Глава 7
По историческому определению, война ломает слабых, превращая их в ничтожества, а сильных — делает еще сильнее.
Это не так.
Слабыми или сильными не рождаются, — ими становятся. Внезапно обрушившаяся беда в равной степени выжигает душу любого, кто попадает под ее горячее дыхание… Страх, ужас и растерянность поначалу испытывают все, а уже потом наступает то расслоение, которое видно невооруженным глазом.
Штаб Конфедерации Солнц. Два часа после начала вторжения…
«Хоплит» Сокуры стоял перед зданием, поджав ступоходы.
Горкалов, шатаясь, добрел до него и сел на широкие ступени. В голове гудело, мысли путались, пот градинами стекал по лицу, смывая гарь.
Катапультировавшись из развороченного «Фалангера», он приземлился неподалеку отсюда, у ступеней горящего ресторана «Созвездие». В отличие от Шейлы, его пилот-ложемент ушел в небо строго вертикально, поэтому полковнику не пришлось долго бродить меж развалин.
Разум Ильи еще не осознал, что они все-таки остановили машины противника. В это хотелось верить, но…
Он поднял голову, посмотрев на выщербленную, покрытую подпалинами броню «Хоплита». Если вдруг накатит вторая волна атакующих, то ему уже не устоять. Восемь вражеских «Фалангеров» сгорели, не считая тех, кого удалось уничтожить на базе РТВ, но не было гарантии, что это все силы механизированной группы вторжения.
В днище шагающей машины тем временем открылся люк, и вниз упала веревочная лестница.
— Как дела, командир? — спросил Николай, спрыгнув на землю.
Горкалов молча показал большой палец.
— Что с Шейлой?
Илья покачал головой.
— Не знаю. Она катапультировалась.
Николай присел рядом с ним на ступень парадного входа и спросил, протягивая полковнику мятую пачку безникотиновых сигарет:
— Что будем делать дальше, командир?
Горкалов взял сигарету, похлопал себя по карманам в поисках зажигалки.
— Стоять… — ответил он, прикуривая и выпуская дым через нос. — Стоять насмерть, Ник, что бы ни случилось. Думаю, что скоро сюда подтянутся…
Он не договорил, потому что в этот момент на освещенную пожаром площадь, со стороны уже выгоревшего дотла ресторана «Созвездие», внезапно на приличной скорости вылетела «БМК».
Горкалов привстал, но его опасения оказались напрасны: боевая машина космодесанта, взвизгнув тормозами, остановилась, а секунду спустя из открывшегося бокового люка появились две фигуры.
Первым, волоча за собой кого-то грузного, мешковатого, появился Скляр.
Увидев Горкалова, он кивнул кому-то, остававшемуся внутри «БМК», и внезапно резким рывком выволок своего невольного спутника из овального проема, в который тот бессознательно пытался вцепиться руками.
— Привет, Илья… — хмуро бросил Скляр, оглядевшись по сторонам. Заметив несколько продолжавших дымить остовов «Фалангеров», он кивнул:
— Вижу, вы тут времени не теряли… Я вот тоже… прихватил с собой одного нашего знакомца, — он вытолкнул вперед упирающегося спутника, и Горкалов с удивлением признал в нем Джона Шефорда, — обмякшего, бледного, испачканного сажей с огромным лиловым синяком под глазом.
Сокура, узнав генерала, вскочил было со ступеньки, но появившийся из недр «БМК» Лерватов, остановил его попытку уставного обращения:
— Расслабься, лейтенант. Перед тобой не «господин генерал», а грязная проститутка… Продал он нас всех, вместе с потрохами. — Произнеся это, Лерватов протянул Горкалову несколько пластиковых карточек.
— Что это? — сухо осведомился Илья.
— Это доступ к компьютерной системе генштаба. Думаю, Джон, ты спешил сюда не затем, чтобы спасти Человечество, а? — Дмитрий обернулся, а Николай, который еще не хотел верить в происходящее, вдруг заметил, как генерал Шефорд тщательно отводит в сторону глаза.
* * *
Спустя десять-пятнадцать минут на площадь перед зданием генерального штаба Конфедерации Солнц поодиночке и небольшими группами начали подтягиваться военные из числа тех офицеров, кто не потерял голову во внезапно обрушившемся на город кошмаре.
«Хоплит» лейтенанта Сокуры выдвинулся на самый край городского уровня и застыл между зданиями, словно темный призрак. Его сенсоры были нацелены в сторону космического порта, и лейтенант каждые пять минут связывался с Горкаловым, докладывая обстановку.
Горкалов, выслушав первый доклад, убрал мобильный коммуникатор и повернулся к Скляру:
— Иван, займись прибывающими. Выясни, кто из них ранее имел отношение к штабу Конфедерации. Если таковые найдутся, отсылай ко мне. Остальных, кто вооружен, — на периметр площади.
Скляр кивнул, и через минуту его зычный голос уже раздавался перед темным, выгоревшим «Созвездием».
— Дима, — обратился Горкалов к Лерватову, — давай сюда Шефорда.
Он сел на гранитные ступени, чувствуя, что бой и последующее катапультирование не прошли даром — организм полковника уже успел потерять форму, отвык от запредельных перегрузок, и сейчас пальцы, в которых была зажата сигарета, мелко подрагивали, спину ломило, а в ушах по-прежнему стоял звон…
Лерватов подвел к нему генерала.
— Ну, что, Джон? — Илья снизу вверх посмотрел на бывшего подчиненного. — Не чаял увидеть меня живым, да?
Побелевшие губы Шефорда были сжаты в тонкую линию.
— Я не отдавал приказ о твоем устранении, — наконец выдавил он.
— Я знаю, — ответил ему Горкалов. — Слушал вашу частоту… — Продолжая пристально смотреть на Шефорда, он тихо добавил:
— Давай, Джон, хватит бычиться, выкладывай все, что знаешь. Кто, куда, когда поставлял боевые машины, насколько на самом деле проверена информация по Воргейзу, что ты знаешь о вторгшихся ксеноморфах, а главное — кто стоит у них за спиной?
Шефорд не стал упрямиться, и через минуту стало абсолютно ясно — почему.
Он сам имел лишь смутное представление о событиях, в которых принимал участие на протяжении нескольких последних лет.
— Значит, ты марионетка, да? — Лерватов, выслушав сбивчивые пояснения генерала, едва сдерживал клокочущую злость: — Ни хрена не знал, только исправно получал деньги?! А сюда ты зачем летел на своем «Гесселе» с карточками доступа в кармане?
Шефорд угрюмо покосился на него, затем перевел взгляд на Илью, который, прижав к уху трубку коммуникатора, выслушивал очередной доклад Сокуры.
— Понял, Ник. Держи позицию… — Горкалов сложил панель номеронабирателя и посмотрел на Шефорда. — Ну, Джон, не тяни волынку, тебе задан конкретный вопрос. Зачем ты сюда ехал? Ты знал о готовящемся вторжении?
— Да нет же! — В уголках рта Шефорда выступила пена. — Не знал я ничего! Меня заставляли списывать эти машины!
— Не ори, — оборвал его Илья. — Зачем ехал?
— Штаб Конфедерации… — голос Джона вдруг задрожал. — Резерв… Я ведь… Я ведь все понял, Илья, я же не… — Он махнул рукой и отвернулся.
— Что ты понял? — Лерватов ухватил генерала за воротник и рывком развернул к себе. — Что ты понял, сука?
— Остынь, Дима. — Горкалов поднялся со ступеней, покосившись в сторону двух офицеров, которые подошли минуту назад, но не решались обратиться, услышав разговор на повышенных тонах. — Ты понял с моих слов, что опасность реальна, и испугался? — обратился он к Шефорду. — Отвечай, да или нет?
— Да…
— И ты ничего не знаешь, не имеешь представления, куда поставлялись шагающие машины?
— В Сферу Дайсона… Наши корабли садились на неконтролируемой территории, в районе разрушенного города инсектов и, разгрузившись, улетали.
— А деньги?
— Их привозили на Элио курьеры.
— Это были люди?
— Да.
— Что ты собирался делать с карточками и откуда они у тебя?
— Я председатель комиссии по ликвидации военного имущества Конфедерации Солнц, — ответил Шефорд. — Карточки были сданы мне на хранение и лежали дома, в сейфе. Я… Я хотел активировать резерв Конфедерации…
— Очнулся наконец?.. — с горьким упреком спросил Илья и, не дождавшись ответа, махнул рукой. — Ладно… Может, еще сумеешь сдохнуть, как человек. — Он обернулся к топтавшимся поодаль офицерам. — Подойдите, господа.
Они приблизились.
— Капитан Звягинцев.
— Майор Роберте, сэр! Отдельный планетарный батальон сил самообороны…
— Где твой батальон, майор? — оборвал его Горкалов. — Хорошо, не будем… — Он посмотрел на них и спросил: — Вы, как я понимаю, имели в прошлом отношение к компьютерным системам штаба Конфедерации?
— Да.
— Отлично. Коды помните?
Оба офицера кивнули.
— Значит, пойдете со мной. — Горкалов обернулся и нашел глазами Скляра, который, организовав линию обороны по краю площади, уже сам спешил к нему. — Что у тебя, Иван?
— Я назначил старшим офицера и связал его с Сокурой. Хочу идти с тобой, Илья. — Он указал на группу вооруженных офицеров, состоявшую из десяти человек, которые молча выстроились поодаль. — Группа прикрытия. Пойдут с нами.
— Добро. — Хмурый взгляд Горкалова остановился на Шефорде. — Вот что, Джон… Сводить с тобой счеты мне не с руки. У меня есть для тебя задание. — Илья повернулся и указал на чернеющую в полукилометре воронку, которую скупо освещали языки пламени, продолжавшие плясать над руинами зданий. — Видишь провал?
Шефорд кивнул, проследив за его жестом.
— Туда провалились три «Фалангера». Никто из пилотов принципиально не мог катапультироваться. Я хочу, чтобы ты полез туда и посмотрел, кому вы на самом деле продавали боевые машины.
Лицо Шефорда приняло землистый оттенок.
— Но инсекты… — выдавил он.
— Забудь ты свои байки про инсектов! — гневно оборвал его Илья. — Не строй из себя окончательного кретина! Насекомые не могут управлять нашими машинами! У них другое строение тела, иной способ мышления, они неспособны войти в нейросенсорный контакт с пилот-ложементом, как бы ни пыжились! Там либо люди, либо очень похожие на нас существа…
Джон несколько секунд стоял, переминаясь с ноги на ногу, а потом, внезапно развернувшись, побрел в сторону указанного Горкаловым провала.
— Иван, выдели ему двух человек с оружием, пусть подстрахуют наверху.
Фигура Джона продолжала удаляться в сторону дымящегося провала.
— Уползет… — сплюнул ему вслед Лерватов.
— Посмотрим, — сдержанно ответил Илья. — Не вытащит пилота — полезем сами. — Он повернулся к ожидавшим его команд офицерам и коротко приказал: — За мной.
* * *
— Николай, ты меня слышишь?
— Да, командир, — раздался в коммуникаторе голос лейтенанта Сокуры.
— Мы вошли в штаб Конфедерации, — сообщил ему Илья, шагая по длинному темному коридору. — Как обстановка?
— Пока все спокойно. В районе космопорта по-прежнему один патрульный сигнал. Сюда никто даже не пытается продвигаться. Мне это непонятно.
— Мне тоже, — откровенно признал Горкалов. Коридор внезапно закончился, обрываясь массивными створами бронированных дверей.
Здание генштаба, возвышающееся над площадью, было всего лишь надстройкой, в которой располагались кабинеты второстепенных служб и залы официальных приемов. Видимая часть айсберга, так сказать. Настоящие коммуникации штаба располагались ниже и уходили в подземные бункера, расположенные под цокольным этажом Раворграда. Они были построены еще в период Первой галактической войны, когда планета дважды подвергалась орбитальным бомбардировкам со стороны сил Земного Альянса.
Карточки доступа, которые были изъяты у Шефорда, ранее принадлежали пяти разным людям, занимавшим ключевые посты в армейской иерархии Конфедерации Солнц.
Впрочем, для первых бронированных дверей, которые открывали вход в нижние штабные уровни, было достаточно любой из них. Все пять потребуются гораздо позже.
— Два человека — в охранение! — приказал Скляр сопровождавшим их бойцам.
Горкалов посмотрел на прорезь сканирующего устройства, подле которого тлел кроваво-красный индикатор аварийного питания.
Еще вчера казалось, что прошлое умерло навсегда, а здание штаба, мимо которого он проходил, торопясь на встречу с Шефордом, так и останется темной обесточенной глыбой, но то была лишь иллюзия.
В недрах гигантского комплекса все эти годы дремали системы боевого резерва, которые никак не зависели от городской энергетической сети, и вот они включились, самостоятельно и осознанно, как только расположенные в бункерах датчики уловили сильные колебания почвы, вызванные схваткой многотонных машин.
Горкалов знал про эти системы и потому не удивился, увидев индикацию питания в сетях бункеров. Он вставил в щель первую попавшуюся под руку карточку доступа, и красный сигнал, судорожно моргнув, сменился на зеленый, раздался вибрирующий звук заработавших электромоторов, две половинки бронированных дверей дрогнули и поползли в стороны, открывая широкий тоннель, залитый тревожным аварийным светом.
В кармане Горкалова заработал коммуникатор. Он вытащил трубку мобильного устройства связи и ответил:
— Да?
— Это Сокура. Командир, Шейла нашлась! Она жива!
Илья Андреевич ответил не сразу. Несколько секунд он стоял, слушая гулкий ток крови в своих рано поседевших висках.
Облегчение от переданной новости оказалось таким сильным, что Горкалов не сразу справился с собой. Только сейчас он по-настоящему понял, как сильно переживал за нее, мысленно изменяя собственным правилам и привычкам…
— Она не ранена?
— Нет. Но страху натерпелась сильно, хотя и не признается. — Сокура испытывал ту же радость и облегчение, что и Илья, — эти чувства ясно читались в его голосе. — Она была в космопорту, докладывает, что инсекты, помимо «Нибелунгов», пытаются загрузить еще два шатла.
— Хорошо, Ник… — Горкалов понимал, что у него по-прежнему нет ни секунды времени на личные переживания, а Шейла до поры должна оставаться для него не более чем удачно вышедшим из боя пилотом.
— Отправь ее вниз ко мне, — оценив информацию, распорядился он. — А сам оставайся на позиции.
— Понял, командир.
Горкалов убрал коммуникатор, повернулся к двум офицерам, занявшим посты подле открывшихся створов:
— Сюда подойдет девушка. Шейла Норман. Пропустить ее внутрь.
Скляр и Лерватов, услышав его слова, обернулись.
— Жива, — ответил Илья на немой вопрос, читавшийся во взглядах. — Удачно катапультировалась…
* * *
Через некоторое время, миновав систему автоматической охраны, поредевшая группа офицеров (Скляр выставлял боевое охранение у каждых пройденных модульных ворот) оказалась на пороге наиболее известного и в то же время наиболее таинственного помещения генштаба.
Горкалов невольно остановился на пороге.
Этот зал, бывший несколько десятилетий назад средоточием неслыханной мощи Конфедерации Солнц, сейчас исподволь угнетал его сознание, действуя на нервы своим полумраком и вездесущей пылью, толстым слоем лежавшей на консолях сверхмощных и, как казалось, — не нужных теперь никому компьютеров, будто все давно превратилось в прах, поросло плесенью времен, но нет — горели же под махровым слоем пыли тусклые искры индикационных сигналов, что-то шуршало, попискивало, наполняя пространство под куполообразным сводом призраками жизни.
Взгляд Ильи Андреевича отыскал установленный в центре помещения овальный тактический монитор, исполненный в форме стола.
«Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом…» — вспомнились ему слова древнего постулата. Какая ирония, сесть за этот стол — означало достичь вершины военной карьеры, покорить Олимп и еще много-много всего, что в данный момент казалось лишь глупым ореолом, мишурным блеском той ответственности, которую неизбежно должен был взвалить на себя Горкалов.
Главный компьютер Конфедерации Солнц, вмонтированный в целый этаж и выходящий в тактический зал в виде этого самого стола-монитора, показался сейчас вовсе не таким внушительным и тайнственным, как рисовала его зрительная память полковника.
Скорее, наоборот, он выглядел маленьким по сравнению с самим залом, а несколько кресел, установленных по периметру пятиметрового овала, и вовсе смотрелись как игрушечные.
* * *
Пять кресел. Пять рабочих мест, напротив которых в торце столешницы располагались прорези сканирующих устройств для личных карточек доступа. Пять высших руководителей Конфедерации имели право занять эти места и принимать решения, манипулируя отсюда неизмеримой мощью содружества планет.
История оживала.
Горкалов первым сел в кресло, за ним заняли места Скляр и Лерватов, лишь двое офицеров — Звягинцев и Роберте не решались повторить этот шаг, пока их не подстегнул голос Илья Андреевича:
— Нет времени, господа.
Он раздал карточки.
— Вставляем одновременно, — предупредил Горкалов.
Огромный монитор осветился.
Пыль, лежавшая на нем, вдруг сдвинулась со своего места и поползла, будто живая, следуя электромагнитным линиям возникшего на поверхности статического напряжения, а через секунду по всей поверхности осветившейся плоскости пробежала голубая волна статики — это сработала система самоочистки, смахивая прах времен в щель заработавшего вытяжного вентилятора.
В объеме пятиметрового экрана возник мрак космоса, в котором висели горошины-звезды.
Перед каждым из пяти кресел появилась псевдосенсорная раскладка световой клавиатуры — это включилась сервисная оболочка тактической системы генштаба. Зал вокруг наполнился шорохами и вздохами, под куполообразным сводом вспыхнули лампы, тускло осветились десятки мониторов перед пустыми креслами постов боевого дежурства.
— Вводим общий код доступа, — произнес Горкалов, прочитав список, переданный ему Звягинцевым.
В глубине столешницы один за другим начали вспыхивать зеленые искры.
— Код расконсервации штаба…
Искры продолжали множиться.
— Включилась система повторного подтверждения полномочий, — подняв голову, произнес Робертс.
— Я вижу, — ответил ему Горкалов. — Теперь недостаточно одних только карточек. Мы не являемся их исконными владельцами. Я ввожу код, означающий гибель высшего командного состава, — предупредил он и коснулся световых пятнышек, расположенных в центре столешницы.
Совершив эту манипуляцию, Илья Андреевич откинулся в кресле, напряженно ожидая результата.
Он понимал, что компьютерная система могла отреагировать двояко.
Если сейчас по каким-то причинам будет активирована программа защиты от несанкционированного доступа, то дело может принять скверный оборот.
В толще плоского монитора что-то щелкнуло, и вдруг перед креслами с ноющим звуком выдвинулись небольшие планшетные гнезда с маленьким углублением посередине.
На включившихся световых табло, появившихся перед каждым из пяти кресел, побежали цифры обратного отсчета.
— Что это, полковник?! — в замешательстве спросил Роберте.
— Система вторичного подтверждения требует предъявить личные медальоны офицеров, — ответил Горкалов, доставая из-за пазухи кодон активации, которым он открывал рубку «Фалангера». — Компьютер хочет проверить наши личности, убедиться, действительно ли мы являемся офицерами Конфедерации Солнц.
Скляр и Лерватов повторили его жест, а вот Звягинцев и Робертс — нет. Они были молоды и не успели прослужить в Военно-космических силах Конфедерации достаточно долго, чтобы заработать личный кодон.
Илье на миг показалось, что сейчас все пойдет прахом из-за отсутствия двух кусочков намагниченного сплава, но, к его облегчению, в этот момент в зал вошли еще два человека.
Ими были Шейла Норман и майор Шерман.
— Быстро! Освободите кресла! — Горкалов обернулся и, не распыляясь на объяснения, приказал:
— Шейла, Хьюго, садитесь, доставайте кодоны активации!
Они повиновались, попросту не успев задать какие-то встречные вопросы.
Пять медальонов легли в предназначенные им гнезда, и лотки планшетов втянулись внутрь столешницы, когда цифры, отсчитывающие лимит времени, уже приближались к нулю.
Через несколько секунд перед креслами вспыхнули пять повторяющихся надписей:
«Код активации принят. Приложите ладонь руки для сканирования отпечатка и отбора образцов ДНК».
Они повиновались.
Прошло еще несколько секунд, и появилось новое сообщение системы.
«Полномочия доступа подтверждены. Смена командного состава принята. Начало активации боевого резерва. Ждите».
* * *
Все происходило слишком стремительно, чтобы кто-то мог до конца прочувствовать всю остроту исторического момента.
Взгляд Горкалова неосознанно остановился на Шейле. Она сидела напротив, неестественно выпрямившись в глубоком кресле, на ее щеке запеклась кровь от длинного пореза, на лбу виднелась глубокая ссадина, руки, которые лежали на полупрозрачной столешнице, были испачканы сажей. Она вымученно улыбнулась Илье, а в ее глазах читалась безмерная усталость и вопрос: что мы делаем тут, под землей?
Илья Андреевич лучше других понимал смысл происходящего. Он сцепил пальцы рук и произнес:
— Сейчас идет поиск всех консервационных складов и военно-космических баз, оставшихся со времен Конфедерации Солнц. Боюсь, что к сегодняшнему дню их уцелело совсем немного. — Он говорил сухо и напряженно. — Пока система работает в автоматическом режиме, у нас есть время, чтобы обсудить сложившееся положение вещей и выработать некоторые решения.
— Как мы можем принимать решения? — в наступившей тишине спросила Шейла. — По какому праву? — уточнила она свой вопрос.
— Мы реанимировали Военно-космические силы Конфедерации. Этот компьютерный комплекс гораздо проще включить, чем выключить, — констатировал Илья Андреевич. — На его консервацию ушли годы, на реанимацию — как видите, минуты. Это свойство всех боевых систем — они быстро пробуждаются, но тяжело засыпают. Для тебя, Шейла, поясню отдельно, — перед тобой лежит карточка, видишь?
Она кивнула, найдя взглядом невзрачный пластиковый прямоугольник, торчавший из прорези сканера.
— Теперь это твоя карточка доступа. Пользуясь ею и подтверждая свою личность сравнительным анализом ДНК, который производится автоматически при каждом касании сканера, ты можешь отдавать приказы автоматическим системам этого здания, а также компьютерам всех боевых единиц, которые будут пробуждены в процессе расконсервации резерва. Кибернетическая система генштаба передаст наши данные всем боевым единицам флота при их реактивации.
— То есть расконсервированные машины не станут слушать никого, кроме нас пятерых? — Шейла, глядя на Горкалова, не могла скрыть волнения.
— Абсолютно верно, — ответил он. — Пользуясь своими полномочиями, любой из нас может назначить старших офицеров, командиров кораблей и войсковых соединений, и тогда определенный процент техники отойдет в их подчинение. Таким образом в оперативном порядке может быть построена вертикальная структура управления любого уровня сложности.
— Но это… — Шейла продолжала растерянно смотреть на Илью, потом перевела взгляд на Лерватова, Скляра, Шермана, и каждый, не сговариваясь, утвердительно кивнул ей, как бы подтверждая: «да, ты случайно оказалась среди нас, но теперь ты заняла свое кресло уже не по стечению обстоятельств, а по праву».
— Я согласен, это чудовищная ответственность, — произнес Горкалов. — Но мы вынуждены принять ее…
Слова Ильи были прерваны сообщением системы:
«Не обнаружен стандартный передатчик гиперсферных частот. Прошу разрешить аварийный запуск разовых источников связи».
— Станция ГЧ Элио уничтожена противником, — произнес Горкалов, прочитав сообщение. — Нам нужно действовать быстрее. Прошло, — он взглянул на световое табло хронометра, — прошло уже сорок минут с момента, как мы отбили атаку. — Он обернулся к двум офицерам, которые, освободив кресла, все это время стояли за его спиной. — В каких подразделениях Конфедерации вы служили?
— Техническая поддержка, — ответил Робертс.
— Отлично. Сколько человек нужно, чтобы эффективно работать с системой планетарной обороны Элио?
— Вы имеете в виду старую систему Конфедерации? — спросил Звягинцев.
— Да. Все ее спутники были переданы в ведение структур планетарной самообороны, но программные коды управления ведь не менялись, верно?
— Да, их невозможно изменить. При передаче спутников была задействована резервная, не использовавшаяся в период Конфедерации система кодов, — подтвердил майор Робертс. — Я участвовал в этом процессе. Думаю, что двух десятков операторов будет достаточно.
Горкалов кивнул.
— Иван, — обратился он к Скляру. — Поднимись наверх и препроводи сюда нужное количество офицеров. Если кого-то знаешь лично, то отдавай им предпочтение. Мне непонятно замешательство противника… — признал он. — Нужно быстрее разобраться в ситуации и, перехватив инициативу, предупредить следующий удар…
* * *
Вопрос, который мучил Горкалова, имел очень простой ответ, но полковнику еще предстояло пережить немало страшных минут запредельного напряжения, прежде чем он поймет — почему атака на Элио прекратилась так же внезапно, как началась.
Виной тому была физическая смерть двух гуманоидных существ, тела которых только что извлекли из воронки, высвободив их из покореженных обломков «Фалангеров»
Джон Шефорд, который, вопреки мрачному предчувствию Лерватова, не попытался ускользнуть, а принимал самое непосредственное участие в извлечении тел, сидел сейчас на краю темного провала и, тяжело дыша, смотрел, как пристегивают к полевым носилкам окровавленное тело существа, отдаленно напоминающего человека. «Все точно так, как в том сообщении с Воргейза…» — подумал он, глядя в искаженные черты мертвого лица, кожа которого имела ярко выраженный голубоватый оттенок.
Ни он, ни Горкалов, ни кто-либо другой не знали, что на самом деле разум этого гуманоида спустя несколько часов очнется в дрожащем от холода молодом и здоровом теле, за сотни световых лет отсюда, в Сердце Харма.
Голубокожий смеялся над собственной смертью, но никто не слышал его смеха…
* * *
Ситуация начала проясняться, когда заработали десять основных боевых постов Генштаба.
Тактический зал оживал, наполнялся жизнью вырванных из долгого сна электронных систем и напряженным звуком человеческих голосов.
Шейла, которой была совершенно чужда и непонятна эта пробуждающаяся на ее глазах жизнь, чувствовала себя пятым колесом в телеге. Получив неожиданный тайм-аут, она сидела и курила, глядя, как кибернетическая система генерального штаба выдает развертку тактических данных, транслируя их в окна четырех псевдомониторов, расположенных перед ней в толстом материале овальной столешницы.
Взгляд Горкалова несколько раз останавливался на девушке, но полковник воздержался от комментариев, понимая, что она, только что выйдя из своего первого боя, не в состоянии сейчас адекватно включиться в работу.
…Над их головами продолжала полыхать и рушиться столица Элио. Человеческий город-мегаполис обладал одним неоспоримым недостатком — за всеми своими плюсами и удобствами он не выдерживал никакой критики в плане обороноспособности, и сейчас, после разрушительных столкновений шагающих боевых машин, которые сошлись в смертельной схватке на улицах его цоколя, Раворград продолжал содрогаться от цепной реакции локальных катастроф, вызванных разрушениями коммуникаций, обрывом энергомагистралей, ослаблением точно сбалансированных несущих конструкций.
В зал вошел вызванный Горкаловым лейтенант Сокура.
Он был бледен, но держался на удивление ровно, сохраняя самообладание.
— Николай, подойди сюда, — предупреждая его попытку отрапортовать, приказал Илья.
— Что наверху? — спросил он, устало массируя покрасневшие веки.
— Плохо. Пожары усиливаются. На улицах масса народа. Началась паника, все стремятся покинуть город.
— Разумно, — скупо ответил Горкалов. — Мне нужна информация по базе РТВ. Сколько машин находилось в боксах на момент вторжения?
Сокура нахмурился.
— Сэр, я только что говорил о людях, которые в панике пытаются покинуть город, — напомнил он.
— Николай, мы ничем не можем сейчас помочь им, — неестественно ровным тоном ответил Горкалов. — Отсюда, — он обвел жестом огромный зал, — можно контролировать ситуацию в отдаленных участках космоса, в лучшем случае, — в околопланетном пространстве Элио, но никак не в Раворграде.
— Тогда почему мы…
— Не выйдем на улицу? — Горкалов поймал взгляд лейтенанта и удержал его. — Потому что мы не имеем права на это, — продолжая смотреть в глаза Николаю, ответил он. — На нас напали извне, из космоса. Атака еще не отбита, и неизвестно, какой противник противостоит нам.
Скулы Николая обтянуло кожей.
— Да, сэр… Я понимаю…
— Под атакой не только Элио, Ник, а все Человечество. Да, мы можем выйти на улицу и попытаться спасти одного-двух человек, возможно, нам даже удастся вывести сотню людей в безопасное место, но что тогда будет вот с этим? — Илья постучал костяшками пальцев по глубинной поверхности пятиметрового стола-монитора, в объеме которого проецировался участок спирального рукава Галактики с яркими маркерами человеческих миров. — Станция ГЧ Элио уничтожена, мы потеряли связь с остальными мирами, но хуже всего то, что Элианский узел невозможно продублировать — он являлся основой основ, базовым узлом сети Интерстар, и вряд ли в ближайшие годы возникнет реальная возможность собрать воедино разрушенный сегодня механизм виртуального единения планет…
Его монолог был прерван докладом с боевого поста:
— Система спутникового контроля переориентирована, сэр!
Это были хорошие новости. Прошло всего десять минут с того момента, как заработали компьютеры тактического зала, но Илья уже устал от ощущения собственной слепоты. Наконец они могли взглянуть на околопланетное пространство и непосредственно на поверхность Элио, пользуясь системами многочисленных орбитальных спутников.
— Внимание сюда… — приказал он, коснувшись нескольких сенсоров. Проекция спирального рукава Галактики исчезла, на ее место пришло схематическое изображение орбитальных конструкций, окружавших родную планету.
…Огромный клиновидный крейсер плыл в районе высоких орбит. Его корпус, лишенный габаритных и навигационных огней, казался темным и зловещим.
«Процесс: Сканирование», — высветил монитор.
Доклад боевой системы прошел во всеобщей напряженной тишине. Сейчас кибернетическая система генштаба Конфедерации, перехватившая при содействии операторов контроль над большинством спутников Элио, использовала все доступные средства, чтобы опознать корабль и по возможности выяснить его внутреннюю начинку.
Отчет по идентификации пришел быстрее, чем его ожидали окружившие центральный монитор офицеры.
«Крейсер „Орфей“, класс „Светоч“. Бортовое вооружение: пятнадцать истребителей класса „Фантом“, два штурмовых транспорта „Нибелунг“, ракетно-лазерные комплексы „Прайд“, главный калибр — аннигиляционная установка „Свет“.
Пропал двадцать лет назад при невыясненных обстоятельствах….»
Спину Горкалова прошиб холодный пот.
— Информация по Воргейзу полностью подтверждается… — в гробовой тишине произнес он, делая очевидный вывод из результатов сканирования.
В этих словах Горкалова было все — и невысказанные до конца при беседе с Шефордом опасения, сделанные на основе анализа исторической информации, и горечь по поводу справедливости собственного провидения, и боль, и злость на себя и тех чиновников, кто не только не смог предупредить удар, но содействовал ему, провоцировал своими действиями…
Пока в его голове мелькали эти полуосознанные мысли, бесстрастная система продолжила доклад:
«…работает в полном автоматическом режиме. Наличие экипажа не обнаружено. Установка главного калибра продолжает накопление критической массы. Резерв времени на противодействие — семь минут».
Семь минут до удара по Элио аннигиляционной установки «Свет»!
* * *
В напряженной тишине зала звук тонового сигнала, который издавал мобильный коммуникатор Горкалова, когда он набирал цифры, показался всем оглушающе громким.
Все обернулись, глядя на полковника, который уже набрал номер и напряженно ждал ответа.
— Да? — раздался наконец голос, и Горкалов тут же узнал его. Именно этот человек разговаривал накануне с Шефордом, и именно он отдал приказ на физическое устранение Ильи Андреевича. Мысль, которая заставила Горкалова набрать этот номер, зафиксированный следящим устройством его ноутбука во время перехвата, была абсолютно справедливой.
— Это полковник Горкалов, — сухо представился он. — Я говорю из тактического зала генштаба Конфедерации.
На том конце связи несколько секунд висела тишина, затем голос резко ответил:
— Что за фокусы со спутниками, полковник? Вы перехватили систему управления…
— На орбите крейсер класса «Светоч», — оборвал его Горкалов. — На его борту заряжается аннигиляционная установка. У нас осталось шесть минут на противодействие.
— Ну так сбейте его! — в голосе, помимо издевки, прозвучал плохо скрытый страх.
— В моем распоряжении нет оперативных резервов! Система генштаба при консервации отрезана от функциональных боевых точек.
— Тогда, какого Фрайга, вы мне звоните, полковник? Хотите доказать, что еще живы?
— Мне нужны коды связи с пусковыми комплексами наземного и орбитального базирования, — пропустив мимо ушей его слова, ответил Горкалов. Все движение в тактическом зале замерло. Двадцать пять офицеров, слушавших разговор по громкой связи, застыли в немом ожидании развязки.
— Страшно, полковник? Не хотите на тот свет?
— Господин министр, вы потеряли совесть, но не нужно терять остатки здравого смысла. Думаю, что братская могила вас не устраивает, так же, как меня. Передайте коды управления!
— Мне нужны гарантии личной безопасности.
— Вы их получите.
— Какие?
— К Фрайгу, генерал! — не выдержав, все же взорвался Горкалов. — Мне нет дела до твоей продажной шкуры, и перестань торговаться, как базарный дройд! Осталось пять минут. Или ты даешь мне коды, или…
— Принимай… И будь ты проклят!
Страх перед неизбежной смертью пересилил гордыню и амбиции. Генерал просто хотел жить, а туманное, неопределенное будущее показалось министру обороны Элио в этот миг предпочтительнее, чем неизбежная смерть через строго лимитированный отрезок времени.
Горкалов быстро записал продиктованные цифры и тут же обернулся.
— Вводите! Запуск по пеленгу немедленный!
* * *
— Убей бог, я не понимаю смысла этой акции… — Майор Шерман стоял на ступенях штаба Конфедерации Солнц, мрачно наблюдая, как в утренних небесах дождем падучих звезд сгорают обломки сбитого массированным ракетным ударом крейсера «Орфей». — Мы же нигде не переходили дорогу ни инсектам, ни этой гипотетической цивилизации!
— Она уже не гипотетическая, — в тон ему ответил Илья, указывая на два пристегнутых к носилкам трупа голубокожих гуманоидов. — Скляр, собери офицеров, — обернувшись, приказал он.
…Утро серело стылой полоской облачной зари. Свет пожаров пошел на убыль, осенний рассвет весьма кстати расплакался нудным дождем. Под влажной моросью на площади перед зданием генштаба Конфедерации Солнц выстроились четыре десятка человек.
«Хоплит» лейтенанта Сокуры, подвывая приводами, пересек площадь и остановился позади строя, возвышаясь над ним зловещим опаленным контуром. Влажная пелена дождя омывала свежие язвы на его броне, заставляя копоть сбегать по бронеплитам черными мутными ручейками.
Короткий седой ежик волос на голове Горкалова тоже был мокрым.
Он остановился перед строем, обвел долгим взглядом лица, словно пытался в этот момент заглянуть в души по большей части молодых и незнакомых ему людей, заметил Джона Шефорда, стоявшего во второй шеренге, нахмурился было, но потом мысленно махнул рукой, переключившись на более значимые, по его внутренним понятиям, вещи.
— Господа… — негромко заговорил он. — Система Элио атакована представителями чуждой, ранее неизвестной нам цивилизации гуманоидных существ. Я уже говорил некоторым офицерам, а теперь повторю всем — атаке подверглась не конкретно система нашей родной планеты, под ударом оказалось все Человечество. Именно поэтому я взял на себя ответственность и реанимировал остатки неразграбленного, избежавшего утилизации резерва Конфедерации Солнц. — Горкалов заложил руки за спину и медленно прошелся перед молчаливым строем. — Полчаса назад, после уничтожения крейсера «Орфей», который под командой вот таких голубокожих существ, — он указал на мокнущие под дождем трупы, пристегнутые к полевым носилкам, — вторгся в суверенное космическое пространство системы Элио, я произвел окончательную активацию резерва, позволив компьютеру генштаба использовать разовые устройства связи на гиперсферных частотах. Это приведет к тому, что остатки законсервированных боевых единиц Военно-космических сил Конфедерации Солнц покинут места консервационной парковки и в автоматическом режиме выйдут в указанную мной точку сбора. Это произойдет не ранее чем через пять стандартных элианских суток.
Горкалов остановил свой неторопливый шаг и вновь посмотрел на сосредоточенные лица слушавших его офицеров.
— Произведя глубинный анализ доступных тактических и разведывательных данных, аналитические программы генштаба, пользуясь предоставленной мною информацией, сделали следующие выводы:
— Первое. — Он стоял, заложив руки за спину, и смотрел на молчаливый строй. — Акция противника на Элио была успешной. Уничтожена станция ГЧ, которая являлась объединяющим узлом для всей межзвездной связи.
Второе, — Горкалов говорил медленно, тщательно взвешивая каждое слово, — наш противник не обладает техногенной мощью, сравнимой с накопленным потенциалом Человечества. Только такой расклад оправдывает сегодняшнюю акцию. У них был всего один корабль, и эти существа, используя фактор внезапности, а также преступную халатность некоторых высших чинов генералитета, произвели атаку, целью которой было расчленить Человечество и захватить образцы снабженной программным обеспечением боевой техники, хранящейся на базах РТВ. Первое им удалось, попытка захвата машин была пресечена. Направление атаки на центр города показывает, что им известно о существовавшей двадцать лет назад Конфедерации Солнц и ее боевом резерве. Эта часть их акции также не увенчалась успехом.
И, наконец, третье, — не касаясь мотивов враждебных действий, а принимая к рассмотрению лишь ставшие уже известными факты, я могу предположить, что уничтожение «Орфея» поставило противника в затруднительное положение — у него нет кораблей, посредством которых он может нанести удары по остальным, не ключевым системам Человечества, но, по данным анализа, становится ясно, что эти существа получили доступ в наше пространство через древние, давно забытые стационарные системы гиперпространственной транспортировки, приемники которых расположены на неосвоенных территориях Сферы Дайсона. Исходя из этих посылок, нетрудно просчитать следующий шаг противника — им будет массированная атака на человеческие поселения Сферы, с целью захвата космических кораблей, оснащенных гипердрайвом. Если данная акция увенчается успехом, то Человечество будет поставлено на грань физического уничтожения, — в сложившихся условиях потери межзвездной связи мы не сможем предугадать, по какому из двухсот семнадцати миров будет нанесен очередной удар, а противник, более не ограниченный в пространственном перемещении, станет неуловим.
Горкалов на минуту прервал свою речь. Ему было тяжело говорить. Он слишком хорошо понимал, как много сейчас зависит именно от них — людей, которых, как он надеялся, собрала на этой площади не паника, а осознанное желание противодействия обрушившейся на Человечество беде.
— Я прошу каждого из вас подумать и сделать свой выбор, — глухим, чуть надтреснутым голосом произнес он. — Я принял на себя командование вновь формирующимися подразделениями Конфедерации и собираюсь востребовать назад все боевые машины с баз РТВ Элио, с тем, чтобы, пользуясь доступным межзвездным транспортом, совершить прыжок на координаты Сферы Дайсона. Со мной пойдут только те, кто сделает это добровольно. В Сферу, по моим данным, продано солидное количество машин класса «Фалангер», и эта акция сопряжена со смертельным риском. Полагаю, что расклад сил будет в пользу тройного перевеса механизированных соединений противника, но в стремительности наших действий кроется единственный шанс остановить врага и дать возможность специалистам по ксенобиологическим формам жизни выяснить причину противоречия между нашими цивилизациями и предпринять попытку мирного выхода из сложившейся ситуации.
Горкалов на секунду умолк, а затем добавил:
— Те, кто решит влиться в состав формируемого механизированного батальона, пойдут на смерть, господа. Решение за вами. На размышление даю минуту.
Произнеся это, он отвернулся, глядя на далекие и бледные отсветы затухающих пожаров.
Первым из строя выступил Лерватов, за ним этот шаг повторили Шейла Норман и Скляр. Потом вперед, вместе с майором Шерманом, выступило еще несколько человек, среди которых, к удивлению Горкалова, оказался и Джон Шефорд, а уже за ним вперед шагнул весь строй, до единого человека.
Последним сделал шаг вперед тридцатитонный «Хоплит», которым управлял лейтенант Сокура.
* * *
Генри Валерайт добрался до космического порта, когда там уже закончилась зачистка. Он понятия не имел, кто и зачем обрушился на Элио, — в данный момент его интересовал лишь космический корабль — его личный транспорт «Игла», класса «Элизабет-Сигма», который накануне готовился к старту в одном из терминалов порта.
К неописуемому облегчению Генри, его корабль не только уцелел, но даже не был поврежден, хотя, как он справедливо предположил, о предстоящем рейсе надлежало забыть, — в том бардаке, который воцарился на территории пылающего мегаполиса, нечего было и думать, что его клиенты придут к назначенному времени старта. Более верным ему казался шанс, что удастся неплохо подзаработать на потоке эмигрантов, который наверняка теперь хлынет с Элио на иные миры.
Успокоившись на этой мысли, Генри стоял на ступенях трапа своего корабля, когда стеклобетон стартовой плиты заметно вздрогнул от тяжелой поступи чего-то огромного, обладающего неизмеримой мощью и чудовищным весом.
Обалдевший от своих переживаний хозяин «Иглы», открыв рот, смотрел, как из-за приземистого здания ближайшего терминала на погрузочную площадку перед его кораблем выходят четыре шагающие боевые машины — эти самые жуткие монстры, которые накануне ночью превратили в горящие руины несколько кварталов города-мегаполиса.
Боевые машины остановились метрах в десяти от опущенной погрузочной рампы и в днище одной из них открылся люк.
Оттуда упала веревочная лестница, и по ней спустился тот самый пожилой джентльмен, с которым Генри накануне договаривался о рейсе в Сферу Дайсона.
Он был облачен в боевой нейросенсорный костюм, на котором поблескивали знаки отличия полковника Военно-космических сил Конфедерации Солнц.
Подойдя к подножию трапа, на верхней сгупеньке которого с отвисшей челюстью стоял хозяин корабля, он задрал голову и спросил:
— Мы не опоздали к погрузке?
Вопрос был идиотским, но ошеломление Генри оказалось столь велико, что он совершенно серьезно мотнул головой, — нет, не опоздали, а лишь потом, окончательно убедившись в реальности стоявших пред ним сервоприводных монстров, вдруг понял — они собираются лететь в Сферу на его корабле!
— Эй, я же говорил — не больше одного килограмма вещей! — все еще пребывая в замешательстве, воскликнул он, но полковник, посмотрев на него, ответил:
— Забудь, парень. Это наш багаж. Мы должны полететь туда, хочешь ты того или нет.
