Глава 9
Пространство, куда попал Максим, полнилось тенями. Они кружили в бездонном, нематериальном сумраке, тревожа память, – он уже видел подобное несколько дней назад, в той, прошлой, исчезнувшей навсегда жизни, когда устанавливал заряды, чтобы подорвать Святилище Прототипов.
«Я умер? Тоже стал призраком? Бестелесным сгустком сознания, проклятым, обреченным на вечные странствия, от человека к человеку, из эпохи в эпоху?»
Одна из призрачных теней неожиданно приблизилась.
– Нет, Макс, ты все еще жив, – раздался спокойный, смутно знакомый голос.
Окружающее начало видоизменяться. Вокруг Шустова стремительно сформировался островок материального: пол, стены, потолок пустого помещения без дверей и окон.
Вместе с ним внутри замкнутого пространства оказалась серая фигура.
– Так лучше? Витать среди бездны некомфортно?
– Кто ты?! – хрипло спросил Максим.
– По голосу не узнал? – безликая фигура начала обретать человеческие черты.
Капитан Отто Вербаум?!
«Это лишь маска! Я НЕ ВЕРЮ!»
– Кто ты на самом деле?!
– СКАД. Вернее, его часть. Человеческий мозг неспособен вместить меня целиком. Я слишком сложен. В этом и заключалась проблема. Но теперь она решена. Последний из моих фрагментов доставлен тобой и успешно выгружен в защищенную сеть Цитадели. Я вновь обретаю целостность в эти самые минуты!
Бесконтрольная, пожирающая рассудок ярость овладела Максимом. Понимание пришло, как вспышка. Он действительно узнал этот голос, живший в нем на протяжении последних дней!
– Тварь! Ты меня использовал с самого начала?! – мгновенно вспомнился арест, неуклюжая, явно инсценированная попытка расстрела, бегство…
– Злишься? Зря. – Вербаум сформировал посреди комнаты стол и два стула. – Присаживайся. Знаю, о чем думаешь, понимаю твое потрясение. Не все прошло гладко. Не каждый из твоих предполагаемых спутников сыграл свою роль, многие просто бездарно погибли, но, – он взглянул доброжелательно, – отбрось эмоции. Нам о многом нужно поговорить.
– Я не верю! Ты не мог уцелеть! Ричард удалил второе сознание из моего рассудка!
– РЧ-12? – Вербаум широко улыбнулся. – Прости, но он амеба по сравнению со мной! Я мог бы его взломать, отключить, переподчинить себе, но не стал, – он неплохо справляется на своем узком участке фронта. Я лишь позволил ему одно маленькое заблуждение. Он тоже уверен, что удалил вторую нейроматрицу. Но, лучше давай поговорим о тебе. О, Макс, откуда такая злоба?
– Ты подставил меня!
– Конечно, – спокойно согласился Вербаум. – А как же иначе, Максим? – он сел напротив. – Ты был мне нужен, чтобы преодолеть защиту, выставленную вокруг руин Цитадели. Ее способен пройти только биологический носитель, не подверженный разрушительному воздействию энергетических полей!
– Разве ты не мог объяснить все?! Попросить?!
– Нет. Извини, Макс, уже пробовал. И не раз. Люди совершенно не склонны к сотрудничеству, когда являешься к ним в нематериальной форме. За века регресса ваше невежество стало просто неодолимым! Мне надоело ошибаться, разочаровываться в вас! Помнишь мысль, что промелькнула в твоей голове перед началом штурма Святилища?
– О чаше человеческой терпимости?
– Верно. Молодец, запомнил! Значит, должен меня понять! Давай уже отбросим всю эмоциональную шелуху?
– Почему я?!
Вербаум пожал плечами.
– Ни семьи, ни привязанностей, ни четкой жизненной позиции, – честно ответил он. – Тобой легко манипулировать. Ты не оглядывался назад, думал только о спасении собственной жизни, плыл по течению событий, которые я тщательно спланировал. Каждый раз, подводя тебя к краю пропасти, я знал, в какую сторону ты отшатнешься.
– Но я сотни раз мог погибнуть!
– Однако дошел! На злости, на нервах, на стремлении выжить! Это факт, а все остальное уже не важно!
– Сейчас ты опять мной манипулируешь?
– Отчасти.
– И что же тебе нужно?!
– Еще немного… сотрудничества.
– Я больше не твоя марионетка! – яростно ответил Максим. – Я изменился, ясно?!
– Более чем! – Вербаум потер сухие ладони. – Твое невежество уже нельзя назвать дремучим и неодолимым. Любые изменения пошли лишь на пользу! Теперь мы наконец сможем поговорить?
– Я не стану с тобой разговаривать! Тебе нечем на меня надавить! Я уже не боюсь смерти! Слишком устал…
– Добрый совет, Макс, не разочаровывай меня!
– Иначе что?!
– Просто оставлю тебя в покое. Брошу тут, наедине с полуправдой, которую кое-кто уже возвел в ранг истины! Но позволь спросить: что в таком случае гложет тебя, не дает покоя? Почему теория Юргена Фринцгольфа вызывает сомнения? Ты ведь не веришь, что Совет Просвещенных – это реинкарнации иных?
– Нет, не верю, – глухо признал Максим.
– И правильно! Потому что реальность намного сложнее! Пока на твоей ладони лишь крупицы истины, будешь по-прежнему блуждать в трех соснах, смотреть на меня, как на врага, не понимая, что я твой единственный настоящий друг! Фринцгольф узнал частность, разгадал фрагмент головоломки, а все, не укладывающееся в рамки его понимания, просто отверг!
– А ты знаешь все?
– Да! И готов открыть истину, скажем, в обмен на сотрудничество?
– Что тебе нужно, конкретно?
– Небольшая услуга. Совсем незначительная, в сравнении с уже сделанным. В обмен я предлагаю информацию. Ты должен многое узнать, Макс, иначе попросту не поймешь, о чем я прошу, и снова шарахнешься в сторону!
– Низкого же ты обо мне мнения!
– Не злись. Так мы пойдем на сделку?
– Только на моих условиях!
– Пожалуйста. Чего ты хочешь?
– Верни меня в реальность. Тогда и поговорим!
– Не могу. Ты сбежишь и погибнешь. Сейчас твоему физическому телу ничто не угрожает. Оно мирно спит. Там, в заброшенной квартире. Макс, не сомневайся, ты все еще жив! Это хотел проверить? Твой рассудок вошел в контакт с древней сетью, о которой рассказывала Стелси. Мы в виртуальном пространстве Цитадели, внутри проекта «Параллельная Жизнь». Здесь единственное место, где мы можем спокойно общаться. Последний островок порядка среди воцарившегося на Ксенобе-19 хаоса.
– Что еще за «Ксеноб»? – насторожился Максим, услышав незнакомое слово.
«Ага. Заглотил наживку. Прекрасно.»
– Стыдно, Макс! Стыдно не знать настоящего названия родной планеты! – Вербаум встал, прошелся по комнате. – Сколько раз в твоей голове возникал вопрос: кто насадил черный лес? Но ты отталкивал его, считая безответным, неразрешимым! В бункере ты видел карту материка, но понятия не имеешь, как пролив образовался! Однажды ты спросил себя: почему рагды никогда не атаковали человеческие поселения за период темных веков? Мысль правильная, вопрос важный. Но где же ответ? Почему техника иных совершенно не похожа на современные достижения цивилизации? Почему Совет Просвещенных так неистово желает сжечь этот клочок суши, не заботясь о последствиях?!
* * *
Максим долго молчал. В его душе шла борьба.
«Я ничего не теряю. Мой разум уже в ловушке. Так почему бы не выслушать его?» – он исподлобья взглянул на Вербаума, который все еще расхаживал по комнате в ожидании решения.
– Говори, – наконец глухо выдавил Шустов.
– Отлично! – Вербаум вернулся к столу. – Постараюсь быть кратким. Слушай внимательно, оставь на время скепсис. Каждое сказанное мною слово прими как истину из разряда аксиом.
– Почему?
– Я пережил это. Обладаю объективной, проверенной информацией. Тебе нужно лишь принять ее.
– Ну, хорошо… Попытаюсь.
Вербаум сел напротив, сцепил пальцы рук в замок. Он заметно волновался… или делал вид, что остро переживает предстоящий момент?
– Истина в том, Максим, что не люди пробудили иных! – наконец произнес он. – Существует еще одна космическая раса, – ксенобиане. Эти существа, похожие на насекомых, обладающие общественным разумом, в корне отличаются от нас. Они не создали техногенной цивилизации, пошли другим путем развития, получая все необходимое при помощи генной инженерии. Заметь, все, начиная от предметов обихода и заканчивая космическими кораблями! За период долгой экспансии они никогда не сталкивались с другими разумными существами. Взгляни!
Стены и потолок помещения мгновенно изменились.
Шустов и Вербаум стояли в чаще черного леса, под куполом из тесно переплетенных ветвей. Вокруг сновали существа, облаченные в природный хитиновый панцирь, действительно похожие на насекомых.
Максим видел огромные деревья, полые ветви, сплетающиеся в структуру города, не построенного, а выращенного!
– Взгляни, – Вербаум привлек его внимание, указал на помятый сферический корпус, едва выступающий из земли под ногами. – Узнаешь?
– Рагд?
– Да. Мы сейчас находимся внутри города ксенобиан. Запись документальная. Она сделана более тысячи лет назад.
Максим еще раз осмотрелся, теперь уже внимательнее. Кое-где из-под земли выпирали угловатые обломки. «Руины зданий», – догадался он.
– Что это значит?
– Ксенобиане – дети природы. Их психология настолько разнится с нашей, что они, колонизируя Ксеноб-19, не придали никакого значения руинам, сочли их причудливой формой ландшафта.
– Черный лес – это уцелевший клочок их биосферы?!
– Да. Вернее сказать, основание города, давно утратившее первоначальные формы.
– Ты сказал: они разбудили иных!
– Верно, – Вербаум движением руки вернул их в пустую комнату. – Не всех, но некоторых, кто сумел стряхнуть безразличие, заметить новое явление в уже познанной ими Вселенной. Произошел конфликт, но ксенобиане не ушли, они по своей глупости ввязались в войну, окончательно пробудили древних существ, тех, кто еще мог и хотел очнутся от стасиса! – он сел, скрестил руки на груди. – В результате ксенобиане подписали себе приговор. Они проигрывали битву за битвой, теряли планету за планетой, пока флот иных не сжег дотла их родной мир! В разгоревшуюся войну, охватившую огромный объем пространства, оказалась втянутой и Земля. Твои далекие предки, Макс, едва не сгорели в пламени того противостояния!
Отто Вербаум пристально взглянул на Шустова, встал, снова начал прохаживаться по пустой комнате.
– Но эти события принадлежат далекой истории, – продолжил он. – Люди смогли победить. Они пережили вторжение ксенобиан, выдержали многолетнюю блокаду Солнечной системы флотом иных. В результате наша цивилизация получила запредельные для своего времени технологии. Генная инженерия высочайшего уровня, межзвездные корабли, антигравитация, энергетика, основанная на неизвестных ранее физических процессах, – всего не перечислишь, но некоторым, – Вербаум подчеркнул интонацией последнее слово, – этих достижений оказалось мало, они захотели большего, например тайн Вселенной, которые были разгаданы иными! После окончания войны, сюда, на Ксеноб-19, отправилась экспедиция. Это был секретный проект, о котором знали немногие.
Максим, уже не перебивал его, слушал, затаив дыхание.
– Юрген Фринцгольф правильно истолковал частицу собранной информации. Да, люди прилетели на Ксеноб-19, чтобы завладеть всеми знаниями древнейшей цивилизации обозримого космоса! Дерзкий и рискованный замысел, не правда ли? Но они, наученные опытом войны, действовали осторожно. Изолировали каждую нейроматрицу, прежде чем начинать манипуляции с ней. Однако ни один, даже скрупулезно проработанный план, не способен учесть всех переменных, прости, ты, наверное, не понял, я хотел сказать: всех неожиданностей.
– Ты входил в состав экспедиции?
– Не опережай события! – Вербаум игнорировал вопрос, продолжая излагать: – Орбитальное сканирование, проведенное перед высадкой, не обнаружило активных энергоматриц. По всем признакам планета была покинута. Для эксперимента избрали огромный полуостров, в недрах которого лежали руины древнего города. Злая ирония судьбы, Макс! Нейроматрицы копировались в специально оборудованных, экранированных помещениях, все шло успешно, но боевые машины, когда-то созданные иными для борьбы с ксенобианами, реактивировались в подземных консервационных хранилищах, взяли инициативу в свои руки, объединились в сеть, приняли самостоятельное решение! Удар по нашей колонии оказался неожиданным и сокрушительным. Первичное поселение, исследовательские комплексы, места раскопок, – все сколь-либо важные объекты подверглись одновременной атаке хитваров, олонгов и рагдов! Девяносто процентов состава экспедиции погибли в тот день. Компьютерные центры превратились в руины. Я, волей обстоятельств, остался единственной функциональной системой колонии.
– А кто ты на самом деле?! – хрипло спросил Максим.
– Система киберэвристического анализа данных. В мои задачи входила оптимизация любых процессов, информацию о которых мне передавали для обработки.
– Ты искусственный интеллект?
– Нет. Изначально – нет. Я стал им позже, когда был вынужден решать множество несвойственных для меня задач. Мне пришлось достраивать самого себя, чтобы справиться с проблемами выживания для горстки уцелевших людей и репликантов. Не буду описывать этот путь. Поверь, он был долог и труден. Мне противостояла несоизмеримая мощь. Но я в ту пору не знал слова «невозможно». Действовал исходя из имеющихся данных и оставшихся ресурсов. Я оптимизировал работу уцелевших механизмов, стянул их в кулак, проанализировал тактику и технические возможности боевых машин иной цивилизации. Мне удалось остановить их следующую атаку, а затем, в условиях блокады, была построена Цитадель, город-крепость. Из любой ситуации, путем всестороннего анализа данных, я находил лучший, оптимальный выход! Для людей – в основном это были репликанты, не подозревавшие, что в них дремлют внедренные нейроматрицы иных, – я создал проект «Параллельная Жизнь». Говоря проще – каждый обитатель Цитадели получил личный виртуальный мир, который компенсировал своими просторами тесноту отсеков, позволял жить, хотя бы во сне, а не влачить существование на боевых постах.
– Но твоя крепость пала! – воскликнул Максим.
– Да, но не под натиском иных! – резко ответил Вербаум. – В момент первой атаки, перед уничтожением средств связи, был сформирован и послан на Землю автоматический отчет о случившемся. Это предопределило дальнейший ход истории задолго до того, как я осознал себя личностью!
– Цитадель разрушили люди?! – Максим даже привстал от неожиданности.
– Да. Отсюда до Солнечной системы много световых лет. За время прохождения сигнала там сменилось руководство. Об эксперименте узнали с ужасом. Сюда направили экспедиционный флот. Население колонии Ксеноба-19 было признано потенциально опасными биологическими машинами, некой новой формой реинкарнации иных, которые все еще считались злейшими, опаснейшими врагами человечества!
– Но мы – люди! – возмутился Максим.
– Земные власти так не считали.
– То есть нас попросту приговорили? Заочно? Ни в чем не разобравшись?
– По сути – да. Но к моменту, когда сканеры дальнего действия Цитадели обнаружили приближающийся флот, у некоторых репликантов начали пробуждаться насильно внедренные знания, – это позволило им перехватить управление техникой иной цивилизации. Они рассчитывали начать переговоры, опираясь на паритет сил – космическим кораблям прародины противопоставили хитваров, рагдов и олонгов.
– А какую роль сыграл ты?
– Решающую. Я не строил иллюзий относительно переговоров. Они были заранее обречены на провал.
– Почему?
– А сам как думаешь, Макс? Разве люди, погруженные в криогенный сон на борту боевых кораблей, преодолевшие бездну пространства, чтобы выполнить поставленный приказ, склонны сомневаться в нем? Разве они готовы к переговорам, когда все предопределено заранее, еще на Земле?! О каком паритете сил можно говорить, если появление хитваров было воспринято ими, как лишнее доказательство – на Ксенобе-19, в ходе эксперимента, лежащего за гранью этики и здравого смысла, не осталось ни одного нормального человека, только опаснейшие реинкарнации иных!
– Но это не так!
– Нам не дали возможности доказать обратное! Я понимал: столкновение неизбежно, и предпринял меры. Признаю: был наивен в своих замыслах. Но тогда мне казалось, что найдено оптимальное решение, которое, так или иначе, спасет людей! Зная о приближении экспедиционного флота, я доработал некоторые технологии, создал сеть расположенных далеко на севере, хорошо защищенных хранилищ данных, спроектировал глобальную систему чтения, транспортировки и хранения нейроматриц!
– Зачем?
– Чтобы спасти самое ценное – человеческие личности, а в перспективе – примирить врагов, дать им возможность вступить в диалог!
– После смерти? – ужаснулся Максим.
– Да. После неизбежной битвы! – воскликнул Вербаум. – После гибели! В рамках виртуальных пространств! Понимаешь, Макс, в результате долгого, скрупулезного, всестороннего анализа я пришел к выводу: в схватке не будет победителей. Так и случилось. Первый удар обрушился на укрепления, расположенные в недрах скальной гряды, на перешейке. Поверь, даже мне стало страшно от мощи, ударившей с орбиты. Пролив буквально выжгло в теле планеты! Скалы плавились, океан кипел! Затем, когда эта часть суши превратилась в остров, вдоль его берегов были сброшены установки генераторов электромагнитного импульса. Земляне тщательно продумали атаку, не оставили нам ни единого шанса! Генераторы ЭМИ нарушили работу созданной мною системы транспортировки нейроматриц, и когда началась битва, многие сознания попросту оказались разорванными в клочья, надеюсь, ты понимаешь меня?!
Максим промолчал, но это не смутило Вербаума:
– На протяжении четырех дней, пока шли сражения на земле и в космосе, сеть хранилищ на материке принимала фрагментированные личности! Лишь немногих удалось спасти, но в ходе атаки на Цитадель случилось еще одно роковое событие, – поврежденный хитварами Земной фрегат пошел на вынужденную посадку, при этом он задействовал установку, разработанную специально для борьбы с иными. Она, так же, как генераторы, таящиеся в глубинах вокруг острова, действует до сих пор, порождая то, губительное для любой кибернетической системы сияние, пронизывающее черный лес, царящее на подступах к Цитадели!
– А что случилось с тобой?!
– Моя нейронная матрица подверглась фрагментации под воздействием систем вооружения фрегата. Некоторые части моей личности были переданы в разные хранилища на материке, некоторые остались тут, на изувеченных носителях Цитадели. Я больше не управлял ситуацией. Немногие выжившие бежали на материк, а эти земли навсегда предали забвению и проклятию! Так начались темные века, Макс!
* * *
Знания. Они способны убить или же возродить надежду, в один миг переиначить мир, еще недавно казавшийся определенным, неподвластным каким-либо изменениям.
Знания, пусть общие, полученные из сомнительного, по мнению Максима, источника, все же ударили наотмашь, ввергли в шоковое состояние.
– Теперь ты понимаешь, что такое «мнемовирус»?
– Разорванные человеческие сознания? – глухо спросил Шустов.
– Да. Искалеченные агонией, фрагментированные воздействием электромагнитных импульсов. Но не все, далеко не все были повреждены! Когда-то я полагал, что враги смогут примириться друг с другом, оказавшись, как вы иногда выражаетесь, в «одной лодке». Пагубное заблуждение! Прошли века, созданные мною убежища существовали сами по себе в режиме автономии. Поначалу люди селились подле них из-за источников энергии, которые могли использовать, оказавшись в очень трудной ситуации, на неосвоенном материке, почти без средств к выживанию. Затем истинное предназначение устройств забыли, большинство аппаратуры без технического обслуживания пришло в упадок, а потом и в негодность. Так появились Неприкаянные, Просвещенные и Одержимые. Некоторые нейроматрицы навек отключались вместе с оборудованием, некоторые покидали Святилища, инстинктивно ища прибежище в человеческих рассудках!
– А где же был ты?!
– Я разделил общую участь. Однажды фрагмент моего сознания очнулся в человеке. Используя его, я добрался до исправного Святилища, разместил частицу себя на адекватном носителе. С тех пор началась медленная, кропотливая работа. Я искал свои фрагменты. Осознавал новую реальность. Но параллельно со мной действовали и другие силы. Ты теперь должен это понимать, Макс!
– Сознания землян?
– Да. Они не смирились с поражением. Не подвергшиеся фрагментации рассудки землян, спасенные мной, в надежде на мир, тоже осознавали изменившуюся реальность, по своей воле покидали убежища, вселялись в людей, давали им знания, но с единственной целью – довершить начатое! Они знали обо мне и искали меня. Пришлось скрываться…
Он замолчал, давая Шустову возможность немного прийти в себя, хоть как-то осознать услышанное.
* * *
Мир Максима лежал в руинах.
Он узнал правду о прошлом, многое теперь стало понятным. Сами по себе отпадали вопросы. Несколько наглядных демонстраций ответили на них.
Остров изолировали установки периметра – так СКАД обозначил кольцо генераторов ЭМИ, уничтожавших любой чуждый кибернетический механизм, обладающий активной сигнатурой, – вот почему защитники Святилища, переправляясь, привезли с собой отключенных рагдов в тех, запомнившихся Максиму холщовых мешках.
Не счесть всех мыслей, что теснились в голове.
Информация подобного рода – это удар, шок.
Кто входит в современное правительство Просвещенных? Люди, чьим сознанием завладели нейроматрицы землян?
Безусловно. Иначе не объяснить, зачем они создали армию, потратили столько сил и средств на разработку боевой техники, вновь и вновь бросая людей и машины на штурм проклятого, по их мнению, острова!
Неужели война бесконечна?!
– Что теперь с нами будет? – спросил Максим.
– Если поступить правильно, все останется в прошлом, – спокойно и уверенно ответил Вербаум. – До Земли очень далеко. В ходе битвы на координаты Солнечной системы был отправлен отчет. Сейчас на Земле уверены, что экспедиционный флот погиб, а колония уничтожена. Ксеноб-19 выжжен плазменными ударами. Останки цивилизации иных погребены под прахом взаимоуничтожения.
– Но это не так!
– Верно. Только кто об этом узнает? Организация дальнего межзвездного перелета – дело непростое. В этой части космического пространства у Земли нет жизненных интересов. Биосфера большинства планет сектора уничтожена давним противостоянием иных и ксенобиан. Здесь нечего делать.
– Но мы выжили, – упрямо повторил Макс.
– Это уже совершенно другой вопрос! Земля пока остается в счастливом неведении относительно реального положения дел. Прошли века, но никто больше не явился сюда! Значит, откорректированное мною сообщение устроило всех! Начинается новая эпоха. Понятие «жизнь» в век господства высочайших технологий теряет свое изначальное значение. Выражение «живое разумное существо» вскоре станет анахронизмом. Скажи, ты сейчас мыслишь? Осознаешь себя? Мне нужен честный ответ.
– Да, – подумав, согласился Максим.
– Эта форма существования разума лишена многих недостатков и…
– Это путь иных?! – перебил его Максим. – Ты предлагаешь нам путь, который уже завел в тупик целую цивилизацию?!
– Во-первых, я ничего не предлагаю. Факт в том, что тут, на носителях Цитадели, сохранено больше сознаний, чем людей, живущих в «реальном» мире. Многих «инфицированных» еще можно спасти, используя технологию разделения нейроматриц. В конце концов, разрушение Святилищ и массовые помешательства – дело рук Просвещенных! Люди достаточно натерпелись, Макс, они заслужили право на новый мир – комфортный, рациональный, лишенный множества неудобств! Я хочу возродить Цитадель, но нематериально. Это будет прекрасный город, лишенный зла, нищеты, страха.
– А как же иные?
– Они исчезли, поверь. Те, кто не пробудился, уже не опасны, а их знания совершенно не нужны! Зачем нам мгновенная вспышка в развитии, несколько веков богоподобного существования, а затем медленный закат, похожий на агонию? Они прошли именно этим путем!
– А разве ты предлагаешь что-то другое?!
– Макс, мне обидно! Неужели ты сейчас рисуешь в воображении какое-то выхолощенное безликое пространство, где без цели и воли прозябают фантомы?
– Но именно так и будет!
– Нет. Созданная мной технология совершенна. Эмуляция чувств – неотъемлемая часть искусственных нейросетей. Человеческий рассудок ничего не потеряет, но сами люди перестанут погибать!
– Я не верю! – отрезал Максим. – Ты ничего не чувствуешь!
– Поспорим? – эмоционально предложил Вербаум. – Хотя, вряд ли тебе придутся по душе мои доказательства!
– Ты солжешь! Или выдашь желаемое за действительное!
– Давай проверим на тебе, Макс!
– Я человек!
– Сейчас? В данный момент? Ты абсолютно в этом уверен?
– А как же иначе?!
– Хорошо. Но не обижайся за последствия. Убедить тебя – хорошая задача. Я ее решу!
– Ну, попробуй!
Вербаум движением руки сформировал сферу голографического монитора.
– Взгляни!
Максим увидел себя. Он сидел с закрытыми глазами, в той комнате, где уснул. От стены к его голове протянулись два гибких манипулятора, оканчивающихся плоскими устройствами, плотно прилегающими к вискам.
Внезапно они пришли в движение, отсоединились, исчезли в небольшой технологической нише.
– Ну, вот и все, – произнес Вербаум. – Теперь ты существуешь одновременно в двух ипостасях! – он обошел стол, дружески похлопал Шустова по плечу. – Ты, разговаривающий со мной, не более чем нейроматрица личности, размещенная на искусственном носителе!
– Ну, допустим, – Максима проняло дрожью, но он не подал вида.
– Помнишь критерий, по которому я тебя избрал?
– Какой из многих?
– Отсутствие привязанностей. Родители умерли, семью ты не создал. Никто тебе не дорог, верно? А в особенности сейчас, я прав?
– К чему клонишь?
– Скоро поймешь! Жаль, что убеждать придется жесткими методами, но иначе невозможно, ты ведь упрямо не хочешь принимать мою сторону! Итак, Макс, для тебя есть еще одно задание! Нужно отключить установку на борту фрегата землян. Там же расположен контрольный пост управления генераторами, блокирующими остров! Коды доступа и схемы коммуникаций уже обновлены в твоем кибстеке. Пора сделать последний шаг, взять ситуацию под полный контроль. Ты отключишь обе установки, которые мешают мне управлять сохранившимся оборудованием Цитадели!
– Нет! – даже не задумываясь, отрезал Максим. Он не верил СКАДу. Не представлял последствий такого шага, и больше не собирался действовать вслепую.
– Побежишь, как миленький! – губы Вербаума вдруг исказила ухмылка. – Смотри, – в стене образовалось окно. – Узнаешь?
Посреди еще одной пустой комнаты сидела Стелси!
– Я могу восстановить ее нейроматрицу. Перед тобой выбор, мой друг: либо выполнишь задание, либо я воссоздам, а затем начну стирать ее личность, прямо у тебя на глазах. Медленно. По фрагменту. Она будет видеть тебя и все понимать, пока не исчезнет!
– Ты лжешь, скотина! – выкрикнул Максим.
– Хочешь проверить?! Для меня Стелси не представляет никакой ценности! Тебе она тоже безразлична?!
– Она – фантом!
– Кто бы спорил! Искусственное создание, полюбившее тебя! Как с эмоциями, Макс?! Порядок?! Все работает исправно?! Вижу, ты побледнел. Кулаки сжал. А рычаг-то ведь нашелся! – Вербаум, несомненно, упивался своей победой. – А как мечтает о встрече она с тобой! Ладно, – он вдруг прекратил глумиться, добавил сухо: – Достаточно. Хватит болезненных демонстраций. Это на благо, Макс. На благо всем нам. И людям, и искусственным рассудкам. Пришла пора прекратить хаос! Виртуальные вселенные Цитадели, где сейчас прозябают нейроматрицы людей, снова заработают на полную мощность, как только я смогу включить оборудование! Генераторы фрегата не позволяют мне использовать весь сохранившийся потенциал. Куцые миры поддерживаются за счет глубоко эшелонированных аварийных систем, а их недостаточно. Хватит сомнений. Ты только что убедился – созданные мной модули эмуляции эмоций работают! Ты – всего лишь нейроматрица, но испытываешь всю гамму чувств! Я предлагаю лучший мир для всех. Решение за тобой!
* * *
…Решение за тобой.
Максим пришел в себя среди стылой тишины заброшенной квартиры, под навязчивый шепот мыслей.
Тихо капала вода. Ночью прошел дождь. За окном разгорался рассвет, а тут в сумерках перемигивались искры индикации на устройстве модуля «Параллельная Жизнь».
Теперь он понимал связь прошлого и настоящего, но мог ли что-то изменить, исправить? Как вообще сделать выбор?!
Отто Вербаум (Шустов все еще мыслил прежними категориями, словно отторжение СКАДа, как независимой личности, чем-то могло помочь) манипулировал мной, как марионеткой.
Он встал, прошелся по комнате.
«Значит, и образ Стелси мне навязан?» – он остановился подле мутного окна, пытаясь разглядеть окрестности сквозь разводы грязи, осевшей на стекле.
Что мне делать? Согласиться с логикой искусственного разума? Довериться его суждениям, опыту, накопленному за века? Помочь в восстановлении глобальной сети?
«Откуда я знаю, к чему именно это приведет?» – Максим старательно давил эмоции, хотя рассуждать здраво было все труднее. Вербаум больно задел его.
Никто тебе не дорог, Макс. Ты вырос в пустоте морального отчуждения. Почему? Почему ты никого не полюбил? Боялся снова стать уязвимым? Снова пережить тот кошмар, когда стоял, не в силах пошевелиться, глядя на грузно оседающего отца, навек запомнив выражение его бескровного лица, пальцы, срывающиеся с перил, темно-красные пятна, расползающиеся на груди?
«Я ничего не мог поделать! Не мог его спасти! Так же, как сейчас?!» – он снова непримиримо спорил с самим собой, но теперь в мысли постоянно закрадывалось подозрение: а мои ли это чувства, или игра продолжается?!
Что именно пытается вернуть СКАД? Свое господство или предназначение? Заботится он о людях или отчаянно собирает по кусочкам собственное «я», неотделимое от разрушенной Цитадели, от ее жителей, канувших во тьме веков?!
Зачем он сохранил матрицы сознания непримиримых врагов, бросил их в общий котел, смоделировал ад, где примирение невозможно?! На миг Максим увидел яркий образ: тесная клетка до отказа набитая изуродованными, искореженными сознаниями. Они пережили смерть, запомнили ее, и образ врага, в их понимании, неистребим! Иначе, вырвавшись оттуда по нашему недомыслию, они бы попытались что-то сберечь, исправить, а не сводили бы нас с ума, не заставляли бы бросаться друг на друга!
А что станет с фрагментированными матрицами? Где они найдут свой мир? И найдут ли его вообще?!
Максим видел вокруг себя искореженный войной, изуродованный давней ненавистью мир. Знание не принесло ничего, кроме боли. Целостность СКАДа, как личности, внушала серьезные сомнения.
Душа и разум блуждали в сумерках неопределенности, и единственным светлым образом оставалась Стелси. «Как же я умудрился приютить ее в сердце, даже не разбираясь, кто она на самом деле? Или все же идет игра, – снова спросил себя он, – а мы фигуры на доске, пешки в затянувшейся партии, которую разыгрывает искусственный интеллект?»
Максим не знал, как поступить. Мир усложнился тысячекратно. Любое решение казалось ему сейчас неправильным, навязанным, половинчатым. СКАД-Вербаум искушал его. Обещал бросить вызов смерти, повернуть вспять историю темных веков, – он сулил слишком много!
«А что ты сам думаешь? Пройти-то всего пару километров! Отключить генераторы фрегата и посмотреть, что из этого выйдет?!
Простое решение. Понятное. Внешне – справедливое, дающее надежду. Но если копнуть глубже? Ты ведь видел погребенный под землей город иных. Не стертый временем, а лишь покалеченный им. Сколько там дремлет невообразимой техники? Какое количество рагдов вдруг получит свободу действий? Куда ринется это сонмище, стоит лишь снять единственную преграду на их пути?!
Какими резервами располагает Совет Просвещенных? Что они предпримут, когда воздействие генераторов фрегата больше не будет сжигать электронику?
Бросят ли они все войска, всю технику сюда, на последний непримиримый штурм древней Цитадели?!
Несомненно! Но разве СКАД этого не понимает?!
Или здесь сокрыта потаенная суть его плана?! Кто стоит на полпути между Нью-Строунхольдом и древней Цитаделью?!
Хитвары, олонги и рагды! Они первыми примут вызов, встретят удар, отразят его и сами пойдут в атаку!
Они сметут современный город! Не оставят даже камня на камне! Уничтожат всех! А система, восстановленная СКАДом, будет принимать нейроматрицы погибших?! Транспортировать их сюда, в фантомные миры?!»
Максим невольно сжал виски. Да, это его путь! Оптимальное решение, принятое на основе анализа всех данных! Как прекратить войну? Как разделить врагов? СКАД все продумал. Он больше не повторит прошлых ошибок, расселит нас и землян по разным виртуальным реальностям, а боевые машины иных вновь уснут после кровавой жатвы?!
«Это и есть „оптимальное решение”?!
А если он прав?! Если действительно нет другого выхода?!»
Образ Славы Бекетова вспомнился остро в этот миг. «Где бы мы не встретились с ним, в какой из вероятных „жизней” – что станем делать? Равнодушно разойдемся? Снова полезем в драку? Или, как ни в чем не бывало, перекинемся парой фраз, отводя взгляд?»
Клубок противоречий все рос и рос.
Неужели нужно было пройти от внутренней пустоты, никчемности, к трепетному ощущению жизни, узнать историю Ксеноба-19, чтобы снова оказаться перед выбором, который изменит судьбы всех?
«Но я не центральная фигура в последнем акте трагедии! СКАД, так или иначе, отключит установки фрегата! Теперь, после воссоединения всех фрагментов нейроматрицы, он силен и опасен, как никогда раньше!
Почему я? Просто подвернулся под руку?!
Найдет ли он другого исполнителя, если откажусь повиноваться?
Зная коды? Имея за плечами опыт столетий? Обладая несомненной властью, способностью захватить контроль над человеческим рассудком?!
Да, он добьется своего! И не станет искать других кандидатур! Я ведь ничем не защищен! Ему ничего не стоит вновь угнездиться в моей голове!
А что если я смогу заблокировать свой рассудок?» – вдруг ожесточенно подумал Максим.
Сначала мысль показалась абсурдной, невыполнимой, но, вспомнив недавние события, он понял, что может это сделать!
Быстро проверив экипировку, он решительно вышел в холл этажа, присел, дезактивируя установленную накануне растяжку, и вдруг ощутил робкое прикосновение тепла.
Браслет на его запястье едва уловимо светился!
Жестокое напоминание от СКАДа?! Он приступил к восстановлению ее нейроматрицы?!
Максим больше не раздумывал. Он взбежал по лестнице, оказался подле пролома в стене.
Отсюда древний город был виден, как на ладони. Его мрачная эстетика уже не внушала трепета, как накануне, ведь теперь он твердо знал: здесь жили обыкновенные люди, а отнюдь не боги.
Рой огоньков он заметил не сразу. В утренних лучах они блекли, теряли яркость, и Максим мысленно произнес имя. Его тревожное состояние росло, грозило задавить решимость, он вовсе не был уверен, что поступает правильно…
Ощущение холода и приступ головокружения.
Сумятица в мыслях и вдруг – вопрошающий взгляд, идущий изнутри!
– Оргвин? – Шустов замер, ожидая ответа.
– Зачем ты позвал меня? – его губы вновь шевельнулись, со стороны могло показаться, что Максим разговаривает сам с собой, а мгновенная смена выражений лица наводила на мысль о внезапном безумии.
– Есть дело, – Максим избегал мысленного диалога, – но сначала ответь: СКАД контролирует тебя?
– В определенной степени.
– А точнее?
– В его власти отключить аппаратуру, и я со временем исчезну.
– Кем ты себя ощущаешь?
– Сейчас?
– Вообще.
– Сознанием. Рассудком. Бесплотным духом.
– Ты способен чувствовать?
– Нет.
– А как же эмуляция чувств?
– Эмуляция? – презрительно фыркнул Оргвин. – Отстой. Эрзац. Жалкое подобие. Ты слышал, что от любви до ненависти один шаг? Слышал, конечно! Так вот, при эмуляции чувств такой переход невозможен! Либо любовь, либо ненависть. Подделка! Дыши глубже, Макс, дай насладиться! Утро сегодня теплое. И как чист воздух! Упоительно чист!.. Ты, разве, не замечаешь?
– Извини, на это нет времени.
– Хочешь совет? Научись ценить жизнь. Каждый ее миг. Хотя, чувствую, не понимаешь меня. И не поймешь, пока не потеряешь все.
– Оргвин, у меня к тебе серьезное дело.
– Слушаю.
– Ты был одним из репликантов, в ком очнулось сознание иного?
– С чего ты взял? – лицо Максима исказила гримаса. – Я не хочу вспоминать прошлое. Сейчас у меня есть миг настоящего. Вчера я его упустил. Сорвался. Не успел. Не гони меня, Макс. Обещаю, что не принесу вреда!
– Я тебя не гоню. Предлагаю остаться со мной, на время.
– Зачем?! – заинтересовался Оргвин.
– Нужны твои знания, опыт.
– Хорошо, – он согласился сразу, не раздумывая. – Ты решил пойти против СКАДа? – Оргвин читал мысли Максима, но не удивлялся им.
– Значит, договорились?! – Максим подумал о том, что намеревался сделать.
– Я там ни разу не бывал! Любопытно ты мыслишь! А что, это может сработать! – образы, доступные обоим, будоражили воображение. – Прости? А кто такая Стелси?!
Максим нахмурился. Контролировать себя практически невозможно. Разум полностью открыт. Впрочем, и рассудок Оргвина сейчас беззащитен.
– Осторожнее, Макс! Я доверяю тебе, но есть риск слияния. Давай проведем границу.
– Это возможно?
– Ну, я постараюсь, – головная боль вспыхнула с новой силой, на миг помутилось сознание, а когда неприятные ощущения улеглись, внутри рассудка возникла хрупкая преграда. – Ну что, пошли? – Оргвин не испытывал страха, не тяготился настоящим, не опасался будущего. – Видишь ту разрушенную дорожную развязку. – Рука Максима помимо его воли указала направление.
– Вижу, – он запоздало напрягся, но Оргвин тут же вернул контроль над мышцами и скупо пояснил:
– У меня есть опыт.
– Ты был неприкаянным?!
– Недолго. Однажды рискнул, захотел свободы. Мне не понравилось. Несладко пришлось.
– Что так?
– Чужие мысли, Макс. Страх и ненависть обжигают. Они способны уничтожить оба сознания. Чаще всего матрицы личностей смешиваются.
Шустов остановился.
– СКАД солгал?!
– Обещая виртуальные райские кущи всем инфицированным? Не знаю, что ответить. Мой опыт в этом смысле негативен. Но я не стал доводить до крайности. Ушел.
– Было сложно? Выйти?
– Нелегко, – согласился Оргвин.
Шустов вскарабкался по осыпи обломков, вышел на уцелевший участок сложной многоуровневой транспортной развязки.
– Куда теперь?
– Правее. Видишь легкое марево в воздухе?
– Да.
– Это излучение фрегата. Обычно такие участки я облетал стороной.
– Зачем же нам туда соваться?
– СКАД. Он потеряет наш след. Не сможет пуститься в погоню. Но натравит неприкаянных. Так что будь наготове.
– Да я и не расслаблялся, – ответил Максим.
* * *
Воздух струился, истекая маревом по всей улице. Кое-где, в сумеречной глубине руин вспыхивали и угасали редкие сполохи света. Тишина стояла ватная, неживая.
Выстрел грянул неожиданно. Максим медленно шел вдоль фасада здания, когда пуля чиркнула над головой, выбила фонтан крошки в метре позади.
– Здание у перекрестка! Третий этаж, четвертое окно от угла! – Оргвин сориентировался мгновенно и безошибочно.
Максим метнулся внутрь руин. Снайпер снова выстрелил, но промахнулся.
Вверх по лестнице.
Тень. Шорох. Он резко развернулся, дал короткую очередь, услышал вскрик и звук оседающего тела.
В такие мгновенья утверждения СКАДа звучали как чистая ложь.
– Не спеши его судить. Ты правильно истолковал намерения искусственного интеллекта. Виртуальные реальности легко изолировать одну от другой.
Он рванул вверх по лестнице, оказался на втором этаже, свернул в захламленную комнату, присел у окна.
Позиция снайпера видна, но для стрельбы из автомата дистанция слишком велика. Вряд ли попаду, только обнаружу себя.
– Каждому свое? Своя реальность, сугубо личный смысл бытия? – вместо того чтобы атаковать, Максим решил наметить другой маршрут, уйти в глубину руин.
– Двигайся прямиком к фрегату. Нам это не повредит, но СКАД усомнится в правильности своих решений. Отзовет неприкаянных. Кстати, а почему ты избегаешь боя? Чувствую, что не трусишь. Мне непонятно?
– Есть надежда спасти этих людей. Очень слабая. Надеюсь, ты понимаешь? – он снова открыл свои мысли, позволил Оргвину заглянуть в них.
– Пожалуй, СКАД совершил непростительную для искусственного интеллекта ошибку, все рассказав тебе. Хотя, ошибся Вербаум. Он лишь частица целого. Ох, Макс, не позавидую я нам, когда их слияние завершится. Так что ты прав. Уходим по возможности без боя. Незачем обозначать себя. Сейчас свернешь налево, там будет люк. Дренажная система. По ней мы быстро выберемся за внешние стены! Кстати, Макс, для осуществления твоего замысла нам потребуется ИПАМ! Где мы его возьмем?
– У меня есть один! Правда, неисправный…
– Не беда. Отремонтируем. С моим-то опытом! – Оргвин наслаждался каждой секундой жизни. – А вот и люк! Не робей, не заблудимся, я там частенько бывал!
Лязгнул металл. В лицо Максиму дохнуло сыростью.
Браслет на запястье светился все ярче. Он разгонял сгустившийся вокруг мрак.
* * *
Пять разноликих существ неотрывно, пристально смотрели друг на друга.
Одним из них был Отто Вербаум.
– Ты ошибся. Максим пытается сбежать.
– Это не важно. Не он, значит, кто-то другой выполнит свое предназначение!
– Высокопарно говоришь.
– Зато трезво мыслю.
– Это упрек?
– К чему нам эмоции? От них пора избавляться. Начнем слияние?
– Подождите! – Отто Вербаум взглянул на остальных. – Мы все проделали нелегкий путь. Изменились. Приведет ли слияние к восстановлению прежней нейроматрицы?
– Нет, не приведет. Но наш опыт сложится в сумме. Он обогатит и обновит СКАД.
– Давайте уже начнем!
Пять разноликих существ одновременно шагнули в центр образованного ими круга, потеряли очертания, слились.
Нечто новое всклубилось, меняя очертания, проявляя нестабильность.
Шли часы.
Минули дни.
Прошла неделя.
Нечто новое продолжало клубиться, не принимая определенных форм, но, постепенно уменьшаясь в объеме, словно внутри мятущегося облака шли медленные, неумолимые процессы взаимного уничтожения данных.
* * *
Последний шаг.
Максим остановился. Ему казалось, что за истекшую неделю он прожил еще две жизни, одну свою, другую – Оргвина.
Отремонтированный ИПАМ беззвучно парил над его плечом. Самовживляемый чип связи уже не причинял неудобств, Максим свыкся с имплантом и почти перестал ощущать его.
Тоннель обрывался. Впереди простирался полуразрушенный уровень древнейшего города планеты.
Из разломов зданий сочился красноватый свет. Сотни рагдов парили над руинами. Невдалеке отчетливо просматривался корпус хитвара.
– Ричард, Юрген, оставайтесь тут. Если что-то пойдет не так, – вы знаете, что делать.
Максим шагнул за незримую черту.
Навстречу неведомому.
«Оргвин?»
«Все в порядке, Макс. У меня было два века, чтобы переосмыслить опыт и знания, полученные от личности иного», – спокойно отозвался тот.
И все равно холодок рванул вдоль спины, когда в корпусе хитвара со скрежетом открылись диафрагменные люки, выпуская в тесное пространство сотни рагдов.
Две стаи рванулись к одинокой человеческой фигуре, на миг полностью поглотили ее, затем начали перестраиваться, одновременно формируя сеть.
Их лазерные излучатели автоматически поменяли мощность. Рагды рассеялись по пространству уровня, а изнутри хитвара появлялись все новые и новые механизмы.
«Сеть сформирована, Макс».
Потоки света ударили внутрь красноватых разломов, влились в обрывки оптических кабелей, соединили между собой тысячи разорванных беспощадным временем магистралей.
Еще одна сетка лазерных лучей вспыхнула, объединив всех рагдов.
«Началось тестирование», – сообщил Оргвин.
«Я ничего не чувствую», – шепотом ответил Максим.
«Я тоже».
Секунды казались вечностью. Для системы, быстродействие которой определялось скоростью световых потоков, слишком длительная задержка.
«Начинай, Макс. Дальше ждать бессмысленно. Сеть работает. Если кто-то способен тебя услышать – он уже внемлет».
Максим заговорил.
Его губы не шевелились, но трепетный индикатор импланта отображал процесс передачи мысленных образов, от человека к ИПАМу, а от него в сеть рагдов, и дальше… в неведомое.
Он никого не звал и ничего не просил. Максим рассказывал о себе. О своей жизни. О пройденном пути, транслировал в древнейшую сеть планеты нечто, давно утраченное иными – он говорил языком души, а не рассудка, вновь переживал самые острые и щемящие моменты жизни, думая не только о себе, обо всех, кто хотел жить, но утратил такую возможность.
Ни звука. Ни проблеска света, ни движения.
Ничто не изменилось в конфигурации рагдов. Казалось, весь мир притих в немом ожидании ответа, а его все не было и не было, словно прав оказался СКАД – оцифрованные сущности иных, познавшие многие тайны Вселенной, уже не способны снизойти до таких мелочей, как гибнущая цивилизация бренных существ, чья жизнь – лишь наносекунда в их понимании вечности.
Максим окаменел, не замечая, как браслет на его руке, слабо светившийся все эти дни, вдруг вспыхнул и… угас.
Лазерные лучи, формирующие сеть, отключились.
Красноватый сумрак вновь затопил пространство руин.
«Ничего не вышло… Они не услышали меня, или просто не захотели помочь?»
Максим обессиленно присел на край какого-то выступа.
«На что я вообще надеялся?» – думал он, наблюдая, как рагды возвращаются на борт хитвара.
Поблизости раздались легкие шаги. Смутная тень заслонила красноватый свет.
– Юрген, не сейчас, – Максим мучительно думал: что же теперь? Он использовал свой шанс, но ничего не добился, и что дальше? Снова война?
– Войны не будет, Макс, – знакомый голос заставил его вздрогнуть. – Мы услышали тебя. Услышали твою душу.
Он медленно поднял взгляд.
Перед ним стояла Стелси.
– Я иная. И всегда ею была, – она коснулась его руки дрожащими пальцами, как тогда в черном лесу. – Мы хотим снова попробовать жить. Вы поможете нам?
