Книга: Так держать, сталкер! (сборник)
Назад: Так держать, сталкер!
Дальше: История мертвой головы, неизвестно кому принадлежавшей (Из цикла «Специалист по выживанию»)

Искупитель
(Из цикла «Первая марсианская война»)

Очередь разорвала воздух, как колючая проволока листок бумаги. Звуки хлестнули по ушам, отразились от стен ущелья и эхом взлетели вверх. Раскачиваясь, словно воздушный змей на порывистом ветру. Пули ударили в камень над головой солдата. По каске щелкнуло несколько мелких осколков, выбитых из стены. А один, с острыми гранями, больно ужалил в щеку.
Серегин упал на землю, ткнулся носом в сухую, чуть красноватую, противно щекочущую ноздри пыль, вжался, насколько это было возможно, в узкую щель между скалой и землей, которую она попирала, и замер. Будто мертвый.
Перед глазами – пыль. Красная, марсианская пыль. На Марсе пыль повсюду. В складках одежды, в кровати на простыне, в еде, размешанная в соусе. От нее не спрятаться и не избавиться. С ней следует смириться, как с неизбежностью.
Серегин провел пальцами по щеке. На пальцах осталась кровь. Должно быть, каменный осколок оцарапал.
– К черту все… – сдавленно пробормотал Серегин и вытер пальцы о пыльную землю. – К лешему… Что б вас всех…
Он и сам не знал, кого имел в виду. Тех, кто их сюда послал? Или тех, других, кто их здесь встретил?
С того места, где он лежал, Серегин видел только каблук ботинка Бронкса.
Когда Бронкс упал? Вместе с ним или раньше?
Последний раз Серегин видел Бронкса стоящим на ногах, когда все они, девять человек, кинулись врассыпную, ища укрытия от шквального пулеметного огня.
Серегин постучал двумя пальцами по шлему, в том месте, где находился встроенный динамик. Из которого доносились лишь отрывистые щелчки статических разрядов. Хотя датчик в верхней части пластиковго забрала показывал, что связь в порядке.
– Сеймура… Никитин… Вишта… Бронкс…
Он перечислил по именам всех восьмерых из взвода. Всех, с кем он пришел в это гиблое ущелье. Бронкса, башмак которого он видел, Серегин позвал трижды. Ему никто не ответил.
Он поставил трассер на предохранитель, перехватил его за приклад и, потянувшись, ткнул стволом в рифленую подошву армейского башмака.
– Бронкс… Бронкс!..
Никакой реакции.
– К черту…
Серегин закинул трассер на спину и пополз к выходу. Надеясь, что начавшие на них охоту маньяки не станут его преследовать.
Он отполз метров на сто пятьдесят от того места, где остался лежать Бронкс. Последний из взвода, кого он видел живым. Марсианская пыль липла к потной коже. Наверное, его лицо было похоже на маску древнего языческого бога. Но сейчас это меньше всего беспокоило рядового Серегина.
Он осторожно приподнялся, посмотрел назад и сел, привалившись спиной к стене. Снял трассер с предохранителя и положил на колени. С того места, где он сейчас находился, узкое, глубокое ущелье простреливалось полностью. Если бы только противник выглянул из укрытия, Серегин уложил бы его одной короткой очередью. Что-что, а стрелять-то он умел. Но урод, открывший огонь по своим, похоже, решил, что дело сделано.
Серегин отстегнул от пояса фляжку с водой, отвернул крышку и сделал несколько торопливых глотков. Пить он не хотел, но все из-за той же проклятущей пыли в горле возникало ощущение сухости, как при трахеите.
Серегин посмотрел вверх. Высоко-высоко над головой стены ущелья едва не сходились. Видна была лишь узенькая полосочка багрового неба. Где-то там за облаками висел спутник связи. Но телефон для связи с командованием через спутник был только у сержанта Вайнштейна. А где сейчас сержант? Выяснять это у Серегина не было желания. Если сержант не отвечал по каналу оперативной связи, значит, он был мертв. Точно так же, как и все остальные бойцы четвертого взвода. Ну а раз так, значит, выбираться придется одному. Оставаться здесь не имело смысла. Спасательные геликоптеры не вытащат его из ущелья. Да и не полетят они сюда, рискуя попасть под огонь артиллерии траггов.
И кто знает, что еще придет в голову психам, взявшим ущелье под контроль?
Вот о чем о чем, а о психах их на инструктаже перед заданием не предупреждали.
– Как насчет того, чтобы немножко размяться? А, бойцы? – именно в такой манере начинал любой инструктаж майор Ракша. Слова могли быть любые, а вот интонации – неизменно бодрые. Жизнерадостные. Дальше следовало примерно следующее: – Завидую я вам, ребята! Есть возможность делом заняться. Инопланетных ублюдков пострелять! А мне приходится здесь с бумагами возиться. – С этими словами он брал всегда вовремя подворачивающуюся под руку папку с распечатанными приказами и с треском хлопал ею об стол. – Позор, да и только! Я ведь боевой офицер!.. – Майор Ракша тянул вниз за козырек полевую кепку – желто-красно-черный крап – и удрученно качал головой. Впрочем, продолжалось это недолго. Он снова поднимал голову и совсем по-приятельски подмигивал солдатам из-под козырька. – Есть одно дельце, бойцы. Как раз для таких охламонов, как вы. Не дельце даже, а, так себе, прогулка на свежем воздухе. – Всем в роте было прекрасно известно, что, чем дольше распинался майор Ракша на эту тему, тем опаснее было задание. По счастью, на этот раз он был не особенно многословен. И зря – как сейчас понимал Серегин. Скорее всего, майор получил приказ из штаба армии и сам толком не знал, что им предстояло. – Ситуация следующая, – Ракша подошел к развернутой на столе карте, выглядевшей так, будто она только-только вылезла из штабного принтера. Наверное, еще теплая была. – Вот здесь, – он указал место на карте, – в районе Нильского озера застрял взвод особого назначения Третьего батальона Фарсидской группировки войск под командованием сержанта Лесничего. По всей видимости, они потерялись где-то в ущелье.
Ракша сделал паузу. Взял со стола открытую банку чая с ежевикой.
– Господин майор, разрешите спросить? – обратился к нему командир взвода.
– Да, сержант Вайнштейн, – кивнул майор.
– Так все же потерялись или застряли?
Ракша повел бровями и поставил банку с чаем на стол, так и не сделав ни глотка.
– Точно известно, что взвод сержанта Лесничего вошел в ущелье. После этого связь с ними прервалась, сигналы биодатчиков перестали отображаться на контрольном мониторе.
– Это нормально, если ущелье глубокое и не попадает в зону покрытия спутника связи.
– Все верно, – кивнул Ракша. – Но задание было рассчитано на сутки. А прошло уже трое с того часа, как связь со взводом Лесничего пропала.
– С какой целью группа была отправлена к Нильскому озеру?
– Вот! – Майор Ракша поднял указательный палец. – Самый интересный вопрос! Взвод сержанта Лесничего должен был найти разведгруппу, направлявшуюся в сторону Ацидалийского моря, где окопались трагги. От командира разведгруппы поступило сообщение, что они обнаружили в Нильском ущелье некий артефакт. – Майор вновь показал бойцам указательный палец. – Неизвестного происхождения. Взвод Лесничего должен был вынести артефакт из ущелья и доставить к месту, где его сможет забрать геликоптер. Но, как я уже сказал, связь с группой прервалась.
– Сколько человек было в разведгруппе, обнаружившей артефакт?
– Пятеро.
– Почему они сами не смогли доставить артефакт к месту встречи с геликоптерами?
– Хороший вопрос, сержант, – одними губами улыбнулся майор Ракша. – Но у меня нет на него ответа.
– Известно, что представляет собой артефакт?
– Нет.
– Хотя бы в общем виде?
– Я сказал нет, сержант.
– Но он опасен?
– Всю информацию, необходимую для выполнения задачи, вы получили, сержант. Готовьте взвод. Через тридцать минут вы вылетаете. Геликоптер высадит вас в районе Хриса. Ближе подлететь не удастся – трагги засекут. Оттуда, если пошевелитесь, за три часа доберетесь до входа в ущелье. Протяженность ущелья чуть более трех километров. Заканчивается оно тупиком, примерно в полутора километрах от передовых позиций траггов. От вас всего-то и требуется – пройти ущелье до конца и вернуться назад. Если все будет нормально, засветло еще вернетесь. В случае, если придется заночевать, пошлете одного человека на открытую местность, чтобы передать сообщение. Вопросы есть?
– Наша задача – поиск и эвакуация людей?
– Ваша приоритетная задача – артефакт.
– Как мы его узнаем?
– Понятия не имею. Но, если командование не дало на этот счет никаких разъяснений, значит – узнаете.
– А люди?
– Сержант, вы что, всерьез полагаете, что они решили себе отпуск устроить? Разбили лагерь в ущелье и оттягиваются на полную катушку? Это были профессионалы не хуже вас. И если они не вернулись… – Майор снова взял со стола банку с чаем и прижал ее к щеке. Как будто у него вдруг заныл больной зуб. – Если они не вернулись – значит, некому возвращаться.
Тогда все они надеялись, что майор Ракша ошибся.
Сейчас, лежа в красной марсианской пыли, Серегин думал – уж лучше бы он оказался прав.
Поначалу все шло по плану. Организованно и четко. Геликоптер доставил их в точку высадки в районе Хриса. Только-только начало светать. Кажущееся непривычно маленьким солнце лениво вывалилось из-за Фарсидских гор и как будто не собиралось карабкаться выше на небосклон. Слабый ветерок гнал по земле пыль, временами подбрасывая ее вверх невысокими смерчиками. Скупая, но зато безукоризненная красота пустых, безжизненных земель. Так было до тех пор, пока на Марсе не столкнулись интересы людей и прибывших из глубин Вселенной траггов. Теперь, присмотревшись, можно было заметить парящую в пылевом вихре обертку от шоколадного батончика «Лу-лу-ба», входящего в обязательный солдатский рацион. Или обрывок блестящего теплозащитного покрывала. И это вдали от районов базирования основного войскового контингента. Наверное, если так пойдет и дальше, вскоре Марс превратится в такую же помойку, как и Земля. Которую изгадили настолько, что никакие драконовские меры по охране окружающей среды уже не в состоянии привести в порядок. Земля находилась при смерти – это следовало признать. Сколько она еще протянет – сто лет, двести, может быть, пятьсот, – но конец неизбежен. Земля станет похожа на Марс. Такая же безжизненная, только еще более грязная. И что тогда? Отправляться на поиски нового дома? Так, может быть, и трагги оказались на Марсе по той же самой причине?
За три с небольшим часа взвод добрался до Нильского озера. Одно только название, что озеро. Все равно что море на Луне. На самом деле – холмистая равнина, рассеченная несколькими глубокими трещинами. Если смотреть сверху, похоже на треснувшую корку пирога. Добрались без происшествий. Время от времени со стороны Ацидалийского моря, где находились передовые позиции траггов, взлетали разноцветные сигнальные ракеты. Один раз в багровом небе появилась серебристая капля разведзонда. И тогда бойцам пришлось залечь среди камней, укрывшись маскировочными покрывалами. Зонд покружил у них над головами и уплыл в сторону базы. Видимо, это был обычный дежурный облет местности.
Минут двадцать ушло на то, чтобы отыскать вход в ущелье.
Все было тихо и спокойно. Настолько, что, наверное, стоило бы насторожиться. Но нет, они были почти уверены, что все самое трудное позади. Ущелье было настолько глубоким и узким, что разведзонды не могли просканировать его до дна. Взводу всего-то и оставалось – дойти до конца ущелья, выяснить, что произошло с пропавшими солдатами, и отыскать то, что майор Ракша называл загадочным словом «артефакт». Обсудив задачу между собой, бойцы пришли к выводу, что «артефакт» – это, по всей видимости, что-то из вооружения траггов. Или скафандр, без которого никто еще ни разу трагга не видел. Эти инопланетные ублюдки даже если оставляли позиции, взрывали всю свою технику. Так что оставались лишь мелкие кусочки металла и пластика, оплавленные настолько, что невозможно было понять, что они собой представляли прежде. А в скафандры траггов были встроены системы самоуничтожения. Как только трагг погибал, скафандр взрывался, обращая заключенное в него тело в ничто. По всей видимости, в системе самоуничтожения была задействована еще и какая-то химия, потому что от мертвого тела буквально ничего не оставалось. Только серый, похожий на золу налет. Который тут же смешивался с вездесущей марсианской пылью. И окончательно обращалась в ничто. В некую призрачную сущность, продолжающую вечно витать над безжизненной марсианской пустыней.
Интересно, на что рассчитывали трагги? Превратить Марс в цветущий сад? У людей, помнится, тоже были когда-то такие планы. А что теперь? Лучшее, что они смогли – превратили Марс в поле боя. На войну деньги моментально нашлись. А вот на проект террареформации Марса их почему-то всегда не хватало.
«Какой там Марс! – махали руками все те, кто распоряжались этими самыми деньгами. – Нам бы на Земле навести порядок!»
Однако еще Великий Император Ху говорил: «Если хотите навести порядок, для начала избавьтесь от тех, кому он мешает. Иначе получается замкнутый круг. Или – мертвая петля».
Но что делать, если наведением порядка занимаются именно те, кому от него никакого проку?
Вот то-то и оно.
В штабе командования объединенными вооруженными силами Земли на Марсе царили дисциплина и порядок. Всем документам, как входящим, так и исходящим, присваивали соответствующие номера. Все войсковые соединения получали свои кодовые наименования. Любая информация, выходившая за предела штаба, исправно шифровалась. В том и заключался весь смысл штабной работы – запутать все так, чтобы без специалистов, в чьих руках находились ключи, шифры и коды, невозможно было расплести. Даже котлеты и макароны, которые подавали в солдатских столовых, в штабных документах именовались как-то иначе. Поэтому и таинственный «артефакт», на поиски которого был отправлен взвод сержанта Вайнштейна, на деле мог оказаться какой-то вполне заурядной штуковиной. Вот солдаты и не забивали себе головы подобной ерундой. Они были рядовыми этой бессмысленной, кажущейся нескончаемой войны. И делали свое дело.
Они шли вперед.
Поглядывая то наверх, то на стены ущелья.
Без опаски, но настороженно.
Следов того, что до них здесь побывали люди, не было. Да они и не могли остаться. Мелкая, подвижная, как ртуть, пыль постоянно перемещалась с места на место. Даже в отсутствие ветра. В таких условиях любые следы исчезали, будто растворялись, за считаные минуты.
Ничто не внушало опасений. Все было как обычно.
До тех пор, пока Крохин не подорвался на мине-ловушке.
Все произошло настолько внезапно и быстро, что никто среагировать не успел.
Приглушенный хлопок.
Неяркая вспышка.
И вот уже Витька Крохин, только что с трассером в руках шедший первым по центру, лежит, уткнувшись лицом в пыль. Будто разорванный от паха до грудной клетки. И между ног у него куча кровоточащих кишок.
В ситуации, когда ясно, что подорвавшемуся на мине уже нечем помочь, следовало немедленно отойти в укрытие и занять оборону. Но все, включая сержанта, остались стоять там, где застал их взрыв.
– Что за фигня, сержант? – шепотом произнес Бронкс.
Ясно было, что он не рассчитывал получить ответ на свой вопрос. Ему просто нужно было что-то сказать.
Вайнштейн снял с пояса флягу, отвернул крышку и глотнул воды. Все его движения были четко выверены и неторопливы. Ничего лишнего. Еще один глоток. Завернул крышку. Повесил флягу на пояс. Положил руку на приклад трассера.
– Идем дальше. Недолго осталось.
Что именно осталось, сержант уточнять не стал.
Спутниковый навигатор в ущелье не работал. Но по прикидкам Вайнштейна, они прошли уже больше двух третей пути. Ему не нравилось это ущелье. Не нравилась узкая полоска неба над головой. Не нравилось то, что случилось. И, черт возьми, сержанту Вайнштейну совершенно не нравилось то, зачем они сюда пришли. В ущелье должны были находиться полтора десятка человек. Живые или мертвые. Если бы хотя бы один из них вышел на открытое пространство, его немедленно засек бы спутник слежения. Если, конечно, солдат предварительно не выковырнул у себя из-под кожи вживленный биодатчик. Но они пока еще никого не нашли. Только мину-ловушку. Непонятно на кого поставленную. Так что их ждет в конце пути?
– А с ним как? – Сеймура взглядом указал на мертвеца.
– На обратном пути заберем.
Дальше они шли осторожно. Очень осторожно. Внимательно глядя под ноги. Прощупывая путь впереди масс-детектором. Вручную проверяя каждый подозрительный объект.
Четыре мины-ловушки, которые они обнаружили, были стандартного армейского образца. Значит, установили их не трагги, а свои.
– На кой черт они наставили мин? – недоумевающе пробормотал Вишта, рассматривая очередную обезвреженную мину.
– От кого-то защищались? – предположил Серегин.
– Ты видишь следы сражения? – усмехнулся Бронкс.
Он был прав. Пыль заметала все следы на земле. Но на стенах должны были остаться выбоины от пуль.
– Не нравится мне все это, – покачал головой Сеймура.
– А кому нравится? – пожал плечами Матольский.
– Будь моя воля… – начал Никитин.
– Вот вернешься на гражданку, тогда и будешь делать все только по собственной воле и желанию, – перебил его Вайнштейн. – А сейчас у нас приказ.
– Ну, так давайте по-быстрому все закончим! – решительно вскинул трассер Бронкс. – К дребеням всех гадов! Артефакт – в рюкзак и домой трусцой!
Бронкс – он такой. Для него не существует неразрешимых проблем. А трассер – лучший ответ на все вопросы. Еще он постоянно таскал с собой здоровенный и невообразимо тяжелый «кольт». Фамильный, доставшийся ему не то от деда, не то от прадеда. Совершенно бесполезная штуковина – достать патроны для древнего револьвера невозможно было не только на Марсе, но и на Земле. А Бронкс все равно повсюду его таскал.
– Вперед, – коротко взмахнул рукой Вайнштейн.
Теперь они были еще осторожнее. Так как не понимали, что происходит.
Ближе к концу ущелье начало изгибаться то в одну сторону, то в другую. Так что путь вперед просматривался лишь на десять-пятнадцать метров. А в стенах стали появляться округлые каверны. В которых могли спрятаться от двух до пяти человек. Или траггов.
Теперь, прежде чем выйти на опасный участок, бойцы останавливались и внимательно изучали его с помощью гибкого световода на длинном, раскладывающемся кронштейне. А Сеймура держал наготове снайперскую винтовку, позволяющую стрелять из-за угла.
Может показаться странным, но даже после гибели Крохина бойцы чувствовали себя уверенно. Они были профессионалы и знали, что делать в любой ситуации. А смерть – ну что ж, это тоже одна из составляющих профессии. Не самая приятная – но никуда от нее не денешься. Все о ней помнили, но никто не верил, что она может прийти именно по его душу. Крохин тоже не верил. Поэтому и беспокойства особого не было. Мертвый отличается от живого тем, что не знает, что он мертв. А может быть, ему уже все равно.
Но, по мере того как они приближались к конечной цели своего рейда, атмосфера становилась все более напряженной и гнетущей. Проявлялось это по-разному. Сеймура то и дело доставал из кармана платок и промокал им лицо. Хотя в ущелье было совсем не жарко. Скорее даже прохладно. Вайнштейн постоянно пил. Немного, по глотку. Ему все время казалось, что во рту сухо, а горло царапает песок. Никитин пальцами выстукивал какой-то странный ритм на затворной планке трассера.
Странное предчувствие некой предопределенности будто витало в воздухе. Случится то, что должно случиться. С этим можно было попытаться поспорить. А можно было принять как должное. И то и другое ничего не могло изменить.
Бронкс в очередной раз глянул на дисплей, закрепленный на левом запястье, и на лице его появилась улыбка. Тронув большим пальцем джойстик на рукоятке кронштейна, он повел глазком микрокамеры в одну сторону, затем – в другую. Он насчитал трех человек в десантных бронекирасах и шлемах с опущенными забралами. В странно неподвижных позах они сидели на камнях. Опустив головы, держа трассеры на коленях. Несомненно, они были живы. Но будто пребывали в некоем трансе. Или – полусне.
Бронкс показал сержанту три пальца.
– Наши? – шепотом спросил Вайнштейн.
Бронкс с улыбкой кивнул.
– Почему только трое? – удивился Матольский.
Но его будто никто и не услышал.
Если эта троица из той самой команды, что они должны были отыскать – а кто же еще это мог быть? – то они-то и должны ответить на все вопросы. Почему их только трое? Где остальные? Почему они застряли в этом ущелье? Зачем наставили мины? И где, черт возьми, клятый артефакт?
– Пошли, – коротко кивнул Вайнштейн. – Не расслабляться.
Он опустил ствол трассера к земле, но на предохранитель оружие не поставил.
Когда сержант, а следом за ним и остальные вышли из-за камней, никто из сидевших не посмотрел в их сторону. Они даже головы не подняли.
Вайнштейн жестом велел бойцам остановиться.
Что-то здесь было не так.
Вернее – все не так.
Пропавшие десантники, таинственный артефакт, мины-ловушки – все смешалось. Из этой кучи нужно было вычленить главное. Но не было времени. Потому что хотелось как можно скорее со всем этим покончить. И – забыть.
Им приказали найти артефакт, а не обнаруживших его солдат. И не тех, кто отправился на помощь разведчикам. Сам собой напрашивался вывод: если с ними что-то случится, их тоже не станут спасать.
Почему?
Да кто ж его знает!..
А что, если все дело в артефакте? Что, если высшее командование знает, что он собой представляет?.. Что тогда?..
Сержант Вайнштейн чувствовал, что он всего в шаге от разгадки. Но он не успел до нее добраться.
Слева из-за камней ударила очередь крупнокалиберного станкового трассера.
Бронежилет на груди сержанта Вайнштейна сначала сжался, сморщился, пытаясь компенсировать силу удара угодивших в него пуль, а затем лопнул, взорвался ошметками сразу в нескольких местах.
Трое десантников, сидевшие до этого неподвижно, как изваяния, тоже взялись за оружие и открыли огонь по своим.
Беспорядочно отстреливаясь, солдаты из взвода сержанта Вайнштейна, те из них, кто еще стоял на ногах, кинулись назад, в укрытие.
Но добежали только двое. Серегин и Бронкс.
Серегин увидел, как под ногами Никитина взорвалась брошенная вслед им граната, и в последнем, отчаянном броске нырнул за выступ каменной стены. Следом за ним бросился Бронкс. Но упал он уже мертвый. Осколок гранаты вошел точно между нижним краем шлема и срезом ворота бронежилета. Раздробив второй шейный позвонок, осколок прошел через мозг, проломил свод черепа и звякнул о шлем изнутри.
Вскочив на четвереньки, Серегин пробежал еще несколько метров, упал на живот и несколько раз быстро, резко выдохнул. Ротный психолог учил, что так нужно делать, чтобы быстро снять стресс. Быть может, психолог был прав, только лучше Серегин себя не почувствовал.
Ладно, думать сейчас нужно было, думать!
Думать изо всех сил!
Думать, как выбраться из этой клепаной передряги!
Серегин перевернулся на спину, подтянул автомат на грудь и быстро сменил пустой магазин. Оказывается, он жал на спусковой крючок до тех пор, пока не расстрелял все патроны. Хотя сам не понимал, куда и в кого стрелял.
Все это было похоже на безумие!
Какого черта!..
Почему эти топтаные десантники принялись стрелять по своим?..
Серегин приподнял голову и глянул назад. Он увидел только ребристую подошву ботинка Бронкса.
Несколько минут ушло на то, чтобы убедиться, что в живых, кроме него, никого не осталось. Должно быть, убийцы были уверены, что и его тоже подстрелили. Иначе, чего бы им стоило немного пройти, чтобы завершить начатое? Или же им было все равно? Им не было до него дела. Живой он или мертвый, они не хотели его видеть.
Ну, что ж…
– К черту все, – едва слышно пробормотал Серегин.
И, встав на четвереньки, пополз прочь. Подальше от места тупой и бессмысленной бойни.
Ему нужно выбраться из ущелья. И он сделает это. На открытой местности спутник связи засечет его биодатчик. И за ним прилетит геликоптер с группой спасения. Непременно прилетит. А куда они денутся? Они ведь будут думать, что у него артефакт, за которым послали взвод.
Дурная была затея. С самого начала. Только тогда этого никто не знал. Людишки всегда крепки лишь задним умом. Ну, за исключением отдельно взятых гениев. Которых не так уж и много. Да, что там – единицы. Ведь можно же было подумать, что, ежели вторая группа, посланная за артефактом, не вернулась, значит, нет никакого смысла третью посылать. Однако ж, как иначе эту чертову штуковину из ущелья вынести? Тоже интересный вопрос. Только теперь Серегину до него уже не было дела. Он хотел лишь одного – выбраться отсюда живым.
В какой-то момент он вдруг понял, что глупо ползти на четвереньках, поднялся на ноги и побежал.
Во рту пересохло. Язык будто прилип к нёбу. Голова гудела, словно колокол. Мир то заваливался на сторону, а то и вовсе переворачивался вверх ногами. Каменные стены, пыль под ногами… Все вокруг казалось ненастоящим, будто вывалившимся из бредового сна. Нереальным до дрожи в коленях. До боли в спине.
Он пробежал мимо разорванного миной Крохина. Не задерживаясь.
Он должен был выбраться из этого ущелья.
Для этого всего-то и надо было, что проснуться…
Сквозь застилающее глаза марево, он увидел три неясных силуэта.
Серегин остановился. Поднял забрало и запястьем протер глаза.
Грязь марсианская!
Из одной переделки, да в другую!
И неизвестно, что хуже?
Невдалеке от бойца стояли трое траггов. В серых скафандрах, со шлемами, похожими на странные головные уборы, с темными, непрозрачными забралами, полностью закрывающими лица. В руках что-то, отдаленно напоминающее духовые музыкальные инструменты. Но что это могло быть, если не оружие?
Серегин вскинул трассер, прижал приклад к плечу, пальцем перекинул рычажок предохранителя. В голове пронеслось: «А, провались оно все пропадом! – терять-то все равно нечего».
От других бойцов Серегин слышал, что бывают ситуации, когда уже не страшно. Потому что что-то уже перегорело, пережглось внутри. И сейчас он впервые сам это почувствовал. Да, действительно так. Будто оборвались нервные окончания, по которым страх бежал.
Он не стрелял только потому, что знал – после того как он надавит на спусковой крючок, все закончится. Абсолютно все. Мир вместе с ним канет в небытие. У него оставалось еще несколько секунд на то, чтобы сполна насладиться жизнью. И он не собирался от них отказываться. В конце концов, умереть он всегда успеет. Мысли неслись в голове мутным селевым потоком; в котором смешалось все и вся; из которого невозможно было выделить что-то определенное и внятное. И вдруг, будто зацепившись за что-то, взмахнула хвостом старая шутка. Какая разница между смертью и туалетом? Никакой. И туда, и туда отправляешься, когда пора. Серегин невольно улыбнулся.
Трагг, на которого он смотрел сквозь прорезь прицела, медленно поднял руку. Не ту, в которой держал оружие, а свободную.
– Я не хочу тебя убивать, человек, – услышал Серегин. – Нам стоит поговорить.
Голос трагга был негромкий, спокойный и бесстрастный. Слова он произносил правильно и фразы строил, как подобает. Но присутствовало в его интонациях нечто едва заметное, но тут же улавливаемое коренными носителями языка, что сразу с головой и потрохами выдавало в нем чужака. Некая избыточная правильность, может быть?
Трагг хотел говорить с ним? Интересно, о чем?
– Что тебе нужно?
– Нам стоит поговорить.
Это уже было.
– Конкретнее!
– Я знаю, что убило твоих друзей.
– Я тоже знаю, кто их убил.
– Ты плохо слушаешь. Я сказал: знаю, ЧТО их убило.
Что?..
В голове сразу же множество вариантов. Один другого безумнее…
Вывод один – нужно уходить. И как можно скорее.
– Ты стоишь у меня на пути.
– Нам стоит поговорить.
– О чем?
– То, что здесь происходит, представляет равную опасность как для людей, так и для траггов.
– И что же это такое?
– Искупитель.
– Искупитель?.. О чем ты?
Трагг медленно отошел к стене, присел на корточки, положил оружие на землю. Поза его казалась странной, напряженной и неестественной. Прямая спина, расправленные плечи, высоко вскинутая голова; колени высоко подняты вверх и широко разведены в стороны; руки лежат на коленях; затянутые в пластик узкие пятипалые кисти с длинными, тонкими пальцами, согнуты в запястьях почти под прямым углом. Трагг был похож на манекен. Но сам при этом как будто не испытывал неудобства.
– Присаживайся. – Трагг сделал легкий жест кистью руки. – Будем говорить.
– А они? – Серегин кивнул на двух других траггов, так и оставшихся стоять с оружием в руках.
– Они – это тоже я, – ответил сидевший на корточках.
– В каком смысле? – сдвинул брови Серегин.
– Примерно так. – Трагг приподнял обе руки и плавно обернул одно запястье вокруг другого. – Мне трудно это объяснить. В вашем языке нет соответствующих понятий. – Он снова повторил то же самое движение руками. – Они не станут ничего делать без меня… Нет, не так… Они не смогут ничего без меня сделать!
– Ты у них за старшего?
– Вроде того.
Ясно было, что трагг вовсе не то имел в виду, но решил не вдаваться в детали, которые считал не особенно значимыми.
А, собственно, почему бы и нет? Мы воюем уже долго. И что толку? Быть может, пришла пора поговорить?
Серегин опустил трассер, подошел к траггу и сел напротив, скрестив ноги. Оружие он поставил на предохранитель, но положил не на землю, а на колени.
В обществе заклятого врага он, как ни странно, чувствовал себя куда как спокойнее, чем среди своих, стрелявших ему в лицо и в спину. Трагг не внушал опасения. Вот только отсутствие у собеседника лица мешало выйти на полный контакт.
– Ты не мог бы показать лицо?
– Нет.
– Почему?
– У меня нет лица.
– Понятно.
Серегин решил, что трагг не желает открывать лицо, потому что оно не похоже на человеческое. Быть может, он даже считает, что, с точки зрения человека, выглядит жутким уродом, на которого противно смотреть. А что, если и человек, по мнению трагга, похож на восставшего из Ада?
Серегин улыбнулся. Хотя, наверное, не следовало этого делать. Кто знает, как трагг расценит улыбку?
– Ну?.. – Серегин выжидающе посмотрел на трагга.
– Сначала в тебя стреляли твои братья по оружию, – медленно, как будто задумчиво, произнес трагг. – Теперь ты сидишь и мирно беседуешь с врагом. Странно, не правда ли?
Странно было то, что трагг думал о том же, что и человек.
– С оружием в руках – это не очень-то мирно, – сурово насупил брови Серегин.
– Мы можем отложить оружие.
– Но это не остановит войну.
– Верно. Но ведь мы оба хотим ее остановить?
Серегин почувствовал себя крайне некомфортно. Наверное, потому, что ощущал на себе взгляд трагга, но не видел его глаз.
– Не мы ее начали! – резко бросил он.
– Разве?
– Вы высадились на Марсе!
– На пустой, почти безжизненной планете.
– Марс принадлежит нам.
– Потому что вы так решили?
– Потому что так было всегда.
– Возможно, – не стал спорить трагг. – Но он вам не нужен.
– А это уже не вам решать.
– Разве у людей не принято протягивать руку помощи тому, кто терпит бедствие?
– При чем тут это?
– Наши ресурсы были истощены. Мы не могли далее продолжать наше странствие в поисках подходящей для жизни планеты.
– Послушай, если бы ты обратился за помощью лично ко мне, я бы пригласил тебя пожить в моем доме. Но Марс – это уже государственные интересы. Я тут ничего не решаю.
– Выходит, кто-то решает за тебя?
– Да.
– И тебя это устраивает?
– В какой-то степени.
Трагг сделал быстрое круговое движение кистями рук. Глядя на него, Серегин подумал, что, возможно, жестикуляция заменяет траггам мимику. Вот только он ее не понимал.
– Полагаю, продолжать разговор на эту тему не имеет смысла? – спросил трагг.
– По крайней мере, до конца войны. – Серегин покачал головой. – Давай лучше поговорим о том, что произошло там. – Он указал стволом трассера в ту сторону, где ущелье заканчивалось тупиком. – Ты говорил, что знаешь, в чем дело.
– Нам уже приходилось сталкиваться с подобным, – наклонил голову в шлеме трагг. – Из-за этого нам пришлось покинуть свою планету.
– Не трендишь? – подозрительно прищурился Серегин.
– Прости? – не понял трагг.
– Почему я должен тебе верить?
– Но ты же сам видел, что произошло.
Серегин задумался.
А что, собственно, он видел?
Только то, как солдаты-земляне открыли огонь по своим.
Да, это было дико.
Жутко.
Это было похоже на безумие.
Но, наверное, этому было какое-то объяснение?..
Почему он должен верить тому, что собирался сказать ему трагг?
Почему он вообще должен был его слушать?
Ответ напрашивался сам собой – потому что трагг не стрелял в него. И даже не держал в руках оружие. А те двое, что стояли с оружием в руках, честно говоря, здорово смахивали на смешных надувных кукол, запрятанных в скафандры.
Трагг разговаривал с ним, а мог бы пристрелить.
Так почему же он этого не сделал?..
Все окончательно запуталось.
– Убивать друг друга заставляет Искупитель.
– Что это за штука?
– Не знаю. И никто не знает. Нам известно только то, что Искупитель… как это… выворачивает наизнанку сознание человека или трагга. Это самое страшное, с чем может столкнуться разум во вселенной.
– Постой. Что собой представляет этот Искупитель?
– Я пытаюсь объяснить. Как могу. – Трагг поднял обе руки, раздвинул пальцы и медленно соединил их кончиками. – Нам неизвестно происхождение Искупителей. Мы не знаем, как и откуда они появляются. Быть может, это некие паразиты, странствующие по Вселенной в поисках планет с разумной жизнью с тем, чтобы уничтожать ее. Или высокоорганизованные механизмы, созданные с непонятной целью древней цивилизацией. А может быть, некие флуктуации, проникающие в наш мир из иных измерений. Но нам известно главное – там, где появляется хотя бы один Искупитель, разумной жизни рано или поздно приходит конец. Искупитель каким-то образом берет под контроль сознание контактирующих с ним разумных существ. После чего они начинают считать, что главная их задача – это защитить Искупителя от тех, кто, как они полагают, еще не познал его истинную суть.
– А в чем истинная суть Искупителя?
– Ее нет. Скорее всего, нет. Как и всякий паразит, Искупитель заботится только о собственном выживании. Он берет хозяина под контроль и получает то, что ему нужно. А когда хозяин гибнет, находит нового. Отличие от биологических паразитов в том, что число разумных особей, на которых одновременно паразитирует один Искупитель, ничем не ограничено. Зараженные особи сами начинают разносить заразу, превращаясь в некое подобие гештальт-организма. Внешние проявления этой заразы могут быть самыми разнообразными. Общим является то, что разумные существа, пораженные Искупителем, теряют способность критически мыслить и оценивать происходящее. Они видят врагов во всех, кто не преклоняется перед Искупителем и не видит в нем высшего духа. Что бы они ни делали, они считают, что все это во имя Искупителя. И, что самое ужасное, они уверены, что Искупитель берет на себя вину за все, что они совершают. Поэтому они не чувствуют моральной ответственности даже за самые отвратительные преступления.
– И это невозможно остановить?
– Искупителя можно уничтожить только на самых ранних стадиях его существования. Но, как правило, в это время никто еще не понимает до конца исходящей от него опасности. Кто-то даже начинает думать, что Искупителя можно использовать в собственных интересах; то есть его можно держать под контролем и в любой момент отключить или нейтрализовать. Когда же эти заблуждения развеиваются, как правило, оказывается уже слишком поздно. Зараза быстро приобретает форму эпидемии. И то, что убивает она не сразу, а бывает что и через поколение, и через два – ничего не меняет. Но подлинный кошмар начинается, когда цивилизация оказывается поражена двумя, тремя, а то и большим числом Искупителей. Борьба за хозяев, которую начинают паразиты, приводит к расколам среди народов, к массовым убийствам, геноциду, к бессмысленным и жестоким войнам. Разумные некогда существа готовы ненавидеть и убивать друг друга только потому, что их контролируют разные Искупители, обещающие счастье и всеобщее благоденствие после того, как все прочие будут уничтожены. Именно это случилось и с нами. Наша планета погрязла в бесконечных братоубийственных войнах, ведущихся из-за Искупителей. В ход шло все более мощное и разрушительное оружие. Цивилизация и сама планета находились на грани гибели. В итоге тем, кто остался неподконтролен Искупителям, пришлось покинуть планету. Мы не знали, куда мы летим. Но так у нас был хоть какой-то шанс. Оставаться же на зараженной планете было равносильно самоубийству. Во время своего странствия мы видели немало некогда обитаемых планет, уничтоженных Искупителями. Похоже было, что эта смертоносная зараза не обошла ни одну населенную разумными существами планету. Когда же мы оказались в секторе Галактики, в котором находится Солнечная система, следы Искупителей потерялись. Поэтому мы и приняли решение остановиться на Марсе. Однако теперь и здесь объявился Искупитель.
Полусогнутая кисть левой руки трагга медленно поплыла вверх. Трагг был похож на дирижера, готовящегося к началу концерта.
– Откуда ты узнал об Искупителе на Марсе? – спросил Серегин.
– Мы наблюдали за тем, что здесь происходит. Выводы сделать не трудно.
– Ты хочешь уничтожить Искупителя?
Трагг сделал быстрое движение сразу обеими руками. Как будто хотел поймать бабочку, не повредив ей крылья.
– Да.
– Это приказ вашего командования?
– Нет, мое собственное решение.
Серегин покосился на двух неподвижно стоявших неподалеку от них траггов.
– Они – это я, – верно истолковал взгляд человека тот, что с ним разговаривал.
Может быть, все они братья, подумал Серегин. Или – отец и сыновья. Если они всей семьей покинули свою планету, то и сражаться должны локоть к локтю.
– А при чем здесь я? Зачем ты остановил меня?
– Ты бы на моем месте поступил иначе?
Серегин задумался. В самом деле, как бы он сам поступил, оказавшись на месте трагга?
– Должно быть, для тебя я уже мертв?
Трагг собрал пальцы левой руки вместе, так что кисть стала похожа на готовый распуститься бутон тюльпана, а затем резко развел их в стороны.
– В какой-то степени. Какая разница?
– Что ты предлагаешь?
– Уничтожить Искупителя.
– Ты знаешь, как это сделать?
– Да.
– Тогда идем.
Опершись прикладом трассера о землю, Серегин поднялся на ноги.
Трагг взял свое странное оружие и встал рядом с ним.
– Кстати, меня зовут Владимир.
– У меня нет имени.
И они пошли. Человек и трагг. А следом за ними – двое других.
– Вам очень повезло, что на вашей планете не было Искупителей.
– Были. И не один.
Трагг дернул головой из стороны в сторону. Удивленно, а может быть, недоверчиво.
– Правда?
– Не уверен, но это было очень похоже на то, что ты рассказываешь.
– И чем это закончилось?
– Мы выжили.
– Каким образом?
– Не знаю. Но – выжили.
Он увидел стену, иссеченную пулями. И тело Бронкса.
– Внимание!
Они взяли оружие на изготовку.
– А что мы станем делать потом?
– Когда?
– После того, как уничтожим Искупителя?
– Не знаю.
Это был не последний день войны.
Назад: Так держать, сталкер!
Дальше: История мертвой головы, неизвестно кому принадлежавшей (Из цикла «Специалист по выживанию»)