В ходе обсуждения нашей темы мы пришли к некоторым выводам, часть из которых основана на исторической точке зрения, часть – на этической. Согласно исторической точке зрения, нормы отношений между полами в том виде, в каком они существуют в цивилизованном обществе, обязаны своим происхождением двум разным источникам: во-первых, желанию мужчины быть совершенно уверенным в своем отцовстве и, во-вторых, распространению аскетизма, согласно которому половые отношения есть зло, но они необходимы для продолжения человеческого рода. Нормы морали в дохристианскую эпоху и на Востоке в настоящее время основаны на первом источнике, за исключением Древней Индии и Древнего Ирана, откуда начал распространяться аскетизм. Разумеется, чувство отцовства еще не существует у примитивных народов, которые не знают какую роль играет мужчина в зачатии ребенка. Хотя у этих народов ревнивое чувство мужчин и создало для женщин некоторые ограничения, они все-таки вели себя гораздо свободнее, чем в раннем патриархальном обществе. В этом обществе свобода женщины была ограничена самым серьезным образом, так что, по сути дела, только она была обязана подчиняться нормам морали. От мужчины лишь требовалось не жить половой жизнью с замужней женщиной, а во всем остальном он был совершенно свободен.

С появлением христианства в отношениях между полами возникает проблема греха прелюбодеяния, так что теоретически нормы морали становятся одинаковыми для мужчин и для женщин. Но на практике оказалось трудно заставить мужчин подчиняться этим нормам, и поэтому к нарушениям ими норм морали стали относиться гораздо снисходительнее, чем к нарушениям женщинами. Примитивные нормы морали имели биологическую основу, которая заключалась в том, что забота о детях ложится на плечи как матери, так и отца. В христианском учении эта проблема не рассматривалась, хотя для самих христиан здесь все было и так ясно.

В наше время появились признаки, что как христианские, так и дохристианские нормы морали отношений между полами претерпевают значительные изменения. Изменение христианских норм морали вызвано как упадком религиозных ортодоксальных учений, так и заметным охлаждением религиозного рвения верующих. Хотя в подсознании современных мужчин и женщин еще живы старые религиозные взгляды, никто из них уже не верит, что прелюбодеяние – смертный грех. На изменение дохристианских норм морали оказывают влияние два фактора. Прежде всего это использование противозачаточных средств, благодаря которым уменьшился риск забеременеть после полового акта. Это позволило незамужним женщинам спокойно «грешить», а замужним – иметь детей только от законных мужей и в то же время не слишком заботиться о сохранении верности. Кое-кто, может быть, скажет, что теперь женщины начнут обманывать мужчин, но на это можно ответить, что они этим занимались искони – искушение изменить мужу не в том, что женщина хочет иметь ребенка не от своего мужа, а в том, что она хочет иметь половые отношения с человеком, которого она страстно любит. Вероятно, мужчины привыкнут к этой ситуации и будут считать изменой лишь факт рождения у жены ребенка от другого мужчины. Хорошо известно, что на Востоке мужья всегда терпимо относились к евнухам, тогда как мужья на Западе никогда бы евнухов не потерпели. Но ведь восточные мужья не думали об измене жен потому, что от евнухов детей не бывает. Почему бы и западным мужьям не гневаться на измены жен, поскольку есть презервативы?

Вторым фактором, оказывающим влияние на изменение норм морали отношений между полами, является все возрастающее участие государства в воспитании и образовании детей. Оно не так заметно в Америке, как в Европе, и сказывается лишь в тех слоях населения, которые работают по найму. Но эти слои составляют большую часть общества, и весьма вероятно, что стремление государства взять на себя роль отца семейства станет фактом. Роль отца в семье сводилась к тому, чтобы защищать мать и детей от нападения и поддерживать благополучное существование семьи, т. е., но сути дела, отец выполнял те же функции, что и самец в животном мире. Но в цивилизованном обществе защита от насилия обеспечивается силами полиции, а заботу о благополучии семьи может взять на себя государство, по крайней мере, в том, что касается семей из беднейших слоев населения. Таким образом, беря на себя функции отца, государство тем самым устраняет его.

Что же касается роли матери в семье, то здесь имеются две тенденции. После рождения ребенка она может продолжать работать, отдав его в ясли, пока он не подрастет. В другом случае должен быть принят закон, согласно которому государство выплачивает матери пособие по уходу за ребенком. Но в любом случае ребенка отдают на воспитание в ясли или детский сад, и мать уже не оказывает на его воспитание большого влияния. Таким образом, и в отношении матери традиционные нормы морали сильно нарушены, что делает возможность появления новой морали отношений между полами вполне вероятной.

Однако, как мне кажется, разрушение веками сложившейся семьи не принесет никому большой радости, потому что никакие школы и воспитатели не смогут заменить детям родителей. Кроме того, будет ужасно, если благодаря такому воспитанию дети станут похожими друг на друга. Есть также опасность, что их будут воспитывать в ультрапатриотическом и милитаристском духе.

Мы видим, как трудны и сложны социологические аспекты изменения норм морали в отношениях между полами. Но кроме них существует еще и личный аспект, и он, по моему мнению, достаточно прост. Принцип, согласно которому в половых отношениях есть нечто нечистое и греховное, будучи усвоенным в детстве и закрепленным в зрелые годы, наносит неслыханный вред психике личности. Благодаря этому принципу традиционной морали удалось загнать половую любовь в подсознание, запереть ее там, как в тюрьме, и заодно отравить чувство дружбы и сделать людей менее добрыми, щедрыми, менее уверенными в себе и более жестокими. Какие бы нормы морали не пришли на место старых, они должны быть свободны от предрассудков и должны подчеркивать необходимость половой любви. Однако половая любовь не может обойтись без этики в широком смысле этого слова точно так же, как не могут обойтись без этики ни бизнес, ни спорт, ни научные исследования и никакая другая область деятельности людей. Нельзя только соединять этику с древними предрассудками и запретами. К сожалению, в отношениях между мужчинами и женщинами, в экономике и политике этическому подходу к решению проблем все еще мешают страхи и опасения, пришедшие к нам вместе с современными открытиями, которые не принесли нам счастья, главным образом потому, что психологически и нравственно мы не были готовы к ним.

Хорошо известно, что переход от старого к новому всегда труден, и те, кто выступает за изменение этических норм, рискуют оказаться в положении Сократа, который был обвинен в распространении взглядов, развращающих молодежь. Не всегда это обвинение выглядит необоснованным даже в том случае, если новая этика, будучи принятой, изменит жизнь к лучшему. Всякий, кто знаком с обычаями мусульман, знает о принципе, которому каждый из них должен следовать: мусульманин обязан молиться пять раз в день, чтобы сохранить почитание моральных принципов, которые они считают наиважнейшими. Человек, выступающий за изменение норм морали отношений между полами, легко может оказаться неправильно понятым, и я полностью осознаю, что все, сказанное мною, некоторыми из моих читателей может быть понято превратно.

Глубокое различие между традиционными нормами морали пуританизма и новой моралью заключается в наиболее общем принципе: инстинкт должен быть облагорожен с помощью системы воспитания, а не подавлен или отвергнут. Этот принцип, вероятно, найдет широкое признание у современных мужчин и женщин, но его влияние сильно зависит от того, насколько глубоко будет понят заключенный в нем смысл и как рано он начнет использоваться в процессе воспитания. Если инстинкт будет подавлен, а не воспитан уже в раннем детстве, то это состояние подавленности в той или иной степени останется на всю жизнь. Но мораль, которую я защищаю, не сводится к предложению, обращенному и к взрослым, и к подросткам: «Следуйте своим импульсивным желаниям и делайте все, как вам нравится». Кроме желаний, в жизни должно быть также место порядочности; должны прилагаться усилия для достижения целей, не обязательно сулящих выгоду и успех, должны всегда учитываться интересы других людей – всегда должны выполняться принципы честности, порядочности и самодисциплины. Но я не рассматриваю самодисциплину как самоцель – мне бы хотелось, чтобы обычаи и моральные нормы были такими, чтобы усилия людей сохранять над собой контроль были минимальны. С самоконтролем дело обстоит также, как и с применением тормозов во время движения поезда. Самоконтроль приносит пользу лишь тогда, когда вы, заметив, что движетесь по неправильному пути, повернули на правильный, а не тогда, когда вы, двигаясь по правильному пути, затем заставили себя повернуть на неправильный. Точно так же, как никто, ведя поезд, не станет то и дело тормозить, никому не придет в голову подавлять с помощью самоконтроля энергию, направленную на полезное дело. Благодаря такому неправильному применению самоконтроля психическая энергия, необходимая для внешней активности, тратится впустую на внутренний процесс торможения. Впрочем, иногда это приходится делать, хотя это всегда достойно сожаления.

Решение вопроса, в какой степени в жизни необходим самоконтроль, зависит от того, насколько рано началась работа по воспитанию инстинкта. Инстинкты, заложенные в психике детей, могут привести как к полезным, так и к вредным действиям, подобно энергии взрывчатых веществ, которая может служить разрушению и уничтожению, а может делать полезное дело. Назначение воспитания состоит в том, чтобы развивать инстинкт в таком направлении, где с его помощью получаются полезные результаты, и предотвратить его действие, когда он может принести вред. Если эта задача была выполнена в раннем детстве, то и мужчины и женщины, как правило, способны прожить жизнь с пользой, не прибегая к строгому самоконтролю, за исключением, быть может, кризисных ситуаций. Если же воспитание в раннем детстве сводилось к подавлению инстинктов, то в дальнейшем пробудившийся инстинкт мог бы привести к опасным действиям, если бы он не подчинялся самоконтролю.

Все эти рассуждения особенно хорошо применимы в отношении импульсивных сексуальных желаний, которые отличаются большой интенсивностью и которые традиционная мораль взяла под самую строгую опеку. Моралисты, по-видимому, убеждены, что если бы импульсивные сексуальные желания не сдерживались строгим самоконтролем, то они носили бы пошлый, безудержный и низменный характер. Мне кажется, эта точка зрения родилась из наблюдений над поведением тех мужчин и женщин, которые подвергались в детстве обычной методике подавления инстинктов, а затем пожелали дать себе полную волю. Но несмотря на то что все они попытались нарушить запреты, в их психике эти запреты по-прежнему сохранились. Ведь то, что мы называем совестью, т. е. беспрекословное согласие с принципами поведения, усвоенными и более или менее осознанными в ранней юности, заставляет человека почувствовать, что какие-либо запреты, пусть и подтвержденные традицией, являются результатом заблуждений, и это чувство останется, как бы интеллект не пытался убедить вас в обратном. Так в психике личности появляется раскол на инстинкт и интеллект, которые уже не идут, обнявшись друг с другом, но существуют порознь, – в результате инстинкт толкает человека к низости, а интеллект теряет всю свою силу.

В современном мире мы можем наблюдать более или менее интенсивные вспышки несогласия с традиционной моралью. Наиболее часто встречается случай, когда человек, сознавая необходимость и истинность этических норм, которым его учили наставники, тем не менее признает, что он, не имея ничего героического в своем характере, не может жить по этим нормам, хотя он до некоторой степени сожалеет об этом. Такому человеку ничем нельзя помочь, разве что посоветовать согласовать свое поведение с убеждениями таким образом, чтобы между ними наступило полное согласие. Имеются и такие случаи, когда человек сознательно отвергает всю прописную мораль, которой его пичкали в детстве, но она тем не менее нетронутой сохраняется в его подсознании. Если его психика испытывает какую-то сильную эмоцию, например, страх, он может внезапно изменить линию поведения. Серьезное заболевание, катастрофа, участником которой он был, могут вызвать горячую убежденность в правильности прописей, раскаяние и осуждение своих заблуждений, в которые его вверг интеллект. Но даже в самое обычное время его поведение лишено непосредственности, поскольку вопреки его воле запреты дают о себе знать. Запреты не мешают ему совершать поступки, осуждаемые традиционной моралью, но он не в состоянии дать себе при этом полную волю, и его поступки всегда оставляют у него чувство пустоты и бесцельности.

Замена старого кодекса морали новым произойдет тогда, когда принципы новой морали будут осознаны людьми не чисто формально, но тогда, когда они станут частью эмоциональной и духовной жизни личности. Для большинства людей это трудный процесс, поскольку они с детства усвоили принципы старой морали. Вот почему новую мораль надо прививать как можно раньше.

Нормы морали отношений между полами должны быть следствием основных принципов, относительно которых, вероятно, можно достичь согласия среди большинства людей. Но разногласия – и тоже среди большинства людей – сразу появляются, как только речь заходит о том, каковы будут последствия принятия этих принципов. Первый принцип, с которым почти все согласятся, состоит в том, что между женщиной и мужчиной возможна глубокая, искренняя любовь, благодаря которой происходит единство двух личностей, делающее и женщину и мужчину духовно богаче и лучше. Второй принцип заключается в том, что детям, рожденным в браке, должен быть обеспечен достаточно хороший уход, необходимый для их физического и психического здоровья. Ни один из этих двух принципов не вызывает ни у кого никаких возражений; однако возражения начинаются, как только мы перейдем к следствиям из этих принципов, которые я считаю необходимыми сделать, чтобы изменить нормы традиционной морали.

В действительности все обстоит таким образом, что большинство мужчин и женщин не способны – из-за разного рода табу, которые им вбивали в головы в детстве, – к всепоглощающему и благородному чувству любви. Здесь также сказывается как то, что у них нет необходимого опыта половых отношений, так и то, что они приобрели этот опыт втайне и в спешке или каким-либо неблаговидным путем. Кроме того, благодаря моралистам, оправдывающим чувство ревности, они следят друг за другом, словно тюремщик за заключенным. Разумеется, не исключено, что любовь супругов настолько полная и совершенная, что об измене не может быть и речи. Однако если факт супружеской измены налицо, то не стоит из-за нее устраивать сцены из мелодрамы. Кроме того, мало хорошего, если один из супругов враждебно относится к друзьям или подругам жены или мужа. Счастливая супружеская жизнь несовместима с чувством страха, запретами и взаимными подозрениями. Прекрасно, когда супруги верны друг другу, но если за верность заплачена слишком дорогая цена и в отношениях между супругами нет прежней искренности, то было бы лучше, если бы они были терпимее друг к другу. Несомненно, что подозрительность, не имеющая под собой оснований, делает брак несчастливым. Доверие друг к другу укрепляет брак и делает любовь супругов глубокой и долговечной.

Среди тех, кого считают образцами добродетели, мы видим довольно-таки пренебрежительное отношение к обязанностям родителей. Когда у супругов появляются дети, они должны сделать все возможное, – если потребуется, строго контролировать свое поведение, – чтобы их отношения стали гармоничными. Самоконтроль необходим не для того, чтобы предотвратить – как думают моралисты – неверность, но для того, чтобы отношения между супругами не омрачались ни ревностью, ни раздражительностью, ни желанием заставить все делать по– своему. Нет никакого сомнения, что вызывающие тяжелое чувство ссоры между родителями являются частыми причинами неврозов у детей. И если муж или жена не в состоянии настолько владеть собой, чтобы свидетелями их ссор не стали дети, то было бы лучше, если бы их брак распался. Не следует думать, что распад брака нежелателен с точки зрения будущего детей. Ведь лучше развод, чем неприятное зрелище – часто его свидетели – дети – громких криков, взаимных обвинений и иногда рукоприкладства.

Ни один разумный защитник новой морали не согласился бы с тем, чтобы бóльшая свобода отношений между полами сразу стала обычным явлением. Ведь тогда и взрослые, и подростки были бы отданы во власть импульсивных желаний, для подавления которых так много сделали защитники строгой морали. Необходим промежуточный этап, поскольку иначе родители воспитают своих детей на свой традиционный лад. В течение этого промежуточного этапа подрастающее поколение должно усвоить разумное понимание свободы. В противном случае она будет понята как тривиальная свобода делать что угодно по своей прихоти или просто от скуки. Такая свобода вела бы к половым излишествам, тогда как духовное рабство сохранялось бы по-прежнему. Инстинкт, над которым воспитатели проделали необходимую работу, дал бы лучшие результаты, чем вдалбливание в умы воспитанников кальвинистской доктрины о первородном грехе. Благодаря такому воспитанию исчезает возможность стать свободным в зрелые годы.

 

Одним из наиболее значительных открытий психоанализа стало открытие влияния на психическое здоровье личности запретов и угроз в раннем детстве. Чтобы избавиться от них требуются значительные усилия психоаналитиков. Это касается не только психически больных людей, ненормальное поведение которых очевидно для каждого, но это верно также относительно, на первый взгляд, вполне нормальных людей. Я убежден, что девять человек из десяти, прошедших в детстве через обычное воспитание, приобрели в результате такой образ мыслей и чувств, который лишает их возможности жить счастливо в браке и иметь нормальные половые отношения. К сожалению, изменить этот образ мыслей и чувств едва ли возможно, и лучшее, что можно им посоветовать, это не калечить своих детей с помощью воспитания, которое прошли они сами.

Еще раз хочу повторить, что у меня не было желания убедить людей в правильности доктрины вседозволенности. Напротив, я хотел убедить людей в необходимости не менее строгого самоконтроля, чем тот, который требуется обычными нормами морали. Только этот самоконтроль не должен быть направлен на стремление ограничить свободу другой личности и должен стараться держать в рамках собственную свободу. Я выражаю надежду, что правильные методы воспитания заложат уже в раннем детстве принцип уважения личности и принцип свободы других людей. Однако для тех, кто с детства был воспитан таким образом, что считал себя вправе накладывать veto на поступки других людей во имя добродетели, будет, без сомнения, трудно избавиться от желания доставить себе удовольствие преследовать тех, кто думает или поступает иначе, чем они. Вероятно, это даже невозможно. В то же время, очевидно, от такого желания будет легко избавиться тем, кто не воспитывался в духе строгой морали запретов. Сущность хорошего брака состоит в уважении личности супруга или супруги, дополненном глубоко интимными отношениями, которые затрагивают и физическое, и психическое бытие личности. Благодаря этим отношениям любовь между мужчиной и женщиной становится самым плодотворным среди всех достижений человеческой жизни. Такая любовь, подобно всему великому и бесценному, имеет свою собственную мораль и часто требует от любящего пожертвовать чем-то незначительным ради большого; если же эта жертва не была принесена добровольно, она разрушает самую основу любви, ради которой она и была сделана.