферийные устройства в распоряжении тех людей, кто захочет ими воспользоваться. Я готова выполнять свои функции.
— Отлично! Я видел в госпитале несколько персональных компьютеров. У тебя есть связь с ними?
— Да.
— Войди в базу данных центрального госпиталя, — произнеся эти слова, Илья Матвеевич вдруг почувствовал какой-то противный привкус во рту. — Мне нужно знать все относительно судьбы пациента по имени Антон, фамилия Велюров, возраст — десять лет…
— Соединение совершено. Идет поиск.
Илья Матвеевич напрягся, невольно выпрямившись в своем кресле.
Голос машины, который зазвучал спустя несколько секунд, ударил его как стотонный молот:
— Антон Велюров, одиннадцать лет. Поступил 17 октября 3698 года по летоисчислению Земли. Диагноз — психический шок, множественные травмы тела, кровоизлияния во внутренние полости. Скончался, не приходя в сознание…
Он закричал…
Тонкий вой, вырвавшись из сухого, как наждачная бумага горла, сначала был тихим…
Илья Матвеевич вдруг перестал ощущать самого себя. Он не понимал, что кричит, в исступлении обхватив руками свою готовую разорваться на части голову.
Антон!..
Страшная, потусторонняя пустота вдруг обрушилась на него… Антон… Антон… Это слово словно набат билось в его воспаленном, разодранном на куски сознании.
По щекам капитана, застывшего в кресле словно изваяние, текли слезы, но он не ощущал их, как не слышал собственного крика и не видел перепуганного Дейвида, который выскочил из дверей ангара и пытался отодрать от лица Ильи Матвеевича его же собственные пальцы, из-под которых по щекам, перемешиваясь со слезами, уже начала капать кровь…
Капитан Белгард сошел с ума. Он потерял своего последнего члена экипажа — маленького мальчика, который уж точно не был ни в чем виноват.
Он больше не мог и не хотел жить.
Машины не умеют лгать. Но зато это сплошь и рядом делают люди. Та запись, которую процитировала аудиосистема Сети, действительно присутствовала в компьютере центрального госпиталя.
Она была фальсифицирована. Таков был заведенный порядок — всех пациентов, кому в стенах госпиталя делались связанные с блокировкой памяти процедуры, автоматически вычеркивали из списка живых. Как правило, прошлое было им противопоказано, а друзья или родственники обычно плохо воспринимают наставления врачей.
Городу нужны были здоровые бойцы, а не душевнобольные калеки.
В тот вечер, когда Илья Матвеевич узнал о его смерти, Антон стоял у окна казармы государственной военной школы и смотрел, как на город падает первый колючий снег. Он не помнил своего прошлого и совершенно не представлял, каким будет его будущее.
А по прогнозам компьютерной Сети, людям и инсектам до полного, решающего взаимного истребления оставалось немногим больше пятидесяти лет. Это в теории. А на практике все могло случиться в любой из наступающих морозных и тихих дней.
