Глава 15
Кабрильо ждал, когда лебедка начнет поднимать его, но ничего не происходило. Потом он понял, что ждал зря: трос продолжал опускаться, образуя петлю под ним, висящим в воде, постоянно увеличивающуюся петлю. Макс нажал не на ту кнопку. Хуан попытался вызвать его по связи, но ответа не получил. Хенли отправился в одиночку разбираться с аргентинской угрозой. И в спешке обрек Хуана на заточение в Яме Сокровищ.
Благоразумнее всего было бы подняться на поверхность, руководствуясь таблицами подъема, заученными десятилетия назад, и ждать возвращения Макса. Но Хуан не был из тех, кто упускает возможности, поэтому он перевернулся и снова поплыл ко дну. Нет смысла уходить, пока он не уверен, что ничего не упустил.
Вначале он осмотрел нишу, рискнув даже забраться в нее и проверить, не приводит ли она в действие какое-нибудь приспособление. Вырубленный камень вокруг него не скрывал ничего любопытного. Хуан опустился ниже. Муть, поднятая им со дна, уже осела. Он расчистил место, где стена соединялась с полом. Что-то привлекло его внимание. Из прикрепленных к икре ножен Хуан достал нож и провел вдоль стыка. Острие исчезло в крохотной щели между стеной и полом. Он попробовал в другом месте – то же самое.
Еще три попытки убедили его в том, что пол вставлен в Яму Сокровищ как пробка. В глубине что-то было, спрятанное под фальшивым дном.
Он на мгновение задумался. Должен же быть способ добраться туда! Рониши его узнали. Кабрильо медленно проплыл вокруг, вдоль периметра пола, продолжая светить фонарем в место соединения. И нашел, в углу. Между полом и небольшим выступом стены был втиснут камень.
Хуан не тронул его. Напротив, подтянул колени к груди и ногами ударил в пол. От удара боль прошла по всему телу, но пол едва заметно дрогнул. Хуан опять посмотрел на нишу.
Хитро, подумал он. Очень, очень хитро.
Он вернулся к каменному клину и приготовился. Он понятия не имел, сколько времени в его распоряжении, но решил, что нужно действовать быстро. Протянув руку, он вытащил камень и как можно быстрее поплыл к нише. Там, где секунду назад он слышал только свое дыхание, яму неожиданно заполнил скрежет камня по камню.
Клин удерживал на месте дно шахты, которое было огромным поплавком. Хуан метнулся в нишу в ту самую минуту, когда покрытый илом пол поравнялся с ней. Он как можно глубоко вжался в углубление. У создателей ямы не было громоздких аквалангов, поэтому было очень тесно. Хуан с благоговением смотрел, как всплывает пол. Он поднялся выше колен, выше талии и продолжал подъем. Не ринулся к поверхности, а всплывал размеренно и достойно.
Хуан сообразил, что оптоволоконный кабель зажало между поплавком и стеной, и молча помолился, чтобы его не перерубило. Но не успел он об этом подумать, как мимо него проплыл перетершийся конец в изорванной оболочке. Чуть позже проплыл ко дну и перерезанный трос.
Он не знал, когда поплавок остановится, но решил, что он должен остановиться, иначе семьдесят лет назад братья Рониши погибли бы.
Одна тайна раскрылась, когда он впервые смог взглянуть на боковой срез гигантского поплавка. Верхняя его часть представляла собой тонкий шифер, а все остальное было металлическим. На стук пол отозвался гулким звуком. Металл выдержал столетия погружения в соленую воду, потому что создатель покрыл его тонким слоем золота. Золото не ржавеет и могло веками защищать металл.
На золоте были отметины, тонкие царапины, как будто кто-то соскреб часть ножом. Он представил себе, как один из мальчиков Ронишей решил, что весь поплавок из золота, но потом убедился, что это лишь поверхностный налет меньше миллиметра толщиной. Там, где нож оставил царапины, Хуан видел, что под золотом поплавок бронзовый. Хотя этот металл сопротивляется коррозии лучше стали, но Хуан догадывался, что еще через несколько десятилетий море найдет способ проесть его через царапины. Полый поплавок заполнится водой, и ловушке больше никогда не работать.
Кабрильо оценил высоту цилиндра в десять футов; когда его дно прошло наконец над его головой, оно остановилось точно вровень с верхней границей ниши. Должно быть, натолкнулось на другой небольшой выступ стены, которого Хуан не заметил при спуске. Он поразился инженерному мастерству, которого требовала такая работа.
Он выплыл из ниши и посмотрел наверх. На нижней стороне «поплавка» была ручка. Хуан ухватился за нее и потянул. Плавучесть сооружения была так идеально рассчитана, что ему удалось немного опустить эту огромную конструкцию. Он понял, что сможет выбраться, если привяжет к ручке свой грузовой пояс и позволит «поплавку» вернуться на дно, пока сам будет ждать в нише. Должно быть, то же проделали Рониши, только их груз потом отпал. Хуан спустился туда, где было дно шурфа, а потом еще ниже.
Точно в центре настоящего дна Ямы Сокровищ он увидел груду камней с пляжа. Противовес братьев Ронишей. Мешок, в котором когда-то лежали камни, давно растворила соленая вода Тихого океана. Другое открытие, сделанное Хуаном, было гораздо интереснее. От основной вертикальной шахты отходил низкий туннель.
Кабрильо проплыл в него, задевая баллонами потолок – проход был очень узкий. Туннель резко поворачивал вверх, и несколько раз Хуану пришлось останавливаться, чтобы выпустить избыток азота из системы. Он проверил запасы кислорода. Если не задерживаться, хватит.
Свет его фонаря неожиданно отразился от чего-то вверху. Он приближался к поверхности, хотя по-прежнему оставался на глубине в несколько сотен футов под землей. Он также рассчитал, что человек может проплыть от ниши до этого места на одном вдохе, если вода достаточно низкая.
Хуан медленно всплывал, вытянув руки над головой на случай неожиданного препятствия. И вынырнул в гроте размером со спальню, со сводом высотой семь футов. Он понял, что грот наверняка природное образование: на то, чтобы вырубить такой в скале, ушли бы многие годы.
Луч его фонаря прошелся по темному камню и остановился на каком-то предмете, висевшем на стене.
– Это еще что за черт? – спросил Кабрильо вслух голосом, глухим от благоговения и из-за камня вокруг.
Над самой водой на стене висела пластинка из какого-то металла. Бронза, предположил он. На ней были ряды значков, похожих, по его мнению, на китайские иероглифы, и очертания побережья с глубоко вдающимся в сушу заливом. С тех пор как аргентинцы явились в дом Джеймса Рониша, Хуан подозревал, что Яма Сокровищ не имеет никакого отношения к пирату восемнадцатого века, но такого он не ожидал. Что здесь делает табличка с китайскими иероглифами?
Что еще важнее, кому и зачем она понадобилась?
Кабрильо всегда доверял своему чутью. Оно ни разу не подводило его за годы службы в ЦРУ и тем более в Корпорации. По неизвестным причинам кто-то очень постарался спрятать табличку и в то же время устроить так, чтобы ее могли найти. Логика такого решения ускользала от Хуана, и ему оставалось лишь надеяться, что мотивы этого поступка объяснит надпись. Хуан понял: наткнулся на нечто значительное, и, хотя еще не знает, на что именно, это гораздо важнее потерпевшего крушение дирижабля и сбитого спутника.
Оптический кабель был разорван, и он не мог снять пластинку на видео, поэтому он достал из поясной сумки маленький цифровой фотоаппарат и извлек его из водонепроницаемой оболочки. Сделал несколько десятков снимков. После долгого пребывания в темноте вспышка ослепляла.
Потом Хуан снова ушел под поверхность и, светя себе фонарем, вернулся в главный ствол, заставляя себя не думать о загадке, а сосредоточиться на погружении.
Добравшись до гигантской затычки-поплавка, он расстегнул свой грузовой пояс и прикрепил его к ручке, которую – китайцы? – оставили именно для этой цели. Загадке Ямы Сокровищ намного больше ста лет, подумал он. Когда китайцы пробыли в штате Вашингтон так долго, чтобы приспособить для своих нужд систему пещер?
Сосредоточься, Хуан.
С прицепленным в нужном месте поясом отлично уравновешенный полый цилиндр начал очень медленно погружаться. Хуан втиснулся в нишу и пережидал, пока сооружение пройдет мимо него. И помогал, нажимая ладонями на бок «поплавка». Через несколько мгновений он смог подняться на поверхность. Подниматься без грузового пояса было трудно, приходилось бороться с положительной плавучестью, особенно во время остановок для декомпрессии. К тому времени как его голова вынырнула из воды, кислородные баллоны опустели.
Хуан содрал с головы шлем и жадно глотал соленый воздух. Угол наклона солнечных лучей изменился, в яму проникало сверху немного света, это было приятно. Он провел вокруг лучом своего фонаря, напрасно пытаясь найти буксирный трос. Думать о последствиях, если что-то случится с Максом, было слишком страшно. Подъем на двести футов без специальных приспособлений не по плечу даже ему. Хотя лишиться самого близкого друга еще хуже.
Он крикнул вверх, в шахту. Не похоже было, что ему хватит емкости легких, чтобы его услышали наверху. Он высвободился из снаряжения и позволил баллонам уйти на дно. Гидрокостюм опрокинул его, и теперь он лежал на спине. Хуан снова и снова начинал кричать. Потом ему пришло в голову, что, если с Хенли покончено, он зовет к себе аргентинцев. Как будто они сами не догадаются. Но то, что наверху не стреляют, хороший знак: Макс разобрался с аргентинцами.
– Привет! – послышался далекий голос сверху.
– Макс?
– Нет. Аргентинский майор.
Это Макс.
– Вытащи меня отсюда! – потребовал Хуан.
– Секунду.
Несколько минут ушло на то, чтобы спустить в шахту трос, и еще столько же, чтобы вытащить Кабрильо из Ямы Сокровищ, но это была одна из лучших поездок в его жизни. Когда он поравнялся с краем ямы, Макс протянул руку, и Хуан выбрался из шахты. Макс быстро отключил лебедку, чтобы она не протащила Кабрильо по камням.
– Что ж, день определенно был интересный, – небрежно заметил Макс.
– Что случилось?
– Они пытались высадиться на пляж, но, когда я расстрелял по ним пару обойм, пилот струсил. Одного из них я уложил. А где был ты, не поделишься?
– Если скажу, ты не поверишь.
– А ты попробуй.
Пока они упаковывали снаряжение и ехали к берегу, Кабрильо рассказал о своих находках. Последним большим предметом в багажнике «форда» оказался надувной плот с подвесным мотором. Пока Хенли готовил плот к плаванью на материк, Хуан ножом пробил бак их внедорожника. Машину взяли напрокат по фальшивому удостоверению и проследить его было невозможно, но в машине остались следы, которые легко обнаружили бы криминалисты, поэтому ей предстояло сгореть.
Они подождали на берегу, чтобы убедиться, что от «эксплорера» ничего не осталось, кроме обожженной груды металла. Чтобы доплыть до деревушки Ла-Пуш, потребовалось меньше времени, чем чтобы найти попутку до ближайшего крупного города. Пришлось ехать в кабине полуприцепа, который перевозил лес, и Хуан вспомнил свои приключения в Аргентине, где участвовала почти такая же фура.
* * *
Рев мощного дизеля снаружи возвестил, что аргентинцы завели снегоход и покидают станцию «Уилсон/Джордж». Прошло пятнадцать минут с тех пор, как Линда укрылась в тесном пространстве под потолком. Теперь, уверившись, что аргентинцы ушли, Линда вскрыла одноразовый тепловой пакет и прижала к лицу. Пальцы рук и ног она сумела уберечь от обморожения, непрерывно сгибая и разгибая их в варежках и обуви. Однако скулы и нос были на грани обморожения. Боль, вызванная притоком крови, была мучительной, но желанной: она означала, что серьезного ущерба нет.
И поскольку выстрелов Линда не слышала, она поняла, что остальные члены ее команды остались в надежном укрытии.
Линда неловко спустилась со своего насеста и молча прошла к выходу из станции, чтобы убедиться, что снегоход действительно ушел. К тому времени как она вернулась в комнату отдыха, появились Линк и Марк.
– Я слышал стрельбу, – сказал Линк, озабоченно морща лоб. – Ты в порядке?
Она кивнула.
– Чуть-чуть не спалилась, но обошлось. А вы, парни, где прятались?
– Я просто лег рядом с одним из трупов, – сказал Марк. – Парень, проверявший комнату, на меня даже не посмотрел.
– Я был в шкафу под грудой одежды. Думаю, увиденное их порядком испугало. Искали кое-как.
– Я знаю, каково им было, – сказала Линда, стараясь не смотреть по сторонам, на мрачную картину бойни. – Линк, ты, кажется, что-то нашел в гараже?
– Да, но ты должна сама на это взглянуть.
Вновь надев маски, трое по огороженной столбиками дороге прошли к зданию со сводчатой крышей. Дверь по-прежнему хлопала на ветру – этот размеренный стук был единственным признаком жизни на базе. Электричества не было, поэтому в гараже царила такая тьма, что его стены терялись во мгле. Ослепительно яркие лучи фонарей, словно лазеры, разрезали мрак. Снегоходы – их было два – походили на гибрид танка с пассажирским фургоном. Верх шипованных гусениц «катерпиллера» приходился Линде вровень с бедрами. Корпус покрывала ярко-оранжевая краска, чтобы машину легко было заметить на снежных полях за станцией.
– Сюда.
Линк провел их к верстаку вдоль боковой стены гаража.
Среди обычного беспорядка – инструменты, масленка, жестянки из-под масла, замерзшие тряпки – стоял сундук длиной три фута. Линк поднял крышку.
Линда не сразу поняла, что видит. В сундуке лежало еще одно тело, но в отличие от остальных оно было мертво и подвержено воздействию стихий уже какое-то время. Это была скорее мумия, чем труп, большую часть лица падальщики отъели еще до того, как тело заледенело. Одежда казалась странной. Не современный арктический костюм, а какая-то стеганая коричневая куртка и брюки, чересчур тонкие для таких мест. Шапка на замерзших черных волосах тоже была необычная. С двумя козырьками и узким кантом.
– Я бы сказал, этот парень пролежал тут на морозе лет сто, а то и больше, – сказал Марк, осматривая тело.
Линда заметила:
– Может, китобой? Заблудился и не нашел дороги к судну?
– Возможно. – Марк посмотрел на Линка. – Карманы обыскал?
– Я – нет, приятель. Я глянул и закрыл крышку. Но наш пропащий – да, до меня.
Линда совсем забыла, что они нашли не всех четырнадцать членов экипажа станции.
– Ты нашел Энди Гэнгла?
– Того чувака? Его так звали? Он в глубине гаража. Поуродованный.
Доведенный болезнью, которая заставила его убить товарищей, Энди в конце концов покончил и с собой. Он уселся спиной к стойке с запасными инструментами и так сильно оттянул нижнюю челюсть, что едва не выломал ее. Умер он то ли от мороза, то ли от потери крови, засунув кулак в рот, словно старался добраться до того, что засело в его мозгу.
Что-то ярко блеснуло в его второй руке. Марк вытащил это из закоченевших пальцев. Кусок золота, теперь бесформенный, но когда-то это было украшение. На полу возле мертвого Гэнгла лежал молоток. Когда Марк посветил на него, стали видны блестки золота на головке.
– Он расплющил его этим молотком?
– Зачем?
– А зачем он проделал все остальное? Больной.
– Что это было?
– Трудно сказать. Какая-то фигурка.
– Это чистое золото?
– Я бы сказал, здесь не меньше двух фунтов. Примерно тридцать тысяч долларов.
Марк коснулся рюкзака, лежавшего в пределах досягаемости Гэнгла. А когда поднял его, послышался звон, словно внутри пересыпались обломки стекла. Марк заглянул в него и высыпал его содержимое на пол.
Невозможно сказать, что первоначально было в рюкзаке – оттуда высыпались только непрозрачный зеленоватый песок и маленькие камешки того же цвета. Как и золотую статуэтку, Энди Гэнгл бил по неизвестному предмету молотком, пока не остались лишь пыль и обломки величиной с ноготь большого пальца.
В рюкзаке была также странная трубка, как будто отлитая из бронзы. Один конец ее был закрыт, второй отлит в форме чешуйчатой головы дракона. Поверхность трубки была вырезана фестонами для придания сходства с чешуей дракона. Марк внимательно рассмотрел ее.
– Это пистолет.
– Что?
– Смотрите, вот тут, в закрытом конце, отверстие для фитиля или свечки. Это заряжающийся с дула пистолет на один выстрел.
– Дракон, все дела… похоже, китайский…
– И древний, – добавила Линда. – Полагаю, все эти штуки идут в комплекте с нашим загадочным другом из сундука?
– По-моему, да, – добавил Линк.
– Странно, – высказал свое мнение Марк.
Линк спросил:
– Что теперь?
– Доложим о находках на «Орегон», пусть дадут знать ЦРУ, что здесь произошло. Думаю, Оверхольт захочет, чтобы мы наведались и на аргентинскую базу, посмотрели, что там. В материалах, которые я читала при подготовке, говорилось, что на их базу никто не заглядывал уже два года. Опередим его и сгоняем туда сами.
– Не пойду пешком тридцать миль по Антарктиде, – заныл Марк.
Линда похлопала по корпусу ближайшего снегохода.
– Я тоже.
Связавшись по радио с «Орегоном» и выполнив просьбу доктора Хаксли – взять образцы тканей и крови Энди Гэнгла и мумии из сундука, – они потратили больше часа на то, чтобы завести одну из больших машин. Без электричества не работал встроенный подогреватель двигателя, и горючее стало вязким, как смола. Его пришлось выкачать и дважды разогревать на походной печке, потому что в первый раз оно чересчур быстро остыло и двигатель не завелся. Несмотря на свое хипстерство, Марк Мерфи оказался умелым механиком.
От вентиляторов снегохода шло весьма желанное тепло, а всего в нескольких милях от «Уилсон/Джорджа» машина прогрелась настолько, что они расстегнули парки и сняли толстые варежки поверх перчаток из гортекса. Линк вел, а Линда уступила место стрелка Мерфу.
Она решила, что им следует обогнуть базу по снежному полю и подъезжать к аргентинскому лагерю с востока. Так близко от Южного полюса компас был бесполезен, но в снегоходе имелся спутниковый навигатор. Он тоже был не вполне надежен – созвездия, которые спутник использовал при триангуляции, часто заходили за горизонт. Систему разрабатывали не для перемещений в районе полюса. В помощь GPS на базах были устроены станции ретрансляции, но в основном на другом краю материка, где сосредоточена большая часть исследовательских лагерей.
Пейзаж представлял собой непрерывную девственную белизну. Даже далекие горы все еще покрывал зимний снег. Весной часть его растает, обнажив серые гранитные склоны, но сейчас они стояли укутанные мантией замерзшего снега.
В отличие от других частей Антарктиды, где толщина льда составляла мили, здесь вероятность провалиться в трещину была невелика, поэтому Линк вел машину быстро. Гусеницы легко цеплялись за иссеченную ветрами поверхность.
– Считается, – сказал Марк, чтобы рассеять скуку, – что горы слева от нас – продолжение южноамериканских Анд.
Никто не поддержал разговор, и Марк умолк.
Через три часа однообразной езды они оказались в двух милях за аргентинской исследовательской станцией. Учитывая милитаристский характер нынешнего буэнос-айресского режима, они полагали, что встретят какой-то периметр безопасности, скорее всего патрули на снегоходах. Линда решила, что подъехать на две мили достаточно. Отсюда они пойдут пешком.
Линда и Марк застегнули парки. Марк должен был остаться в снегоходе, чтобы время от времени включать двигатель и не давать ему остыть и чтобы сразу тронуться с места, если возникнут неприятности. Они взяли оружие и выпрыгнули на лед. Было темно, но тучи разошлись, и снег блестел в лунном свете.
Ночь была странно тихой. Казалось, исчезли все звуки на земле, кроме их дыхания и скрипа обуви. Они словно шли по чужой, негостеприимной планете. В каком-то смысле так оно и было, ведь без защитных костюмов они не продержались бы и пяти минут.
Линда зачерпнула из ящика для инструментов и положила в карман горсть гаек и шайб. Примерно каждые пятьдесят футов она бросала одну из них на землю. На фоне белого снега металл казался черным и был легко заметен. Она несла переносной навигатор, но металлические «крошки» для нее были устаревшей, не технической страховкой.
Они прошли около мили, когда Линк неожиданно плашмя упал на землю. Линда плюхнулась рядом с ним и принялась осматривать горизонт.
– Ничего не вижу, – прошептала она.
Линк на локтях прополз вперед. Повторяя все его движения, она увидела наконец, что он заметил. Колеи, оставленные на снегу снегоходом. Они были правы, соблюдая осторожность. Аргентинцы патрулируют свою базу.
– Это заставляет задуматься, что они так охраняют, – сказал Линк.
– Давай узнаем.
Они снова встали и пошли вперед. Бывший «морской котик», Франклин Линкольн всегда был настороже, но сейчас двигался с еще большей настороженностью, чем обычно. Непрерывно вертя головой из стороны в сторону, он изучал местность впереди и каждые несколько минут стаскивал капюшон парки, чтобы прислушаться, не раздастся ли характерный рев приближающегося снегомобиля.
С тыла аргентинскую базу защищал низкий неровный кряж. Там ветер кое-где сдул снег и лед, обнажив каменистые скальные выступы, черные, как полночь. Подниматься было не особенно трудно, но они двигались медленно, очень осторожно. Толстая обувь мало годилась для такой задачи, а еще они постоянно высматривали патрули.
Они добрались до вершины и, прежде чем заглянуть за нее, достали и подготовили приборы ночного видения.
Линда не знала, чего ожидать. Она полагала, что аргентинская станция должна напоминать станцию «Уилсон/ Джордж», но под ними, между холмами и морем, раскинулось нечто поразительное. Это не была изолированная небольшая исследовательская станция, как утверждала аргентинская сторона, но разросшийся поселок, так искусно замаскированный, что невозможно было определить его размеры. Десятки зданий стояли на том, что на первый взгляд напоминало шельфовый лед, но на самом деле было конструкцией из материала, которому придали сходство со льдом. Поскольку природа не признает прямых углов, в очертаниях построек преобладали скругленные линии, чтобы скрыть их природу от наблюдения со спутников.
Еще больше базу маскировали огромные белые палатки. Линда решила, что они из кевлара, чтобы противостоять стихиям. Еще аргентинцы соорудили большой док с несколькими причалами, и все это тоже из поддельного льда.
Природный залив, с которым граничило это хозяйство, был свободен ото льда, если не считать десятка высоких айсбергов. Линда направила бинокль на один из них и увеличила изображение. Что-то в нем было неправильное. Айсберг выглядел настоящим, но слишком высоким для своего основания. Недавний буран перевернул бы его. Всех их. И тут она поняла, что они тоже искусственные.
Нефтяные платформы. Вот что это было такое – небольшие нефтебуровые установки в прибрежной зоне.
Теперь, когда она поняла, что именно построили здесь аргентинцы, ей стало ясно: три необычных холма у причала на самом деле – гигантские цистерны, погребенные под наземными укреплениями. И скважины не разведочные. Тут шла полномасштабная промышленная добыча нефти. Док, возможно, недостаточно велик для новейших гигантов-супертанкеров, но суда водоизмещением сто тысяч тонн определенно вместит.
То, что она видела, нарушало один из важнейших международных договоров. Принятый в начале шестидесятых Договор об Антарктике признавал за этим материком статус научного заповедника, и ни одно государство не могло объявить никакую ее часть своей суверенной территорией. Подписавшие договор также не имели права добывать здесь полезные ископаемые и вести разведку нефти на суше и на материковой отмели.
Линк тронул Линду за плечо и показал на юг. Она увидела, что он указывает на отдельную постройку в стороне от остальных, но не понимала, что вызвало его интерес. И бросила на него вопросительный взгляд.
– Я думаю, это ракетная батарея.
Если он прав, это еще одно нарушение. Линда сделала через прибор для ночного видения более десятка фотоснимков. Не лучшего качества, но хоть какое-то доказательство.
Линк начал отползать от гребня холма.
– Что думаешь? – спросил он, когда они могли не опасаться, что их увидят.
– Что арги даром времени не теряли. Заметил айсберги в заливе?
– Да. Нефтяные вышки.
Линда кивнула.
– Нужно доложить об этом.
Поднялся ветер. Недостаточно сильный, чтобы начался буран, но видимость резко сократилась, а Линда, проведшая столько времени под открытым небом, почувствовала, как холод пробирается под одежду. Удивительно, но она все еще видела свою дорожку из гаек и шайб.
Линк продолжал внимательно оглядывать окрестности и поэтому первым заметил снегоход. И так сильно толкнул Линду на землю, что у нее перехватило дыхание. Они не знали, заметили их или нет, и несколько секунд, пока в темноте прыгала единственная фара машины, выдались напряженные.
Время тянулось невыносимо медленно; похоже, водитель не заметил их шевеления или решил, что это ветер гонит снег. Мотор мотосаней пронзительно гудел, но звук продолжал уходить от них куда-то в сторону. В последнюю секунду водитель резко повернул и поехал прямо к простертой на снегу паре.
Линк выругался и поднес к плечу штурмовую винтовку.
Из-за слепящего сияния фары он не видел, что делает водитель, но гул мотора перекрыл выстрел. Аргентинец промахнулся, – ведь снегоход мчал по ухабам и буграм. И почти наехал на них. Линк завозился, пытаясь в огромных варежках снять оружие с предохранителя, а когда понял, что не успеет, вскочил на ноги и взмахнул винтовкой, как бейсбольной битой.
Удар пришелся водителю в шею, и кинетическая энергия его движения вперед, вступив в противоборство с чудовищной силой Линка, выбросила его с сиденья на лед.
Ключ зажигания, привязанный к запястью водителя, вырвался из гнезда, и мотор автоматически отключился.
Линда подбежала к упавшему аргентинцу. Он лежал совершенно неподвижно. Она сняла с него шлем. То, как при этом мотнулась его голова, подсказало ей, что жестокий удар о землю сломал водителю шею. Она встала.
– Мертв?
– Да.
– Или он, или мы, – сказал с солдатским фатализмом Линк.
Он поднял тело и отнес к снегоходу. Усадил труп на лед и взялся за руль. Упираясь ногами, напряг мышцы и опрокинул пятисотфунтовую машину на бок, как игрушку. Потом уложил тело так, чтобы все выглядело как трагическая авария.
– Жаль, нельзя забрать машину и доехать до нашего снегохода, – сказала Линда, зная, что они не могут этого сделать.
– Ничего, прогулка пойдет тебе на пользу, – улыбнулся Линк.
– Сначала мне нужно нарастить мясо на костях, а теперь ты говоришь, что мне нужны упражнения. Выбери что-нибудь одно!
Линк понимал, что тут подвох, даже если она шутит, поэтому разумно промолчал. И они пошли к Мерфу и долгой поездке в тепле к станции «Уилсон/Джордж».
