Глава 3
Новая Земля. Космодром ВКС России…
Садились на автопилотах.
После пережитых потрясений нервное напряжение клокотало внутри, в руках, все еще сжимающих астронавигационные рули, ощущалась дрожь.
Зрение, слух, осязание — все сбоило, словно нервная система, дезориентированная новым уровнем возможностей, вкусив иного быстродействия, побывав в совершенно ином информационном пространстве, уже не в состоянии была вернуться к прежнему, нормальному для человека восприятию окружающего мира.
Под знойным маревом прятались смутно различимые сигнатуры, Андрей видел их, не смотря на волевые попытки абстрагироваться от новых возможностей, дать хотя бы минуту отдыха истерзанному рассудку.
Не получалось.
Логинов, устав от внутренней борьбы, сосредоточил внимание на внешнем обзоре, и, как ни странно — помогло.
Сигнатуры меркли, угасали, словно являлись не более чем фантомными изображениями, а на смену им все явственнее проступали детали зрительного восприятия.
Истребитель интенсивно гасил скорость, маневрируя короткими включениями двигателей планетарной тяги, перегрузки накатывались волнами, система метаболической коррекции, встроенная в боевой скафандр, постоянно пощелкивала, производя микроинъекции препаратов…
На информационных экранах сплошными потоками бежали столбцы данных, между кибернетической системой истребителя и наземными диспетчерскими службами шел интенсивный диалог, — между собой общались машины, но, к своему удивлению, Андрей отчетливо понимал, что даже мимолетного взгляда на информационный экран хватало для ясного, недвусмысленного прочтения столбцов, содержащих кодированную информацию.
Все… Хватит!..
Мысленный окрик подействовал, затуманившиеся было зрение, вновь попытавшееся соскользнуть в информационное пространство, резко прояснилось: впереди, по курсу снижающегося истребителя, появились длинные взлетно-посадочные полосы, вливающиеся в сплошное стеклобетонное покрытие, с разметкой рулежных дорожек.
Касание.
Дым из-под колес многоосного шасси, легкая вибрация, пробежавшая, будто дрожь, затем рывок, последний удар перегрузки, и вдруг, — безмятежный покой уверенного, уже потерявшего опасную стремительность пробега.
Мимо, уплывая за корму истребителя, проносились приземистые постройки технических служб, впереди росло куполообразное здание космического порта, от него двумя крыльями протянулись ангары для техники, за ними, вонзаясь в прозрачные, лазурные небеса, застыли шпили диспетчерских вышек.
«Мираж» неторопливо повернул, следуя разметке рулежной дорожки, затем жалобно, протяжно скрипнул тормозной системой, и, покачнувшись, застыл.
С ноющим звуком сервомоторов поднялись, скользнули в стороны сегменты бронеплит обшивки, затем пришел в движение прозрачный колпак из бронеспластика, и вниз, издавая звонкий, веселый металлический звук, выдвинулась лесенка.
Андрей коснулся сенсора, поднимая забрало гермошлема.
Пахло нагретым металлом, от стеклобетона струилось знойное марево, потрескивала остывающая обшивка, — вселенский покой внезапно навалился, придавил к креслу, хотелось сидеть, запрокинув голову, смотреть в лазурные небеса и не думать о том, что предстоит сделать буквально через несколько минут, без права на отдых.
Мимо, окруженный дрожащим воздухом, почти беззвучно зарулил на стоянку «Мираж» с бортовым номером «4».
Логинов заставил себя расстегнуть страховочные ремни, встать с кресла и спуститься по шаткой лесенке на горячий стеклобетон стартопосадочного поля.
— Здесь что нет никого? — раздался голос лейтенанта Сапова.
— Космодром полностью автоматизирован, — ответил Андрей, обернувшись на голос.
Саша шел, чуть пошатываясь, его бледное, землистое лицо хранило отпечаток пережитого, глаза смотрели устало, и ранняя сеточка морщин, разбегающаяся от уголков век, как будто добавила к возрасту лейтенанта еще десяток лет, прожитых всего за час…
Подошел Негода.
Они молча обнялись, минуту постояли втроем, без лишних слов, без дурацких, неуместных и ненужных фраз.
Первый контакт с иным разумом, активация сети микромашин и связанных с ними новых возможностей, прорыв «Варяга» к планете, — все это изменило их до полной, абсолютной неузнаваемости и одновременно — сроднило, ибо каждый отчетливо понимал: все только начинается…
— Ну, что, по машинам?
* * *
Кодоны доступа и активации, выданные Юрановым, сработали безотказно.
Девять «Витязей» — многофункциональных аэрокосмических машин нового поколения, застыли в тиши прохладных ангаров резервного космопорта.
«Миражи» на их фоне выглядели маленькими пташками.
Плавные, обтекаемые обводы «Витязей» кроме изящества несли ощущение уверенной силы, мощи, от которой замирало сердце.
Андрей поднялся в кабину через шлюз, прошел к креслу противоперегрузочного пилот-ложемента, стараясь сейчас не напрягаться в попытке понять назначение многочисленных приборных панелей. Он уже вкусил всю глубину и эффективность мнемонического контакта между собственной нервной системой и исполнительными узлами кибернетической сети.
— Взлетаем звеньями. Я лидирую, — произнес Логинов, как только активировалась связь и девять машин образовали устойчивую локальную сеть. — Удаляемся от планеты на триста тысяч километров. Расчетные данные для прыжка сейчас будут переданы. Интервал погружения в аномалию — две минуты. В точке выхода дежурим, ожидая сбора всех машин эскадрильи.
Вроде бы все понятно, даже — предельно просто, если не учитывать кричащей новизны используемых технологий.
Говорить на досужие темы не было, ни времени, ни желания. Внутреннее моральное напряжение вновь начало расти, сознание едва справлялось с потоками данных, поступающих от подсистем грозной боевой машины, ведомые «Витязи» четко придерживались получаемых от ведущего инструкций, синхронно повторяя маневры, — рулежка на старт, короткий интенсивный разгон по параллельным взлетно-посадочным полосам, и первое звено тремя огненными росчерками наискось пронзило небеса Новой Земли, выходя за пределы атмосферы планеты.
Прежде чем положить машину на курс, Андрей сделал один орбитальный виток, убедившись, что «Варяг» занял зону парковочной орбиты, а чужие корабли так и не сумели покинуть клубящееся газопылевое облако, образовавшееся в пространстве недавней схватки.
Мы вернемся. Обязательно вернемся, — с такой мыслью Андрей дал указания автопилоту лечь на новый курс, двигаясь к точке погружения в аномалию.
* * *
Неизвестная точка пространства…
Медленно прояснялось сознание.
Рисунок звезд на голографических обзорных экранах рубки аэрокосмического истребителя пугал своей чуждостью. Бездна космического пространства, расплескавшаяся вокруг корабля, тревожила разум, помогая пилоту придти в себя, преодолеть непостижимую, но крайне неприятную «рыхлость» мышления. Внезапные, болезненные, негаданные побочные эффекты прыжка через пробой метрики пространства коснулись и кибернетических систем «Витязя» и человеческого рассудка.
Логинов медленно приходил в себя, одновременно впитывая новые, но не становящиеся от этого менее болезненными ощущения глобального сбоя, — благодаря колониям наномашин, внедренным в его нервную систему, Андрей продолжал воспринимать истребитель, как часть самого себя и вместе с подсистемами грозной боевой машины невольно переживал таинство реактивации, перезагрузки всех компонентов системы с резервных носителей.
Постепенно, по мере включения локационно-сканирующих комплексов пришли иные чувства.
Он оказался совершенно один среди бескрайней угольно-черной бездны пространства.
Только сейчас осознав окружающую пустоту , Логинов, преодолевая собственное недомогание, вдруг подумал: прошлое исчезло… Вся жизнь была лишь подготовкой к этому мгновению…
Взгляд скользнул по голографическим информационным экранам, где призрачно-алым полыхали строки отчетов о сбоях и попытках реактивации дублирующих подсистем, а затем невольно задержался на цифрах, отражающих текущую дату и время.
Они менялись .
Андрей поначалу подумал, что сбой в кибернетических сетях «Витязя» все же фатален, и автоматическая реактивация дублирующих модулей, отключенных во время прыжка, а значит — не подверженных пагубному воздействию возникшей аномалии пространства, в конечном итоге завершится провалом, однако, спустя минуту, он почувствовал , как дурман в рассудке постепенно рассеивается.
Не он приходил в себя, а кибернетическая система «Витязя».
Логинову еще недоставало опыта, не получалось чисто волевым усилием «отключить» разум от прямой связи с бортовым компьютером истребителя. Собственная дурнота оказалась следствием тесного мнемонического контакта со сбойными подсистемами — отсюда большинство болезненных, негативных ощущений, включая расслоение сознания.
Он мысленно перешагнул и этот рубеж.
Преодолев через пробой метрики пятьдесят четыре световых года, Андрей оказался там, где еще не ступала нога человека, его взгляд абстрагировался от пустоты и теперь скользил по панорамам неизвестной звездной системы, переданным с заработавших, наконец, основных систем локации, — горячечной горошиной полыхала красная звезда, ближе и правее разбух укрытый покрывалом облачности шар планеты, рассеченный линией терминатора на два пространства — дня и ночи.
Серо-голубой цвет атмосферы, глубокий мрак ночной стороны, без намека на огни, обозначившие бы существующие поселения состоявшейся колонии.
Конечно, а что я хочу? «Первопроходец» еще не достиг планеты, он движется к системе среди бесконечного мрака, и наша задача найти его…
Наша.
Где остальные? Где ведомые истребители, где Саша и Павел?
Тишина на частотах связи. Внутреннее ощущение ситуации жестко и упрямо возвращается к мысли, что он — первый из людей, кто видит свет красного карлика.
Нужно проявить терпение, сдержанность. Конечно, легко и просто поддаться состоянию аффекта, но Логинов не искал лазеек, он честно пытался осмыслить происходящее, принять данность такой, какова она есть, без истерик и без иллюзий.
Целостность психики офицера военно-космических сил, воспитанная в нем годами обучения, упорных тренировок, подвергалась сейчас серьезнейшему испытанию.
Нас ведь готовили именно к этому.
Нас…
Мысль снова резанула по нервам, обожгла болью.
Логинов вдруг понял, что до последней секунды оттягивал момент повторного сеанса мысленной связи с реактивировавшейся кибернетической системой «Витязя», но избежать прямого контакта не представлялось возможным.
У тебя есть задание. Соберись!..
Мысленный окрик подействовал: практически мгновенно вновь пришло ощущение полного слияния с машиной, идентификации бортовых подсистем, как части собственного сознания.
От картин открывающихся рассудку, вполне можно было сойти с ума.
Каково ощущать жаркое дыхание реактора? Как рассудок человека способен за считанные минуты адаптироваться к восприятию окружающего космоса не посредством зрения, а через бортовые сканирующие комплексы, получая информацию от датчиков напрямую?
Он невольно закрыл глаза. Головокружение не унялось, но стало терпимее.
Я справлюсь. Обязательно справлюсь…
Как будто отклик на мысль, первой ласточкой грядущих событий внезапно пришел сигнал на частотах связи.
Затем еще один.
Андрей почувствовал, как озноб крадется вдоль спины, шевелит коротко остриженные волосы, мурашками пробегает по коже головы.
Два истребителя ответили на автоматически сгенерированный запрос.
Оба — в режиме «полный автомат».
Получив сигнал от ведущей машины, они включили двигатели, сокращая дистанцию и перестраиваясь в боевой порядок.
Действия автопилотов заставили Логинова вновь обратиться к вопросу о дееспособности кибернетической системы собственного «Витязя».
Отчеты, которые начали поступать в рассудок в ответ на оформившуюся мысль, поначалу радовали: сто процентов дублирующих аппаратно-программных модулей успешно прошли инициализацию и уже включились в работу, вновь сформировав целостное ядро бортовой кибернетической системы.
Он открыл глаза, взглянул в нижнюю часть главного информационного экрана.
Значения даты и времени уже не менялись с пугающей скоростью, но цифры явно противоречили здравому смыслу.
16 января 2372 года. 14 часов 2 минуты.
Ошибка почти в триста лет.
Он не стал требовать еще одной перезагрузки системы. Логинов поступил проще — вызвал на связь ведомые машины.
Значение даты и времени, переданные ими, повергли его в шок.
Получалось что три кибернетических системы, прошедшие аварийную перезарузку, независимо друг от друга, определили одно и тоже значение текущего времени.
16 января 2372 года. 14 часов 2 минуты.
Разумного объяснения показаниям бортовых хронометров Логинов не находил, но причин сомневаться у него уже не осталось. Кибернетические системы не выходили на связь друг с другом, пока он сам не потребовал этого.
Значит, они устанавливали значение реального времени независимо.
Обосновать случившееся Андрей не мог. Смириться с простой констатацией факта — тоже.
Ощущение глобального одиночества все сильнее давало знать о себе, давило на рассудок. По всему выходило, что он потерян не только в пространстве, но и во времени.
Свойства аномалии, возникающие при пробое метрики, совершенно не изучены.
Здравая мысль, не несущая, однако, облегчения.
Выходит, что колониальный транспорт «Первопроходец» прибыл в систему несколько столетий назад. Но почему в таком случае на ночной стороне планеты нет даже намека на огни?
Вспомнилась Земля. Вид из космоса на густозаселенную прародину человечества не просто впечатлял — зрелище, открывающее взгляду на ночной стороне планеты, потрясало. Миллиарды огней собранные в пульсирующие соцветья мегаполисов, текучие реки жидкого пламени, обозначавшие наиболее оживленные магистрали…
От воспоминаний стало тяжело на душе.
Я вышел из пробоя метрики в другой системе? Или «Первопроходец» не достиг намеченной цели?
Система автоматического поиска включена.
Реакция бортового компьютера на мысленное сомнение пилота, вновь напомнила ему о новых способностях собственного организма, полученных в результате инъекций микромашин.
Кем же ты сделал меня, Юранов?
Мог ли представить, что через несколько суток субъективного времени я окажусь за десятки световых лет от Земли, спустя три века после нашего разговора?
* * *
Сдавленно пискнул предупреждающий сигнал поискового радара, привлекая внимание Андрея к показаниям, выведенным на голографический монитор.
Он поднял взгляд. Использовать возможности наномашин для быстрого считывания информации, пока удавалось через раз, вернее сказать — Логинову приходилось прилагать усилия, чтобы использовать новые, пока еще непривычные и потому жутковатые (по внутреннему восприятию) способы коммуникации.
На голографическом мониторе, по мере сближения «Витязя» с планетой, начали появляться подробности по объектам расположенным в зоне высоких орбит.
Сначала Андрей подумал, что система анализа и моделирования предлагает его вниманию кольцо, аналогичное кольцам планет гигантов Солнечной системы, однако уже через несколько минут стало ясно: первое впечатление обманчиво, а структура, опоясавшая планету, состоит из… множества обломков, среди которых идентифицировались весьма специфичные рукотворные конструкции.
Для Логинова увиденное явилось шоком. В первый момент, когда стало ясно, что на орбитах расположены скопления различных конструкций, сердце замерло в груди. Мысль о «Первопроходце» обожгла рассудок, но по мере входа обломков в зону эффективного сканирования подсистем дальней локации, гнетущее подозрение сменилось иным открытием.
Бортовая киберсистема «Витязя» уверенно идентифицировала часть объектов, из ближайшего, расположенного по курсу «скопления», как элементы малых космических кораблей двух типов, — тех самых с которыми капитану Логинову уже приходилось сталкиваться во время памятной операции в горах.
Обломки… Везде, куда проникало излучение сканирующих комплексов наблюдались схожие картины: сотни тысяч, миллионы тонн исковерканных, опаленных неистовым буйством энергий фрагментов малых и больших космических кораблей кружили по орбитам вокруг планеты.
Он не отключал систему поиска, — неконтролируемый страх и робкая, трепетная надежда смешивались в сознании, ситуация в какой-то момент вышла за рамки здравого смысла, психологической выносливости. Воображение рисовало жуткие картины происходившей тут схватки, по сравнению с которой бой на подступах к колонии Новой Земли выглядел мелкой стычкой…
Базы данных трех аэрокосмических истребителей быстро пополнялись все новыми и новыми данными, кибернетические системы, сканируя обломки, выявляли повторяющиеся элементы конструкций, анализировали изображения и сигнатуры, выстраивали модели чужеродных космических аппаратов, по крупицам воссоздавая их облик и техническое наполнение.
Мысли Андрея носили иной характер.
На частотах связи по-прежнему царила тишина, прошли все мыслимые сроки ожидания, но второе и третье звено так и не появились в границах неопознанной звездной системы.
Аномалия пространства-времени, свойства которой только начинала постигать земная наука, привела Логинова в точку, не поддающуюся счислению, — ни один из звездных ориентиров так и не был опознан, и последняя надежда вскоре истаяла как дым.
Я промахнулся. Это не та система, к которой двигался «Первопроходец».
Парадокс времени еще предстояло пережить и осмыслить.
Потерян. Крохотная песчинка, в необъятных просторах Галактики, самонадеянное существо, ставшее добычей аномалии…
Удалось ли Паше и Александру вывести свои звенья в расчетную точку?
Я не узнаю этого. Никогда.
Что же теперь? Рассудок, провалившийся в бездонную пропасть отчаянья, не находил выхода из сложившейся ситуации. Андрей лишь чувствовал, как исчезла почва из-под ног, цели и задачи, столь ясные и очевидные, превратились в туманное воспоминание, — чем отчетливее он начинал осознавать бездну пространства и времени, разверзшуюся между прошлым и настоящим, тем тяжелее становилось.
Три столетия… Что произошло на Земле за это время? Да и сумею ли я отыскать Солнечную систему, когда не опознано ни одного звездного ориентира?
Неизвестно выдержал бы он усиливающийся прессинг отчаянья, не верни его в реальность тревожный сигнал поискового радара.
Пока он предавался мрачным размышлениям, кибернетические системы истребителей, работающие в составе локальной сети, продолжали кропотливое изучение искусственного кольца планеты: они сканировали обломки, сопоставляли различные фрагменты, постепенно накапливали повторяющие в тех или иных вариациях изображения, — бесценные базы данных уже позволили «достраивать» некоторые из конструкций до их истинного, первозданного облика, и как подтверждение, некий результат статистического накопления результатов сканирования стало обнаружение скрытого в одном из «облаков» искусственного объекта, не подвергшегося разрушению.
* * *
Вполне естественно, что системы анализа данных не сумели идентифицировать космический корабль, обращающийся по орбите вокруг планеты. Изображение, возникшее на центральном информационном экране, показало обнаруженный объект и наглядно сопоставило ему множество на первый взгляд бесформенных обломков, — по выводу системы анализа они принадлежали подобным конструкциям.
Андрей вздрогнул, приходя в себя.
Чудовищные по своим масштабам события происходили тут в недалеком прошлом.
Он уже не комплексовал: степень морального напряжения ушла далеко за грань предполагаемых нагрузок, восприятие невольно притуплялось, дрожь по-прежнему волнами окатывала его, но теперь Логинов уже не обращал внимания на физические реакции организма.
Стресс не прекращался ни на секунду, напротив, каждый миг добавлял к требующей осмысления информационной картине все новые и новые детали.
На более высокой орбите относительно неопознанного космического корабля протянулась разорванная цепь обломков, оставшихся от исполинских (даже по масштабам космоса) сооружений.
Взгляд Логинова перескакивал с одной панорамы на другую, рассудок, переполненный впечатлениями, начинал уставать, внимание рассеивалось, все казалось важным, значительным, но обилие данных уже превысило допустимый информационный порог…
Следовало успокоиться, унять непроизвольную дрожь, сосредоточить внимание на чудом уцелевшем объекте.
Его истребитель после коррекции курса начал осторожное сближение с неопознанным кораблем, в то время как две ведомые машины осуществили маневр торможения, прикрывая его с дальних подступов.
Корабль, к которому Андрей направил свой «Витязь», имел семьсот метров в длину, около двухсот пятидесяти метров в поперечнике, и обладал ярко выраженной конструкцией корпуса. Условно, неопознанный космический объект делился на пять сегментов, имеющих общую ось симметрии: носовая часть имела форму полусферы, плавно перетекающую в конус, второй сегмент, с пространственным симметричным строением надстроек, выдвинутых далеко за пределы усредненного габарита, демонстрировал трапециевидные формы выступающих ребер, сплошь покрытых броней, на фоне которой выделялись округлые диафрагменные люки, числом не менее сотни.
Третий «сегмент» загадочного корабля имел форму обратного усеченного конуса (развернутого основанием к носовой части). Данная часть конструкции, так же защищенная броней, при максимальном увеличении демонстрировала десятки тысяч небольших вкраплений, расположенных симметричными рядами, — возможно, это были сопла корректирующих двигателей или гнезда крепления каких-то датчиков.
Четвертая и пятая (кормовая) части состояли из цилиндра и сферы, сплошь усеянных различными надстройками, неразгаданного пока предназначения.
Общее впечатление, сложившееся у Андрея, оказалось крайне противоречивым.
Он даже не сумел ответить себе на вопрос: что за конструкция открылась его взгляду — автономный корабль, или орбитальная станция?
* * *
Как бы в дальнейшем не била и швыряла его жизнь, в сознании Андрея первые часы, проведенные на борту покинутого космического корабля иной цивилизации, навсегда остались самым ярким и напряженным впечатлением.
После долгого, утомительного маневрирования ему удалось подвести «Витязь» к зиявшей в броне исполина огромной пробоине с оплавленными краями.
Понимая, что внешний стазис корабля обманчив, Логинов, не смотря на моральную и физическую усталость, нашел в себе силы для принятия волевого решения: он идет внутрь инопланетного корабля, не смея перепоручить данную миссию кибернетическим механизмам.
А воздействие микромашин на организм и рассудок становилось все масштабнее, явственнее.
Логинов чувствовал, как вторгаются в разум новые, почти неприемлемые для человеческого рассудка ощущения. У него в отличие от астронавтов, покинувших Солнечную систему на борту «Первопроходца», не было времени на адаптацию, введенные в кровь микромашины распределялись по организму, вступали в симбиоз с различными тканями уже в процессе выполнения задания, — первые признаки изменений он ощутил еще на подступах к Новой Земле, затем, вне сомнений, именно микромашины спасли ему жизнь, помогли перенести прыжок, связанный с необъяснимым, но, несомненно, пагубным скачком темпорального потока, и вот теперь, когда «Витязь» вплотную приблизился к чудом уцелевшей инопланетной конструкции, процессы радикальной перестройки организма, вошли в новую активную фазу.
Логинов чувствовал боль в суставах и мышцах, тело казалось слабым, рассудок постоянно находился под гнетом крайнего напряжения моральных и физических сил, но все же он не дал себе поблажки, не отложил выхода в открытый космос, и исследование инопланетного корабля на «более удачное время».
Интуиция подсказывала: нельзя откладывать решительные, необходимые шаги, и он поверил своему внутреннему голосу, помня, что подсознание не подводило его никогда.
Боевой скафандр, оснащенный сервоусилителями мускулатуры, помог ему подняться из кресла пилот-ложемента.
Андрей все чутче и тревожнее прислушивался к новым, по большей части ошеломляющим ощущениям. Он по-прежнему не мог взять под контроль свои чувства, абстрагироваться хотя бы на минуту от возникшей незримой связи между рассудком и теми кибернетическими системами, что находились в прямом контакте с микромашинами.
С одной стороны открывшиеся возможности существенно расширяли его потенциал, помогали интуитивно принимать решения, контролировать сложные сервосистемы, видеть ранее недоступное взору… но как же мучителен оказался процесс адаптации, совмещенный с необходимостью постоянно быть настороже, совершать действия, требующие полной концентрации, отдачи всех сил…
…Автоматика шлюзовой камеры, расположенной по правому борту аэрокосмического истребителя, уже выдвинула негерметичный тоннельный переход: гофрированный рукав из прочного металлопластика проник в пробоину и остановил свое движение, выпустив растяжки временных креплений.
Андрей наблюдал за процедурой благодаря возникшей связи между внедрившимися в мозг микромашинами и датчиками внешних систем «Витязя».
Ему вновь, как и во время боя в системе Новой Земли, показалось, что настигшее изменение необратимо, и теперь он по большей части станет воспринимать окружающую действительность посредством различных приборов и устройств, однако, стоило лишь открыться внешнему люку шлюзовой камеры, как тут же возобладало привычное зрение: взгляд чиркнул по тонкой щели, в разрезе которой расплескалась бездна космического пространства, на миг пришло головокружение, подавленное лишь усилием воли.
Тоннельный переход казался тонким, непрочным, немало сил пришлось приложить, чтобы сделать первый шаг навстречу неведомому, — не смотря на исправно работающую систему терморегуляции, Андрей ощутил, как ледяной пот прошиб спину, но давшийся с таким трудом первый шаг внезапно принес облегчение.
Быстро преодолев гофрированный рукав тоннельного перехода, он ступил на наклонную палубу внутреннего отсека инопланетного корабля.
Обширное помещение подверглось декомпрессии, повсюду были видны явные следы катастрофических разрушений, связанных не только с бесновавшимся тут в течение нескольких секунд воздушным потоком, истекавшим в пробоину, но и воздействием высоких энергий, разрушивших несколько квадратных метров обшивки.
Оплавленные края пробоины и следы воздействия высоких температур на различных устоявших на своих местах агрегатах, наводили на мысль о попадании в борт корабля сгустка плазмы. Судить однозначно Андрей, конечно, не мог, для категоричного вывода требовались специальные исследования, которые он намеревался произвести позже, а сейчас, осмотрев почти пустое помещение, он пошел вдоль закругляющейся стены отсека в поисках люка или другого перехода во внутренние помещения инопланетного корабля.
Анализируя свои ощущения, Логинов насторожился.
Внешний вид корабля, как он и подозревал, не вполне соответствовал его внутреннему содержанию. Новые чувства давали знать о себе подсказывая: в недрах космического сооружения до сих пор работают источники энергии, питающие (по предположению Логинова) некие аварийные цепи.
Однако восприятие энергоактивности оказалось далеко не самым острым ощущением.
Сделав первый шаг во внутреннее пространство инопланетного корабля, Андрей фактически сразу почувствовал нечто, сравнимое с ощущением пристального взгляда со стороны.
Озноб бил по телу. Не от страха, — от неимоверного морального напряжения.
Соприкосновение…
Андрей стал первым, кто соприкоснулся с неизвестной человечеству расой, вернее сказать — с ее техногенным детищем…
Мысль внезапно оборвалась, он застыл, ощущая, как пощелкивает, впиваясь в кожу, инъектор системы поддержания жизни и метаболической коррекции.
А где Человечество? Уцелело ли оно?
Воспоминания, кажущиеся вчерашними, на самом деле относились к периоду трехсотлетней давности. Думать о том, что могло произойти за три столетия, учитывая роковые события, непосредственным участником которых он стал в колонии Новой Земли, было страшно, но еще хуже, болезненнее, страшнее стало внезапно вернувшееся ощущение глобального одиночества.
Прошло несколько минут, прежде чем Андрей сумел полностью взять себя в руки.
Да, он не раз попадал в смертельно-опасные ситуации, но как бы там ни было, где-то поблизости всегда находились люди.
Здесь же не было никого. Лишь он, космос, да холодные, таинственные обломки, несущие отпечаток трагедии, постигшей неведомую инопланетную расу.
Ощущение взгляда со стороны не проходило, напротив, оно стало лишь сильнее, а когда, двигаясь вдоль стены, Логинов, наконец, отыскал нечто похожее на овальный люк, то вставшая перед ним проблема — как преодолеть препятствие — внезапно разрешилась самым неожиданным, непредсказуемым образом: овальная плита, герметично запиравшая вход в тамбур переходной камеры шлюза, внезапно пришла в движение, поднимаясь вверх.
Его приглашали войти.
Но кто?!..
По внешним признакам корабль был покинут, разве что некоторые аварийные автоматические системы могли уцелеть, сохранить функциональность.
Логинов не стал строить догадок, тем более любое предположение, которое он в состоянии выдвинуть сейчас, явно не соответствовало истинному положению вещей, ведь он абсолютно не знал тех существ, что построили космический корабль, не предполагал логики их технической мысли…
Слишком просто меня впустили внутрь. — Вот что настораживало, подсознательно давило на психику.
По человеческим понятиям следовало ожидать либо ловушки, либо мольбы о помощи. Иначе как объяснить явную, пока что ничем не оправданную легкость, с которой ему удалось проникнуть в зону неповрежденных ударом плазмы и последующей декомпрессией отсеков?
Как только Логинов миновал шлюз, оказавшись в длинном, широком, но невысоком коридоре, его восприятие, направленное на распознавание активных энергетических цепей, особенно обострилось. Андрею стало казаться, что на фоне серых, имеющих зернистую структуру стен, его взгляд различает тонкие, пульсирующие нити энерговодов, проложенные в толще массивных переборок.
Поддавшись новому, но чрезвычайно сильному, манящему ощущению, он пошел по коридору в ту сторону, куда (в его восприятии) уводили тонкие, едва просматривающиеся на фоне материала стены пульсирующие трассы.
Через пару минут их стало больше, часть «нитей», чем-то похожих на разветвленные капилляры кровеносной системы человека, уходила вглубь корабельных коммуникаций, но он не стал отклоняться от основного коридора, который, по показаниям сканирующих систем, проходил через все «модули», совпадая с осью симметрии и вращения составных частей семисотметровой конструкции.
* * *
Тишина угнетала. Натянутые нервы готовы лопнуть, каждый шаг требует усилия воли.
Встроенные видеокамеры скафандра вели постоянную съемку, данные, полученные от сканирующего комплекса, так же фиксировались в отдельные файлы, и Логинов, слыша собственное дыхание, подумал: а почему не озвучить увиденное?
— Я внутри инопланетной конструкции, — начал он. — Думаю, это космический корабль.
Коридор, прямой, как стрела, вел его все дальше. На борту царила невесомость, но специальное покрытие подошв скафандра, внутренней части перчаток, а так же наколенников и налокотников, позволяли Андрею двигаться в привычном вертикальном положении относительно пола. Такой способ перемещения требовал определенного навыка: нога ставилась ровно, на всю площадь подошвы, обеспечивая за счет специального молекулярного покрытия плотное сцепление с любой твердой поверхностью. Чтобы нарушить образовавшуюся связь приходилось начинать каждый новый шаг со скользящего движения, тогда подошва легко отрывалась от пола.
При желании, используя покрытие материала гермоперчаток, Андрей смог бы стремительно продвигаться в условиях невесомости или же напротив, мгновенно затормозить свой полет. Что немаловажно — сцепление с твердыми поверхностями обладало такой степенью надежности, при которой он мог вести огонь из личного оружия, не рискуя, что возникающая в момент выстрела реактивная тяга отшвырнет его назад, заставив беспорядочно вращаться или того хуже — ударив о какое-либо препятствие.
…Заметив темное пятно на материале стены, он остановился.
— Странно. Вижу отверстие неправильной формы, около полуметра в диаметре, с оплавленными краями. Рядом, — он подался вперед, — рядом выщерблины, как будто от попадания пуль.
Взгляд Андрея скользнул по сторонам, но не обнаружил обломков. Часть переборки в районе отверстия испарилась под воздействием высоких энергий.
— Двигаюсь дальше, — продолжил комментировать он свои действия, не обнаружив за дырой ничего примечательного.
Там располагалась прослойка, в которой между материалом облицовки и самой переборкой тянулись кабели.
— Энергетическая активность в обнаруженных магистралях отсутствует. По-прежнему вижу таинственное мерцание, в виде пульсирующих нитей, окруженных напряженной аурой. Но они расположены за толстой переборкой, которую лишь оплавило, но не смогло пробить попадание из неизвестного мне вида энергетического оружия. Хотя, — тут же добавил он, — здесь могла произойти техническая катастрофа и тогда оружие не при чем.
* * *
Уже четвертый час Логинов двигался по тоннелю, постепенно приближаясь к носовой части космического корабля.
Продвижение затрудняли аварийные переборки, блокирующие проход через каждые пятьдесят метров. Некоторые из них оказались опущены лишь наполовину, оставляя достаточный зазор, чтобы Андрей мог протиснуться в него, иные были пробиты: препятствия полуметровой толщины зияли дырами, прорезанными при помощи энергетического оружия.
Попадались и наглухо блокированные участки, «чудес», как на входе в корабль, больше не происходило, но ощущение направленного на него взгляда не покидало, постоянно поддерживая невероятное моральное напряжение.
Остановившись подле очередного препятствия, Андрей позволил себе короткий отдых.
Оглядевшись по сторонам, он продолжил комментировать увиденное:
— Теперь я уже не сомневаюсь, что нахожусь внутри космического корабля. Системы сканирования проникают через материал межпалубных перекрытий, и на некоторых участках я вижу под собой огромные трюмы, в которых складированы сотни тысячь тонн грузов. Какие-то детали, механизмы, точнее о характере наполнения низлежащих отсеков сказать не могу. Сейчас передо мной очередная аварийная переборка, на этот раз полностью опущенная, и не подвергавшаяся воздействию какого-либо оружия. Придется искать обходной путь.
Завершив фразу, Андрей приступил к методичному обследованию примыкающих к опущенной переборке стен.
На этот раз положение показалось ему безвыходным, тупиковым. Если в предыдущих случаях выручали повреждения обшивки, в виде проплавленных дыр, ведущих в смежные с тоннелем отсеки, через которые удавалось обойти опущенную переборку и вновь вернуться к магистрали, то теперь…
Он застыл, внимая внезапно обострившимся чувствам.
Показалось, что в коммуникаторе слышен звук: периодически повторяющийся сигнал, не речь, а именно звуковой сигнал, переданный на радиочастоте.
Определить пеленг на источник радиоволн оказалось несложно. Сигнал исходил из глубин коридора, на уже пройденном отрезке пути.
Андрей медленно развернулся, стараясь не совершать резких движений, чтобы не потерять сцепление подошв скафандра с полом.
Восприятие вновь обострилось, теперь внимание сосредоточилось не на звуке, а на распознавании несущей волны, передающей сигнал от передатчика к приемному устройству боевой экипировки.
Зрительный образ вновь ткал в сознании иллюзорную картину: пульсирующий свет, не воспринимаемый «нормальным» зрением, ритмичными сполохами озарял коридор на пройденном участке пути.
Метрах в двадцати от него угадывался источник сигнала — нестерпимо-яркая фиолетовая точка.
Он решил вернуться и проверить.
— Как будто кто-то играет со мной… — собственный голос прозвучал хрипло, неузнаваемо. — Я двигаюсь к источнику сигнала.
Фразы, произнесенные вслух, не давали ему окончательно утратить связь с реальностью, возвращали из мира восприятия энергий, напоминали, что он по-прежнему остается человеком.
Ослепительная точка все ближе.
Еще пара осторожных шагов и она… угасла.
В полу коридора зияла дыра, Андрей прекрасно помнил, как обходил ее несколько минут назад, не наблюдая при этом никакой энергетической активности.
Ни зрение, ни сканеры и сейчас не различали по краям уродливого отверстия каких-либо устройств, способных генерировать излучение.
Внизу, метрах в десяти под уровнем магистрального тоннеля, внезапно зажегся еще один маячок, теперь уже не такой яркий, но ясно различимый.
Одновременно Андрей уловил еще один сигнал: вновь проявились пульсирующие в толще стен нити, но теперь по ним текли небольшие утолщения, — они двигались в сторону носовой части инопланетного корабля, как будто кто-то пытался указать ему путь… или заманить в ловушку?
Прежде чем скользящим движением оторвать подошвы скафандра от пола и начать спуск, Логинов дал себе минуту на отдых, одновременно пытаясь понять возникшую ситуацию.
— Не понимаю, с чем я столкнулся, — вновь стал комментировать он свои мысли.
Случиться могло всякое, и, быть может, его голос, записанный на запоминающие устройства боевой гермоэкипировки, спасет в будущем кому-то жизнь.
— У меня нет возможности уклониться от «приглашения». Если только вернуться назад, на борт «Витязя» и убираться отсюда, но что это даст? Куда я полечу, что стану делать? Если выживу, ведь буду потом мучиться, спрашивать себя: а если бы я продолжил путь?
Нет, отступать бессмысленно. Что странно — на борту чужого корабля повсюду явные следы штурма, но, не смотря на вакуум, царящий в большинстве отсеков, тут нет мертвых тел членов экипажа. Нет и каких-либо обломков от автономных механизмов, осуществлявших высадку, или напротив, защищавших корабль. Создается впечатление, что коридоры, отсеки и палубы тщательно прибраны. Остались только те следы боя, которые невозможно устранить без серьезного ремонта…
Он опять взглянул вниз, где по прежнему тускло светил «маячок».
— Похоже на некую автоматическую систему. Мало того, что меня впустили внутрь корабля, теперь, же, помогают обойти препятствия, выбрать не очевидный, но единственный существующий путь. Вопрос: куда он ведет? Общее сканирование, осуществленное с борта «Витязя», не выявило работы бортовых источников энергии. Реакторы корабля погашены. Но тонкие нити, которые я «вижу» в толще переборок, — реальны. Они появились не сразу, периодически исчезали, и вот теперь видоизменились. Их энергетическая природа не вызывает сомнений. Слабые токи, обретающие в моем восприятии вид сигнатур, создают некий указатель направления. Скорее всего, они пущены по информационной сети корабля. Буду следовать за «огоньками». Иного выхода я не вижу.
Собственный голос помог Андрею собраться с силами и немного сбить нарастающее нервное напряжение. Сейчас главное — быть осторожным и не наделать глупостей.
Он оторвал от пола сначала одну ногу, затем вторую, сразу попав под воздействие невесомости, затем перевернулся, и начал спуск, оттолкнувшись руками от края пробоины.
Маячок угас, но тут же включился новый, расположенный метрах в пятидесяти по направлению к носовой части корабля. Туда же стремились и небольшие энергетические сгустки, теперь сигнатуры, наблюдаемые в толщи переборок, из пульсирующих нитей превратились в пунктирные цепочки, они как будто обозначали для него габариты некоего тоннеля: пунктиры постоянно изгибались, помогая ему увидеть и обойти препятствия. Через некоторое время Андрей убедился: некто, используя общепонятный способ целеуказания, действительно прокладывает для него оптимальный маршрут, — по мере продвижения он успешно огибал различные препятствия, возникающие в виде покореженных, местами оплавленных агрегатов, неизвестного предназначения.
Логинов теперь двигался в пространстве огромной, лишенной внутренних переборок палубы.
Ему потребовалось около получаса, чтобы преодолеть сотню метров извилистого маршрута, проложенного меж различных препятствий.
Наконец впереди появилась глухая, мощная переборка, по-видимому, отделяющая полусферическую носовую часть корабля от иных отсеков, и тут же указующие сигналы побежали быстрее, уведя его вертикально вверх, к небольшому овальному отверстию.
Технический проход, по стенам которого ровными рядами тянулись различные кабели, оказался коротким, люк через которой он проник в него, был выжжен ударом плазмы, точно такой же выбитый ударом энергетического оружия проем располагался в десяти метрах от него.
Пунктирные линии сошлись сосем близко, теперь они окружили Андрея, световые маячки больше не включались, он достаточно быстро преодолел теснину технического тоннеля и еще раз нырнув «вниз», внезапно оказался под куполом огромного сумеречного помещения.
* * *
Вновь включился светлячок сиротливого маячка.
Оттолкнувшись от свода отсека, Логинов продолжил движение, проплыв в невесомости над амфитеатром таинственных устройств.
Наконец ему удалось достичь пола и закрепиться на нем, используя подошвы скафандра для надежного сцепления.
Интуиция подсказывала, что вокруг протирается некий пост управления. Логично, что сигналы, исходят именно отсюда.
Он осторожно, стараясь не зацепить блоки аппаратуры, направился по пологому, похожему на пандус спуску, к центральному сектору «амфитеатра», где неожиданно заработал передатчик, чей слабый сигнал не сумел бы пробиться через мощные межпалубные переборки.
Какая-то из подсистем огромного космического корабля, созданного чуждой расой, пыталась связаться с ним. Андрей остановился, внимательно осматриваясь по сторонам. Свет фонаря, закрепленного на гермошлеме, выхватывал из тьмы подробности: блоки аппаратуры, с погашенными индикационными огнями, возвышались вокруг, немые, непонятные, их не коснулось разрушение, а вот расположенные между ними огромные, продолговатые «чаши», некогда закрытые колпаками из полупрозрачного материала, подверглись целенаправленному уничтожению. Материал, похожий на пластик, сгорел, от него остались лишь замысловатые почерневшие потеки, да несколько осколков, валявшихся на полу. Внутри продолговатых емкостей громоздились обугленные кристаллические массы, совершенно непонятного происхождения и предназначения.
Осмотрев очаги разрушений, Логинов продолжил спуск, ориентируясь по показаниям систем сканирования.
Пост управления оказался огромен, очевидно он был полностью автоматизирован, потому что Андрей не нашел ничего похожего на кресла или иные приспособления, где могли бы располагаться астронавты. Из-за размеров помещения и обилия в нем различных устройств, он почти что четверть часа пробирался к источнику слабых, едва уловимых сигналов, пока за очередной глыбой спекшейся от воздействия высокой температуры кристаллической массы, не заметил слабое сияние.
Он обогнул препятствие, подошел ближе.
Цилиндр из дымчатого материала, похожего на стеклопластик, плотно заполняли кристаллические образования, на этот раз нетронутые разрушением. Контейнер, по всей видимости, был поднят из открывшейся в полу ниши уже после того, как содержимое семи огромных «чаш» подверглось методичному уничтожению.
Если верить показаниям сканеров, сигналы исходили именно отсюда.
Андрей внимательно рассматривал три скопления кристаллических образований, образующих плотные колонии, соединенные между собой ажурными, причудливо изгибающимися нитями, собранными из крохотных едва различимых невооруженным взглядом кристаллических крупинок. Внутри цилиндра вихрился мутный газ, колонии кристаллов светились, картина была совершенно фантастическая, — осколок иного, непонятное устройство, или, быть может все-таки организм, заключенный внутри автономной системы жизнеобеспечения?
Сигналы не ослабевали, но понять, расшифровать их, Логинов не надеялся.
Он ошибся.
Внезапно заработал интегрированный в кибернетическую систему боевого скафандра программно-аппаратный модуль автоматического переводчика.
В первый момент Андрей испытал сильнейший шок.
Можно понять его состояние: после боя в системе Новой Земли, прыжка, поглотившего триста лет реального времени, картин гибели нескольких космических флотов, открывшихся его взгляду в неизвестной звездной системе, отчаянья и надежды, обманутого ожидания встречи с боевыми товарищами, длительного, полного нечеловеческого напряжения путешествия по отсекам и палубам исполинского корабля иной расы, он в довершении цепочки загадочных событий внезапно услышал ровный голос, синтезированный аудиосистемой модуля автоматического перевода:
— Ты — помогать Мы. Мы — помогать Ты.
