Глава 10

Спал я крепко, почти без снов. Только под утро какая-то чушь привиделась. Вроде как сидел я под деревом на куче облетевших листьев. А на дереве – ни листочка. Только голые ветки, на которых висят странные плоды грушевидной формы, но почему-то голубого цвета. Я сижу себе, и вроде бы мне хорошо. Во всяком случае, ни тревоги, ни беспокойства я не ощущал. Как вдруг невесть откуда появляется полковник Малинин. Почему-то в генеральском парадном кителе. Весь в орденах, с саблей на боку. И фуражка у него с такой высокой тульей, что кажется, облака цепляет. А на фуражке – трехглавый орел! Или это Змей Горыныч? Я толком не рассмотрел. В одной руке у генерал-полковника щит, а в другой – меч. И тот и другой золотом отливают, блещут на солнце. Подходит ко мне заслуженный чекист Московии Вячеслав Степанович Малинин, оружие аккуратно на землю кладет, достает из кармана шаурму и, ни слова не говоря, начинает меня ею кормить. Ну а дальше все, как и положено в дурном сне. Я хочу бежать, но не могу с места сдвинуться. Ноги будто в густой кисель проваливаются. Хочу кричать – но не могу издать ни звука. Горло словно ватой забито. А Малинин вдруг ни с того ни с сего начинает стихи декламировать. И самое смешное, или кошмарное, что стихи эти я запомнил! Слово в слово!

Вот такая, понимаешь, бредятина.

Я ведь даже не знаю, что собой представляет этот самый Люпаньшань. Хотя могу предположить, что это что-то китайское. С другой стороны, что нынче не китайское? Разве что только стихи Пушкина.

Одним словом, я был несказанно рад, когда проснулся. И сразу, для поднятия настроения, сунул в музыкальный центр диск Зута Симса. И сделал звук погромче. После чего, напевая и пританцовывая в такт заводной музыке, включил на кухне чайник и отправился под душ.

Блям-блям! – нахально рассмеялся надо мной дверной звонок.

Вот так всегда! Не замечали? Только почувствуешь прилив хорошего настроения, только начнешь думать о чем-нибудь абстрактно-приятном, как тебе сразу по голове – блям-блям! Хорошего настроения как не бывало.

Чертыхаясь, я вылез из-под душа, наскоро обтерся, накинул халат и пошлепал босыми пятками к двери.

С экрана камеры наблюдения мне жизнерадостно улыбался Гамигин. И чего он, спрашивается, с утра такой веселый? Не иначе как раскрыл преступление.

Я открыл дверь и мрачно кивнул:

– Привет. Заходи.

Переступив порог, демон остановился, широко расставив ноги, с гордым видом выпятил грудь и обеими руками закинул назад полы длинного кожаного плаща.

– Чаю хочешь?

Похоже, он ждал не такой вопрос.

– Ты плохо выглядишь.

– Естественно. Ты меня из-под душа вытащил. Я даже побриться не успел.

Запахнув с недовольным видом халат, я пошлепал на кухню.

Гамигин жил этажом выше. Но ведь ничто не мешало ему просто позвонить, если вдруг возник какой-то вопрос. Если же он, тем не менее, явился лично, значит, оно того стоило. У него были новости, и он ждал, когда я начну его расспрашивать. Но я был обижен на Анса за то, что он совершенно не желал помогать мне решать проблему с Лоей. Поэтому я демонстративно делал вид, что меня ничего не интересует. Вообще – ничего. Кроме чая. Ну и, может быть, еще бутерброда с помидором, сыром и чесноком.

Пока Гамигин топтался в прихожей, я успел заварить улунский красный чай, соорудить четыре вышеназванных бутерброда и сунуть их в микроволновку. Когда Анс, уже без плаща, вошел на кухню, я поставил перед ним чашку чая и тарелку с горячими бутербродами.

– Я не люблю чеснок, – сказал Гамигин.

– А я не люблю шаурму, – сказал я и взял самый большой бутерброд.

– При чем тут шаурма?

– Шаурмой меня вчера угощал полковник Малинин. Пришлось есть.

– Сочувствую, – улыбнулся Анс. – Что сказал полковник?

– Чекисты знают, что Айну Хууп – сотрудник Райского института высоких технологий. И подозревают, что святоши работают там над каким-то глубоко засекреченным стратегическим проектом. За стариками Хуупами они присматривали так, для порядка. Пока те не явились к нам в агентство.

– У чекистов есть хоть какие-то соображения насчет того, кто может стоять за похищением камеры?

– Откуда? – усмехнулся я. – Они ждут, что мы нароем.

Я взял второй бутерброд. И прежде чем откусить, от души сдобрил перцем.

– В Службе специальных расследований примерно та же история. Они очень хотят узнать, чем занимается Райский институт, но понятия не имеют, как к нему подступиться. Готовы щедро вознаградить за любую информацию.

– Понятное дело, – кивнул я. – А у Лои что?

Вопрос был задан не просто так, а с подтекстом. Я рассчитывал, что Анс вернется к теме наших с Лоей взаимоотношений и ее глупой идее покинуть агентство. Но вместо этого он сказал:

– У нее ничего не вышло.

– В каком смысле? – насторожился я.

– Она не смогла взломать защиту институтского сервера. Говорит, что в одиночку нечего и пытаться.

– А что, можно взламывать чужие серваки компанией?

– Спроси у Лои. Я в этом плохо разбираюсь.

Я доел бутерброд, запил чаем и поставил пустую чашку на стол.

– Выходит, мы застряли, как состав на сортировочной. – Я сложил руки перед собой на столе и посмотрел Ансу в глаза. – Или все же есть какие-то соображения насчет того, в каком направлении двигаться?

Гамигин мог обмануть кого угодно, только не меня. Уж я-то его знал, как дискографию Майлза Дэвиса. Он точно что-то припрятал в рукаве. Если и не джокера, то уж хотя бы козырного валета.

– Ну, ладно, Анс, выкладывай, что у тебя? – не вытерпел я.

С каменным лицом Гамигин достал из карман конверт и протянул мне.

Несколько секунд я держал конверт в руке, пытаясь угадать, что в нем? А потом – а, какая разница! – быстро достал фотографию.

Это был черно-белый снимок отражения лица в серебристом обрамлении витрины. Изображение было нечеткое, расплывчатое, местами рассыпающееся на пиксельные квадратики. Но тем не менее Гамигин сделал почти невозможное – у нас была фотография подозреваемого, по которой его вполне можно было опознать. Лицо было мне незнакомо. Абсолютно. Однако бледная кожа, светлые, будто обесцвеченные волосы, круглые, как пятидесятирублевые монеты, глаза, губы бантиком, маленький, вздернутый носик – пойдите, скажите мне, что это не ангел!

Ангел, чтоб ему пусто было! Во всей своей ангельской красе!

Ну почему? Скажите мне, почему если где какая мерзость случится, так непременно рядом окажется ангел? А то и не один?

Я перевел взгляд на Анса.

Демон понял, о чем я думаю, и молча кивнул.

– Значит, это святоши решили подстраховаться, – я, как карту, кинул фотографию на стол. – В таком случае, мемку мы не найдем. Она уже в Раю или уничтожена.

– Скорее всего, – более осторожно выразился демон.

Что ж, бывают ситуации, в которых самый сильный ход – это положить короля на доску. Об этом знают даже начинающие шахматисты.

К несчастью, я играть в шахматы не умел. Я знал, как перемещаются по доске фигуры – но это ведь не игра. Если мне, к примеру, известен принцип, поднимающий самолет в воздух, то это еще не значит, что я могу называться пилотом.

– Нужно пробить святошу по базе данных Бюро регистраций.

– Лоя уже скачивает последние обновления.

Лоя!

Как же я мог о ней забыть?

Если дело будет закрыто, тогда и Лоя уйдет. Из агентства и из моей жизни. Окончательно и, быть может, навсегда. Меня такой вариант не устраивал. Сегодня я понимал это гораздо яснее и отчетливее, чем вчера. Поэтому я вскочил со стула и кинулся в спальню. Стараясь все же не проявлять при этом болезненную гиперактивность.

Гамигин проводил меня удивленным взглядом и потянулся за оставшимся на блюде бутербродом.

– У меня еще остался непроверенный источник информации! – сообщил я, надевая свежую рубашку.

– Угу, – меланхолично кивнул Гамигин, пережевывая бутерброд, который явно был ему не по вкусу. – Может, возьмешь меня с собой?

– Конечно! – с готовностью согласился я. – Мне наверняка потребуется помощь!

– Какого плана?

– Я еду в бандитское гнездо!

– Я думал, бандитские гнезда в Московии называются малинами. – Гамигин взял последний бутерброд. – Или хазами.

– Так было давно. Еще при Советском Союзе. Теперь это бандитские гнезда.

– Мне все равно, – не стал спорить демон. – Поедем на моей машине?

– Отлично! А то моя в ремонте.

– Который месяц?

– Можно подумать, я нарочно ее расколотил! Я, между прочим, преследовал опасного преступника. Рецидивиста!

Благоразумно промолчав, Гамигин не стал ворошить болезненную для меня тему.

Я действительно преследовал на машине уголовника. И не понимаю, почему сей факт вызывает у Гамигина острый приступ скептицизма. И то, что сам преступник не ведал о том, что я его преследую, а потому ехал не торопясь, сути не меняет. Я находился в смертельной опасности. Беглому каторжнику нечего было терять, и сдаваться без боя он не собирался. Я сосредоточен. Напряжен. Все мои мысли – о предстоящей схватке, как вдруг какой-то криворукий ангел подрезает меня на своем белом, как первосортный кокаин, «Парадизе»! Чтобы избежать столкновения, я кручу руль влево. Кто-то бьет меня сзади в бампер, и я, понять ничего не успев, слетаю с акведучного моста. В общем, брали преступника уже без меня. А к моей элитной «Омеге» до сих пор запасных частей найти не могут. Ни в одном автосалоне.

– А что мы Лое скажем? – спросил Гамигин.

– А что мы ей должны говорить? – недоумевающе развел я руками. – Так и скажем, что у нас… – Я на секунду задумался. – У нас – миссия! – Да, именно так! Миссия! Все по-серьезному. Без дураков. – Нужно отработать еще одну версию.

Анс смотрел на меня так, точно был уверен, что, когда я перестану гнать байду, мы сядем в его «Хэлл-мобиль» и поедем – нет, понесемся! – пить пиво в «Герб старого герцога».

Я даже не стал его разубеждать. Пускай думает что хочет. А Каштаков свое дело знает.

Коммуникатор аж заерзал по столу, сгорая от желания сообщить мне какую-то новость, но не имея возможности проорать об этом во всю глотку, поскольку звук я с вечера отключил.

Ага! Вот и подтверждение моей вменяемости и дееспособности! На дисплее коммуникатора сообщение от Полутрупа:

«Срочно! Есть информация по нашему делу!»

Мне не понравилось только местоимение «нашему». Что это значит? Можно подумать, мы вместе ведем расследование. Или, на пару вляпались в какую-то неприятную историю.

Ну да ладно.

Не вдаваясь в лингвистический анализ полученного текста, я коротко ответил:

«Буду через час».

«Жду!» – ответил, будто выдохнул, Виктор Петрович.

Я сунул коммуникатор в карман, поправил галстук, застегнул пиджак, надел шляпу и направился к выходу.

– Зачем ты надеваешь шляпу, если тебе нужно спуститься всего на один этаж? – спросил Гамигин.

– Без нее я не чувствую себя в надлежащем тонусе, – ответил я.

– Шляпу надел, а пистолет забыл, – усмехнулся демон.

– Точно!

Я кинулся к столу, отомкнул нижний ящик, запертый на сейфовый замок, достал из него кобуру с пистолетом и, дабы снова не переодеваться, кинул в серый непрозрачный пластиковый пакет, бог знает сколько дней уже валявшийся под столом. Как оказалось – не зря.

Едва мы вышли на лестницу, как в кармане у меня снова завозился коммуникатор.

На этот раз со мной жаждала пообщаться Лоя.

Я кашлянул в кулак, придал лицу серьезное, сосредоточенное выражение отца народов, поглощенного глубокими думами о счастье всех живущих, и нажал кнопку приема.

– Слушаю.

– Тебе звонил некто… – Лоя не поздоровалась со мной. Что, в принципе, можно было воспринимать двояко. Либо, она не считает это нужным, потому что я для нее ничего не значу – в смысле, ничего более, чем коллега по работе. Либо – она не считает это нужным, поскольку мы так близки, что, вроде как, и не расстаемся никогда. – Некто по имени Гавриил Азарийский.

– Кто? – удивленно переспросил я.

– Гавриил Азарийский, архангел третьего лика. Он сказал, что вы знакомы.

Тут Лоя не упустила случая подпустить ядику в голос.

– Ну, в общем, встречались когда-то, – промямлил я, будто оправдываясь.

Хотя, казалось бы, за что?

С архангелом третьего лика Гавриилом Азарийским у меня были чисто деловые отношения.

– У него к тебе какое-то очень важное и не терпящее отлагательств дело.

Я даже представить не мог, что бы это могло быть. Если святоши заполучили мемку из камеры эстонцев, так чего им еще нужно? Или же архангел Гавриил потерял в Москве водительские права? По случайному совпадению, именно в тот день, когда у Хуупов украли камеру?

Кто сказал, что я не верю в совпадения?

– Скажи, пусть заходит в офис.

– Он оставил номер телефона и просил, чтобы ты перезвонил ему, как только появишься. Он хотел узнать номер твоего мобильника, но я не дала.

– Молодец! Буду через полминуты.

– Что у нас еще плохого? – поинтересовался Гамигин.

– У нас ангелы, – ответил я. И, почесав подбородок, добавил: – Ситуация, как говорила одна замечательная девочка, все страньше и страньше. Если святоши заполучили мемку из камер Хуупов, зачем я им нужен?

– Может быть, хотят камеру вернуть и извиниться? – предположил демон.

– Не в их духе, – решительно отмел я подобное нелепое измышление.

– Значит, они получили не то, что хотели.

– Или не получили ничего.

Я открыл дверь офиса и пропустил Анса вперед.

В прихожей никого не было.

– Лоя! – позвал я.

Мне никто не ответил.

Я снял пиджак, кинул его на стол, достал из пакета кобуру с пистолетом и стал пристраивать ее под мышкой.

Из-за перегородки выглянула Лоя.

– На охоту собираешься?

Это была ее дежурная шутка, которую она отпускала всякий раз, как я брался за пистолет. Мне она, между прочим, смешной не казалась. Но я дежурно улыбался всякий раз, когда ее слышал. А что мне еще оставалось? Возмущенно махать руками? Доказывать, что пистолет – это мое орудие производства, такое же, как для сапожника шило? Которым, кстати, тоже можно убить.

Да ладно.

Я и в этот раз улыбнулся.

Подумаешь.

Мне это ничего не стоит.

Я даже достал из кобуры свой красивый, черный «иерихон» и, обратив его стволом вверх, замер в картинной позе героя боевика категории «B».

– Кто посмел обидеть тебя, крошка?

Лоя прыснула в кулак.

– Тебя когда-нибудь пристрелят, Каштаков.

– За что?

– Не за что, а чтобы дурака не валял.

Такого она мне прежде никогда не говорила.

– А ты будешь по мне скучать?

Это была откровенная провокация с моей стороны. Во всяком случае, сам я именно так и расценивал свой вопрос. Я не сразу подумал, что моя провокация могла мне же боком выйти. Загнанная в угол Лоя могла ответить решительно и однозначно «нет». И тогда нам обоим путь назад оказался бы заказан.

Но Лоя поступила удивительно мудро. Она сделал вид, что не услышала мой последний вопрос.

Вот так!

Так мне, дураку, и надо!

Чувствуя себя полным идиотом, я принялся заталкивать пистолет в кобуру. А он, как назло, не желал туда убираться.

– Помочь? – ехидно поинтересовалась Лоя.

– Нет! – испуганно отказался я.

Хотя, чего я испугался-то? Если бы она захотела меня пристрелить, то взяла бы свою «беретту». С которой умела обращаться.

– Держи. – Лоя протянула мне желтый бумажный квадратик. – Это телефон святоши, что мечтает о встрече с тобой. Гавриил Азарийский.

Левая бровь демона взлетела чуть ли не на середину лба. Конечно, ему было известно это имя. Архангел третьего лика Гавриил Азарийский был далеко не последним ангелом в Первом отделе безопасности Рая.

– Ты пойдешь на встречу с ним?

– Непременно.

Я ввел телефон Гавриила в память своего коммуникатора.

– А что с фотографией того типа, что Анс нашел? Удалось идентифицировать?

– Смеешься?

Тут она была не права – я совершенно серьезно спрашивал.

– Качество изображения отвратительное. При автоматическом поиске вываливается куча возможных вариантов. Приходится все перепроверять вручную.

– Может быть, тебе помощь нужна?

– Нет. Такую работу лучше делать кому-то одному. Чтобы погрешность была минимальной.

– Ну, тогда мы, наверное, пойдем? – Я посмотрел на Анса. – Ты готов?

Гамигин молча кивнул.

Зато Лоя, естественно, не оставила мои слова без внимания.

– Куда это вы собрались?

– Мы должны отработать еще одну версию по делу Хуупов, – серьезно и веско изрек я.

А демон возьми да и ляпни:

– У нас ответственная и очень опасная миссия.

Ну да, это были мои слова! Но кто просил Анса повторять их при Лое? Кто его за язык тянул?

– Миссия? – тут же всполошилась Лоя. – Что за миссия? Насколько опасная?

Я попытался сгладить ситуацию:

– Да, ничего особенного…

Я бы, наверное, сумел выправить положение. Если бы не Анс.

– Мы отправляемся в бандитский притон.

Чтоб ему пусто было!

– Какой еще притон! – взметнулась Лоя.

– Да не притон это! – Я сверкнул глазами на Анса, но он, видно, неправильно истолковал мой полный отчаянья взгляд.

– В былые времена это называлось бандитской хазой или малиной, – доходчиво объяснил он Лое. – Теперь это называют притоном.

– Не притоном, а гнездом! – рявкнул я. – Почувствуй разницу, Анс. – Я развел руки в стороны. Будто чаши весов. – Притон, – я потянул вниз левую чашу. – И – гнездо, – вниз пошла правая чаша, а левая – вверх. – Чувствуешь?

– По мне, так никакой разницы, – безразлично пожал плечами демон.

– В какой такой притон вы собрались? – Лоя жгла меня взглядом. Еще чуть-чуть, и я бы понял, что это вовсе не образное выражение. – Отвечай, Каштаков! – Наседала она при этом на меня. Хотя обмолвился о притоне не я, а Гамигин. – Ну! Живо!

– Мы идем не в притон, а в кабак. Понятно?.. В кабак под названием «Дыра»… Анс просто оговорился.

Я хотел было взглядом попросить Гамигина о поддержке, но, вспомнив, чем закончилась предыдущая попытка, решил не рисковать.

Напор Лои несколько ослаб, но все еще был внушителен.

– Что вам делать в кабаке с таким дурацким названием?

Дурацкое название? Сказать бы ей, как зовут хозяина заведения!.. Хотя, пожалуй, лучше не стоит.

– У нас там встреча с агентом.

– С каким еще агентом?

– С осведомителем. Так тебе понятнее?

– Другого места для встречи нельзя было найти?

– А чем тебе это не нравится?

– Тем, что название у него дурацкое. И мне оно не знакомо.

– Хорошо, я приглашаю тебя завтра же отобедать в «Дыре». Нет, лучше сегодня же отужинать? Ну как? Годится?

К моему удивлению, Лоя ответила:

– Годится, – и сделала шаг назад.

Я наконец-то перевел дух. Поправил пиджак и шляпу.

– Знаешь, дорогая, с такими методами допроса, тебе самое место в подвалах НКГБ. Хочешь, я с полковником Малининым договорюсь о протекции?

– Проваливайте!

Я счел за лучшее прислушаться к дельному совету и первым выскользнул за дверь.

– По-моему у нее сегодня хорошее настроение, – сказал я, когда и Гамигин вышел на площадку. – Или мне кажется?

Анс только молча улыбнулся. Загадочно и в высшей степени неопределенно.

Не знаю почему, но мне совершенно не хотелось выяснять, что означает эта его улыбка.