Книга: Последний Порог
Назад: Глава 5 Цель
Дальше: Глава 7 Сети дроу

Глава 6
Битва при Порт Лласте

Приветствия следовали за пятью товарищами весь обратный путь до Утешения Камнетеса, и даже в таверне, их стол неоднократно посещали гордые жители Порт Лласта, хлопая их по спинам и обещая, что в приморском городке золото им никогда не потребуется.
— Они жаждали такой ночи, какую дали им мы, — заметил Дзирт в один из немногих моментов, когда эти пятеро остались наедине. — И жаждали кусочка надежды. Слишком долго этот городок был в отступлении, а приспешники Умберли наступали.
— Ба, но разве они не вернутся? — спросила Амбра.
— Только если мы им позволим, — вставил Афафренфер, опередив Дзирта, дроу кивнул и улыбнулся монаху, в знак согласия и одобрения.
К ним подходили другие, каждый нес пенящиеся кружки, и разговор прерывался, чтобы проглотить многочисленные ноты того «ура», что следовало за ними по пути. Дворфа приняла все это со щербатой улыбкой, наслаждаясь почестями, но не так, как она наслаждалась элем.
Афафренфер тоже упивался славой, хотя он не пил алкоголя, монах толкал стоящие перед ним кружки к дворфе, которые, конечно, делали Амбру еще счастливей.
Честно говоря, Дзирт больше любил смотреть на реакцию своих спутников на чествование, чем на радость горожан, которых он нашел удовлетворенными и занятыми возлияниями, в которых он лишь скромно примет участие. У него было тепло на сердце, когда он смотрел на Серую Амбру, она напомнила ему о многих старых друзьях, которых он знал в свои десятилетия в Мифрил Халле и Афафренфер, который, казалось, подтверждал веру дворфы в его добрый нрав. Но больше всего Дзирта согревала искренняя улыбка Далии. Она заслужила эту улыбки, подумал он.
Путешествие в Гонтлгрим разбило эту девушку. Дзирт знал, что даже ее самая желанная победа, убийство Херцго Алегни, отняла у нее больше, чем дала. На пути в Гонтлгрим, прежде чем они узнали, что Алегни пережил сражение на крылатом мосту, Энтрери предположил, что возможно, ожидание мести с безжалостным гневом больше насыщало Далию, чем осуществление этой мести. По пути Энтрери объяснил Дзирту, что люди всегда притворяются, что некий будущий случай решит больше проблем, чем на самом деле может решить осуществление такого случая.
Дзирт немного поморщился, поскольку сейчас он смотрел на юную эльфийку и сравнил этот образ с образом Далии, беспощадно колотящей голову мертвого Херцго Алегни своими дико вращающимися цепами. Слезы, ужас, неумолимый гнев… нет, не гнев, поскольку этого слова не достаточно, чтобы описать эмоции, хлынувшие из поруганной Далии.
Дзирт пришел к пониманию этой ярости, Далия описала ему действительно очень темную сцену. Херцго Алегни убил ее мать, и это после того, как он ее изнасиловал, хотя в то время она была едва ли больше ребенка.
И теперь, в дополнение к запутанным чувствам, терзающим Далию из-за ее отмщения, добавилось другое, еще более глубокое, или, по крайней мере, еще более запутанная и противоречивая проблема: кривой тифлиг-чернокнижник, сын Далии. Дзирт задавался вопросом, какое же смятение сейчас в этом обманчиво хрупком теле? Какие вопросы без ответа, и какие глубокие сожаления?
Дзирт мог только вообразить. Ничего из своего прошлого он не мог сравнить со штормом, бушующим в Далии. Его собственные испытания и травмы, даже предательства его семьи, казалось, бледнели по сравнению с тем, с чем столкнулась эта юная эльфийка — и действительно, это напомнило Дзирту, что она была только в том возрасте, в котором он оставил Дом До’Урден и отправился в Мили-Магтир.
Он хотел сочувствовать, понять, дать какой-то совет и утешить, но он знал, что любые слова, которые он мог бы сказать, несомненно, будут пустым звуком.
Он не мог по-настоящему понять.
Поэтому он повернул голову к тому, кто, по-видимому, мог. Связанные травмой, Артемис Энтрери и Далия нашли утешение друг в друге. Это казалось Дзирту неоспоримым. Теперь он понимал их тихие слова, и почувствовал себя глупцом, что отдался безотчетной ревности и гневу. Правда, опасный Коготь Харона увеличил его реакцию и постоянно подталкивал его образами этих двоих, переплетенных в страсти, но, тем не менее, Дзирт был будто ослеплен своими потребностями и гордыней, он не прошел важное испытание в своих отношениях с Далией.
И где он потерпел неудачу, этот человек, Энтрери, преуспел.
Он посмотрел на убийцу, который спокойно сидел, принимая напитки и даже похлопывания по спине, но со сдержанным, обособленным выражением.
Когда Дзирт обнаружил перерыв в потоке поздравлений, он наклонился и прошептал Энтрери, — Согласись, есть определенное удовлетворение в том, что мы сделали этой ночью, в добре, которое мы сотворили.
Артемис Энтрери посмотрел на него так, как будто он потомок эттина. — На самом деле, — поправил он, — как мне кажется, мы помогли им, а они забросали нас камнями.
— Они не знали, что это вы были на крыше, — возразил Дзирт.
— Тем не менее, обидно.
Но даже неумолимый сарказм Энтрери не мог притупить эту ночь для Дзирта. Он привел своих спутников в это место, надеясь именно на такую ситуацию и развязку. Нет, это описание не подходит, подумал дроу, поскольку эта ночь превысила его самые смелые надежды на их авантюру в Порт Лласте.
И это только начало, поклялся Дзирт До'Урден, поднимая кружку в тосте за Артемиса Энтрери.
Убийца воздержался, но Амбра и Далия с удовольствием присоединились, и даже Афафренфер отбросил неприязнь к алкоголю и поднял кружку.
— Это только начало, — прошептал Дзирт, губами в пене.
* * * * *
— Тэйцы не представляют угрозы, — сказал Эффрон Дрейго Проворному. — Они разрозненны и малочисленны, и во главе с этой нежитью, Валиндрой Теневой Мантией, которая стала лепечущей дурочкой.
— Очень сильной лепечущей дурочкой, — напомнил Дрейго Проворный. Он сидел в кресле, в задумчивой позе, держа руки перед собой и барабаня пальцами, с высокомерным выражением, запечатленным на его выветренном старом лице, будто он смотрел свысока и понимал, что его приспешники на земле, намного ниже него, и не в состоянии понять.
По крайней мере, Эффрон видел это именно так.
Молодой кривой тифлинг старался сдерживать свои эмоции. Эффрон знал, что он уже на зыбкой почве с лордом Дрейго и не хотел усложнять это потенциальное болото взрывом.
Но на самом деле хотел закричать. Он отправился в Лес Невервинтера и заметил тэйцев, число которых сократилось до неорганизованных очагов ревнителей-ашмадай. Сейчас это были независимые банды, явно потерянные, без координации высших сил, в частности Валиндры, которая заняла ту древовидную башню, которой владела Силора, но казалась неспособной ни на что, кроме тарабарщины.
Когда Дрейго Проворный дал ему эту задачу, он думал, что это важное поручение, но скоро, рыская по Лесу Невервинтера, Эффрон захотел знать, вдруг старый иссохший негодяй просто отправил его подальше от более важных вопросов.
— Ты явился, как будто полагаешь, что твои слова должны меня утешить, — сказал Дрейго Проворный.
— Тэйцы не представляют угрозы, — ответил Эффрон, продолжая придерживаться логики.
— Валиндра Теневая Мантия, несомненно, сильна и опасна.
— Она слабоумная.
— Что делает ее вдвойне опасной.
— Она никогда не вернет способности, чтобы организовать рассеянные остатки сил тэйцев в копье, нацеленное на Невервинтер, у нас нет никаких преград против продолжения наступления в Лесу Невервинтера.
— В данный момент это меня не волнует.
Эффрон хотел поспорить, но промолчал и вместо этого переварил слова Дрейго Проворного. Он позволил им впитаться и попытался следовать за рассуждением старого шадовара. Почему Дрейго Проворный говорит такое в связи с тэйскими силами? Или более конкретно, в связи с относительной изменчивостью и опасностью, исходящей от Валиндры Теневой Мантии? Если его не волновало возвращение в Лес Невервинтера или попытка вернуть город, то почему Валиндра и другие тэйцы вообще имели значение?
— Я не верю, что Сзасс Тэм соблаговолит вернуться в регион, — сказал Эффрон. — Кольцо Страха выглядит довольно безжизненным, и, в самом деле, лишено какой-либо реальной силы. Учитывая сложность создания или воссоздания такого кольца, оно вряд ли стоит труда или риска. Жители Невервинтера теперь знают о тэйцах и будут отчаянно с ними сражаться.
— У меня нет оснований полагать, что Сзасс Тэм в ближайшее время направится в Невервинтер, — ответил Дрейго Проворный. — Он мог бы, или, что более вероятно, мог бы кто-то из его выскочек и амбициозных приспешников, но это не имеет значения.
Эффрон понял, что разговор вернулся к начальной точке, и ему снова пришлось сдерживать свои эмоции. Он почти спросил Дрейго Проворного, в чем состоит проблема, учитывая все, что только что сказал чернокнижник, но понимал, что это признание поражения, признание того, что Дрейго Проворный думал на более высоком уровне, чем он, а Эффрон, конечно, не мог этого допустить.
Так что он стоял, довольно долго глядя на старого шадовара, сопоставляя все части воедино в логическом порядке и взвешивая каждый лакомый кусочек, который Дрейго Проворный предложил совместно со способом, который скрытный чернокнижник предложил им.
И тогда он понял.
— Вы боитесь, что Валиндра Теневая Мантия будет угрожать Дзирту и Далии… нет, только Дзирту, — сказал он. — Все дело в бродяге-дроу. Остальные не имеют для вас значения.
— Очень хорошо, — похвалил Дрейго Проворный. — Возможно, ты, наконец, меня слушаешь.
— Она не последует за Дзиртом, если бы она сделала это, то он и его спутники уничтожили бы ее, — сказал Эффрон.
— Ты этого не знаешь. Иной смысл.
— Но я закончил! — настаивал Эффрон. — Валиндра сидит в своей башне, бормоча имя Арклема Грита снова и снова, как литанию против наступающего здравомыслия, а не в попытке его сохранить. И теперь к своему лепету она добавила второе имя, Дор'Кри. Половину времени она несет тарабарщину с этими именами. Он вскинул руки, и драматично запрокинув голову, провозгласил, — Арк-Кри Лем-Дор-Грит! — в шутливой манере.
— Я сомневаюсь, что она достаточно в себе, чтобы вспомнить, что она может бросать заклинания, даже просто излагать слова по отдельности, — закончил он.
— Значит, ты охотно пойдешь и убьешь ее, — ответил Дрейго Проворный.
Эффрон постарался не побледнеть, но знал, что в этом не преуспел. При всем своем комичном драматизме, он знал в своем сердце, что оценка Дрейго Проворного опасности Валиндры Теневой Мантии была, вероятно, намного ближе к истине, чем его собственная. Она лич, в конце концов.
— Это ваш приказ? — спросил он мрачно.
Дрейго Проворный над ним посмеялся, и Эффрон в очередной раз понял, что победа осталась за иссохшим старым негодяем.
— Если она останется в Лесу Невервинтера, не обращай на нее много внимания, только убедись в том, что ты мне рассказал, — приказал Дрейго Проворный. — Наши истинные цели оттуда ушли, и поэтому, возможно, Валиндра о них забудет.
Первая часть последнего изречения насторожила уши Эффрона. — Ушли? — прошептал он.
— Не беспокойся об этом, — наказал Дрейго. — Поверь, я наблюдаю за ними.
Лицо Эффрона напряглось, и он вздрогнул, когда понял, что Дрейго Проворный заметил волнение в его голосе.
— Каков ваш приказ, лорд Дрейго? — спросил он.
— Возвращайся к учебе. Когда ты понадобишься, я дам знать.
Эффрон сел на пол, сопротивляясь нежелательному приказу, но, не имея никакой реальной силы возразить или отменить приказ. Прошло несколько сердцебиений, и Дрейго Проворный посмотрел на него с любопытством.
— Я хочу вернуться на Торил, — выпалил Эффрон, но он знал, что его голос звучал отчаянно и жалко.
Дрейго Проворный улыбнулся.
Эффрон неловко поерзал. Он был на милости старого чернокнижника. Он только что это признал.
— Я предполагаю, не для того, чтобы дальше следить за Валиндрой — заметил Дрейго Проворный.
— Я вам помогу следить за Дзиртом До’Урденом.
— Ты нанесешь удар и будешь уничтожен…
— Нет! — решительно перебил Эффрон. — Я этого не сделаю. Только с вашего согласия.
— Почему я должен тебе доверять? Почему я должен тебе это позволить?
Эффрон только пожал плечами, с его искривленной фигурой и безжизненной рукой, бесполезно болтающейся у него за спиной, это движение казалось курьезным и жалким. У него, конечно, не было ответа, и поэтому, он был удивлен, когда Дрейго Проворный согласился.
— Значит отправляйся на Торил, — сказал старый чернокнижник. — Проверь Валиндру и подтверди свои подозрения и ожидания — и знай, я не буду к тебе милосерден, если она доставит мне проблемы! Будь внимателен и не торопись. Это важно!
— Да, Мастер.
— Тогда, как можно осторожнее, следи за городом. Дзирт и его спутники могут все еще использовать его в качестве базы, но если нет, то следуй по их стопам. Найди их, но наблюдай издалека. Узнай о людях вокруг них. Я хотел бы иметь полное представление об их окружении: городках, ополчении, обо всём и всех, кого они считают союзниками и обо всех и всём, что они считают врагами.
— Да, Мастер! — сказал Эффрон, тщетно пытаясь сдержать волнение в голосе.
— И прежде всего, узнай для меня, которой богине молится Дзирт До’Урден?
— Я предполагаю, что Миликки.
Дрейго Проворный тяжело на него посмотрел, и Эффрон попятился на шаг.
— И также, если сможешь, узнай, какая богиня отвечает на его зов.
— Мастер?
Дрейго Проворный просто сидел, не мигая, будто уже ничего обсуждать.
С кратким поклоном Эффрон развернулся и выбежал из комнаты, чтобы собрать сумку к путешествию на Торил. Однако он не сразу покинул башню Дрейго Проворного, поскольку, хотя он и надеялся следовать приказам своего учителя — поскольку, конечно, он боялся разозлить Дрейго Проворного снова — он понял, что эта группа сломала, разбросала и победила любой и каждый план, или заманила в ловушку Дрейго Проворного его и его отца.
Эффрон намеревался подготовиться лучше, чем, возможно, поймет лорд Дрейго.
Он дождался подходящего момента и проскользнул обратно в личные покои Дрейго Проворного. Он знал комнаты довольно хорошо, служа прямым дублером человеку почти десять лет. Сначала он направился в дальний конец комнаты, к большой дубовой панели украшенной чудесным изображением великой охоты с теневыми мастиффами, ведущими охотников-шадовар в погоне за убегающим лосем.
Эффрон засунул пальцы за рога лося и нажал, панель отодвинулась, открыв ящик писем, тридцать рядов в высоту и двадцать в ширину для шестисот туб со свитками. Большинство из них были заполнены.
Эффрон знал картотеку, так как сам ее составлял. В самой середине, в заурядных тубах, были самые сильные заклинания. Он взял одну, посмотрел и положил на место, Эффрон перебирал тубы пока не нашел нужные ему двеомеры. Он открыл тубу дрожащими пальцами и выдвинул пергамент, даже не смея его развернуть. Эффрон знал, что ему далеко до этого заклинания, ибо без свитка он не мог даже пытаться его применить. И даже со свитком, это было бы отчаянным шагом.
Но сейчас отчаянные времена.
Эффрон сунул заклинание под мышку, закрыл крышку на тубе и положил ее назад, на свое место. Он закрыл панель, нажав на колесо одной из колесниц охотников, и направился к ларю с пустыми тубами для свитков, чтобы защитить украденное заклинание.
Молодой тифлинг глубоко вздохнул и убедил себя, что Дрейго Проворный, скорее всего, даже не подойдет к этому потайному шкафчику, и уж точно не хватится именно этого свитка. Оно появилось у Дрейго Проворного еще до рождения Эффрона, в конце концов, у старого чернокнижника редко возникает необходимость в таких заклинаниях здесь, в Царстве Теней. Подумав об этом, Эффрон снова тяжело сглотнул, может ли Дрейго Проворный отправиться на Торил в ближайшее время? И если да, и если ловить Дзирта До’Урдена, разве он не мог бы хотеть вторую копию, свиток, этого самого заклинания?
Эффрон, полный решимости рискнуть, запрятал тубу со свитком в свою мантию.
Он знал, что следующая часть будет сложнее, поскольку он будет доставать нечто более очевидное. Дрейго Проворный, конечно, мог заметить отсутствие этого предмета, но в этом случае, Эффрон решил, что сможет оправдать его заимствование как необходимую защиту.
Клетка Гвенвивар не была единственным таким орудием Дрейго Проворного, хотя, конечно, она была самой продуманной. Клетка Гвенвивар, в конце концов, должна была не только уменьшить и удерживать кошку, но и не давать ей вернуться в свой Астральный дом.
Эти другие остроги не были столь продуманы, и действительно, казались лишь простыми сосудами за закрытыми дверцами другого шкафчика.
Эффрон открыл эти дверцы и махнул рукой, чтобы развеять вечный магический туман, который держал содержимое шкафчика в целости и в состоянии застоя. За туманом Эффрон увидел зверинец Дрейго Проворного, и он был не таким, какому позавидует маленькая девочка, мечтающая о щенках и котятах. Такая коллекция, скорее заставила бы любого ребенка любой расы бежать в ужасе или упасть на землю, парализованным в самых глубоких ямах страха.
Поскольку ни одно из существ в этих многочисленных сосудах не было живым. Верные некромантическим пристрастиям Дрейго Проворного, они были мертвыми существами, или скорее нежитью, на различных стадиях разложения, а также пара магических конструктов, големов. Эффрон взял новейший сосуд и поразился крошечному темно-коричневому увальню внутри. Дрейго Проворный совсем недавно подобрал этот труп на улицах Невервинтера.
Проведя лишь несколько мгновений вне шкафчика, крошечный темно-коричневый увалень пошевелился и неуверенно встал, как будто рассмотреть Эффрона. Он был крошечным только из-за сосуда, и если Эффрон вывалит зомби, он быстро вернет свой двенадцатифутовый рост.
Да, ему, возможно, потребуется такой сокрушительный солдат против этих грозных врагов. Он положил сосуд в свою сумку.
Однако он пришел сюда не за ним, а за другим, за существом, которое он создал по велению Дрейго Проворного, используя древнее Руководство Големов, предоставленное его учителем. Это было одно из величайших испытаний Эффрона, и его величайшее достижение. Это, пожалуй, больше, чем, что-либо еще — за исключением его наследия — завоевало его большой рост в рядах приспешников лорда Дрейго.
Он взял сосуд из шкафчика. Внутри был скелет змеи, не длиннее среднего пальца Эффрона. Она шевелилась и извивалась, затем поднялась и начала раскачиваться, Эффрон, от ее танца, на мгновение забылся, и это притом, что голем был в сосуде и уменьшен, его настоящая длина, более чем в два раза превышала рост высокого человеческого мужчины.
Эффрон внимательнее к нему присмотрелся, дивясь своей давней работе. У Голема, некрофидиуса, голова была сделана из человеческого черепа, но с клыками змеи.
— Мой могильный червь, — прошептал Эффрон, используя более общее название для такого создания. — Ты готов охотиться?
* * * * *
Афафренфер с любопытством наблюдал, как его закадычная подруга плясала и мелодично пела, размахивая кадилом, которое фильтровало ароматный дым повсюду в их комнате в Утешении Камнетеса. Амбра купила эту комнату, а не сняла, хотя по выгодной цене, учитывая хорошие чувства к спутникам после их победы над морскими дьяволами.
— Что ты делаешь? — спросил монах, но дворфа не отвечала, продолжая пляску и песнопение.
Афафренфер скрестил руки на груди и тяжело вздохнул.
Долгое время спустя, дворфа, наконец, остановилась. Она посмотрела вокруг и улыбнулась, явно довольная собой.
— Ну? — напомнил монах.
Серая Амбра ему подмигнула. — Ныне это мое святилище, — ответила она. — Это место я зову домом.
— Ты намерена здесь жить?
— Мы останемся на зиму, — ответила дворфа с очевидной уверенностью.
— А потом?
Серая Амбра пожала плечами, словно это не имело значения.
— Похоже, глупый обряд, — заметил Афафренфер, и вышел из комнаты к завтраку.
Амбра только улыбнулась и не потрудилась объяснить. Насколько она знала, Афафренфер не понимал смысла слова «святилище». Когда она отправилась в Царство Теней как лазутчица Цитадели Адбар, Амбре дали специальную брошь, содержащую единственное заклятие, двеомер, который вспомнит ее в назначенном святилище в мгновение ока.
Она почти последовала за Афафренфером из комнаты — почти, поскольку она остановилась в дверях и обернулась, посмотреть на остатки фильтрации фимиама по уголкам святилища. Только теперь ей стало понятно значение этого действия. Ее предыдущее святилище было в Цитадели Адбар, в доме ее рождения, и никогда прежде она не задумывалась об изменении его местоположения.
Но теперь это казалось совершенно очевидным выбором.
Амбра искренне улыбалась. Она нашла новое святилище, потому что нашла новый дом и нашла новый дом, так неожиданно, потому что она, действительно, нашла новую семью.
Она сделала это без единой мысли, а просто в попытке быть практичной в текущей ситуации. Но теперь, оглядываясь назад на комнату, дворфа хорошо понимала более глубокие значения, подсознательные надежды и чувства, которые привели ее к этому драматичному поступку. Она закрыла дверь и последовала за Афафренфером в общий зал пружинистым шагом.
Дни стали месяцем и пошел снег, а спутники до сих пор оставались в Порт Лласте. Они часто выходили за оборонительную стену, чтобы искать сахуагинов, и каждое сражение было короче предыдущего, ибо морские дьяволы поняли, что, чем раньше они сбегут от этой сильной банды, тем меньше понесут потерь.
Однако более важная работа происходила позади импровизированной стены Порт Лласта. Главным было то, что Дзирт и четверо его спутников принесли осажденным жителям чувство надежды, и в этом новом свете, Дорвиллан и горожане перегруппировались и перестроили свои силы в эффективные штурмовые дозоры. Дзирт и другие обучали их, и часто кто-то из спутников сопровождал горожан в их авантюрах к наиболее опасным пределам.
Они проявили большую заботу в этих начинаниях; дозор никогда не был за стеной без линии поддержки на всем пути обратно в поселение.
Слишком долго ночь Порт Лласта принадлежала морским дьяволам, но все, кто знал темных эльфов, понимали иначе. Теперь ночь Порт Лласта принадлежала дроу, и что более важно, его добровольным последователям.
— Победа в сражениях — это только первый шаг, — объяснял Дзирт горожанам на одном сборе всех трехсот. — Победить и удержать землю будет сложнее.
— За стеной, практически невозможно, — ответил ему один голос.
— Тогда переместите стену, — предложил Артемис Энтрери.
Дзирт внимательно посмотрел на убийцу. За прошедшие десятидневки в их отношениях мало что изменилось. Энтрери остался циничным и непреклонным и готовым раскритиковать всё и вся, что Дзирт пытался здесь сделать. Тем не менее, несмотря на эту внешнюю твердую броню, действия человека говорили громче. Он не оставил Порт Лласт ради более любезного города, хотя мог легко доехать до Невервинтера на своем кошмаре, и он выходил сражаться без колебаний, если не без жалоб. Возможно, на самом деле, Артемису Энтрери нравилась новая роль, которую он нашел.
Но он также постоянно изводил Дзирта возвращением своего кинжала, Энтрери считал эту практическую выгоду единственной причиной его согласия. Независимо от того, верил Дзирт в это или нет, была ли какая-то другая причина помощи Энтрери, которая выходит за рамки какой-либо материальной выгоды, на самом деле, это казалось не важным. Дорога в Лускан к человеку по имени Бениаго была обещана, и в ближайшем будущем.
Ко второму месяцу вторая стена была в стадии строительства. Они начали вдоль утесов на севере, пристраивая почти на полпути от нынешней стены до моря. Сначала задача вызвала их недоумение: Как они могли построить стену и оставить ее морским дьяволам, когда они отступали за первую каждую ночь?
Амбра дала ответ, сконструировав передвижной участок стены, который мог поворачиваться от первой стены до конца незаконченной второй стены каждую ночь. И так, пока камнетесы и масоны работали над второй стеной, другая команда создала дверцы вдоль соответствующих участков первой стены позади нее, и третья команда закончила ящик, закрепляя переносную стенку, сконструированную Амброй, сначала к новому концу второй стены.
На недостроенную вторую стену каждую ночь выходили стражники, с легкой поддержкой, при необходимости, прибывающей из городка, и с легкими путями отступления, доступными им.
К тому времени, когда морские дьяволы предприняли скоординированную атаку на вторую стену, она протягивалась больше, чем на половину ширины города с севера на юг.
Но Дзирт До’Урден был среди сахуагинов той ночью, хотя они об этом не знали, и заранее предупредил горожан, поэтому, когда морские дьяволы пришли, их встретил весь гарнизон Портом Лласта, стоя плечом к плечу.
Со стены полетела сотня факелов, освещая ночь, и полдюжины жрецов и столько же волшебников, все скоординированные Амброй, превратили темноту в дневной свет с градом магического освещения.
Вооружившись камнями и дротиками, копьями и луками, ополченцы отогнали морских дьяволов мощными залпами.
В то же время значительные силы во главе с Энтрери, Далией, и Афафренфером, соскользнули вдоль южных границ города и повернули назад во фланг мародеров. Их координация, была разрушена шквалом метательных снарядов со стены, приспешники Умберли были застигнуты врасплох, и ранние фазы сражения стали односторонними, горожане дюжинами убивали морских дьяволов.
Дзирт смотрел на разворачивающееся сражение с крыши через несколько кварталов. Поначалу оно казалось полным разгромом. Сахуагины казались более заинтересованными уходом, а не чем-либо еще.
Но потом они неожиданно перегруппировались и пошли назад на войско Энтрери, казалось, они стремились к сражению.
Дзирт поморщился при этой мысли. Народ Порт Лласта с трудом мог себе позволить какие-либо значительные потери здесь. Дроу перемещался с крыши на крышу, пытаясь найти источник этой возобновленной координации. В руке он держал Тулмарил, но не стрелял, не желая выдавать свою позицию ради нескольких убийств.
Он спустился к морю, прекрасно понимая, что ему нечего надеяться на подкрепление, если его обнаружат.
Однако была ночь, время дроу.
Наконец он натолкнулся на источник решимости сахуагинов, необычайных размеров морской дьявол стоял на причале и отдавал приказы — и бегунам, двигающимся вперед-назад между доками и ведущими силами и другим морским дьяволам, призывая их от моря, чтобы они присоединились.
Дзирт пригнулся и тихо призвал Гвенвивар, и пантера вскоре появилась. Дзирт начал рассказывать о ее обязанностях, но замолчал, на несколько мгновений он забыл о событиях вокруг. Гвен казался изможденной, ее дыхание было поверхностным и неровным. Ее мускулистые бока обвисли, а мех потерял блеск.
Если бы Дзирт мог взять ее в освещенную комнату и лучше осмотреть!
Но он не мог, сказал он себе. Чем раньше он выполнит свою задачу, тем скорее он сможет отпустить Гвен домой для столь необходимого отдыха. Он велел пантере оставаться с ним и охранять. И его внимание вновь стало абсолютным, в силу необходимости. Он переместился на другую крышу и увидел лучшую точку обзора на еще одной крыше впереди. Однако чтобы туда попасть, нужно было далеко прыгнуть и пересечь узкую улицу, кишащую морскими дьяволами.
Это был бы трудный прыжок, и его практически невозможно выполнить, оставаясь незамеченным.
Дзирт обратился к своему наследию, к чувствам глубокого Подземья, которые все еще трепетали в его фигуре дроу. Он создал шар магической тьмы, который завис над этой улицей, покрыв большую часть открытой местности, через которую он должен прыгнуть.
Но как трудно теперь прыгать! Он должен был прыгнуть в черноту и пересечь улицу до дальней крыши и так или иначе благополучно приземлиться.
Он передал свой план Гвенвивар. За его спиной звук ожесточенного сражения, отступающего к стене, напомнил ему, что каждое сердцебиение задержки может означать гибель еще одного крестьянина.
Он подбежал к краю крыши, прыгнул и насколько смог пролетел по магической тьме. По логике, он знал, что может совершить этот прыжок, но прыжки вслепую, как этот, заставляли его сердце колотиться от волнения и страха.
Он вышел из шара, когда приземлился, и, не видя крышу прежде, чем с ней столкнулся, он приземлился неуклюже, и все, что он мог сделать, чтобы не закричать, это свернуться, чтобы поглотить удар от приземления. Гвенвивар появилась рядом, над ним, легко пролетев через шар, сильный толчок при прыжке дал ей возможность грациозно и бесшумно приземлиться.
Дзирт собрался с мыслями и стряхнул свои легкие ушибы и царапины, мчась к северо-западному углу стены, ближайшей точке к вожаку сахуагинов.
Существо продолжало отдавать приказы, не обращая внимания на убийцу, сидевшего на расстоянии всего в двадцать шагов.
Дзирт прицелился из лука и задержал дыхание, чтобы держать руки идеально ровно. Он взглянул на Гвен и подмигнул, давая ей знак, что скоро у них будет некоторое волнение. Он снова прицелился.
Вылетела первая стрела-молния и взорвалась в чешуйчатом туловище сахуагина. Вылетела вторая, пробив второе отверстие прямо возле первого, и третья, прямо в физиономию существа. Оно стало вертеться и извиваться, его змеиное тело оседало на брусчатку.
Дзирт побежал обратно к центру крыши, а затем к южному краю, он спустился на улицу прямо перед залпом копий морских дьяволов. Они с Гвенвивар продолжали двигаться, но к морю, подальше от преследующих их морских дьяволов. Те немногие, с которыми они столкнулись, были встречены стрелами Тулмарила и атакующими прыжками Гвенвивар, оглушительные ответы стрел, призывы и крики морских дьяволов и рев Гвенвивар были дополнены одним свистом в кулон в виде головы единорога.
Несколько мгновений спустя, Дзирт на Андахаре поскакал на юг и свернул на восток, галопом по мощеным улицам, от толпы преследующих морских дьяволов.
— Уходи, Гвен! — велел Дзирт, и опустил голову к сильной шее Андахара, веря, что удача и скорость защитят его от летящих копий.
Первым союзником, на которого он натолкнулся в своем полете, была сама Далия, приготовившаяся за углом здания. Напротив нее сидел на корточках Афафренфер, и позади них обоих были ряды горожан.
Морские дьяволы продолжали погоню, они по-прежнему были сосредоточены на своей неуловимой добыче дроу, и поэтому они действительно удивились, когда на них обрушились ожидающие силы.
Так началось истинное сражение этой темной ночи, генеральное сражение за центр Порт Лласта. Все было кончено в короткие сроки, хотя для всех участников, эти ужасные моменты проходили слишком медленно, чтобы с этим согласиться.
Голос вожака боевой группы сахуагинов замолчал, и их подкрепления сократились в числе. И все население Порт Лласта вышло им навстречу.
Победа.
Десять дней спустя, вторая стена была закончена, простираясь через весь город, и Порт Лласт вернул двукратную землю от прежней гавани. Хотя их потери в том ужасном сражении были незначительны, и, действительно, благодаря работе Амбры и других жрецов, меньше чем горстка горожан была убита, и хотя множество тел сахуагинов валялось вдоль улиц, это расширение повлекло за собой новую дилемму.
— Теперь нужно защищать больше земли и нам будет не хватать людей, — сказал Дорвиллан на сборе лидеров городка сразу после завершения стены.
— Зима поможет, — предположил другой. — Углы гавани покрываются льдом.
— В холода морские дьяволы будут искать более глубокие воды, — сказал третий.
— Возможно, будет передышка на несколько месяцев, — сказал Дорвиллан. — Но они неумолимо пойдут весной. Я боюсь, нам не хватит людей, чтобы удержать эту дальнюю стену против того нападения.
Но и на это у Дзирта До’Урдена был ответ. Он кивнул к Дорвиллану и пообещал, — Вы сможете.
Назад: Глава 5 Цель
Дальше: Глава 7 Сети дроу