Глава 15
Отдернув одеяло, закрывавшее выход из пещеры, Харп даже сквозь слой слизи, покрывающей лицо, почувствовал, насколько холодно снаружи. Выходить на такой мороз, не имея специальных средств защиты, было бы полнейшим самоубийством. Даже самая теплая одежда не могла спасти от смертельного ночного холода. И это при том, что ночь выдалась ясной и безветренной.
Только сейчас, когда у него захватило дух от одного вдоха морозного ночного воздуха, Харп наконец-то понял, почему все, с кем ему довелось разговаривать, считали поход к западным горам безумной затеей.
Но отступать некуда: ввязавшись в драку, нужно попытаться довести ее до победного конца.
Встав на снегоступы и выверив направление по компасу, Харп, а следом за ним и Марсал зашагали вперед, в темноте не видя даже цели, к которой направлялись.
Благодаря слизи снежного червя убийственный ночной холод не пробирал до костей. Путники чувствовали себя так же, как в погожий морозный день, когда для того, чтобы согреться, достаточно просто интенсивно двигаться. Однако, чтобы не обжечь ледяным воздухом бронхи, дышать приходилось только через ноздри, размеренно и неторопливо. Именно поэтому на протяжении всего пути Марсал и Харп не перемолвились ни единым словом.
Через четыре часа они остановились ненадолго и, присев на корточки, быстро перекусили лепешками из закваски.
За пару часов до рассвета они вновь отрыли в снегу неглубокую нору, в которой поели и, заново натеревшись слизью, улеглись спать.
Марсал боялся, что во сне у Харпа может повториться приступ, сопровождающийся странными метаморфозами. Но опасения его оказались напрасными – время до рассвета прошло спокойно. Харп даже ни разу не проснулся. Проспав около девяти часов, путешественники наскоро перекусили и продолжили свой путь.
На глаз оценив расстояние, которое им еще предстояло пройти, Харп предположил, что, если они будут продолжать двигаться в том же темпе, то на исходе дня окажутся у подножия гор.
Однако его ожиданиям не суждено было сбыться.
К исходу первой трети дня погода стала портиться.
Сначала задул сильный юго-западный ветер. А спустя еще полчаса небо затянуло тучами и началась такая метель, какой даже Марсал не мог припомнить. Ветер закручивал снег на насте небольшими смерчами и поднимал его вверх, где он смешивался с тем, что летел сверху, и никак не мог лечь на землю.
Вокруг, куда ни глянь, вырастала стена снега. Ничего невозможно было разглядеть всего лишь на расстоянии вытянутой руки.
– Нужно рыть нору! – остановившись и отстегнув клапан, прикрывающий нижнюю часть лица, прокричал Марсал: если бы он произнес эти слова спокойным голосом, Харп не расслышал бы их за дьявольским завыванием ветра.
– Нас занесет снегом! – прокричал в ответ Харп.
– Нас и так занесет! – ответил Марсал.
Харп не стал спорить. Скинув с плеч вещевой мешок, он достал лопатку и принялся за работу.
Пока он на пару с Марсалом отрывал нору, снегопад усилился настолько, что, закончив работу, Харп с трудом отыскал свой вещевой мешок.
Забравшись в нору и закрыв выход одеялом, утомленные путники наконец-то смогли перевести дух.
Ложиться спать было еще рано, поэтому они просто сидели при тусклом свете цилиндров, прислушиваясь к завываниям ветра снаружи.
Звуки, доносившиеся из-за полога, постепенно становились все тише. А спустя час с небольшим наступила тишина, такая густая и плотная, словно весь мир погрузился в немоту.
– Может, буран закончился? – отчего-то шепотом произнес Харп.
– Нет, – уверенно покачал головой Марсал. – Просто сверху намело столько снега, что до нас не доносится ни единого звука.
Харп с опаской посмотрел на свод снежной пещеры.
– Пытаешься представить себе, что произойдет, если потолок обвалится? – проследив за его взглядом, спросил Марсал.
Харп молча кивнул.
– Лучше не думай об этом, – вполне серьезно посоветовал Марсал. – Если произойдет обвал, мы из-под него уже не выберемся.
– Спасибо, успокоил, – саркастически усмехнулся Харп.
Спустя еще пару часов Харп не выдержал и, подойдя к выходу, отдернул одеяло.
Выход был плотно закупорен снежной пробкой.
Харп взял лопатку и воткнул ее черенок, длина которого составляла около сорока сантиметров, в снег. Но даже таким образом ему не удалось пробить снежную пробку насквозь.
Харп встал возле выхода на четвереньки и принялся раскапывать снег лопаткой.
– Зря стараешься, – оговорил его Марсал. – Метель скорее всего еще не закончилась.
– Да? – не оборачиваясь и не прекращая работать, отозвался Харп. – А тебе не кажется, что здесь становится душновато?
Марсал сделал глубокий вдох, ненадолго задержал дыхание и прислушался к своим ощущениям.
Не прошло и пяти секунд, как он почувствовал острую потребность вновь вдохнуть воздуха.
– Если мы не пробьем хода наверх, то через час-полтора задохнемся здесь, – глянув на Марсала, сказал Харп.
Марсал схватил вторую лопатку и кинулся на помощь Харпу.
– Оставь, – махнул на него рукой Харп.
Он уже прокопал небольшое углубление в снегу и, судя по всему, считал, что этого достаточно.
Воткнув лопатку в снег, Харп поглубже натянул шапку, застегнул липучку под подбородком и, встав на четвереньки, ткнулся головой в снег.
Снег был рыхлый, и, найдя опору для ног, Харп без особого труда протолкнул свое тело примерно на метр вперед. После этого он принялся двигать плечами из стороны в сторону, уминая снег и одновременно словно бур вворачиваясь в него.
Харпу пришлось изрядно потрудиться, прежде чем голова его оказалась на поверхности. Толщина снега, наметенного сверху, составляла около полутора метров. А с учетом того, что ход шел наклонно, проползти Харпу пришлось не менее четырех метров.
Едва выбравшись из лаза, Харп сразу же получил в лицо пригоршню снега: снаружи по-прежнему вовсю бушевала метель.
Спустившись вниз, Харп стряхнул с себя снег и с мрачным видом уселся на коврик из теплоизоляционного пластика.
– Все метет? – спросил Марсал, хотя теперь и сам слышал, как вверху завывает метель.
Харп молча кивнул.
– Такая метель может продолжаться сутки, – заметил Марсал, не подумав о том, что новость эта вряд ли обрадует его спутника. – А то и больше.
По-прежнему ничего не говоря, Харп поднял воротник дохи и, улегшись на бок, закрыл глаза. Спать он не хотел. Но заняться все равно было нечем, поэтому он предпочел сделать вид, что спит.
Марсал, и раньше не раз сталкивавшийся с превратностями местной погоды, отнесся к происходящему куда спокойнее. Усевшись поудобнее, он вытащил нож, который подарил ему Харп, достал из мешка небольшой оселок и принялся неторопливо, с чувством оттачивать и без того безупречно острое лезвие. По его мнению, даже такое на первый взгляд абсолютно бесполезное занятие было куда предпочтительнее, нежели полное бездействие.
Лежа на боку, Харп слушал, как негромко поскрипывает оселок, скользящий по острию ножа, и старался избавиться от недобрых предчувствий.
Основная неприятность заключалась в том, что закончился первый, бывший изначально неполным, бидон со слизью снежного червя. А это означало, что, если до вечера им не удастся продолжить путь, на обратную дорогу слизи им уже не хватит.
Другая проблема была личного характера. Последние пару часов Харп начал ощущать зуд по всей коже. Он полагал, что это связано с раздражением, вызванным слизью снежного червя, которая покрывала кожу вот уже почти сутки – без малого сто двадцать часов. То, что Марсал пока не жаловался на зуд, объяснялось скорее всего меньшей чувствительностью его кожи. Пройдет немного времени, и он тоже начнет ощущать нестерпимое желание запустить пятерню под рубашку и как следует поскрести тело ногтями.
Под тихое пение скользящего по стали оселка Харп незаметно для себя уснул. Он спал глубоким, спокойным сном без сновидений. А когда проснулся, вновь услышал тихий скрежет оселка.
Приподняв голову, Харп удивленно посмотрел на Марсала.
– Ты что, еще не ложился?
– Я уже проснулся, – не прерывая своей работы, ответил Марсал.
Харп отдернул рукав дохи и посмотрел на часы.
Он спал почти двенадцать часов.
Сев на теплоизоляционный коврик, Харп расстегнул доху и, заведя руку назад, с наслаждением почесал спину между лопаток. Затем он откинул голову и поскреб ногтями шею под подбородком.
– Как я нынче, не чудил? – как бы между прочим поинтересовался он у Марсала.
– Нет, – покачал головой тот. – Спал, как младенец.
– А что снаружи?
– По-прежнему метет. Пару часов назад я прочистил лаз, но, наверное, его уже снова завалило снегом.
Харп с досадой цокнул языком.
– Ничего не поделаешь, – с философским спокойствием отреагировал на это Марсал. – Стихия.
– Эта стихия может сломать все наши планы, – недовольно буркнул Харп.
Подтянув к себе вещевой мешок, он достал еду.
– Будешь? – спросил он, протянув Марсалу лепешку.
– Нет, – покачал головой тот. – Я уже поел.
Харп в одиночку принялся есть.
Осторожно наблюдая за Марсалом, Харп приметил, что он тоже то и дело запускает руку под доху и почесывается. Но, судя по всему, зуд донимал Марсала пока не слишком сильно, и он не придавал этому особого значения.
– Что я больше всего ненавижу, так это ждать, – сказал Харп, закончив есть.
– Займись чем-нибудь, – посоветовал Марсал.
– Чем? – скептически скривил губы Харп.
Марсал с безразличным видом пожал плечами. Харпу он ничего посоветовать не мог, а самому ему занятия с ножом и оселком должно было хватить не на один день.
В отличие от Харпа, Марсал знал, что, если на улице метель, лучше всего не думать о том, когда она закончится. Стихия будет бушевать столько, сколько ей вздумается, вне зависимости от предсказаний, которые делают на сей счет люди.
Однако на этот раз прогноз, сделанный Марсалом, оказался на удивление точным: метель закончилась только к утру следующего дня.
К этому времени нож Марсала сделался острее бритвы, а Харп настолько извелся от безделья и кажущегося нескончаемым ожидания, что, едва лишь стихло завывание ветра снаружи, тут же подхватил свой вещевой мешок, давно уже собранный, и кинулся к выходу.
Небо было таким ясным, как будто в мир вечных снегов наконец-то пришла весна. Казалось, достаточно протянуть открытую ладонь в сторону зависшего над горизонтом небольшого оранжевого шарика солнца для того, чтобы почувствовать его тепло, которое на этот раз уж непременно растопит снега и льды, покрывающие землю.
Однако впечатление это было обманчивым. Застывший мир был неподвижен, словно вмерзшая в грунт глыба льда, и никакие изменения в нем были невозможны без вмешательства высших сил, которые, похоже, давно уже забыли о крошечной планете, скованной льдами. Их совершенно не интересовала судьба двух людишек, подобно букашкам ползущих куда-то по ледяному панцирю планеты.
Но Харпу тоже было глубоко безразлично, что думают по поводу предпринятой им экспедиции высшие силы. Он знал, что к сегодняшнему вечеру им с Марсалом во что бы то ни стало нужно дойти до подножия гор, и теперь даже снежный буран не смог бы остановить его.
Харп упорно гнал Марсала вперед, делая лишь короткие и крайне редкие остановки, чтобы, присев на корточки, быстро сжевать пару лепешек и кусок-другой мяса.
Только после полудня он решил остановиться для дневного сна.
Наскоро откопав неглубокую нору, Марсал и Харп забрались в нее и заснули быстрее, чем успели упасть на одеяло.
Проснувшись через семь часов, Харп безжалостно растолкал все еще спавшего Марсала.
Десять минут ушло на то, чтобы разжевать по куску замерзшего мяса, после чего они в очередной раз намазались слизью снежного червя.
Слизи, остававшейся во втором бидоне, на двоих не хватило, и Харпу пришлось открыть третий, последний бидон.
Едва только он снял крышку, как в нос ударил резкий, застоявшийся запах аммиака. Слизь имела ярко выраженную комковатую структуру и была не прозрачной, как прежде, а мутной, с едва приметным коричневатым оттенком.
Надеясь, что Марсал не почувствовал необычного запаха, Харп быстро опустил руку в бидон, а затем так же быстро прижал ее к снежной стенке пещеры. Слизь по-прежнему сохраняла свои теплоизоляционные свойства, хотя, возможно, и не в том объеме. Харп быстро намазал грудь и плечи и запахнул доху.
Погода благоприятствовала путникам, и к вечеру они оказались у подножия гор.
Еще на подходе Харп приметил узкую ложбину, глубоко врезающуюся в горную гряду, и, чтобы выйти к ней, взял чуть левее.
Даже Харпу, не так долго пробывшему в мире вечных снегов, было непривычно видеть черные скальные породы, выступающие местами из-под покрывающего горы снега. А Марсал так просто едва ли не с детским удивлением гладил камни руками. Будь они поменьше, он непременно бы взял их с собой, даже если ради этого пришлось бы выбросить все, что находилось в его вещевом мешке.
Как и ожидал Харп, в конце ложбины, врезающейся в горную гряду метров на сто, начинался крутой, но вполне проходимый подъем, ведущий к перевалу. Нечего было и надеяться перевалить через горы за пару часов, оставшихся до захода солнца. А карабкаться по обледеневшей, засыпанной снегом круче в темноте было полнейшим безумием. И все же Харпу непременно хотелось подняться хотя бы на несколько метров выше уровня снежной равнины, просто для того, чтобы почувствовать, что оторвался наконец-то от этого постылого мира.
Прежде чем начать взбираться вверх по обледенелому склону, путники сняли снегоступы и закрепили на ботинках кошки. Опыта скалолазания у них не было никакого. Однако по мере продвижения вперед и вверх Харп как будто начал что-то вспоминать и стал двигаться быстрее и увереннее, так что вскоре Марсал безнадежно отстал от него.
Поднявшись метров на десять над уровнем снежной равнины, Харп заприметил слева от себя небольшой уступ.
Добравшись туда, Харп обнаружил неглубокую расселину, вход в которую прикрывала от ветра каменная стенка высотою около метра. О лучшем месте для ночлега нечего было и мечтать.
Закинув вещевой мешок в расселину, Харп встал на четвереньки на краю уступа и, протянув руку, помог забраться Марсалу.
– Сегодня нам не придется ночевать в снегу! – радостно сообщил Харп.
Марсал без особого восторга посмотрел на место, выбранное Харпом для ночлега.
– Возможно, я ошибаюсь, – сказал он, – но нора в снегу кажется мне куда более надежным убежищем, чем каменная пещера.
– Все дело в привычке, – улыбнулся Харп. – Зато сегодня мы всю ночь отдыхаем.
Марсал посмотрел вниз, на расстилающуюся у подножия гор бескрайнюю снежную равнину.
– Ты знаешь, Харп, я уже почти жалею, что пошел с тобой, – сказал он, не глядя на того, к кому обращался.
Честно говоря, Харп не ожидал услышать подобное признание от своего спутника в тот момент, когда цель их путешествия казалась как никогда близкой. Но он не почувствовал ни обиды, ни даже легкой досады. Возможно, потому, что сам ощущал сейчас ни с чем не сравнимый восторг от того, что ему удалось сделать невозможное. И теперь у него почти уже не оставалось сомнений, что всего лишь один шаг отделяет его от выхода за пределы этого опостылевшего мира.
– В общем-то я неплохо жил там, внизу, – продолжил после короткой паузы Марсал. – А что нас ожидает впереди, по другую сторону гор?..
Марсал обернулся и посмотрел на Харпа, ожидая, что он ответит на вопрос.
– Если по ту сторону гор живут люди, то не позднее завтрашнего вечера мы встретим их.
– А если нет?
Ответа на этот вопрос у Харпа не было.
