ЭПИЛОГ
Планета Гефест.
Несколько лет спустя…
Над котловиной, когда-то бывшей первобытным океаном планеты, занимался стылый, туманно-розовый рассвет.
Люди по-прежнему жили тут, но они давно покинули подземные коммуникации и сам разрушенный город, переехав в глубь котловины, к двум озерам, вода в которых постепенно опреснилась вследствие возобновившихся дождей и работы специальных установок, завезенных сюда с иных миров.
Жизнь понемногу налаживалась, и одноэтажные домики с островерхими крышами, крытыми пластиковой черепицей, виднелись тут и там, разбросанные по берегу без всякой планировки, как заблагорассудилось их хозяевам.
Единственной общностью, которая прослеживалась в живописной асимметрии застройки, было обязательное наличие зелени подле каждого из строений.
Вулканические тучи, образующиеся над горячими и безжизненными равнинами Гефеста, толклись далеко у горизонта, цепляясь за вершины гор. Отравленные облака более не смели беспрепятственно парить над котловиной, их сдерживали незримые электромагнитные поля, которые генерировали несколько восстановленных по периметру котловины климатических станций.
Восстановление климата да небольшое количество планетопреобразующей техники – вот все, на что хватило сбережений Кристофера Раули, полученных известным только ему способом с размороженных банковских счетов. Все остальное приходилось делать своими руками, но людям, родившимся в стылых подземельях, грех было жаловаться на труд под чистым небом и теплым солнцем.
Комплекс офисных зданий, принадлежавший когда-то семейству Раули, по-прежнему царил над котловиной, сияя по ночам манящими россыпями габаритных огней.
Ничто не погибло и не пропало всуе, наоборот, весь горький опыт и приятные открытия были сложены вместе и приумножены. Комплекс продолжал функционировать, более того, он развивался вместе с новой экономикой Гефеста, которая не эксплуатировала больше ни природные ресурсы планеты, ни чьи-либо жизни.
Теперь комплекс зданий делился на две части. В одной располагался Храм Логриса, в другой, большей по масштабам, компьютерные лаборатории и мастерские.
Раз в месяц, а иногда и чаще, в зависимости от количества поступающих заказов, старый десантно-штурмовой модуль, переоборудованный в полноценный космический корабль, стартовал с Гефеста и отправлялся на рандеву в определенную точку пространства.
Обычно он стыковался с небольшим курьерским кораблем, который доставлял груз в виде небольших герметично запечатанных посылок и получал в обмен точно такие же контейнеры с точными указаниями адресатов.
В обитаемой Галактике, где вот уже несколько лет кряду всем гражданам Конфедерации Солнц выдавались производимые по технологии логриан черные кристаллы, появился новый вид бизнеса, который пока что предлагала одна-единственная фирма, медленно, но верно приобретавшая популярность.
За умеренную плату специалисты данной фирмы производили некоторую доработку изготавливаемых логрианами устройств.
Идея была проста: владелец усовершенствованного кристалла мог еще при жизни получить доступ к его мощностям и сформировать на носителях Логра ту Вселенную, в какой хотел бы обитать после своей кончины.
Это был разумный, правильный шаг, но никто из воспользовавшихся услугами фирмы «Гефестион» не ведал, какой ценой был куплен данный опыт.
Когда ты заранее знаешь, куда попадешь, когда тебе еще знакомы муки совести, сопряженной с психикой живого тела, мир, который формируется в Логре, и личная жизнь творца постепенно и безболезненно приходят к единому знаменателю. Никто не проводил опросов по данному поводу, но несомненно, что многие из ныне живущих, побывав в холодной и отрешенной Вселенной абсолютной памяти, серьезно задумались над собственной жизнью.
Каждого, кто получал видоизмененный Логр, в комплекте ждала короткая инструкция по мерам безопасности, с лаконичным предупреждением в конце:
Хранители Логриса посетят Ваш мир по факту его присовокупления к остальным Вселенным.
Мало кто обращал внимание на этот постскриптум.
А зря…
* * *
Раннее утро началось как обычно: Крис вышел на крыльцо своего дома, приветствуя рассвет, прошелся по лужайке, осматривая недавно посаженные кусты, задержался у виноградной лозы, которая в этом году обещала дать первую кисть плодов, и, удовлетворенный осмотром, вернулся в дом.
Их гость еще не проснулся, а Дана уже накрыла на стол, да и Андрей – старший сын, которому сегодня исполнилось пять лет, в нетерпении крутился подле.
Свои подарки и поздравления он уже получил, а вот главному событию в жизни – посвящению – еще предстояло свершиться ближе к вечеру.
…Ровно в полдень все жители небольшого поселка собрались подле дома Криса и Даны.
На крыльце уже стоял пятилетний мальчик, его родители и гость с иных миров, жилистый, сухощавый старик, в котором трудно было признать кадрового военного, генерала, начальника внешней разведки Конфедерации Солнц.
Он был приглашен на церемонию Крисом и не смог отказаться от посещения Гефеста. Во-первых, как любого нормального человека, его жгло любопытство, а во-вторых, его и Раули связывала тайна, которую они хранили, не раскрывая никому…
Белов за прошедшие годы еще ни разу не пожалел о принятом однажды решении. Конфедерация росла, ширилась, все больше ее граждан получали непосредственный доступ к древней, но сильно очеловеченной сетью Интерстар машине, которая также росла вместе с бурным развитием галактического сообщества…
…Торжественная процессия прошла по дороге с новым, не растрескавшимся, как раньше, покрытием и ступила под прохладные своды тоннеля, ведущего наверх, к Храму Логриса.
…Звучала тихая и немного печальная музыка.
Источник звука был скрыт где-то наверху, под сводами перестроенного помещения, которое казалось бесконечным из-за царящего в нем мрака.
Сразу за входом начиналась Бездна. Фигурки людей казались крохотными, они входили в двери и таяли, растворялись во мраке.
Даже Белов, прагматик и циник, невольно поддался общему чувству: ступив через порог, он оказался во тьме, и его душа вдруг ощутила тоскливую растерянность.
Двери сзади закрылись, отсекая последний проблеск света.
Музыка по-прежнему лилась откуда-то сверху, и вдруг во мраке одна за другой начали зажигаться крохотные искорки холодных, немигающих звезд, таких острых, колючих, ярких, какими они видны из космоса.
Абсолютный мрак превратился в сумрак, смутно прорисовались контуры высоких колонн, подпирающих свод огромного помещения. Стоя среди немногочисленных обитателей Гефеста, Белов заметил, как от общей группы отделилась чета Раули, вслед за ними шел малыш.
На фоне звездного мрака, проступая из него, внезапно появился титанический смерч Логриса – миллиарды кристаллов, соединенные вместе, вращались по часовой стрелке… Отдельные нити отслаивались от общей структуры, и их относило в сторону, отчего вращающийся смерч казался слегка размытым.
Старика, искушенного в знании разных обычаев и религий, внезапно проняла непроизвольная дрожь: в отличие от иных мест религиозного поклонения здесь не было ни капли мистики или лжи – перед ним проецировалась сама реальность, и оттого становилось чуть жутковато…
Кристофер Раули поднялся на небольшое возвышение.
Он и Дана встали рядом, малыш чуть ниже, и в этот миг заговорил Крис. Его речь была спокойной, уверенной, он не проповедовал абстрактные истины, а излагал факты, и в этом заключалась неодолимая сила:
– Две тысячи лет назад был человек, и был окружающий его космос. Мы знали лишь одну Вселенную – ту, которую видели глаза наших предков, куда уходили космические корабли с поселенцами на борту. Они осваивали планеты, любили и ненавидели, воевали и примирялись, человечество ширилось, росло и, наконец, вышло к границам, где три миллиона лет обитали и развивались чуждые нам расы.
Крис на секунду умолк, глядя на расплескавшуюся вокруг него звездную бездну, а затем продолжил тихим спокойным голосом:
– Мы осваивали космос, не замечая, что постепенно растим среди своих технологий новую Вселенную. Она зародилась в тот момент, когда на далекой планете Земля появилась первая электронно-вычислительная машина. Позже их стали называть компьютерами, затем, по мере усложнения – кибернетическими системами, и в конце концов на их основе возникла новая реальность, названная виртуальной.
Он обернулся к черному смерчу Логриса.
– Физические законы материальной Вселенной едины и незыблемы для всех, поэтому техническая мысль разных, непохожих друг на друга рас шла одними и теми же путями. Мы создали виртуальную реальность и сеть Интерстар, которая объединила звезды. Логриане создали свою машину – Логрис, объединявший не физические миры, но разумы усопших. Потом наступил миг потрясений, и мы, объединяясь против общего врага, вынуждены были совместить нашу сеть Интерстар с носителями древней машины.
Несколько долгих, показавшихся Белову бесконечными секунд Кристофер смотрел на черный смерч.
– Мы не поклоняемся Логрису, – вновь заговорил он. – Мы констатируем факт его существования и понимаем, что в нем реализовалась вторая Вселенная, где обитают уже не люди, логриане, инсекты или хараммины, а их души. Миры Логриса так же бесконечны и разнообразны, как планеты в физической Вселенной, но если обитаемую Галактику хранят законы, военные силы, межзвездные договоры, то миры Логриса до определенной поры существовали сами по себе…
Опять наступила секунда тишины, данная на осмысление сказанного, а затем вновь зазвучал ровный, спокойный голос Кристофера:
– С момента реанимации Логриса мир разделился на две половины, и мы, обитатели Гефеста, взяли на себя ответственность: хранить вторую Вселенную от попадающего туда зла, следить за тем, чтобы ни один личный ад того или иного существа не выплескивался за рамки, ограниченные отданным ему Логром, чтобы мир виртуальный не пытался влиять на мир физический.
Крис обернулся к своему сыну и обратился уже непосредственно к нему:
– Чтобы хранить, нужно понимать хрупкость и неповторимость двух Вселенных. Сломать дерево легче, чем посадить и вырастить его, в этом каждый из нас убеждается ежедневно. Мы получили по наследству уникальный врожденный дар, который позволяет каждому из нас существовать в двух Вселенных одновременно. Этот дар делает обитателей Гефеста особыми людьми, но не в смысле глобальной власти над мирами, а в плане ответственности перед ними.
Он умолк, и вместо него заговорила Дана:
– Честь – вот слово, смысл которого должен понимать каждый, кто ступает через границу двух Вселенных, – произнесла она. – Хранить целостность Вселенной – это честь… и ответственность за каждый свой шаг.
– Закрой глаза, сын! – приказал Крис.
Малыш повиновался. Его тело била крупная дрожь.
– Теперь мысленно представь себе Логрис.
Белов, наблюдавший за процедурой, вдруг увидел, как за правым ухом мальчика зардела, пульсируя, крохотная алая точка, и тотчас, затмевая колючее сияние звезд, вспыхнул ровным фоном исполинский проекционный экран.
В его стереоглубинах рос, приближаясь, увеличиваясь в размерах, черный вихрь Логриса.
Еще миг, и он заполнил собой все, потом исчез, истаял, и Белов увидел малыша, стоящего по пояс в цветущем травостое.
– Отсюда начинается путь каждого из нас, – раздался под сводами храма голос Кристофера Раули. – Эта Вселенная принадлежит не отдельной личности, а всем обитателям Гефеста. Повернись, сын!
Малыш вновь повиновался, но его тело осталось неподвижно – он обернулся там, в пространстве, куда ушел его разум.
Перед ним сияло многоцветье информационных потоков сети Интерстар.
– Запомни – это общечеловеческая сеть. Без нее Логрис – всего лишь набор отдельных, никак не взаимосвязанных виртуальных миров. Интерстар объединяет не только реальные планеты, но и фантомные миры. Технологии людей и логриан слились воедино, дополняя друг друга, и потому Логрис в сегодняшнем виде – это создание двух рас. А теперь – вперед!
Мальчик сделал робкий шаг, по щиколотки утонув в радужном потоке, и тот внезапно подхватил его, понес, но не стремительно, а бережно, будто знал, сколь ценный груз доверен ему…
На проекционном экране, куда транслировалось все, что видел пятилетний малыш, медленно видоизменяясь, проплывали берега многоцветной реки.
Одна реальность сменяла другую, здесь были и мертвые пустыни, и цветущие сады, и ужасающие картины непонятных войн, и серая мгла логрианских Вселенных, с их абстрактными понятиями красоты, сотканной из сложных завитков мрака, и феерия красок, присущая обителям человеческих душ…
– Запомни, – раздался в гробовой тишине голос Криса, – найдутся существа среди живых, кто захочет использовать миры усопших в своих интересах. Есть те, кто пытается использовать Интерстар для взлома отдельных Логров, но есть и мертвые, неупокоенные души, которые, попав в свой посмертный мир, не выдерживают тяжести принесенных с собой грехов и силятся вырваться отсюда назад, в мир живых.
Мы не смеем вмешиваться в отдельно взятые миры, мы лишь стоим на страже своей границы, на Грани Реальности, защищая от взаимных посягательств обе Вселенные, не отдавая предпочтения ни одной из них.
Прошло еще несколько захватывающих минут, в течение которых на огромный экран проецировалось все, что наблюдал разум пятилетнего малыша, впервые скользящий по границе двух пространств.
– А теперь – возвращайся! – раздался под сводами храма голос его отца.
Малыш повиновался – медленно, неумело. Краски одного из чуждых миров на проекционном экране блекли слишком долго, словно не желали отпускать юный разум из своего пространства, но в конце концов на их фоне вновь проступил черный как смоль вращающийся смерч Логриса, который медленно удалялся, отдавая назад колючее сияние миллиардов звезд, и, наконец, мальчик открыл глаза.
Посвящение состоялось.
Когда процессия двинулась назад, к выходу из храма, Белов, приблизившись к Кристоферу, заметил, что Раули-старший напряжен и измотан не меньше, чем его сын, впервые прошедший по Грани Реальности, разделяющей две Вселенные.
Прилетев сюда, седой генерал был полон сомнений относительно той роли, что присвоили себе обитатели Гефеста – мало кому известной, забытой колонии.
Теперь его мнение изменилось.
Он поравнялся с Крисом и несколько минут шел бок о бок с ним, вспоминая события, происходившие тут несколько лет назад.
Теперь он знал, что названия и расовая принадлежность обитателей любого мира не играют роли и не меняют сути, ну а то, что продемонстрировал сегодня пятилетний малыш, могло быть обозначено только одним термином – эволюция.
Люди шагнули еще на одну ступеньку вверх по бесконечной лестнице развития, и Белов вдруг поймал себя на мысли, что испытывает гордость за юного Раули, будто это был его собственный сын или внук.
Декабрь 2001
Назад: Глава 13
На главную: Предисловие
