Глава 20
Время перевалило за полночь.
Однако фальшивые окна «Оскара Уайльда» красиво поддерживали иллюзию, что на улице еще только ранние сумерки. И, вопреки здравому смыслу, не хотелось покидать уютное заведение. Где негромко звучала музыка, тихо журчали речи за соседними столиками, неслышно скользили меж ними вежливые официантки и в помине не было бесшабашно-разгульных компаний, добивающихся всеобщего к себе внимания громким, раздражающим гоготом над плоскими шутками и тупыми остротами.
Будучи уверены в том, что ничего значимого сегодня уже не произойдет, мы с Гамигином расслабились и получали удовольствие по полной программе. Райский сырный пирог, последовавший за основными блюдами, замечательно шел под пиво. Чувство сытости давно уже перешло в пресыщение, но остановиться и не есть больше эту вкуснятину было невозможно.
Антоша, получивший таки и благополучно разделавшийся со вторым чудо-сэндвичем, также прибывал в благостном расположении духа и травил анекдоты из жизни хакеров. Чисто техническая сторона рассказываемых им историй лично мне зачастую оставалась непонятной. А вместе с ней исчезал и юмор. Но я продолжал улыбаться, слушая Антошин треп. Мне было сытно, хорошо и спокойно.
До тех пор, пока не заверещал коммуникатор.
Кто мог звонит мне после полуночи?
Да, в общем-то, кто угодно.
Мне хотелось бы, чтобы это оказалась Лоя, которая думает обо мне и поэтому никак не может уснуть. Но надежды на это было мало. Я ни разу не слышал, чтобы Лоя жаловалась на бессонницу.
Я достал коммуникатор. Который, как оказалось, хотел сообщить, что у меня одно новое сообщение. Поступившее с номера, не значащегося в записной книжке.
Ну, хорошо, посмотрим.
Я открыл сообщение.
«Эй! Где все? Где я?»
Понятно. Кто-то здорово перебрал и отправил сообщение не на тот номер.
«А кто ты?» – написал я.
Ответ последовал незамедлительно.
«Я есмь Начало и Конец!!!»
Белая горячка, отягощенная манией величия.
Продолжать диалог не имело смысла. Он явно не собирался вливаться в конструктивное русло.
Я заблокировал номер, с которого летели дурацкие эсэмэски, и прежде, чем выключить коммуникатор, решил еще разок взглянуть, как там дела у конкурентов.
Я полагал, что в столь поздний час все люди, ангелы и демоны должны если и не спать, так уж хотя бы отдыхать, спокойно и мирно. Примерно так, как это делали мы с Гамигином. Но то, что я увидел, вздернуло меня, как скомороха на дыбе.
Машина, в которой, если верить моему верному клопу, находился Метатрон Хадисский, неслась по улице Викторенко в направлении Ленинградского проспекта. А «Москвич» следивших за нами демонов уже сворачивал с Красноармейской на улицу Академика Илюшина.
Что происходит?
Куда подевались мир и покой?
Откуда явилась сумятица?
И что послужило тому причиной?
Все эти вопросы молнией промелькнули в моей голове и, слепившись в комок, будто смятый из разноцветных кусков пластилина, покатились мячом, посланным профессиональным ударом титулованного гольф-мастера. Не задерживаясь под сенью девушек в цветах – в сторону Свана. Вопросы сейчас – только помеха. Тормоза, скрежещущие от напряга. На раздумья – нет времени.
На часах – без двух минут час ночи.
Я срываюсь со своего места, хватаю Гамигина за рукав и волоку его к выходу.
Анс растерян.
Растерян настолько, что не сопротивляется и не задает вопросов.
Краем глаза я успеваю поймать непонимающий взгляд Антоши. Который так и замер с кружкой в руке, поднятой до подбородка.
Не до него сейчас. Пусть думает что хочет.
Навстречу нам выбегает хост с безумно вытаращенными глазами. Он раскидывает руки в стороны, как будто собирается остановить нас. Не знаю, что уж он там для себя решил, но на объяснения с ним нет времени. Чуть пригнувшись, я толкаю хоста локтем под ребра. Не сильно, только чтобы заставить его сделать шаг в сторону. И уже почти у выхода резко сворачиваю направо. В узкий коридор, ведущий в кабинет хозяина.
Власенко сидит за столом, просматривает лежащие перед ним бумаги. Ему наше драматичное явление почему-то кажется вполне естественным. Во всяком случае, внешне его удивление никак не проявляется.
– Петр Николаевич! Позарез нужна машина! Срочно!
Власенко молча открывает ящик стола, достает из него ключи и кидает их мне.
– Желтая «Хонда» на стоянке у входа.
Люблю иметь дело с людьми, не задающими лишних вопросов.
– Я ваш должник!
– Разберемся.
Когда мы выбегаем из коридора, хост и гардеробщик уже ждут нас. Держат в руках нашу одежду. Мы с Ансом ныряем в плащи и, не застегиваясь, выбегаем на улицу.
Дождь.
Анс бежит за мной, ни о чем не спрашивая. Он еще не знает, в чем дело, но понимает, что у этой гонки непонятно с кем и за какой приз, есть своя причина.
Желтая «Хонда». Не лучший вариант – слишком заметна. Но лучше, чем ничего.
Я прыгаю за руль.
Анс – на соседнее сиденье.
Педаль газа утоплена в пол.
Машина срывается с места и несется по мокрому асфальту, вспарывая тьму лезвиями фар.
Так.
Теперь у нас есть время. Немного, но – есть.
Я протянул Ансу коммуникатор, так и оставшийся включенным на системе наблюдения.
– Веди меня.
– Понял.
Демону не надо ничего объяснять – теперь он и сам все видит.
Святоши пересекли Ленинградку и через площадь Тельмана выехали на улицу Черняховского. Мы движемся в том же направлении, только Анс выбирает дорогу дворами – так короче, да и машин меньше. Демоны уже подъехали к Тимирязевской академии.
Место замечательное.
Но какого лешего им там нужно?
Во втором-то часу ночи?
– Направо!
Мы выехали на Пасечную улицу. Справа – оранжереи, слева – учебные корпуса.
– Влево!
Я резко вывернул руль.
Машина проехала между двумя учебными корпусами, в которых не горело ни одно окно.
Справа блеснула вода.
Точно, там ведь искусственный пруд.
– Налево!
В темноте мы въехали, должно быть, в палисадник. Колеса «Хонды» перепахали какие-то грядки. Пару раз нас как следует тряхнуло. Машина проломила живую изгородь.
– Стоп!
Я остановился, едва не ткнувшись бампером в ствол лиственницы.
И тут же погасил все габаритные огни.
Справа от нас находился выезд на Лиственничную аллею. По которой проезд транспорта был закрыт. Слева, метрах в трех, находилась кирпичная стена академического корпуса. На втором этаже горели три окна. На улицу падали тусклые отсветы.
– Демоны на месте, святоши – на подходе, – сообщил Гамигин.
– Здорово. – Я забрал у него коммуникатор, выключил и сунул в карман.
Теперь в нем уже не было необходимости.
Я осторожно приоткрыл дверцу. Были слышны только обычные ночные звуки. Шелест ветра в иголках лиственниц. Чье-то недовольное ворчание где-то вдалеке. Приглушенный смех, доносящийся из-за закрытых окон. Шум машин со стороны Тимирязевской улицы.
Должно быть, демон, на котором сидел мой клоп, оставил машину у въезда на Лиственничную аллею и дальше пошел пешком. Сейчас он находился по другую сторону аллеи, рядом с памятником Ленину. И, надо полагать, он там был не один.
То, что мы с Гамигином приехали на чужой машине, а, следовательно, оказались без спецоборудования, несколько осложняло задачу. Но, в общем, света от фонарей было достаточно, чтобы отчетливо видеть аллею, бронзового Ильича и небольшую открытую площадку вокруг постамента. Агенты ССРС, должно быть, прятались в кустах. И только один открыто стоял у постамента. Широко расставив ноги и заложив руки за спину. Лицо его было обращено в сторону аллеи.
Вопрос: кого он ждал?
Ответ: того же, кого очень хотели увидеть святоши. Которые, скорее всего, тоже были уже где-то неподалеку.
Я достал пистолет и передернул затвор. Интуиция подсказывала мне, что без стрельбы сегодня не обойдется.
А вот интуиция Гамигина, похоже, молчала.
– Где твой пистолет? – шепотом спросил я у Анса.
– В машине.
– В твоей машине?
– Ну, конечно.
– И что же он там делает?
– Лежит.
Ну, здорово!
Мы, к тому же, еще и наполовину безоружны.
– Тебе не кажется, что выезжать на работу без оружия глупо?
– Мы собирались только поужинать.
– У нас ненормированный рабочий день.
– Сейчас, к твоему сведению, у нас ненормированная рабочая ночь.
Я только языком цокнул. Ну что тут еще скажешь!
– И знаешь что еще?
– Что?
– Мне нужно отлить.
Класс!
Я все же попытался сохранить хладнокровие.
– Что еще?
– Все.
Высококлассно и наикрутейше!
Анс доказал, что он круче меня. Его варили на пять минут дольше. Оставалось выяснить, чего нам будет стоить такая крутизна.
На счастье Гамигина, ждать пришлось недолго. Не прошло и десяти минут с того момента, как Анс выдал свое монументальное «Все», как на аллее появился человек. По тому, как внезапно он появился, можно было догадаться, что большую часть пути он проделал, прячась за кустами. Он шел со стороны пруда, ссутулившись, низко опустив голову и глубоко засунув руки в карманы. На нем были узкие, похожие на джинсы штаны и короткая, легкая куртка с натянутым на голову капюшоном. Издали он смахивал на мальчишку.
Хотя не исключено, что это действительно был загулявшийся допоздна парнишка, а не клиент, которого все мы с таким нетерпением ждали. Никто не хотел раньше времени выдавать себя. Все сидели в своих укрытиях и ждали развязки. И, уверен, не у одного меня прилипшая к пальцам рукоятка пистолета сделалась горячей.
Подобного саспенса, скажу я вам, удавалось добиться разве что только Хичкоку в его лучших фильмах.
Человек быстро приближался. Он так резво и уверенно перебирал ногами, что в какой-то момент мне показалось, что он пройдет мимо проема в живой изгороди и даже не взглянет на памятник низложенному вождю мирового пролетариата. Но в самый последний момент, когда ему оставалось сделать всего шаг, чтобы исчезнуть из поля зрения наблюдавшего за ним от постамента демона, человек остановился. Будто уперся низко склоненной головой в незримую стену. Постоял так секунду – другую. И повернулся лицом к Ильичу.
Демон сделал шаг навстречу.
И тут началось!
Выстрел из пистолета с глушителем был почти не слышен. Поэтому со сторону могло показаться, что шедший к незнакомцу демон споткнулся, потерял равновесие и, чтобы не упасть, взмахнул руками. Для человека, пришедшего на встречу с ним, этого оказалось достаточно. Он тут же сорвался с места и довольно резво понесся по аллее в сторону Тимирязевской улицы. Выпрыгнувший из кустов святоша сбил его с ног и повалил на асфальт. Человеку удалось вывернуться. Он откатился в сторону и поднялся на четвереньки. А оказавшийся неподалеку демон выстрелом в спину уложил напавшего на него святошу. Человек поднялся на ноги, и тут же его схватили под руки двое святош. А двое других открыли огонь по выбежавшим из укрытий демонам.
Стрельба была бестолковая и хаотичная. Насколько я мог видеть, никто из противников не только не был убит, но даже серьезного ранения не получил. А из-за того, что все, участвовавшие в перестрелке, использовали оружие с глушителями, происходящее на аллее казалось похожим на детскую игру в войну.
Однако на самом деле ситуация приобретала весьма серьезный оборот. И нам с Гамигином пора было вмешаться.
Я кинул пистолет Ансу. Сдав на пару метров назад, я вывернул руль вправо и изо всех сил вдавил педаль газа. Желтая «Хонда» Власенко проломилась сквозь кусты, перепрыгнула придорожную канаву и вылетела на асфальт. Не тормозя, я крутанул руль в другую строну. Машина просела на рессорах так, что едва не проехалась бампером по асфальту. Пронзительно взвыли дымящиеся покрышки. И вот мы уже несемся к месту главных событий.
Один из святош, тащивший человека к концу аллеи, схлопотал пулю и выпустил руку пленника. Тот не растерялся, ударил ногой в колено другого святошу и, вывернувшись из его рук, вновь припустился бежать.
Наше эффектное появление внесло недоумение и сумятицу в ряды обоих противников. Впрочем, очень скоро они пришли в себя и открыли по нам огонь. Причем стреляли как ангелы, так и демоны. Пули так и щелкали по обшивке.
Бдзынь!
В лобовом стекле образовалась дырка с разбегающейся в разные стороны паутиной трещин.
Бдзынь!
Еще одна дырка.
Мне страшно было даже думать о том, как я стану возвращать машину владельцу. Какие слова я смогу сказать в свои оправдания? Черт возьми, мы ведь с Ансом не мир спасаем. А не пойми чем вообще тут занимаемся.
Гамигин тем временем высунулся в окно и открыл ответный огонь. Стрелял он, скорее всего, не прицельно, а так, для острастки. И, надо сказать, его действия вкупе с видом несущейся на дикой скорости машины и полнейшим непониманием, что бы это могло означать, возымели эффект. Ангелы и демоны рассыпались в стороны, как кегли, разбитые умело пущенным шаром. Одного, особо упертого святошу, припустившегося следом за человеком в куртке с капюшоном, пришлось наподдать бампером. Он отлетел в сторону, но, хочется верить, не сильно ушибся.
Догнав беглеца, я резко ударил по тормозам. А Гамигин, перегнувшись через спинку сиденья, распахнул заднюю дверцу.
– Садись!
Беглец замер на месте.
Должно быть, он понял, что бежать уже смысла нет. Но, не зная, кто мы такие, не решался сесть в машину.
– Живо! – рявкнул на него Гамигин.
Приняв наконец-то правильное решение, человек схватился за распахнутую дверцу.
И в этот момент – хлоп! хлоп! – два выстрела.
Беглец как подкошенный рухнул на асфальт.
– Да чтоб вас ангелы в рай утащили! – в сердцах выругался Гамигин.
Выпрыгнув из машины, Анс обхватил беглеца поперек пояса, кинул, как тюфяк, на заднее сиденье, и сам нырнул следом.
Я надавил на газ и, слушая, как щелкают пули по кузову, погнал машину к выезду с аллеи.
В последний момент я все же вспомнил, что выезд на Тимирязевскую перекрыт железными столбами. Свернув влево, я проломился сквозь кусты, правым бортом, сдирая кору, проехался по стволу могучей лиственницы, снес хилый шлагбаум и, развернувшись на кольце, выехал на трамвайные пути.
Дорога была свободна. На хвосте у нас никто не висел. И машина была еще в состоянии довезти нас до дома. Однако после этого ее можно будет сдавать в утиль. Подходящее для этого место находилось неподалеку от стадиона «Наука». Мимо которого мы как раз проезжали.
