4 мая 2074 года.
Универсальное время: 23 часа 15 минут
(3.15 следующего дня по местному времени).
Плато Устюрт. Район рассредоточения
отдельного бронепехотного батальона
вооруженных сил РС

Олег, позевывая и ежась от утреннего холода, смотрел новости. Готовность номер один, в которой сейчас находился поднятый по тревоге батальон, предполагала нахождение личного состава в бронескафандрах внутри боевых машин, но двигатели последних должны быть заглушены из соображений маскировки. Тратить же энергию аккумуляторов на обогрев командир батальона запретил – тревога была не учебной, а в реальном бою, если до него дойдет, разряженные аккумуляторы могли дорого обойтись. Ночью же на Устюрте холодно, а до рассвета оставалась еще пара часов, и до дневной жары было еще далеко.

Судя по новостям, ничего такого, что объясняло бы внезапную боевую тревогу, в мире не происходило. В открытом чате батальонной сети болталось с десяток человек, как и Олег, страдавших сейчас от безделья в боевых машинах и лениво строивших предположения. Большинство грешило на разведчиков, засекших на сопредельной стороне какое-нибудь подозрительное движение. Склонные к конспирологии успели создать стройную теорию о перевороте в Ашхабаде.

В голосовой сети дважды крякнул предупреждающий сигнал, и поверх изображения на внутренней стороне забрала шлема вспыхнули строчки: «Объявляется боевая готовность № 2. Командирам подразделений прибыть на совещание к штабу батальона».

Олег вызвал заместителя.

– Балашов, командуй. Я в штаб.

– Принял, – откликнулся старшина из бронетранспортера первого отделения.

Олег потянулся, насколько позволяли отключенные искусственные мускулы бронескафандра, и включил питание. Пониже спины явственно щелкнули контакторы, со звуком, напоминающим шумный вздох, включился наддув батареи и циркуляция насыщенной литием суспензии через угольные электроды. «Русич» ожил. Только что младший лейтенант ощущал себя закованным в идеально подогнанный, но тесный и почти неподвижный саркофаг, как вдруг оказалось, двигаться в нем легко, даже очень легко, когда искусственные мускулы, повинуясь моторным командам человека, взяли его вес на себя. Олег нащупал рукой заправочный разъем, связывающий баки бронекостюма с резервуарами боевой машины, отключил его, отщелкнул крепление, удерживающее его «АК-250» на борту бронетранспортера, распахнул бронированную дверцу и выскочил наружу.

Кругом виднелось шевеление – бронепехота выбиралась из десантных отсеков. Готовность номер два предполагала нахождение личного состава в пятиминутной досягаемости боевых машин и разрешала военнослужащим снятие части экипировки. Четыре бронетранспортера и САО его взвода замерли неровной дугой там, где их застало отключение колонного автомата, – на обочине разбитой колесами и гусеницами грунтовой дороги в районе сосредоточения. Сориентировавшись, в какой стороне находятся машины штабной секции, Олег закрепил оружие в держателе на боку и зашагал туда.

Над группой офицеров батальона возвышались командиры взводов в «Русичах». Комбат, удостоверившись, что все собрались, встал на кожух водомета штабной машины и, оказавшись таким образом выше всех присутствующих, внушительно прокашлялся.

– Товарищи офицеры! Информирую вас о причинах подъема по тревоге. Несколько часов назад на орбите террористами захвачен лунный паром «Валерий Быковский». Требования террористов пока неизвестны, мне, во всяком случае. Но, учитывая, что ответственность за террористический акт взяла на себя одна из еврейских террористических группировок, не исключено, что террористы попытаются обрушить захваченный ими корабль на какой-нибудь из городов Исламской Уммы. Бог знает, как к этому отнесутся талибы. Учитывая, что претензии по поводу поддержки еврейского терроризма в адрес нашей страны они предъявляют постоянно, не исключены провокации. Поэтому…

Олег внезапно перестал его слышать. «Валерий Быковский» – там ведь Женька! И точно, он как раз сегодня возвращается. Должен возвращаться. Что же это происходит? И главное – почему в новостях молчок?

Младший лейтенант вздохнул и внезапно ощутил на себе внимательный взгляд. Чуть скосил глаза в поиске его источника и, встретившись глазами с начальником штаба батальона подполковником Ковровым, немедленно отвел взгляд и уставился в рот продолжающему говорить командиру.

– …нас в оборону не посадят, бронепехота всегда была мечом, а не щитом. Поэтому нельзя исключать вариант рейдовых действий всем батальоном или частью сил. Командирам бронепехотных взводов обратить особое внимание на функционирование инерциальных навигационных систем, готовность огневых секций к работе как с сетевым указанием, так и автономно. Ракетчикам обеспечить резервную топопривязку на случай отключения спутниковых систем и быть готовыми к принятию дополнительного боезапаса. Разведчикам и инженерам обратить особое внимание на…

Минут через десять командир выдохся и распустил офицеров по их подразделениям. Олег повернулся, чтобы уйти, как вдруг его окликнул Ковров:

– Лейтенант Родионов! А ну-ка задержитесь на минуту! – И, дождавшись, пока остальные отойдут, добавил: – Пошли, курсант, пройдемся.

Они отошли метров на двадцать за поросший на верхушке кустами песчаный бугорок.

– Скажи, лейтенант, – проронил начальник штаба. – Твой брат, он случайно не на «Быковском»?

– Я… не знаю, – неожиданно для себя соврал Олег.

– Ой, врешь! – покачал головой полковник. – И зачем, спрашивается? Через час или два новости о захвате парома появятся в сетях вместе со списком находящихся на борту. А можно ведь и прямо сейчас эту информацию найти. Ты можешь с братом связаться?

– Нет, не могу, – опустил голову Олег. – Им в полете частные вызовы запрещены.

– В полете, значит… Как думаешь, Балашов со взводом справится?

– Товарищ полковник! Ну как же так? – вскинулся было Олег, но, увидев, как брови начштаба сходятся к переносице, сообразил, что эмоции тут не помогут, и зачастил, на ходу подбирая аргументы: – Балашов справится, он грамотный военный, но тогда мы первое отделение ослабляем, он же там уже находиться не сможет. Там командир на взводе обязательно нужен, я же говорил, что во взводе нужен полноценный «замок», который его подменить сможет и не на комодской должности, и не в САО, а на своих двоих, и вам говорил, и комбату говорил!..

– Погоди, не части, – недовольно взмахнул рукой Ковров. – У меня вон Анциферов в поле просится, говорит, что уже геморрой себе перед экранами насидел. Может, ему взвод дать?

Капитан Анциферов был оператором штаба, славящимся своим умением виртуозно обрабатывать поступающую из взводов и рот информацию и буквально «на лету» переводить командирский замысел на язык конкретных приказов исполнителям.

– Анциферов?! – фыркнул, не удержавшись, Олег. – Да на нем же «Русич» сидит, как на корове седло! Вы же сами зимой видели, как он и сам в сугробе застрял, и отделение позорно завел в овраг!

– Здесь-то сугробов нет.

– Да не важно! Он привык местность на картах и снимках видеть, для него несущая способность – это просто цифры, никак с реальным грунтом не связанные. У него даже… Масштаб мышления не тот! Со взводом его тренировать надо, меня-то мои ребята без слов понимают, а в реальном бою…

– А кто говорит про реальный бой? – слишком уж ненатурально, на взгляд курсанта, пожал плечами начальник штаба. – Ну, выйдем мы на линию разграничения, продемонстрируем, какие мы все из себя красивые и внезапные, чтобы наемникам и талибам жизнь медом не казалась. А тебе, я думаю, на анциферовском месте посидеть будет полезно, тем более что учебный план, как я помню, стажировку на месте оператора предусматривает. А то кое-кто, как мне помнится, на ротно-тактических свой взвод под артиллерийский удар подставил. Кто бы это мог быть?

– Да не повторится такое! Я уже ученый! А операторская практика – она по плану только в августе! – выпалил Олег. И, заполняя внезапно повисшую паузу, попросил: – Оставьте на взводе. Я оправдаю, честное слово, товарищ подполковник!

Пауза затягивалась. Низко над головами офицеров со шмелиным гудением прошел к югу обвешанный плоскостями антенн помехопостановщик.

– Ладно… – неопределенно протянул Ковров. – На взводе я тебя пока оставляю. Пока, понял, курсант? Но учти, спрашивать с тебя и я, и комбат будем строже, чем с других. А при случае я еще и пришлю кого-нибудь – следить за твоими художествами. Понял, нет? Вопросы?

– Вопросов нет, разрешите идти?

– Идите.