До Лондона я добрался лишь к полудню.

За час до назначенной встречи я сидел в таверне «Белый Огонь» на том самом месте возле окна, где ровно месяц назад мне довелось беседовать с Шекспиром. Рядом со мной на углу стола лежал перевязанный бечевкой бумажный пакет с рукописью «Генриха Шестого», прикрытый сверху поношенным беретом.

Больше всего я боялся, что Шекспир не придет. И одновременно я подсознательно надеялся на то, что именно так и случится. Решение самого Шекспира не приходить на встречу, назначенную ему странным незнакомцем, автоматически сняло бы с меня всякую ответственность как за его будущее, так и за судьбу его драматических произведений. Не мог же я силой заставить его принять от меня помощь. К тому же у меня просто не оставалось времени на то, чтобы бегать по городу в поисках малоизвестного актера из труппы «Комедианты Пембрука».

Почувствовав за спиной движение, я обернулся.

Позади меня, уперевшись руками в бока и широко улыбаясь, стоял Уильям Шекспир. Он был одет так же, как при первой нашей встрече, только на этот раз одежда его была тщательно вычищена, и даже дырка на рукаве кафтана зашита. Сам же кафтан был застегнут до середины груди, выставляя напоказ белый накрахмаленный нагрудник.

Бросив под окно сумку, висевшую у него на плече, Шекспир опустился на табурет рядом со мной.

– Сегодня моя очередь угощать, – весело сообщил он и взмахнул рукой, подзывая разносившую пиво девчушку.

Я кашлянул в кулак, чтобы прочистить горло.

– Вам удалось продать «Томаса Мора»? – поинтересовался я.

– Да, – все так же весело кивнул Шекспир. – И весьма удачно. Так что сейчас я при деньгах и при работе.

– Новый заказ?

– Мы, артисты, люди подневольные, – с улыбкой, как будто за что-то извиняясь, развел руками Шекспир. – Но на этот раз работа интересная, и взялся я за нее не без удовольствия.

– Очередная переработка устаревшей пьесы?

– Можно сказать и так, – уклончиво ответил Шекспир. – Историческая хроника времен…

Он хотел еще что-то сказать, но ему помешала девчушка, поставившая на стол огромный поднос, на котором, кроме пива, стояла еще тарелка с зажаренным на вертеле фазаном, возлежащим поверх охапки свежей зелени.

– Угощайтесь! – сделал приглашающий жест рукой Шекспир.

Взяв стакан с пивом, он залпом ополовинил его, после чего со стуком поставил на стол, с удовольствием причмокнул и провел по влажным губам тыльной стороной ладони. Не прерывая движения, он тут же протянул руку к тарелке, на которой лежала птица, отломил зажаренное до хрустящей корочки крылышко и впился в него зубами.

– Самое вкусное у фазана – крылышко, – сообщил он мне, не прекращая жевать, и для наглядности взмахнул им в воздухе. – Берите себе второе, пока я до него не добрался.

Я отрицательно качнул головой.

Шекспир не стал настаивать. Покончив с аппетитной косточкой, он кинул ее на блюдо и отломил от тушки фазана второе крыло.

– Простите, – вновь обратился он ко мне. – Но я запамятовал ваше имя. Помню только, что оно довольно необычное.

– Вальдемар Хвостов, – напомнил я.

– Хвостофф, – медленно, словно пробуя слово на вкус, повторил Шекспир. – Вы, часом, не голландец?

– Это не имеет значения, – ответил я.

– Да, конечно, – Шекспир кинул на блюдо обглоданную косточку и допил остававшееся в стакане пиво.

Ловкая девчушка тут же подставила ему полный стакан.

Шекспир улыбнулся и ласково потрепал девочку по голове.

– Признаться, господин Хвостофф, я был почти уверен в том, что вы не придете на встречу, – сказал, посмотрев на меня, Шекспир. – Предложение, которое вы сделали мне в прошлый раз, показалось мне в высшей степени необычным и, даже более того, наводило на подозрение о глупом розыгрыше.

– Почему же в таком случае вы пришли? – спросил я.

Шекспир недоумевающе пожал плечами.

– За редким исключением, я почти каждый день обедаю в этой таверне. С чего бы мне вдруг менять свои привычки? Кроме того, я имею обыкновение все начатое доводить до конца. Если бы я не пришел сегодня на встречу с вами, то после всю жизнь мучился бы сомнениями, не упустил ли я по собственной глупости тот самый случай, который выпадает человеку только раз?

– Вы правильно поступили, – натянуто улыбнулся я.

Я взял в руку берет и пододвинул в сторону Шекспира пакет с рукописью «Генриха Шестого».

Шекспир посмотрел на пакет, но даже не коснулся его рукой.

– Это ваша пьеса? – спросил он.

– Теперь она ваша, – все с той же вымученной улыбкой ответил я.

– Как я понял, за этой пьесой последуют и другие? – спросил Уильям.

– Непременно, – пообещал я.

– Когда?

– Следующую пьесу я рассчитываю передать вам через год.

– Вы как-то дадите о себе знать?

– Мы, как и в прошлый раз, заранее договоримся о встрече.

– На год вперед? – удивился Шекспир.

– Почему бы и нет?

– Что, если я не смогу прийти на встречу?

– В таком случае вы больше не сможете получать от меня пьесы.

– Но встреча может сорваться по независящим от меня обстоятельствам, – как будто даже с обидой заметил Шекспир. – Труппа может уехать на гастроли.

– Постарайтесь в нужный день оказаться в Лондоне, – сказал я, не вдаваясь в дальнейшее обсуждение данного вопроса. – В конце концов, это в ваших же интересах.

Шекспир положил ладонь на пакет с рукописью и несколько раз ударил по нему пальцами.

В какой-то момент мне даже показалось, что он готов отказаться от моего предложения. Я с затаенной надеждой ждал, что вот сейчас он отодвинет в сторону рукопись и, покачав головой, решительно скажет «нет».

Но вместо этого Шекспир сказал:

– Хорошо.

Наклонившись, он поднял с пола сумку, поставил на колени и сунул в нее пакет. Вслед за этим сумка снова полетела на пол, а Шекспир оторвал большой кусок белого мяса от фазаньего бока, положил его на ломоть хлеба и украсил сверху горстью зелени.

Я, признаться, был несколько разочарован тем, что Шекспир даже не пожелал взглянуть на пьесу, которую я предлагал ему издать под его собственным именем.

– Вас не интересует содержание рукописи? – осторожно поинтересовался я.

Сделав глоток пива, Шекспир посмотрел на меня удивленно.

– Это же ваша пьеса, – ответил он, сделав акцент на слове «ваша».

Я так и не понял, что он хотел этим сказать.

Но Шекспир как будто и не заметил мой растерянный вид.

– Почему вы не едите? – спросил он, вырывая из грудки фазана кусок белого мяса.

– Спасибо…

Я хотел было сказать, что не голоден, но, вспомнив о том, что мне еще предстоял долгий обратный путь к тайнику с темпоральным модулятором, решил не отказываться. Проявив немного сноровки, я соорудил себе точно такой же огромный бутерброд, как тот, что был у Шекспира.

– Единственное мое обязательное требование сводится к тому, что оригинал этой рукописи не должен попасть в чужие руки, – сказал я, постаравшись, чтобы слова мои прозвучали убедительно и веско и не прошли мимо ушей собеседника, который в данный момент всецело сосредоточился на еде.

– Конечно, конечно, – торопливо кивнул Шекспир.

Должно быть, он и сам понял, насколько неубедительно прозвучали его слова. Положив недоеденный бутерброд на стол, Шекспир быстро запил еду пивом, после чего посмотрел на меня.

– Не беспокойтесь, господин Хвостофф, я сделаю все так, как нужно, – сказал он и, улыбнувшись, как мне показалось, чуть лукаво, добавил: – Я ведь понимаю, с кем имею дело.