Карл Абрахам родился 3 мая 1877 г. на севере Германии, в Бремене. Проявив интерес к изучению иностранных языков, он в возрасте 15 лет подготовил работу «Сходство языка у разных индейских племен Южной Америки». Обладая филологическими способностями, позволившими ему освоить английский, голландский, датский, испанский, итальянский, французский языки, он, тем не менее, не мог рассчитывать на соответствующее университетское образование. Скромное материальное положение родителей и их иудейское вероисповедание обусловили выбор более «надежной» профессии для сына. По решению родителей он начал учиться на дантиста, но знакомство с различными медицинскими дисциплинами способствовало пробуждению его интереса, выходящего далеко за сферу стоматологии.

В 1901 г. Карл Абрахам подготовил диссертацию «К вопросу о филогенезе волнистого попугая», которая была представлена к защите на соискание докторской степени во Франкфуртском университете. С 1901 по 1904 г. он работал в одной из психиатрических лечебниц в Берлине, с 1904 по 1907 г. – в психиатрической клинике Бургхёльцли в Цюрихе. В процессе совместной работы с Э. Блейлером и К.Г. Юнгом, проявившими в то время особый интерес к психоаналитическим идеям З. Фрейда, К. Абрахам не только познакомился с психоанализом, но и стал активно использовать его положения в своей исследовательской и терапевтической деятельности.

В июне 1907 г. К. Абрахам послал З. Фрейду оттиск своего доклада о значении сексуальных травм в юношеском возрасте для симптоматологии шизофрении. Данный материал произвел на основателя психоанализа благоприятное впечатление, и он пригласил К. Абрахама посетить его дом в Вене. В декабре того же года состоялась первая встреча К. Абрахама с З. Фрейдом, после чего началась их личная дружба, сопровождавшаяся деловым сотрудничеством. К. Абрахам расположил к себе основателя психоанализа «родственными иудейскими чертами», ясностью мысли и той решительностью, с которой он отстаивал психоаналитическую теорию и практику.

За несколько месяцев до личной встречи с основателем психоанализа К. Абрахам покинул Швейцарию и вернулся в Берлин, где стал работать в качестве первого немецкого психоаналитика. Уже на начальном этапе своей психоаналитической деятельности он проявил незаурядные способности как в плане научных исследований и практической терапии, так и в организационном отношении. На протяжении 1908–1909 гг. К. Абрахам выступил с рядом докладов перед немецкими врачами, познакомив их с психоаналитическими идеями. Он принял участие в первой Международной встрече психоаналитиков (Зальцбург, 1908), на которой представил доклад о психосексуальных различиях истерии и шизофрении. В 1909 г. вышла в свет его работа «Сон и миф. Очерк по психологии народов», основанная на использовании психоаналитических положений З. Фрейда о природе сновидений.

В 1910 г. К. Абрахам основал в Берлине первое отделение Международного психоаналитического объединения. В том же году он прочитал лекцию, посвященную психоанализу одного случая фетишизма, а в 1911 г. – впервые в Германии четырехнедельный курс по психоанализу. В тот период наряду с различными сообщениями и статьями, включающими размышления о сумеречном состоянии при истерии, садистских фантазиях в детском возрасте, сексуальных отношениях в невротических семьях, эдиповых сновидениях и психосексуальных основаниях депрессивных состояний, он подготовил и опубликовал работу «Джованни Сегантини. Психоаналитический этюд» (1911).

На протяжении последующих лет, вплоть до преждевременной смерти от воспаления легких 24 декабря 1925 г., К. Абрахам принимал самое активное участие в международном психоаналитическом движении и развитии психоанализа в Германии. Начиная с 1914 г. он неоднократно избирался президентом Международной психоаналитической ассоциации и был одним из организаторов созданного в 1920 г. Берлинского психоаналитического института, положившего начало профессиональной подготовке психоаналитиков. У него прошли учебный анализ Ф. Бём, Х. Дойч, Дж. Гловер, Э. Гловер, Э. Зиммель, М. Кляйн, К. Мюллер-Брауншвейг, Ш. Радо, Т. Райк, К. Хорни, ставшие впоследствии известными психоаналитиками.

В своей исследовательской и терапевтической деятельности К. Абрахам опирался на психоаналитические идеи З. Фрейда о неврозах. Вместе с тем он не столько слепо следовал им, сколько стремился к творческому развитию психоанализа и расширению сферы приложения его к другим психическим заболеваниям. Так, уже на ранней стадии своей деятельности он предпринял попытку выявления специфики шизофрении и истерии, что нашло свое отражение в его докладе на первой Международной встрече по психоанализу в 1908 г. Разграничения, проведенные им между шизофренией и истерией в зависимости от отстранения или интенсификации либидо пациентов, в дальнейшем стали объектом размышления как представителей швейцарской школы психиатрии, включая Э. Блейлера и К.Г. Юнга, так и основателя психоанализа, обратившегося в работе «О нарциссизме»(1914) к выявлению различий между нарциссическими заболеваниями и неврозом переноса.

Высказанные К. Абрахамом идеи о различии между шизофренией и истерией в косвенной форме предопределили расхождения между К.Г. Юнгом и З. Фрейдом. Если К.Г. Юнг полагал, что психоаналитическое понимание либидо как исключительно сексуальной энергии не является приемлемым по отношению к шизофрении, то З. Фрейд, нашедший поддержку у К. Абрахама, рассмотревшего шизофрению и психоз через призму специфического проявления либидо пациентов, считал неверным это утверждение К.Г. Юнга (Фрейд, 1996, с. 104). Это привело к тому, что, с одной стороны, обострившие разногласия с К.Г. Юнгом выводы К. Абрахама о применимости психоаналитического понятия либидо к пониманию природы шизофрении предопределили отказ последнего от дальнейшей исследовательской работы в этом направлении, а с другой стороны, послужили стимулом для рассмотрения З. Фрейдом особой группы психических заболеваний – нарциссических неврозов.

К. Абрахам одним из первых обратился к рассмотрению депрессивных состояний. На III Международном психоаналитическом конгрессе (Веймар, 1911) он выступил с докладом «Психосексуальная основа состояний депрессии и экзальтации». Год спустя он опубликовал статью, посвященную психоаналитическому исследованию и лечению маниакально-депрессивного психоза и родственных ему расстройств. Данная статья, основанная на докладе, включала размышления о депрессивных аффектах, печали, унынии, меланхолии.

В отличие от ряда психиатров того времени, не рассматривающих депрессивные состояния пожилых людей в качестве проявления маниакально-депрессивного психоза, К. Абрахам высказал точку зрения, согласно которой подобные депрессии могут быть отнесены именно к данному классу психических заболеваний. Исходя из собственного клинического опыта, он обратил внимание на то, что в структурном отношении маниакально-депрессивный психоз напоминает невроз навязчивого состояния, обстоятельно исследованный З. Фрейдом. В то же время, если симптомы невроза навязчивого состояния возникают в связи со стремлением к достижению цели, замещающей собой сексуальную цель, то при депрессивных психозах вытеснение сопровождается проективной деятельностью. По мнению К. Абрахама, в основе психозов лежит конфликт, обусловленный ориентацией либидо на ненависть. В этом случае вытесненное чувство неполноценности проецируется человеком вовне, вызывая у него ненависть к окружающим людям. Подавление желания к проявлению ненависти сопровождается возникновением чувства вины. В свою очередь, чувство вины способствует реализации бессознательных желаний больного, связанных с ощущением его в качестве преступника, отягощенного различного рода грехами.

Основываясь на клиническом опыте, К. Абрахам пришел к выводу, что тревога, чувство вины и депрессия обусловлены вытесненными садистическими чувствами, а невозможность активного удовлетворения соответствующих желаний ведет к развитию мазохизма. «Пациент становится пассивным: он черпает удовольствие из собственных страданий, наслаждается зрелищем своих мучений. Стало быть, он в тайне получает удовольствие даже от самой тягостной и унылой меланхолии» (Абрахам, 2002, с. 37).

В понимании К. Абрахама депрессия и мания характеризуются одними и теми же комплексами представлений, а различие между этими видами заболевания кроется в отношении больного к этим комплексам. При депрессивном состоянии пациент тяготится ими, а при маниакальном состоянии он не обращает на них внимания. Во время депрессии человек отказывается от жизни, при мании он как бы возрождается путем возвращения на раннюю стадию развития, когда его влечения не подвергались вытеснению. Психоаналитическое понимание генезиса и природы депрессии и мании способствует, по убеждению К. Абрахама, устранению того нигилизма, который существовал в то время в психиатрии по отношению к возможностям лечения маниакально-депрессивного психоза и родственных ему расстройств. Более того, он полагал, что психоаналитический метод лечения целесообразно использовать в перерывах между приступами мании и депрессии у пациентов и что психоанализ является «единственным целесообразным методом лечения маниакально-депрессивного психоза» (Абрахам, 2002, с. 42).

Высказанные К. Абрахамом идеи о маниакально-депрессивном психозе способствовали активизации деятельности психоаналитиков в исследовании структуры сходных психических заболеваний и возможностей их лечения. Его размышления о меланхолии стали одним из источников возрождения интереса З. Фрейда в 1914–1915 гг. к попыткам осмысления этой проблемы, предпринятым им до возникновения психоанализа, что имело место в 1894 г. в переписке с берлинским врачом В. Флиссом (1858–1928), которому он послал рукопись, известную сегодня под названием «Проект», она включала несколько страниц, объединенных названием «Меланхолия» (The Complete Letters of Sigmund Freud…, р. 98–105). Подобное возрождение интереса З. Фрейда к проблеме меланхолии нашло свое отражение в его работе «Скорбь и меланхолия» (1917), рукописный вариант которой был послан в 1915 г. К. Абрахаму, высказавшему ряд соображений об оральной стадии развития ребенка и ее возможном влиянии на возникновение меланхолии. Не случайно, приступая к рассмотрению соответствующего материала, З. Фрейд подчеркнул, что именно К. Абрахаму психоаналитики обязаны «самым значительным из немногих аналитических исследований по данному предмету» (Фрейд, 1995, с. 252). Не случайно и то, что известный впоследствии психоаналитик М. Кляйн (1882–1960) в своей работе «Скорбь и ее отношение к маниакально-депрессивным состояниям» не только ссылалась на соответствующие исследования З. Фрейда и К. Абрахама, но и отмечала выявленные последним различия между скорбью и меланхолией («нормальный скорбящий успешно восстанавливает утраченный объект в Эго, в то время как меланхолику это сделать не удается») (Кляйн, 2002, с. 58).

К. Абрахам внес значительный вклад в психоаналитическое понимание стадий психосексуального развития ребенка. Отталкиваясь от представлений З. Фрейда об инфантильном развитии либидо, нашедших свое отражение в работе основателя психоанализа «Три очерка по теории сексуальности» (1905), он внес уточнение в понимание ранних фаз этого развития. В статье «Исследование самой ранней, догенитальной ступени развития либидо» (1916) он сосредоточил внимание на раскрытии природы, существа и специфики оральной фазы развития, которая в то время оставалась наименее изученной. Обратив внимание на ряд явлений психопатического характера, он нашел клиническое подтверждение тому, что у взрослого человека может встречаться сохранение определенных форм инстинктивной жизни, свойственных грудному ребенку. Так, в качестве эрогенной зоны рот теряет свое значение для сознания, но сохраняет свое значение в бессознательном и дает знать о себе в форме невротических симптомов. При этом в зрелом возрасте может сохраняться чрезмерная склонность к сосанию, столь характерная для инфантильной стадии орального развития.

Исследование оральной стадии развития позволило К. Абрахаму внести дополнение к психоаналитическому пониманию структуры депрессивных состояний. В частности, обратив особое внимание на такие симптомы, как отказ принимать пищу и страх умереть от голода, он пришел к убеждению, что при депрессивных психозах либидо больных регрессирует на примитивную стадию развития, называемую оральной, или каннибалистической. Такое понимание дало ему основание для проведения ранее не выявленного им различия между неврозом навязчивого состояния и меланхолией, которое, по его мнению, состоит в том, что в противоположность садистическим тенденциям невротика бессознательные стремления меланхолика «имеют своей целью скорее уничтожить объект любви путем поглощения его в качестве пищи, путем его пожирания» (Абрахам, 2000, с. 120).

В дальнейшем К. Абрахам неоднократно возвращался к углубленному рассмотрению ранних стадий психосексуального развития ребенка. В частности, в 1924 г. он представил на VIII Международный психоаналитический конгресс в Зальцбурге доклад, в котором говорилось о роли оральной эротики в формировании характера. В том же году им была подготовлена статья «Попытка воссоздания истории развития либидо на основе психоанализа психических расстройств», в которой в рамках оральной стадии выделялись такие фазы, как сосание и кусание, а в рамках анально-садистической стадии – сдерживание и выталкивание (разрушение).

К. Абрахам был одним из первых исследователей, использовавших психоанализ для понимания ряда явлений и процессов, включая алкоголизм, фетишизм, инцестуозные фантазии, символику культа матери, символ паука в сновидениях, невротическую экзогамию, военные неврозы, формы выражения женского комплекса кастрации. Ему принадлежит также заслуга в подчеркивании важности и необходимости использования психоаналитических знаний в такой области медицины, как гинекология. Кроме того, наряду с З. Фрейдом им было положено начало рассмотрения психоанализа в качестве источника знаний для гуманитарных наук и развития немедицинского прикладного психоанализа, связанного с изучением мифов, сказаний, шутливых выражений, психологии некоторых направлений в искусстве.

На основе сопоставления мифа с некоторыми проявлениями психики человека К. Абрахам предпринял попытку доказательства того, что психоаналитические положения З. Фрейда о бессознательной деятельности индивида можно с успехом применять для исследования психологии народов и интерпретации различных сказаний. Данная попытка нашла свое отражение в его работе «Сон и миф» (1909), в которой он дал толкование мифа о Прометее по типу анализа сновидений, предпринятого З. Фрейдом в работе «Толкование сновидений» (1900). При этом он исходил из того, что сексуальная символика представляет собой психологическое явление, «сопровождающее человека в пространстве и времени». Такое понимание символики послужило исходной точкой доказательства того, что источником мифа о Прометее служит «не этическое, религиозное или философское воззрение, а сексуальная фантазия человека» и что этико-религиозные элементы данного мифа являются не чем иным, как позднейшими наслоениями, «продуктами процессов смещения и вытеснения» (Абрахам, 1998, с. 117–118).

Опираясь на учение Фрейда о сновидении, К. Абрахам пришел к заключению, что миф представляет собой какую-то часть пережитой духовной жизни детства народов. В мифе в замаскированной форме содержатся детские желания народа, которые были подвергнуты вытеснению, в результате чего народ не понимает первоначального смысла своих мифов, точно так же как человек не понимает истинного смысла своих сновидений. В мифе обнаруживаются следы сгущения, смещения и вторичной обработки, сходные с аналогичными механизмами работы сновидения, ранее выявленные З. Фрейдом. В мифе находит свое отражение переработка желаний народа в творение фантазии по типу того, как человек превращает свои желания в фантазии, воспроизводящиеся им в сновидении. Таким образом, как подчеркивал К. Абрахам, «миф – это сохранившийся отрывок духовной жизни народа, а сновидение – миф индивидуума» (Абрахам, 1998, с. 120).

Размышления и выводы К. Абрахама о сходной природе и аналогичных механизмах образования сновидений и мифов, сексуальной символике и скрытых мотивов народных сказаний способствовали проявлению интереса ряда психоаналитиков к исследованию с психоаналитических позиций различного рода сказок, саг, религиозных ритуалов и верований. Данная исследовательская тенденция нашла свое отражение, в частности, в работах О. Ранка, Г. Закса, Т. Райка. Неординарной была и высказанная К. Абрахамом идея о «социальном вытеснении» (Абрахам, 1998, с. 93) как процессе позднейшего заглушения естественных желаний и устранения инцестуозных отношений в раннюю пору жизни народов. Надо полагать, что подобная идея не ускользнула от внимания последующего поколения психоаналитиков. Во всяком случае, позднее введенное Э. Фроммом понятие «социальное бессознательное» по своей сути напоминает размышления К. Абрахама о «социальном вытеснении», поскольку под «социальным бессознательным» немецко-американский психоаналитик, в 1920-е годы прошедший курс обучения в Берлинском институте психоанализа, понимал не что иное, как «вытесненные сферы, свойственные большинству членов общества» (Фромм, 1992, с. 336).

В 1912 г. в журнале «Имаго» К. Абрахам опубликовал статью «Аменхотеп IV (Эхнатон). Психоаналитический вклад в понимание его личности и монотеистического культа Атона». В 1939 г. вышла в свет публикация З. Фрейда «Человек Моисей и монотеистическая религия», в которой была предпринята попытка обоснования конструкции о египтянине Моисее, жившем в эпоху Эхнатона, после его смерти решившем встать во главе еврейского народа и принесшем ему монотеистическую религию Атона. Не исключено, что именно работа К. Абрахама о фараоне Аменхотепе IV послужила толчком к более поздним размышлениям основателя психоанализа о драматических событиях египетской истории, связанных с возникновением веры в одного-единственного Бога Атона и почитанием Солнца как символа божественной сущности, ниспровержением этой религии после правления Аменхотепа IV и восстановлением старой религии Египта, покоящейся на почитании бога Амона. На этих размышлениях основывалась гипотеза З. Фрейда о египтянине Моисее как вожде поселившихся в Египте евреев и их законодателе, давшем им новую религию. Психоаналитическое обоснование этой гипотезы дало З. Фрейду возможность выдвинуть предположение о том, что «религия, преподанная Моисеем еврейскому народу, была все-таки его собственной, одной из египетских религий, хотя и не общеегипетской» (Фрейд, 1992, с. 148).

В целом исследовательская, терапевтическая и организационная деятельность К. Абрахама являлась важным источником институционализации психоанализа, способствовала становлению психоаналитического образования, служила толчком к творческому развитию психоаналитических идей. Как справедливо отмечают некоторые исследователи, своими ссылками на труды немецкого психоаналитика и цитатами из них З. Фрейд отдавал должное К. Абрахаму, подчеркивая его вклад в развитие психоаналитической теории (Кремериус, 1998, с. 153).