Две стадии развития, рассмотренные нами в предыдущих двух главах, были определены нами как архаический период формирования характера. В жизни индивида данные стадии представляют рекапитуляцию тех примитивных состояний, через которые прошло человечество в определенные этапы своего развития. Здесь, как и вообще в биологии, мы видим подтверждение правила, что индивид в сжатом виде повторяет историю своих предков. Соответственно при нормальных обстоятельствах индивид проходит такие ранние стадии формирования характера за относительно короткий промежуток времени. В настоящей главе в весьма общем виде я изложу идею о том, как окончательно, исходя из своего раннего развития, складывается характер мужчин и женщин.

В соответствии с традиционным взглядом, характер определяется как направление, привычно принимаемое произвольными импульсами человека. В мои планы не входит исследовать в настоящей работе, что является точным определением характера. Мы считаем, однако, весьма полезным не слишком следовать «привычке» придавать столь огромное значение направлению волевых импульсов. Ибо наши более ранние исследования уже ясно показали, что характер может меняться. Поэтому лучше, если длительность и степень постоянства импульсов не будет приниматься нами за существенные критерии свойств характера. Для нас достаточно будет сказать, что характером человека мы считаем сумму его инстинктивных реакций на социальную среду.

Мы уже отмечали, что в начале жизни ребенок реагирует на внешний мир исключительно исходя из своих инстинктов. И только постепенно он до определенной степени преодолевает эгоистические импульсы и свой нарциссизм и делает шаг к объектной любви. И достижение данной стадии развития, как мы знаем, совпадает с другим важным событием, а именно с выходом на самый высокий уровень организации либидо – на генитальный. Согласно нашим воззрениям, свойства характеров и мужчин, и женщин имеют определенные инстинктивные источники, естественно, мы должны ожидать, что развитие характера человека завершается, только когда его либидо достигло самой высокой стадии организации и обрело способность к объектной любви. Действительно, взгляд Фрейда на то, что сексуальная установка человека отражается на всем ходе его психического функционирования в целом, находит полное подтверждение в результатах наблюдений в данной области.

В первом из трех очерков было подробно показано, что индивид может занять свое место в социальной среде и полностью реализовать свои способности, только если его либидо достигло генитальной стадии. Но мы пока не уделили специального внимания процессу перехода со второй стадии формирования характера к третьей и последней.

Первая функция данной третьей стадии формирования характера заключается, конечно, в освобождении от остатков более примитивных стадий развития, постольку поскольку они мешают социально приемлемому поведению человека. Он не сможет, например, справедливо и с терпимостью относиться к другим людям и к интересам других людей, пока он не преодолел свои деструктивные и враждебные импульсы, идущие из садистических источников, или свою жадность и недоверчивость, проистекающую из анальной фазы развития. Поэтому мы с большим интересом рассмотрим, какими способами осуществляется подобная трансформация.

Ошеломляющее изобилие материала, связанного с процессами, объединенными под названием «эдипов комплекс», требует своего изучения и привлекает к подобным психическим событиям наше внимание. Если мы возьмем только случай мальчика, то обнаружим, что в ранние годы наиболее мощный источник аффекта заключается в его эротическом желании по отношению к своей матери и в желании устранить отца. Тесно связана с этим и его боязнь кастрации. Если он сможет успешно справиться с эмоциями, объединенными вокруг данной проблемы, то это окажет решающее воздействие на тип его характера. Я ограничусь очень кратким обзором данного вопроса, поскольку читатель может обратиться к уже опубликованной работе Александера о связи характера и комплекса кастрации. В общем мы можем сказать, что, когда ребенок преодолевает свой эдипов комплекс со всеми его составляющими, он делает огромный шаг в преодолении своего изначального нарциссизма и своих враждебных тенденций; в то же время он прерывает властвование в своей жизни принципа удовольствия.

Сейчас я хочу подробно остановиться на особом аспекте данного процесса трансформации, значению которого для формирования характера еще не уделялось достаточного внимания. Он заключается в изменчивости отношения мальчика к телу представителей противоположного пола, т. е. в первичном случае – к телу матери. Первоначально ее тело было для него объектом смешанного любопытства и страха; иначе говоря, вызывало у него амбивалентные чувства. Но постепенно он достигает либидинозного катексиса своего объекта любви как целого, а именно включая и те его части, которые ранее вызывали у него противоречивые чувства. Если это было достигнуто, то у него возникают запретные по своей цели проявления либидинозного отношения к объекту чувства нежности, преданности и т. д., и они сосуществуют с прямым эротическим влечением к объекту. Действительно, в течение латентного периода у мальчиков такие «запретные по своей цели» душевные переживания преобладают над их плотскими чувствами. Если развитие ребенка продолжается нормально, то такие новые душевные переживания, относившиеся к матери, начинают переноситься на отца. Они постепенно расширяются, и ребенок начинает дружелюбно и доброжелательно относиться сначала к лицам своего ближайшего окружения, а затем к обществу в целом. Данный процесс представляется мне очень важной основой полного и окончательного формирования характера человека. Он происходит, когда ребенок находится в конце той стадии развития либидо, которую Фрейд назвал фаллической. Это подразумевает, что он достиг того уровня своих объектных отношений, на котором он уже не испытывает амбивалентного отношения к половому органу своего гетеросексуального объекта, но воспринимает его как часть того человека, которого любит во всей его полноте.

Если на более ранних стадиях формирования характера интересы индивида и общества противоречат друг другу, то на генитальной стадии их интересы в большой степени совпадают.

Мы подошли, таким образом, к выводу, что завершение развития характера каждого человека зависит от истории его эдипова комплекса, особенно от развития его способности переносить свои дружественные чувства на других людей или на все свое окружение в целом. Если он не добился в этом успеха, если ему не удалось достаточно развить свои социальные чувства, то прямым следствием будет заметное нарушение характера. Среди наших пациентов, с каждым аспектом психической жизни которых мы знакомимся в процессе психоаналитического лечения, имеется немалое число в той или иной степени страдающих от нарушений такого рода. История их раннего детства всегда демонстрирует определенные эпизоды, мешавшие развитию их социальных чувств. Мы неизменно обнаруживаем, что сексуальные импульсы таких людей не сопровождаются никаким желанием поддерживать нежные и любящие отношения. И аналогичным образом в своей повседневной жизни им трудно устанавливать надежный эмоциональный контакт с другими людьми. Насколько такое с социальной точки зрения желательное развитие характера зависит от степени развития данных «нежных» инстинктивных компонентов, наиболее ясно видно на той категории людей, чье детство прошло под особым влиянием обстоятельств их рождения. Я имею в виду незаконнорожденных детей. С самого начала такие дети страдали от нехватки сочувствия и нежности окружающих людей. Если ребенок не наблюдает примеров любящего отношения, ему будет трудно самому испытывать такие чувства, кроме того, он будет не в состоянии отказаться от примитивных импульсов, первоначально направленных против внешнего мира. Тем самым ему легко поддаться асоциальным чувствам. То же самое мы видим у такого невротического пациента, который, хотя родился и рос в обычных обстоятельствах, чувствовал, что его не любили, что он был «Золушкой» в своей семье.

Поскольку мы обсуждаем тему завершающей стадии формирования характера, нам нужно исключить возможное непонимание.

Задачей настоящей работы не является дать указание, что такое собственно «нормальный» характер. Психоанализ никогда не устанавливал норм подобного рода, а удовлетворялся установлением психологических фактов. Психоанализ просто выясняет, насколько лицо или группа лиц смогла продвинуться в своем развитии от начальной к последней стадии формирования характера. Именно аналитический опыт учит нас, что в социальном смысле даже наиболее полное характерологическое развитие представляет в части преодоления более примитивных типов психической структуры лишь относительный успех и что индивидуальные обстоятельства внутреннего или внешнего свойства определяют, насколько полно будет достигнута конечная цель или насколько такое достижение будет длительным.

В 1913 г. Фрейд привлек внимание к случаю пациентки, у которой во время менопаузы проявился, наряду с невротическими симптомами, определенный феномен инволюции характера. Это был первый случай такого наблюдения. Мы рассматриваем невротические симптомы в качестве продуктов регрессии в психосексуальной сфере. Объединив оба процесса под общим названием регрессии, Фрейд смог объяснить, почему изменения в характере происходят одновременно с формированием невротических симптомов. Данное наблюдение Фрейда с тех пор неоднократно подтверждалось. Но зависимость характера человека от общей позиции его либидо существует не в какой-то определенный период жизни; такая зависимость существует в любом возрасте. Поговорка «юность не знает добродетели» («Jugend kennt keine Tugend») выражает мысль, что в начале жизни характер лишен определенной формы стабильности. Тем не менее, мы даже в более позднем периоде не должны переоценивать фиксированность характера, но должны скорее иметь в виду некоторые психологические факты, которых я хочу сейчас коснуться.

Фрейд был первым, кто указал, что важные изменения в психическом складе человека могут происходить в любое время благодаря процессу интроекции. Женщины в особенности склонны уподоблять свой характер характеру того мужчины, с которым живут. И когда они меняют свой любовный объект, бывает, что их характер меняется соответственно. Более того, стоит отметить, что мужьям и женам, долго прожившим друг с другом, свойственно походить друг на друга по характеру.

Психоаналитики знакомы с фактом, что при возникновении невроза он может приносить с собой регрессивные изменения характера; и наоборот, ослабление невроза может сопровождаться изменением характера в направлении развития. Некоторое время назад мне удалось показать, что лица, страдающие циклическими расстройствами, в промежутках между периодическим возвращением симптомов демонстрируют характер, похожий на характер обсессивных невротиков, и, в соответствии с нашими взглядами, они прогрессируют с орального на анально-садистический уровень.

Но имеются и другие причины, почему мы не можем установить характерологическую норму. Как мы знаем, люди демонстрируют чрезвычайную широту вариаций характера в зависимости от своего социального класса, национальности или расы. Нам же необходимо только учитывать, насколько сильно национальные или иные группы людей отличаются друг от друга по своему чувству порядка, правдолюбию, трудолюбию и другим психическим качествам. Но, помимо этого, поведение каждой группы людей меняется в зависимости от времени. Единая нация, например, не единожды меняет свои взгляды на чистоплотность, бережливость, справедливость в ходе своей истории. Наблюдения показали, что смена внешних обстоятельств существования народа, социального класса и т. п. может повлечь кардинальные изменения в их преобладающих характеристиках. Воздействие Первой мировой войны в данном отношении еще свежо в нашей памяти. Таким образом, мы видим, что по мере изменений внутренних и внешних обстоятельств группа людей демонстрирует такую же изменчивость характера, как и отдельный человек.

В двух предыдущих работах я показал, как последняя стадия формирования характера опирается на предшествующие фазы развития и как она включает в себя существенные элементы этих фаз. Особое значение при формировании характера нам пришлось придать различным превратностям эдипова комплекса. Поэтому, чтобы установить фиксированную норму человеческого характера, пришлось бы отвергнуть не только уже признанный факт, что характер может меняться, но и все, что мы знаем о том, как такие изменения происходят.

Мы должны были бы признать нормальным в социальном смысле этого слова человека, которому никакая слишком сильная эксцентричность характера не мешает адаптироваться к интересам общества. Но подобное описание слишком эластично и оставляет простор для огромного числа вариаций. С социальной точки зрения требуется только, чтобы черты характера человека не были чрезмерными; т. е., например, чтобы он мог находить нечто среднее между крайностями жестокости и чрезмерной доброты или между крайностями скупости и мотовства. Мы должны, прежде всего, избегать ошибки установления нормы в отношении пропорций, в которых различные психические качества должны сочетаться в каждом человеке. Едва ли надо говорить, что так мы вряд ли установим идеал «золотого человека» во всех взаимоотношениях людей между собой.

Из всего сказанного нами следует, что не существует абсолютной демаркационной линии между различными видами формирования характера. Тем не менее, на практике мы обнаруживаем, что они вполне естественно подпадают под определенные категории.

Наилучшими объектами психоаналитического исследования являются пациенты, у которых некоторые черты характера под прямым наблюдением аналитика время от времени меняются. Один пришедший ко мне на анализ молодой человек постепенно изменил под влиянием терапии свое отношение настолько, что избавился от определенных асоциальных свойств характера. До этого он был недружелюбным, злобным, властным и жадным в своих отношениях с другими и демонстрировал множество оральных и анальных характеристик. Такое отношение с ходом времени постепенно менялось. Но через определенные нерегулярные интервалы у него возникало сильнейшее сопротивление, которое каждый раз сопровождалось временным возвратом на ту архаическую фазу развития характера, от которой он до того частично отказался. В такие периоды он становился несговорчивым, а его поведение враждебным, речь – повелительной и надменной. Проявив себя до того дружелюбно и вежливо, он становился подозрительным и раздражительным. Пока длилось сопротивление, все его дружеские чувства к знакомым – так же как и к аналитику – прекращались, и он занимал явно оппозиционное отношение к внешнему миру. Одновременно с проявлениями отвращения и ненависти к людям он фокусировал свои желания в чрезмерной степени на неодушевленных предметах. Весь его интерес сосредоточивался на покупке вещей. Тем самым он, насколько возможно, устанавливал отношения обладания между собой и своим окружением. В такие периоды он был полон страхов, что его вещи могут потеряться или быть украденными. В его отношении к внешнему миру, таким образом, доминировали идеи владения, приобретения и возможной потери. Как только его сопротивление уменьшалось, его оральное качество – алчность и анальное – корыстолюбие отходили в отношениях на задний план, и он вновь начинал устанавливать личные отношения с другими людьми и испытывать к ним нормальные чувства, которые продолжали развиваться и укрепляться.

Подобные случаи особенно поучительны, и не только потому, что показывают связь между определенными чертами характера и уровнем либидинозной организации, но и потому, что они доказывают подвижность характера; они демонстрируют, что характер человека может подниматься на более высокий уровень развития или опускаться на более низкий.

На завершающей стадии своего формирования характер во всех своих проявлениях содержит следы связи с предшествующими стадиями развития. Он перенимает у них все, что служит улучшению отношений между индивидом и его объектами. У ранней оральной стадии она берет предприимчивость и энергичность, у анальной стадии – терпеливость, упорство и множество других качеств, из садистических источников – необходимую силу для борьбы за выживание. Если развитие характера проходило успешно, то человек способен не впадать в патологическое преувеличение всех этих характеристик, как в позитивном, так и в негативном направлении. Он в состоянии контролировать свои инстинктивные импульсы без полного отрицания самих инстинктов, как это делает обсессивный невротик. Иллюстрацией может служить чувство справедливости – при удачном развитии это качество характера не доходит до излишней мелочности и не склонно проявляться нежелательным образом по каждому тривиальному случаю. Стоит только задуматься о тех многочисленных действиях, выполняемых навязчивыми невротиками ради «справедливости»: предположим, что правая рука сделала движение или коснулась предмета – левая рука должна сделать то же самое. Мы уже говорили, что обычные чувства дружелюбия совсем не похожи на преувеличенное невротическое добрячество. Аналогичным образом обычно можно держаться середины между двумя патологическими крайностями откладывания всех дел и постоянной спешки, либо между сверхупрямством и подверженностью чужому влиянию. Что касается материальных благ, то достигается компромисс, при котором человек до определенного предела уважает интересы других и в то же время обеспечивает собственное существование. Он удерживает до некоторой степени агрессивные импульсы, необходимые для сохранения собственной жизни. Значительная же часть садистических инстинктов направляется на конструктивные, а не деструктивные цели.

В ходе такого общего изменения характера, в основных чертах описанного нами выше, мы также наблюдаем, что индивид достигает устойчивого подчинения своего нарциссизма. На ранних стадиях его характер в значительной мере руководствовался собственными нарциссическими импульсами. И мы не можем отрицать, что на завершающей стадии характер все еще содержит определенную долю таких импульсов. Наблюдения показали, что ни одна из стадий развития, из которых каждая имеет собственную органическую основу, полностью не преодолевается и не проходит совершенно бесследно. Напротив, каждый новый продукт развития обладает характеристиками, взятыми из предшествующих стадий. Тем не менее, даже хотя признаки примитивной самовлюбленности в определенной мере сохраняются, мы можем сказать, что завершающая стадия формирования характера относительно не нарциссична.

Другое изменение огромной важности при формировании характера заключается в преодолении человеком своего амбивалентного отношения (я опять говорю об относительности этого). Уже приводились примеры того, каким образом характер человека избегает крайностей обоего рода после достижения им окончательной стадии развития. Я хочу также привлечь внимание к тому факту, что пока в характере человека существует тяжелый конфликт амбивалентных чувств, для него и его окружения существует постоянная угроза, что он может неожиданно броситься из одной крайности в другую.

Итак, если человек более или менее разовьет свой характер до такого уровня, который мы определили как самый высокий, он должен будет обладать достаточным количеством нежных и дружественных чувств. Развитие такого рода идет рука об руку с относительно успешным овладением собственным нарциссизмом и амбивалентностью.

Мы видели, с одной стороны, что привычный взгляд на формирование характера не дал нам никакого настоящего объяснения источников этого процесса в целом. С другой стороны, психоанализ, основываясь на эмпирических наблюдениях, продемонстрировал тесную связь формирования характера с психосексуальным развитием ребенка, особенно с различными либидинозными стадиями и с успешным отношением либидо к объекту. Более того, он показал, что даже после окончания детства характер человека подвергается процессу эволюции и инволюции.

В психоанализе мы рассматриваем ненормальный характер в тесной и постоянной связи со всеми другими проявлениями психосексуальной жизни индивида. Это, а также тот факт, что характер не является неизменным даже у взрослых, делает возможным осуществление корректирующего влияния на патологию формирования характера. Психоанализ не ограничивается задачей просто исцелить от невротических симптомов в узком смысле слова. Ему часто приходится одновременно, а иногда и прежде всего, иметь дело с патологическими деформациями характера. Пока наш опыт показывает, что анализ характера был наиболее трудной работой, за которую аналитику приходилось браться, хотя в некоторых случаях она, несомненно, была и самой благодарной. В настоящий момент, однако, мы находимся еще не в том положении, чтобы делать какие-либо общие выводы о терапевтических результатах анализа характера; это нам приходится оставить на будущее.