Глава 6
— …Семка! Сема!.. Как я рада, что ты вернулся!..
Яна налетела на него как вихрь, бросилась на шею, и копна ее шелковистых волос накрыла гермошлем мальчика золотым дождем.
Он на секунду растерялся, но искренняя радость мгновенно сломала хрупкий лед настороженности. Семка откинул забрало шлема. Люк за его спиной автоматически стал на место.
Глаза Яны сияли.
— Мы с Андором так волновались… — призналась она.
Мышцы мальчика напряглись. Правая рука машинально легла на рукоять «MG».
— Где он?
Яна невольно проследила взглядом за его рукой, и в глазах девочки мелькнул страх.
— Не знаю. Он ушел и не сказал, когда вернется.
Пальцы Семки соскользнули с рукоятки оружия. Какая разница? Он больше не даст застать себя врасплох, и в его сознании участь андроида была предрешена. Сейчас ему не хотелось думать о роботе, радость Яны переполняла его пьянящим и незнакомым ощущением счастья. Это было новое, приятное и странное чувство, нечто более сильное, чем глоток кислорода или удачный выстрел…
— Ты больше не уйдешь? — с плохо скрытой тревогой спросила Яна.
— Нет, — мотнул головой Семка. — Я насовсем.
Он снял гермошлем и вслед за Яной прошел в центральный салон. На столе у распахнутого шкафа лежала открытая на середине книга. Рядом стоял бокал с розовой жидкостью. Яна села на диван.
— Я так боялась… — сказала она, наблюдая, как Семка расстегивает крепления скафандра. — Андор говорил, что ты обязательно вернешься, но я не верила ему…
Семка нахмурился. Мысль о роботе становилась навязчивой, как зубная боль.
Несколько секунд они молчали, не в силах справиться с обуревавшими обоих чувствами и не зная, что сказать друг другу. Оба были слишком взрослыми для своих лет. Их повседневные проблемы раздавили бы своим грузом любого десяти-двенадцатилетнего ребенка. Но подсознательно они оставались детьми. Их мир был прост до абсурда и в то же время — мучительно сложен. Им были незнакомы увертки взрослых людей — они не умели лгать, их сознание не было замусорено теми комплексами и условностями, что веками вырабатывала цивилизация…
Они могли говорить только то, что чувствовали… и это делало души ранимыми, как оголенный нерв. Жизнь обоих дала трещину, привычный мир рушился, чтобы восстать синтезом двух душ, слиянием двух опытов и двух личностей…
Яна смотрела, как Семка складывает скафандр. Он вторгся в ее жизнь, которая протекала среди нереальной смеси образов, взятых из фильмов и книг. Он разрушил ее мир, показал пустоту и мрак, что царил за такими хрупкими и ненадежными стенами ее жилища.
Ей было страшно до слез. Она сама не помнила, как вернулась тогда домой, но тишина и пустота после исчезновения Семки оглушили ее…
Он тоже пережил нечто подобное. Мальчик не мог ответить на вопрос, почему его тянуло сюда как магнитом, и вот сейчас эта напряженная тишина больно била по обоим…
Они были слишком чисты, наивны, мудры… и жестоки — два кусочка живой протоплазмы, затерявшиеся в необозримом мраке Вселенной, среди пустоты, холода и смертельного хаоса металла…
Слабая улыбка тронула губы Семки. Черты его лица вдруг разгладились, он хотел что-то сказать, но Яна, заметив перемену, не смогла сдержать клокотавших где-то у сердца чувств. Радость, облегчение, непонятная горечь и уж совсем странная для десятилетней девочки нежность — все выхлестнулось наружу одним порывом — она вдруг подбежала к нему и, обхватив руками шею Семки, прильнула, сотрясаясь от рыданий.
Он испугался и чуть отстранился, взглянув в ее лицо.
Яна счастливо улыбалась, а по щекам текли слезы.
* * *
Утром, еще до того, как в отсеках, сменяя тусклое ночное освещение, начали разгораться плафоны дневного света, она проснулась. Некоторое время Яна лежала, веря и не веря в то, что случилось вчера.
Потом она почувствовала беспокойство. Андор ушел, и его нет уже два дня. Ее наставник и раньше надолго покидал защищенные апартаменты, но Яна не беспокоилась за него, ведь она не знала, что находится там, за главным шлюзом. Вернее, она знала это теоретически, но одно дело слышать, а другое — увидеть собственными глазами.
Она вздохнула и встала. Заглянув в соседнюю комнату, она несколько минут стояла в полной темноте, прислушиваясь к прерывистому дыханию Семки. Потом пошла на кухню и стала готовить завтрак. Впервые в жизни Яна не знала, даже не могла предположить, что сулит ей наступающий день. А вдруг Семка снова заставит ее надеть скафандр и перешагнуть порог главного шлюза? Ей было страшно… Сотни прочитанных книг настойчиво стучались в ее сознание. То, что раньше было вымыслом, декорациями, медленно, но неумолимо обретало реальные черты. Есть другие люди. Есть огромные шары, называемые планетами. Она не единственная в своем роде, ее комнаты не центр Вселенной…
И тут же ее мысли перескочили на Андора. Где он? Она искренне беспокоилась за своего учителя.
А родители? Семка говорил, что у него был отец, которого убили боевые машины. Где же тогда ее папа и мама?
И вдруг…
Яна едва не упала. Ее ноги ослабли от чудовищной мысли. Папу Семки убили роботы… А если и ее родителей тоже? Чьи обгоревшие тела он показывал ей в изуродованном тамбуре?..
Мир сфероида вторгался в ее сознание.
…После завтрака Яна затащила Семку в библиотеку. Он пошел неохотно. Андор не появлялся, но в этих комнатах было достаточно других машин, которые внушали ему опасения, в том числе и тот неподвижный аппарат, что стоял в библиотеке.
Яна искренне смеялась, не понимая, как можно бояться универсального библиотечного процессора.
Они были как две половинки одного громадного сознания. Половина Семки вмещала в себя весь практический опыт выживания в нечеловеческих условиях сфероида. Его разум хранил лишь те знания, что удалось почерпнуть в процессе борьбы. Яна же знала очень многое, она была буквально переполнена различной информацией, но погибла бы, едва покинув эти стены.
Яна подошла к компьютеру, который занимал весь центр комнаты. На его консолях весело перемигивались огни, но четыре монитора против четырех кресел оставались темны. Семка с опаской обошел аппарат, на всякий случай положив руку на рукоять оружия, но Яна спокойно открыла центральную панель и достала из ниши тонкий пластиковый обруч, от которого к машине тянулись провода.
— Надень это, — попросила она. — И сядь в кресло.
— Зачем? — напрягся Семка.
Яна улыбнулась. На ее щеках появились ямочки.
— Не бойся. Я хочу показать тебе людей. Я учусь с помощью этого обруча.
После секундного колебания мальчик послушался. Ему не хотелось огорчать Яну отказом. К тому же он постоянно держал правую руку на «MG», так что этой машине лучше не пробовать оживать или выдвигать какое-нибудь оружие…
— Закрой глаза, — посоветовала Яна, опускаясь в кресло напротив. Она еще не понимала, что совершает переворот в его жизни, откуда же ей было знать, какими способностями обладает привычный для нее процессор…
Семка надел обруч и прикрыл глаза. Что-то едва ощутимо кольнуло в виски.
Он не видел, как осветился центральный монитор и на нем, сменяя друг друга, пробежали непонятные сообщения. Яна и сама впервые видела такое:
«Тест потенциального интеллекта — 170 баллов».
«Тест реальной информированности — 28,1 баллам».
«Личность протестирована. Антистрессовый показатель — 127 единиц».
«Активирована программа автоматического обучения».
В этот момент что-то острое кольнуло Семку в руку, он хотел вскочить, но почувствовал, как по телу разливается приятная слабость. И в тот же миг в его голове вдруг зазвучал мягкий женский голос:
— Расслабьтесь. Не открывайте глаза. Сейчас вы прослушаете краткий курс истории Галактики. Информация будет записана непосредственно в вашу память…
Последующее он помнил смутно. Семка чувствовал, что абсолютно утратил волю.
Яна не удивилась, заметив, что он впал в транс. Она лишь расстроилась, что некоторое время не сможет разговаривать с ним. Девочка сама уже не раз проходила через подобное и потому не волновалась.
Первичное обучение длилось четверо суток. Семка ел, спал, почти не осознавая этого, и вновь возвращался в кресло, которое на самом деле было очень сложным аппаратом медицинской диагностики и жизнеобеспечения.
Тонкая автоматика обучающего комплекса не могла сделать его гением. Определив потенциальные возможности его мозга, процессор машины попросту перекачал в него определенный объем знаний, как общеобразовательных, так и специализированных. Машина не преследовала никакой цели, она была похожа на волну, накатившую на пустынный пляж, где, полузарывшись в песок, лежал пустой сосуд… она наполнила его до краев и отхлынула, безразличная к тому, что станет теперь с содержимым и самим сосудом…
…Яна неслышно вошла в библиотеку.
Семка сидел в кресле перед терминалом компьютера. Пальцы мальчика побелели, впившись в подлокотники.
Яна осторожно обогнула комплекс аппаратуры.
Семка спал. Его волосы спутались, голова бессильно свесилась набок. Сердце Яны тревожно сжалось. Ей вдруг вспомнились его рассказы о машинах, и она испуганно посмотрела на сияющие хромом и полированным пластиком панели обучающего библиотечного процессора.
Если… Если эта машина причинила Семке вред…
Страх когтистыми, холодными пальцами коснулся ее груди. Яна не была лишена воображения. Слушая рассказы Семки, она как будто смотрела фильм…
Она растерянно огляделась. Что, если с мальчиком что-то случилось? Андора нет уже больше недели. Она останется одна…
Страшный, мрачный, чудовищный мир разверзся ледяной пропастью, в которой ворочались зловещие тени боевых машин…
Семка слабо вздохнул. Веки мальчика задрожали.
Он открыл глаза.
Яна сидела на подлокотнике его кресла, бледная как лист бумаги. Ее губы дрожали.
— Что с тобой? — с тревогой спросила она.
Семка с трудом приходил в себя.
— Голова болит… — пожаловался он, сжав руками виски в тех местах, где вонзались электроды мыслеобруча. Перед ним весело перемигивалась огнями контрольная панель обучающего устройства. Он смотрел в яркие огоньки, впервые в жизни не испытывая перед ними подсознательного страха, и силился вспомнить, вернуть себе ощущение реального времени…
Двое детей и машины…
Одни пытались убить, другие помогали выжить, третьи не делали ничего… Но все они так или иначе властвовали над их судьбой… Именно это понял Семка. Но почему? Его потрясло откровение, что все машины, как и сам стальной шар, созданы людьми.
В этот момент он не смог бы выразить словами то, что чувствовал. Понимание пришло, сделав его еще взрослее, состарив душу мальчика на десяток лет, но все происходило на уровне подсознания. Наружу рвались лишь обида, растерянность и злость. Он начал понимать сущность кладбища кораблей как места, созданного жестокостью и безумием. Места, изначально не предназначенного для жизни.
Они с Яной были рабами машин. Каждый их вдох, каждая секунда жизни может быть дана и отобрана электронно-механическими монстрами.
— Нет!.. — непроизвольно прошептал он.
Яна удивленно повернулась.
Семка окончательно пришел в себя. Он не верил и не хотел верить, что отец был одним из тех, кто обрек его на такую жизнь. И он не был рабом машин. Он их хозяин. Он из расы создателей.
Мальчик не мог и не собирался облекать свои мысли в слова. Он чувствовал все, о чем думал. Он испытывал боль, и из нее рождалось ощущение несправедливости, униженности, и оно, в свою очередь, как цепная реакция, будило другие, более неприятные и болезненные ощущения…
— Пойдем обедать, — позвала Яна, перебирая пальцами его спутанные волосы.
Семка полулежал, почти утонув в непомерно большом и мягком кресле.
— Мне не хочется. Может, попозже?
Яна кивнула, искоса взглянув на мальчика. Она как будто впервые увидела это задумчивое лицо. Она не обиделась и не удивилась, по себе зная, как трудно порой возвращаться в реальность после инъекций антистрессового препарата, который вводила автоматика жизнеобеспечения. Она сама много раз приходила в себя в этом же кресле, чувствуя, как голова пухнет от массы новой информации. Она не знала лишь той разницы, что разум Семки, ориентированный на выживание, уже успел увязать все новое, что узнал о мире и людях, со сфероидом и сделал очевидные выводы, которые никогда не приходили ей в голову.
— Ну ладно, — она вздохнула и неслышно, как и вошла, выскользнула из библиотеки.
Семка не заметил ее ухода.
Он встал и подошел к полкам, на которых длинными рядами стояли книги. Сейчас, несмотря на опустошенность и головную боль, ему хотелось самому, без посредства машины воспринять какую-нибудь информацию. Он бегло просмотрел корешки, но ни один не привлек его внимания, пока взгляд мальчика не наткнулся на толстую стопку пластбумаги, скрепленную самоклеящейся лентой.
«Бортовой журнал, —
прочел он. —
Колония „Остров Надежды“. Начат 10.07.2607 по Галактическому календарю».
Он вернулся за стол и с замиранием сердца перевернул первую страницу. Что-то подсказывало ему, это именно то, что он бессознательно искал на книжных полках.
Глаза мальчика скользнули по отпечатанным на принтере строкам:
«10 июля 2607 года. Нас тридцать два человека. Двадцать девять мужчин и три женщины. Это все, что осталось от экипажей полутора тысяч звездолетов, принимавших участие в битве…»
Семка не заметил, как с головой погрузился в чтение.
Ему казалось, что он видит их — непримиримых врагов, которые сумели не только встретиться в недрах сотрясающегося от взрывов и столкновений сфероида, но и протянуть друг другу руку.
Скользя взглядом по ровным строкам, он познал бездну их отчаяния, муки и надежды, ведь только такая жизнь была близка и понятна ему.
Они приварили друг к другу несколько более или менее целых кораблей, соединили их тамбурами, загерметизировали и назвали свой маленький мирок средь бурлящего ада Островом Надежды.
Он читал и непроизвольно представлял их в этих стенах, словно эти люди вдруг вернулись сюда, проходя перед мысленным взором мальчика вереницей призраков…
Они не опустили руки. Страница за страницей он наблюдал их борьбу, конфликты, дружбу, любовь и ненависть. Люди, брошенные посреди Великого Ничто, постепенно понимали всю чудовищность своей войны, словно пелена в муках падала с их глаз.
«19 декабря 2607 года. Наконец отыскали и с трудом отбуксировали к базе пригодный к ремонту корабль. Это малый рейдер типа „LX“. Придется очень многое переделывать на борту, восстанавливать все внешние коммуникации, локационную систему и т. д. Работы по горло. Сфероид продолжает трясти, но уже реже. Мы почти не отходим от базы, даже в поисках этого корабля не решились отойти далеко. Сергей уже предупредил всех об активированных боевых роботах, на которых наткнулся во время своих вылазок. Слава Богу, он кибернетик и успел обезвредить машины, иначе бы всем нам — крышка. Страшно подумать, сколько боевых машин стоят вот так в ожидании своего часа.
Нужно убираться отсюда, чем быстрее, тем лучше. Это место не просто нагоняет дрожь, оно вопит на весь космос о том, что мы — безумны».
И все-таки это случилось. Они не знали, кто или что послужило первым камушком, сорвавшим лавину, но спустя три месяца, в самый разгар работ по восстановлению рейдера, сфероид потрясли первые взрывы войны машин. Люди принялись лихорадочно действовать. Они ускорили ремонтные работы, одновременно возводя защитные сооружения вокруг колонии, но бои между машинами уже охватили весь сфероид, и разрозненные группы роботов то и дело прорывались через защиту, сея разрушение и смерть.
Это была жестокая и неравная борьба… Семка с трудом мог представить те дни, когда машины кишели повсюду. На его памяти их было уже не так-то и много — взаимное истребление между роботами шло именно тогда, когда разыгралась трагедия Острова Надежды.
Люди, населявшие крохотный мирок, страстно хотели жить, но гибли… Они верили, что вырвутся, и сражались, пока их не осталось всего двое. Ими были родители Яны, чьи сожженные тела он видел в тамбуре, рядом с изуродованной боевой машиной…
Семка перевернул последнюю страницу. Он был раздавлен…
Только сейчас он окончательно понял, откуда взялась Яна и кто он сам. Его отец пережил трагедию, худшую, чем судьба Острова Надежды. Ведь он был один.
А мама?
Семка сокрушенно покачал головой в ответ своим мыслям. Он ничего не знал о ней…
Повернувшись в кресле он хотел встать, но его взгляд вдруг уперся в застывшую на пороге библиотеки фигуру.
Это был Андор.
Реакция. Мышечная реакция, без участия разума, выработанная годами борьбы… «MG» легко выскочил из захватов силовой кобуры, и короткий ствол взметнулся вверх.
Андроид не дрогнул. Он стоял в дверном проеме, удивительно, до дрожи похожий на человека, но в то же время сверкающий сталью, как самая смертоносная из машин.
— Здравствуй, Андор, — произнес Семен, опуская оружие.
— Здравствуйте, сэр! — Андроид перешагнул порог библиотеки. — Я рад, что вы вернулись.
Семка знал, что не будет стрелять.
Андор сел в кресло напротив. Мальчик смотрел на отливающую серебром броню, лицо с человеческими чертами, знак на груди, означающий саморазвивающуюся киберсистему последнего поколения, и самые противоречивые чувства шевелились в его душе.
«Кто он?.. — думал Семка, продолжая разглядывать робота. — Друг?.. Враг?.. Или раб?..»
— Почему ты ушел? — спросил он у андроида.
— Я знал, что вы уничтожите меня, — не колеблясь ответил Андор.
Рука Семки невольно скользнула к поясу.
— Ты уверен, что я не пристрелю тебя сейчас?
— Нет, — покачал головой Андор. — Вы стали другим. Раньше вами руководили инстинкты. Теперь вы владеете информацией и способны объективно…
— Мной руководил жизненный опыт! — прервал его мальчик. — Ты никак не согласуешься с ним. И, пожалуйста, обращайся ко мне, как к Яне.
Семка смертельно устал. «Почему я сижу и беседую с ним?» — с тоской подумал он и исподлобья взглянул на андроида. Ясно, что этот робот отличался от всех других. Но все равно он — машина. Сознание мальчика временами пробуксовывало, у него еще не было достаточного опыта логики, Семка делал первые шаги, осваивая самый совершенный во Вселенной инструмент выживания — вооруженный знаниями разум…
— Я радикально отличаюсь от всех других моделей, — словно заглянув в его мысли, произнес Андор, нарушив затянувшуюся паузу. — Тебе не стоит опасаться меня, — добавил он. — Я уже говорил, что не способен причинить вред человеку.
Семка невольно усмехнулся.
— Пресловутые законы робототехники? — спросил он. Среди знаний, полученных от обучающего устройства, была и такая чушь.
Андор понял его усмешку.
— Законы робототехники были выведены очень давно, на планете Земля, и они были хороши до тех пор, пока оставались законами для людей. Но люди сами презрели их, создав боевые машины, и для меня они не играют никакой роли. Дело не в законах, а в психологии искусственного разума.
— Ты — искусственный разум?!
Андор взглянул на мальчика немигающими, выпуклыми глазами. В этот момент казалось, он мучительно хочет, чтобы его сталепластиковое лицо было способно к мимике.
— Я — опытная модель, — подтвердил он. — Мои создатели не успели довести до конца начатый эксперимент — они погибли во время битвы. Меня создавали как развивающуюся кибернетическую систему, предназначенную для разведки очень дальних звезд и планет. Я должен был постоянно обновлять свои знания, принимать самостоятельные решения, но не больше… Наверное, те, кто создал меня, не предполагали, что со временем я начну чувствовать.
Семка недоверчиво покачал головой.
— Слишком невероятно… — прошептал он, обращаясь к самому себе, словно мыслил вслух.
— С точки зрения известных технологий — да. Позитронный процессор, имитирующий человеческий нейрон, — это сложнейшее устройство, занимающее объем в кубический метр. Но я функционирую на ином принципе. Во мне впервые применен фотонный процессор на основе микролазеров. Боюсь, что эта технология навсегда похоронена тут… — он выразительно похлопал себя по хромированному черепу.
— Ты переживаешь? — переспросил Семка. Он интуитивно выбрал именно это слово.
— Да. Но, конечно, мои чувства заметно отличаются от человеческих. Они… холоднее, рациональнее… ведь я машина!
На несколько секунд в библиотеке наступила тишина. Слишком неожиданной и новой была информация.
— Но ты воспитывал Яну! — в замешательстве воскликнул Семка, словно найдя внезапное подтверждение слов Андора. — Какая тут рациональность? Почему ты сделал это?
— Скажи, ты любил своего отца?
— Конечно!
— А кто, по-твоему, мои родители?
Семка не нашелся, что ответить на этот бессмысленный, как показалось, вопрос.
— Люди, — пояснил Андор.
Рука мальчика впилась в подлокотник. Одни звезды ведали, как ему было тяжело… Новая информация, новые проблемы… и, как оказалось, он должен научиться решать их!
И вдруг он понял, что хочет этого. В его жизни появился новый смысл. Он больше не был зверьком, затравленным мальчиком, прячущимся в темных переходах от металлических монстров. Он был Человеком!
Андроид встал.
— Мне кажется, Яна ждет тебя обедать? — полуутвердительно произнес он. — Мне бы хотелось, чтобы ты познакомился с системой обороны колонии…
— Хорошо, — Семка решительно встал и взглянул на Андора. — Ты посидишь с нами за столом?
Андроид кивнул, и мальчику вдруг показалось, что его стальные губы тронуло слабое подобие улыбки.
