Глава 10
Иллюзии и реальность
Колеса вездехода исправно бороздили девственно ровную поверхность песков, оставляя за собой две полоски следов, которые почти тут же исчезали, упорно не желая становиться длиннее десяти метров. За полтора часа пути на глаза людям не попалось ничего заслуживающего внимания. А если быть точнее, то они не видели вообще ничего, кроме красной песчаной пустыни, которой, казалось, не будет ни конца, ни края.
– Одного я не пойму, – ни на кого не глядя, задумчиво произнес Леру. – На что похож этот мир, когда в нем нет людей?
– Это уж слишком мудрено для меня, – удивленно посмотрел на философа Кийск. – Растолкуйте.
– Если этот мир стремится уничтожить все, что привносится в него извне, то непонятно, каким образом он сам в свое время был создан, – пояснил свою мысль Леру. – Мы вместе с вами видели, как буквально в один миг был уничтожен пенал для микрочипов. В таком случае, спрашивается, почему не исчез песок, на который я его положил?
– Песок является частью этого мира, – с чувством собственного превосходства ответил сидевший рядом с водителем Бергсон. – И его физическая структура соответствует действующим здесь законам.
– Насколько мне известно, вы уже брали на анализ пробы песка, – сказал Леру. – И исследовали его в лаборатории.
– Верно, – с гордостью кивнул Бергсон. – Мы проделали большую работу.
– И не обнаружили ничего необычного, – закончил Леру.
Бергсон нервно дернулся, как будто ему было неудобно сидеть.
– Мы не имели возможности провести физическое исследование песка на молекулярном уровне, – ответил он.
– А этого и не требуется, – улыбнулся Леру. – Согласитесь, господин Бергсон, если бы исчезновение пенала было связано с несоответствием молекулярных структур и физико-химических связей, соединяющих его атомы в молекулы и придающих ему определенную пространственную форму, физическим законам, действующим в этом мире, то в таком случае и песок пустыни, оказавшись в пределах станции, где сохраняются законы, присущие нашему миру, должен был бы превратиться в ничто. Да что там станция – любому из нас достаточно было бы зачерпнуть песок в пригоршню, чтобы тут же убедиться, что в ладони у него ничего нет. Однако этого не происходит.
– Ну и что вы хотите этим сказать, господин Леру? – через плечо посмотрел на философа Бергсон.
– Только то, что я уже сказал, – развел руками Леру. – Мои познания в современной физике не настолько велики, чтобы я мог позволить себе делать какие-либо основополагающие выводы. Но то, что я наблюдаю вокруг вот уже в течение недели, и в особенности то, свидетелями чего мы стали сегодня, подводит меня к мысли, что объяснение происходящему следует искать не на уровне молекулярной физики.
– А где же? – с интересом посмотрел на философа Кийск.
Леру улыбнулся и сделал свой излюбленный жест – приложил палец ко лбу.
– Здесь, господин Кийск. Только здесь, и более нигде.
Пытаясь понять, что имел в виду философ, Кийск сосредоточенно сдвинул брови к переносице.
– Не понимаю, – вынужден был признаться он спустя какое-то время.
– А здесь нечего понимать, господин Кийск, – подал голос с переднего сиденья Бергсон. – Господин Леру хочет сказать, что имеющий разум не нуждается в механических дополнениях к нему вроде тех приборов, которые используем мы для изучения окружающего мира.
– Ошибаетесь, господин Бергсон, – очень мягко возразил своему оппоненту Леру. – Я имел в виду нечто совершенно иное. По моему разумению, ответы на все имеющиеся у нас вопросы следует искать не в сфере точных наук, а в той области знаний, которая занимается изучением внутреннего мира человека.
– Этого я тоже не в силах понять, – усмехнувшись, покачал головой Бергсон.
– Насколько я понимаю, внутренний мир человека – это именно ваша прерогатива, господин Леру, – обратился к философу Кийск.
– Не совсем так, господин Кийск, – ответил, слегка наклонив голову к плечу, Леру. – Но тем не менее в этой области я разбираюсь куда лучше, нежели в молекулярной физике.
– И что же?
Прежде чем ответить, Леру запрокинул голову, чтобы взглянуть на багровое небо, похожее на неумело разрисованный купол огромного планетария. Зрелище показалось ему настолько грустным, что он тяжело и протяжно вздохнул.
– Причина всего происходящего заключается в том, что мир, который мы видим, попросту не существует. Это всего лишь иллюзия.
Единственным, кто при этих словах философа не посмотрел на него удивленным взглядом, был рядовой Рахимбаев, которому приходилось следить за дорогой. Но даже он как-то зябко повел плечами.
– Бред! – фыркнул Бергсон.
Получилось у него это как-то очень уже вымученно и совершенно неубедительно. Он как будто не высказывал собственное мнение по поводу услышанного, а пытался сам себя убедить в том, что гипотеза Леру представляется ему безосновательной.
– Позвольте с вами не согласиться, – возразил Леру. – Это именно иллюзия, а не бред.
– Выходит, мир вокруг нас вовсе не существует? – спросил, поведя рукой по сторонам, Ли Тан-Бо. – Это что-то вроде виртуальной реальности?
– Нет, – отрицательно качнул головой Леру. – Этот мир реален, но иллюзорен. То есть мы воспринимаем его не таким, какой он есть на самом деле.
– Но почему именно пустыня? – спросил Кийск.
– Не забывайте, что мы имеем дело с иллюзией, созданной довольно значительным числом людей. Ровное открытое пространство – это самое простое, что может вообразить себе человек; своего рода компромисс, к которому все мы негласно пришли.
– У вас имеются доказательства, подтверждающие вашу теорию, господин Леру? – спросил, не скрывая скептицизма, Бергсон.
– Конечно, – Леру вновь коснулся пальцем лба. – Попытайтесь, господин Бергсон, предложить более простое и непротиворечивое объяснение фактам, свидетелями которых мы стали, и, если вам это удастся, я с радостью признаю, что моя теория несостоятельна. А до тех пор я буду использовать ее в качестве рабочей гипотезы, которая, как мне представляется, способна объяснить многое, если не все.
– Например?
– Вы, должно быть, обратили внимание на то, что, когда вы идете по песку, ноги в нем не вязнут. Я объясняю это тем, что песок иллюзорен. Создавая его с помощью нашего коллективного воображения, мы на подсознательном уровне позаботились о том, чтобы нам было легко и удобно ходить по нему. У вас имеется какое-либо иное, более убедительное объяснение, господин Бергсон?
Бергсон в ответ только презрительно фыркнул. Ему нечего было противопоставить гипотезе Леру, но при этом он не желал признавать своего поражения. А потому он просто решил сделать вид, что не намерен продолжать обсуждение данной темы ввиду ее абсолютной несерьезности.
– Выходит, сколько бы мы ни ехали, мы не увидим ничего, кроме красной пустыни? – спросил, не оборачиваясь на сидевших позади него, Рахимбаев.
– Ну, во-первых, как совершенно справедливо заметил господин Бергсон, моя теория пока что остается всего лишь одной из возможных гипотез, объясняющих странности этого незнакомого нам мира, – ответил на вопрос десантника Леру. – Для подтверждения ее потребуются дополнительные факты. Во-вторых, мы уже были свидетелями удивительного и труднообъяснимого с точки зрения естественных наук исчезновения пенала для микрочипов. Увидеть что-то подобное вблизи станции невозможно. Я полагаю, что к настоящему моменту мы отъехали достаточно далеко для того, чтобы полностью исключить возможность воздействия на окружающий нас мир воображения людей, оставшихся на станции. Сейчас мы видим только то, что создано нашим собственным воображением.
– Почему же мы по-прежнему видим только пустыню? – спросил Ли Тан-Бо.
– Инертность мышления, – ответил Леру. – Мы привыкли воспринимать пустыню как единственно возможную реальность данного мира, а потому продолжаем воображать ее себе даже тогда, когда могли бы представить и, соответственно, увидеть нечто иное.
– Быть может, господин Леру создаст для нас что-нибудь вроде цветущего розового куста или прохладного родника среди песков? – усмехнулся Бергсон.
– Даже и пытаться не стану! – протестующе взмахнул руками Леру. – Кто знает, чем могут обернуться подобные эксперименты. Пустыня, по крайней мере, не таит в себе никакой опасности.
– А чье воображение создало это? – сняв правую руку с руля, Рахимбаев указал вперед, на небольшую черную точку на фоне багрового небосвода, двигавшуюся в направлении вездехода.
– Что это? – спросил, всматриваясь в приближающийся объект, Бергсон.
Ему никто не ответил.
– Тормози! – приказал водителю Кийск.
Рахимбаев рванул на себя тормозной рычаг, и квад, как вкопанный, замер на месте.
Отстегнув клапан походного ранца, стоявшего у него возле ног, Кийск достал рефракционный бинокль, похожий на небольшую плоскую коробку со встроенными в нее линзами. Едва приложив бинокль к глазам, Кийск коротко выругался и кинул прибор на сиденье. Системы автоматического наведения на резкость и цифровой обработки изображения не действовали. Глядя в бинокль, Кийск видел только серые расплывающиеся тени.
Летающий объект тем временем значительно увеличился в размерах и приобрел четко выраженную ромбическую форму, сделавшись похожим на парящий на ветру воздушный змей. Вот только ветра не было. Да и размеры «змея» с учетом расстояния были поистине гигантскими.
– Оружие к бою! – скомандовал Кийск. – Режим автоматической стрельбы!
Одновременно щелкнули переключатели трех трассеров, переводящие оружие в боевой режим.
Бергсон выдернул из кобуры пистолет.
В руках у Леру вновь появился цифровой фотоаппарат.
– О боже мой, – негромко произнес Бергсон, когда стали ясно видны очертания летящего по воздуху объекта.
Теперь уже не возникало сомнений в том, что это живое существо, нечто вроде огромной рептилии, парящей на широко раскинутых в стороны ромбовидных крыльях.
– Ничего себе птичка, – присвистнул Рахимбаев и вскинул трассер, беря летуна на прицел.
– Не стрелять! – приказал Кийск.
Рахимбаев с разочарованным видом опустил трассер.
– Я мог сбить его одним выстрелом, – сказал он, скосив на Кийска недовольный взгляд.
– А тебе не приходило в голову, что, возможно, это разумное существо? – спросил Кийск.
Рахимбаев ничего не ответил. Но, судя по выражению его лица, предположение, высказанное Кийском, не нашло в его душе понимания.
– Это – птеродактиль! – изумленно воскликнул Бергсон.
– Ошибаетесь, – спокойно поправил его Леру. – Не та анатомия крыла.
Тело удивительного летающего существа имело вытянутую веретенообразную форму. Кожистая летательная перепонка растягивалась двумя длинными передними конечностями. Но края ее крепились не возле пальцев, а у основания длинной морды и почти возле самого конца короткого уплощенного хвоста. Несмотря на свои огромные размеры, чудовище легко парило в воздухе, лишь изредка делая один-два резких взмаха крыльями.
Леру поднял фотоаппарат, навел объектив на летающее существо и трижды щелкнул затвором.
Сделав круг над остановившимся вездеходом, летающий ящер начал плавно снижаться.
Его агрессивные намерения не вызывали уже никаких сомнений. Зловеще разинутая пасть, усаженная двумя рядами острых конусообразных зубов, вряд ли могла принадлежать миролюбивому существу, склонному к вегетарианству.
– Восхитительно! – восторженно выдохнул Леру, не отрывая взгляда от видоискателя фотоаппарата.
– Почему ваш фотоаппарат работает? – искоса взглянув на Леру, спросил Кийск.
– Потому что я все время держу его при себе и постоянно думаю о нем, – ответил философ, не прекращая снимать.
– Если это только иллюзия, то на снимках вы ничего не обнаружите, – заметил Бергсон, лихорадочно пытаясь сдвинуть затворную планку пистолета. – У меня ничего не получается, – пожаловался он сидящему рядом с ним Рахимбаеву.
– Если не ошибаюсь, эта иллюзия имеет намерение сожрать нас, – ответил на слова Бергсона Леру. – И боюсь, если ему удастся задуманное, никому из нас это не понравится.
Рахимбаев повернулся к Бергсону, чтобы посмотреть, что у него случилось с пистолетом.
– Отставить! – прикрикнул на десантника Кийск. – Держать зверя на прицеле!
– А как же я? – растерянно развел руками Бергсон.
Кружившее в небе создание выгнуло крылья дугой и начало пикировать вниз, целясь точно в вездеход.
– Бергсон, на пол! – крикнул Кийск.
Техник обернулся, собираясь что-то сказать, но Рахимбаев положил руку ему на шею и силой заставил пригнуться.
– Огонь! – скомандовал Кийск и, поймав летающее чудовище на прицел, надавил пальцем на гашетку.
Трассер не отозвался привычным толчком в правое плечо.
Кийск автоматически передернул ручной затвор и снова нажал на гашетку.
Трассер в его руках, который он сам проверил и перезарядил перед выездом, был мертв. Точно так же бездействовало и оружие десантников.
Лишь услышав, как коротко выругался Ли Тан-Бо, Кийск понял, что произошло: трассеры, представляющие собой сложные автоматические системы, оказались выведенными из строя точно так же, как бинокли, конекторы и аппаратура Бергсона.
Летающий хищник продолжал свое стремительное пике. Ему оставалось преодолеть не более десяти-двенадцати метров до цели. И теперь уже было ясно, что своей жертвой он выбрал скорчившегося на переднем сиденье Бергсона.
– Прочь из машины! – крикнул Кийск, вскакивая на ноги. – Все под днище!
Если бы в вездеходе находились только десантники, то они успели бы вовремя выполнить команду. Но для ученых это оказалось непосильной задачей. Леру продолжал снимать падающую с неба смерть. И даже когда Ли Тан-Бо, схватив за руку, потащил его из машины, философ попытался сопротивляться. Бергсон же, едва подняв голову и увидев нацеленную на него пасть, усеянную острыми, как шило, зубами, и большие, круглые, по-змеиному холодные и невыразительные глаза, замер, парализованный ужасом. Для того чтобы вытащить его из машины, Рахимбаеву нужно было обежать вездеход. Но сделать это он уже не успевал.
Кийск запрыгнул на сиденье рядом с ошалевшим от страха Бергсоном и поднялся во весь рост. Перехватив трассер обеими руками за ствол, он поигрывал им, словно увесистой дубинкой. И, когда морда крылатой твари с разинутой пастью скользнула над поднятым лобовым стеклом машины, Кийск с размаха ударил по ней прикладом.
Одновременно с этим Рахимбаев бросил бесполезный трассер на песок, оперся руками о спинку сиденья и приборную панель вездехода и изо всех сил ударил Бергсона обеими ногами в плечо.
Бергсон вылетел из квада, словно пуля, посланная точно в цель, и, пролетев пару метров, растянулся на песке.
Крылатая тварь, издав пронзительный скрипучий клекот, захлопала крыльями, набирая высоту. Но, поднявшись всего на несколько метров, она вновь стала падать на неподвижно лежавшего на песке техника.
– Бергсон! – заорал во все горло Кийск.
Выпрыгнув из машины, он кинулся к технику.
Рахимбаев подхватил с песка трассер и, перепрыгнув сразу через оба передних сиденья, поспешил на помощь Кийску.
Одновременно с ним сорвался с места и Ли Тан-Бо.
Кийск вновь ударил прикладом трассера пикирующую тварь. Но на этот раз удар получился недостаточно сильным. Летающий хищник взмахом головы выбил трассер из рук Кийска.
Воспользовавшись тем, что зверь в полете чуть завалился набок, Рахимбаев ударил его стволом трассера в открывшийся живот.
Зверь, издав омерзительный клекот, повернул голову в сторону Рахимбаева.
Ли Тан-Бо, бросив трассер, выхватил из ножен широкий армейский нож и, всадив его в кожаное крыло хищной твари, дернул на себя.
Из разреза брызнула алая кровь.
Зверь ударил крылом о землю и, запрокинув голову, издал целый каскад громких клекочущих звуков. Вновь ударив теперь уже обоими крыльями о землю, он начал тяжело подниматься вверх.
Кийск склонился над Бергсоном.
Ученый был в сознании, но пребывал в состоянии полнейшего ступора. Он смотрел на Кийска невидящими глазами и, казалось, не понимал, где он и что с ним происходит.
– Поднимайтесь, Бергсон, – Кийск хлопнул ученого по плечу.
Бергсон никак не отреагировал ни на слова Кийска, ни на его действия.
– Это делается не так, – улыбнулся Рахимбаев.
Наклонившись к Бергсону, он щелкнул его ногтем по самому кончику носа.
Бергсон вскрикнул и закрыл нос ладонью. Взгляд его скользнул по лицам десантников и остановился на Кийске.
– Где… это? – с трудом произнес он срывающимся голосом.
– Это улетело.
Кийск посмотрел на удаляющийся силуэт хищной твари. Зверь летел, заваливаясь на раненое левое крыло.
– У меня фотоаппарат сломался, – обиженно пожаловался Леру.
– Должно быть, вы были так увлечены зверем, что забыли о нем.
Кийск глубоко вздохнул и на несколько секунд прикрыл лицо ладонями.
Леру покрутил в руках неработающий фотоаппарат и сунул его в карман.
Ли Тан-Бо вынул из кармана бумажную салфетку и аккуратно вытер кровь с лезвия ножа. Он хотел было бросить салфетку на песок, но его остановил Леру.
– Не бросайте!.. Дайте сюда. – Леру забрал у десантника окровавленную салфетку и аккуратно уложил ее в пластиковый пакетик для образцов. – Я думаю, биологам будет интересно провести анализ крови этой летающей твари.
Кийск поднял с земли трассер, ладонью стряхнул с него песок и выдернул обойму. Патроны были покрыты зеленоватой патиной, как будто пролежали несколько лет в сыром месте. Сняв затворную коробку, Кийск озадаченно прикусил губу. Спусковой механизм выглядел так, словно его лет десять нещадно эксплуатировали, не заботясь о смазке и профилактическом осмотре. Кийск пальцем надавил на пружину подачи патрона. Она со скрежетом подалась, но, не пройдя и половины предназначенного ей пути, вновь остановилась.
– Я бы не рискнул еще раз попытаться выстрелить из этого трассера, – заметил Ли Тан-Бо, взглянув на спусковой механизм своего оружия. – Он может взорваться в руках.
– Это все проделки иллюзорного мира, о котором вы говорили? – спросил у Леру Рахимбаев.
– Ну, насколько он иллюзорен, вы теперь можете судить сами, – развел руками Леру.
– Хорошо. – Кийск кинул бесполезный трассер на сиденье вездехода. – Оружие и приборы вышли из строя под воздействием окружающей среды, которая пытается избавиться от нас и от любых следов нашего присутствия. Но откуда появился летающий дракон?
– Наверное, кто-то подумал о нем, – высказал предположение Ли Тан-Бо.
– Только не я, – покачал головой Рахимбаев.
– И не я, – сказал Кийск. – Бергсон? – вопросительно глянул он на все еще сидевшего на песке техника.
Бергсон отрицательно качнул головой.
– Я полагаю, что появление дракона не связано с нашим желанием или нежеланием видеть его, – сказал Леру.
– Вы хотите сказать, что он исконный обитатель этого мира? – Кийск с сомнением покачал головой. – Если здесь водятся такие хищники, то должны быть и те, на кого они охотятся. А мы до сих пор не видели ни одного живого существа, за исключением того, что пыталось съесть Бергсона.
– Быть может, эти драконы питаются учеными? – попытался пошутить Рахимбаев.
– Хватит рассуждать! – неожиданно вскочил на ноги Бергсон. – Нужно возвращаться на станцию! Или мы будем ждать, когда эта тварь вернется со стаей своих сородичей?
– Думаю, этого не произойдет, – покачал головой Леру. – Скорее всего, летающий хищник, которого мы видели, присутствует в этом мире в единственном числе. И вполне возможно, что ему действительно нечего есть.
– Вы думаете, дракон появился на свет благодаря нашим коллективным фантазиям? – спросил Кийск.
– Нет, дракон реален. – Леру помахал пакетиком, в котором лежала окровавленная салфетка. – Точно так же, как реальны мы. И точно так же, как мы, он чужой в этом мире.
Кийск озадаченно нахмурился.
– Зверь попал в этот мир так же, как мы: по воле случая или чьей-то прихоти.
– Лабиринт?
– Признаться, я не уверен в том, что все происходящее как-то связано с Лабиринтом.
– Зато у меня нет никаких сомнений в этом, – усмехнулся Кийск.
– Но какой в этом смысл? – спросил Ли Тан-Бо.
– Что конкретно вы имеете в виду, молодой человек? – посмотрел на него Леру.
– Какой в этом смысл? – повторил свой вопрос Ли Тан-Бо. – Чего ради кто-то притащил сюда эту тварь? Только для того, чтобы она сожрала нас?
– Это вопрос уже не ко мне, – развел руками Леру.
– Если вы правы, господин Леру, то это означает, что мы можем встретить здесь кого-то еще? – обратился к философу с новым вопросом Кийск.
– Не исключено, – ответил Леру.
– Хватит жевать этот бред! – взмахнув руками, заорал Бергсон. – Нужно возвращаться!
– Пожалуй, в этом я с ним согласен, – кивнул, не глядя на Бергсона, Кийск. – Пора возвращаться на станцию. Следующий выезд в пустыню нужно подготовить более основательно.
– Следует подумать, как быть с оружием, – заметил Ли Тан-Бо.
– Для того чтобы оружие было в порядке, нужно постоянно держать его в руках и думать о том, какое оно хорошее, – сказал Леру.
– Я не могу постоянно думать об одном и том же, – покачал головой Рахимбаев, садясь за руль вездехода.
– Придется научиться, – ответил ему Кийск. – Иначе в этом мире не выжить.
– А нельзя ли восстановить вышедшие из строя трассеры, если прямо сейчас начать представлять их себе новенькими, покрытыми слоем заводской смазки? – поинтересовался Ли Тан-Бо, пристраиваясь на заднее сиденье рядом с Леру.
– Попытайтесь, – улыбнулся в ответ философ. – Кто знает, возможно, у вас и получится.
