Россия нуждалась в иностранных специалистах и нанимала их. Большинство из них были англичанами. Никаких особых преференций они не получали и росли в званиях и должностях, как все. Из пяти командиров русских эскадр двое были англичанами – Джон Эльфинстон (2-я эскадра) и Самуил Грейг (5-я эскадра). Рядовых же английских офицеров было значительно больше.

Среди англичан на русской службе было немало здравых, компетентных и главное – искренне преданных своей новой родине моряков. Например, адмирал Самуил Грейг. Он верой и правдой служил России на различных должностях, участвовал во многих сражениях и внес большой вклад в развитие и перевооружение русского флота. Именно Грейг проявил исключительную лояльность к Екатерине, доставив в Россию в 1775 году княжну Тараканову. Европейские державы к факту ее пленения относились крайне отрицательно. Поступок Грейга красноречиво показал, кому и насколько он был предан.

Незадолго до начала Архипелагской экспедиции в России появился наш первый «подозреваемый». 30 мая 1769 года англичанин Джон Эльфинстон в чине капитана 1-го ранга был зачислен в русский флот. 9 июня того же года вопреки всем правилам высочайшим приказом он же был произведен в контр-адмиралы «сверх комплекта». Стремительное повышение произошло при протекции руководителя Коллегии иностранных дел Никиты Ивановича Панина, известного англомана и одного из создателей «Северного аккорда» (альянс России, Пруссии, Швеции, Польши). Панин был врагом братьев Орловых – инициаторов Средиземноморской экспедиции.

Вероятно, Эльфинстон был для Панина весьма важной фигурой. Как высокопоставленный командир, он был способен не только влиять на ход событий, но и доносить информацию из лагеря Алексея Орлова. Вероятно, Панин при этом был не единственным корреспондентом, с кем связывался Эльфинстон. Англичанин с таким же успехом мог работать и на британское адмиралтейство. Последующие события наводят на такие мысли, хотя это в большей степени предположение со своими за и против.

Личность второго «подозреваемого» можно обозначить как человек-загадка. До последнего времени мне не было известно даже его имя. Просто Гордон, вернее, лоцман Гордон. Никаких подробностей его жизни, ничего, что могло бы помочь составить портрет таинственного лоцмана. Я не мог понять, как, когда и при каких обстоятельствах Гордон попал на русскую службу, пока не нашел доклад контр-адмирала Эльфинстона графу Панину от 11 января 1770 года из Портсмута: «Господин Гордон, произведенный мною в лейтенанты и взявшийся в качестве лоцмана провести «Святослав», доносит, что этот корабль не может продолжать плавания в настоящем его положении и что это почти чудо, как он дошел сюда».

Лоцман Уильям Гордон стал для меня почти мифическим персонажем. Хотя он и существовал в реальности. Буквально перед сдачей рукописи в издательство я получил ответ от самого крупного в Великобритании специалиста по британской колонии в Санкт-Петербурге в екатерининские времена и участию британских офицеров в русских военно-морских экспедициях, профессора кафедры славяноведения Кембриджского университета Энтони Кросса. Мой вопрос был очень прост: «Who is mister Gordon?» Господин Кросс любезно согласился помочь мне и нашел двух однофамильцев. Но они, к сожалению, не имели никакого отношения к нашей истории. Уильям Гордон так и остался человеком-загадкой, попавшим на русскую службу при содействии контр-адмирала Джона Эльфинстона.

И наконец, наш третий «подозреваемый». Уильям Роксбург приходился двоюродным братом адмиралу Самуилу Грейгу. В 1764 году Роксбурга приняли на русскую службу в чине капитана 2-го ранга. Он служил на Балтийском море. В 1769 году в звании капитана 1-го ранга принял участие в Архипелагской экспедиции, командовал линейным кораблем «Три Святителя». После сражения при Наполи-ди-Романья и, возможно, в результате конфликта между офицерами эскадры и контр-адмиралом Эльфинстоном Уильям Роксбург заменил на корабле «Святослав» капитана 1-го ранга Степана Хметевского. С этого момента начинается наше путешествие по следам последнего плавания самого большого корабля Архипелагской экспедиции.