Глава 16. День 199-й
Дела у всех разные. Дело у каждого свое.
Дик Чики с Александром решили заняться тем, что казалось им наиболее важным. На данный момент. Убедившись в том, что Гюнтер хорошо помнит дорогу в селение уурсинов и сможет сам отвести к Юм-Памараку четверых Диков, решивших пройти церемонию хашцак мицерик, они вдвоем с полпути повернули назад. Теперь дорога их лежала к скальной гряде. Они хотели отыскать проход, о котором говорил Юрий. Пока особого смысла в этом не просматривалось. Но, кто знает, быть может, знание местности окажется неоценимым в дальнейшем. От мысли о побеге никто отказываться не собирался. Но как это осуществить на деле, пока еще никто толком не знал. Не было не то что плана, но даже идеи, отталкиваясь от которой, можно было бы начать разрабатывать план. Было только одно огромное, неодолимое желание вырваться с этой грешной планеты. И улететь… Да куда угодно! А еще, как добавлял Чики, «настучать по башке всем тем козлам, которые нас сюда заткнули». Вот так. Чисто конкретно.
Два солнца светили на небе. Мелкие камешки под ногами хрустели. В общем, все, казалось бы, складывалось неплохо. Но отчего-то Александр чувствовал смутную, необъяснимую тревогу. А может, даже предчувствие беды. Почему? Да кто же знает! Возникает порой такое странное ощущение, будто жучок скребется за грудиной. И знаешь ведь, что не может этого быть, и волноваться вроде бы не о чем, а все равно прислушиваешься.
– Что-то ты нынче очень задумчивый, – насмешливо глянул на Александра Дик. – Живот, часом, не прихватило?
Пару часов назад они съели, зажарив на костре, зверька, смахивающего на кролика, только мохнатого и с короткими ушами. Дик впервые ел нормальную еду после длительной диеты из икер торока. И по всему было видно, что ему несколько не по себе. Чики боялся повторения приступа кишечной колики, что случился с ним после того, как он впервые попробовал жареное мясо. Но прошло время, с животом был полный порядок – кроме чувства теплой сытости более никаких ощущений! – и Чики приободрился. Он наконец-то почувствовал себя человеком! О зомби, каким он был прежде, напоминал только засевший под черепом чип, который в любую секунду мог превратить его из разумного существа в корчащуюся от боли тупую, безмозглую тварь. Чип не болел и не чесался. Да вообще никак не давал о себе знать. Но одна только мысль о том, что он есть, легко могла вывести Дика из себя.
– Да нет, все в порядке, – ответил на вопрос Чики Александр.
– Точно? – недоверчиво прищурился Дик.
Александр на ходу поднял с земли камень и кинул его в торчащий неподалеку обломок скалы. Щелкнув, камешек отскочил в сторону.
– Правильно ли мы поступили, отправив Гюнтера одного?
– Почему это одного? – удивился Чики. – С ним четверо Диков.
– Это сейчас они Дики! – Александр щелкнул пальцами. – А кем они станут после хашцак мицерик?
– Не понимаю, – подумав, пожал плечами Дик. – Что с ними может случиться? С нами-то все хорошо.
– Мы не знаем, кто они на самом деле. И они тоже не знают. Как поведет себя человек, вспомнивший прошлое, которое он предпочел бы навсегда забыть?
Дик озадаченно почесал щеку. Гладкую, как у младенца.
– Ну, вообще-то, мы ведь тщательно отбирали людей… Вроде бы.
– Вот именно, что вроде бы. Что мы про них знаем?
– Ну, Шестнадцатый химию знает, придумал с ходу, как цемент делать. Наверное, был в прошлом учителем. А может, и профессором. Двадцать Седьмой в строительстве разбирается. Значит, тоже человек образованный. Двадцать Первый… Ну, Двадцать Первого ты и сам знаешь. Он парень что надо. Без толку не болтает, а если уж скажет, так непременно сделает. Восьмой Дик – он просто здоровый, как бык. Нам ведь нужны здоровые парни. Верно?
– Верно, – кивнул Александр.
Вот только как-то совсем уж невесело. Без энтузиазма, что ли.
– Чем тебе Восьмой не нравится? – насупился Чики.
Дик-8 был его протеже, он настоял на том, чтобы включить его в первую группу, отправляющуюся к уурсинам. И то, что у Александра зрели какие-то сомнения по поводу предложенной им кандидатуры, Чики воспринимал почти как вотум недоверия, вынесенный ему лично.
– Мне нравится Восьмой, – вздохнул Александр. – Так же, как и все остальные. Меня настораживает то, что я ничего про них не знаю.
– Могу с уверенностью сказать, что они не убийцы, не насильники и не маньяки, – усмехнулся Дик.
– Почему?
– Потому что у нас, в Союзе Шести Планет, самые справедливые и человеколюбивые законы. Маньяков, насильников и убийц у нас давно уже не казнят, а содержат в специзоляторах. Я слышал, там не хуже, чем в санатории. Кормят простенько, но вкусно. Приятель, маньяков нынче не умертвляют, а лечат! В руки палачей попадают только… Ну, в общем, такие, как ты. Приличные то есть люди. Но их, к нашему глубокому сожалению, не так уж много. Я – из числа боевых потерь, – тоже своего рода исключение. Те, с кем нам приходится иметь здесь дело, это либо жертвы несчастных случаев, либо неизлечимо больные, закончившие свои дни в больничных палатах. Первых, мне кажется, должно быть больше.
– А как насчет самоубийц?
– Об этих я как-то не подумал, – честно признался Дик.
– К тому же и маньяки, случается, умирают.
– Слушай, не нагнетай, – недовольно поморщился Дик. – Согласен, есть некоторый риск нарваться на идиота… – Он посмотрел по сторонам, будто хотел убедиться, что идиота с ним рядом нет. – Но, в конце-то концов, Гюнтер будет не один.
– Ну, да, а еще скажи, что парню пора взрослеть.
– Пора, – согласился Дик. – Я в его возрасте уже учился в школе военных курсантов. И, между прочим, частенько кулаками доказывал свою правоту.
– А если ты не прав?
– Даже в этом случае все равно приходится делать вид, что ты уверен в своей правоте. Иначе – никак. Иначе – башку прошибут.
– Сурово.
– А ты как думал! Школа военных курсантов – это тебе не институт биологической и медицинской химии!
Они уже более трех часов шли вдоль скальной гряды. В соответствии с картой, что нарисовал на полу своей хижины Юрий, они должны были уже выйти к проходу, о котором рассказывал больной. Но пока они видели только серые камни, громоздящиеся едва ли не до самого неба.
Чики остановился, вытер пот со лба и достал из-за пазухи флягу, сделанную из высушенного плода тыквенного дерева. Сделав три глотка воды, он протянул флягу Александру.
– Сдается, ничего мы тут не найдем. Юрий либо обманул нас, либо сам уже не соображал, что говорил. Что лично для меня сейчас без разницы. С другой стороны, конечно, прогулялись неплохо. Ага, как говорит Юм-Памарак.
Александр приложил ладонь козырьком ко лбу и посмотрел вдоль каменной стены. Вдаль. Туда, где она, прежде чем нырнуть за горизонт, как будто прижималась к земле.
– Может быть, еще немного пройдем? – Александр вернул Дику флягу, и тот спрятал ее за пазуху.
– Да я разве против! Только без толку все это. Странно даже, что ты, с твоим здравомыслием и рационализмом, поверил вдруг в эту историю. Какой-то проход в горах. – Чики скривил презрительную гримасу. – С чего бы вдруг? Откуда?
– Но ты же сам видел трангов.
– И что с того?
– По твоим словам, они появились буквально ниоткуда.
– Так мне в тот момент показалось. Но меня не было на мостике, поэтому я не знаю, что на самом деле произошло.
– Если бы трангов доставил корабль-матка, его появление не могло бы стать неожиданностью?
– Конечно. Большой корабль был бы замечен. И, с какой бы мыслимой скоростью он ни шел, мы бы успели принять все необходимые меры, как для обороны, так и для контратаки. Но палубные орудия молчали.
– Палубное орудие может поразить движущегося в открытом пространстве транга?
– В принципе, конечно, может. Однако палубные орудия предназначены для нанесения ударов по объектам, сопоставимым размерами и маневренностью с «Семецким». Бить из них по трангам – все равно что пытаться таким образом отразить атаку вражеских истребителей. При прямом попадании объект будет уничтожен, но шанс произвести удачный выстрел ускользающе мал. Как говорили в былые времена, это все равно, что стрелять из пушки по воробьям.
– Истребители «Семецкого» хотя бы пытались отразить атаку трангов?
– Понятия не имею. Но, если транги появились внезапно, они могли блокировать палубы истребителей, чтобы не позволить им вылететь.
– Вот!
– Что – вот!
– Транги появились внезапно!
– И что?
– Как это могло произойти?
– Не знаю.
– Ты же военный пилот.
– Я всего лишь военный пилот. Я могу управлять кораблем. Остальное – вне моей компетенции.
– Сколько лет ты прослужил на корабле?
– Двенадцать.
– И ты хочешь убедить меня, что за эти двенадцать лет ты ничего не видел, кроме своего пульта управления? Брось! Моя специальность – общая терапия. Но при этом я и сломанную ногу смогу вправить и зафиксировать, и роды, если потребуется, приму.
– Ладно, что ты хочешь от меня услышать?
– Как транги смогли добраться до «Семецкого», если корабля-матки у них не было?
Дик наклонил голову и носком галоши попытался подцепить камень с острыми краями. Камень крепко сидел в земле. Дик надавил сильнее. Галоша соскользнула, и Чики едва не упал, потеряв равновесие.
– Грех в твою душу! – в сердцах выругался он.
– Ну, так что? – напомнил о себе Александр.
– Исходя из того, что я видел, могу предположить, что транги способны самостоятельно передвигаться в космическом пространстве. Но только на коротких дистанциях.
– Тогда кто и как доставил их к «Семецкому»? Ты не думал об этом?
– Ты удивишься, но я думал, – ехидно усмехнулся Дик. – И знаешь, что пришло мне в голову? По всей видимости, у трангов имеется база на одной из планет Грешного Треугольника.
– Вот! – поднял указательный палец Александр.
– Ты уже говорил «вот». Что означает «вот» на сей раз?
– Ты сам это сказал: у трангов база на одной из планет Грешного Треугольника!
– Хочешь сказать, что это именно та самая планета?
– А почему бы и нет?
Дик усмехнулся.
– Я не видел здесь ни одного транга.
– С какой стати они должны мозолить нам глаза? А Юрий, между прочим, говорил о следах траков в скальном проходе.
– То есть они именно там и прячутся? – Дик махнул рукой в сторону скальной гряды. – По другую сторону?
– Вполне возможно.
– И чем же они там занимаются?
– Вот этого я не знаю. Но, по всей видимости, зона Грешного Треугольника представляет для них особый интерес. Именно поэтому существует столько историй о кораблях, бесследно пропавших в этом секторе – их уничтожили транги! Точно так же, как и твоего «Семецкого»!
– Ладно. – Дик поднял руки, словно в плен сдавался. – Допустим, на этой планете существует база трангов. – Он сделал движение руками, как будто поднял и переставил на другое место большой куб. – В таком случае здесь же должны находиться и средства доставки трангов к месту, где они собираются атаковать очередной корабль. Я уж не говорю о средствах наблюдения, контроля и прочей мишуре, необходимой тем не менее для того, чтобы вовремя засечь вражеский корабль, вычислить его курс и определить точку перехвата. Где все это?
– Может быть, для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно найти проход?
– Мы ничего не найдем!
– Ты сам говорил про базу трангов.
– Не на этой планете.
– Почему ты так в этом уверен?
– Я чувствую это… Знаю. Если бы здесь были транги, мы бы непременно уже обнаружили хоть какие-то их следы.
– Транги – не люди. Им не нужно обрабатывать землю, охотиться или ставить ловушки на зверей. Если бы за тем камнем, – Александр указал на большой скальный обломок в десяти метрах от них, – стоял здоровый книжный шкаф, как, по каким признакам ты смог бы определить, что он там?
Дик усмехнулся.
– Сравнил – шкаф и транга!
– Ты уходишь от ответа.
– Ладно, пойдем дальше. Я что, против? Но если мы не отыщем этот грешный проход, я скажу этому трижды грешному Юрию все, что я о нем думаю. Ты знаешь, Сань, он мне сразу не понравился. И вовсе не потому, что он больной и от него воняет.
– Понимаю, – кивнул Александр. – Мне тоже показалось, что он многое недоговаривает.
– Почему?
– Не знаю.
– А я знаю. Он трус. И больше всего боится жить.
– А мы?
– А мы не боимся.
И они снова пошли вперед.
Галоши хлопают на пятках. Камни хрустят под ногами. И больше – ни звука. Даже ветер не подвывает в камнях.
Мир тишины.
Мир вечного безмолвия.
Мир покоя.
Мир, куда уходят души отчаявшихся.
Чтобы раствориться в тишине.
Навсегда.
Так, молча, не думая ни о чем, можно идти вечно. Неизвестно куда и зачем. Если, конечно, у тебя в запасе имеется эта самая вечность.
Они не видели проход издалека только потому, что не рассчитывали увидеть ничего подобного. Проход, о котором говорил Юрий, представлялся им чем-то вроде пещеры. Может быть, очень большой. Большой и прямой, как натянутая нить. Такой, что, стоя у одного ее конца, можно увидеть противоположный.
Но – нет.
Скальная гряда была рассечена надвое. Как будто некто, для кого не существует ничего невозможного, провел по ней гигантским, острым, как смерть, лезвием. Всего один раз. И этого оказалось довольно для того, чтобы каменная твердыня, возведенная самой природой, оказалась разделена узким, в пять шагов шириной, проходом. Это казалось невозможным. Но это было. Увидеть проход стало возможным, лишь оказавшись прямо напротив него. Издалека же он походил на тонкую, изломанную тень, намертво прилепившуюся к горному склону.
Зрелище было настолько ошеломляющее, что Дик и Александр не сразу решились подойти к краю прохода. Они смотрели на него со стороны, пытаясь осознать, с чем, с демонстрацией какой невероятной мощи, с проявлением какого запредельного разума они столкнулись? Достаточно было взглянуть на уходящие отвесно вверх, идеально ровные стены, чтобы убедиться в том, что проход имеет искусственное происхождение. И человеку, при всех тех возможностях, какими он обладал ныне, сделать такое было не под силу.
Дик подобрал с земли камень и кинул его в проход. Камень упал на вытекающую из прохода дорогу, похожую на полосу застывшего базальта, но слишком ровную для того, чтобы можно было хотя бы мысль допустить о том, что это творение природы. И ничего не произошло. Не сомкнулись с глухим стуком стены. Не обрушились камни с вершин. Проход остался на прежнем месте. Как вызов здравому смыслу.
Дик достал из-за пазухи флягу и протянул ее Александру. Тот сделал отрицательный жест рукой. Дик пожал плечами и спрятал флягу, сам не выпив ни глотка.
– Что скажешь?
– Похоже, Юрий не бредил.
– Я не о том.
– А… Ну, я не знаю…
Александр посмотрел на Дика. Выражение лица у него и в самом деле было растерянное. Как у человека, который долго искал вещь, которая когда-то была ему очень нужна, а когда нашел, уже забыл, что с ней нужно сделать.
– Идем, – Александр направился к проходу.
– Тот, кто знает дорогу вперед, не станет поворачивать назад, – глубокомысленно изрек Дик, прежде чем сойти с места.
– Сам придумал?
– Нет. Это изречение Великого Императора Ху.
– Ты читал «Книгу Постоянств»? – Александр посмотрел на Дика так, будто тот открыл для него новый мир.
– А что, по-твоему, все военные – идиоты? – саркастически усмехнулся Чики.
– Нет… – Александр запнулся. – Но…
– Ага. – Ухмылка Дика сделалась беспощадной.
Проход был прямой, как лезвие катаны. Но в самом начале его дорога шла немного вверх, поэтому другой стороны прохода видно не было. Александр провел галошей по базальтовой дороге, иссеченной ровными параллельными рубцами, длиной около тридцати сантиметров каждый.
– Похоже на следы гусениц.
– Похоже, – согласился Дик. – Хотя на самом деле это может оказаться все, что угодно.
– Например?
– Например, следы гигантского уткозавра с Тринидада.
– Даже если этот гигантский уткозавр существует, в чем я лично сильно сомневаюсь, как он с Тринидада сюда попал?
– Так же, как и транги. – Дик провел ладонью по стене. Холодный, чуть шероховатый на ощупь камень. – Боюсь снова повергнуть тебя в шок, но хочу спросить: ты знаешь, что такое принцип Оккама?
– Я в шоке, – усмехнулся Александр. – Но про Оккама я слышал. Хотя, признаюсь, не читал.
– Ну, так давай следовать этому замечательному принципу. Не будем увеличивать число сущностей без особой на то необходимости. В настоящий момент встреча с гигантскими уткозаврами для нас так же возможна, как и встреча с трангами. Поэтому следует забыть как о тех, так и о других. Для начала попытаемся найти более рациональное объяснение происхождению этого прохода и следов на дороге.
– Есть варианты?
– Пока нет. Но мы не станем торопиться. – Дик вытянул руку вперед, подобно вождю, указующему народам путь в светлое будущее. – Кто знает, что ждет нас по другую сторону прохода?
Александр только плечами пожал. Возразить ему было нечего, а соглашаться с доводами Дика не хотелось. Транги казались ему куда как предпочтительнее гигантских уткозавров.
Люди шли вдоль прохода, по следам параллельных линий, внимательно всматриваясь в стены, будто надеялись увидеть на них символы или знаки, которые помогут определить им свое отношение к сути происходящего. Но стены были глухи, слепы и безмолвны. Как и полагается стенам. Почему, собственно, они должны отвечать на какие-то вопросы? Их ведь не для этого возводили.
Метров через двести дорога выровнялась, и люди увидели другую сторону прохода. Хотя увидели – это слишком громко сказано. До выхода из таинственного коридора было не меньше километра, и все, что они пока могли видеть, была лишь узкая, точно бритвой прорезанная, полоска дневного света. Примерно то же самое можно было увидеть, обратив взгляд наверх.
Дальше, дальше, дальше…
Шаги вперед не приближали к пониманию. А однообразие светло-коричневых стен начинало утомлять. Почему-то, вопреки завету Императора Ху, появилось желание повернуть назад. Причем у каждого в отдельности, независимо от другого. Быть может, потому что стены прохода располагались пугающе близко друг к другу, из-за чего создавалось впечатление, что они в любой момент готовы сомкнуться. А кому охота быть раздавленным гигантскими глыбами камней?.. Вот то-то и оно.
И вдруг…
Поистине замечательное слово «вдруг». Почему-то все самые интересные вещи происходят не сами по себе, а непременно «вдруг».
Добравшись примерно до середины прохода, Дик и Александр увидели слева от себя вход в пещеру. Вернее, это они лишь поначалу, увидев темный, зияющий в стене прохода провал, подумали, что перед ними вход в пещеру. Но скажите, какая пещера имеет правильное квадратное сечение, размерами три на три метра? Если этого мало, можно сказать еще, что углы квадратного коридора были сглажены, а стены, пол и потолок оказались сделаны из очень необычного материала, больше всего похожего на расплавленное стекло, но при этом необычайно прочного. Любивший все проверять на практике Дик вооружился камнем и несколько раз как следует ударил по стене. А на ней даже трещинки не появилось. Более того! Когда Дик и Александр вошли в уходящий в толщу скал коридор, по периметру его загорелся чуть приглушенный, кажущийся матовым свет. Он двигался по коридору вместе с людьми, опережая их на метр и ровно на столько же отставая.
Примерно в четырнадцати метрах от входа люди наткнулись на развилку. Два абсолютно одинаковых коридора расходились в стороны под прямым углом.
– Куда пойдем? – спросил Дик.
– Назад.
И, грубо поправ заветы Императора Ху, Александр решительно повернул в обратную сторону.
Выбравшись наружу, он сначала посмотрел наверх, чтобы убедиться в том, что над ним все то же бледно-лиловое небо двух солнц, а после сел на корточки, прислонившись спиной к стене.
– Что с тобой? – выйдя из светящегося коридора, с тревогой посмотрел на приятеля Дик. – Клаустрофобия?
– Ты понимаешь, что это такое? – посмотрел на Дика Александр.
– Некий инопланетный артефакт, – уверенно ответил Дик. – Вполне возможно, связанный с цивилизацией трангов. Теперь я уже почти готов согласиться…
Он не закончил фразу, потому что, глядя на него, Александр оскалил зубы в странной, почти пугающей усмешке и, как эпилептик, затряс головой.
– Что, транги здесь ни при чем? – нахмурился Дик.
– Это – Лабиринт, – таинственным полушепотом произнес Александр. – Не просто лабиринт, а Тот-Самый-Лабиринт.
– Тот самый? – Дик сосредоточенно наморщил лоб. – Именно тот самый?
– Ты ничего не слышал про Лабиринт?
– Про Тот-Самый-Лабиринт?
– Ну да!
– Нет.
– Тебе известно, как погибла Земля? Старая Земля, прародина всего человечества?
– Ну, это знает каждый. Люди покинули Землю, потому что эволюция Солнца подошла к тому самому этапу, когда оно должно было превратиться в красный гигант, корона которого захватывает орбиту Земли…
– Это официальная версия.
– Тебе известна другая?
– Легенда про механиков.
– Ну да, конечно, – скептически поджал губы Дик. – А еще есть легенда про всемирный потоп. О Темных Временах осталось мало достоверной информации. Так что рассказывать можно все, что угодно.
– Землю уничтожили машиноподобные существа, известные как механики.
– Да ну? – удивленно вытаращил глаза Дик.
– Теперь мы называем их трангами, – продолжал Александр, будто и не заметил сарказма. – А попали они на Землю через Лабиринт, – он указал на квадратный проем в стене. – Тот-Самый-Лабиринт. После гибели Земли остались лишь немногочисленные колонии на других планетах. Которые и положили начало новым космическим державам.
– И они же, транги то есть, или механики, как их называют в легендах, построили Лабиринт?
– Лабиринт существовал всегда.
– Так не бывает, – покачал головой Дик. – Всегда – это значит с момента Большого Взрыва.
– Именно, – подтвердил Александр. – Лабиринт – самый древний объект во Вселенной. А может быть, он и есть сама Вселенная. Отдельные исследователи высказывают мнение, что Лабиринт – это особого рода программа с пространственной кодировкой, в соответствии с которой происходит эволюция Вселенной. И создана она была еще до Большого Взрыва.
– До Большого Взрыва не было ничего.
– В нашем понимании – не было.
– Тогда кто же создал Лабиринт?
– Те, кто был в сто раз умнее, в тысячу раз мудрее и неизмеримо могущественнее нас. Те, кем можем стать и мы, если сумеем дойти до соответствующего этапа своего развития. Только произойдет это ох как нескоро.
– И куда можно попасть через этот Лабиринт?
– Лабиринт опутывает собой всю Вселенную. Поэтому, войдя в него здесь, выйти ты можешь где угодно.
– Так, значит, мы можем воспользоваться Лабиринтом для бегства?
– Я бы не стал этого делать.
– Почему?
– Потому что «где угодно» вовсе не означает «там, где ты пожелаешь». Лабиринт сам будет решать твою судьбу. Это – как лотерея. Или, лучше сказать, русская рулетка. Знаешь, есть такая игра…
– Знаю, знаю, – махнул рукой Дик. – Но, может, все же есть смысл попробовать? Будем делать отметки по ходу движения… Или привяжем веревку у входа, чтобы можно было вернуться назад.
– Войдя в Лабиринт, назад мы уже не вернемся, это точно. Пространственная структура Лабиринта неопределенна. Она постоянно меняется. Кроме того, Лабиринт ломает, а, может быть, наоборот, диктует законы не только пространства, но и времени. Пройдя через Лабиринт, мы можем оказаться как в прошлом, так и в будущем. А можем навсегда остаться в нем, превратившись в вечных странников по запутанной, многоярусной сети коридоров. И это только то, что нам известно о Лабиринте. На что он еще способен, мы даже не можем вообразить, потому что это совершенно иная, непостижимая для нас форма существования материи. Пытаться понять Лабиринт, постичь логику его действий – это все равно что в тщете стараться представить, каким был мир до Большого Взрыва.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я интересовался этим вопросом. Читал соответствующую литературу.
– «Новую хронологию» Пертышова?
– И ее тоже.
– По-твоему, этому можно верить?
– Проверь. – Александр указал на вход в Лабиринт.
Дик повернулся к квадратному проему в стене и простер перед собой руку. Периметр коридора засиял ровным, белым, матовым светом.
– Ты видел когда-нибудь что-то подобное?
– Нет, – покачал головой Дик.
– Кстати, у Императора Ху есть высказывание, относящееся к Лабиринту.
– Да неужели?
– «Если ты вошел в лабиринт, то не уходи дальше той точки, оттуда виден вход. Только в этом случае у тебя будет шанс отыскать выход».
– Мудро.
– Как и все у Императора Ху.
– А какое отношение к Лабиринту имеют транги?
– Это слуги Лабиринта. Или, скажем так, его хранители. А может быть, еще и исполнители его воли.
– То есть механики уничтожили Землю, исполняя волю Лабиринта?
– Конечно.
– И чем же ему не угодили люди?
– По всей видимости, старая Земля не вписывалась в планы Лабиринта относительно будущего Вселенной.
– Земля как планета или обитающие на ней люди?
– Ты задаешь вопросы, на которые нет и не может быть ответов. Знаешь, существует теория, что люди – это нечто вроде метастазов раковой опухоли, расползающейся по Вселенной. И, в конце концов, они ее погубят.
– Они – это мы? – уточнил на всякий случай Дик.
– Точно.
– И когда это произойдет?
– Надеюсь, не скоро. И уж, во всяком случае, не при нашей жизни.
Дик усмехнулся.
– Чему ты улыбаешься?
– Наверное, то же самое говорили себе жители старой Земли перед тем, как явились механики.
– Ну, не знаю…
– Ладно, грех с ними, а нам-то теперь что делать? – Дик задумчиво посмотрел на вход в Лабиринт.
– Я думаю, стоит дойти до конца прохода и посмотреть, что там.
– Это понятно, – кивнул Дик. – Это прямо сейчас. А вообще? Так сказать, в дальнейшей перспективе?
– Что бы там ни было, лезть в Лабиринт я не хочу. – Александр поднялся на ноги.
– Даже в самом крайнем случае?
– А что ты называешь крайним случаем?
Они снова шли вдоль прохода, всматриваясь в гусеничные следы под ногами. Как будто монетку потеряли – антикварную! – и теперь надеялись отыскать. А вдруг…
Э, нет, никаких «вдруг»!
Дик и Александр шли по проходу, который после Лабиринта казался им уже чем-то само собой разумеющимся, и продолжали обсуждать начатую тему. А как же иначе? Обнаружить первооснову Вселенной, суть всех вещей, альфу и омегу пространства и времени – такое не каждый день случается. И далеко не с каждым. Поэтому тему следовало отработать по полной.
– Крайний случай… – Дик в задумчивости постучал согнутым пальцем себе по макушке. – Ну, скажем, это когда тебе приходится думать о том, как спасти свою жизнь.
– Часто об этом думаешь?
– Последнее время – нет.
– Тогда этот вариант отпадает.
– А если мы не найдем другого способа покинуть планету?
– Если не найдем – значит, плохо искали. Или только делали вид, что ищем, а вовсе не хотели найти.
– Вот ты как!
– Именно. Как говорил Император Ху: «Ищите и обрящете».
– Император Ху этого не говорил.
– А, какая разница. Кто-то ведь все равно сказал.
– Значит, в Лабиринт – ни при каких обстоятельствах?
– Точно.
– А я бы не стал зарекаться… Что транги делают на этой планете?
– Ты ждешь ответа от меня или предлагаешь вместе подумать?
– У тебя есть ответ?
– Есть некоторые соображения.
– Ну, так выкладывай.
– Определенно, сектор Грешного Треугольника представляет для трангов, а следовательно, и для Лабиринта, некий интерес. Они не хотят, чтобы здесь ошивались посторонние.
– Однако мы здесь уже не первую неделю ошиваемся.
– На нас они не обращают внимания. Мы для них все равно что муравьи, которых станут давить только после того, как они начнут кусаться. Или грызть стропила в доме. Поэтому я и говорю – не стоит соваться в Лабиринт. Иначе за свою назойливость придется отвечать.
– А как же «Семецкий»?
– Видимо, присутствие «Семецкого» в Грешном Треугольнике показалось трангам слишком уж назойливым.
– Значит, такая же судьба уготована и кораблю, который пришел на смену «Семецкому»?
– Не хотелось бы пророчить беду, но, по всей видимости, да.
– И как нам это может помочь?
Совсем не такой реакции ожидал от Чики Александр. Он-то полагал, что Дик проявит хотя бы тревогу за судьбы своих товарищей по оружию. Но Дик мыслил на редкость прагматично. Ни тебе боевого братства, ни сам погибай, а товарища выручай. Или это смерть сделала его другим? Настолько другим, что он уже никак не соотносил себя с теми, кто теперь стал его тюремщиками?
– Честно говоря, – Александр пожал плечами, – я об этом пока не думал.
– А стоило бы, – вроде как с упреком заметил Дик. – Самое подходящее время смотаться, когда тюремщиков поблизости нет.
– Верно, только на чем?
– У нас есть Лабиринт, – принялся загибать пальцы Дик. – Есть транги. Значит, уже есть из чего выбирать.
– Еще у нас есть уурсины, – добавил Александр.
– А они-то тут при чем? – удивился Дик.
– Мне кажется, я понял, почему на этой, вполне комфортной для жизни планете обитает всего несколько сотен, никак не больше тысячи уурсинов. Они пришли сюда через Лабиринт.
– Зачем?
– Об этом Юм-Памарака стоит спросить.
– Старый хитрец не ответит, – усмехнувшись, покачал головой Дик. – Или начнет говорить так, что и грешник не поймет. А вот Ут-Ташан, помнится, говорил, что они прячутся, когда приходят транги.
– Это еще не значит, что транги терроризируют уурсинов. Если бы они захотели, то могли уничтожить всех местных жителей. Я бы даже рискнул предположить, что уурсины как раз и являются тем, что так тщательно оберегают транги. Они – первопричина возникновения Грешного Треугольника.
– Что-то я совсем запутался, – потряс головой Дик. – Лабиринт, транги, уурсины… Почему ты непременно хочешь увязать все воедино?
– Все и без меня складывается. Мы видели открытый вход в Лабиринт?
– Видели, – подтвердил Дик.
– Что само по себе уже невероятно. За тысячелетие, прошедшее после гибели Старой Земли, никто не находил вход в Лабиринт. Хотя искали целенаправленно и со знанием дела. А мы вот так, запросто, свалились на эту планету, поболтались здесь с полгодика, и, на тебе – Лабиринт. Вход – это, по всей видимости, что-то вроде внешнего сенсора, через который в Лабиринт поступает непрерывный поток информации. И одновременно ворота для трангов, которые обеспечивают изоляцию планеты от внешнего мира. Что есть на этой планете такого, чего нет больше нигде?
– Нас, как я понимаю, в расчет брать не следует?
– Верно понимаешь.
– Тогда – уурсины? – высказал саму собой напрашивающуюся догадку Чики.
– Точно! Удивительный народ, который понятия не имеет о времени. Отдельные представители уурсинов, как мы сами могли убедиться, обладают феноменальными знаниями о мире и природе всего сущего. Однако знания эти облечены не в строго научную, а мифологизированную форму. Они живут, не ведая печали и сомнений. Делают только то, что считают нужным. Так, словно получают удовольствие от каждой прожитой минуты… Как некие высшие существа, для которых в мире не осталось тайн.
– Я не хотел бы быть уурсином, – сказал Дик.
– Почему?
– Я люблю неожиданности и сюрпризы.
– А как насчет смерти?
– А что смерть?
– Ты и ее относишь к разряду неожиданностей?
– Нет, Смерть – это вполне прогнозируемая вещь. А неожиданность… Да вот же она!
За разговором они незаметно добрались до выхода из прорезанного в скальном массиве прохода. По другую сторону горной гряды крутые отроги образовывали нечто вроде котловины, попасть в которую можно было только через проход. Густая зеленая трава, с вкраплением мелких желтых цветов, покрывала склоны и дно котловины. Быть может, цветы и представляли какой-то интерес для ботаников, но Дика с Александром заинтриговали не они, а расположенная на самом дне котловины явно искусственная конструкция, состоящая из нескольких разрозненных элементов. Место в центре конструкции занимал огромный металлический диск с подъездным трапом. Вокруг него в правильном симметричном порядке размещались сотообразные сегменты, вознесенные на толстых металлических опорах метров на восемь над землей. Вся система имела внушительный и весьма серьезный вид.
– Ну, что ты теперь скажешь? – с видом победителя посмотрел на приятеля Александр.
– Теперь я знаю, как транги выходят на орбиту, – с невозмутимым видом ответил Дик. – Мне как-то раз довелось присутствовать при испытании похожей системы на Втором Денвере. Это планета-полигон, где проводятся испытания новейшего вооружения. В тот раз эта штуковина не сработала, и финансирование проекта было закрыто. Судя по всему, напрасно.
– Так что же это такое? – не выдержал Александр.
– Это система для доставки грузов на орбиту с помощью антигравитационного луча. Энергии жрет немерено. По крайней мере в том варианте, что я видел.
– Значит, для того, чтобы узнать, когда транги собираются атаковать военный корабль, нам нужно следить за этим устройством?
– Ну, в общем, да. Вряд ли транги используют его просто ради забавы… Слушай, у меня родился гениальный план! Нужно договориться с трангами, чтобы, захватив корабль, они не уничтожали его, а отдали нам. Мы же и сами отсюда уберемся, и корабль уведем.
– Шутишь?
– Отчасти.
– С трангами невозможно договориться.
– Для нас – да. Но, может быть, уурсины смогут?
– Уурсины сами боятся трангов.
– Нет, они сказали только, что прячутся от них.
– Зачем же прятаться, если не боишься?
– Может быть, они в прятки играют?
– Очень смешно.
– А я не шучу. Давай поговорим с Юм-Памараком.
– Поговори, кто тебе мешает.
– Да у меня с ним как-то отношения не складываются. А ты со стариком вроде как ладишь.
Странно, но почему-то именно в этот момент Александр вспомнил, как, орудуя грубым самодельным ножом, он ковырялся в теле несчастного Дика-14. Насколько ему удалось разобраться, никаких принципиальных изменений в анатомию живого мертвеца экспериментаторы вносит не стали. Они лишь нашпиговали его тело микрочипами, искусственно стимулирующими работу внутренних органов. Ничего подобного Александр никогда прежде не видел. По сути, это была миниатюрная система искусственного жизнеобеспечения. Центр, контролирующий всю систему, располагался не в мозге, как мог бы предположить далекий от медицины человек. Небольшая плоская коробочка была вшита в желудок – с учетом того, что зомби питались лишь полужидкой смесью, свободного места там было предостаточно. Александру удалось вскрыть блок-контролер, но для того, чтобы понять, как работают его настройки, нужен был специалист совершенно иного профиля. На вид Дику-14, когда он еще был жив, хотя и безумен, можно было дать не более шестидесяти лет. Но, взглянув на него изнутри, на его внутренние органы, изношенные сверх всякой меры, любой врач сказал бы, что покойный был, по крайней мере, вдвое старше. Значит, либо экспериментаторы взяли в работу совершенно негодный материал, либо с того самого момента, как его оживили, организм зомби работал на износ, в режиме жесточайших перегрузок. Для того чтобы понять истинную причину случившегося, Александру нужен был еще один образец. Еще один труп колониста, который он мог бы препарировать. Одно из двух. Либо, заставляя организм работать в форсированном режиме, имплантаты всем им сулят скорую смерть. Либо вживленным устройствам каким-то чудом удавалось в течение полугода поддерживать жизнь в одряхлевшем и давно уже ни на что не годном теле Дика-14. Пока у него не было ответа на этот вопрос, Александр решил ничего не говорить своим товарищам по несчастью. Блок-контролер в желудке тоже можно было считать неплохим результатом вскрытия.
– Так как, поговоришь с Юм-Памараком? – снова спросил Дик.
– Поговорю, – кивнул Александр.
А собственно, почему не поговорить?
