Глава 2

«Х-страйкер» падал навстречу незнакомой планете.

Плотные слои атмосферы уже объяли потерявший управление истребитель аурой пламени, два «Стилетто», преследовавшие его, отстали в зоне высоких орбит, и правильно, рисковать незачем, покалеченная машина уже никуда не денется, сгорит вместе с пилотом.

Никита не знал этой звездной системы. Пытаясь оторваться от боевых мнемоников Конфедерации, он несколько раз менял ведущие навигационные линии гиперсферы, но тщетно.

Система метаболической коррекции на миг привела его в чувство. Автоматика словно издевалась над человеком, позволяя ему осознать последние секунды короткой, но полной событий жизни.

Все чаяния, надежды, амбиции, – целая Вселенная сгорала вместе с ним.

Один за другим отказывали внешние датчики «Х-страйкера». Обшивка раскалялась, модуль автоматического пилотирования бессильно взмаргивал алым индикатором, – мнемоники взломали его, не оставляя диспейсеру шансов на спасение.

Вот так падающей звездой сгорает жизнь.

Импланты сбоили. Расширитель сознания выплескивал в рассудок искаженные данные. Мысленный интерфейс управления отказал, приборные панели одна за другой выходили из строя.

Никита с детства не любил планеты. Считал их худшим местом в известной Вселенной, предпочитая искусственно созданную среду обитания, и вот, в насмешку над личными предпочтениями, его прах будет развеян в атмосфере безвестного мира.

Абсолютное отчаяние овладело им.

Рука в гермоперчатке потянулась к пульту. Последнее осознанное усилие, последний вызов всему сущему.

Он совершил много безрассудных поступков, часто действовал на эмоциях, за что и поплатился, сначала карьерой во Флоте, а вот теперь и жизнью.

«Да к фрайгу! Поздно о чем-то сожалеть!..»

Рука дотянулась до панели ручного ввода команд. Дрожащие от напряжения пальцы с трудом попадали в нужные текстоглифы, запуская безумные, с точки зрения здравого смысла, последовательности команд.

Автопилот молчал.

Подсистемы безопасности не реагировали. Мнемоники постарались на славу, не оставили ему ни единого шанса, кроме одного, совершенно отчаянного: включить гиперпривод.

Чем это чревато в условиях атмосферы, знает каждый. Даже если генераторы высокой частоты отработают адекватно, пилоту все равно не жить. Корабль совершит «слепой рывок», его вышвырнет в трехмерный континуум где-нибудь на задворках Вселенной, откуда и родных звезд-то не разглядишь. Вместе с истребителем пробой метрики захватит окружающую атмосферу; пространственно-временная аномалия превратит ее в плазму, и покалеченный «Х-страйкер» неизбежно сгорит в точке обратного перехода, на миг осветив неизведанный уголок космоса ярчайшей, подобной солнцу, вспышкой.

«Уже наплевать…»

Палец коснулся последнего текстоглифа.

Ослепительный мрак, пронизанный разрядами энергии, свернутый в тугую воронку, рванулся в гаснущие экраны обзора, стирая пламя.

Веки дрогнули. Обметанные жаждой губы искривились. Выцветшие от боли глаза не воспринимали действительность.

Разбитое вдребезги сознание искрилось осколками воспоминаний и образов.

Резкая боль окончательно привела его в чувство. Внешние микрофоны скафандра работали, до слуха доносились тяжелые удары, конструкция противоперегрузочного кресла передавала ощутимые вибрации.

Зрение медленно прояснялось. Вокруг проступил интерьер рубки управления «Х-страйкера», изрядно пострадавший, но узнаваемый. Некоторые приборные панели темнели оплавленными дырами, из них сочился дым.

Зеленый сигнал на ободе проекционного забрала говорил о герметичности бронескафандра.

«Где я, фрайг побери, оказался?!» – мысль пробудила новый всплеск обрывочных воспоминаний и образов.

Слепой рывок! Он вспомнил свой отчаянный поступок, навалившуюся тьму и несколько вспышечных впечатлений, таких, как сетка зеленоватых линий на экране масс-детектора, тревожное сияние алого индикатора, свидетельствующего о сбое всех полуавтоматических систем, словно корабль вмиг лишился энергии.

Активируя гиперпривод, Никита выбирал способ умереть, хотел хлопнуть дверью, не заботясь о последствиях, не рассчитывая на спасение, даже наоборот, подсознательно он страшился «благополучного» исхода.

Его взгляд вновь обежал интерьер рубки. Большинство приборных панелей носили следы странных точечных возгораний, но некоторые уцелевшие подсистемы пытались перезагрузиться. О живучести машин класса «Х-страйкер» среди вольных пилотов корпоративной Окраины ходили легенды, и большинство из них не были выдумкой.

Одна из секций обзорного экрана на миг осветилась, показав непонятные сумеречные контуры, затем вдруг заискрила, погасла.

Вибрации сменились на ритмичное монотонное покачивание, словно неведомый гигант приподнял искалеченный истребитель и теперь баюкал пилота, затем вдруг последовал глухой удар, сопровождаемый визгливым стоном рвущегося и деформирующегося металла.

На секунду сознание вновь погасло, а когда оно вернулось, Никита услышал частое пощелкивание, ощутил прикосновение тонких металлических лапок к своей шее, – щекотливая дрожь метнулась наискось, пробежала мурашками к затылку, – это автоматика скафандра задействовала последний резерв, выпустила автономные модули поддержания жизни. Микросервы находили места ушибов, вводили обезболивающие и стимулирующие препараты, способные и умирающего поднять на ноги.

Никита не хотел такого вмешательства, понимая: сейчас его истребитель дрейфует в глубоком космосе, в сотнях, а может, и тысячах световых лет от границ Обитаемой Галактики, но ничего не мог предпринять. Мысленный интерфейс управления не работал, ни один из кибермодулей имплантов не реагировал на мнемонические команды. Тело словно свинцом налилось. Он ощущал себя заживо замурованным в лишенном энергии бронескафандре, – полулежал в пилотажном кресле, внимая шоковым ощущениям, не в силах контролировать события.

Покачивание прекратилось, глухой удар встряхнул «Х-страйкер».

Раздался визг, быстро сменившийся скрежетом.

Кто-то вскрывает обшивку?!

Неопределенность бесила, она воспринималась острее, чем боль. Естественно, в голову не приходило ничего хорошего. Мысль о спасателях казалась абсурдной. Выжить при «слепом рывке» – один шанс на миллион, а вот выйти из гиперсферы в границах освоенной звездной системы, – это уже из области невероятного! Хотя при сетевом общении мнения высказывались разные. В качестве примера приводились колониальные транспорты эпохи Великого Исхода. Дескать, они совершали слепые рывки, и ничего, – потерянные колонии находим до сих пор, в самых разных, порой удаленных на сотни световых лет от Земли звездных системах.

Разорванные мысли неслись по кругу.

Ага. Сравнили, колониальный транспорт эпохи Исхода и современный истребитель! Мощности гиперпривода «Х-страйкера» хватит, чтобы, не покидая гиперсферы, сменить с десяток навигационных линий!

«Не о том думаю…»

Боль постепенно таяла, отступала, освобождая измученный рассудок, – сказывалось действие введенных препаратов. Скрежет возобновился, и в голову приходил только один вариант: корпус истребителя вскрывают инопланетные существа. Иного объяснения нет, но от этого тошно и страшно до озноба.

Никита притих в ожидании худшего. Энергия в накопителях бронескафандра по нулям, иначе сервоусилители мускулатуры давно бы отреагировали на его слабые попытки дотянуться до оружия. Это обстоятельство не находило разумного объяснения, впрочем, и многое другое – тоже.

Лязг и скрежет неожиданно стихли и больше не повторялись.

«Что, не по зубам оказалась обшивка?» – промелькнула злорадная мысль.

Он с трудом нашел в себе силы пошевелить рукой. Груз брони давил, не позволяя встать, и это опровергало промелькнувшую недавно мысль. «Х-страйкер» не дрейфует в космосе. Гравитация недвусмысленно давала знать о себе, значит, я на планете?!

«Надо выбираться…» – после нескольких неудачных попыток он все же дотянулся до удобно расположенной заслонки, сдвинул ее, открывая смонтированную рядом с пилотажным креслом нишу, где под надежной экранировкой хранился аварийный комплект.

Диспейсеры, чей удел исследование звездных систем, находящихся за границами обитаемого космоса, трепетно относятся к своим машинам. Любой корабль, неважно, к какому классу он принадлежит, перебран до винтика, полностью переоборудован, в соответствии с рискованными задачами, которые ставят перед собой вольные пилоты Окраины.

Движением указательного пальца Никита выщелкнул из гнезд две заряженные энергоячейки, скрипя зубами от натуги, сменил элементы питания бронескафандра.

На это ушли все силы. Еще бы. Полтора центнера брони! Без поддержки сервоусилителей – непомерный груз, способный заживо похоронить нерадивого пилота, допустившего полный разряд накопителей.

Капельки пота выступили на лбу. Действуя на ощупь, он коснулся сочетания кнопок, вручную перезапустил подсистемы экипировки.

Сервомоторы заработали с едва слышным шелестом, – каждый механизм был отлажен Никитой и содержался им в полной исправности.

На смену гнетущему давлению наконец-то пришла свобода движений. Включились датчики бронескафандра, и лишь импланты по-прежнему выдавали отчет об ошибках.

Не считая задымления, анализаторы показывали нормальный состав атмосферы в рубке, но снять гермошлем, проверить, надежно ли сидят кибермодули в гнездах, он не решился. «Сначала надо понять, где я оказался», – тревожные мысли не отпускали ни на миг.

Он расстегнул страховочные ремни, встал, внимательно осмотрелся, стараясь действовать без суеты.

Основной шлюз не работает. Из-за деформаций корпуса заклинило его внутренний люк. Никита протиснулся в тесное пространство за пилотажным креслом, где располагался аварийный выход.

Догадка подтвердилась. Снаружи присутствовала атмосфера! Специальный клапан, стравливающий воздух из рубки, предотвращающий взрывную декомпрессию, не сработал! С шелестом открылась диафрагма, через нее выдвинулся зонд.

Давление в норме… Световые столбики газоанализаторов дрогнули в зеленой зоне.

Включились дополнительные датчики. Вокруг сканировались нагромождения деформированного металла, словно «Х-страйкер» угодил в недра одного из печально известных кладбищ космической техники, дрейфующих в космосе со времен битв Первой Галактической войны.

Нет. Не вариант. Гравитация и наличие атмосферы ясно указывали, что «Х-страйкер» потерпел крушение на планете!

Через некоторое время Никита, соблюдая все меры предосторожности, выбрался наружу.

От неловкого движения вниз по крутому склону покатились мелкие камушки. Где-то внизу звякнул металл.

Он замер. Густые подкрашенные темно-сиреневыми тонами сумерки скрадывали очертания предметов, импланты по-прежнему не работали, БСК по непонятной причине ушел в перезагрузку, как только он выбрался наружу.

Тревожные звуки окружили его, царапнули по нервам. Он услышал тонкое подвывание ветра, перестук падающих камней, монотонный повторяющийся скрежет.

Зрение постепенно адаптировалось, и вскоре Никита смог различить некоторые детали ландшафта.

Корпус «Х-страйкера» застрял между выветренными выступами скал. Ниже из тьмы ущелья выступали покатые очертания надстроек колониального транспорта времен Великого Исхода.

«Ну ничего себе!» – Никита был потрясен. Еще не вполне придя в себя после слепого рывка, он испытал еще один шок. Вместо неизбежной гибели он оказался на планете, где потерпел крушение древний колониальный транспорт! О такой удаче многие диспейсеры тщетно мечтают всю жизнь!

Он поднял голову, взглянул в небеса неведомого мира.

Не видно ни зги… Тонкая, изломанная, темно-фиолетовая полоса едва проглядывала на недосягаемой высоте.

Что же делать? Без расширителя сознания в такой тьме оступиться и сорваться в пропасть – раз плюнуть! Да и сканеры скафандра как назло не работают, хотя причин для отказа вроде бы нет!

Пришлось принять рискованное решение. Никита разгерметизировал шлем, снял его, вынул заглушки имплантов, извлек и переустановил кибернетические модули.

На мгновение рассудок помутился, затем ясность мышления вернулась.

Имплантированные датчики включились в работу! Перед мысленным взором тут же появилось множество недоступных ранее подробностей окружающего.

Реактор древнего колониального транспорта обозначился в глубине ущелья, в виде нечеткой, тлеющей сигнатуры. Два затухающих энергетических поля да контур резво спускающегося по отвесным скалам серва прояснили некоторые подробности крушения.

Видимо, аварийные подсистемы колониального транспорта еще функционировали. Они и спасли Никиту от верной гибели, подхватили истребитель почти у самой земли, замедлили падение при помощи примитивного, но мощного энергетического демпфера. Мгновенно и остро вспомнилось баюкающее покачивание. Значит, скрежет по обшивке был попыткой одного из сервов проникнуть внутрь, оказать помощь пилоту? Но что же заставило механизм отступить?

Острое, подсознательное чувство таящейся поблизости опасности вернулось с новой силой. Дрожь охватила его. Взгляд вверх, на изувеченный корпус «Х-страйкера», мужества не добавил. Корабль вряд ли удастся восстановить.

«Но я выжил! – мысленно твердил Никита, пытаясь унять запоздалую реакцию нервной системы на стрессовые события. – Отыскать планету, пригодную для жизни, разве это не подарок судьбы?!» – он озирался по сторонам, внимал показаниям расширителя сознания. Над темной кромкой скал покачивались ветки кустарника. Где-то в отдалении слышался шум падающей воды. Ни огонька, ни проблеска света. Лишь в глубине ущелья по-прежнему тлела энергоматрица реактора древнего корабля.

Он снова взглянул на «Х-страйкер». Корабль давно стал частью его рассудка, души и тела. Прямая связь двух систем – нервной и кибернетической – была практически неразрывной, и сейчас ощущение невосполнимой утраты захлестнуло горечью.

Никита присел на небольшой выступ скалы.

«Выжил…» – мысль окатила запоздалым жаром. Действие боевых стимуляторов сглаживало некоторые эмоциональные пики, помогало сохранить здравомыслие, но становилось ли легче?

Положение выглядело незавидным. «Истребитель разбит. Где я оказался, неизвестно. Нет. Не все так плохо! – он порывисто встал. – Нужно осмотреть колониальный транспорт. Его узлы и механизмы можно приспособить для ремонта «Х-страйкера!»

Разумнее всего было бы дождаться рассвета, но когда он наступит? И вообще, при нормальной работе имплантов чем я рискую? Стоит ли терять время? – Никита закрепил страховочный фал за выступ изуродованной обшивки истребителя, подергал его, проверяя надежность страховки.

Его лихорадило все сильнее. Перенасыщенный адреналином организм требовал действий, и Никита начал спуск во тьму ущелья, туда, где вздымались деформированные при крушении надстройки древнего корабля.

Жизнь диспейсера полна превратностей.

Многие вольные пилоты Корпоративной Окраины однажды решаются встать на этот рискованный путь, но в первых операциях за границами исследованного космоса выживает один из тысячи, – так говорит статистика.

Нотки авантюризма, навыки экстремального пилотирования, избыточная имплантация, – факторы обязательные, но отнюдь не решающие. Характер и мастерство настоящего диспейсера выковываются постепенно, на протяжении многих лет. Принято считать, что они абсолютно асоциальны, пренебрегают законами, преследуют лишь личную выгоду, не чураются подзаработать грязными делишками, но все перечисленное скорее относится к многочисленной когорте рейдеров, промышляющих разбоем на гиперсферных трассах, и к старателям, орудующим в Рукаве Пустоты, – пространстве без звезд, отделяющем шаровое скопление О'Хара от пограничных систем освоенного человечеством космоса.

Настоящий диспейсер не станет грабить космические корабли, – он исследователь, не лишенный романтизма. Путь пилотов-одиночек предполагает десятки, а то и сотни «слепых рывков» – смертельный серфинг по сети немаркированных линий гиперсферы, в поисках пригодных для жизни, но еще не освоенных планет, которые – главная ценность современного космоса.

Дальний Поиск меняет характер человека. Если ты бросил вызов космосу и выжил в отрыве от цивилизации, то, возвращаясь, начинаешь иначе смотреть на многие ситуации. Главная ценность, которой обладает настоящий диспейсер, – это ничем не ограниченная свобода.

Однако, какие бы идеалы ни таились в глубине души Никиты, жизнь до последнего времени безжалостно перечеркивала их. Да, он громко именовал себя «диспейсером», но, увы, пока что в его активе значились лишь короткие вылазки в Рукав Пустоты да криминальные поступки. Чтобы воплотить мечту, он был вынужден на протяжении ряда лет заниматься контрабандой, постепенно копить средства на переоснащение старенького «Х-страйкера». Никита только планировал свой первый самостоятельный Дальний Поиск, мечтал о нем, совершая пробные вылеты, отлаживая системы модернизованного собственными руками истребителя, когда на одной из гиперсферных трасс его настигло возмездие за многие совершенные в недавнем прошлом поступки.

Грузовой отсек древнего корабля наполовину заполнял оползень. Среди угловатых камней и щебня виднелись разбитые контейнеры. Их содержимое исчезло, и это стало первым признаком, свидетельствующим, что люди, покинувшие Землю в поисках новой родины, обрели ее.

Настроение Никиты постепенно улучшилось.

«Вот я и стал настоящим диспейсером», – мысль щекотала самолюбие, а все проблемы отступали на второй план.

Рискованный спуск по отвесным скалам, таинственные недра древнего корабля, возможность совершить потрясающие открытия, выйти победителем из смертельной передряги, – разве не об этом он втайне мечтал?

«Куда бы ни занесло меня прихотью гиперсферы, путь назад, к обитаемым мирам, обязательно отыщется, – думал он. Обнаруженный колониальный транспорт эпохи Великого Исхода вселял такую надежду. – Наверняка в ясную ночь я без труда замечу в небесах шаровое скопление О'Хара».

У Никиты были и другие, вполне весомые поводы для оптимизма. Даже если не удастся отремонтировать «Х-страйкер», то в качестве запасного варианта можно использовать основной модуль древнего корабля. Отделяемый сегмент, оснащенный собственным гиперприводом, по современным меркам, был устройством примитивным, но надежным в своей простоте. Опытному пилоту не составит труда управлять им.

Мечты и амбиции, так долго томившиеся в клетке жизненных обстоятельств, вырвались на свободу.

«Планета обладает пригодной для жизни биосферой, – мысленно рассуждал Никита. На всем протяжении пути он вел непрерывную запись файла сканирования. Расширитель сознания постоянно обрабатывал данные, полученные от датчиков, и накопленных сведений уже было достаточно для уверенного вывода. – Теперь остается отыскать основной модуль колониального транспорта, выяснить судьбу поселенцев, обнаружить надежные звездные ориентиры, и, – сердце глухо стукнуло в груди, – моя жизнь наконец изменится!»

Из разрушенного отсека вел только один путь. Грузовой шлюз поглотила осыпь, пробоина, через которую он спустился, теперь виднелась на высоте пяти метров, но в толще переборок уверенно сканировался технический коридор, предназначенный для перемещения сервов, и Никита, не колеблясь, направился к нему. Диафрагменный люк оказался открыт, связки кабелей сорваны со стен. «Странное отношение к бесценным в условиях становления колонии материалам, – подумалось ему. – Зачем кто-то вырвал энерговоды из креплений, а затем просто бросил их, словно ненужный хлам?»

Пробираться в бронескафандре по теснине служебных коммуникаций было крайне неудобно, и метров через десять, заметив очередной технологический люк, он вскрыл его, используя сервоусилители мускулатуры, спрыгнул в нормальный, приспособленный под человеческий рост коридор палубы и замер.

Вдали, у перекрестка тоннелей, теплился неяркий источник света. Датчики едва уловили слабый термальный всплеск.

«Странно… Что бы это могло быть?» – он выхватил из набедренного крепления импульсную «Гюрзу», пошел в направлении тусклого сияния, пока взгляду не предстала неожиданная зловещая картина: на полу, опираясь спиной о переборку, сидел андроид. Подле него полукругом были расставлены грубо изготовленные плошки, наполненные жиром, с плавающими в них фитилями. Робкие язычки пламени скупо освещали ограниченное пространство, играли бликами на неподвижных чертах металлопластикового лица, искрились на деталях эндоостова, с которого были сорваны кожухи.

Взгляд Никиты скользнул по сплетению сервоприводов. Толстый отрезок арматуры, длиною в метр, резко выделялся среди поблескивающих деталей. Кто-то пригвоздил андроида к стене ударом поистине нечеловеческой силы!

Никита бегло осмотрелся, но никого не заметил. Тогда он присел на корточки, изучая место зловещего происшествия.

Кто бы ни расставил плошки с жиром, он побывал тут недавно. Ни один фитиль еще не погас. Вонючая жидкость до краев наполняла грубо изготовленные светильники, а вот заточенный металлический прут, пронзивший ядро системы андроида, успел порядком проржаветь.

«Странная находка. Признак деградации, потери знаний, возникновения какого-то мистического культа среди потомков колонистов? – спросил себя Никита. – Удар нанесен точно, беспощадно, с силой, не характерной для человека. Даже я, используя сервомускулы, не смог бы пробить насквозь сферу, изготовленную из бронепластика!»

Обстановка подсознательно давила на нервы. Он постоянно сканировал прилегающие к коридору отсеки, но безрезультатно. Колониальный транспорт выглядел покинутым. За переборками в ангарах удалось различить лишь смутные очертания планетопреобразующих машин.

Непонятна судьба колонистов. Тяжелая техника осталась на грузовых палубах. Скверный признак. Надо бы осмотреть крионические капсулы, расставить точки на «i», – дух исследователя взял верх над глупыми иррациональными страхами.

«Кого мне опасаться? Людей, позабывших, что такое технологии?» – спросил себя он.

Ближайшая шахта межпалубного лифта позволила Никите без особых препятствий подняться на пятьдесят метров выше, до уровня криогенных залов. «Андромеда» – название колониального транспорта он узнал, изучив маркировку андроида, – разбилась о скалы при аварийной посадке. Обшивка корабля серьезно пострадала. Он видел пробоины в бортах, смятые, будто фольга, переборки, покрытые коррозией металлические части конструкций, – они просели, формируя шаткое, ненадежное пространство.

Осмотр криокапсул встревожил. Большинство устройств носило следы варварского разрушения. Человеческих останков Никита не заметил, но нашел глубокие следы когтей на прочном композитном материале.

По-прежнему неясно, покинули люди борт колониального транспорта или какие-то хищные твари, представляющие фауну незнакомого мира, на протяжении долгого времени находили тут пропитание, вскрывая криокапсулы и пожирая колонистов?

Тревожные мысли теснились в голове, и он пошел дальше, осматривая отсек за отсеком, перебираясь через баррикады рухнувших металлоконструкций, пока не заметил очередной разлом в корпусе.

От деформированной, лопнувшей обшивки к расположенному на одном уровне с пробоиной плоскому скальному выступу были перекинуты шаткие, ненадежные мостки.

Сканирование выявило узкую извилистую тропу, уводящую выше.

«Значит, люди все же спаслись? Не все, но многие? Почему же они не вернулись за тяжелой планетопреобразующей техникой? И кто пригвоздил андроида к стене?»

Пока он размышлял, из глубин древнего корабля послышались настораживающие звуки: раздался топот, сопровождаемый ощутимыми вибрациями обветшавших от времени конструкций.

Для человека – слишком тяжелая поступь.

Никита с нескрываемым сомнением бросил беглый взгляд на ненадежные мостки, перекинутые через ущелье. Моего веса они явно не выдержат!..

А топот приближался! К нему вдруг добавились царапающие звуки, – кто-то быстро карабкался по шахте межпалубного лифта, а в следующий миг он заметил силуэты высоких коренастых существ. Похожие на двухметровых горилл, они передвигались стремительно, временами опираясь на длинные руки.

Внезапно раздался резкий звук рассекаемого воздуха. Стальной прут сантиметров трех в диаметре с треском пробил неработающий терминал, прошел насквозь, ударил в плечевую бронепластину скафандра.

Термальные всплески множились, окружали. Агрессивные намерения существ уже не оставляли никаких сомнений, – еще два заточенных обрезка арматуры вонзились в переборку, глухо завибрировали.

Никита отступил к пробоине, не спеша открывать ответный огонь. Интегрированные системы вооружений бронескафандра несомненно порвут тварей в клочья, но он уже проникся мыслью, что эта планета – его шанс, а значит, действовать придется крайне осторожно.

Существа, напавшие на него, находились на стадии первобытного развития. Неприятная неожиданность серьезно усложнила задачу, поставила перед трудным выбором: в очередной раз нарушить законы Обитаемой Галактики или пойти по пути наибольшего сопротивления? «Расширитель сознания ведет непрерывную запись данных. Позже из нее не купируешь фрагменты. Ржавые заточенные прутья способны лишь оцарапать бронескафандр, и ответный огонь на поражение перечеркнет мое право на открытие! Надо их отпугнуть!» – он вскинул правую руку, выстрелил двумя светошумовыми зарядами.

Ослепительные вспышки вызвали рев боли и ярости.

Внеся замешательство в ряды противника, Никита бросился прочь, проскользнул в пробоину, но не решился пробежать по мосткам. Используя сервоусилители скафандра, он ухватился за край выступающей бронеплиты, подтянулся, вскарабкался наверх и со всех ног рванул по участку обшивки к ближайшей надстройке, заскочил внутрь и затаился, полагая, что полностью дезориентированные твари не станут его преследовать.

Тяжело и прерывисто дыша, Никита присел. Ну надо же! Планета преподносила сюрприз за сюрпризом. Бегло просмотрев записанные данные, он понял, что поступил правильно. Не по доброте душевной, а чисто из практических соображений. Многие детали, не замеченные в момент внезапного столкновения, теперь удалось рассмотреть в подробностях. Оказывается, гориллоподобные существа носили примитивную экипировку, состоящую из грубо выделанных кожаных ремней!

«Потрясающе! Если сделать еще несколько документальных записей, то по возвращении можно обратиться в Элианский институт истории и археологии космоса. За такое открытие и проявленное благоразумие мне не только простят все прошлые грехи, но и восстановят в гражданстве Конфедерации Солнц, а это, в свою очередь, – право на бессмертие!» – Просто голова шла кругом…

Цепочка рассуждений на поверку оказалась далеко не безупречной. Между радужными мечтами и грубой реальностью лежала пропасть. Он едва успел отдышаться, когда по нему вновь открыли стрельбу, на этот раз при помощи каких-то приспособлений.

«Да фрайг вас всех побери!» – мысленно выругался Никита.

С десяток заточенных штырей со звоном отскочили от обшивки надстройки. Он произвел мгновенное сканирование и снова выругался. Оказывается, существа действовали двумя группами! Одни проникли на борт колониального транспорта, а другие остались в засаде, контролировали местность, затаившись среди скал, и прекрасно видели, куда скрылась «добыча»!

«Только без паники». – Не покидая укрытия, он при помощи имплантированных датчиков обнаружил позиции стрелков, детализировал изображение одного из них, выделил и увеличил сформированную расширителем сознания модель оружия, выполненного по схеме арбалета.

«Ничего страшного, – рассудил Никита, мысленно прикинув пробивную способность заточенных металлических «болтов». – Отсижусь. Они рано или поздно проголодаются и уберутся».

Короткое злобное рычание, лязг металла, царапанье и гортанные односложные выкрики теперь доносились со всех сторон. Гориллоподобные существа явно не собирались отступать, они окружили диспейсера, действуя отнюдь не под напором звериной ярости. Не решаясь броситься на штурм надстройки (видимо, взрывы светошумовых гранат внушили им страх), первобытные охотники все плотнее сжимали кольцо. Они передвигались короткими стремительными перебежками, использовали укрытия, быстро и ловко карабкались по скалам, некоторые перепрыгивали на обшивку древнего корабля. Теперь стали отчетливо видны их экипировка и вооружение. Почти все имели массивные арбалеты, с которыми управлялись сноровисто, без видимых усилий. Изрядный запас металлических «болтов» крепился посредством кожаных ремней, черная лоснящаяся шерсть была разукрашена полосами и пятнами явно не природного происхождения.

Врагов становилось все больше, и Никита понял: дела плохи. Теперь из надстройки без боя не вырваться. Доступа внутрь колониального транспорта нет. Как назло он умудрился выбрать в качестве укрытия внешний технический отсек, не входящий в общую систему корабельных коммуникаций. Здесь хранились инструменты, предназначенные для работ в открытом космосе.

Тем временем гортанные выкрики стихли. Внезапно наступила вязкая, настороженная тишина.

Никита занервничал. «Сейчас они ринутся на штурм?!»

Расширитель сознания формировал в его рассудке полноценную модель окружающего. Тьма, царящая в ущелье, выступы скал и чахлый кустарник не служили помехой для работы имплантированных датчиков. На фоне холодного камня и стылого керамлита обшивки тепловые сигнатуры читались вполне отчетливо. Вот двое существ изготовились к стрельбе, остальные притихли, затаились.

«Чего же они ждут?!»

Тихо прошелестел приводами встроенный в скафандр стрелковый комплекс, закрепленный от локтя до запястья правой руки. Никита не понимал происходящего, он начал терять терпение, решив: дам очередь по скалам, может, они все-таки испугаются, разбегутся?

Осуществить задуманное ему не удалось. Переместившись к разлому между двумя бронеплитами, диспейсер внезапно заметил две тусклые энергетические матрицы, появившиеся выше по склону.

Он мгновенно сосредоточил внимание в том направлении, но не поверил абсурдным показаниям датчиков и машинально переключил способы восприятия, благо импровизированная бойница позволяла использовать мощную оптическую систему экипировки.

По тропе, вьющейся между скал, неторопливо двигались двое гориллоподобных существ. Внешне они отличались от своих сородичей только боевой раскраской. Их шерсть была густо испятнана каким-то флюоресцирующим веществом. Гордая осанка и медлительные движения, наверное, являлись частью какого-то ритуала. В сложенных лодочкой ладонях они несли сгустки пламени.

«Ну и что? – мысленно спросил себя Никита. – Светящееся вещество в плошках или какое-то местное флуоресцентное растение, а возможно, гриб»…

Проблему двойственного восприятия порождал расширитель сознания. Связанные с ним датчики фиксировали энергетические матрицы, одновременно утверждая: в руках существ нет никаких материальных предметов!

Но что в таком случае является источником сигнатур?! Или я вижу иллюзию, порожденную сбоем в кибермодулях?

Пока он медлил, существа достигли позиции стрелков, и вдруг сияние с их ладоней плавно перетекло на арбалетные болты!

«Полнейший абсурд!»

В мистические явления Никита не верил и потому наблюдал за процессом со скептическим любопытством, пытаясь понять, в чем все-таки фокус?

Звонко лязгнули примитивные метательные устройства. Два облитых холодным пламенем арбалетных болта прочертили короткие дуги, ударили в обшивку надстройки, прожгли ее, словно лист картона, и взорвались внутри замкнутого пространства.

Никита нередко попадал в смертельные передряги, хотя в глубине души был человеком неконфликтным. При возможности он избегал силовых решений, за что снискал довольно сомнительную репутацию у вольных пилотов Окраины. Те никогда не чурались грубого выяснения отношений, от тривиальных драк до аэрокосмических дуэлей.

Однако, когда опасность грозит смертельная, верх неизбежно берут инстинкты. После взрыва двух напитанных энергией арбалетных болтов весь дутый гуманизм, основанный на осознании своего тотального технологического превосходства, улетучился вмиг. Им овладела вполне понятная злость: на проекционном забрале гермошлема появились схемы повреждений, сизый дымок от сгоревших компонентов бронескафандра просочился сквозь размягченные температурой уплотнители.

Схожие повреждения способен нанести выстрел из плазмогенератора, но не ржавая железка! «Хотя еще один такой «фокус», и от меня останется только пепел!»

Расширитель сознания четко фиксировал позиции стрелков, но новых энергетических всплесков Никита не заметил.

Выскочив из ставшего ненадежным укрытия, он дал очередь не целясь, наугад.

По скалам метнулась цепочка разрывов, раздался грохот обвала, а он, воспользовавшись вызванным замешательством, рванул прочь, двигаясь уже знакомым маршрутом к узкому разлому в корпусе корабля, от которого через пропасть были перекинуты шаткие и ржавые металлические конструкции.

Вслед с лязгом разрядились арбалеты. Куски заточенной арматуры со звоном отскакивали от скафандра. Не обращая внимания на обстрел, угрожающий вой и злобное рычание, он добежал до пробоины, спрыгнул вниз на узкий козырек и ринулся дальше, – по ненадежным мосткам, к тропе, ведущей в горы.

Сейчас он хотел только одного – убраться как можно дальше, чтобы получить возможность отдышаться, осмотреть повреждения экипировки и принять какое-то здравое решение по поводу своих дальнейших действий.

Никита бежал что есть сил, но и преследователи не отставали. Эти существа обладали феноменальной ловкостью. Карабкаясь по утесам, они вновь и вновь появлялись на пути, обстреливали его, пару раз пытались спрыгнуть, сойтись в рукопашной, и тогда приходилось отпугивать их, огрызаясь короткими очередями.

Небо у горизонта стремительно светлело. Заря зародилась пронзительными фиолетовыми красками, а вскоре из-за гор появился ослепительный краешек местного солнца.

Никита повидал немало рассветов на разных планетах, но такой звезды ему не доводилось встречать в своих странствиях. Не диск, а нечто размытое, похожее на яркое веретенообразное пятно, окруженное слепящей аурой, озарило склоны.

«Наверное, какой-то необычный атмосферный эффект», – мельком подумал он, переходя на быстрый шаг. Похоже, преследовавшие его твари понемногу начали отставать, их тепловые сигналы потускнели, а затем и вовсе исчезли.

Никита проломился сквозь колючий кустарник и оказался на небольшой поляне, заросшей густым, доходящим до колена травостоем.

«Все?!» – Он остановился, оглянулся, тяжело дыша, едва переводя дух.

Ослепительно-сиреневый сгусток поднимался все выше. Хотелось пить.

Никита жадно поймал губами короткий патрубок, сделал несколько глотков воды и решил углубиться в лес, темнеющий с противоположной стороны поляны, но не тут-то было! Бронескафандр не подхватил усилие мышц, даже не покачнулся. Ни один сервомотор не заработал!

«Ну что же происходит, на самом-то деле?!» – он не увидел ни единой искры индикации на ободе забрала гермошлема.

«Нет энергии?! Опять?!»

Никита не на шутку разозлился, но ситуация от этого не стала проще. Внезапный отказ всех систем поставил его в глупое и рискованное положение. Ну надо же! Уже во второй раз за несколько часов он стал заложником собственной экипировки!

На краю поляны дрогнули ветви кустарника. С десяток гориллоподобных тварей появились в поле зрения, с торжествующим ревом бросились к беззащитной жертве.

Никита даже испугаться не успел. Из чащи леса за его спиной вдруг раздались очень громкие отчетливые выстрелы. Били одиночными, целясь наверняка. Пятеро гориллоподобных существ споткнулись на бегу, рухнули навзничь, остальные тут же повернули назад, попытались скрыться, но беспощадный снайперский огонь выкосил и их.

На некоторое время наступила глубокая тишина, затем раздались тихие шаги, и наконец в поле зрения появились люди в простой, но удобной одежде. Они носили одинаковые куртки, кожаные брюки, высокие сапоги.

Их было пятеро. Трое молодых парней ничем особенным не выделялись, внимание привлекали старик и девушка. Он – коренастый, осанистый, с грубыми чертами лица, тяжелым взглядом глубоко посаженных глаз, она – стройная, но невысокая, похожая на подростка из-за короткой стрижки и совсем неподходящей для женщины одежды.

«Потомки колонистов?» – Никита заметил, что все пятеро вооружены автоматами системы «АРГ-8», той самой знаменитой колониальной модели, разработанной лично Гансом Герветом по заказу корпорации «Римп-кибертроник» еще на заре Великого Исхода.

Старик подошел к нему, остановился напротив, сумрачно взглянул и вдруг язвительно спросил:

– Ну и как? Добегался? – Он добавил непонятное слово и сплюнул.

Никита совершенно не понял причины его неприкрытой враждебности.

Один из парней достиг границы кустарника, скрылся в зарослях. Оттуда раздался характерный звук металла, царапнувшего о камень: стрелок поставил «АРГ-8» на сошки и негромко произнес:

– Они отошли. Недалеко. Прячутся.

Никто не ответил на его слова.

Девушка на Никиту даже не взглянула, замерла поодаль, поглядывая по сторонам с настороженным вниманием. В ее осанке, взгляде, манере держать оружие сквозили повадки хищника, готового и умеющего убивать без жалости и сомнений.

– Курт, Макс, займитесь им! – приказал старик.

К диспейсеру подошли двое парней. Для далеких потомков колонистов они неплохо знали устройство современной гермоэкипировки. Один ловким движением открыл внешний порт доступа, расположенный на правом предплечье скафандра, второй крепко ухватился за нагрудную бронепластину, кивнул, давая понять, что готов.

Раздался тягучий звук. Преодолевая сопротивление неработающих сервомоторов, Курт при помощи специального привода установил все механизмы в положение технического обслуживания, после чего клацнули аварийные замки.

– Казимир, что делать с броней? – спросил Макс.

– Да тут оставим, – откликнулся старик. – Нам-то она на что?

Парень молча кивнул, с усилием отшвырнул тяжелый элемент экипировки подальше.

– Шлем с него снимайте, – буркнул старик. – А то мозги сейчас задымятся у недотепы.

Никита едва держался на ногах. Действие боевых стимуляторов вдруг резко пошло на спад, голова кружилась, да еще появилось неприятное жжение в районе затылка и надбровий.

– Мнемоник? – вновь обратившись к нему, сурово спросил Казимир.

– Нет, – выдавил Никита.

– Врешь! – Старик больно постучал костяшками пальцев по заглушке над его правой бровью. – А это для красоты, да?

– Я диспейсер!

– Что за зверь такой? – не понял Казимир. – Впервые слышу. Ты, парень, отвечай внятно, иначе разговор у нас выйдет коротким, – он бесцеремонно вытащил «Гюрзу» из захватов силовой кобуры скафандра, повертел ее в руках, небрежно отшвырнул в траву. – Смотрю, ты весь импульсными побрякушками увешан. Чем думал-то?

– Головой! – огрызнулся Никита.

– Будешь хамить, велю назад упаковать, в железки, и подыхай тут! – Старик быстро терял терпение. – Надо было тебя сразу пристрелить. Яне спасибо скажешь, – он кивнул в сторону девушки. – Пожалела. Человек все-таки… Ну? Говори, кто таков?

– Никита Белов. Вольный пилот с Окраины.

– Вот. Теперь понятно. Что тут забыл?

– Слепой рывок, – от внезапной слабости подкашивались ноги.

– Да неужели?! – Старик сверлил его недобрым взглядом. – Вот как тебе повезло, – сорвался на вертикаль и по чистой случайности угодил на наш демпфер? – с нескрываемым недоверием спросил он.

У Никиты все обмерло, похолодело внутри.

Срыв на вертикаль?!

– Где же я?! – вопрос вырвался невольно.

– В Первом Мире, если еще сам не догадался, – ворчливо ответил старик. – Ладно. Сядь и не дергайся. Если кибермодули из гнезд не вытащить, еще немного – и мозги у тебя действительно выкипят. Уразумел?

– Я сам, – Никита достал тонкий футляр. Морщась от возрастающей боли, он поочередно открыл заглушки имплантированных в черепную кость разъемов, извлек микрочипы, бережно упаковал их, мельком взглянув на сгусток энергии, уже поднявшийся высоко над лесом.

Первый Мир… – два слова прозвучали как приговор. Все мечты, надежды мгновенно сдохли. Осталась лишь тоскливая пустота.

Десятый энергоуровень гиперсферы… – набатом билось в голове.

– Ну, ты как? Очухался?

– Немного… – Он был настолько потрясен, что обида и злость улетучились.

Казимир и его люди спасли Никиту, без преувеличений. Еще немного, и кибермодули сгорели бы под разрушительным воздействием взошедшего над горизонтом энергетического сгустка.

– А вы кто такие? – сипло выдавил диспейсер, пытаясь как-то справиться с овладевшим им безысходным отчаянием. Из системы Ожерелье возврата нет. Все вертикали, ведущие к Обитаемым Мирам, контролируют боевые мнемоники Конфедерации. Все. Карьера вольного пилота окончена.

– Мы – храмовники, – гордо, с достоинством ответил Казимир. – Слышал о нас?

Диспейсер подавленно кивнул.

– Смотрю, ты не очень-то рад.

– А с чего мне веселиться?! – Никита вскинул голову. – Уж я сюда не рвался, поверь!..

К ним подошла девушка. Не проявляя особого интереса к диспейсеру, она обратилась к старику:

– Уходить надо. Эмглы на подходе.

– Да ладно тебе, Яна. Пусть идут. Патронов хватит, – жестко усмехнулся Курт.

Девушка обернулась, окатила его холодным взглядом.

– Придурок, – вынесла она категоричный презрительный вердикт. – Сколько можно твердить: не плоди сущностей без нужды! Ночью они придут к тебе, а отбиваться придется всем!

Курт скривился, но на ответную грубость не решился. Взглянув в небо, он лишь пожал плечами и процитировал, явно подражая кому-то:

– Убитые на заре не восстанут в сущностях!

– Стемнеет – посмотрим, – Яна отвернулась.

Никита ровным счетом ничего не понял.

– Эмглы – это кто? – спросил он.

– Твари, что за тобой охотились, – пояснил Казимир. – Они постоянно подле «Андромеды» ошиваются. Святилище там себе устроили.

– У них есть какое-то энергетическое оружие! – на всякий случай предупредил диспейсер. Без бронескафандра он чувствовал себя крайне неуютно, словно остался голым.

– Ты и впрямь ничего не знаешь? Или дурачка из себя корчишь? – Курт искал, на ком бы сорвать злость. – Мнемоник он засланный! – Храмовник размахнулся и едва не двинул Никите прикладом, но Яна с удивительной ловкостью перехватила его движение.

– Отвали! – ее хрипловатый голос воздействовал на Курта, будто пощечина. Он отступил на шаг, скрипнул зубами, но снова смолчал.

Казимир хмуро наблюдал за разыгравшейся сценкой.

– Уходим. – Он цепко ухватил Никиту за плечо, заставил встать. – Ну? Тут останешься? Или с нами пойдешь?

Выбора, по сути, не было, и диспейсер кивнул:

– С вами…

– Тогда шевелись! В темпе!

– А скафандр?!

– Забудь. Он больше тебе не понадобится!

Лес сомкнулся за спинами храмовников и диспейсера.

Легкий ветерок продувал не предназначенный для повседневного ношения сетчатый пилотажный костюм. Нанобы, образующие умную ткань, потеряли способность к трансформациям. Никита поежился, поглядывая вокруг. Мягкий фиолетовый сумрак полнился нечеткими тенями. Плотные кроны хвойных деревьев едва пропускали свет. Подлесок был представлен разными видами бурых по окрасу растений с высокими хвощевидными стволами и тяжелыми, похожими на опахала, листьями.

Мрачные мысли не отпускали ни на миг.

Казимир чуть отстал от группы, зашагал вровень.

– Ну, чего пригорюнился? Учти, тебя никто не держит. Хочешь – ступай на все четыре стороны.

– Или?

– Или с нами оставайся. Легко не будет, но, может, и приживешься.

– Я подумаю.

– Думай. Сколько влезет. Но кормить мы тебя просто так не станем. Кусок хлеба придется зарабатывать.

У Никиты и так на душе было черно.

– Ладно, – буркнул он. – Лучше скажи, чем это они в меня запустили?

– Зришь в корень? – Казимир внезапно улыбнулся, черты его лица на миг разгладились. Помолодел лет на десять, но лишь на какую-то секунду. – Там у вас, – он неопределенно указал вверх, – наверное, всякие бредни в ходу?

– Да толком никто ничего и не знает, – пожал плечами диспейсер. – Так, общие сведения.

– Ну, ты быстро сориентируешься, – он снова усмехнулся, но теперь уже криво. – Иначе долго не проживешь. Как бы объяснить попроще? Тут излучения гиперкосмоса – через край. Все им пронизано. От этого электроника не выдерживает, даже обыкновенная проводка сгорает, если не защищена специальной экранировкой. Зато живое приобретает способность использовать энергию своего организма и даже структурировать ее. Я, браток, не ученый и никогда им не был. Все, о чем говорю, на своей шкуре испытал. Мы тварей инопланетных отлавливали и с пристрастием допрашивали, эти способности постигая. Но не всякому дано научиться. Иным и жизни мало… – он нахмурился, замолк.

– Так меня что… реально, плазмой?

– Угу. Эмглы это умеют. Не все, конечно. Старейшины их.

– А что за «сущности» такие?

– Ночью узнаешь. Хотя ты ведь имплантированный у нас. Наверное, сумеешь понять. Энергоматрицы это. Посмертные. Некоторые даже волей обладают.

– Серьезно? И как с ними быть?

– Убивать. Разрушать энергией более мощной. Иначе одно средство – рассвет. Излучение нашего «солнышка» тварей ночных стирает вмиг.

– Охотно ты все рассказываешь.

– А мне скрывать нечего, – ответил старик. – Тут у нас как заведено: если человек, значит, свой. Ну а тварь инопланетная – так получи пулю.

– Ну ты ж на меня накинулся. И Курт, – диспейсер отыскал взглядом рослую фигуру.

– У нас к мнемоникам свой счет. Особый. Если узнаю, что ты на них работаешь, – смерти сам будешь просить, но не допросишься, – зловеще пообещал Казимир.

– Это как?

– Лучше тебе не знать. Крепче спать будешь. – Старик, сочтя разговор оконченным, прибавил шаг, нагоняя своих.

Лагерь храмовников расположился на вершине холма, в предгорьях.

С точки зрения Никиты, исходя из услышанных им обрывков разговоров, селиться вообще-то следовало в горах, подальше от равнины, откуда приходит опасность.

Голые обветренные склоны носили не только следы естественной эрозии, но и какой-то давней катастрофы. Под ноги попадались участки оплавленной поверхности. Руины начинались у подножия холма. Поблизости ветвились несколько логрианских дорог. Вдалеке, если присмотреться, можно было различить контур черного города инсектов.

Оборонительные сооружения храмовников выглядели примитивно. Стена из массивных каменных глыб поднималась едва ли на полтора-два метра, была неровной, многие ее участки выделялись сырой кладкой.

– Есть хочешь? – Казимир остановился, обратился к Никите, как только группа миновала строящиеся ворота.

– Хочу.

– Тогда иди, работай.

– В смысле?

– В прямом. Здесь форпост. Военное поселение. Дармоедов мы не терпим. Видишь казарму? – он указал на двухэтажное здание.

– Ну?

– Жить будешь там. Вечером найдешь меня. Покажу, где спать. Ужин после заката. Сейчас пристрою тебя к делу, а там посмотрим, на что ты вообще годен, – проворчал он. – Серега! – Казимир призывно махнул рукой.

– Ну? Чего? – Невысокий мужик средних лет проворно спустился с недостроенного участка стены.

– Принимай новичка.

Серега окинул диспейсера оценивающим взглядом.

– Хилый.

– Какой есть, – буркнул Казимир. – Пусть камни таскает. До вечера пригляди за ним. Будет отлынивать, – скажешь.

– Ладно, – мужик пожал плечами, протянул Никите пару грубо сработанных кожаных перчаток. – Надень, а то руки ссадишь. Видишь обломки у дороги? – Он указал на древнее строение, превращенное в груду битого камня. Похоже, его просто подорвали зарядом взрывчатки.

– И что я должен делать?

– Не понимаешь? Берешь камень, тащишь его к вагонетке. Закидываешь внутрь, и за следующим. Наполнишь доверху – дерни веревку. Пока вагонетку втащим наверх и разгрузим – отдыхаешь. И снова за дело. Если работа не по нутру – ступай на все четыре стороны. – Он в точности повторил слова Казимира и добавил от себя, заметив гнезда имплантов: – Ближайшая база Конфедерации по ту сторону гор. Подойдет любая логрианская дорога. Решай сразу.

– Мне к конфедератам нельзя, – вздохнул Никита, теребя перчатки из грубо выделанной кожи. – А что сервы? – он указал на пару механизмов, застывших у подножия холма.

– Не пытайся увильнуть! – презрительно фыркнул храмовник. – Сервы и ночью-то не выдерживают. Либо принимайся за дело, либо уходи.

Никита решил остаться.

Присмотреться надо к местным. Задерживаться тут на положении разнорабочего он, конечно, не собирался. Но и выхода из сложившейся ситуации пока не видел. «Денек поработаю», – рассудил он, поднимая увесистый обломок камня.

Спина вскоре отозвалась болью. Руки и ноги дрожали от напряжения. Уже через час, загрузив вторую по счету вагонетку, он понял, что просто не выдерживает непривычных физических усилий.

«Ну, еще не хватало свалиться у всех на виду!» – зло думал он, с надрывом приподнимая очередной камень. Наверху, где другие обитатели форпоста возводили стену, он время от времени замечал фигуру Яны, – она руководила работами, иногда слышался ее голос – грубоватый, не терпящий возражений.

Дикость полная! – он дернул веревку, вагонетка качнулась, медленно поползла вверх по склону, стал слышен скрип примитивной лебедки, при помощи которой подтягивали груз.

Ладони горели огнем. Каждый последующий камень казался тяжелее предыдущего. Суставы ломило, тупая боль теперь разлилась по всему телу. Пот катился градом. Одежда местами промокла, а треклятое «светило» словно приклеилось к зениту.

Сколько же тут длится день?

При всей стойкости характера, воспитанного дикими нравами Окраины, он отчетливо понял, что до вечера ему не выдержать. Так что же? Бросить все? И куда идти? Через горы, – он сел, давая отдых дрожащим от напряжения мышцам, взглянул на высокий хребет, затянутый вуалью знойной дымки. Ну, допустим, дорогу одолею. А что ждет там? Встреча с боевыми мнемониками Конфедерации Солнц? Они без проблем добавят к длинному списку моих «преступлений» незаконное пребывание в системе Ожерелье. При всей скудости информации, любому вольному пилоту Корпоративной Окраины хорошо известно, что пространство десятого энергоуровня гиперсферы охраняется особенно строго, здесь базируется специально созданный космический флот. После открытий профессора Кречетова тему Первого Мира быстро засекретили, но некоторая информация просочилась в сеть Интерстар.

Если говорить честно, то Никита никогда особо не интересовался системой Ожерелье. Знал, что путь сюда закрыт.

Пальцы рук противно дрожали. Вагонетку разгрузили, и она, нервно поскрипывая, ползла вниз по рельсам.

Никита привстал, уцепился рукой за огрызок стены.

Перед глазами на миг потемнело, вспыхнули, замельтешили разноцветные искры, а когда зрение прояснилось, он заметил появившийся вдалеке шлейф пыли.

Привычное машинальное мысленное усилие ни к чему не привело. Он не смог приблизить и детализировать изображение, но вскоре и так стало понятно: по древней логрианской дороге на приличной скорости несется машина. Помятый борт, срезанная крыша, вооруженные люди. На лицах – матерчатые повязки. Простейшее защитное средство от едкой пыли.

Со стороны строящихся укреплений вдруг ударил одиночный выстрел, – снайперы храмовников не дремали.

Машину занесло, юзом развернуло поперек дороги, но бой не вспыхнул, – незнакомцы даже не попытались ответить на огонь. Двое скрылись в руинах, а третий вышел на открытое пространство, призывно взмахнул рукой.

Со стороны укреплений появился Казимир. Его кряжистую фигуру трудно не узнать.

Никита привалился к груде камней, настороженно наблюдая за развитием событий.

Храмовник не торопился. Он явно чувствовал себя хозяином положения. Еще бы. Сколько стволов прикрывают его спину?

Незнакомец терпеливо ждал. Двое его людей не показывались, затаились в руинах.

В подобных ситуациях Никита привык контролировать события, даже если оставался в стороне от зреющих проблем, но, увы, теперь способности диспейсера сводились к удручающему минимуму. Зрение и слух.

Глаза слезились от пыли. Звуки не несли надежной, исчерпывающей информации.

Казимир спустился с холма, остановился неподалеку от груды камней.

Незнакомец решительно направился к нему.

– Ну? Что на этот раз? – спросил храмовник.

– Мурглы. Цена обычная.

– С контроллерами?

– Без. Сами установите.

– Не возьму.

– Эй, погоди! Да не было у нас времени на отлов сущностей! У тебя что, своих спецов нет? Ну, Казимир, они же покладистые! И так работать станут, за еду!

Храмовник обернулся.

– Без контроллеров не возьму.

– Да ладно тебе! Нам патроны нужны! Ну что тебе, жалко? Десять крепких выносливых мурглов! По сотне за каждого!

Видимо, цена была названа очень низкая, и Казимир задумался.

На дороге, петляющей среди руин спиралевидных зданий, показались существа, являвшиеся предметом торга. От их поступи содрогалась земля.

Натуральные великаны. Рост метров пять, не меньше. Кожа оливкового цвета, структура тела напоминает человеческую.

Они двигались медленно, в хорошо развитых мускулистых руках несли какой-то скарб. Мощные головы покачивались в такт тяжелым шагам.

Никита не успел рассмотреть всех подробностей. Поблизости раздался шорох.

Он хотел оглянуться, но ствол оружия вдруг уперся в спину, и хриплый голос тихо произнес:

– Не шевелись.

Диспейсер замер.

Казимир тем временем принял решение, отрицательно качнул головой:

– Нет. Не возьму. Сами справимся.

Никита понял: сейчас храмовник словит пулю. Ствол перестал давить в спину. Мурглы, словно по команде, побросали свой скарб, каждый схватил по огромному увесистому камню.

Диспейсер резко развернулся, что есть сил врезал прячущемуся за его спиной работорговцу кулаком в переносицу.

Тот отшатнулся, издав глухой вскрик, на матерчатой повязке мгновенно выступила кровь.

– Казимир! Беги! – заорал Никита, выламывая из рук противника «АРГ-8».

Храмовник мгновенно сообразил, что к чему, но не кинулся прочь, а рухнул на землю. Выпущенная по нему очередь прошла выше, а спустя мгновение главаря работорговцев отшвырнуло ударом, – выстрел снайпера разнес ему голову.

Мурглы, глухо ворча, принялись метать камни. Несколько из них попали в укрепление, снесли участки свежей кладки.

Никита наконец вырвал оружие из рук противника, оглушил того резким ударом приклада, огляделся.

Казимир к этому моменту успел вскочить и теперь бежал к мурглам.

В руке храмовника сверкнул нож.

«Старик, наверное, с ума сошел?!» – Никиту обдало жаром.

Казимир действовал с завидным хладнокровием и ловкостью. Он увернулся от ударов, проскользнул под брюхом одного из разъяренных существ, полоснул ножом. Неприметный кожаный ремешок с закрепленной на нем темной коробочкой упал на землю.

Атакованный храмовником мургл неожиданно замер, глухо взревел, завертел головой, словно не понимал, где он оказался и что происходит.

Остальные существа обернулись, внимая его реву.

Казимир не терял ни секунды. Он воспользовался замешательством противников, срезал еще пару загадочных устройств и, тяжело дыша, отбежал в сторону, остановился поодаль.

В наступившей вдруг тишине вновь ударил одиночный выстрел, в руинах раздался вскрик.

Мурглы сгрудились, выронив камни. Они как будто очнулись от наваждения, глухо ворча, принялись осматривать друг друга, удивленно и настороженно поглядывая на старого храмовника.

Убедившись, что опасность минула, Казимир подобрал ремешки с закрепленными на них непонятными устройствами, укоризненно покачал головой в ответ своим мыслям, нашел взглядом Никиту, направился к нему.

– На сегодня мы квиты, парень. Можешь отдохнуть. Иди в казарму. Поешь и выспись.

– А с ним как быть? – диспейсер указал взглядом на разоруженного работорговца.

Казимир вскинул руку, выстрелил.

– Среди людей тоже твари попадаются, – жестко заключил он и зашагал прочь.

Со стороны укреплений появились храмовники. Уже не опасаясь мурглов, они согнали их к подножию холма. Те не протестовали, вели себя смирно, словно и вправду были существами незлобными, покладистыми.

Диспейсер едва стоял на ногах. Кусок хлеба, глоток воды и жесткая койка в казарме казались сейчас пределом человеческих мечтаний, но верх взяло любопытство. Храмовники даже не попытались отобрать у него трофейное оружие, и Никита, почувствовав себя немного увереннее, направился к машине работорговцев.

«Если тут не работает техника, что же, фрайг побери, прячется в двигательном отсеке этой рухляди?!» – спрашивал себя диспейсер.

Никем не замеченный, он сначала обошел машину, затем открыл помятый, тронутый ржавчиной капот, заглянул внутрь и невольно отшатнулся, увидев, что вместо двигателя внутри отсека переливается радужными сполохами сгусток энергии.

– Эй, тебе жить надоело? – вдруг раздался знакомый голос.

Никита резко обернулся. В отдалении стоял Курт.

– Беги оттуда! – заорал храмовник.

Что-то в интонациях его голоса заставило Никиту отреагировать: он стремглав метнулся за груду камней.

Из-под капота машины вдруг пробился ослепительный свет, а еще через мгновение ударили изломанные, похожие на молнии разряды. На стенах ближайших руин остались темные опаленные пятна.

– Никогда не открывай днем! – в ярости выкрикнул Курт.

– Ну я же не знал! – Никита привстал из-за укрытия.

– Да мне плевать, знал ты или нет!

Диспейсер угрюмо промолчал. На месте, где стояла машина, осталась лишь неглубокая воронка.

Он вздохнул. Оправдываться глупо, да и незачем.

Ему все меньше и меньше нравился этот загадочный мир и его обитатели.

«Хватит на сегодня!» – Никита развернулся и зашагал в направлении холма.

Проснулся он посреди ночи.

В казарме – внушительном по размерам помещении, разделенном на тесные клетушки символическими перегородками, витали стойкие отвратительные запахи, слышался чей-то храп, негромкие голоса.

Никиту едва не стошнило. Даже на самых диких планетах Окраины условия были куда лучше. Здесь, судя по всему, о системах регенерации и очистки воздуха следовало забыть, и о множестве других благ цивилизации, которые он и замечать-то перестал в повседневной жизни, – тоже.

События прошедшего дня вернулись острым приступом безысходности. Некоторое время он ворочался с боку на бок, но сон уже отшибло.

Нестерпимо захотелось выйти на свежий воздух. Он встал, брезгливо натянул выданную одежду. Куртка, брюки, сапоги, изготовленные из шкуры какого-то животного, выглядели поношенными, но прочными и относительно чистыми. Вместо привычных магнитных липучек храмовники использовали шнуровку из тонких ремешков. Пришлось повозиться, осваивая.

Одевшись, Никита прихватил оружие. Фрайг его знает, что там происходит, вне стен казармы? Так спокойнее.

Узкий коридор. Тяжелые занавеси вместо дверей. Над некоторыми виден неяркий колеблющийся свет – обитатели не спят.

Недалеко от выхода он заметил откинутый полог, невольно замедлил шаг.

– Ну? Чего уставился? – Храмовник сидел за грубо сколоченным столом и при свете свечи возился с какими-то устройствами. Присмотревшись, диспейсер узнал Макса. На столе лежали те самые маленькие коробочки!

– А что это у тебя? – заинтересовался Никита.

– Контроллеры. Заходи, если интересно. Держи! – он неожиданно протянул ему прямоугольную вещицу, вырезанную из глянцевито-черного, пронизанного микроскопическими порами, минерала.

Никита взял загадочное устройство. Оно оказалось теплым на ощупь.

– Ближе подойди! – повысив голос, внезапно приказал Макс. – Встань на колени! Ботинки мне облизывай!

Никита хотел возмутиться, но вдруг ощутил неодолимое желание выполнить полученный приказ. Пальцы правой руки свело судорогой. Оружие он выронил. Сжимая в моментально вспотевшей ладони теплую коробочку, диспейсер неуверенно подошел к храмовнику, медленно опустился на колени. Рот наполнился слюной. Он предвкушал, как станет сейчас вылизывать ботинки хозяина…

Губы храмовника исказила презрительная усмешка.

– Жизни тебя еще учить и учить, – хохотнул он и потребовал: – Отдай!

Никита с трудом разжал пальцы. Макс забрал устройство, небрежно бросил его на стол.

Пунцовые пятна выступили на щеках диспейсера. Он злобно взглянул в лицо храмовника, резко потянулся к оброненному оружию.

– Даже не думай, – предостерег Макс, взглядом перехватив движение Никиты. – Уроки надо усваивать, а наставников уважать. Иначе не выживешь. Присаживайся, – он кивком указал на койку. – Если что-то интересует – спрашивай.

Вопросов в голове у Никиты теснилось множество. Он с трудом подавил острую неприязнь. Руки чесались, хотелось врезать храмовнику как следует и уйти.

– На что рассчитывали работорговцы? – преодолев сиюсекундный порыв, хрипло спросил он.

– Думали провести Казимира. Да не на того напали. Назвали низкую цену, надеялись, что мы согласимся и подпустим мурглов достаточно близко.

– А что в коробочках? – диспейсер невольно сглотнул.

– Сущности. Не понимаешь, да? Или просто не веришь? – он взял одно из загадочных устройств, заставив Никиту вздрогнуть. – Ладно, попробую объяснить. Ты Казимиру жизнь сегодня спас, и это стоит небольшого урока. Я слышал, как вы разговаривали по дороге сюда. Представь, что твои импланты работают. Глядя на теплый камень, что бы ты различил?

– Энергоматрицу.

– А теперь посмотри на меня. Опиши, что различили бы датчики?

– Термальный контур.

– А еще?

– Ну, с такого близкого расстояния, учитывая, что на тебе нет никакой защиты, – микросигнатуры импульсов, проходящих по нервной системе.

– Соображаешь! – похвалил его храмовник. – А теперь тысячекратно усиль полученную модель.

– Так не бывает!

– Здесь? – Макс усмехнулся. – Поверь, бывает. Ну как? Представил?

Никита кивнул. В воображении появилась яркая четкая энергетическая матрица организма.

– Это и есть «сущность»?!

– Угу, – кивнул храмовник. – Энергии гиперсферы напитывают здесь каждый предмет, каждую тварь. Возьмем мургла. Допустим, его убили. Что станет с энергоматрицей?

– Исчезнет, – уверенно ответил Никита. – Угаснет вместе с жизнью. Ну, возможно, тепловой контур остывающего тела еще какое-то время будет заметен.

– На самом деле все сложнее. Его сущность останется. И сохранит структуру на протяжении семи-восьми часов. Сознание мургла отделится от собственного остывающего тела, продержится еще некоторое время в виде сущности. Даже будет понимать происходящее.

– С трудом верится!

– Но это факт. Большинство сущностей распадается с рассветом, – их уничтожает излучение центрального энергетического сгустка, куда вливаются все вертикали.

– А если найти убежище?

– Соображаешь! – удивился храмовник. – Действительно, день можно переждать. Но на это способны лишь немногие. Например, некоторые животные, – их сущностями руководят инстинкты.

– А разумные существа?

– Твари, – без злобы поправил его Макс. – И они тоже. Особенно из древнейших родов. Тех, кого логриане завезли сюда сотни тысяч лет назад.

– А люди?

Макс кивнул, но тут же уточнил:

– Есть специальные методики тренировок. Готовить себя нужно при жизни. Осознать возможности, овладеть ими. Я, например, умею структурировать окружающую энергию. Хочешь спросить, что в коробочках? – он проследил за взглядом Никиты. – Примитивные энергоматрицы, созданные силой мысли. Я думаю о покорности мургла, о его привязанности к людям. Формирую командный образ. Затем усиливаю его, помещаю полученную сущность внутрь защитного контейнера. Утром я раздам контроллеры мурглам, и они станут выполнять приказ любого человека, чей образ хранит созданная мной матрица.

– И почему же вы до сих пор не правите миром?

– Контроллеры работают недолго и нестабильно, – охотно пояснил Макс. – Те твари, что обладают собственной волей, в конце концов, преодолевают воздействие. Да и на создание устройств уходит слишком много жизненных сил. Изготовив штук двадцать таких коробочек, я пластом пролежу неделю, как минимум. И не факт, что встану. Мурглы вообще-то и так работать будут. За еду. Они твари незлобные.

– Так зачем же тогда контроллеры?

– Тренируюсь, – ответил храмовник. – Хочу создать универсальную микросущность. Чтоб на всех воздействовала безотказно. Тебя-то ведь приплющило на минуту? Значит, все правильно делаю.

Никита побледнел.

– Так ты на мне испытания проводил?

– Ну а как ты думал? – усмехнулся храмовник. – На ком же еще эксперименты ставить? Пользы от тебя никакой. Все одно – через недельку загнешься. Слабоват ты для Первого Мира.

Диспейсер в ярости вскочил.

– Без глупостей, – предупредил его Макс. – Ступай, куда шел. И поосторожнее снаружи. Ночь все-таки. Лучше бы выспался. С утра снова камни будешь таскать. Вместе с мурглами.

Никита его последних слов не расслышал. Пытаясь унять подступившую к горлу ярость, он вышел из казармы.

До утра диспейсер бродил по расположению храмовников, но ничего толкового придумать не смог. Он оказался в абсолютно чуждом для него мире, без привычных и надежных средств к выживанию.

«Из любой, даже самой отчаянной ситуации должен найтись разумный выход», – мысленно твердил он, глядя на поросшие лесом горные склоны.

Между деревьями изредка мелькали сиреневые сполохи света. Часто до слуха доносился хруст сломанных веток и чьи-то угрожающие вопли.

Аутотренинг не помогал. Единственное, на что он сейчас мог решиться, – это остаться в лагере еще хотя бы на пару дней, понять, так ли все страшно и безысходно?

Или храмовники нарочно пугают меня?