После вальса с Доротеей Хейзелмер, ощущая на себе любопытные взгляды окружающих, потанцевал еще с тремя другими дебютантками сезона. Две из них были бриллиантами чистейшей воды, но обеим недоставало задора и остроумия Доротеи, чтобы заинтересовать его. Традицией бала запрещалось танцевать второй вальс с той же партнершей, поэтому, чувствуя привычное приближение скуки, он отправился на поиски Фэншоу. Заслышав звуки второго и последнего за вечер вальса, он быстро обвел глазами танцующих и увидел Доротею в объятиях лорда Роберта Маркэма. Маркиз понял, что пришло время уходить. Заметив своего друга в собравшейся у дверей группе, он поспешил к нему, и вместе они поехали в клуб «Уайтс».

 

После полуночи приятели шагали домой по опустевшим городским улицам. В клубе они играли в фараон, и Хейзелмер взял банк, обогатившись на пять сотен гиней. Однако мысли его крутились вовсе не вокруг везения, обычно сопутствующего ему за карточным столом. Он думал о том, улыбнется ли ему фортуна в отношениях с одной известной зеленоглазой дамой. Фэншоу тем временем гадал, какое из многочисленных достоинств Сесилии Дэрент делает ее особенно привлекательной в его глазах. Они пересекли Пикадилли и теперь в необременительном молчании направлялись к Бонд-стрит.

Наконец, Хейзелмер произнес:

– Что ж, мисс Дэрент, похоже, заставила смолкнуть сплетни.

Фэншоу бросил на приятеля косой взгляд из-под ресниц:

– Ты в самом деле намерен ее заполучить?

Хейзелмер притормозил, и на мгновение его ореховые глаза встретились со взглядом карих глаз. Он рассмеялся:

– Это так очевидно?

– Честно говоря, да.

– Мне кажется, жизненно необходимо играть по правилам. Сейчас начало сезона, и мой интерес недолго будет оставаться тайной.

– Да, ты прав. Нам действительно нужно придерживаться правил.

– Нам? – От внимания Хейзелмера не укрылся тот факт, что его приятель заинтересовался Сесилией Дэрент. – Тогда на постоялом дворе я просто шутки ради упомянул, что у мисс Дэрент есть сестра.

– Да знаю я! Но она чертовски привлекательная особа. Не такая, как твоя Доротея, но все же.

– О, несомненно! Если бы не Доротея, Сесилия наверняка получила бы пальму первенства. Но удовлетвори-ка мое любопытство. Она тоже, подобно сестре, любит задавать вопросы, балансирующие на грани дозволенного?

– Боже, да! Перво-наперво она поинтересовалась, как мне удалось уговорить графиню Ливен дать ей разрешение на вальс, а затем пристала с расспросами, зачем я ее пригласил.

Позабавленный полученным подтверждением того, что пристрастие к подобного рода допросам – это семейная черта Дэрентов, Хейзелмер поинтересовался:

– И что ты ответил?

– Что всему виной ее прекрасные глаза, конечно!

– А она рассмеялась в ответ?

– Именно. Она восхитительно смеется. – Помолчав мгновение, Фэншоу продолжил: – Знаешь, Марк, я никак не возьму в толк, зачем эти матроны делают из своих дочерей жеманных дурочек, не способных сказать и пары умных слов. А потом сами же удивляются, отчего это нам чертовски скучно. Возьмем хотя бы девицу Тремлетт! Дьявольски привлекательная особа, но стоит ей открыть рот, как я готов спасаться бегством. Теперь посмотрим на нашу братию. Помимо нас с тобой есть еще Питерборо и Маркэм, Элвенли, Харкот, Бэссингтон, Эйлсэм, Уолсингэм, Десборо… и много кто еще! Я назвал только джентльменов нашего круга, не говоря уже о тех, кто помоложе. Все мы имеем независимый доход, а также либо титул, либо хорошие связи, и всем нам рано или поздно придется жениться. Нам уже за тридцать, но мы до сих пор одиноки, а все почему? Потому что в обществе полно пустоголовых девушек!

– Именно поэтому, – подытожил Хейзелмер, беря под руку своего не на шутку разошедшегося друга, чтобы тот не угодил прямо в заграждение на Ганновер-сквер, – мы станем прилежно посещать все светские приемы сезона.

– Великий боже! – вскричал Фэншоу, поняв, к чему клонит его друг. – Думаешь, все станут охотиться на сестер Дэрент?

– Ты же сам только что сказал, что множество высокородных джентльменов сейчас заняты поиском подходящей невесты, а сестры Дэрент могут удовлетворить даже самый взыскательный вкус. Мы с тобой, дорогой друг, просто всех опередили. Я буду очень удивлен, если они не попытаются как можно скорее исправить положение. И Маркэм, как мне кажется, уже взялся за дело.

– Да, я это тоже заметил. И Уолсингэм от него не отстает.

– Говорю тебе, завтра вечером все слетятся, как воронье. Так что нам обоим придется очень потрудиться – если, конечно, у тебя серьезные намерения насчет мисс Сесилии.

Дойдя до угла на Кэвендиш-сквер, они остановились.

– А что у нас завтра? – сонно поинтересовался Фэншоу.

– Прием у Бедлингтонов. Почему бы нам не поужинать вместе, а потом и отправимся?

– Отличная идея. – Фэншоу зевнул. – До скорого. – Кивнув и махнув рукой на прощание, он побрел в свои комнаты на Уигмор-стрит, а Хейзелмер подошел к своему дому.

Открыв дверь ключом, он сразу направился наверх, где его поприветствовал камердинер, носящий сложно-произносимое имя Мургатройд. Как ни старался, Хейзелмер не сумел убедить Мургатройда, щеголеватого и подчеркнуто высокомерного малого, что не нужно ждать его возвращения, потому что он, Хейзелмер, вполне способен сам лечь спать. Тонкими намеками Мургатройд дал ему понять, что беспокоится не о нем самом, а о его одежде, и Хейзелмер капитулировал.

Вслушиваясь в звук удаляющихся по коридору шагов, Хейзелмер задул свечу и, закинув руки за голову, с наслаждением потянулся, улыбаясь при мысли о зеленых глазах. По дороге домой Тони высказал вслух те же соображения, что приходили в голову ему самому. За благосклонность сестер Дэрент развернется жесткая борьба, которую будут вести очень опытные игроки. При нынешнем положении дел Хейзелмер был вовсе не уверен, что ему удастся завоевать сердце Доротеи. Он отдавал себе отчет в том, что по причинам, не вполне ясным ему самому, впервые в жизни ему очень хотелось понравиться женщине.

 

Прием у леди Бедлингтон был великим событием, куда приглашались все, кто хоть что-то собой представлял. Эксцентричная хозяйка была рада принимать у себя лордов Хейзелмера и Фэншоу, а также их многочисленных друзей и знакомых, которые прибыли сравнительно рано.

Пройдя в бальный зал, Хейзелмер встал так, чтобы держать в поле зрения лестницу. Как только на ее вершине показались Доротея и Сесилия, он ловко завершил начатый разговор и не спеша зашагал к лестнице, у подножия которой и встретился с мисс Дэрент.

Видя, что он направляется к ней, девушка улыбнулась и присела в реверансе, а маркиз отвесил ей поклон. Доротея старалась не обращать внимания на внезапно возникшее волнение, от которого стало трудно дышать.

Поднеся ее руку к губам, Хейзелмер нежно поцеловал ее пальцы, превратив скучный церемониал в ласку. После этого он не отпустил ее руку, но перевернул, чтобы раскрыть висящую на запястье танцевальную карту. Эти маленькие карты, в которых перечислялась последовательность танцев, а также имелось место для вписывания имен пригласивших кавалеров, находились на пике моды, и все лучшие хозяйки непременно выдавали их дебютанткам вместе с крошечным серебряным карандашиком на ленточке.

– Мисс Дэрент! Каким же таинственным образом получилось, что у вас не занято на сегодняшний вечер ни единого танца? Однако, думаю, я удовольствуюсь всего одним вальсом – первым, возможно?

Доротея со смехом согласилась, и маркиз тут же вписал свое имя в нужную строку. Отпустив ее руку, он оглянулся и, заметив ее поклонников, спускающихся по лестнице, продолжил тихим голосом, так чтобы услышать его могла только она одна:

– Ну а в качестве награды за столь раннее прибытие я рассчитываю получить от вас позволение сопроводить вас к столу. Что скажете?

Доротея ничего не ответила, лишь удивленно посмотрела ему в глаза. Верно истолковав этот взгляд, Хейзелмер добавил:

– Это совершенно уместно, уверяю вас.

Улыбнувшись, он посторонился, чтобы дать возможность многочисленным поклонникам прекрасной мисс Дэрент пригласить ее на танец.

Маркиз заметил, что в числе подошедших к ней мужчин присутствуют и Маркэм, и Питерборо, и Элвенли, и Десборо. Среди джентльменов, сгрудившихся вокруг Сесилии Дэрент, Хейзелмер заметил лордов Харкота и Бэссингтона, а также Фэншоу, который решил применить схожую с ним самим тактику. Это и неудивительно, учитывая, что за ужином они обсудили то, как будут себя вести. Довольные таким успехом, приятели отправились искать себе партнерш для первого танца.

У Доротеи не было времени, чтобы обдумать хитрость маркиза, так как ее осаждала толпа поклонников и ее танцевальная карта очень скоро заполнилась. Она наслаждалась каждым мгновением. Ей очень шло шелковое платье бронзового цвета, поверх которого была надета тончайшая фаевая накидка, переливающаяся с каждым шагом. Покрой с завышенной талией прекрасно подчеркивал стройную фигуру, отчего Доротея казалась еще более очаровательной, чем обычно. Множество разгневанных матрон не могли взять в толк, отчего это Селестина не предложила такой фасон платья для их дочерей?

Доротея о подобной зависти к себе и не догадывалась, зато заметила, что кавалеры на этом приеме иные. В «Олмаке» это были очаровательные молодые люди не старше ее самой, за исключением разве что лордов Хейзелмера и Маркэма. Все эти джентльмены с благоговением относились к ее красоте и самообладанию и с радостью предоставляли ей возможность выбирать темы беседы. Сегодня вечером кавалеры были старше, примерно одного возраста с Хейзелмером, и Доротея находила это обстоятельство весьма затруднительным. Некоторые из них, вроде обходительного Элвенли, не доставляли беспокойства и могли считаться ее друзьями. Другие, вроде лорда Питерборо и щеголеватого Уолсингэма, внушали тревогу. Когда настало время первого вальса и к ней подошел Хейзелмер, избавив ее от общества Уолсингэма, Доротея шагнула к нему с облегчением.

Маркиз, тонко чувствующий происходящее, не удержался от замечания:

– Тяжелый вечер выдался, а, мисс Дэрент?

На мгновение их взгляды встретились, затем Доротея ответила, намеренно придав своему голосу скучающую интонацию:

– Что вы, милорд! Я наслаждаюсь каждой минутой.

– Смотрите не переусердствуйте, дитя мое, – пробормотал он.

Доротея отшатнулась от него в притворном ужасе и, глядя на него невинными глазами, воскликнула:

– Милорд! Что за неподобающие речи!

Хейзелмер рассмеялся и тут же бросился в ответную атаку:

– Если уж речь зашла о непристойностях, дорогая, то мне почему-то не удается припомнить ни одного приличного разговора с вами.

Подстроившись под его игривый тон, Доротея спокойно ответила, понизив голос:

– Мне казалось, причины очевидны, лорд Хейзелмер.

Их взгляды снова встретились, и Хейзелмер заметил сверкающие в ее глазах веселые искорки. Уже второй раз он попадается в ее ловушку! Похоже, он теряет сноровку. Как бы то ни было, и из этой ситуации можно извлечь пользу. Стараясь придать своему голосу больше суровости, он произнес:

– Спешу вас заверить, дорогая мисс Дэрент, что не в моих правилах затевать непристойные разговоры с хорошо воспитанными молодыми леди.

Не понимая, к чему он клонит, Доротея могла лишь изобразить удивление:

– Вот как?

Затихли последние звуки вальса, и танцующие остановились. Глядя в ее восхитительные зеленые глаза, маркиз пояснил:

– Вот с вами – другое дело.

Изображая притворное негодование, она не сумела сохранить серьезное выражение лица. Рассмеявшись, она позволила взять себя под руку и отвести к леди Мерион.

– Как я уже говорила, лорд Хейзелмер, вы совершенно непристойный человек.

Поднося ее руку к губам и не сводя с Доротеи глаз, он поспешил поправить ее:

– Оба мы, мисс Дэрент, совершенно непристойные люди.

Позднее он сопроводил ее к столу, вырвав, фигурально выражаясь, из лап лорда Питерборо. Будучи человеком опытным в подобного рода делах, маркиз проделал это виртуозно. За ужином Доротея и Хейзелмер сидели за одним столом с Фэншоу и Джулией Брессингтон, которая привела с собой педантичного лорда Харкота. Разговор велся поверхностный и намеренно веселый. Фэншоу, время от времени дополняемый Сесилией, поведал о сцене, которая произошла между пожилой леди Мелчетт и лордом Уолсингэмом: вспыльчивой матроне вздумалось выбранить его светлость за то, что тот не пригласил на танец ее племянницу.

Доротея поняла, что ей недостает знаний, чтобы в полной мере насладиться историей, и следующие пять минут Хейзелмер с радостью посвятил восполнению пробелов в ее светском образовании, низко склонившись к ней, чтобы не беспокоить остальных сидящих за столом людей.

 

На приеме у Бедлингтонов лорды Хейзелмер и Фэншоу приняли определенную модель поведения, которой впоследствии не изменяли. Они посещали почти все значимые мероприятия, на которых появлялись Доротея и Сесилия, и старались одними из первых вписать свои имена в танцевальные карты сестер, обычно приглашая их на вальс. Также у них вошло в привычку сопровождать девушек к столу.

Поначалу высшее общество уделяло им много внимания, но по мере того, как дни стали складываться в недели, все привыкли к тому, что мисс Доротея Дэрент танцует в объятиях лорда Хейзелмера, а мисс Сесилия – лорда Фэншоу. Приятелям пришлось смириться с подшучиваниями в свой адрес касательно того, что они все и всегда делают вместе. Они стойко переносили эти выпады, удивляя всех вокруг серьезностью своих намерений. К первой неделе апреля – спустя три недели после начала сезона и за одну неделю до дебютного бала Доротеи и Сесилии – наиболее осведомленные члены общества только и говорили, что о взаимопонимании, установившемся между сестрами Дэрент и лордами Хейзелмером и Фэншоу. Джентльмены понимали, что, преодолев этот порог, они теперь могут рассчитывать на гораздо большую степень свободы в общении со своими избранницами.

Во время этих первых недель оба тщательно следили за тем, чтобы не переступить черту. Хейзелмер осознал, что Доротея, невзирая на ее хваленое самообладание, обратилась к нему как к безопасной гавани, ища спасения от молодчиков вроде лорда Питерборо или Уолсингэма. Понимая, что эти джентльмены, хотя и непреднамеренно, оказывают ему неоценимую услугу, Хейзелмер не пытался отвадить их от мисс Дэрент за то, что они стараются перейти ему дорогу. Он с иронией воспринимал тот факт, что в своем стремлении ускользнуть от их, как она считала, опасного внимания Доротея выбрала своим спасителем именно его, хотя с ним она оказывалась в еще большей опасности.

На протяжении нескольких недель, наблюдая за Доротеей на различных балах и приемах, Хейзелмер не заметил, чтобы она выказывала какому-то джентльмену предпочтение. Он знал, что ей нравится находиться в его обществе; об этом ему всякий раз сообщали ее глаза, стоило лишь посмотреть в них, что он и делал довольно часто. Чего он знать не мог, так это того, влюблена ли она в него или нет. Было в мисс Дэрент нечто неуловимое, что, несмотря на огромный опыт маркиза, не позволяло ему найти ответ на этот вопрос.

Времени у него, однако, было предостаточно. На протяжении нескольких следующих недель высшее общество с головой накроет лихорадка дебютных балов, после чего жизнь потечет более размеренно. Маркиз считал, что это и к лучшему, ведь брачные обеты лучше давать в спокойной атмосфере.

Спустя некоторое время после начала сезона Доротея столкнулась с любопытным затруднением. Лорд Хейзелмер являлся самым очаровательным мужчиной, с которым она когда-либо встречалась. Он всегда вел себя с ней подчеркнуто внимательно, хотя и предпочитал находиться несколько в стороне. Все же такое обращение нравилось ей больше, чем удушающее внимание более юных поклонников. Она вполне отдавала себе отчет в том, что могла бы выйти замуж только за него.

Доротее не требовались далеко не тонкие намеки леди Мерион, чтобы понять, что маркиз выделил ее из всех и серьезно ухаживает за ней. При этом, однако, он не сделал ничего, чтобы развить их отношения. Девушка подозревала, что он намеренно держит ее на расстоянии, чтобы заставить в конце концов признать его привлекательность, ведь изначально она отказалась пасть жертвой его очарования. Доротея бросила ему вызов, который он принял, чтобы потешить свою гордость и высокомерие.

Ходили даже слухи, что маркиз держал пари, что сможет ее покорить. Доротея не была сильна в подобного рода вопросах, хотя и подозревала, что это может оказаться правдой.

Однако больше всего ее занимал вопрос, почему Хейзелмер выбрал именно ее. Размышляя об этом, она даже стала хуже спать по ночам. Рано или поздно он должен жениться, это несомненно. Но почему на ней? Влюбился ли он в нее или просто считал подходящей партией? Какой она предстает в его глазах? Вершиной, которую нужно покорить, или шансом упрочить свои связи, ведь она является внучкой близкой подруги его матери? Или женщиной, наделенной здравым смыслом, но недостаточно красивой, чтобы требовать бдительного присмотра? Или кем-то еще? Согласно правилам ее класса, ничто вышеперечисленное вообще не следовало принимать во внимание. Но для самой Доротеи это было крайне важно. Она находилась в завидном положении девушки, которая может выходить замуж, только если сама того пожелает. При подобном развитии отношений ей будет очень трудно не принять сделанное Хейзелмером предложение, если таковое вообще последует. Ей никак не удавалось понять движимые им мотивы. Если бы ему в самом деле требовалась покорная жена, которая закрывала бы глаза на его многочисленные интрижки на стороне, то, рассудила Доротея, вполне логично было бы влюбить в себя деревенскую девушку, которая с радостью согласилась бы с отведенной для нее ролью.

Неспособность угадать побуждения Хейзелмера сводила Доротею с ума. В настоящее время она едва ли могла что-то сделать, так как бразды правления находились в его руках. Не имея возможности совершать маневры, ей оставалось лишь наслаждаться его обществом, отложив решение всех трудных вопросов до тех пор, пока не наступит подходящее время.