Чжаочжоу не оставил после себя никаких собственных сочинений, но у нас есть записи о его беседах и диалогах с другими учителями и своими подопечными монахами. Если Мацзу и Дэшань для обучения других использовали удары и крики (см. главы 6 и 9), то Чжаочжоу полагался, можно сказать, на их изобретательность и юмор. Многие его поступки были очень странными и не поддаются простому объяснению, а его изречения часто парадоксальны или с виду нелепы. Вместе с тем в его беседах с другими монахами мы улавливаем проблески безудержной игривости, которая является результатом достижения высокого духовного уровня.

Например, во время пребывания в монастыре Нанкуаня Чжаочжоу однажды поручили следить за светильниками в монастыре. Когда все отсутствовали и работали в саду, Чжаочжоу вошел в зал монахов и закричал: «На помощь, пожар! На помощь, пожар!» Разумеется, все в панике устремились обратно в зал. Но никакого пожара не было, монахи нашли только Чжаочжоу, кричащего изнутри зала за плотно закрытой дверью. Монахи растерялись, не зная, что делать. Тогда Нанкуань снял ключ с крючка за дверью и бросил его в зал через окно, хотя замочная скважина для замка на двери была только с внешней стороны.

Чжаочжоу разыграл эту проделку, чтобы развлечься или у него был более глубокий мотив? Вероятно, он и Нанкуань придумали эту сценку как способ испытания монахов. Следует пояснить, что пожар, о котором кричал Чжаочжоу, на самом деле был не тот пожар, которого боялись монахи, а внутренний пожар страстей и иллюзий. Поняв это, Нанкуань бросил ключ внутрь, где он был бесполезен для Чжаочжоу, если бы там был настоящий пожар. Этим поступком Нанкуань показал, что каждый из нас сам ответственен за свое затруднительное положение; выбраться из него мы можем только своими силами. Учитель может указать путь, но ученик должен совершить всю работу сам, о чем мы часто забываем, когда сталкиваемся со своими собственными учителями.

Диалоги Чжаочжоу полны искристого иконоборческого юмора, как например, в следующем эпизоде.

Монах спросил Чжаочжоу: «Что является духовным?»

Чжаочжоу сказал: «Лужа мочи в Чистой земле».

Монах сказал: «Я прошу, чтобы вы открыли это мне».

Чжаочжоу сказал: «Не искушай меня».

Чжаочжоу пытался передать этим, что духовное можно найти в повседневной жизни. Нет никакого противоречия между чистым и нечистым. Обе категории — просто ярлыки, так как все категории — вопрос точки зрения и перспективы.

В подобном же духе выглядит еще одна забавная история.

Однажды, когда Чжаочжоу был в туалете, он позвал Вэньюаня.

Вэньюань ответил: «Да?»

Чжаочжоу сказал: «Я сейчас сижу в туалете, и поэтому мне больше не нужно объяснять вам Дхарму».

Другими словами, посещение туалета тоже является выражением Дхармы, так как все это естественно, как и любая повседневная деятельность. По сути, Чжаочжоу говорит о том, что если истинная Дхарма может оказаться даже в туалете, то существует ли в мире такое место, где ее нельзя найти? Дзэнские учители, подобные Чжаочжоу, любили подчеркивать, что поскольку природа будды всегда присутствует в настоящем, пробуждение и прозрение могут произойти даже в момент самых обыденных действий. Понимание этого часто может служить источником мощной поддержки и воодушевления в тех случаях, когда мы оказываемся в менее идеальных ситуациях.