Глава 12

Перед тем как лечь спать, Антип все же высказал сомнение по поводу того, разумно ли доверять охрану лагеря Волку, и предложил установить поочередное дежурство. Хорн в ответ только рассмеялся и сказал, что если Антипу охота, то он может сидеть у костра хоть всю ночь, а он сам ложится спать. Не желая более ничего слушать, Хорн завернулся в одеяло и мигом заснул. Посидев какое-то время в тишине, прислушиваясь к пугающим ночным шорохам, Антип тоже лег на расстеленное на земле одеяло. В конце концов, если Хорн доверял Волку свою жизнь, значит, и спутнику его нечего было опасаться. Накрывшись половиной одеяла, Антип закрыл глаза и почти мгновенно провалился в сон, как в бездонный колодец.

Вопреки опасениям Антипа, ночь прошла спокойно.

Хорн разбудил его на рассвете, когда под сенью леса ночной мрак только-только начал редеть. Позавтракав оставшейся с вечера зайчатиной, они снова отправились в путь.

Дорога была однообразной и скучной. То ли в лесу было мало живности, то ли всю ее распугал без устали бегавший кругами Волк, только за целый день пути Антип, как ни старался, не увидел никого, кроме птиц, перелетавших с ветки на ветку высоко в кронах деревьев. Антип попытался было снова завести разговор о людях Первой эпохи и возможности путешествий с помощью внепространственных переходов, но сегодня Хорн был явно не расположен обсуждать эту тему. На вопросы Антипа он отвечал коротко и неопределенно, так что в конце концов и Антип потерял интерес к разговору.

Зато вечером, установив над огнем вертел с добытым Волком тетеревом, Хорн сам предложил Антипу позаниматься фехтованием.

Такое неожиданное предложение удивило Антипа, но отказываться он не стал.

Хорн поднял с земли свой меч и извлек его из ножен.

– Прежде всего тебе следует научиться правильно держать меч в руке, – Хорн поднял руку, в которой держал меч, и отогнул в сторону три пальца, чтобы было видно, как большой и указательный пальцы обхватывают рукоятку меча возле гарды. – У каждого меча имеются свои индивидуальные особенности, которые непременно следует учитывать, беря оружие в руки.

Основная проблема Антипа, как быстро определил Хорн, заключалась в том, что с мечом в руках он чувствовал себя крайне неуверенно. Главным образом потому, что меч казался ему предметом, совершенно не совместимым с тем образом, который представлял себе Антип, пытаясь взглянуть на себя со стороны. Именно это настороженное и в какой-то степени даже опасливое отношение Антипа к собственному оружию пытался переломить Хорн во время первого тренировочного поединка. Сначала он активно атаковал, заставляя Антипа все время защищаться и отступать, а затем в какой-то момент умышленно допустил глупейший промах, предоставляя своему противнику прекраснейшую возможность для контратаки. Антип напал на него азартно и неумело. Хорн шутя парировал все его неловкие выпады, а затем, когда ему надоела эта игра, одним движением выбил из рук парня меч.

Хорн хотел было опустить меч, но вдруг заметил блеснувшее в руке Антипа лезвие ножа.

– По-моему, ты слишком увлекся, – тихо, с ледяным спокойствием произнес Хорн.

Услышав его слова, Антип тут же опустил руку с ножом, выпрямил согнутые в коленях ноги и тряхнул головой, как будто прогоняя прочь морочное наваждение.

Хорн поднял с земли ножны и убрал в них меч. Присев на корточки возле костра, он снял с вертела слегка подгоревшего с одного бока тетерева.

– Завтра вечером, я надеюсь, мы будем ночевать уже не в лесу, а на постоялом дворе в Уртане. – Хорн отломил от птицы ногу и протянул ее Антипу.

После ужина Хорн сразу же лег спать, как и прошлой ночью доверив охрану лагеря Волку. Вскоре из-под одеяла, которым он укрылся, послышалось ровное дыхание безмятежно спящего человека.

Антипу же в эту ночь не спалось. Он лежал на спине, накрывшись половиной одеяла, и глядел вверх, где черные кроны деревьев сливались с темным ночным небом. Временами налетали неожиданные порывы ветра, и тогда листва в кронах шелестела так, словно стая огромных птиц разом взмахивала своими большими крыльями. Антип и сам не мог понять, что же не дает ему уснуть. Вроде бы на душе у него было спокойно – никаких неожиданностей в ближайшее время жизнь не должна была преподнести. Хорн был надежным спутником, с таким можно было не то что в Тартаканд, а хоть к самым Ледяным горам отправиться, за которыми, как говорят, нет уже ни земли, ни воды, а только пустое пространство, в котором даже птицы не летают.

И все же что-то не давало Антипу уснуть. Быть может, свежий лесной воздух, который вчера, с усталости, он не почувствовал. А может быть, это было нервное возбуждение, вызванное тем, что впереди у Антипа была дорога, которая неизвестно куда еще его приведет. Тартаканд – это ведь не конец пути, а всего лишь промежуточная отметка на нем. Что будет дальше? Об этом Антип старался даже и не думать. Какой смысл пытаться заглянуть в завтрашний день, если, как говорил дед, завтрашний день никогда не наступит, потому что для человека есть только сегодня и сейчас.

Устав попусту вглядываться в темноту, Антип поднялся и, накинув на плечи одеяло, подошел к костру, в котором все еще тлело несколько головешек. Волк, лежавший невдалеке от костра, настороженно вскинул голову и посмотрел на Антипа долгим и кажущимся удивительно осмысленным взглядом.

– Ну, что пялишься? – негромко проворчал Антип, косясь на Волка и поправляя на плечах сползающее одеяло. – Сам-то ты спишь когда-нибудь?

Не рассчитывая на то, что Волк ответит на его вопрос, Антип наклонился, подхватил с земли несколько толстых сухих веток и кинул их на почти погасшие угли. Чтобы костер разгорелся, он положил сверху небольшую охапку хвороста и, наклонившись, как следует дунул. Огонь, прятавшийся под слоем золы, выскользнул наружу и быстро побежал вверх по сухим сучьям. В одно мгновение огонь охватил всю наваленную на него кучу дров и запылал весело и ярко, отбросив в глубь леса темные ночные тени.

Присев на корточки возле огня, Антип снова посмотрел на Волка. В глазах серого хищника отражались языки пламени, мечущиеся в костре, что еще больше делало их похожими на темные стеклянные шарики. Присутствие Волка, внимательно наблюдавшего за всеми его действиями, не пугало Антипа – он уже привык к тому, что зверь беспрекословно подчиняется своему хозяину, который в данный момент сладко посапывал, лежа на боку, накрывшись с головой одеялом, но почему-то рядом с Волком, в особенности оставаясь с ним с глазу на глаз, Антип всегда чувствовал себя как-то неуютно, как в мокрой от пота рубашке, которая неприятно липнет к телу.

Внезапно Антипу показалось, что чуть левее того места, где лежал Волк, произошло какое-то неясное движение среди деревьев. Даже не то чтобы движение, а просто легкое, едва приметное призрачное колебание воздуха, причиной которого, впрочем, могло явиться перемещение некоего вполне реального, но невидимого в темноте объекта. Антип насторожился и какое-то время напряженно всматривался в темноту между деревьями, где, как ему показалось, происходило движение.

Когда единственным источником света являлись пляшущие в темноте тусклые отсветы пламени костра, глаза могли и обмануть. Чтобы удостовериться, что его опасения безосновательны, Антип снова посмотрел на Волка. Зверь лежал на прежнем месте, не проявляя никаких признаков беспокойства.

Но не успел Антип облегченно вздохнуть, как взгляд его вновь уловил какое-то непонятное движение в темноте. Теперь это было уже не призрачное колебание воздуха, которое вполне можно было приписать неясному свету и игре воображения, Антип вполне отчетливо видел довольно плотную серую пелену, которая на глазах видоизменялась, приобретая вполне определенную форму.

– Волк, – тихо прошептал Антип.

Одновременно с этим он опустил руку и провел кончиками пальцев по витой рукоятке ножа, засунутого за голенище.

Волк по-прежнему не проявлял никаких признаков беспокойства. Если его что-то и тревожило, так только причина, по которой сидевший у костра человек вдруг решил взяться за нож, поскольку прежде всего он усматривал в этом возможную угрозу для своего хозяина. По счастью, Антип тоже вовремя об этом подумал и, дабы не провоцировать Волка, не стал брать нож в руку.

– Туда смотри, Волк, – снова зашептал он, указывая пальцем в темноту, где странный серый туман приобретал все более зримый и плотный облик. – Туда!

Волк быстро повернул голову, глянул в сторону, куда указывал Антип, и вновь недоумевающе воззрился на парня.

Антип не понимал, что происходит. Не увидеть плотный серый объект, медленно раскачивающийся из стороны в сторону, мог разве что слепой. Почему же его не видел Волк, самой природой наделенный способностью видеть во тьме?

Облако плотного серого тумана отделяло от Антипа расстояние чуть более десяти метров, и когда оно медленно двинулось вперед, парень невольно схватился за рукоятку ножа. Заметив его движение, Волк оскалил зубы.

– Я понимаю, что не должен этого делать, – посмотрев на него, процедил сквозь зубы Антип. – Но в таком случае тебе самому следует что-нибудь предпринять. Хорн обещал, что ты будешь хранить наш ночной покой лучше любого сторожа.

Словно поняв то, о чем говорил ему Антип, Волк сел и настороженно посмотрел по сторонам. Но и на этот раз он снова ничего не увидел. И это при том, что облако серого тумана проплывало буквально под самым его носом.

– Да что с тобой случилось, Волк? – с досадой всплеснул руками Антип.

– С ним все в порядке, – услышал он глухой, чуть надтреснутый голос, доносившийся из самого центра туманного объекта. – Он просто не может меня увидеть.

– Не может тебя увидеть? – удивленно повторил следом за незримым собеседником Антип. – А кто ты такой?

Повернув голову, Волк пристально посмотрел на Антипа. Если зверь, как подозревал Антип, обладал способностью понимать человеческую речь, то, должно быть, ему казалось странным то, что парень разговаривал сам с собой.

– Я – Морок, – ответил Антипу призрачный голос.

Одновременно с этим облако тумана в очередной раз претерпело изменение, сделавшись похожим на фигуру человека, закутанного в длинный бесформенный балахон с широкими рукавами и надвинутым на глаза капюшоном. Теперь у Антипа не оставалось никаких сомнений, что пред ним был один из представителей многочисленного и разнообразного племени нечисти.

– Что тебе нужно? – быстро облизнув языком пересохшие губы, спросил Антип.

Он старался не показывать охвативший его страх, но при этом пальцы сжимали рукоятку ножа с такой силой, словно их скрутила судорога и они одеревенели, превратившись в старые сухие корешки.

– Я пришел говорить с тобой, – сказал Морок.

Сделав шаг вперед, он провел рукой с рукавом, развевающимся, словно клубы легкой предутренней дымки, над головой Волка, и, к удивлению Антипа, зверь снова лег на землю, словно ничего необычного не происходило.

– Чудно, – с легкой усмешкой произнес Морок. – Не думал, что когда-нибудь мне вновь доведется встретить псевдозверя.

– Ты о чем? – озадаченно сдвинул брови Антип.

– О нем, – указал на Волка Морок. – Существо, не наделенное тем источником жизненной силы, который вы, люди, называете душой, не способно обнаружить мое присутствие. Для него меня словно бы и вовсе не существует.

Морок подогнул ноги и опустился на землю. Голова его с закрытым капюшоном лицом была высоко поднята, так, словно он пытался разглядеть звезды сквозь кроны деревьев, а руки неподвижно лежали на коленях.

То, что ночной гость не предпринимал никаких активных действий, несколько успокоило Антипа. Однако он никак не мог вспомнить, что говорится в легендах и преданиях о нечисти по имени Морок. Спросить же об этом самого Морока Антип считал невежливым. Кто ее поймет, эту нечисть, – может ведь и обидеться. Судя по всему, Морок был существом степенным и основательным, имеющим мало общего как с суетливой непоседливостью бесенят, так и с мрачным пессимизмом навья.

Морок молчал.

Молчал и Антип, не зная, что сказать. С каждой минутой молчание становилось все более напряженным и зловещим. Казалось, оно вот-вот взорвется, словно переспелое яблоко, сорвавшееся с ветки и ударившееся о камень.

– Я могу разбудить моего друга, – решился наконец нарушить тягостное молчание Антип. – Уверен, он будет рад…

– Не стоит, – чуть приподняв левую руку, остановил его Морок. – Я пришел для того, чтобы говорить с тобой.

– О чем? – растерянно развел руками Антип.

– А вот этого я пока еще и сам не знаю, – ответил Морок, после чего в воздухе снова повисла тишина.

– И что же нам в таком случае делать? – нервно поинтересовался Антип. – Так и будем сидеть и смотреть друг на друга?

– Наблюдение есть одна из форм познания, – спокойно ответил ему Морок.

– И что же ты хочешь познать? Меня?

– Возможно.

Антип удивленно развел руками.

– Чего-то я все же не понимаю, – сказал он. – Ты ведь, если не ошибаюсь, нечисть?

– Само собой, – медленно наклонил голову Морок.

– И с каких же это пор нечисть стала проявлять интерес к людям?

– С тех самых пор, как люди перестали серьезно относиться к нечисти, – с легким смешком ответил Морок.

– А нечисть заслуживает серьезного к ней отношения?

Морок чуть приподнял руки с колен и слегка развел их в стороны.

– Так уж случилось, что мы живем в одном мире, – сказал он. – Возможно, подобное соседство, ставшее результатом рокового стечения обстоятельств, может показаться противоестественным, но мы уже ничего не в силах изменить. Поэтому нам остается только с уважением относиться друг к другу. Люди забывают о былых обычаях и традициях и постепенно вытесняют нечисть из мест прежнего обитания. Сравниваются с землей заброшенные кладбища, служащие местом приюта для мертвяков и вурдалаков, на развалинах старинных храмов строятся новые дома, в которых уже нет места для духов и призраков, осушаются болота, выкорчевываются леса, даже в обычных крестьянских домах люди перестали уважительно относиться к той нечисти, что испокон веков жила рядом с ними. А, между прочим, добропорядочному домовому совсем непросто приспособиться к жизни в лесу или на кладбище. Пока нечисть терпит все эти лишения, но при этом она еще и копит злость на людей, которая может прорваться в самый неожиданный момент. Если нам не удастся отыскать взаимопонимания, то между людьми и нечистью начнется война, результатом которой может стать полное взаимоуничтожение. Нечисть обладает более изощренными природными способностями, нежели человек, но зато людской род куда более многочислен.

– О каком взаимопонимании может идти речь, если нечисть только тем и занимается, что строит козни да всячески морочит людей? – Антип недоумевающе покачал головой.

Разговор с Мороком казался ему все более интересным, хотя он еще не мог понять, к чему клонит призрак.

– Вот именно об этом я и веду речь, – медленно наклонил укрытую капюшоном голову Морок. – Теперь люди считают нечисть исключительно представителями сил зла, забыв о том, что когда-то мы жили бок о бок и при этом не только не мешали, но порою даже в чем-то дополняли друг друга.

– Ты, должно быть, шутишь? – недоверчиво прищурился Антип. – Мне известно множество случаев, когда люди погибали от рук или клыков нечисти.

– Например? – поинтересовался Морок.

Антип на секунду задумался.

– Пять лет назад в соседней деревне утонул мужик. Говорят, что его утащили под воду русалки.

– А ты разговаривал с тем, кто видел это собственными глазами?

– Нет, но я знаком с парнем, отец которого пасет скот вместе с тем, кто в тот вечер провожал утонувшего мужика домой. И вот он-то собственными глазами видел, как три русалки схватили несчастного и потащили в реку.

– Очень уж ненадежное свидетельство, – с сомнением покачал головой Морок. – Не проще ли предположить, что два мужика перепились браги, после чего один из них полез купаться и утонул, а другому привиделись русалки, тащившие его приятеля в воду? А может быть, он просто придумал русалок, для того чтобы снять с себя ответственность за гибель собутыльника?

– Но есть и другие случаи! – убежденно заявил Антип.

– Например? – Морок склонил голову к правому плечу, готовясь выслушать все, что скажет ему собеседник.

– Не так давно на меня самого напал Карачун! – выпалил Антип.

– Карачун, – усмехнувшись, Морок покачал головой, – мелкий пакостник и хулиган. Но и на него можно найти управу. Я не отрицаю, что среди нечисти есть те, кто порою причиняет людям беспокойство или даже является причиной смерти кого-то из них. Но, уверяю тебя, большинство историй о нечисти, которые рассказывают друг другу люди, являются если и не прямой выдумкой, то нагромождением фактов, не имеющих друг к другу никакого отношения. Кроме того, разве среди людей нет злодеев и убийц?

– Возможно, в чем-то ты и прав, – сказал, не найдя что возразить, Антип. – Но мне все еще непонятна одна вещь: почему ты пришел сюда и все это мне рассказываешь? Какое я имею отношение ко всему этому?

– Прежде чем ответить на твой вопрос, я должен рассказать тебе, откуда берет свое начало взаимная неприязнь, вот уже долгие годы существующая между людьми и нечистью. А началось все с создания клана вестников смерти. Эти наемные убийцы нарочно распространяли слухи о своих сверхъестественных способностях, дабы придать себе значимости и внушить страх. Люди принимали вестников смерти за нечисть, и страх, который они перед ними испытывали, постепенно распространялся и на саму нечисть. К слову сказать, вестники смерти не имеют к нам никакого отношения. Единственное, что отличает их от всех прочих людей, это врожденное умение пользоваться особыми ножами, созданными в Первую эпоху.

– Ты говоришь об этом?

Антип протянул вперед правую руку с открытой ладонью. Один миг – и в руке его оказался нож. И снова, уже в который раз, Антип не успел зафиксировать взглядом тот момент, когда нож переместился из одной точки пространства в другую.

– Я знал, что у тебя находится нож вестника смерти, – невозмутимым голосом произнес Морок.

– Откуда? – тут же спросил Антип.

– Ты помнишь Луконю?

– Луконю!..

Антип едва не подпрыгнул на месте. Еще бы ему было не помнить этого треклятого бесенка, стараниями которого он оказался на другом конце Бескрайнего мира!

– Именно Луконя и рассказал мне о тебе, – все так же спокойно произнес Морок.

– Где ты его видел?

У Антипа сразу же возникла мысль, что если Луконя находится где-то неподалеку, то можно попытаться разыскать его, чтобы заставить показать дорогу домой через внепространственный переход.

– В Гарлуте, – ответил на вопрос Антипа Морок.

– Гарлут? – удивленно повторил Антип. – Это где?

– Это в Стране Фараонов. Заброшенный город, заметенный песками, обиталище мумий и пустынных волков.

– Как же там оказался Луконя?

– Луконя свободно странствует по всему Бескрайнему миру, – с легким смешком ответил Морок. – И, судя по его рассказу, тебе известно, как он это делает.

– Мне нужно отыскать Луконю, – решительно заявил Антип.

– Я не знаю, где он сейчас находится, – развел руками Морок. – Но, обещаю тебе, в нужный момент он сам тебя отыщет.

– В нужный момент? – криво усмехнулся Антип, вспомнив о своей предыдущей встрече с Луконей. – Это когда же?

– Пока я этого тебе сказать не могу, – покачал головой Морок.

– А ты, часом, не морочишь мне голову? – с сомнением посмотрел на своего призрачного собеседника Антип.

Морок как будто даже удивился столь неожиданному вопросу.

– С чего ты это взял?

– Если ты был в Гарлуте вместе с Луконей, следовательно, ты тоже знаешь тайну внепространственных переходов.

– Знаю, – не стал отрицать Морок. – Мне известен принцип их действия. Но я не знаю, где расположены входы и выходы, разбросанные по всему Бескрайнему миру. Мне это ни к чему, потому что у меня есть свои способы путешествия сквозь пространство. – Угадав следующий вопрос Антипа, Морок добавил: – Поверь мне, тебе этот способ не подойдет.

– Что же такого удивительного рассказал тебе обо мне Луконя, что ты сразу же отправился на мои поиски? – поинтересовался Антип.

– То, что ты владеешь ножом вестника смерти, но при этом сам не принадлежишь к их числу. Мы давно ищем такого человека.

– «Мы» – это кто?

– Те, кто хочет избежать войны между людьми и нечистью. Нам нужен посредник, для которого мир нечисти был бы так же близок и понятен, как и мир людей.

– И ты считаешь, что это я? – Антип усмехнулся и с сомнением покачал головой. – Нож попал ко мне совершенно случайно…

– Ты, как говорит Луконя, пил чай с упырями и мертвяками, – не дослушав, перебил его Морок.

– Навье приняло меня за вестника смерти, – заметил Антип.

– Если бы это действительно было так, то они никогда не пригласили бы тебя к своему костру, – возразил ему Морок. – Встречи нечисти и вестников смерти никогда не заканчиваются миром. Между нами идет война с тех самых пор, как только первые вестники смерти обзавелись ножами и предъявили собственные права на место, занятое в Бескрайнем мире нечистью. В последнее время они действуют на редкость самоуверенно и дерзко. Если остановить вестников смерти не удастся, то в войну неизбежно окажутся вовлечены и люди.

– Почему ты считаешь, что люди должны заключить союз с нечистью, а не с вестниками смерти? – спросил Антип.

– Потому что нечисть не только готова к мирному сосуществованию с людьми, но и в большинстве своем давно уже стремится к этому. Что касается вестников смерти, то они рассчитывают уничтожить нечисть руками людей, чтобы затем установить над ними свое господство. В свое время вестники смерти сами превратили себя в изгоев, теперь же они считают, что пришла пора вернуть утраченное. Сегодня они сильны, как никогда, потому что в отличие от дней минувших ныне любая власть в Бескрайнем мире держится только на силе, а все решения проводятся в жизнь только под страхом смерти.

– У нас в Белоземье такого нет, – покачал головой Антип.

– Отдельные исключения только ярче оттеняют общие тенденции развития нынешнего общества.

– А как же Карачун? – вспомнил вдруг Антип и криво усмехнулся. – Я как-то не усмотрел в его действиях мирных намерений.

– Карачун – обычный кретин! – Впервые за все время разговора Морок повысил голос и раздраженно махнул рукой. – О нем разговор особый. Сейчас нам необходимы люди, которые могли бы свободно общаться с нечистью, относясь к ней непредвзято. Такие люди есть, но пока их слишком мало. Чем больше их будет, тем выше наши шансы избежать кровавой бойни, поставив на место таких экстремистов, как Карачун.

Антип задумчиво почесал затылок. Заметив, что все еще держит в руке нож вестника смерти, он быстро сунул его за голенище.

– Так чего же ты хочешь от меня? – тяжело вздохнув, спросил он у Морока.

– Ничего, – покачал головой тот. – Живи как живешь. Ты просто должен понять, кто твои друзья, а кто враги. Со временем ты сам во всем разберешься.

– И всего-то? – удивленно вскинул брови Антип.

– А ты ожидал чего-то иного? – усмехнулся Морок. – Не беспокойся, когда придет время, ты сам поймешь, что тебе нужно делать.

– Странно все это, – задумчиво покачал головой Антип.

– Что именно? – спросил Морок.

– Ну, например, как тебе удалось отыскать меня? Луконя ведь не знал, куда именно я направляюсь.

– Помнишь бэнши, завывавшую на крыше вашего дома в ту ночь, когда пришел Хорн?

Антип коротко кивнул.

– Бэнши прилетала к тебе, – сказал Морок. – Но не беспокойся, ни с кем из твоих близких не случилось ничего страшного. Бэнши принесла тебе весть о смерти Кривого Вана.

– Кривого Вана? – удивленно повторил Антип. – Я хорошо к нему относился, но мы никогда не были по-настоящему близки.

– У Кривого Вана во всем мире не было ни одной родственной души. А умирая, он назвал твое имя, которое и услышала оказавшаяся поблизости бэнши.

– Но почему он вспомнил обо мне?

– Должно быть, потому, что догадывался о том, что тебе предстоит.

– Так, значит, Кривой Ван тоже?..

Антип умолк, не закончив вопроса.

Но Морок понял его.

– Да, – медленно наклонил голову он. – Кривой Ван был одним из наших посредников.

– Как он умер? – Антип задал вопрос, хотя уже догадывался, каким именно будет ответ на него.

– Его убил вестник смерти, – сказал Морок.

– Значит, война, в которой принимают участие и люди, уже идет?

– Да. Но пока она еще не достигла тех пределов, после которых ее уже невозможно будет остановить. Пока это только невидимая, тайная война, о которой большинство ныне живущих людей даже и не подозревают.

Облако серого тумана, из которого было создано тело Морока, тяжело колыхнулось, и призрачный собеседник Антипа оказался стоящим на ногах. Морок не поднялся на ноги, а плавно перетек из сидячего положения в стоячее.

– Ты уже уходишь? – удивленно посмотрел на него Антип.

– Я уже сказал тебе все, что должен был, – ответил Морок. – Все остальное зависит только от тебя самого. Я не могу и не хочу заставлять тебя делать то, что ты сам считаешь неправильным.

Не поворачиваясь к Антипу спиной, Морок начал быстро уплывать во тьму. При этом очертания его тела становились все более расплывчатыми и неопределенными.

– Подожди! – окликнул его Антип. – Ответь мне еще на один вопрос!

– Я слушаю тебя, – глухо произнес Морок.

Оглянувшись через плечо, Антип посмотрел на своего спящего спутника.

– Я могу доверять Хорну? – спросил он.

– Этого я не могу тебе сказать. – Серое облако слегка колыхнулось в том месте, где незадолго до этого находилась голова Морока, и, расплывшись в стороны, растворилось в темноте. – Я пока еще не знаю, кто он такой, – донесся до Антипа затихающий голос.

Посмотрев на почти прогоревший костер, Антип кинул в него еловую ветку, случайно оказавшуюся под рукой. Смолистая ветка тут же вспыхнула ярким чуть голубоватым пламенем. Подняв голову, Антип взглянул на Волка, который по-прежнему спокойно лежал на земле в нескольких шагах от него.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – спросил у зверя Антип.

Волк посмотрел на Антипа странным взглядом, словно хотел сказать, что на его месте он давно бы уже завалился спать. Но и на этот раз зверь не произнес ни слова.