Глава 2

Пройдя узким переулком, в котором стоял нестерпимый смрад вымачиваемой кожи, Граис вышел на небольшую и тихую площадь, вымощенную брусчаткой. Со всех сторон ее окружали невзрачные двухэтажные дома, сложенные из серых грубоотесанных камней. Подойдя к двери одного из домов, Граис негромко постучал. Вскоре за дверью послышались тяжелые шаркающие шаги.

Дверь чуть приоткрылась. В доме царил полумрак, и Граис, ослепленный ярким солнечным светом, не мог различить лица того, кто стоял за порогом.

– Я могу видеть Миноса? – спросил он.

Человек, стоявший за дверью, какое-то время молча изучал гостя.

– Зачем тебе Минос? – произнес он наконец.

Голос говорившего был гулким, словно шел со дна огромной бочки.

– Он мой друг, – ответил Граис. – Мы давно с ним не виделись…

– Нет здесь Миноса, – резко оборвал его голос. – Не живет он больше в Халлате.

– А где я могу его найти?

– Иди отсюда и больше не приходи.

Дверь с грохотом захлопнулась. Заскрежетал засов.

Граис постоял возле двери в раздумье, затем повернулся и направился через площадь.

Позади него, заставив обернуться, скрипнула дверь – не та, в которую он стучал, а соседняя, низкая и скособоченная. На улицу из нее выглянула девушка в темном платье с растрепанными, неухоженными волосами.

– Ты ищешь Миноса? – тихо спросила она, оглядываясь через плечо.

Граис молча кивнул.

– Он уехал. В Меллению. Его призвал к себе Сирх, – девушка запнулась и быстро поправила себя: – Преподобный Сирх.

– А не скажешь ли ты мне?.. – начал было Граис, но, не дослушав его, девушка быстро скрылась за дверью и осторожно прикрыла ее за собой.

Граис пожал плечами и направился в ближайший переулок.

Боясь заплутать среди узких улочек, он вышел к городской стене и, используя ее как ориентир, направился на другой конец города.

Теперь он мог воочию убедиться, что, насмехаясь над запертыми городскими воротами, Килос был абсолютно прав. Чем дальше отходил он от ворот, тем ниже становилась городская стена. А спустя какое-то время она и вовсе сошла на нет. На месте, где она должна была находиться, возвышались только штабели каменных блоков, предназначавшихся для ее возведения.

Здесь границу города определяли плотно прижавшиеся один к другому кособокие домишки небогатых ремесленников. Мелкий товар повседневного спроса, который они изготовляли, был слишком дешев для того, чтобы нести его на рыночную площадь. Место на рынке стоило дороже, чем мог заработать ремесленник за целый день, торгуя своим товаром. Поэтому и выставлялся он на продажу прямо здесь же, разложенный на скамьях и столиках, вынесенных на улицу.

Однако покупали товар у ремесленников отнюдь не бедняки. Богатые йериты в искусно расшитых платках и с перстнями на пальцах толпились возле столиков, торгуясь с женами и дочерьми ремесленников из-за каждого дуза. Их сопровождали слуги, присматривающие за низкорослыми чеклаками, которые, понуро опустив головы к земле, уныло наблюдали за тем, как товары со столов торговцев постепенно перекочевывают в их чересседельные сумки.

– Спиногрызы!.. – сквозь зубы процедил оказавшийся рядом с Граисом йерит, мужчина лет сорока пяти, по виду такой же ремесленник, как все, проживающие в этом районе.

Заметив заинтересованный взгляд Граиса, который тот искоса бросил на него, мужчина оскалил большие желтые зубы:

– Что, приятель, у вас на севере такого еще нет?

– А что, собственно, здесь происходит? – спросил его Граис. И на всякий случай добавил: – Я в городе недавно…

– Владельцы рыночных мест за бесценок скупают нашу работу, – ответил ремесленник. – Завтра она уже появится на их прилавках по цене, раза в три превышающей ту, которую они заплатили здесь. Подожди, – многообещающе взмахнул он черной курчавой бородой. – Скоро и у вас на севере введут такие же порядки. Только не забудьте после этого вознести хвалу преподобному Сирху!

– Сирху? – удивленно поднял бровь Граис. – При чем здесь Сирх?

– Говорят, что новый наместник хотел, по примеру Кахима, ввести свободную продажу рыночных мест по равной для всех цене. Заплати налог – и торгуй, чем пожелаешь, – ответил ремесленник. – Однако преподобный Сирх сумел убедить его в том, что лучше иметь дело только с крупными торговцами. Иначе, по его словам, рыночная площадь может превратиться в место постоянного сборища всякого отребья, способного на бунт. Вот теперь, благодаря заботе преподобного Сирха, купцы и дерут с нас три шкуры.

– А для Сирха-то в этом какой интерес?

– Наш заботливый пастырь своего не упустит, – усмехнулся ремесленник. – Наверняка содрал с купцов за свои хлопоты хорошую мзду. Это ж он только нам рассказывает, что тот, кто не накопит себе богатства здесь, обретет его там, – широким пальцем с обломанным ногтем ремесленник указал на раскаленное полуденным солнцем небо. – Сам же себе и в земных благах не отказывает.

– Но, если Сирх проповедует учение Граиса из Сиптима… – начал было ксенос.

– Чего раскричался-то, – резко оборвал его собеседник и опасливо огляделся по сторонам.

Люди вокруг, занятые торговлей, не обращали никакого внимания на их разговор.

– Потише ты, – строго приказал Граису ремесленник. – А то привык у себя на севере орать во всю глотку… Имя Граиса сейчас лучше и не упоминать при посторонних…

– Почему? – Граис сделал вид, что удивился.

– Почему, почему, – передразнил его ремесленник. – Потому что Граис был Человек, а Сирх – кахимская шавка.

Ремесленник, похоже, и сам испугался собственной смелости. Взгляд его быстро забегал по сторонам, выбирая, куда бы поскорее скрыться от свалившегося на его голову чудного северянина.

– Еще один вопрос, – быстро, пока собеседник еще не ушел, произнес Граис. – Где-то здесь поблизости прежде жили каменщики…

– Там, – рукой указал направление ремесленник и, ссутулившись, чтобы сделаться меньше и незаметнее, закосолапил в сторону.

Проводив его взглядом, Граис двинулся в указанном направлении.

В целом то, что он сейчас услышал, не противоречило словам Килоса. Судя по тому, что уже удалось узнать Граису, выводы аналитиков Центра, основывавшиеся главным образом на косвенных данных, были по большей части верны. Сирх придал учению о Пути к Поднебесному утилитарный характер, превратив его в инструмент, с помощью которого обеспечил себе не самое плохое место в жизни. Проповеди Сирха нацелены не на вразумление народа, а на ублажение кахимского наместника. Не приходится удивляться тому, что народ Йера уже не принимает их так близко к сердцу, как это было пятнадцать лет назад. В сложившейся ситуации исправить положение будет скорее всего не так уж сложно. Вот только ориентироваться придется теперь уже не на Сирха. Он, похоже, прочно слился в сознании людей с образом ставленника кахимского наместника, и вряд ли стоит рассчитывать на то, что люди начнут внимать его словам, даже если он снова превратится в нищего бродячего проповедника. Значит, нужно сделать своим глашатаем другого человека. Кого-то из бывших учеников. В принципе подойдет любой… Разве что, за исключением Фирона… Впрочем, окончательное решение можно будет принять, только повидавшись с самим Сирхом. Кто знает, возможно, он тоже не так плох, как кажется. В таком случае и проблем будет меньше. Раз уж Сирх взял на себя миссию преемника Граиса, значит, ему и дальше ее нести. Не хотелось бы впутывать в эту историю других. И тем не менее необходимо иметь в виду запасной вариант…

Улица, на которой жили каменщики, отличалась добротностью выстроенных на ней домов. Хотя богатыми их тоже назвать было нельзя.

Граис остановился возле нужного ему дома.

У входа две женщины – одна, пожилая, другая – совсем еще девочка – старательно выбивали пыль из длинных цветных половиков.

– Да поможет вам в вашем труде Поднебесный! – громко произнес Граис, чтобы привлечь к себе внимание женщин.

– Спасибо на добром слове, – машинально, не прекращая работы, ответила старшая из них.

Встряхнув еще пару раз край половика, который она держала в руках, женщина бросила его на изгородь. Выпрямившись, она откинула ладонью от глаз прядь черных с проседью волос и посмотрела на Граиса. В то же мгновение выражение ужаса исказило ее лицо. Прижав руку тыльной стороной ладони к приоткрытому рту, она сделала шаг назад. Ее молодая помощница, стоя чуть в стороне, переводила удивленный, непонимающий взгляд с хозяйки на так напугавшего ее гостя.

Граис обернулся, решив, что женщину напугал кто-то, находящийся у него за спиной. Но улица позади него была пуста.

– Я могу видеть Амирата? – стараясь говорить как можно спокойнее и мягче, спросил он у женщины.

– Ты… Ты снова пришел… – только и смогла испуганно произнести она.

– Не помню, чтобы мы с тобой встречались прежде, – немного смущенно улыбнулся Граис. – Столько лет прошло…

– Кто прислал тебя?! – не то выкрикнула, не то всхлипнула женщина.

Неожиданно она вспомнила о своей младшей помощнице. Схватив девочку за руку, она втолкнула ее в дом, захлопнула дверь и, раскинув руки, прижалась к ней спиной, словно боялась, что Граис попытается ворваться в дом силой.

– Меня никто не присылал, – спокойно ответил Граис. – Я просто вернулся…

– Оттуда, куда ты ушел, не возвращаются, – прошептала женщина.

– Ну уж, – снова попытался улыбнуться Граис. – Я же здесь. Я просто хочу поговорить с Амиратом.

– Амирата нет дома, – сказала женщина. Ей наконец-то удалось взять себя в руки. Теперь в глазах ее был не только страх, но и холодная решимость. – И не будет.

– Где я могу его найти?

– Уходи, – тихо, но твердо произнесла женщина. – Уходи туда, откуда пришел. Мало ты зла ему причинил? Мало он из-за тебя натерпелся? Что ты еще от него хочешь?..

– Извини…

Граис наклонил голову и быстро, не оборачиваясь, зашагал прочь от дома своего ученика.

Такого он никак не ожидал. Если все, кто знал его прежде, станут шарахаться от него, словно от чумного, то ни о какой нормальной работе и речи быть не может. Ну, понятное дело, в первый момент женщина могла испугаться, увидев перед собой человека, без вести пропавшего пятнадцать лет назад. А потом-то что с ней произошло? С чего она вдруг взбеленилась?..

Граис вдруг подумал о том, что до отправки на Тессу-3 ему было известно о судьбе только троих его учеников – Сирха, который стал преподобным Сирхом, и Федра с Гристином, которые ушли проповедовать куда-то в западные земли. Недавно он узнал, что Минос вслед за Сирхом перебрался в Меллению. А что могло случиться с Амиратом? А с Фироном?.. Ему, должно быть, пришлось труднее остальных. Если во всем, что произошло пятнадцать лет назад, Фирон винит только себя одного, то этого уже достаточно, чтобы возненавидеть жизнь. Но ведь его могли обвинить и другие, не зная, как все было на самом деле…

Улица, постепенно становившаяся все шире, вскоре вывела Граиса к рыночной площади. Он и сам не мог сказать, почему пошел именно в этом направлении. Наверное, ему просто хотелось затеряться в толпе, где людям нет дела ни до чего, кроме товаров, которые они покупают и продают.

В самом конце улицы начинались торговые ряды. Здесь на земле сидел одетый в лохмотья нищий, молча протягивающий перед собой руку, тонкую и сухую, как палка. Люди, занятые своими делами, пробегали мимо, словно и не видя несчастного. А тот, в отчаянной надежде, все тянул вперед свою сложенную лодочкой ладонь со скрюченными пальцами.

Обойдя нищего стороной, Граис вышел на рыночную площадь. И тут же, перегнувшись через стол, его схватил за рукав какой-то уличный торговец. Нос мужчины был так огромен, что край накинутого на голову платка не мог укрыть его от палящего солнца, поэтому кончик носа был красным и кожа на нем шелушилась.

– Эй, северянин! – закричал йерит, перекрывая гвалт кипящей торговли. – Прежде чем заняться делами, недурно было бы узнать свое будущее! Все в этом мире происходит с благословения Поднебесного!

Граис окинул взглядом лежащие на столе перед йеритом предметы. Большая хрустальная призма, колода гадальных карт, горстка мелких птичьих костей, череп лаваха, игрушечный волчок, две длинные спицы и, конечно же, лампада с узким, чадящим языком пламени – словом, все принадлежности, используемые уличными шарлатанами для «предсказания» будущего.

– Ты искушаешь Поднебесного, пытаясь разгадать его помыслы, – улыбнувшись, сказал Граис уличному магу.

На что тот, ни капли не смутившись, ответил:

– Что за дело Поднебесному до такого червя, как я. Он даже и не заметит, если я пару раз осторожно загляну в его Великую Книгу Судеб. Вот если бы я пытался изменить установленный им ход вещей, – тогда другое дело. Если тебя смущает это, – предсказатель провел рукой над своими магическими инструментами, – то я могу рассказать о твоем будущем, записанном на линиях твоей руки. Тут уж никаких сомнений быть не может, Поднебесный – хвала и слава его мудрости – сам оставил эти записи и наделил некоторых из смиренных рабов своих, – предсказатель приложил руку к груди и чуть наклонил голову, чтобы у его собеседника не осталось никаких сомнений, о ком, собственно, идет речь, – способностью толковать их.

Ответ хитрого предсказателя Граису определенно понравился. Кроме того, разговор с шарлатаном отвлекал его от собственных невеселых мыслей.

– Мое будущее мне известно, – сказал Граис. – Ты бы лучше взглянул на его ладонь, – он взглядом указал на все так же уныло и безнадежно протягивающего перед собой руку нищего.

– Вот еще, – фыркнул предсказатель. – Я и без того расскажу тебе о нем все, что захочешь. Он сидит здесь каждый день, так что мы, можно сказать, почти соседи.

– Ну так скажи, сколько денег он соберет сегодня? – спросил Граис.

– Вот чего не знаю, того не знаю, – покачал головой предсказатель. – Могу только сказать тебе, что к вечеру, как только торг начнет стихать, он отправится в свой дом, расположенный у Западных ворот…

– У Западных ворот? – удивился Граис. – Там же живут самые богатые люди столицы!

– Вот именно, – кивком подтвердил его слова предсказатель. – Там он примет ванну с ароматными травами, после чего юные служанки умастят его тело благовониями. Затем он накинет на плечи атласный халат и сядет за стол, где ему будут подавать самые изысканные кушанья…

– Постой-ка, – перебил его Граис. – Мы же говорим о нищем.

– О нем, о нем, – довольно усмехнулся предсказатель. – Таких, как ты, приезжих простаков он здесь и обирает. А на самом деле денег у него, как я думаю, больше, чем у преподобного Сирха. Да будет тебе известно, северянин, что ты видишь перед собой короля городских нищих. Все просящие милостыню в Халлате, – а их здесь тысячи! – обязаны платить ему подать. Дело это поставлено у него не хуже, чем у наместника. А сам он ходит на промысел так, из любви к искусству. Заодно и демонстрирует подданным, что не оторвался от народа, а так же, как все, зарабатывает хлеб свой в поте лица. – Взглянув на растерянное лицо Граиса, предсказатель сначала хохотнул, а затем, погладив двумя пальцами кончик обожженного солнцем носа, принял серьезный вид и церемонно предложил: – Ну как, почтеннейший, не надумал еще пролить свет на собственный завтрашний день?

– Денег жалко на подобную ерунду, – усмехнулся Граис.

Предсказатель смерил его высокомерным взглядом.

– Ладно, – махнул рукой предсказатель. – Обслужу тебя бесплатно. Заплатишь потом, когда убедишься в истинности моего предсказания. Я надеюсь, ты честный человек?

Других клиентов возле его стола все равно не было. И прождать их можно было целый день. А так, глядишь, кто-нибудь да остановится посмотреть на работу предсказателя, а потом и сам захочет узнать свою судьбу.

– Тогда уж расскажи лучше о моем прошлом, – предложил Граис, протягивая предсказателю руку.

– Это еще проще, – уверенно заявил длинноносый и, сначала даже не взглянув на руку Граиса, начал глубокомысленно изрекать стандартные словесные блоки: – Проделал ты долгий путь для того, чтобы попасть в Халлат. Вела тебя сюда нужда, а не прихоть…

Внезапно голос предсказателя осекся. Он уставился на открытую ладонь Граиса так, будто на ней сидел ядовитый паук.

– Что за бесовщина, – тихо произнес он и озадаченно потеребил пальцами кончик носа. Затем, проведя пальцем по линиям на ладони Граиса, он поднял недоумевающий взгляд на самого обладателя удивившей его руки. – Никогда еще не видел такого… У тебя позади темнота… Пустота и мрак… – Предсказатель снова уставился на ладонь Граиса, словно надеялся, что рисунок на ней мог вдруг измениться. – Что за дела? – снова произнес он растерянно. – Стой здесь! – решительно приказал он Граису, прижав его ладонь к столу. – Никуда не уходи! Я сейчас позову отца. У него опыта побольше, он быстрее с этим разберется.

С этими словами предсказатель скрылся за ширмой, стоящей у него за спиной.

Граис удивленно посмотрел на свою ладонь. Или хиромант ломает перед ним какую-то комедию, или… Граис решительно тряхнул головой. Никаких «или»! О человеке ничего невозможно узнать, просто глядя на линии его руки! Если бы такой способ существовал, то сотрудникам Центра было бы известно об этом!

Не прошло и минуты, как предсказатель снова появился из-за ширмы, ведя под руку согбенного старика с трясущимися коленями. Йерит был настолько стар, что даже брови и ресницы у него стали седыми. Он шел, глядя себе под ноги, тяжело опираясь на руку сына. Подойдя к столу, он опустился на заботливо подставленный сыном табурет.

– Ну? – по-прежнему не поднимая головы, требовательно произнес старец.

Граис положил перед ним свою ладонь. Старик вцепился в нее неожиданно крепкими пальцами и поднес едва ли не к самому носу. Ему оказалось достаточно лишь одного взгляда на руку ксеноса. В следующее мгновение он оттолкнул руку от себя и, надсадно охнув, поднялся на ноги. Сын попытался поддержать отца, но тот только недовольно отмахнулся от него. Он поднял голову, вытер с глаз старческие слезы и подался вперед, пытаясь получше рассмотреть стоящего перед ним Граиса.

– Это Он! – прошамкал старик беззубым ртом.

Отец длинноносого, должно быть, хотел выкрикнуть эти слова так, чтобы их услышала вся рыночная площадь, но немощь не позволила ему сделать это. Тогда он повернулся к сыну и вцепился скрюченными пальцами в рубашку у него на груди.

– Это Он!.. Ты понимаешь!.. Это Он!..

Наткнувшись на непонимающий взгляд сына, старик повернулся вполоборота к Граису и, выставив трясущуюся руку, направил на ксеноса указательный палец.

– Ты Граис из Сиптима!.. – прошамкал старик. – Тот, который был приговорен к смерти пятнадцать лет назад!.. Ты прошел сквозь Темноту и снова вернулся в Йер!..

Каждую фразу старик с неимоверным усилием буквально выталкивал из себя, после чего ему приходилось делать паузу, чтобы снова набрать в легкие воздух.

В первый момент Граис был настолько поражен произошедшим, что просто онемел. Наконец он сумел убедить себя в том, что вовсе не его ладонь стала причиной столь бурной реакции старика. Йерит, должно быть, просто бывал прежде на его проповедях, а теперь узнал его. Найдя такое простое решение проблемы, Граис улыбнулся.

– Да продлит Поднебесный твои дни, почтенный… – начал он, обращаясь к старику.

Но тот, не слушая Граиса, вновь набросился на сына.

– Ты что стоишь, как пень?!.. Гони его!.. Гони его прочь!.. Не хватало только, чтобы кто-нибудь увидел его возле нашего стола!.. Донесут!.. Сразу же донесут!..

Предсказатель растерянно глянул на Граиса, как бы извиняясь, изобразил на лице кривую полуулыбку и, приподняв руку, пошевелил пальцами в воздухе – мол, не обращай внимания, не в себе старик…

Граис, не дожидаясь дальнейшего развития событий, попятился от стола предсказателей и быстро смешался с толпой, вливающейся на рыночную площадь.

Он попытался сразу же выбросить из головы нелепое происшествие. Какой может быть спрос со старого, выжившего из ума человека? Ну, помнил он его… Что из этого?.. В голове старика все перемешалось: Граис, Сирх, кахимский наместник – вот и начал гнать его, словно врага… Но не давало покоя брошенное стариком слово: «Донесут!» Этого же наверняка испугалась и женщина, которую он встретил у дома Амирата… Кем она, кстати, приходится его бывшему ученику? Наверное, жена… Но почему все они так боятся быть уличенными в связи с ним? Ведь ремесленник, которого он встретил по дороге, говорил о Граисе, которого он вовсе не знал, с уважением… Вот именно, что не знал! Как бы он еще повел себя, зная, что тот, о ком он говорит, стоит с ним рядом?… А Килос? Сын Сирха не испугался даже разделить с ним трапезу за одним столом…

Ответ на все эти вопросы напрашивался сам собой, хотя Граису и не хотелось в него верить. Причиной всего был не кто иной, как Сирх. Именно он позаботился о том, чтобы в Йере боялись даже одного упоминания имени Граиса. Только это и оставалось преподобному после того, как он заявил о своих правах на учение о Пути к Поднебесному.