Книга: Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений (библиотека психоанализа)
Назад: Глава 11. Телесные аспекты образования отношений в процессе ухаживания и в браке
Дальше: Глава 13. На краю: секс и сепарация

Глава 12. Секс как сила, способная сохранить или разрушить брак

В этой главе мы рассмотрим миф о супружеских парах, не расстающихся, главным образом, благодаря своей сексуальной жизни. Исследуя роль сексуальной связи в браке, терапевты часто встречают супругов, чье терпение кажется поразительным; они остаются вместе несмотря на ссоры, взаимную критику, эмоциональную дистанцию и враждебность. Глядя на такие браки, невольно задаешься вопросом, достаточно ли одного взаимного сексуального интереса для их поддержания или здесь действуют также и другие факторы. В применявшейся раньше поведенческой сексуальной терапии была тенденция рассматривать сексуальные дисфункции таких пар как изолированное расстройство безотносительно к другим факторам. К примеру, одна пара была направлена на лечение в связи со вторичной сексуальной дисфункцией у мужа после того, как эти супруги успешно завершили курс сексуальной терапии по поводу дисфункции у жены. В процессе первого лечения без внимания осталась разрушающаяся основа их брака и склонность к внебрачным отношениям мужа, сопровождавшая его всю жизнь (см. главу 17).

Некоторые пары придерживаются мнения о независимости сексуальной жизни. Они полагают, что взаимного сексуального интереса самого по себе достаточно для поддержания их брака и что это основная ценность, которую они разделяют, и ведут себя так, как будто это единственное, что держит их вместе. Но за таким фасадом может скрываться одна из двух ситуаций.

Обоюдное сексуальное удовлетворение может символизировать наличие чего-то большего в браке и свидетельствовать о том, что отношения являются «достаточно хорошими» в широком смысле, притягивая различные эмоциональные элементы и интегрируя их в единое целое. (В этом случае благополучие пары будет сосредоточено в области сексуальной жизни, но и в других сферах все будет нормально.)

В альтернативном варианте секс скрывает эмоциональную отчужденность и пустоту и помогает супругам переносить отсутствие любви в их браке, продолжающем существовать и демонстрировать кажущуюся физическую победу любви над ненавистью.

В связи с этим возникает множество вопросов исторического и культурального характера, как, например, вопрос о том, что такое «достаточно хороший брак». Как и в случае с рассмотрением внебрачного секса и неверности, к которому мы перейдем позже, для того, чтобы избежать философских дискуссий и оценочных суждений, будем строго придерживаться клинической точки зрения. Оценка брака будет сведена к вопросу: «Чего этот пациент или пара хочет от брака и что мешает осуществлению этого желания?» Сам факт того, что пара обращается за помощью, свидетельствует о том, что они видят проблему в своих отношениях и придают ей существенное значение.

Поиск ответа на вопрос, поддерживает или подрывает секс данный брак, поднимает дальнейшие клинические проблемы. Каким образом секс поддерживает или разрушает супружескую связь? Почему он не оказывает на нее влияния? Какова природа связи, что для нее характерно: любовь, чрезмерное возбуждение, агрессия или садомазохизм, комплементарность или симбиоз, слияние или дифференциация? В чем заключаются интересы пациентов: общие и индивидуальные, сознательные и бессознательные? Таким образом, клинические суждения касаются личных интересов каждого из пациентов, пары и расширенной семьи, и субъективные предпочтения терапевта не должны влиять на клинические суждения. Разумеется, личные ценности влияют на его точку зрения, но профессиональные суждения должны быть основаны на продуманном мнении, базирующемся на очевидных доказательствах, разуме и опыте, а не на убеждениях, усвоенных терапевтом в детстве.

Роль секса в поддержании или разрушении брака иллюстрирует пример двух разных типов сексуальных отношений, созданных одним и тем же пациентом в браках, последовавших один за другим.

В тридцать лет Майкл почувствовал, что его брак больше продолжаться не может. Ему многое нравилось в совместной жизни с женой и сыном, и это позволяло переносить печальную ситуацию в сексуальной жизни: секс не приносил радости ни ему, ни его жене Этель, потому что ей всегда было некомфортно, она не испытывала оргазма и предпочитала, чтобы муж ничего от нее не требовал. Пока он надеялся на перемены, он мог мириться с таким положением вещей, но Этель, к его огорчению, не выражала любви и к их четырехлетнему сыну. Если раньше ему удавалось заставить себя игнорировать сексуальные проблемы, то когда к ним добавилось второе разочарование, Майкл начал испытывать нарастающий гнев. Осознав, что не может больше терпеть отсутствие секса и любви в семейной жизни, он ушел. Он попытался найти кого-то, кто дал бы ему близость, к которой он стремился. Второй раз он женился в 36 лет, и в этом удачном браке сексуальная экспрессия стала играть важную символическую и коммуникативную роль. Секс с Люси, его второй женой, давал им обоим ощущение заботы, успокоение и удовлетворение, хотя и не всегда был очень возбуждающим.

Различия в сексуальной жизни соответствуют уровням близости и взаимности в двух браках пациента. Это была не единственная основа близости, однако секс служил подтверждением успешности вторых отношений.

Этот случай иллюстрирует потенциал сексуальности при сообщении различных потребностей в контексте супружеских отношений. Будучи в основном невербальным способом коммуникации, сексуальность тесно связана с самыми ранними формами физической заботы и утешения, о которых мы говорили ранее. Майклу было больно видеть, что его сын не получает заботы, потому что это напомнило ему собственное детство. Секс в его первом браке не смог проложить путь для общения, и близость в их отношениях была в целом блокирована. Во втором браке, напротив, секс стал одной из форм подтверждения этой близости.

Первая часть примера показывает внушительную силу секса, способную привести к разрыву. Этот брак был неплох во многих отношениях. Но отсутствие секса заключало в себе множество деструктивных аспектов. Мужчины, не страдающие дисфункциями, часто переживают в связи с сексуальной дисфункцией жены сильный дистресс, нередко более выраженный, чем у женщины в аналогичной ситуации. Они приводят своих жен или подруг на терапию, потому что чувствуют, что брак распадется, если в сексуальной жизни не наступит улучшения, и жены часто признают риск для брака, вызванный их дисфункциями. Однако, безусловно, бывают и случаи, когда угроза сексуального разрыва связана с наличием дисфункции у мужа.

«Мы вместе только из-за секса!»

Когда пара заявляет, что секс – это главное, что их связывает, их брак можно считать довольно ненадежным, как в следующем примере.

По словам Парсонсов, в сексе не только заключалось все лучшее, что было в их совместной жизни, – он еще играл важную роль в поддержании их отношений. Именно сексом было изначально обусловлено их взаимное влечение друг к другу. В то время как в этой области все оставалось в порядке, в других сферах возникали проблемы. Миссис Парсонс перестала уважать своего мужа, поскольку он был лишен амбиций, часто уходил с работы под предлогом плохого самочувствия и предпочитал, чтобы она заботилась о нем. Мистер Парсонс жаловался, что жена агрессивно относится к нему. Она полностью взяла на себя принятие решений в семье и подчинила себе детей. Несмотря на ощутимое охлаждение, оба они видели в сексе источник удовольствия и ценили друг друга за это. У социального работника, проводившего интервью с этой парой, возникло ощущение, что секс оказался отделен от эмоциональной жизни супругов и скрытая враждебность между ними только начинала проявляться. Секс был изолирован от основной враждебной и обусловленной зависимостью связи, больше основанной на гневе, чем на любви. Вскоре после этого интервью ссоры в семье участились, и Парсонсы отказались от консультаций, дав тем самым понять, что считают их причиной ухудшения их отношений. Их хрупкая защита от раскола между телом и чувствами оказалась под явной угрозой.

Слова «нас держит вместе только секс» предполагают, что в ситуациях, с сексом не связанных, теплые чувства отсутствуют. В клинике можно наблюдать много пар, продолжающих жить вместе, несмотря на взаимную неприязнь и даже ненависть. Такая мазохистская связь подчеркивает их отчаянную зависимость друг от друга. Секс обременяется необходимостью поддерживать связь при отсутствии любви, создавая повод оставаться вместе. Он помогает замаскировать и изолировать источники ненависти и несогласия, но такой способ нередко вызывает у одного или обоих партнеров клиническую депрессию.

Если брак действительно продолжает существовать только за счет физического секса, можно сделать вывод, что между партнерами существует сильная враждебность. Признают они это или нет, но они оказались в отчаянном положении. Противоположностью ему является ситуация, когда супруги считают, что секс – это лучшее, что есть в их отношениях, но наравне с ним видят и другие положительные аспекты своей связи, даже если не могут их вербализовать. В этом случае секс может выступать символом позитивных сторон брака, но не являться его единственной основой.

Какую роль в браке играет секс?

Свидетельства, подтверждающие, что секс в самом деле обладает определенным потенциалом для поддержания брака, приходят из разных источников. Многие пары утверждают, что в трудные времена секс служит им опорой и приносит удовольствие. Но в клинике чаще встречаются пары, которым чего-то недостает в сексуальной жизни, и из-за этого их брак оказывается в опасности – несмотря на взаимную любовь и преданность. С точки зрения «физиологии брака» это можно рассматривать как ненамеренную «экспериментальную ампутацию» – по аналогии с экспериментами физиологов, удаляющих орган, чтобы посмотреть, как животное будет функционировать без него. Случаи, в которых сексуальную проблему удается устранить с помощью относительно простых форм сексуальной терапии, дают немало полезной информации об эмоциональной физиологии секса как поддерживающей основы брака.

 

Восстановление нормального состояния брака

Солу и Нэнси было около 25 лет, их брак продолжался четыре года. Они любили и поддерживали друг друга во всех сферах, за исключением сексуальной. Нэнси секс никогда не нравился, и Сол из-за этого чувствовал себя все более подавленным. Когда он ложился с ней в постель или пытался обнять ее, она переживала это как давление. В сексуальной терапии выяснилось, что Сол также страдал дисфункцией. Из-за его преждевременной эякуляции Нэнси никогда не хватало времени, чтобы насладиться генитальной стимуляцией, даже если бы она знала, как это сделать. Для Сола сексуальный опыт нес остатки чувств, связанных с его назойливой матерью, одержимой собственническими наклонностями и отрицавшей его право на удовольствие. Например, когда ему было 19, она внезапно вошла в гостиную, где он сидел со своей первой девушкой, застенчиво держа ее за руку, и заявила: «Я знаю, что вы тут делаете, и вам следует это прекратить!»

Нэнси же не могла позволить себе переживать сексуальные чувства как женщина, потому что это помешало бы ей играть привычную роль ребенка – роль, дававшую ей право сохранять любовь к отцу, не испытывая при этом всепоглощающего чувства вины за то, что она заняла место матери. Страх перед матерью, разделяемый обоими супругами, поддерживал их бессознательные совместные попытки удержать Нэнси от поведения и реакций взрослой женщины.

В процессе сексуальной терапии Нэнси сообщила об усилении тревоги в ситуациях, когда от нее требовалось доверие, о переживании угрозы нарушения своих личных границ, о страхе вторжения. Несмотря на присущую ему мягкость, Солу пришлось учиться терпению и сдержанности. Ему было нелегко реагировать на страхи Нэнси сочувственно, не испытывая гнева. Благодаря их усилиям они стали больше доверять друг другу, научились давать и более терпимо относиться к трудностям другого. Эти улучшения, поначалу незначительные, подкреплялись удовольствием, которое давала им наладившаяся сексуальная жизнь.

Спустя год восстановившаяся половая жизнь приобрела новую функцию в их жизни, но перестала занимать прежнее важное место в их отношениях, как это было тогда, когда она была нарушена. Теперь секс стал для них доступным источником удовольствия и поддержки в трудные периоды. Иногда он был волнующим, но чаще приятно подкреплял их взаимную заботу друг о друге. Гнев, имевший разное происхождение, препятствовал нормальному функционированию сексуальности, пока они не сумели сплотиться, после чего сексуальность стала основой для их воссоединения. Как и во многих других парах, как только секс стал работать на них, он превратился в неотъемлемую, иногда исключительную, часть их совместной жизни.

Функции «достаточно хорошего секса» в браке

В первой главе мы рассматривали функции «достаточно хорошего секса» (этот термин возник по аналогии с «достаточно хорошей материнской заботой» Винникотта) с точки зрения восстановления и интеграции объектных отношений. Достаточно хороший секс с партнером позволяет воспринимать его как целостный объект – фрустрирующий и идеальный – подобно тому, как достаточно хорошее материнство позволяет младенцу перейти на стадию участия (concern) по отношению к целостной матери, обретая способность удерживать мать как целостный объект и не испытывая необходимости расщеплять ее на хороший и плохой объекты. К этим функциям относятся:

 

1) восстановление внутренних и внешних объектов, поврежденных в ходе переживания жизненных невзгод, причем ущерб этот частично воспринимается как нанесенный самим субъектом;

2) репарация, возмещение по отношению к объекту и получение прощения;

3) обновление общей связи и подготовка к сепарации, которая неминуемо последует;

4) интеграция телесных влечений с общим течением брака.

 

С другой стороны, необходимо соответствовать требованиям как внутренних объектов, вызывающих амбивалентное отношение, так и тех, что составляют Супер-Эго. Поэтому «достаточно хороший секс» выполняет и другую функцию:

 

5) стремление к соответствию важнейшим, задающим стандарты аспектам внутренних объектов (под давлением со стороны антилибидинальной системы);

6) восполнение недостающих аспектов внутренних объектов и соответствующих аспектов самости, что отражает более позитивный образ себя, в особенности в сравнении с Эго-идеалом.

 

И Нэнси, и Сол нуждались в менее навязчивой и более сочувствующей матери. В юности они оба боролись с чувством несоответствия нереалистичным (теперь самостоятельно на себя возлагаемым) требованиям. До начала сексуальной терапии постоянно проявлялось их критическое отношение к себе, отчего оживало прежнее чувство фрустрации. Впоследствии ожидания удовлетворялись благодаря переживанию «переходного пространства» между ними, которое «контейнировало» депрессивную тревогу. Опыт, подобный описанному здесь, демонстрирует, что когда в отношениях пары присутствуют сексуальные нарушения, им часто начинает казаться, что в этом и заключается их основная проблема. Если нарушения удается исправить, секс становится лишь одним из аспектов их отношений, уже не имеющим чрезвычайной важности, такая ситуация обычно складывается в большинстве нормальных браков.

 

Секс и личные границы

Секс также играет роль в установлении дистанции и проведении границ между двумя людьми. В браке партнерам приходится бороться с избытком близости столь же часто, как и с ее недостатком. Для многих вопрос состоит не в том, как стать ближе, а в том, как защитить свою территорию. Женщины чаще боятся оказаться в полной власти мужа; у мужчин нередко присутствует страх попасть в ловушку, быть поглощенным. Глубинный бессознательный страх оказаться в заложниках у своего супруга неизменно приводит к мысли, что поддержание дистанции – гораздо безопаснее. Ряд примеров, описанных в прошлых главах, позволяет в деталях представить этот аспект интимности.

Таким образом, можно объяснить парадоксальность неудачного исхода сексуальной терапии: в сексуальной сфере наступает улучшение, а в браке – нет. Для таких пациентов улучшение сексуального функционирования не приводит к восстановлению доверия или близости в отношениях. Вместо этого секс становится силой, вторгающейся за пределы доверия. В таком случае восстановление физического сексуального взаимодействия показывает, что его отсутствие было частью защитного барьера, который держал партнеров на безопасном расстоянии друг от друга. Для некоторых индивидов это может восприниматься почти как жизненно-важная функция.

Миссис Р. была хрупкой 36-летней женщиной, часто подверженной вспышкам гнева. Начав сексуальную терапию, она смогла существенно повысить свою чувственность. Ее муж, казалось, тоже успешно преодолевал свою вторичную импотенцию и преждевременную эякуляцию, возникшие пять лет назад, когда миссис Р. утратила интерес к сексу. Пара добилась заметного прогресса на этапах терапии, когда использовались упражнения «центр чувственности» и «генитальный массаж».

Однако из-за ригидных защит характера миссис Р. у терапевтов не возникало ощущения, что они могут помочь миссис Р. проявлять большую эмпатию к своему мужу. Тем не менее, она продолжала активно заниматься сексуальной терапией, несмотря на параноидальный гнев, который она часто направляла на людей, находящихся на периферии ее жизни. Борьба, продлившаяся пять лет, в течение которых в психотерапии наблюдался прогресс, была направлена на поддержание расщепления объектов, что позволяло ей воспринимать свои центральные объекты и терапевтов как внушающих доверие и поддерживающих ее.

Однако когда в сексуальной сфере началось улучшение и ее муж снова обрел надежду, она больше не смогла подавлять свой гнев. Он начал открыто проявляться во время упражнения, которое предписывает держать пенис во влагалище без движения. На следующей фазе, когда им нужно было начать медленно двигаться, миссис Р. не вынесла ощущения потери контроля над собственным сексуальным возбуждением. Почувствовав себя во власти мужа и терапевтов, она начала испытывать гнев, который усиливался по мере того, как возбуждение нарастало. Она стала думать, что ее никто не понимает. Котерапевт-женщина назначила ей индивидуальные сессии, однако проработать сложившуюся ситуацию так и не удалось. Терапевтам пришлось прервать работу с этой парой. Чета Р. вернулась в то же состояние враждебного перемирия, в котором находилась до начала сексуальной терапии, несмотря на то, что теперь они могли заниматься сексом.

Г-жа Р. использовала сексуальную терапию, чтобы отделиться от терапии в целом. Несколько лет она с пользой работала с женщиной-терапевтом, которая направила ее к котерапевтам для прохождения сексуальной терапии. Похоже, она использовала обретенный секс как переходное явление, но не для того, чтобы сблизиться с трансферентной матерью, а чтобы установить контроль над собственным чувством отделенности. Под «пониманием», которого ей не хватало, могло подразумеваться материнское понимание потребности в сепарации, несмотря на отрицаемые, но сильные симбиотические стремления. Новым объектом привязанности, союз с которым также угрожал разрушениями, стал ее муж, у которого восстановилась сексуальность. Исчезновение симптомов в сексуальной сфере было использовано как предлог, чтобы прервать лечение, хотя она обсудила это решение с мужем. Она, похоже, решила остановиться на незначительном продвижении вперед и общем чувстве облегчения.

Девственные браки

Супружеские пары, обращающиеся за помощью в связи с невыполнением супружеских обязанностей, описаны Леонардом Фридманом в его книге «Девственные жены». Некоторое количество таких пар, которых удалось лично наблюдать автору и его коллегам, состояло из неискушенных индивидов, родом из строгих религиозных семей. Здесь будет уместно вспомнить комментарии из главы 7, посвященные тому, как индивиду через его родителей передаются религиозные устои. Описанные в этой главе супруги были похожи на детей и вели уединенную жизнь, поддерживая чрезвычайно зависимые и близкие отношения с родителями. Очевидно, что основная роль здесь принадлежит не религиозным устоям per se (самим по себе), но их передаче через гиперопекающих родителей. Некоторых из этих пар объединяло желание наладить сексуальную жизнь. В других браках одного из супругов устраивало ее отсутствие. Случай, описанный ниже, так же попадал в эту категорию, пока жена не захотела завести ребенка.

Луис и Рэчел, женатые четыре года, были ортодоксальной еврейской парой. Изначально за помощью по поводу отсутствия секса обратилась Рэчел, поскольку она захотела завести ребенка. Луису был 41 год, и до встречи с будущей женой он имел очень мало любовных связей. Он жил дома, в подчинении у своей овдовевшей матери. Рэчел, которой на момент обращения к терапевту было 33 года, также жила с родителями и преподавала в начальной школе. У нее были отношения с мужчинами, но в физическом плане они не заходили дальше поцелуев. Ее родители сочли Луиса подходящей партией для нее. Его же мать не была столь дружелюбна по отношению к Рэчел и предпочла бы оставить сына при себе.

Сексуальная дисфункция, препятствовавшая совокуплению, заключалась в комбинации вагинизма Рэчел и «первичной импотенции» Луиса. При попытке полового акта у него пропадала эрекция. В процессе терапии нас поразила их наивность, от которой ни один не хотел отказываться как от защиты от близкого контакта. Рэчел по природе своей была склонна командовать и, по всей видимости, напоминала Луису мать. Хотя она, как правило, была уверена в своей правоте, она испытывала страх, тревогу и чувство зависимости. Ее поразила мысль о том, что зачатие детей может приносить удовольствие. В процессе терапии она критически относилась к мальчишескому энтузиазму Луиса, который в своем опыте впервые зашел дальше эпизодической мастурбации, сопровождающейся чувством вины. Рэчел продолжала считать самым важным деторождение. Ее интересовала лишь возможность засунуть пенис мужа достаточно глубоко, чтобы совершилось все необходимое; даже на поздних стадиях терапии она спрашивала о возможности искусственного оплодотворения. До самого конца, когда она и в самом деле забеременела, она оставалась контролирующей мамашей. Луис не возражал, поскольку привык к такого рода заботам. Его радовало обретенное им малое количество сексуального удовольствия, и свои чувства он старался выражать так, чтобы Рэчел могла сносить их, не разделяя.

Отсутствие секса в этой паре способствовало поддержанию разделяемого обоими раннего симбиоза, составлявшего основу их брака. Их незрелость имела черты той связи, которая осталась неизменной с первого года жизни. И Рэчел, и Луис сохраняли чрезмерно близкие, слабо дифференцированные отношения с их матерями. В их совместной жизни каждый представлял для другого недифференцированный и асексуальный суррогат собственной матери. Чтобы сохранять этот союз, им приходилось подавлять агрессию, которая могла бы разлучить их, иначе говоря, продвинуть их на стадию сепарации. Этого удалось достичь совместными усилиями за счет того, что Луис отказался от любых проявлений агрессии, предоставив Рэчел выполнять эту функцию за них обоих. Ей досталась двойная порция агрессивности: она контролировала Луиса и других, сама же испытывала фрустрацию из-за того, что не получала поддержки и не встречала сопротивления. Секс для них имел угрожающие свойства, потому что в нем была агрессия, направленная на Рэчел; избежать этого можно было только в том случае, если она полностью контролировала ситуацию. Крайняя наивность представляла собой разделяемый ими обоими защитный стиль, предохранявший их от проявления их подавленной и спроецированной вовне агрессии. Эту наивность можно рассматривать как защиту от когнитивного развития, сопровождающего процесс сепарации от матери. Стиль их личностной защиты оставался неизменным еще долго после того, как удалось вылечить сексуальную дисфункцию, составлявшую его основной компонент.

Гомосексуальные «браки»

Многие из уже рассмотренных нами принципов остаются верными и для гомосексуальных союзов, в которых оба партнера испытывают друг к другу устойчивые чувства. В этом случае сексуальная жизнь представляет собой такую же связь, как и в гетеросексуальных связях. Как отмечалось в главе 9, выбор партнера своего пола является компромиссом, корни которого скрываются в развитии субъекта. Мужчина-гомосексуалист, как правило, испытывает страх перед женщинами и чувствует себя неадекватным в мужской роли, но не менее верно и то, что большинству гетеросексуальных пар приходится идти на множество компромиссов, чтобы защитить свои браки, и иногда они оказываются вынуждены мириться с патологией не менее тяжелой, чем та патология, на которую указывает гомосексуальный выбор партнера. Отметив эти отклонения в развитии, мы можем переходить к рассмотрению гомосексуализма с точки зрения принципов, разработанных для гетеросексуальных пар.

Джэк обратился ко мне потому, что чувствовал, что его «брак» находится в опасности. Он заверил меня, что совершенно не хочет отказываться от своего гомосексуализма, однако был очень расстроен тем, что его партнер и любовник, с которым он прожил пять лет, уже почти год не испытывает интереса к сексу. В последние несколько месяцев Джэк заметил, что начал засматриваться на других мужчин. Он даже завел отношения с одним парнем, к которому испытал внезапную сильную страсть. По его словам, это был «неумный юнец с красивым телом». Секс с ним был очень возбуждающим и приносил удовлетворение, однако Джэк чувствовал себя ничтожеством и предателем. «Я хочу иметь отношения только с Риком, но не знаю, как заинтересовать его, – сказал он. – Он говорит, что предан мне, но сам находится в подавленном настроении, раздражается и не испытывает ко мне интереса. Ему теперь никуда не хочется ходить, не хочется заниматься сексом. Кажется, он думает, что я для него больше ничего не стою. Он ведет себя, как старая дева, осаживает меня по любому поводу».

Поскольку Рик не захотел прийти на консультацию, я побудил Джэка сообщить ему про свои сексуальные отношения на стороне и рассказать о своих тревогах. Ситуация была настолько тяжелой, что Джэк думал, что ему придется закончить эти отношения, хочет он того или нет. Я считал, что Рик также должен совершить сознательный выбор и сказать, было ли расставание тем, чего он добивался, и следовало ли воспринимать исходящие от него послания как сигнал неудовлетворенности. Когда Джэк рассказал ему о своих отношениях на стороне, реакция последовала немедленно. Во льду между ними образовалась трещина. Депрессия Рика растаяла, он снова стал испытывать влечение к Джэку. У них как будто начался медовый месяц, продолжавшийся две недели. Впоследствии их чувства несколько ослабели, но преданное отношение друг к другу было восстановлено. Интерес Джэка к другим мужчинам испарился – к его облегчению.

В этой паре, как и во многих гетеросексуальных союзах, секс стал мощной силой, которая смогла поддержать близость, вернуть им чувство благополучия и успокоить мучивший их детский страх быть покинутыми.

Функции секса в браке

Когда секс присутствует в браке как ресурс, он действует и на сознательном, и на бессознательном уровне, принося удовольствие и обновляя связь в паре, служа утешением в стрессовых ситуациях, исцеляя и объединяя. Благодаря его силе, оба партнера могут преодолеть свои страхи, представляющие иррациональные пережитки младенчества и детства, страхи, нередко угрожающие разделить пару, несмотря на ее желание оставаться вместе. В общем, секс поддерживает интегративные силы депрессивной позиции против сил предшествующей ей параноидно-шизоидной жизни.

Однако при всей важности секса как конструктивной и объединяющей силы он обладает и гигантским разрушительным потенциалом, начинающим действовать в том случае, если в сексуальной сфере возникает разлад. Это может быть признаком нарушения взаимозависимости, неумения удовлетворить потребности, оставшиеся с раннего возраста, неспособности справляться с вызванными развитием переменами. Когда муж ищет связь на стороне или жена утрачивает интерес к сексу, можно говорить о нарушении близости между ними. Недостаток сексуальной жизни представляет собой серьезную угрозу для брака, потому что запускает действие новых сил, ведущих к разрыву. Именно от этого разрушительного фактора страдает пара, которая имеет в целом довольно прочные отношения, но в сексе возникает проблема, по всей видимости, не связанная с нарушением близости. В таких довольно редко встречающихся случаях терапия, как правило, протекает легко, и паре удается начать новую сексуальную жизнь без особого сопротивления.

Но в большинстве пар секс как сила, ведущая к восстановлению или разрыву, оказывается более сложной. Даже исследовав происхождение собственной сексуальной проблемы, они должны воскресить чувства друг к другу, прежде чем секс поможет им соединиться. Им придется отказаться, по крайней мере на время, от взаимных обид и фрустрации. Секс, в силу их способностей, сможет стать средством восстановления. В случае их неудачи секс будет бессилен.

Назад: Глава 11. Телесные аспекты образования отношений в процессе ухаживания и в браке
Дальше: Глава 13. На краю: секс и сепарация

Andriy
OK