По мере того как военное счастье стало изменять Германии, в Финляндии начало расти недовольство сотрудничеством с Третьим рейхом. Думающие о дальнесрочной перспективе финские политики все более открыто стали выступать за дистанцирование от Германии. Окончательное решение о разрыве и осторожной переориентировке на западные демократии было принято 3 февраля 1943 года в ходе совещания Рюти, Маннергейма и других представителей финского Генерального штаба и правительства Финляндии. Несколькими днями позже финский полковник перед собравшимися на секретное заседание членами финского парламента сделал подробный доклад об общей военной ситуации и предложил своим слушателям подумать над обновленным мирным договором с Москвой.

15 февраля 1943 года финские социал-демократы составили резолюцию, в которой имелся важнейший пункт: «Финляндия не участвует в военном противостоянии мировых держав. Обстоятельства, при которых Финляндия оказалась сражающейся бок о бок с Германией против тогдашнего ее врага, не меняют в этом факте ничего. Из этого следует, что Финляндия, когда ей представится целесообразным… оставляет за собой свободу принять решение о своем выходе из войны».

5 марта президент Финляндии Рюти сформировал новое правительство, в котором больше не были представлены политики, дружески настроенные по отношению к Германии. В августе 1943 года последовал меморандум, который имел большое влияние на общественное мнение Финляндии, и в нем провозглашался отказ от ориентации на Германию и имелось требование проведения активной политики мира. Меморандум этот был подписан 33 представителями политической и культурной жизни страны и направлен на рассмотрение президенту страны.

Зная все это, становится понятно, почему фельдмаршал Маннергейм в качестве первого шага для отхода от Германии избрал возврат Финского добровольческого батальона войск СС. Двухгодичный договорный период подошел к концу. Батальон вернулся обратно в Финляндию и был расформирован, его военнослужащие встали в ряды финского вермахта. Многие молодые люди стали курсантами офицерских и военных училищ. Финны, имевшие уже офицерские звания, были приняты на службу в вооруженные силы Финляндии в тех же званиях.

Финские эмиссары и миротворцы, которым было поручено провести зондирование, обратились в советское посольство в Стокгольме; они не делали из этого тайны для германских военных и правительственных представителей, как о том часто сообщала шведская пресса. Тем не менее немцы, в особенности министр иностранных дел фон Риббентроп, настаивали на заключении союза между Германией и Финляндией, при котором партнеры приняли бы на себя обязательство не заключать никаких соглашений о мире с другими странами. Подобные договорные обязательства неизменно отклонялись финской стороной. В ответ на это Германия приостановила свою помощь Финляндии оборудованием и продовольствием.

Постепенный отход Финляндии от Германии основывался также и на том, что у Финляндии не существовало никакого договорного союза с Германией. Когда 22 июня 1941 года началась война против Советского Союза, финское правительство направило во все свои внешнеполитические представительства заявления для правительств их стран, что Финляндия и в дальнейшем сохраняет свой нейтралитет. Финские войска не принимали участия во вторжении вермахта на территорию Советского Союза. Этот так называемый «период нейтралитета» продолжался с 22 по 25 июня 1941 года. Лишь затем Маннергейм разрешил финским войскам отвечать огнем на огонь с советской стороны. При этом всегда подчеркивалось, что Финляндия отнюдь не является сателлитом Германии, но проводит свою собственную политику.

И на самом деле ведущие финские государственные и военные деятели всегда стремились к тому, чтобы держаться на возможно большей дистанции от Германии; этому был особенно привержен Маннергейм, который, хладнокровно обдумав и пережив перенесенные финским народом тяготы, уже однажды – в 1918 году – развернул финскую политику на 180 градусов.

Наряду с этим он был также тем человеком, который умело предотвращал то или иное ухудшение отношений между германскими и финскими войсками. Он отверг предложение немцев стать главнокомандующим на всем финляндском фронте и настоял на том, чтобы генерал Дитль командовал финским Северным фронтом (20-й германской горной армией), а он, Маннергейм, был командующим финским Южным фронтом, на котором действовали преимущественно финские соединения. При этом он был больше сосредоточен на обороне и не намеревался переходить бывшую финскую границу. Лишь незначительная часть финских войск принимала поначалу участие в германском наступлении.

Финны избегали определения «союзники» и вместо него употребляли в отношении немцев термин «собратья по оружию». «Тем самым для всего мира должно было быть зафиксировано документально, что Финляндия не заключала с Германией никакого политического договора, никакого официального союза и что военные командования обеих стран лишь сотрудничают между собой, координируя боевые действия, которые Финляндия осуществляет вследствие внешних причин, а в войне против Советского Союза выступает как соратник (cobelligerent)», – писал один из финских политиков.

9 июня 1944 года русские войска на Карельском перешейке неожиданно (очевидно, для оглохших после 10-часовой артподготовки уцелевших на передовой финнов. – Ред.) перешли в наступление и прорвали финский фронт во многих местах. Все политические соображения остались на заднем плане. 19 июня финны запросили германской помощи; оная и была им оказана отправкой на фронт 122-й германской пехотной дивизии, 303-й бригады штурмовых орудий и поставками оружия и боеприпасов. Возобновились также поставки Финляндии пшеницы. Еще раз с германской помощью был локализован прорыв фронта, но на этот раз ценой подписания премьер-министром Рюти так называемого пакта Риббентропа от 22 июня 1944 года, важнейший пункт которого гласил: «Имея в виду ту братскую помощь в борьбе, которую Германия оказала Финляндии в нынешней ситуации, я, как президент Финского государства, заявляю, что я заключу мир с Советским Союзом только при согласовании с правительством Германского государства, а также что я не намерен с действующим финским правительством или иными политическими силами вести переговоры относительно прекращения военных действий или переговоры о мире, а также служащие этой цели переговоры иначе, чем без согласования с правительством Германского государства».

1 августа 1944 года Рюти был отправлен в отставку с поста президента. 4 августа парламентом Финляндии в качестве его преемника президентом страны был назначен Маннергейм. 17 августа Маннергейм объяснил начальнику штаба ОКВ (Верховного главнокомандования вермахта) фельдмаршалу Кейтелю, бывшему с визитом в Финляндии, что «большинство финского народа отвергает то обязательство, которое принял на себя Рюти в письме от 26 июня 1944 года, а поскольку Рюти подал в отставку со своего поста, то, по финскому мнению, взятое им на себя обязательство перед Германией становится отныне несостоятельным».

После отставки Рюти с поста президента Финляндии его соглашение с Риббентропом стало юридически ничтожным, и у Финляндии были развязаны руки, чтобы вести переговоры о прекращении огня с Советским Союзом (25 августа новое финское правительство обратилось к СССР с предложением начать переговоры о перемирии). Такое решение далось, разумеется, Маннергейму нелегко, но в нем он видел единственный шанс для выживания своего народа рядом со столь могучим соседом, как Советский Союз. Это означало полный разрыв с былым братством по оружию с Германией. Маннергейм оправдывал свое решение в письме Гитлеру; в нем снова прозвучала высокая оценка дружбы и воинского братства. 2 сентября Маннергейм передал это письмо через генерала Вальде мара Эрфурта, германского офицера связи при финском Генеральном штабе. Гитлер получил письмо 3 сентября. В нем говорилось:

«В этот час, когда мне предстоит принять тяжелое решение, я испытываю необходимость объяснить вам, что для спасения моего народа мой долг предписывает мне найти скорейший выход из состояния войны.

Неблагоприятное развитие общего военного положения во все больших масштабах ограничивает возможности Германии в тот час бедственного положения, которое можно прогнозировать с высокой долей определенности, своевременно и в необходимых объемах оказать нам ту помощь, в которой мы нуждаемся и которую Германия, безусловно, хотела бы нам оказать. Одна только переброска одной-единственной германской дивизии в Финляндию заняла бы столько времени, что наше сопротивление вражескому превосходству, вне всякого сомнения, было бы за это время подавлено. Возможности же держать в готовности здесь, в Финляндии, необходимое для сопротивления количество дивизий, как я понимаю, попросту не было. И события прошедшего лета подтверждают это предположение.

Приведенная здесь оценка положения на фронте разделяется также и большинством народных представителей в нашем парламенте. Даже если бы я был другого мнения по этому поводу, то я не мог бы противоречить мнению наших парламентариев, которые совершенно отчетливо выражают волю большинства нашего народа. Когда фельдмаршал Кейтель посетил меня в рамках возложенной на него миссии, он подчеркнул, что народ Великогерманского Рейха, какая бы судьба его ни ожидала, без всякого сомнения, мог бы вести борьбу еще в течение десяти лет. На это я возразил, что для народа численностью в девяносто миллионов человек это было бы вполне возможно, тогда как мы, финны, просто физически не в состоянии и дальше вести эту продолжительную войну. Одно только наступление русских в июне этого года полностью истощило все наши резервы. Мы более не можем позволить себе нести подобные невосполнимые потери, которые становятся опасными для самого существования маленького финского народа.

Я особо хотел бы обратить Ваше внимание на то, что, даже если судьба откажет Вашему оружию в окончательной победе, народ Германии все же будет продолжать свою жизнь. Подобной уверенности никто не может предоставить Финляндии. Если наш народ, численностью едва достигающий четырех миллионов, будет побежден в военном отношении, то его победитель, без всякого сомнения, рассеет или вообще сотрет наш народ с лица земли. Я просто не могу обречь свой народ на подобную участь.

Поскольку я вряд ли могу рассчитывать на то, что моя позиция и мои побуждения будут правильно восприняты Вами, то хотел бы еще до Вашего решения сказать следующее.

Наши дороги, по всей вероятности, вскоре разойдутся. Однако воспоминания о наших немецких братьях по оружию останутся жить. В Финляндии немцы всегда были не какой-то деспотической силой, но помощниками и братьями по оружию. Но равным образом и положение иностранцев в стране достаточно трудно и предъявляет к ним высокие требования. Могу заверить Вас, что в течение всего прошлого года в Финляндии не произошло ничего такого, что могло бы заставить нас пожалеть о пребывании германских войск. Я полагаю, что поведение германской армии в Северной Финляндии и ее отношение к местному населению и во взаимодействии с властями являют собой пример корректных и сердечных взаимоотношений в нашей истории.

Итак, я полагаю своим долгом вывести свой народ из войны. Я могу и желаю никогда по собственной воле не поднимать то оружие, которое нам было столь охотно поставлено, против немцев. Я также лелею надежду, что Вы, даже если и осудите это мое письмо, все же будете иметь желание и стремление к тому, чтобы в определенное время возобновить наши отношения без какого-либо чувства горечи.

С уважением и благодарностью, барон Маннергейм, маршал Финляндии, Президент Финской Республики (подпись)».

 

В то же самое время, когда 2 сентября 1944 года Маннергейм отправил это письмо на имя Гитлера, финский парламент 113 голосами против 46 проголосовал за принятие русских условий перемирия. Дипломатические отношения с Германией были прерваны. Германский посланник фон Блюхер вместе со своими сотрудниками 10 сентября 1944 года покинул Хельсинки и отправился в Турку для отбытия пароходом в Германию.

Когда в конце 1943 года стали заметны первые признаки желания Финляндии выйти из войны, уже в сентябре появился план «Бирке», план отвода германской 20-й горной армии из Северной Финляндии на север Норвегии, и план «Танне» – занятие Аландских островов. Последний план был скорректирован в соответствии с указаниями Гитлера от 8 апреля 1944 года и разделен на «Танне-Запад» и «Танне-Восток», занятие острова Суурсари (Гогланд). Этот остров имел особо важное значение, поскольку с него – между финской восточной частью южного побережья и городом Нарва – можно было в случае необходимости препятствовать выходу кораблей краснознаменного Балтийского флота с баз под Ленинградом и прикрывать выходящий к морю фланг все еще выдвинутых далеко вперед и находящихся в Эстонии соединений германской группы армий «Север». Верховное командование кригсмарине (военно-морских сил) самостоятельно начало подготовку операции «Танне-Восток», поскольку группа армий «Север» не могла выделить для этой цели часть собственных сил. Гросс-адмирал Дёниц 9 июля 1944 во время совещания у фюрера еще раз обратил внимание на весьма значительное в военном отношении значение эстонского побережья.

3 сентября, когда письмо Маннергейма было получено Гитлером, уже начались переговоры относительно эвакуации германских войск в Южной Финляндии. Советское требование об освобождении территории Финляндии от германских войск до 15 сентября 1944 года не было своевременно выполнено германской Лапландской (20-й горной) армией.

4 сентября ОКВ (Верховное главнокомандование вермахта) отдало предварительный приказ о начале операции «Танне». Помимо военно-морских сил, в первой волне десанта должен был участвовать 68-й пехотный полк 23-й пехотной дивизии.

5 сентября Гитлер одобрил предложение группы армий «Север» (генерала Шернера) об образовании нового финского 27-го егерского батальона. Батальон должен был стать прибежищем для всех финнов, не согласных с капитуляцией своей страны; исходя из реалий нынешнего дня в его составе могли появиться также и дезертиры. Этот новый батальон существовал только на бумаге.

6 сентября финская делегация вылетела в Москву для обсуждения условий перемирия. В тот же день германский штаб связи под командованием генерала Эрфурта покинул финскую ставку в Миккели и перебрался в Хельсинки.

Уже 7 сентября 303-я бригада штурмовых орудий в качестве первой части находящихся в Южной Финляндии германских войск грузилась в порту Хельсинки. Финны помогали в осуществлении довольно трудной погрузки орудий на суда. 9 сентября караван судов с германскими военнослужащими и техникой вышел из порта, а 13 сентября генерал Эрфурт с последним германским судном, пароходом «Лапландия», покинул гавань Хельсинки. Тем самым был завершен вывод германских войск из Южной Финляндии.

Одновременно с этим Гитлер отдал приказ о проведении операции «Танне-Восток», поскольку добровольная передача русским острова Суурсари (Гогланд) на основании советских условий прекращения боевых действий была для Германии неприемлема. Соединение германских кораблей под командованием капитана первого ранга Мекке вышло 14 сентября из одного из эстонских портов, взяв курс на Суурсари (Гогланд). Около 23:00 соединение, состоявшее из канонерских лодок, десантных судов, минных тральщиков и торпедных катеров, подошло к острову под прицельным огнем финских береговых батарей. Несмотря на него, торпедные катера подошли к берегу, сопровождая десантные суда с солдатами 68-го стрелкового полка. По приказу подполковника Миеттинена береговые батареи и задействованная с рассветом авиация русских предотвратили высадку на остров основных германских сил. Десантные суда были потоплены, и 15 сентября соединение кораблей отошло от Гогланда, потеряв надежду захватить его. Операция «Танне-Восток» стоила германской стороне 400 погибших и 1056 взятых в плен. Операция «Танне-Запад», захват Аландских островов, так никогда и не была проведена.

Финские батареи с этого острова позднее не раз вели обстрел проходящих мимо него кораблей германских военно-морских сил.

Эвакуация германских частей из Северной Финляндии в срок 14 дней не могла быть осуществлена по причине их большой удаленности и плохого сообщения. Эти доводы и приводил уже произведенный в генерал-полковники Рендулич во время своего последнего посещения Маннергейма 2 сентября 1944 года. Об этом Маннергейм позднее писал: «Генерал-полковник Рендулич был… вежлив и обходителен, но внутренне, как мне казалось, жесток и лишь в малой степени открыт. Он высказал мне свою озабоченность тем крутым поворотом, который приняли события в Финляндии. За время своего непродолжительного командования германскими силами в Лапландии он смог понять, что финны являются надежными и решительными солдатами, однако не мог даже предположить, что они с немцами окажутся по разные стороны фронта. Конфликт между ними привел бы только, без всякого сомнения, к жестокому и бессмысленному кровопролитию».

Предполагаемое обострение ситуации в Северной Финляндии едва не произошло вследствие распоряжения финского командующего военными перевозками о том, что финские железные дороги будут осуществлять перевозки 20-й горной армии только до 14 сентября. 11 сентября офицер связи финской ставки вылетел в Рованиеми для переговоров с командованием 20-й горной армии. Генерал-полковник Рендулич добился того, чтобы по железнодорожной ветке Салла – Кеми перевозки германских войск осуществлялись и в дальнейшем.

19 сентября 1944 года в Москве финская делегация подписала условия перемирия. Эвакуация германских войск была уже в полном разгаре.

Трудности с выводом германских войск состояли в том, что войска должны были отходить на север, в Северную Норвегию, при этом они не должны были вступать в области нейтральной Швеции. Южный фланг 20-й горной армии должен был освободить свои базы снабжения в Оулу и Кеми в северной оконечности Ботнического залива. Ликвидация баз в районе Оулу была завершена к 15 сентября, а в районе Кеми – к 21 сентября. После этого начали отходить части 18-го горнострелкового корпуса, занимавшие позиции южнее всех остальных, поэтапно на север. За ними последовала 6-я горнострелковая дивизии СС «Норд».

24 сентября отошел на запад стоявший на участке фронта против Кандалакши 36-й горнострелковый корпус, оттянувшись западнее линии, проходившей через город Салла, а днем позже снялся со своего участка фронта у Мурманска 19-й горнострелковый корпус.

С 28 по 30 сентября боевая группа «Вест» – в том числе моторизованные части 6-й горнострелковой дивизии СС «Норд» – удерживали шоссе у города Пудасъярви против приближающихся финских частей; 2 октября вспыхнул ожесточенный бой под Рануа.

1 октября 3-я и 11-я финские дивизии высадились с моря под городом Торнио на шведско-финской границе, чтобы отрезать немцам путь к отступлению. Под городом Кеми завязались ожесточенные сражения.

16 октября город Рованиеми был оставлен германскими войсками. 28 октября 6-я горнострелковая дивизия СС «Норд» подошла к городу Муонио и 5 ноября заняла линию обороны под Каресуандо близ норвежской границы. Тем самым операция «Бирке» была завершена.

Причиной того, что между бывшими братьями по оружию – финнами и немцами – дело дошло до ожесточенных боев, стали жесткие условия перемирия и предписания советских офицеров и комиссаров – сотрудников комиссии по контролю за выполнением их условий. Финляндия была вынуждена выполнять требования Советов, чтобы иметь хотя бы шансы на выживание.

В эти тяжелые дни, когда решался вопрос о том, быть или не быть целому народу, бывшие солдаты Финского добровольческого батальона СС также понимали свой долг перед страной, и в подразделениях финской армии были верны ему, даже когда их командиры бросали их в бой против бывших братьев по оружию.

Такая ситуация, естественно, рождала в душах германских солдат в Финляндии невероятную горечь; они чувствовали себя преданными и могли только подавленно отступать в Норвегию. Чтобы держать в отдалении подступающего противника, немцы применили тактику выжженной земли. Все, что могло быть использовано противником, тотально разрушалось. Все мосты были взорваны, все дома в финской Лапландии разрушены.

Обе стороны должны были, однако, видеть, что вся трагедия двух ранее побратавшихся народов – нашедшая сейчас свое выражение в действиях их солдат – вполне объяснима и понятна. Можно было также видеть, что слова Маннергейма в его письме Гитлеру ничуть не грешат против истины; наоборот, четко и однозначно выражают ту ситуацию, что после победы Советов большой германский народ продолжит свое существование, тогда как куда меньший финский народ просто исчезнет с лица земли, если Финляндия своевременно не найдет выход из войны. То, что Маннергейм в последнюю секунду смог вывести Финляндию из войны, говорило о его государственной мудрости и предусмотрительности.

Наряду с выходом из Финляндии германские войска отступили также и из района Нарвы, пройдя через Северо-Восточную Эстонию, они ушли на юго-запад (операция «Астер»); в их составе был также и штаб добровольческого 49-го моторизованного полка СС «Де Рёйтер», который был образован из штаба бывшего Финского добровольческого батальона войск СС. Бывший командир батальона Коллани, уже будучи штандартенфюрером СС и командиром полка «Де Рёйтер», погиб 29 июля 1944 года в ходе операции «Танненберг-штеллунг» и был посмертно награжден Рыцарским крестом Железного креста.

После поражения Германии в войне «Большая тройка» – Сталин, Трумэн и Черчилль – решила прежде всего юридически узаконить мир с Италией, Болгарией и Финляндией (а также Румынией и Венгрией) и уполномочила своих министров иностранных дел подготовить с этими странами положения мирных договоров. Переговоры (Парижская мирная конференция) состоялись в Париже в период с 29 июля по 15 октября 1946 года. После обсуждения оставшихся несогласованными вопросов (на Нью-Йоркской сессии министров иностранных дел) были подписаны Парижские мирные договоры (10 февраля 1947 года).

Финляндия сохранила свой суверенитет, хотя и оказалась в известной зависимости от Советского Союза. Тем не менее ее положение не могло сравниться с ситуацией в Польше и Чехословакии (а также Венгрии, Румынии, Болгарии, Югославии и ГДР), в которых восторжествовал режим «народной демократии» под советским влиянием. Отторжение от Финляндии после подписания перемирия некоторых территорий было подтверждено при подписании Парижских мирных договоров. Численность финских вооруженных сил ограничивалась. Финляндия была вынуждена предоставить в аренду часть своей территории для организации советских военных баз и выплатить 300 миллионов долларов по репарациям. Условия эти были весьма жесткими, но Финляндия сохранила свою государственную и национальную самостоятельность. Причина этого кроется в том, что Финляндия для Советского Союза не имела такого большого значения, как, например, Польша, Чехословакия или (Восточная) Германия. К тому же превращение Финляндии в одну из стран «народной демократии» вряд ли было бы благосклонно встречено соседней Швецией и странами Запада. В подписанном 6 апреля 1948 года договоре о дружбе с Советским Союзом Финляндия обязалась не образовывать союзы и не примыкать к таковым, направленным против Советского Союза.

Так что и поныне Финляндия пребывает между двумя мощными союзами государств. Поскольку она находится в непосредственной близости от Советского Союза, ей приходится избегать всего, что может быть воспринято как недружественный акт.

Бывшие германские солдаты – участники Второй мировой войны до сих пор с удовольствием вспоминают о своем братстве по оружию с финскими соратниками. Их еще и сегодня соединяют множественные связи, в том числе и семейные. Эти добрые отношения не были разрушены отходом Финляндии от Германии в 1944 году, произошедшим по тем условиям, на которых настаивал могущественный сосед, и из-за географического положения. Разрыв с Германией в 1944 году не стал разрывом сердечных отношений.

С восхищением смотрели все свободолюбивые люди на маленький народ на северо-востоке Европы, воля которого к самоутверждению и готовность сражаться за нее крепли и росли по мере того, как росла угроза его свободе и независимости. С восхищением взирали они на финский народ, любовь которого к своей родине явила в истории Европы многочисленные примеры отваги и готовности к самопожертвованию, который вынес уроки из пережитых им труднейших времен и ныне строго следует курсом нейтралитета, являясь достойным посредником между союзами мощных держав.