Холод пронизывал до костей. Ледяной ветер сбивал с ног. Элегантная белая шубка, которую Оливия купила перед отъездом, выглядела шикарно, но совершенно не защищала от порывов декабрьского ветра. Девушка с трудом шла по проселочной дороге, то скользя на льду, то проваливаясь в жидкую грязь.

– Сапоги за пятьсот долларов. Черт бы поб…

Сзади резко просигналила машина, Оливия вздрогнула от неожиданности и на мгновение замерла.

За целый час ей не встретилось ни машины, ни прохожего. А тут остановилась машина. Оливия отошла к обочине, освобождая дорогу, машина не сдвинулась с места. По спине пробежал холодок. Сердце сжалось от страха. Водитель явно что-то задумал.

«Кажется, он собирается меня убить. А что? Пустынная дорога, подходящее место. Весело начинаются выходные, ничего не скажешь!»

В лицо ударил новый порыв ветра. Оливия зажмурилась от ужаса, представив, как водитель выходит из машины и набрасывается на нее. Но прошла минута, другая – ничего не произошло. Она осторожно приоткрыла глаза. Водитель не выходил. Однако расслабляться рано, все в любой момент может измениться. Оливия в панике оглядывалась в поисках спасения. Машина медленно тронулась. Кровь застучала в висках, в глазах потемнело. Спасения ждать неоткуда. Подумалось, что если произойдет чудо и ее не убьют, она залепит этому Эдварду Винчестеру хорошую пощечину. Как можно быть таким безответственным, бросить ее на произвол судьбы в чужой стране? Из-за его забывчивости она сначала продрогла до костей, а теперь находится на волосок от смерти. Интересно, сколько времени понадобится полиции, чтобы найти ее обледенелый труп?

Машина опять просигналила. Оливия боязливо оглянулась. Автомобиль уже совсем близко. Свет фар слепил ее. Девушка остановилась. От страха подкашивались ноги, тем не менее она понимала, что нужно дать понять преследователю, что без боя она не сдастся.

Машина остановилась, водитель – высокий мужчина в длинном сером пальто – направился к Оливии. Он выглядел элегантно. Теперь Оливия смогла как следует рассмотреть и его машину. Дорогая спортивная модель. «Но ведь не все преступники ездят на пикапах». Она так сильно сжала кулаки, что ногти впились в ладони.

– Садитесь в машину! – приказал мужчина грубым хриплым голосом. Судя по всему, он не терпит возражений. Оливия повиноваться не собиралась. Резко отвернулась от него и решительно зашагала по дороге. Она слышала, как водитель сердито захлопнул дверцу машины и поехал за ней, но, не оглядываясь, продолжала идти вперед. Машина поравнялась с ней, незнакомец открыл окно. Автомобиль резко затормозил. У Оливии подкосились ноги.

– Оливия Мэтьюс, садитесь в машину, – повторил незнакомец.

Она с удивлением взглянула на него. Откуда он знает ее имя? Стекло, наполовину скрывавшее его лицо, совершенно обледенело.

– На улице жуткий холод. К тому же время позднее. Залезайте в машину. – Мужчина говорил с ярко выраженным британским акцентом. Странно, откуда он ее знает? Она никогда его не видела, а здесь знакома только с Уиллом и Фионой.

– Кто вы?

– Пасхальный кролик, – съязвил он. – Глупый вопрос. Я Эдвард. Залезайте же скорее.

Эдвард Винчестер. Вот в чем дело! По его милости Оливии пришлось битый час трястись в метро, потом долго ехать в автобусе, пробираться по скользкой проселочной дороге, разыскивая дом, в котором она никогда в жизни не была.

– Как вы вовремя!

Страх и раздражение уступили место облегчению. Оливия покатила чемодан к машине. Неожиданно с громким щелчком чемодан раскрылся. Она стала поспешно его закрывать и поскользнулась. Чтобы удержаться на ногах, попыталась схватиться за ручку на дверце машины, потеряла равновесие и упала. Сапоги за пятьсот долларов в очередной раз подвели. Эдвард поспешил ей на помощь.

– Впервые вижу такие нелепые сапоги, – усмехнулся он, взял девушку за плечи и довольно грубо поднял. Ей было очень неловко. Но делать нечего, она вцепилась в отвороты его пальто, удерживая равновесие. Мужчина пальцами впился ей в плечо, причиняя ощутимую боль.

– Вообще-то, покупая эти сапоги, я не предполагала, что придется идти по проселочной дороге. Думала, вы встретите меня в аэропорту. – Ее взгляд уперся в его широкую грудь.

– Все равно этот ваш наряд совершено не годится для декабря в Британии. Зимы у нас довольно суровые.

Он вцепился ей в плечо мертвой хваткой, но вдруг дрогнул. Они находились в опасной близости друг от друга. Эдвард прижимал ее к груди. Его дыхание обжигало ей лоб. Она уперлась носом в его шею. Слегка отстранившись, подняла глаза и наконец-то смогла хорошо рассмотреть его лицо. Красивые карие глаза, длинный прямой нос, высокие скулы. Очень похож на Уилла, только гораздо красивее. Оливия почувствовала, что краснеет. И еще внизу живота разлилось приятное тепло. Нет, надо выбросить из головы все эти глупые мысли. Сколько можно обжигаться? Ни за что на свете она больше не влюбится в негодяя, которому нет до нее дела.

Эдвард тоже не отрываясь смотрел на нее. Во взгляде его читалась досада. Оливия не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Он все так же сильно прижимал ее к себе. Она вдруг ясно ощутила, что в живот упирается что-то твердое. Значит, близость их тел возбуждает не только ее? Сначала Оливия хотела сделать вид, будто ничего не происходит, но неожиданно ей захотелось с ним пофлиртовать.

– Говорите, мой наряд не годится для зимы в Британии? Может быть, дадите мне урок британской моды? – Она улыбнулась и бросила на него лукавый взгляд.

Это не смягчило Эдварда. Он продолжал смотреть на нее так же холодно.

– С большим удовольствием поучил бы вас хорошим манерам, – сердито проговорил он. – Если вы решили перенести вылет, должны были предупредить об этом заранее.

Он наконец убрал руку с ее плеча. Оливия заскользила и чуть не упала. Пришлось опять вцепиться в отвороты его пальто. Ее вновь накрыла волна вожделения, отчего ей стало неловко и щеки залила краска. Она отстранилась от Эдварда, собираясь самостоятельно сесть в машину. Но ноги вновь стали разъезжаться на льду.

Эдвард помог ей сесть на переднее сиденье.

– Хотите, пристегну вам ремень безопасности?

Оливия смерила его надменным взглядом, как смотрела на наглецов, пристающих в барах, и на друзей своей сестры. Эдвард рассмеялся, обнажив превосходные белые зубы, захлопнул дверцу и, обойдя машину, сел за руль.

– Мы и так безнадежно опоздали, – раздраженно бросил он, понимая, что непростительно груб с ней. Но, в конце концов, его можно понять. У него не было ни малейшего желания подвозить знакомых Уилла. Хотя Оливия скорее подруга Фионы, а та ничего для него не значила. Какое имели право Фиона и Уилл нарушать его планы? Почему обратились с этой просьбой именно к нему? А когда он приехал в аэропорт и не застал Оливию, так и вовсе взбесился. От того и грубил.

– Вообще-то я сообщила Фионе, что рейс перенесли. Неужели она ничего вам не сказала?

Это разозлило Эдварда еще больше. Судя по всему, она совершенно не чувствует вины за то, что заставила его ждать.

– Примите мои извинения. Я должен был отменить встречу с премьер-министром, чтобы встретиться с Фионой и узнать, не перенесли ли ваш рейс, – язвительно проговорил он.

Вообще-то сегодня у него была встреча с министром торговли, но дела это не меняло. Он очень злился на Оливию и на эту глупую ситуацию. Эдвард искоса взглянул на нее. Судя по всему, она из тех женщин, которые совершенно не думают об окружающих. Эгоистичная, пустая, должно быть, уверенная в своей неотразимости и флиртующая при первой возможности.

Впрочем, надо признать, обладает врожденной сексуальностью. Эдвард вновь окинул ее взглядом. Идеально прямые светлые волосы, непристойно короткая шубка, облегающие кожаные штаны, слишком яркий макияж. Таких девушек немало в Челси. Ее идеальная фигура вызывала у него сильнейшее желание. Особенно когда они стояли у машины, прижавшись.

По его лицу скользнула улыбка. Как очаровательно она надула губки, когда он помог ей сесть. Очень хотелось притянуть ее к себе и поцеловать. Ее губы! Такие пухлые, соблазнительные…

«Просто замечательно, Винчестер! Стоит какой-нибудь красотке с точеной фигуркой и пухлыми губками оказаться в опасной близости от тебя, как ты полностью теряешь над собой контроль. Инстинкты первобытного человека!»

– Вам совсем не обязательно было отменять встречу с премьер-министром. Могли бы слегка поторопить его. Эти премьер-министры всегда так много болтают.

– Поторопить? – возмущенно воскликнул Эдвард.

– Да, поторопить. Что такого?

– Значит, вы считаете, я должен был поторопить премьер-министра Великобритании? Вы серьезно?

– Но ведь он всего лишь человек, – капризно протянула Оливия.

«Всего лишь человек»! Нет, все-таки эта женщина непроходимая дура! Эдвард терпеть не мог глупых женщин. Даже таких привлекательных, как эта. И потому решил больше с ней не разговаривать. Незачем тратить время и силы на пустышку.

Она на целых три минуты замолчала. Эдвард даже подумал, что не совсем справедлив к ней. Но когда Оливия опять заговорила, он в очередной раз убедился в своей правоте.

– Почему вы не сказали, куда мы едем?

– Я думал, это и так понятно.

– Мужчина в пабе, у которого я спрашивала дорогу, сказал, что я почти у цели.

– Дом моих родителей в двадцати минутах езды от автобусной остановки. А пешком, да еще в такой неудобной обуви, у вас ушла бы целая вечность.

– Как бы там ни было, мне нужно переодеться.

– Нет, мы и так уже опоздали. И зачем вам переодеваться? Ваш наряд смотрится прекрасно.

Он опять украдкой покосился на нее. Оливия совершенно не похожа на женщин из его окружения. Подруги его сестры одевались гораздо скромнее. К тому же не были такими напористыми и самоуверенными.

– Неужели вы не понимаете? Я сутки летела, потом целый час тряслась в автобусе и в довершение всего карабкалась по снежному холму. Мне просто необходимо переодеться.

Настойчивости этой женщины можно было только позавидовать.

– Простите, но это невозможно. Мы и так опоздали.

– Невозможно? – Оливия возмущенно закатила глаза. – Ну хорошо! Тогда остановите машину.

– Зачем?

– Я переоденусь на заднем сиденье.

– Не нужно переодеваться. Когда мы приедем, сможете умыться с дороги, если захотите, – сказал Эдвард.

Я не хочу умываться с дороги. Мне нужно переодеться. Немедленно остановите машину!

Он понял, что переубедить ее невозможно и все-таки придется остановиться. Эдвард так сжал руль, останавливаясь, что побелели костяшки пальцев. Эта женщина выводила его из себя. Оливия направилась к багажнику, достала из чемодана несколько пакетов и разложила по всему заднему сиденью. Эдварда передернуло, но он промолчал. Резко взяв с места, подавил тяжелый вздох и поехал дальше, не отрываясь от дороги. Он терпеть не мог опаздывать.

– Интересно, куда подевалось мое платье? Никак не могу его найти.

По всей вероятности, она разговаривала сама с собой, и Эдвард промолчал.

– Это самые худшие выходные в моей жизни. Столько ненужных проблем и сложностей, – не удержавшись, пробормотал он.

И главная проблема – девушка на заднем сиденье машины. Он в очередной раз пожалел, что согласился встретить ее в аэропорту, не мог отказать Уиллу и Фионе, так же как не мог отказаться от участия в мероприятии в доме родителей. При мысли об этом Эдвард поморщился. Судя по всему, это будет ужасно утомительно. Но мать и Уилл без него бы не обошлись. У них бы все развалилось. Он должен следить, чтобы все прошло без происшествий. Эдвард тряхнул головой и выпрямился. Если он сегодня не приедет, в их доме разразится скандал. Надо сделать все, чтобы не допустить этого.

– Вижу, у вас совсем не праздничное настроение, – насмешливо заметила Оливия. – По вашему хмурому виду не скажешь, что вы едете на вечеринку.

Праздничное настроение? О чем она говорит? Неужели думает, что он едет на вечеринку, чтобы как следует повеселиться? Да еще, ко всему прочему, опекать эту лощеную, с южным загаром любительницу вечеринок.

– Вообще-то мы едем на свадьбу, – недовольно заметил он, искоса взглянув на Оливию.

Ее глаза расширились от удивления. Интересно, какого они цвета – серого или голубого?

– Уж не знаю, приходилось ли вам бывать на свадьбах, мистер Мрачность, но, поверьте, там обычно очень весело.

Он в раздражении дернул головой. «Ты едешь на эту свадьбу, чтобы следить за порядком, – напомнил себе Эдвард и изо всех сил вцепился в руль. – Нужно просто пережить эти выходные. Ни о каком веселье речи не идет».

Он снова взглянул на Оливию. Она еще больше все усложнит. В зеркале заднего вида Эдвард увидел, как Оливия достала из пакета нечто фиолетовое, расшитое блестками, и, по всей вероятности, совершенно безвкусное.

– Что это? – Эдвард тщетно пытался скрыть свое отношение к ужасной блестящей тряпке, которую она, судя по всему, считала приличным вечерним платьем.

Интересно, почему женщины так любят все блестящее? В платьях без отделки они выглядели бы гораздо лучше. Оливии, например, пошло бы облегающее простое платье, выгодно подчеркивающее достоинства ее безупречной фигуры. В этих кошмарных блестках она будет выглядеть нелепо. Эдварда всегда раздражали блестки.

– Не подглядывайте, – послышался голос Оливии.

По правде говоря, он не прочь посмотреть на нее без одежды. Но делать было нечего, и Эдвард сосредоточился на дороге. Надо контролировать себя, даже если… И все-таки он не выдержал, бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида. О боже! Неужели ему удалось увидеть ее обнаженную грудь?