Глава 15

Услышав негромкий условный свист, Грудвар на четвереньках отполз в сторону от убежища, в котором притаились Граис и Слим, и осторожно выглянул из-за кучи камней.

Среди груд строительных материлов и мусора, упершись кулаками в бедра и вертя головой по сторонам, стоял Бурдюк. Вид у него был спокойный и уверенный.

– Эй! – махнув рукой, негромко окликнул его Грудвар.

Увидев приятеля, Бурдюк улыбнулся и направился в его сторону.

– Где остальные? – громко спросил он, увидев, что Грудвар один.

– Здесь, рядом, – махнул головой в сторону бородач. – Ну как?..

– Полный порядок, – снова широко улыбнулся Бурдюк. – Сирх готов обеспечить нам кров и даже прислал повозку, чтобы доставить дорогих гостей в свой дом.

– А как насчет еды? – спросил Слим. Услышав разговор Грудвара с Бурдюком и уяснив, что все в порядке, он вместе с Граисом вышел из убежища. – Я зверски голоден.

– Все будет, – выставив руку ладонью вперед, заверил его Бурдюк. – Сирх, как выяснилось, души не чает в своем сыночке.

– Ты сказал ему обо мне? – спросил Граис.

– Конечно, – кивнул Бурдюк. – Как мы и договаривались, не сразу.

– Ну и что Сирх?

– Он согласился принять нас и попытаться устроить нам встречу с наместником еще до того, как я сказал о тебе. Правда, с оговоркой, что за исход дела он не ручается. Но когда он услышал твое имя… – наклонив голову к плечу, Бурдюк посмотрел на Граиса так, словно видел его впервые. – Не пойму, что в тебе такого, если одно твое имя способно внушить ужас самому преподобному Сирху?

– Продолжай, – нетерпеливо махнул рукой Граис.

– Ну сначала он, значит, испугался. Аж побледнел. Но потом… – Бурдюк снова глянул на Граиса как-то странно. Впрочем, на этот раз ничего не спросил. – Потом мне показалось, что он даже обрадовался тому, что увидит тебя. Сразу же позвал слугу и велел, не мешкая, отправить за вами повозку.

– Ты уверен, что Сирх не хитрил с тобой? – настороженно поинтересовался Грудвар.

– Мне показалось, что судьба сына ему далеко небезразлична, – ответил Бурдюк. – И он прекрасно понимает, от чего зависит, будет ли его сын жить или умрет.

– Может быть, все же тебе стоит пока остаться здесь? – обратился Грудвар к Граису. – Мы вернемся за тобой, когда убедимся, что Сирх не готовит нам ловушку.

– Не стоит, – махнув рукой, ответил Граис. – Я уверен, что все будет в порядке.

– Откуда такая увереннось? – поинтересовался Слим.

– Я хорошо знаю Сирха, – сказал Граис. – Если бы его не волновала судьба Килоса, то он даже не стал бы разговаривать с нашим посланником, а просто приказал бы схватить его, посадить под замок и только после этого – допросить.

– У вас исчезнут всякие сомнения, когда вы увидите, какого возницу дал мне Сирх, – усмехнулся Бурдюк.

– Какого? – тут же спросил Грудвар.

– Пойдемте, сами увидите, – указывая направление, Бурдюк первым двинулся в сторону городских застроек.

Небольшая крытая повозка, запряженная парой чеклаков, стояла в конце улицы, упирающейся в свалку строительных материалов, которая, судя по всему, превратится в городскую стену не раньше, чем умрет последний государственный чиновник, отвечающий за ее возведение.

Понурый возница сидел на передке повозки, держа вожжи в опущенных руках, локтями которых опирался на колени. Он был худ настолько, что казался похожим на человечка, каких делают ребятишки, связывая вместе несколько палочек. Но это была не болезненная худоба. Так выглядели все уроженцы Буссара. Вернее сказать, те из буссарцев, кто уцелел после бойни, учиненной в Буссаре армией Кахимской империи после подавления вспыхнувшего там восстания.

Увидев приближающихся к повозке людей, возница приветливо кивнул им.

– Я не знаю, как его зовут, – сообщил Бурдюк. – Он понимает по-йеритски, но писать не умеет даже по-буссарски.

– А говорить с тобой он не захотел? – слегка толкнув Бурдюка локтем в бок, усмехнулся Грудвар.

– У него нет языка, – ответил, забираясь в повозку, Бурдюк.

Все одновременно посмотрели на возницу. Тот, подтверждая сказанное Бурдюком, выразительно кивнул.

Как только все четверо оказались в повозке, возница взмахнул вожжами.

– Насколько я смог его понять, – взглядом указав на спину буссарца, сказал Бурдюк, – язык ему за какую-то провинность вырвали кахимцы. Где именно это произошло, я не уяснил, но оказавшийся поблизости Сирх вступился за него в тот момент, когда ему уже собирались выколоть глаза. В результате преподобный получил идеального слугу: преданного, как гарата, без роду и племени да еще и немого. Такому можно поручить любое секретное дело – не проболтается.

– Интересно, Сирх не боится, что как-нибудь этот немой перережет ему горло? – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес Грудвар.

Немой обернулся, пристально посмотрел на него и отрицательно качнул головой.

– Общество Буссара до того, как эту страну захватила Кахимская империя, было построено по сложной иерархической системе подчинения и властвования, – объяснил Граис. – Каждый буссарец должен был иметь покровителя, чьи приказы он выполнял, не задумываясь. Сейчас, когда страны Буссар уже не существует и в живых остались лишь считанные буссарцы, для этого несчастного покровительство Сирха является благодеянием, ниспосланным небом.

Повозка подъехала к воротам заднего двора усадьбы Сирха, которые уже были предупредительно открыты ожидавшими гостей слугами. Здесь находились и двое внушительного вида эребийцев, которые сразу же, не давая прибывшим оглядеться, повели их в глубь усадьбы и тайной тропой вывели к потайной комнате, в которой уже побывал Бурдюк.

– И что теперь? – спросил Слим, когда дверь за ними закрылась.

– Будем ждать, что предпримет Сирх, – сказал Граис. – Если бы в его намерения входило сдать нас властям, то мы уже были бы в кандалах.

– А так – всего лишь под замком, – Грудвар стукнул кулаком по запертой двери.

– Будем ждать, – повторил Граис.

– А ты обещал роскошный обед, – с укором посмотрел на Бурдюка Слим.

– Я что, – развел руками тот. – Преподобный заверил меня, что все будет в порядке…

Бурдюк хотел сказать еще что-то по поводу того, стоит ли верить словам Сирха, но внимание его отвлекла едва заметно колыхнувшаяся портьера, за которой, как ему было известно, скрывалась еще одна потайная дверь.

Откинув портьеру, в комнату вошли двое слуг йеритов с огромными подносами в руках, на каждом из которых стояло по нескольку серебряных блюд, накрытых блестящими крышками. Поставив свою ношу на низкий обеденный столик и не произнеся ни слова, слуги быстро удалились.

– Похоже, у Сирха все слуги немые, – буркнул Грудвар, проводив мрачным взглядом скрывшихся за портьерой слуг.

Слим, отодвинув рукой портьеру, дернул дверную ручку.

– Закрыто, – спокойно, без эмоций констатировал он.

– Ну что я вам говорил! – с видом победителя провозгласил Бурдюк, приподняв крышку над одним из блюд.

На украшенном вычурной резьбой серебре лежала зажаренная, с коричневатой хрустящей корочкой тушка какой-то небольшой птицы в обрамлении красиво уложенной зелени.

– Ничего себе, – присвистнул Слим, откинув крышку с другого блюда. – Как господам подают…

– Ты и есть теперь господин, – усевшись на пол, Грудвар зажал тушку птицы в кулак и зубами вырвал кусок мяса с ее грудки. – Господин посол…

– Если только нас откармливают не на убой, – усмехнувшись, заметил Бурдюк.

Граис устроился чуть в стороне от остальных, поставив себе на колени блюдо с мелко нарубленным мясом и тушеными овощами.

У ксеноса не было ни малейшего сомнения в том, что Сирх согласится принять и выслушать странных послов. Одинокие пожилые люди, чувствующие, что вестник смерти уже приближается к порогу их дома, либо превращаются в мизантропов, либо, что бывает гораздо чаще, становятся необычайно сентиментальными. Сейчас Сирх просто выдерживал паузу, подобающую преподобному, роль которого он, несмотря ни на что, все еще продолжал играть. Граису даже было любопытно, насколько хватит у Сирха выдержки. Как долго он продержит послов в одиночестве, прежде чем встретится с ними?..

– Да, славная была еда, – отвалившись от опустевшего стола, Бурдюк вытер руки об атласное покрывало на кровати. – Так бы и остался здесь на всю жизнь.

– А если еще и девочек приведут… – скабрезно усмехнулся Слим.

Хохотнув, Грудвар упал на спину и закинул руки за голову.

– Странно, что нас не обыскали, – размышляя вслух, произнес Бурдюк. – Меня, прежде чем привести в эту комнату, обшарили всего. Даже в рот заглянули.

– Мы – послы, – гордо произнес Грудвар и удовлетворенно провел ладонью по тугому животу.

– Сирху известно об этом только с моих слов, – Бурдюк с сомнением качнул головой. – Так почему бы не предположить, что все это посольство только с тем и затеяно, чтобы его убить?

– Да кому он нужен, – безразлично махнул рукой Грудвар. – Если бы возникла такая необходимость, то его и без нас давно бы убили.

Слушая разговор двух йеритов, Граис невольно задумался. А ведь действительно странно, почему не было ни единого случая покушения на жизнь преподобного, которого за глаза поносит едва ли не каждый второй в Йере? Почему не было попыток убить наместника, ни прежнего, ни нынешнего? Должно быть, сознание йеритов, свято верящих в то, что жизнь и смерть каждого отдельного человека всецело находятся в руках Поднебесного, просто не приемлет подобных методов воздействия на существующую действительность. Но почему в таком случае Грудвар и Слим бежали из тюрьмы, а не остались там дожидаться приговора, препоручив свои жизни все тому же Поднебесному?..

От размышлений Граиса оторвал появившийся в комнате слуга эребиец.

– Ты, – указал он зажатой в руке плеткой на Граиса. – Идем со мной. Преподобный хочет говорить с тобой.

– Мы должны держаться вместе, – тут же вскочил на ноги Грудвар. – Может быть, Сирх собирается расправиться с нами по одному…

– Все в порядке, – приподняв руку, остановил его Граис. – Он и со всеми разом мог бы расправиться, если бы хотел того. Сирх знает меня и поэтому хочет первым делом переговорить со мной.

Последовав за эребийцем, Граис вышел из комнаты. Короткий узкий коридор вывел их к винтовой лестнице с ажурными перилами. Поднявшись на второй этаж, эребиец подвел Граиса к огромным дверям из черного дерева. Приоткрыв одну из створок дверей, он сделал шаг в сторону, предлагая Граису войти. Сам же слуга при этом остался за порогом.

По другую сторону дверей находился вытянутый прямоугольный зал. Настолько огромный, что Граис не сразу отыскал в нем взглядом Сирха.

Преподобный, одетый в простую серую мантию, сидел в кресле с высокой прямой спинкой. Руки его были сложены на коленях.

Кресло стояло спинкой к окну, занимающему почти всю стену, и яркий солнечный свет, слепивший Граису глаза, не позволял ему разглядеть черты лица Сирха.

– Не верил, что ты снова решишься прийти ко мне, до тех самых пор, пока сам не увидел тебя в окне, идущим по тропинке, – негромко произнес Сирх.

– Я и сам не думал, что нам предстоит снова встретиться, – в тон ему ответил Граис. – Но такова уж, видно, воля Поднебесного.

– Присаживайся, – предложил Сирх, указав рукой на стул, который был поставлен невдалеке от его кресла, должно быть, специально к приходу Граиса.

В знак благодарности Граис коротко кивнул и сел на стул чуть боком, положив согнутую в локте руку на его спинку.

– Так, значит, ты теперь и в самом деле стал одним из вольных? Или, может быть, ты у них даже за главного?

В голосе Сирха Граис уловил едва заметную насмешку.

– Тебе не хуже, чем мне самому, известно, что среди вольных я оказался случайно, – ответил он.

– Откуда же мне это известно? – голос Сирха прозвучал чуть более резко, чем ожидал Граис. Из чего ксенос сразу же сделал для себя вывод, что его предположение о причастности Сирха к нападению вольных на обоз было вполне обоснованным. – Я не пророк и не провидец…

– Ты послал Миноса к Фирону…

– Нет!

– Я и не ожидал услышать иного, – не стал спорить Граис.

Своим резким однозначным ответом Сирх выдал себя с головой. Оставалось только выяснить, для чего ему понадобилось сначала сдавать своего бывшего учителя кахимским властям, а затем освобождать его, используя для этого вольных?

– Меня сейчас меньше всего интересует, что за игру ты ведешь, Сирх, – спокойно продолжил Граис. – Меня волнует судьба Йера. Надеюсь, что и тебе она так же небезразлична.

– В Йере все было спокойно до тех пор, пока ты здесь не появился, – с вызовом произнес Сирх.

– Это было кажущееся спокойствие, готовое в любой миг взорваться. Я пришел только для того, чтобы попытаться предотвратить то, что, возможно, уже стало неизбежностью.

– Наверное, я поглупел, – с иронией произнес Сирх. – Но я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю о неизбежном столкновении отрядов вольных с кахимскими войсками, – ответил Граис. – Вольным известно о готовящемся нападении на их лагеря, так что встретят они шалеев во всеоружии.

– У них нет ни малейшего шанса на победу.

– Естественно. Но кто сможет остановить смуту, которая всколыхнет после этого весь Йер?.. Ответь мне, преподобный, сможет ли наместник в такой ситуации удержаться от вызова регулярных войск из Кахима?.. А в случае введения на территории Йера военной диктатуры, подумай, Сирх, нужен ли будет новым властям проповедник, вещающий слово Поднебесного?..

– Знаешь, Граис, что смущает меня больше всего во всей этой истории? – произнес после некоторого молчания Сирх. – То, каким образом ты начал воплощать в жизнь свои планы. Прежде, насколько я тебя знал, тебе и в голову не пришло бы брать заложников.

– Твой сын не заложник, – отрицательно покачал головой Граис. – В настоящее время он действительно находится в лагере вольных, но жизнь Килоса вне опасности. Его отпустят на свободу вне зависимости от того, какое решение ты примешь. Только на этом условии я согласился возглавить посольство вольных. А написанное им письмо было нужно мне только для того, чтобы получить уверенность в том, что ты согласишься встретиться со мной.

– Как я могу убедиться в истинности твоих слов?

– Прежде ты не сомневался в том, что я говорил.

– Я верю тебе, но не доверяю сброду, называющему себя вольными. Быть может, уже сейчас Килос мертв, а тебе даже неизвестно об этом.

– Ты можешь написать сыну письмо. Завтра утром оно будет ему передано. Через день ты получишь ответ. Для того, чтобы быть уверенным, что с Килосом все в порядке, ты можешь писать ему ежедневно.

– Когда я получу своего сына назад?

– Как только я смогу переговорить с наместником, – сказал Граис и для полной ясности добавил: – Это не мое условие.

– Понятно, – кивнул Сирх. – Но устроить встречу с наместником, как ты понимаешь, будет непросто.

– Скажи ему, кто я такой.

– Ты хочешь, чтобы я сказал наместнику, что с ним хочет встретиться тот самый Граис из Сиптима, который дважды бежал из-под стражи? – удивленно переспросил Сирх. – И ты не боишься, что, узнав об этом, он сразу же прикажет схватить тебя и предать казни?

– Я надеюсь, что в душе наместника любопытство победит негодование, – улыбнулся Граис. – К тому же, по правилу, утвержденному им же самим, наместник должен хотя бы выслушать приговоренного к казни, прежде чем утвердить приговор. Я думаю, что при личной встрече мне удастся убедить наместника в том, что все произошедшее было всего лишь досадным недоразумением.

– Недоразумением… – Сирх хмыкнул и качнул головой. – Хорошо, допустим, я сумею устроить тебе встречу с наместником. Какие вопросы ты собираешься с ним обсуждать?

– Я буду говорить с ним о будущем Йера. В первую очередь необходимо предотвратить конфликт, результатом которого станет ввод регулярных кахимских войск на территорию страны и репрессии в отношении мирных жителей. Я думаю, что наместник вовсе не заинтересован в подобном развитии событий… – Граис сделал паузу, после чего спросил: – Или я ошибаюсь?

– Ты считаешь, что уже сделал меня своим сторонником? – усмехнулся Сирх.

– Я считаю, что ты отнюдь не глупый человек и умеешь верно соотносить свои намерения и возможности. То, что я сейчас пытаюсь сделать, соответствует и твоим интересам.

– В какой-то степени, – соглашаясь с этим утверждением, наклонил голову Сирх. – Но, с другой стороны, в результате твоей встречи с наместником я рискую потерять все, что имею в настоящее время.

– Я не собираюсь тебя обманывать, Сирх. Твоя трактовка учения о Пути к Поднебесному вносит раскол в среду йеритов, и я обязательно скажу об этом наместнику. Если между наместником и представителями вольных будет заключен мирный договор, то одним из пунктов в нем будет устранение тебя с поста официального идеолога Йера. Лучшее, что ты можешь сделать, – это уйти сам, сохранив то, что имеешь.

– И кто же в таком случае займет мое место?

– Я на него не претендую. Я покину Йер сразу же, как только вопрос о мире будет решен. Вопрос о твоем преемнике придется решать наместнику. Но лично я мог бы порекомендовать ему на это место твоего сына Килоса. Я думаю, что после всего случившегося между тобой и Килосом установятся более прочные доверительные отношения. И ты мог бы помочь сыну избежать тех ошибок, которые совершил сам.

Какое-то время Сирх задумчиво молчал. Затем он оперся руками о подлокотники и резко вытолкнул свое тело из кресла. Выпрямившись, он обошел кресло и медленно подошел к окну. Сложив руки на груди, Сирх глянул на буйствующую за стеклом зелень.

Граис тоже поднялся со своего места.

Сирх даже не обернулся, когда, подойдя сзади, Граис остановился у его правого плеча.

– В последние несколько лет я думал о смерти чаще, чем о чем бы то ни было, – негромко произнес Сирх, обращаясь словно бы не к стоящему у него за спиной Граису, а к своему тусклому, едва различимому отражению на стекле. – Как философ я понимал, что смерть это неизбежный и закономерный процесс. Как сказано в священной книге Поднебесного: «Человек, не познавший смерти, не может сказать, что он жил». Но именно как просто человек я не мог смириться с тем, что Поднебесный уже выслал за мной своего вестника смерти. Во всем Йере я ближе всех находился к Поднебесному, но даже я не мог сказать ему: «Повремени!» От сознания собственного бессилия я то приходил в неистовую ярость, то, глуша боль вином, впадал в полнейшую апатию, то в отчаянной решимости кричал вестнику смерти, который, как мне казалось, уже стоял на пороге моего дома: «Вот он я! Возьми меня! Что же ты медлишь!» Я нарушил одну из основных заповедей учения о Пути, сосредоточив все свое внимание не на конечной точке намеченного для прохождения отрезка, а исключительно в том месте, где я находился сейчас… Ты единственный, кому я в этом признаюсь, потому что только ты можешь это понять.

– И что же помогло тебе наконец осознать, что ты был не прав? – спросил после небольшой паузы Граис.

– Что… – Сирх со скрипом провел пальцем по стеклу и неожиданно повернулся к Граису лицом. – То, что я уже не провожу свои дни в ожидании вестника смерти.

Впервые за все время разговора Граис смог отчетливо рассмотреть лицо Сирха. И то, что он увидел, повергло его сначала в крайнее удивление, а затем едва ли не в панику.

Лицо Сирха по-прежнему было землистого цвета, с резко выступающими скулами. От углов глаз и рта разбегались густые сетки морщин. Это было лицо преждевременно состарившегося человека. Но на нем уже не было того отчетливого клейма близкой смерти, которое видел Граис, когда разговаривал с Сирхом в его доме в Меллении.

Нет, он не мог ошибиться! Признаки смертельной болезни, разъедающей тело Сирха, проявились тогда настолько явно, что обмануться было попросту невозможно! Да и сейчас некоторые из них еще присутствовали, но в стертой, приглушенной форме. Исходя из внешнего наблюдения, можно было сделать вывод, что Сирх выздоравливает… Но такого просто не могло быть! Не было отмечено ни единого случая самоизлечения больного, умирающего от цирроза печени. Те же средства лечения, которые существовали на Тессе-3, могли только продлить жизнь умирающему, но не более того…

Не говоря ни слова, Граис схватил Сирха за запястье и нащупал пальцами пульс. Затем так же быстро приподнял ему веко, чтобы осмотреть белок глаза и радужную оболочку…

Вне всяких сомнений, Сирх выздоравливал! И произошли столь кардинальные изменения в состоянии здоровья преподобного всего за какую-то неделю!..

Сирх не высказывал никаких возражений по поводу беглого осмотра, который учинил ему Граис. Ему было любопытно видеть выражение недоумения и растерянности на лице бывшего учителя – прежде он никогда не видел Граиса столь взволнованным. И вместе с тем Сирху не терпелось услышать диагноз, который поставит ему Граис, несомненно, лучший из всех известных преподобному лекарей.

– Что скажешь… учитель? – губы Сирха изогнулись в натянутой, напряженной усмешке.

Прежде чем ответить, Граис медленно провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть с него выражение недоумения и растерянности.

– Во время нашей последней встречи я понял, что твой организм практически полностью разрушен тяжелой неизлечимой болезнью. По моим оценкам, жить тебе осталось не более полугода… Ошибки быть не могло, признаки болезни были слишком явными… И тем не менее сейчас состояние твоего здоровья значительно улучшилось… Но я не знаю, чем это можно объяснить, – Граис поднял взгляд и посмотрел Сирху в глаза. – Быть может, ты сам дашь мне ответ на этот вопрос?

Сирх сделал три шага назад и оперся согнутым локтем о спинку кресла.

– Есть много в этом мире, Граис, что недоступно нашему пониманию, – медленно, почти нараспев произнес Сирх. В его словах не было даже намека на насмешку или иронию. – Существуют вещи непознаваемые, которые так навсегда и останутся за пределами восприятия нашего сознания и возможностей нашего разума. Большинство людей называет подобные явления чудом. Но нас с тобой такой ответ не устраивает, – не так ли, Граис?.. – Сирх помолчал, ожидая ответа, и, не получив его, продолжил: – С некоторых пор я начал подозревать, что за пределами мира, в котором мы существуем, находится иной мир, недоступный нашим органам восприятия. Быть может, даже не один мир, а целая вереница миров, границы которых местами накладываются друг на друга. В таких местах и происходят явления, которые принято называть чудесами. На самом же деле мы имеем дело с событиями, выплеснувшимися в наш мир из соседнего. Поэтому они и кажутся нам противоречащими законам природы и здравому смыслу… Как тебе нравится такая теория, Граис?

– Продолжай, – с трудом сохраняя самообладание, тихо произнес Граис. – Я еще не до конца уяснил, что именно ты хочешь сказать.

– Ах, так, – Сирх усмехнулся. – В таком случае я скажу, что через границу между мирами могут проникать и их обитатели. Возможно, именно существа из иных миров, случайно оказавшиеся в нашем мире, послужили причинами многочисленных моряцких баек о морских змеях, способных утащить на дно целый корабль, и об островах, на которых живут двухголовые люди.

– Моряки – мастера сочинять небылицы, – заметил Граис. – Если верить им, то наш мир представляет собой не платформу, покоящуюся среди бескрайних вод Мирового океана, а шар, неизвестно каким образом подвешенный в пустоте на незримой опоре.

– А если я скажу тебе, что сам встречался с человеком из иного мира? – Чуть подавшись вперед, полушепотом произнес Сирх.

– Ты шутишь, – не поверил ему Граис.

– Но ты ведь сам знаешь, что в нашем мире средства против болезни, которой я страдал, не существует, – напомнил ему Сирх. – Выходит, то, что произошло со мной, по меркам людей нашего мира, является самым настоящим чудом, а это полностью согласуется с моей теорией о множественности миров.

Граис нервно провел кончиком языка по верхней губе. Разговор с Сирхом неожиданно резко отклонился в сторону от темы, которую планировал обсудить с ним ксенос. Теперь хозяином положения сделался Сирх, хотя, похоже, он и сам пока еще не подозревал, что ему известно нечто, способное легко повергнуть в замешательство его собеседника.

Слушая Сирха, Граис пребывал в полнейшем недоумении. Теория множественности миров, откуда вдруг могла возникнуть у преподобного столь странная идея? Была ли она всего лишь внезапным озарением, точно угодившим в цель, или же, внимательно и тщательно анализируя разрозненные события и факты, Сирх сумел сделать правильный вывод? Была ли это только догадка, или же Сирху каким-то непостижимым образом стало известно о существовании Кольца Миров и контролирующего Кольцо Центра?..

– В Великой Книге Поднебесного ни слова не говорится о множественности миров, – сказал Граис, пытаясь понять, насколько уверенно чувствует себя на позициях своей новой теории Сирх. – Если самому Поднебесному ничего не было известно о иных мирах, то не является ли с твоей, Сирх, стороны дерзостью попытка поставить свой разум выше воли Поднебесного?

– В Великой Книге Поднебесного нет ни слова о иных мирах не по той причине, что Поднебесному ничего о них не было известно, а лишь потому, что он не счел нужным сообщать об этом людям.

– Кто тебе сказал об этом? – Граис невольно повысил голос.

Чуть прищурив левый глаз, Сирх с интересом глянул на собеседника.

– Ты как будто взволнован? – невинным тоном осведомился он. – Быть может, приказать слуге принести бокал вина для тебя?

– Нет, – быстро взмахнул рукой Граис.

– Тебя что-то беспокоит?

– Та непочтительность, с которой ты высказывешься о Поднебесном!

– Разве сомнение есть непочтительность? – Сирх в недоумении развел руками. – Я не узнаю тебя, Граис!

– Подвергать сомнению мудрость Поднебесного имеет право лишь тот, чей разум возвысился до уровня того, с кем решил соперничать.

– А ты сам, Граис, – наклонившись вперед и пристально глядя в глаза собеседнику, полушепотом произнес Сирх. – Ты сам считаешь себя равным Поднебесному? А может быть, ты уже возвысился над ним? Кто ты такой? Откуда ты пришел в Йер?

– Не изрекай скверну, Сирх, – покачал головой Граис. – Это недостойно служителя Поднебесного, каковым ты, должно быть, себя считаешь.

Сирх обошел кресло и присел боком на широкий подлокотник. Качнув ногой, он посмотрел на носок кожаной сандалии. Затем взгляд его скользнул по полу, поднялся по оконной раме и растворился в океане зелени за окном.

– Послушай, Граис, – негромко, но отчетливо произнес преподобный. Голос у него был ровный и спокойный, словно бы он разговаривал с самим собой. – Ты, конечно же, понимаешь мои мотивы гораздо лучше, чем я твои, и тем не менее ни один из нас, похоже, не может реализовать свои намерения без помощи другого. Тебе не кажется, что в сложившейся ситуации мы должны быть откровенны друг с другом?

– Обещание говорить только правду не может являться гарантией того, что сказанное в конечном итоге не окажется ложью, – ответил Граис. – Или полуправдой, – добавил он.

– Ты пытаешься уйти от ответа, – с укоризной заметил Сирх.

– Именно так, – слегка наклонил голову Граис.

– Хорошо, – Сирх хлопнул себя по колену и, снова поднявшись на ноги, заложил руки за спину. – В таком случае начну я. Ты был прав, Миноса к Фирону отправил я. Но это была не моя инициатива. Об этой услуге попросил меня человек из иного мира, явившийся в мой дом в Меллении вскоре после того, как ты его покинул…

– Он сам сказал тебе о том, что он из иного мира? – тут же, перебив Сирха, спросил Граис. Заметив, как блеснул при этом взгляд преподобного, он быстро добавил: – Не стоит принимать на веру слова человека, которого ты не знаешь.

– Он дал мне лекарство, которое, как ты видишь, оказалось эффективным против болезни, считающейся в нашем мире неизлечимой, – усмехнулся Сирх. – Кроме того, этот человек мог творить чудеса, на которые неспособен даже ты.

– Вы встречались с ним снова?

– Нет. Мой удивительный гость сказал, что больше я его никогда не увижу.

– О чем вы говорили?

– Я замечаю, что тебя интересует эта тема. И, кроме того, мои слова не вызывают у тебя недоверия, – улыбка Сирха сделалась чуть лукавой. – Следовательно, тебе тоже известно о пришельцах из иных миров.

– Чушь! – решительно отмахнулся от подобного утверждения Граис. – Я просто пытаюсь постичь истинный смысл произошедшего: кто и каким образом смог излечить тебя?

– Ну если тебе так хочется, можешь назвать случившееся чудом, – Сирх качнулся с носков на пятки и искоса глянул на Граиса. – Однако этого чудотворца интересовал вовсе не я. Ему почему-то был нужен ты.

– Чего он хотел?

– Чтобы вольные освободили тебя и ты оказался в их отряде. Таким образом, по его мнению, ты должен был превратиться в глазах наместника в заурядного разбойника.

– Что дальше?

– Не знаю, – пожал плечами Сирх. – Он так же, как ты, не пожелал поделиться со мной своими планами на будущее.

Граис подошел к окну. Повернувшись к Сирху спиной, он приложил ладонь к стеклу и негромко стукнул по нему ногтями.

Слетев с соседнего дерева, на подоконник села небольшая птица с малиновым оперением. Склонив голову к крылу, птаха посмотрела на человека своим маленьким, похожим на блестящую черную бусину, глазом. Она словно бы ожидала ответа на вопрос, который задавала уже не в первый раз.

Взмахнув рукой, Граис согнал птицу с окна.

– Почему ты вдруг решил рассказать мне о своем таинственном госте? – повернувшись к Сирху, спросил Граис.

– Меня никто не просил хранить тайну, – ответил Сирх. – Наверное, незнакомец был уверен, что мы с тобой больше никогда не увидимся. Однако мы все же встретились и, более того, теперь нам предстоит действовать сообща. Именно поэтому я считаю, что тебе будет полезно знать о человеке, который за твоей спиной плетет против тебя какие-то интриги. Он ведь мог зайти не только ко мне…

– Что?..

– Тебя что-то смущает? – Сирх смотрел на Граиса выжидающе.

– Нет, – уверенно тряхнул головой тот. Но после небольшой паузы решился все ж таки уточнить: – Так, значит, ты берешься помочь мне встретиться с наместником?

– Да, – коротко кивнул Сирх. – Мне нужен мой сын, живой и невредимый. Кроме того, я согласен с тем, что мятеж, чем бы он ни закончился, приведет только к полному распаду той общественной структуры, которая только-только начала складываться на территории Йера… Наместник тоже понимает, что эскалация напряженности в Йере не в его интересах. И, как мне кажется, в ситуации, когда на скорую победу рассчитывать не приходится, он предпочтет боевым действиям тайные переговоры с предводителями мятежников.