Роберт Сальваторе
ПОСЛЕДНИЙ ПОРОГ
Пролог
Год Возрожденного Героя (1463 DR)
— Нельзя полагать, что это существо естественно, в любом смысле этого слова, — сказала седобородому старику темнокожая женщина шадовар, известная как Мираж. — Она — истинное извращение.
Старый друид Эрлиндир пошаркал обутыми в сандалии ногами и громко фыркнул.
— Истинное, говорю я тебе. — Мираж постучала пальцем по виску старого друида и изящно провела им под его глазом и через щеку, чтобы коснуться его кривого носа.
— Так на сей раз ты действительно передо мной, — прокудахтал Эрлиндир, ссылаясь на то, что, когда кто-то обращается к Миражу, как правило, фактически обращается к спроектированному изображению, фантому, самой неуловимой чаровницы.
— Я говорила, что ты можешь доверять мне, Птичий Манок. — Ответила она, используя прозвище, которое дала ему, когда встретила его в его роще много месяцев назад.
— Если бы я тебе не верил, то пришел бы сюда? — он оглянулся на темные образы Царства Теней, его взгляд, остановился на витой крепости и башне перед ним, с ее многочисленными шпилями и многоженством — вероятно, оживленных — горгулий, они искоса на него смотрели и хищно улыбались. Они только что путешествовали через очень неприятное болото, с сильным запахом смерти и разложения, населенное немертвыми чудовищами. Этот замок был не многим лучше.
— Зачем ты мне льстишь Эрлиндир, — дразнила Мираж, она схватила его за подбородок и направила его взгляд на свое лицо. Она знала, что ее заклинание не будет длиться вечно, и не хотела, чтобы любое из неестественных изображений вывело друида из оцепенения. Эрлиндир был старой школы, в конце концов, ученик богини природы Миликки. — Но помни, почему ты здесь.
— Да, да, — ответил он, — это неестественная кошка. Значит, ты хочешь, чтобы я ее уничтожил?
— О, нет, только не это! — воскликнула Мираж.
Эрлиндир посмотрел на нее с любопытством.
— У моего друга лорда Дрейго есть пантера, — объяснила Мираж. — Он — чернокнижник — волшебник громкой славы и огромной силы. — Она сделала паузу, чтобы посмотреть реакцию друида, боясь, что ее близкий промах мог быть подсказкой в ее старой хитрости. Была причина, по которой болото кишело нежитью. Никакой друид, очарованный или нет, не стремился бы так помочь чернокнижнику.
— Лорд Дрейго боится, что хозяин кошки создаст другую… мерзость, — солгала она. — Я хотела бы, чтобы ты предоставил ему сродство с кошкой, чтобы он мог бы видеть ее глазами, когда она вызвана домой, и отрезать ее привязку от Астрального уровня и закрепить ее вместо этого здесь.
Эрлиндир посмотрел на нее подозрительно.
— Только на короткое время, — заверила она. — Мы уничтожим кошку, когда будем уверены, что ее хозяин не извращает природу для своего злого умысла. И уничтожим его, также, в случае необходимости.
— Я предпочел бы, чтобы ты привела его ко мне, чтобы я мог бы изучить ущерб, который он уже нанес, — сказал Эрлиндир.
— Пусть будет так, — с готовностью согласилась чаровница, поскольку ложь легко сошла с ее губ.
* * * * *
— Врата было труднее поддержать, — прошептал Дрейго Проворный через свой хрустальный шар равному себе, Паризе Алфбиндеру, такому же высокопоставленному и влиятельному чернокнижнику, который жил в башне, подобной Дрейго в Анклаве Тени, но на Ториле. — И мой дублер сказал мне, что шаг сквозь тень назад к себе домой не так легко осуществить, как он ожидал.
Паризе погладил маленькую черную бороду, которая казалась Дрейго странно преувеличенной в очертаниях хрустального шара. — Они воевали с дроу, не так ли? И, несомненно, с темными эльфами ткачами.
— Не в то время, я не верю.
— Но в недрах Гонтлгрима было много дроу.
— Да, именно так мне сказали.
— И Глорфатель? — спросил Паризе, ссылаясь на эльфа-мага из группы наемников Кавус Дун, который совершенно неожиданно и быстро исчез в Гонтлгриме прямо перед важной конфронтацией.
— Нет слов, — сказал Дрейго Проворный. И быстро добавил, — Да, возможно, что Глорфатель создал ряд магических волн, чтобы препятствовать нашему отступлению. Мы не знаем, предавал ли он нас. Только дворфа-жрица.
Паризе расслабился и провел пальцами по длинным темным волосам. — Вы не думаете, что это Глорфатель, препятствовал шагу сквозь тень, — заявил он.
Дрейго Проворный покачал головой.
— Вы не думаете, что это работа дроу-магов или жриц, — сказал Паризе.
— Шаг сквозь тень был сложнее, — настаивал Дрейго. — Имеется изменение в воздухе.
— Магическая Чума была изменением, сказал Паризе. — Появление Тени было изменением. Новая действительность в настоящее время лишь закрепляется.
— Или старая действительность готовится к возвращению? — спросил Дрейго Проворный. На другом конце хрустального шара Паризе Алфбиндер мог только вздохнуть и пожать плечами.
Это была лишь теория, в конце концов, вера, основанная на прочтении Паризе, Дрейго Проворным, и некоторыми другими, «Тьмы Черлриго», загадочного сонета, найденного в письме, написанном древним волшебником Черлриго. Черлриго утверждал, что перевел поэму из Листьев Одной Травы, теперь уже потерянного фолианта написанного почти за тысячу лет до этого, основанного на пророчествах сделанных почти за тысячу лет перед этим.
— Мир полон пророчеств, — предупредил Паризе, но в его голосе было мало убежденности. В конце концов, он был с Дрейго, когда они нашли послание, и кучу проблем и силу проклятий, они нашли наряду со страницей, казалось, давало этим словам некоторый вес.
— Если мы верим словам Черлриго, фолиант, в котором он нашел этот сонет, был сочинен в Миф Дранноре, — Дрейго Проворный напомнил Паризе. — Темными Пророками из Башни Песни Ветра. Это не книга бессвязных заблуждений некого неизвестного предсказателя. — Нет, но это — книга загадочных сообщений, — сказал Паризе.
Дрейго Проворный кивнул, признавая этот печальный факт.
— Суждение октавы называет это временной формой, — продолжал Паризе. — Давайте не будем бояться того, что мы не в полной мере понимаем.
— Давайте не будем расслабляться, в то время как окружающий нас мир готовится измениться, — парировал старый чернокнижник.
— На временную форму! — Паризе ответил.
— Только если второе четверостишие расшифровывается как измерение времени, но не пространства, — напомнил Дрейго Проворный.
— Рубеж девятой линии это явный намек, мой друг.
— Существует много толкований!
Дрейго Проворный откинулся назад, постучал кончиками своих иссохших пальцев, сложенных вместе, выше нахмуренных бровей, и случайно бросил взгляд на пергамент, который лежал лицевой стороной вниз в стороне его стола. Слова сонета плясали перед его глазами, и он пробормотал, — И враги которые смердят особым запахом их бога.
— И вы знаете именно о таком избраннике? — спросил Паризе, но его тон предполагал, что он уже знал ответ.
— Я мог бы, — признал Дрейго Проворный.
— Мы должны наблюдать за этими избранными смертными.
Дрейго Проворный кивнул, прежде чем Паризе начал произносить ожидаемое напоминание.
— Вас должно быть винят в потере меча? — спросил Паризе.
— Это — провал Херцго Алегни! — возразил Дрейго Проворный, немного слишком резко.
Паризе Алфбиндер скривил свои толстые губы и наморщил лоб.
— Они не будут мной довольны, — признал Дрейго Проворный.
— Обратитесь в частном порядке к принцу Ролану, — посоветовал Паризе, ссылаясь на правителя Глумрота, сильного города Царства Теней, в границах которого была собственная башня Дрейго Проворного. — Он прибыл потому, что поверил в важность «Тьмы Черлриго».
— Он боится?
— Можно многое потерять, — признал Паризе, и Дрейго Проворный обнаружил, что не мог не согласиться. При звуке из коридора возле его двери старый чернокнижник кивнул на прощание, своему товарищу и бросил шелковистую ткань на свой магический шар.
Он слышал голос Миража — она говорила с одним из его слуг еще на некотором расстоянии — и знал, что она привела друида, поскольку они договорились. Используя оставшиеся мгновения, Дрейго Проворный взял пергамент и поднес его к глазам, переваривая сонет еще раз.
Наслаждайся игрой, когда тени украдут день…
Весь мир это полмира для тех, кто учится ходить.
Пировать на мягком грибе и очистить залитый солнцем стебель;
Ждать нельзя на месте, поскольку во сне боги останавливаются.
Но имей виду, будь с легкой походкой и нежным голосом.
Не смей тревожить божественное, чтобы ускорить день Раскола!
Глубокая потеря, но короткие пути далеко;
Неизбежные слезы должны быть, или нет, на выбор.
О, да, снова время, блуждания одинокого мира!
С потерей королевств и сокровища проходят сквозь пальцы,
И враги, которые смердят особым запахом их бога.
Расколотое и целое, бросают через небесные сферы,
Вне досягаемости двеомера и корабля ходока ветра;
С безделушками, оставшимися для одних, боги делают одолжение.
— Какого бога особый запах у тебя, Дзирт До'Урден? — прошептал он. Все признаки — близость Дзирта к природе, его статус следопыта, единорог, на котором он ехал — указывали на Миликки, богиню природы, но Дрейго Проворный слышал много других слухов, которые говорили о Дзирте как об избранном дитя совсем другой и более темной богини.
Так или иначе, иссохший старый чернокнижник почти не сомневался, что этот бродяга-дроу был избран неким богом. На этом моменте его исследования едва имело значение, каким именно.
Услышав стук в дверь, он положил «Тьму Черлриго» лицевой стороной вниз, и медленно поднялся и повернулся, предлагая Миражу и ее спутнику войти.
— Добро пожаловать, Эрлиндир Миликки, — сказал он любезно, и он задался вопросом, что он мог бы узнать об этой богине, и возможно ее «запахе» в дополнение к задачам, которые Мираж уже убедила его выполнить для Дрейго.
— Это ваш первый визит в Царство Теней? — спросил Дрейго Проворный.
Друид кивнул. — Мой первый переход в страну бесцветных цветов, — ответил он.
Дрейго Проворный взглянул на Миража, и та уверенно кивнула, давая ему понять, что Эрлиндир был полностью под действием ее чар.
— Вы понимаете задачу? — спросил друида Дрейго Проворный. — Что мы могли бы продолжить исследовать эту мерзость?
— Это кажется довольно легким, — ответил Эрлиндир.
Дрейго Проворный кивнул и махнул рукой на боковую дверь, предлагая Эрлиндиру идти впереди. Когда друид пошел перед ним, старый чернокнижник остановился в шаге от Миража. Он позволил Эрлиндиру идти в боковую комнату перед ними, и даже велел друиду дать ему время, затем закрыл дверь между ними.
— Он не знает о Дзирте? — спросил он.
— Он из далекой страны, — прошептала в ответ Мираж.
— Тогда он не сделает связи с пантерой и дроу? Про них множество далеко идущих историй.
— Он не знает о Дзирте До’Урдене. Я спросила его напрямик.
Дрейго Проворный посмотрел на дверь. Он был рад и немного разочарован. Конечно, если бы Эрлиндир знал о Дзирте и Гвенвивар, то эта задача могла бы быть проблематичной. Он мог признать пантеру, и такой шок вполне мог бы победить двеомер очарования Миража. Но выгода могла перевесить потерю его услуг, потому что Эрлиндир, возможно, тогда предложил, под большим давлением, конечно, информацию относительно положения Дзирта при богине Миликки.
— В своем ответе он не мог меня обмануть, — добавила Мираж. — Кроме того, я была в его мыслях, и обнаружила бы ложь.
— Ну что ж, — вздохнул Дрейго Проворный.
Мираж, которая понятия не имела об увлеченном обсуждении, имеющем место между Дрейго Проворным, Паризе Алфбиндером, и некоторыми другими нетерезскими лордами, смотрела на несколько удивленно.
Старый чернокнижник встретил этот взгляд с обыкновенной и обезоруживающей улыбкой. Он открыл дверь, и вместе с Миражом присоединился к Эрлиндиру в боковой комнате, где, под шелковистой тканью, мало чем отличающейся от покрытия его хрустального шара, в миниатюризированной волшебной клетке вышагивала, пойманная в ловушку, Гвенвивар.
* * * * *
За пределами резиденции Дрейго Проворного, Эффрон Алегни наблюдал и ждал. Он видел, что вошла Мираж — ее образ, во всяком случае, никто никогда не знал, когда можно было фактически смотреть на неустанную иллюзионистку. Он не знал ее спутника-человека, но старик, конечно, не был никаким шейдом, не выглядел он и нетерезом и, ни кем, чей дом Царство Теней.
Это насчет пантеры, Эффрон знал.
Эта мысль грызла его. Дрейго Проворный не отдал ему пантеру, но эта кошка была, возможно, самым главным инструментом Эффрона в поиске его мести Далии. Мираж подвела его при переговорах с дроу-следопытом, пытаясь обменять пантеру на желанный нетерезский меч, но Эффрон не потерпит неудачи. Если бы он мог получить кошку, он полагал, что смог бы удалить одного из самых сильных союзников Далии с игрового поля.
Но Дрейго Проворный запретил это.
Дрейго Проворный.
Наставник Эффрона, как он думал.
Последние слова иссохшего старого чернокнижника звенели в его голове: — Глупый мальчик, я сохранил тебе жизнь только из уважения к твоему отцу. Теперь, когда его нет в живых, ты мне больше не нужен. Уходи. Иди и охоться на нее, молодой глупец, и скоро ты встретишь своего отца в темных землях.
Эффрон попытался вернуться к Дрейго, исправить осадок между ними.
Но ученики-слуги старого чернокнижника, недвусмысленно, ему отказали.
И теперь это — и Эффрон знал, что визит Миража связан с планами старого чернокнижника относительно пантеры. Планами, которые не включали Эффрона. Планами, которые не нуждались в Эффроне.
Действительно, эти планы, безусловно, исключали необходимость в Эффроне.
Молодой кривой тифлинг, его мертвая рука, бесполезно качалась позади него, сидел в темном низком кустарнике за пределами резиденции Дрейго Проворного в течение большой части дня.
Скривившись.
* * * * *
— Вы играете в опасные игры, старый чернокнижник, — сказала Мираж позже той же ночью, когда она забирала свои монеты у Дрейго Проворного.
— Нет, если вы сделали свое изыскание и чары правильно. Нет, если это существо Эрлиндир — наполовину друид, вы утверждаете, что он будет.
— Он довольно сильный. Именно поэтому я удивлена, почему вы позволите ему вернуться на Торил живым.
— Я должен убить каждого могущественного волшебника и клирика просто потому что? — спросил Дрейго Проворный.
— Теперь он много знает, — предупредила Мираж.
— Вы заверили меня, что он не знал о Дзирте До'Урдене и не был нигде рядом с ним на бескрайних землях Фаэруна.
— Это, правда, но если он что-то подозревает, нет ли возможности, что он поместил подобные двеомеры на себя, как на вас — чтобы вы могли видеть мир глазами пантеры?
Рука Дрейго Проворного застыла на месте на полпути к полке, где он хранил свой бренди из Серебристой Луны. Он повернулся к гостье. — Мне потребовать свои монеты назад?
Мираж свободно рассмеялась и покачала головой.
— Тогда, почему вы предположили такое? — спросил Дрейго Проворный. Он оставил свой вопрос без ответа, поскольку ее улыбка стала скромной. Он взял бутыль и налил пару бокалов, один поставил на клетку и сделал глоток из другого.
— Почему, хитрая леди, — спросил он, наконец, — вы пытается вынудить меня действовать?
— Вы признаете, что ваша… тактика выявила бы мое любопытство, так?
— Почему? У меня, конечно, есть интерес к леди Далии с ее спутниками. Они принесли мне много бед, и я был бы небрежен, если бы не воздал им.
— Эффрон приходил ко мне, — сказала она.
— Ища пантеру.
Мираж кивнула, и Дрейго Проворный отметил, что она держала бренди, который он налил для нее, хотя он не вручил ей бокал, и она не подходила его взять — или, по крайней мере, казалось, что не приходила и не взяла. — Я знаю, что Эффрон отчаянно желает убить эту тварь Далию.
— Больше силы ему, тогда! — с эйфорией ответил Дрейго Проворный.
Но Мираж не купилась на его притворную эмоцию, так как она стояла, качая головой.
— Да, она — его мать, — ответил Дрейго Проворный на ее невысказанный вопрос. — От Херцго Алегни. Далия бросила его с утеса сразу после его рождения, пламенного эльфа. К сожалению, падение не проявило милосердия и убило его, он приземлился среди нескольких сосен. Деревья нарушили его падение и сломали позвоночник, но, увы, он не поддался смерти.
— Его травмы…
— Да, Эффрон был и остается, в известной степени, сломанным, — пояснил чернокнижник. — Но Херцго Алегни не отпускал его. Не физически, и даже не эмоционально, много лет, пока не стало ясно, насколько мал потенциал Эффрона.
— Кривой. Слабый.
— И к тому времени…
— Он был дублером, многообещающим молодым чернокнижником под зорким оком великого Дрейго Проворного, — рассуждала Мираж. — И более того, он стал вашим кистенем, для того, чтобы крошить упорную волю постоянно хлопотного Херцго Алегни. Он стал ценным для вас.
— Это — трудный мир, — посетовал Дрейго Проворный. — Нужно искать любые средства, чтобы правильно ориентироваться в циркулирующих морях.
Он поднял бокал в тосте и сделал еще глоток. Мираж поступила по его примеру.
— И какие средства вы ищете сейчас через пантеру? — спросила она.
Дрейго Проворный пожал плечами, как будто это было не важно. — Как хорошо вы знаете этого Эрлиндира ныне?
Настала очередь Миража пожать плечами.
— Он приветствовал бы вас в своей роще?
Она кивнула.
— Он — ученик Миликки, — заметил Дрейго Проворный. — Вы знаете его положение?
— Он — сильный друид, хотя его ум притупляется с возрастом.
— Но он избран богиней? — спросил Дрейго Проворный, более настойчиво, чем намеревался, ответом Миража было напряжение, ее беспокойство возросло — понял он.
— Не обязательно быть единственным, чтобы получить силу?
— Более того, — давил Дрейго Проворный
— Вы спрашиваете меня, имеет ли Эрлиндир особую милость Миликки? Избранный?
Старый чернокнижник и глазом не моргнул.
Мираж смеялась над ним. — Если бы он был им, вы думаете, я бы не решилась так его обмануть? Вы считаете меня глупой, старый чернокнижник?
Дрейго Проворный отмахнулся от глупых вопросов и сделал глоток, молча ругая себя за нетерпение, преследование такой надуманной идеи. Он понял, что был вне своей игры. Интенсивность бесед с Паризе Алфбиндером начала на него влиять.
— Может ли этот Эрлиндир знать о других избранных его богини? — спросил он.
— Вероятно, глава его ордена.
— Нет — или возможно, — сказал чернокнижник. — Я ищу тех последователей, известных как 'Избранные'.
— Миликки?
— Всех богов. Любые сведения, что вы соберете для меня по этому поводу, будут хорошо приняты и щедро вознаграждены.
Он пошел налить еще напитка, когда Мираж спросила с сильным скептицизмом и сильной интригой, — Дзирт До'Урден?
Дрейго Проворный снова пожал плечами. — Кто знает?
— Возможно Эрлиндир, — ответила Мираж. Она осушила свой бокал и начала уходить, остановившись только взглянуть на комнату, где вышагивала плененная Гвенвивар.
— Наслаждайтесь вашим временем на Ториле, — заметила она.
— Наслаждайтесь… — пробормотал себе под нос Дрейго Проворный, когда она ушла. Такой совет он слышал не часто.
