Глава 8

Щекастый румяный подполковник Самусенко сиял, как именинник.

– Разрешите доложить, товарищ генерал, мы продали ПКТМ подчистую, всё согласно вашему приказу, – взахлёб частил он. – Ну, и ещё, по мелочи... Короче, семнадцать единиц хранения высвободили, товарищ генерал. А главное, нашёлся покупатель на дохлых медузняков, чилиец, забирает всех чохом. У нас ведь этими тварями целый сектор забит...

– Полегче, не тараторьте, – поморщился Березин.

Щелчком пальцев он вызвал подсобную панель и сдвинул книзу голубую пуговку регулятора громкости.

– Почём он их берёт?

– По двести тысяч северодолларов за штуку, товарищ генерал.

– Сколько это будет в рублях?

– Минуточку, – Самусенко наморщил лоб. – Около полутора тысяч рублей получается вроде бы.

– Так дёшево? Погодите-ка... – Березин развернул справочник «Вся Россия» и, пройдя вглубь по цепочке ссылок, нашёл целый веер музейных закупочных прейскурантов.

Главный кладовщик проекта обескураженно примолк, поджав пухлые губы.

– К вашему сведению, чучело декапода стоит от пятнадцати до двадцати тысяч рублей, – объявил генерал.

– Так то ж чучело, а у нас мертвяки в формалине... – заикнулся было Самусенко.

– Фигу вашему чилийцу, по дешёвке не продам, – отрезал Березин. – Вот что мы сделаем. Свяжитесь с Доценко, пускай он наймёт таксидермистов у себя в Окинаве. Там рабочие руки дёшевы. Переправьте медузняков ему, пускай набивает чучела и продаёт.

Лицо Самусенко вытянулось огурцом. Этот скользкий тип считает себя большим хитрецом, однако прозрачен как стёклышко. Конечно же, он полюбовно столковался с покупателем о жирном бакшише, а начальник взял да и поломал сделку.

– Уяснили? – строго спросил Березин.

– Так точно...

– Ну, вот и действуйте.

Разъединившись с подполковником, он покосился на часы. До назначенной Ракитским встречи оставалось ещё время, как раз на перекур. Ощупью, не выходя из вирела, Березин взял трубку и, набивая её душистыми табачными волоконцами, крепко задумался.

Наверняка ведь миляга Ракитский знает, кто зажиливает деньги у проекта. Но вряд ли скажет. Ясный перец, понимает, что Березин может поднять бучу. И вообще карьерный дипломат всегда карты держит ближе к орденам. А вдруг скажет всё-таки...

Нашарив пепельницу, он выколотил трубку и, пройдясь по виртуальному кабинету из угла в угол, выглянул в окно. Транслируемая в реальном времени ночная улица пестрела трассирующими огоньками подфарников. Поодаль громоздились тёмные кроны деревьев, над ними возвышалось разукрашенное цветными лампочками недвижное колесо обозрения. Генерал подумал о пацане, которого спасла Хадсон. Устроить ему экскурсию в Москву, что ли, пускай развеется мальчишка.

Вспомнилось, как они с Леной и Вовкой катались на цепочной карусели в красноярском Буратино-парке. Десять лет с тех пор прошло... Роскошное, жаркое, праздничное воскресенье, парню как раз стукнуло шесть лет, они заказали во французском ресторанчике большущий торт-мороженое и слопали подчистую. В понедельник началась гражданская война.

Тренькнул таймер, сообщая, что канал для встречи с Ракитским открыт. Взамен окна появился мерцающий голубизной проём. Березин побрёл по виртуальному тоннелю, стиснув зубы и до боли в костяшках вцепившись в подлокотники инвалидного кресла.

Через несколько шагов переход окончился, под ногами крахмально заскрипел коралловый песок. Расплавленный простор струился над крохотным атоллом и тяжко вздыхающей гладью океана. Березин сощурился от лучей тропического солнца, в следующую секунду компьютер подрегулировал яркость.

Облачённый в белый костюм и пробковый шлем Ракитский стоял в тени пальмовой рощицы.

– Здравствуйте, Леонид Сергеевич, – подойдя, поздоровался генерал.

– Добрый день, Андрей Николаевич, – молвил дипломат и спохватился. – Хотя, виноват, у вас в Москве сейчас ночь. Извините, может быть, время для встречи не совсем удобное для вас, но другого выкроить не получилось.

– Ничего страшного, я «сова».

Разлёгшийся подле ног хозяина бульдог прилежно разгрызал кусок коралла-мозговика. Березин усмехнулся: последний изыск «ДиалогНауки» – оформлять сторожевые проги в виде собак.

– Это «жучок» или вирус? – осведомился генерал, покосившись на добычу ретивого пса.

– «Жучок», подслушка. Никак не разобрать, кто подкинул, там один ложный адрес на другом. Но, полагаю, мы можем говорить без опаски. С чем припожаловали?

– Хочу поделиться с вами кое-какими соображениями.

– Извольте, я весь внимание.

– Если коротко, то у меня есть одно подозрение. Что некто запускает руку в карман проекта, как в свой собственный.

– А если поподробнее? – осведомился Ракитский с непроницаемым видом.

Березин принялся пересказывать версию Лихачёва касательно офшорных махинаций и транзита наркотиков с использованием диппочты. По ходу его монолога дипломат не проронил ни одной реплики.

– Такая вот гипотетическая картинка складывается, – подытожил генерал. – Что скажете, Леонид Сергеевич?

– Да, скорей всего так и есть, – сухо подтвердил Ракитский.

– И вы знаете, кто конкретно проворачивает деньги?

– И да, и нет. Полученные мной сведения не имеют юридической силы. Никакой суд не примет их в качестве доказательства, к сожалению.

– Но мы-то с вами пока не в суде, верно?

Березин подивился тому, как дипломат вроде бы смотрит ему в лицо, но ухитряется прятать глаза. Отменная выучка, ничего не скажешь.

– Поймите меня правильно, Андрей Николаевич. Я получил эту информацию на днях, она едва не стоила жизни одному из моих, скажем так, неофициальных помощников. Разглашать её я не могу по вполне понятным причинам. Не обессудьте.

Мысленно Березин крякнул от досады. Как говаривал когда-то преподаватель баллистики в танковом училище, чудес на свете не бывает. А если бывают, за ними стоит солидная практическая подготовка. Так или иначе, болтуны в дипломатическом корпусе не водятся.

– Ну, что же, воля ваша, – проворчал он.

– Я слыхал, ваши бойцы взяли живьём декапода, поздравляю, – сменил тему Ракитский. – Большая удача и, главное, вовремя. Надеюсь, резонанс в прессе будет достаточно громким, и кое-кому придётся теперь помалкивать в тряпочку.

– Что конкретно вы имеете ввиду?

– Прочтите, пожалуйста, – скупым жестом Ракитский выудил из воздуха свежий номер «Миннеаполис пост», как видно, специально припасённый к беседе, уже целиком переведённый кибертолмачом на русский язык. – На второй полосе, внизу.

Березин взял газету и пробежал глазами заметку. Речь в ней шла о потасовке, случившейся вчера в Эр-Рияде, во время раздачи еды с армейской походной кухни. Подёрнутый розовым маркерным растром подзаголовок гласил: «Глава проекта «Ч», небезызвестный русский генерал Березин, пытается снискать дешёвую популярность, подкармливая голодающих».

Статью сопровождал короткий видеофрагмент: ражие десантники разнимают отчаянно дерущихся арабов.

Журналист ухитрился выжать из мизерного факта максимум возможного. Напомнил, как сначала российско-арабский пул взвинтил цены на нефть и обрушил индустрию Запада, а затем флуктуаторы, «детище лабораторий монструозного проекта «Ч», кстати говоря», вчетверо снизили мировую потребность в топливе, начисто разгромив тем самым экономику процветавших дотоле шейхов. Оканчивалась заметка едкой шпилькой по адресу филантропа в погонах, который, как гласит русское присловье, возвращает крохами разбросанное ворохами.

– Как ваши впечатления? – спросил Ракитский.

– Сами знаете, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным, – пожал плечами генерал. – В старину ещё говорили: хотел как лучше, а вышло как всегда.

Прежде чем вернуть послу газетный номер, он пробежал глазами остальные заголовки на полосе новостей: продолжается очередная забастовка на вазовских заводах в Детройте, комиссия Думы расследует коррупционный скандал вокруг поставок зерна с Чукотки в Южноамериканские Штаты. Демонстрация протеста нацменьшинств в Оджалане разогнана полицией, есть жертвы, в связи с чем Турция выразила Курдистану решительный протест. Первые поселенцы обживают восстановленный кибуц Кфар-Блюм; согласно уточнённым оценкам экспертов, окончательная дезактивация Палестины потребует ещё семь лет при условии вложения шестнадцати миллиардов рублей. Произошла мелкая стычка на индийско-афганской границе, в Канаде свирепствует засуха. Воистину, лучшая новость – отсутствие новостей.

– Злобствуют янки, – подытожил Березин. – Ну и пускай. На всякий чих не наздравствуешься.

– Обратите внимание на подпись, – посоветовал Ракитский. – Некто Артур Паркер. Вам это имя ни о чём не говорит?

– Не имею чести знать, – буркнул генерал.

Дипломат брезгливо отбросил газету, и она растаяла в пронзительно голубом тропическом мареве.

– Видите ли, журналистика – его крыша. На самом деле он офицер Управления стратегических служб.

– Вот даже как?

– Люди из УСС просто так статьи не пишут, Андрей Николаевич. Тем более – видные специалисты по психологической войне. Да, и заметьте, видеорепортер Ассошиэйтед Пресс там оказался вдруг, ни с того ни с сего. Боюсь, этот случай ещё цветочки, а ягодки у нас впереди, – с озабоченной миной провещал Ракитский. – Насколько могу понять, американцы сейчас метят вбить клин между Россией и арабским миром. Или же дискредитировать вас. А может, и то, и другое вместе.

– Ну, какого рожна им неймётся? – буркнул Березин.

– Видите ли, обстановка сейчас достаточно сложная, – доверительным тоном сообщил дипломат. – Через месяц в Красноярске будет саммит премьер-министров сырьевых стран. Планируется новый пересмотр цен на сырьё, это окончательно добьёт японцев и Европу. Можете представить, какая тогда поднимется буча. Рикошетом наверняка ударит и по вашему проекту.

– Спасибо, учту, – заскучавший Березин поскрёб ногтем шрамик на подбородке.

– А нам бы до этого успеть протащить через ассамблею проект: отмену права вето в Совбезе. Это прежде для России оно было выгодно, а теперь в ряде случаев становится помехой... Минуточку, прошу прощения. Мне звонят.

Сухощавая фигура дипломата подёрнулась туманным сиреневым ореолом. Виртуальный бульдог носился вокруг размашистыми скачками.

Генерал рассеянно смотрел, как над бирюзовой бухтой парит альбатрос, высматривая поживу. То ли ещё одна охранная программа, то ли просто деталь антуража, поди разбери.

– Невесёлые новости, Андрей Николаевич, – наконец окликнул его Ракитский, закончив беседу и выйдя из кокона спецсвязи.

– Что стряслось?

Дипломат озабоченно сдвинул брови.

– Только что пришло сообщение – погиб Джеймс Макмиллан. Произошла авария, когда он ехал по мосту через Миссисипи. Его автомобиль упал в реку, труп Макмиллана выловили из воды в трёх милях южнее столицы. Не исключено, что это assassination... Простите, политическое убийство.

– Или подельники его грохнули из-за денег, – кивнул Березин. – Это ведь он пасся в казне проекта, верно? Теперь-то вы можете сказать?

– Теперь – да, отрицать не буду. Поскольку информация утратила свою актуальность, – Ракитский бросил беглый взгляд вкось, на часовое табло своего компьютера. – Скорее всего, место Макмиллана займёт некто Паттон. С ним наверняка вам будет ещё сложнее.

– Тоже казнокрад?

– В этом пока не замечен. Однако сей фрукт из породы ястребов.

– Н-ну, другие птички в госдепе сейчас не водятся.

– И опять вы совершенно правы. А теперь, Андрей Николаевич, мне пора, – с церемонным полупоклоном сообщил дипломат. – Всего наилучшего. Постараюсь держать вас в курсе новостей.

– Спасибо, до встречи.

Как по мановению палочки фокусника, изображение атолла зарябило, сползло рваной стеной, и Березин очутился в поросшем ромашками коридоре, ведущем к его кабинету. На рабочем пюпитре его дожидались вороха нечитанных сайтов, мегабайты серой канцелярщины. Ах, да, ещё отчёт о первом допросе пленного декапода. Однако генерал решил дать себе поблажку и ещё немного прогуляться, поразмыслить, побыть наедине с собой.

Свернув на полпути в боковой проём, он очутился на дальней окраине Смоленска, неподалёку от деревни Пасово, и зашагал по тропке, вьющейся по дну широкого оврага среди густой муравы.

На миг программа засбоила, по зелёному склону словно бы прошмыгнуло какое-то тёмное облачко. Ничего особенного, рядовые виртуальные выкрутасы.

Сюда, в его личные каналы, никто посторонний забрести не мог.

Тропа вильнула вправо, Андрей срезал поворот и через ольховую рощицу вышел к высокому песчаному оползню над быстрым неглубоким ручьём, омывающим тугие бока гранитных валунов. Прыгая с камня на камень, он перебрался на тот берег и, наклонившись над родником, замер, вглядываясь, как хлопотливая вода вихрит песок на дне источника. Потом ладошкой зачерпнул изумительно прозрачную влагу, от которой ломит зубы.

Когда он поднялся по вязкому, осыпающемуся песчаному склону, сквозь купоросную небесную синеву к нему вплотную придвинулась роща кряжистых вековых дубов. Подвесив лукошко на сгиб локтя, Андрей зашагал по тропке, высматривая карие боровики, вклёпанные там и сям среди проржавевшей палой листвы.

Вскоре Андрей добрался до вершины холма, откуда виднелась далёкая деревушка, и там остановился, замер, вмурованный в толщу детского блаженства и покоя. Внезапно память хлынула дробным ливнем, осень и весна перемешались, будто во сне. Он остановился перед цветущим кустом дикой смородины, усыпанным жёлтыми шишечками соцветий, вдохнул их тонкий пряный запах, и сквозь поросшие ветреницей дубравной овраги, сквозь черёмуховые облака вокруг тихого сельского погоста к нему выплыл обсаженный горделивым каре кипарисов танк «Т-34», памятник героям Великой Отечественной войны, венчающий высокий склон над Московско-Минской автострадой.

И вот уже он оседлал башенное орудие, свесив ноги в облупленных сандалиях, и машет сверху рукой проносящимся мимо автомобилям, а вокруг него сияет и плещет гулкий голубой простор.

Внезапно предгрозовой ветер дохнул горячей пылью, и сразу же надвинулись во весь окоём кусты растущего вдоль шоссе барбариса. Качнулись ветви, роняя аккуратные капли краплака в длинную шеренгу титановых лоханей.

Березин почуял вдруг неладное, слишком уж густо и вперемешку пошёл ассоциативный резонанс. Ему показалось, будто чьи-то холодные немигающие глаза смотрят на него из-за низко нависших, косматых дождевых туч. Он щёлкнул пальцами, вызывая панель компьютерных команд, и тут краем глаза углядел, как вдоль шоссе торопливой побежкой скользнул сутулый монашек в рясе и скуфейке. Чересчур отчётливый для выплеска подсознания, нередкого на виртуальных прогулках.

«А это ещё кто?» – оторопел генерал.

Горизонт вздыбился клубами полыхающей нефти, танк плавился и оползал по глинистому склону сосулькой зелёного воска. Березин кубарем скатился в овраг, прильнул щекой к халату Лены, а собор на горизонте с утробным рёвом набирал высоту, исторгая столбы пламени, сияя золотыми луковками, и шквал взъерошил пальмы над атоллом, с них дождём посыпались ягоды барбарисовой крови.

Шёл штопорный распад виртуальной среды, и в его сердцевине вязко барахтались Андрюша, товарищ генерал, калека безногий, куча мала, Березин, чёрт-те кто и сбоку бантик, опаньки. Лишь некто безымянный, увязший в дебрях мультипакетного протокола, стиснув зубы, силился собрать воедино расшвырянные по каналам сети осколки своей психики.

Тучи набухли ртутными волдырями. Спустя секунду компьютер послушно выбросил меню задач на нижнем краю мерцающей рамки, ограничивающей поле зрения. Монашек взмыл в грозовое небо чёрной кометой. Густо ветвились молнии, будто среди туч бесновался великан-дровосек, обрубавший сучья огненного дерева. Генерал протянул руку к опции «Выход», но голубая жилка электрического разряда наискось раскромсала панель. Падая навзничь, он увидел, как две тени сплелись узлом на перекорёженных небесах в отчаянной рукопашной.

Ладонь жены обожгла его темя.

Опять он выбрасывается сквозь чадное пламя из командирского люка, в корчах катается по траве, и дикая боль грызёт ноги.

Будто подхваченный смерчем, разом ослепший и оглохший, Березин силился вынырнуть из гиблого морока, истово шепча молитву мытаря. А спустя целую вечность очугуневшая рука всё-таки нащупала на корпусе компьютера клавишу перезагрузки.

Темнота.

Чей-то плаксивый голос мямлит, а что, не разобрать. Как будто по-китайски бормочет. Рука на лбу. Ноздри продрало нашатырём. Ф-фух...

Василий. Это Василий. Пытается его растормошить. Невнятные потусторонние слова вдруг приобрели смысл.

– Товарищ генерал, да что ж это с вами... – причитал денщик.

– Всё нормально, – пробормотал Березин, стащил с головы шлем и рукавом отёр залитое потом лицо.

– Вы так страшно кричали...

– Ерунда. Сеть крахнулась.

Тугим клубком к глотке подкатила тошнота, генерал перегнулся через подлокотник, его вырвало кислой жёлчью.

– Вам же врача надо... – ахнул Василий, хватаясь за свой мобильник.

Березин рукавом отёр с губ ниточку горькой слюны.

– Ладно. Вызови.

Кхан лежал на никелированной решётке в углу пещеры. Тихо урчал компрессор, мерно покачивалась турель с форсунками, извергавшими хлопотливые струйки горячего песка. Мало-помалу они счищали налёт бурых водорослей с его чешуи. Как всегда, гигиеническая процедура благотворно сказалась на его состоянии духа.

Полностью восстановив незамутненность рассудка, он ещё раз проанализировал перипетии неудачной операции против Безногого.

Больше всего трудов пришлось положить на то, чтобы выстроить на своём пути головоломный лабиринт ложных адресаций. Когда отследить его маршрут вспять стало практически невозможно, Кхан проник в личные апартаменты Безногого и притаился в засаде. Едва тот отправился на прогулку, настал удобный момент для атаки.

Заранее внедрённый вирус одним махом спутал цепочки протоколов, превратив кибернетическое пространство в руины. И тогда Кхан обрушился на беспомощную жертву, которая уже ничего не могла противопоставить могуществу пси-виртуоза.

Переплетённое с виртуальным хаосом сознание Безногого стягивалось в циклические узлы, ещё немного – и с ним было бы покончено. После выхода из развалин своего виртуального мира он до конца дней своих остался бы умственно дефектным существом, безвольным и пугливым кретином.

Но в решающий момент на Кхана обрушились ослепительные удары дикой, животной мощи. Застигнутый врасплох, не сразу он успел выставить блоки. А невесть откуда взявшийся боец, искусный и свирепый, норовил подмять его и пройти вспять по цепочке подставных адресов, добраться до ПаттонКхана, узнать его подлинные реквизиты.

Опомнившийся Кхан сделал ответный выпад, но неведомый противник оказался на редкость ловок. Отражённый им удар вернулся сокрушительным рикошетом.

И Кхан благоразумно предпочёл отступить. Оставив поле боя, он потратил немало времени на то, чтобы надёжно замести следы своего проникновения в сеть. В крайнем случае, его смогут проследить до университетского сервера, но не дальше.

С горечью Кхан признался себе, что допустил крупную ошибку. Он пристально, с удовольствием смотрел, как охваченный бредом Безногий барахтается среди развалин своего убогого прогулочного мирка. Так могло поступить лишь ничтожество вроде Паттона. Смотреть, упиваясь собственным могуществом, и замедлить с окончательным громовым ударом. Недостойно, непростительно для ихличи.

В сущности, Безногий уцелел потому лишь, что в решающий момент Кхан утратил самоконтроль, и его кристальный разум омрачили хаотичные эмоции.

Коварство пси-контакта в том и состоит, что приходится волей-неволей смотреть на мир глазами клона. Имитировать его повадки, усваивать его миросозерцание. И миазмы неполноценного сознания исподволь отравляют самого контролёра.

В разгар блистательной атаки случился спонтанный выброс подсознательного комплекса, и бесстрастного мудрого Кхана словно бы подменил злорадствующий недоумок Паттон. Победа оказалась упущена. Что ж, в следующий раз он не допустит подобной оплошности.

Лишний раз ему довелось убедиться, что в психике теплокровных ничтожеств действительно есть нечто магическое, завораживающее... Точно так же, как и в дурманящем вкусе их крови.

Кхан оборвал нить своих рассуждений, к этой изящной мысли надо будет вернуться как-нибудь потом, на досуге.

Старейшина клана Большебрюхих ещё не знает, что его внучатый племянник захвачен в плен. Поэтому надобно поспешать с высылкой эскадры. План операции прост: сначала проводится операция отвлечения в зоне контроля Псковской базы, где-нибудь в часе лёту от неё. Разумеется, к месту происшествия будет выслан воинский десант, тем самым оборонительные возможности объекта окажутся минимальными. Тогда основные силы эскадры осуществят подлёт на форсаже, спикируют на базу и без труда захватят её.

Кхан выключил пескоструйку и соскользнул в бассейн. Пора. Эскадра вышла на орбиту и ждёт его приказа.