Басовитый гул двигателя, закрепленного на прогоночном стенде, глушил голоса находящихся в небольшой мастерской людей, заставляя их общаться в основном при помощи жестов.

Майсер, скрестив руки на груди и склонив голову, внимательно вслушивался в его гудение, изредка знаками давая понять стоявшему неподалеку от стенда рабочему, чтобы тот увеличил или уменьшил обороты. На высоких движок изредка захлебывался и начинал кашлять, но стоило только сбросить обороты, как все вновь приходило в норму. Отто устало потер пальцами виски, чувствуя, что от натужного гула начинает болеть голова, и, ощутив легкое похлопывание по плечу, обернулся.

Стоявший позади Дилан что-то ему говорил, но разобрать можно было только обрывки слов. Майсер пару мгновений пытался понять, что тот хочет ему сказать, затем показал на уши и покачал головой. Ортау растерянно посмотрел на своего начальника и, поправив сползшие очки, попытался что-то изобразить жестами, затем махнул рукой и указал на дверь.

– Бу… жда… на ул…

Майсер понимающе кивнул и, повернувшись к управляющему двигателем рабочему, показал скрещенные руки, после чего направился вслед за своим помощником, – гул двигателя за спиной умолк, перейдя в легкое шуршание все еще вращающегося винта.

– Что-то срочное? – поинтересовался он, выходя на улицу.

– Ничего такого, господин Майсер… – Дилан на мгновение замялся, словно решая, стоит ли объявлять принесенную новость. – Прибыл посыльный с документами из министерства.

– И что?

Ортау протянул инженеру сложенный в несколько раз документ, украшенный по краю затейливым переплетением разноцветных линий. Майсер некоторое время его просматривал, хмурясь с каждой секундой все сильнее, затем вздохнул и, свернув, вернул помощнику.

– Нечто подобное я и ожидал, – бросил он, доставая из внутреннего кармана своего длиннополого пальто пачку с аромами. – Хотя всего двадцать аппаратов, – он покачал головой. – Мало…

Отто, едва скрывая раздражение, сунул палочку в рот и долго молчал, изредка выпуская из ноздрей струйки ароматного дыма и задумчиво глядя на стоящие вдоль взлетного поля накрытые маскировочной сетью крыланы.

– Это все из-за двигателей, – подал голос переминающийся с ноги на ногу Дилан, – жалоб от аэронавтов много.

– Не думаю, что дело только в этом, – сказал Отто. Он уже держал арому большим и указательным пальцами, легким щелчком безымянного пальца сбивая обгоревший кончик, превратившийся в пористый столбик. – Двигатель, конечно, сырой, но если не выводить его на повышенные обороты, то работает как часы. Тут дело, скорее, в неверии в эти машины… – Он растерянно посмотрел на погасшую палочку и, вздохнув, достал из кармана зажигалку.

– Я смотрю, вы, господин Майсер, совсем не расстраиваетесь.

– Просто я знаю, что их время еще впереди, – улыбнулся Отто. – В министерстве пока не поняли всю перспективу этих машин, да и противников у них хватает. Я сам не в восторге от данной модели, ведь, по сути, это лишь немного переделанный руссарский аппарат.

Он на секунду зажмурился и потер рукой лоб – голова все еще болела.

– Как там продвигается с «Гандургом»?

– Все нормально, начали монтаж гондолы и крепеж двигательных установок, считаю, что закончим работы даже раньше, чем планировали.

– Хорошо. – Майсер бросил докуренную арому себе под ноги и с хрустом вдавил ее сапогом в мелкий гравий дорожки. – Вот после того, как его сдадим, я и поговорю с императором на предмет больших заказов наших крыланов, – думаю, он не откажет.

Дилан понимающе кивнул. Действительно, новый проект Майсера впечатлял, и прежде всего своей необычностью: двухкорпусный аэростат-катамаран жесткого типа с главной гондолой посередине и новыми двигателями, двигателями внутреннего сгорания, – более мощными копиями тех, что использовались в его крыланах. Он обещал стать красой Геранского аэрфлота и, по расчетным данным, намного превосходил как в скорости, так и в боевой мощи практически все состоявшие на вооружении империи аэростаты. Пожалуй, с ним мог поспорить только «Небесный воин», являющийся флагманом флота, но, в отличие от него, «Гандург» построен с учетом новых реалий, связанных с появлением крыланов, – Майсер учел печальный опыт ястанцев. Множество пулеметных гнезд, размещенных в его различных частях таким образом, чтобы не оставлять мертвых зон, позволяли достаточно эффективно противостоять юрким аппаратам. А десяток пушек в двух боковых гондолах и пара крупнокалиберных орудий в центральной, ведущих огонь по курсу, делали аппарат грозным соперником для аэростатов противника. Этот дирижабль строился по заказу императора, и было видно, что Майсер выложился, применив в его конструкции все свои предыдущие наработки. Ортау усмехнулся – император явно будет доволен и не откажет господину Отто в его просьбе.

– Дилан…

– Да, господин Майсер.

– Отправляйся на завод и лично проконтролируй монтаж двигателей. Обрати внимание на бензопроводы, чтобы никаких протечек, – проверь все десять раз. Я здесь закончу и подъеду.

– Слушаюсь. – Дилан поклонился и почти бегом направился через взлетное поле к стоявшему по другую его сторону паромобилю.

Посмотрев вслед помощнику, Отто подумал, что все же он покривил душой, сказав, что принесенные новости его не расстроили. Досада была, причем смешанная со злостью на остолопов из министерства, которые всеми путями старались вставлять ему палки в колеса, – ну да это было ожидаемо. Противников у него всегда хватало, а то, что работу над крыланами император поручил именно ему, озлобило завистников еще больше. И все же сейчас это не главное. Куда важнее тот факт, что геранцы не отдали преимущество в руки руссаров, догнали их, хотя… хотя от этого таинственного Эйтана все можно ожидать. Интересно, кто он такой? За прошедшие годы узнать о нем почти ничего не удалось, – нашлась только пара не очень четких фотографий в газетах, где он постоянно стоит на задних планах. Зато его помощник отметился почти во всех специализированных изданиях. Судя по данным им интервью, парень довольно умный, но явно высказывает чужие идеи, при этом многого сам не понимает. Поговорить бы с Эйтаном! Отто вздохнул. Несмотря на то что в данный момент они были соперниками, он чувствовал некую благодарность к этому руссару, который позволил воплотить в реальность давнишнюю мечту – в буквальном смысле подарил ему крылья.

Неожиданно сверху раздался басовитый гул, и над головой Майсера пронеслась пара крыланов. Сделав круг над полем, машины устремились вниз. Отто любовался машинами, заходящими на посадку, и неожиданно улыбнулся, почувствовав гордость за свои творения. Да, Эйтан дал ему «крылья», но кто захватит при их помощи небо, еще предстояло выяснить, так как битва только началась.

Паромобиль шустро бежал по дороге, хрустя гравием и изредка покачиваясь на небольших ухабах. Иногда гравийка заканчивалась, и тогда машина резко замедляла ход, противно шипя двигателем и меся колесами подмороженную ночными заморозками грязь.

Сергей задумчиво смотрел на мелькающие за окном поля, покрытые свежевыпавшим снегом, тонким белым слоем припорошившим буро-коричневое одеяло пожухлой травы. Вызов в столицу для него был полной неожиданностью, и пришлось собираться в спешке, переложив руководство испытанием нового самолета на Рослава – это беспокоило больше всего. Нет, в Васнове он не сомневался, но машина получилась на редкость капризной, она постоянно преподносила своим создателям новые сюрпризы. В последний раз, во время посадки, подломилась правая стойка шасси, и самолет на всем ходу рухнул на крыло – чудом обошлось без жертв. Пилотировавший машину Олг отделался всего лишь переломом руки, что было особенно удивительно, учитывая размеры повреждения аэроплана, правое крыло и носовая часть которого в буквальном смысле слова превратились в груду искореженного дерева и ткани. Решено было приостановить испытания и еще раз перепроверить расчеты, а заодно укрепить стойки второй экспериментальной машины. Потребовалось две недели кропотливой работы и подробных разборов причин аварии, чтобы в конце концов выяснить: авария произошла из-за халатности при сборке.

Ратный откинулся на спинку сиденья и рассеянно подумал, что, видимо, следовало бы отложить испытания до своего возвращения. Хотя, с другой стороны, они и так уже порядком отставали от графика, а Росовский постоянно торопил, настаивая на скорейшей доработке нового аэроплана. Сергей вздохнул. Увы, но отказаться от поездки тоже не было никакой возможности, так как это было личное приглашение императора.

Он раздраженно провел пальцами по краю стоячего воротника и, покосившись на сидящего напротив Кутесова, расстегнул верхнюю пуговицу, вздохнув с нескрываемым облегчением. Форма была, что называется с иголочки. Жесткий воротник с петлицами, украшенный двумя парами серебристых галочек, между которыми горел золотистый треугольник, с непривычки неприятно сжимал шею. Вообще-то парадку сшили еще полгода назад, но Сергей пока ни разу ее не надевал, так как особой надобности в этом не было: на фабрике в такой особо не походишь, в столицу он не ездил, официальные мероприятия предпочитал пропускать, а в повседневности хватало и обычной формы. Впрочем, парадная форма на вид была довольно симпатичной: черный мундир длиной примерно до середины бедра с косым запахом на груди и небольшими эполетами на плечах. Рукава с широкими обшлагами украшены вышивкой в виде серебряных крыльев и идущей по краю узкой золотистой полоской витого канта. В комплекте – белая форменная рубашка, брюки в цвет мундира, хромовые полусапоги, фуражка и черная шинель с двумя рядами золотых пуговиц. Такая расцветка формы смутила многих, так как очень напоминала ястанскую, хотя, по мнению Сергея, у тех она была скорее темно-серой, чем черной.

А вот с формой для курсантов и летного состава получилась интересная история. Примерно через месяц после того, как они покинули Наймарскую крепость, Сергей решил сшить себе одежду на заказ, желая сделать ее как можно более удобной и максимально похожей на земную. Конечно, пришлось долго объяснять старичку-портному, чего Сергей от него хочет, и даже сделать несколько набросков, но, несмотря на все это, через месяц два комплекта одежды были готовы, хоть и обошлись полковнику Эйтану в приличную сумму. Тем не менее землянин был рад впервые за долгие годы сменить тесный офицерский приталенный френч, мешковатые форменные брюки вкупе с тяжелой длиннополой шинелью на более привычное одеяние. Короткая коричневая кожаная куртка, штаны с большими прямоугольными карманами, кофта с воротом, под который поддевалась форменная рубаха, радовали его своим удобством. Высокие шнурованные ботинки, купленные им по случаю на рынке, также его устраивали.

К удивлению Ратного, его обновка заинтересовала Роханцева, который, примерив штаны и куртку на себя, счел новую одежду довольно практичной. Естественно, пришлось кое-что переделать: добавить знаки различия, сделать покрой куртки более строгим, придумать ее легкий вариант на теплое время года, ну и прочие мелочи. Правда, для девушек пришлось все же менять покрой куртки и брюк, а вместо ботинок заказывать легкие сапожки, но справились и с этим. В результате новая форма пришлась всем по вкусу, и через некоторое время вся его команда, включая экипаж «Надежды», облачилась в обновки, буквально озолотив старика-портного. Так что, когда авиация стала официальным родом войск, придумывать ничего не стали, а, с позволения Росовского, просто приняли эту «самодельную» форму за основу. Единственное, что добавилось к комплекту, так это серые форменные кепи, ну и, естественно, парадная форма, которую уже разрабатывали столичные швейники.

– О чем-то задумались, господин Эйтан? – спросил Кутесов, заставив Сергея очнуться от воспоминаний.

– Да так, вспомнил кое-что, – улыбнулся Ратный.

– Кстати, насчет «вспомнил»… – Генерал пододвинул к себе лежащий рядом на сиденье пузатый чемодан и, открыв его, извлек оттуда кожаную папку, протянув ее Сергею: – Вот обещанная мной информация.

Землянин недоуменно посмотрел на своего собеседника, но, припомнив разговор месячной давности, благодарно кивнул. Взяв папку, он раскрыл ее и, не отрываясь, прочел все бумаги. Судя по ним, ситуация складывалась довольно интересная и одновременно несколько парадоксальная.

Все признавали эффективность крыланов, уже много раз доказанную в воздушных боях, но многие почему-то упорно отказывали им в будущем, считая самолеты тупиковой ветвью развития воздушного флота.

Возглавлял так называемых противников некто Арнас Вайтовский – крупный промышленник, один из основных производителей составных частей для производства дирижаблей и их двигателей. Он разумно заявлял, что не следует торопиться отказываться от производства аэростатов в пользу новых машин, следует проводить постепенную переориентацию производства. В принципе, Сергей даже поддерживал его в этом заявлении, вот только в бумагах Кутесова говорилось, что реальная суть его предложений была несколько иной. Судя по ним, государству следовало полностью прекратить поддержку зарождающегося авиапрома, отдав его на откуп энтузиастам и частным компаниям, что почти наверняка привело бы к плачевным последствиям для оного. Сергей усмехнулся. Понять Вайтовского, как и подобных ему, можно: они всего лишь защищают свой бизнес.

После появления крыланов Руссарские Аэрсилы почти полностью отказались от закупок легких дирижаблей, что, по всей вероятности, болезненно ударило по карману этих господ. Что же будет, когда на крыло встанет его новый бомбардировщик? Впрочем, надо признать, тот полностью проигрывает дирижаблям не только в бомбовой нагрузке, но и в скорости, так что в какой-то степени новый аппарат – не соперник традиционным машинам. Для тех и для других найдется своя ниша… по крайней мере, пока. Еще среди противников числились господа Кайнский, Гинзвер и Уйточкин, являющиеся ведущими аэроконструкторами Руссарии, для которых появление крыланов стало прямой угрозой их статусу.

Сергей зевнул и потер пальцами слипающиеся глаза. Поезд прибыл на станцию рано утром, а он полночи не мог уснуть, мучаясь невозможностью связаться с Васновым и узнать о результатах испытательного полета. Бросив взгляд в окно паромобиля, за которым сельский пейзаж уже сменился городскими постройками, он мотнул головой, отгоняя упорно подступающую сонливость, и вновь принялся просматривать лежащие в папке бумаги.

Судя по ним, с так называемыми «сторонниками» тоже все далеко не так просто. В основном это были владельцы нефтеперегонных производств, на которых, благодаря военным заказам на горючее, буквально пролился золотой дождь. Естественно, они всеми возможными способами ратовали за увеличение выпуска новых самолетов, но их голоса тонули в дружном хоре более влиятельных противников. Так что, по сути, единственным действительно влиятельным человеком, поддерживающим развитее авиастроения, являлся отец Кая. Хотя все же полностью надеяться на эту поддержку не стоило. Интерес Спайковского к крыланам больше всего базировался на коммерческой основе, и Сергей это прекрасно понимал. Пока их сотрудничество взаимовыгодно: они занимаются разработкой и модификацией двигателей, Спайковский берет на себя функции производства. Но сколько это еще сможет продолжаться?

Сергей захлопнул папку и задумчиво уставился в окно, провожая взглядом тянущиеся вдоль дороги трех– и четырехэтажные громады домов, фасады которых украшали причудливые узоры, выложенные разноцветной облицовочной плиткой. Где-то полгода назад терграф начал производство автомобилей с модернизированным двигателем Маслоуна, и неожиданно для всех эти небольшие двухместные машинки стали пользоваться большим спросом. Пока по многим параметрам они уступали широко используемым паромобилям, но работа над их совершенствованием продолжалась. Смущало не это. В бумагах генерала была одна интересная записка, говорящая, что Спайковский предложил некоторым аэростроителям оснастить их аэростаты своими двигателями. Все это ясно давало понять Сергею, что отец Кая ищет новые пути сбыта, не сильно надеясь на его заказы. Только вот почему? Ясен был человеком слова, и Ратный уже не раз имел возможность в этом убедиться. Поставки с его предприятий всегда осуществлялись в установленные сроки, а если и были задержки, то очень редко и в основном не по вине Спайковского. Проблема тут была в другом. Поставляемых двигателей едва хватало на новые самолеты, и порой готовые машины по целому месяцу простаивали в ожидании – где уж тут новые заказчики? Ратный нервно пробарабанил пальцами по папке. Чего же он не знает и не учитывает? Или, может, все куда проще? Возможно, отец Кая просто решил подстраховаться. В последнее время газеты частенько пестрели заметками о выпусках новых, более мощных двигателей внутреннего сгорания другими производителями. Пока это были лишь опытные образцы, но они ясно давали понять, что вскоре монополии Спайковского придет конец. Однако тот явно не хотел упускать столь лакомый и перспективный кусок рынка, а значит, ему оставалось только одно – работать на опережение, заранее «столбя» как можно больше потенциальных покупателей. Сергей усмехнулся. Что ж, эта догадка похожа на истину, и такое вполне в духе Ясена. И все же полностью он может положиться только на самого себя и свою команду, к тому же отступать уже поздно…

– Отступать уже поздно!

– Вы правы. – Кутесов склонил голову в знак согласия. – Однако в этой папочке я подобрал информацию о тех господах, кто лично вхож к императору или же к чьему мнению государь так или иначе прислушивается.

– Себя упомянуть забыли, – улыбнулся Сергей, возвращая папку.

Кончики губ генерала дрогнули в легкой улыбке…

– Ответ вы и так знаете.

– Знаю и, поверьте, весьма благодарен вам за оказываемую помощь.

– Я просто служу своей стране, а вы ей сейчас весьма полезны.

Сергей понимающе кивнул, но промолчал, хотя его так и подмывало спросить, что будет, когда он перестанет быть полезен, но тут паромобиль резко дернулся и остановился напротив украшенных гербом Руссарии больших кованых ворот. Подбежавший к машине солдат в темно-синей форме имперского гвардейца распахнул дверь, тут же вытянувшись по стойке «смирно».

– Дальше пешком, – пояснил Кутесов, вылезая из машины. – Поторопитесь, господин полковник.

Сергей надел фуражку и, спешно застегнув воротник, последовал вслед за генералом. Поежившись от налетевшего ветра, он спешно запахнул шинель и с интересом посмотрел в сторону возвышавшейся на небольшом холме белоснежной громады дворца, куда прямо от ворот вела широкая лестница. Столица встретила Сергея холодным ветром и низким серым небом, изредка разрожающимся очередной порцией снежной крупы.

Зал был огромен. Узкие стрельчатые окна уносились вверх почти на десяток метров к высокому сводчатому потолку, украшенному причудливой позолоченной лепниной. Натертый до блеска мозаичный пол играл разноцветными красками в свете свисающих с потолка громадных разлапистых люстр, похожих на застывшие облака водяных брызг. Вдоль окон были расставлены длинные столы, на них громоздились всевозможные блюда и напитки, а в глубине зала располагалась небольшая сцена, на которой играл духовой оркестр. Гости неторопливо перемещались по залу вдоль столов и от них к сцене, приветствуя знакомых, собираясь в небольшие группы, чтобы обменятся последними новостями и сплетнями. Между ними сновали одетые в роскошные камзолы слуги, разнося на подносах бокалы с напитками и какие-то закуски. Вдоль стен живыми изваяниями замерли гвардейцы императора, пристально наблюдая за гостями через прорези шлемов. Было объявлено, что император задерживается в связи с неотложными делами, а всем присутствующим предложено развлекаться и ни в чем себе не отказывать. После этого Кутесов извинился и куда-то пропал, оставив Ратного в одиночестве. Сергей разместился за крайним столом, стоявшим неподалеку от огромной двухстворчатой двери, ведущей в зал из длинного коридора, и, наполнив бокал вином, по вкусу напоминающим кисловатый сливовый сок, неспешно делал глоток за глотком и с интересом наблюдал за присутствующими.

Справа от него разместился невысокий полноватый пожилой господин, обсуждающий с двумя молоденькими дамами свою покупку усадьбы недалеко от столицы. Точнее, он попросту хвастался новым приобретением, расписывая его во всей красе, а девушки только легкомысленно хихикали да бросали в сторону Сергея заинтересованные взгляды, которые Ратный упорно игнорировал. Старик заметил, на кого поглядывают его прелестницы, и, сердито посмотрев на Сергея, принялся с еще большим жаром нахваливать свое имение, постоянно намекая дамам на возможность увидеть усадьбу воочию.

Слева от Ратного стояла высокая миловидная женщина, одетая в облегающее платье цвета морской волны, которое лишь в районе талии переходило в широкую длиннополую юбку. У незнакомки были роскошные бело-коричневые волосы, закрепленные на затылке двумя массивными заколками и тяжелыми густыми волнами ниспадающие почти до колен. Вокруг нее собралась небольшая компания мужчин разных возрастов, которые наперебой шутили, отвешивали комплименты и рассказывали различные истории из светской жизни. Судя по отрешенному взгляду и дежурной улыбке, то и дело проскальзывающей на ее губах, женщина смертельно скучала, и лишь особо удачная шутка или история вызывала некоторое оживление в ее взоре. Словно почувствовав, что ее разглядывают, женщина обернулась и, поджав губы, окинула землянина изучающим взглядом – в ее глазах вспыхнул огонек интереса. Она шагнула в его сторону, заставив растерянно умолкнуть своих поклонников.

– Я вас не знаю, – не то спросила, не то констатировала она мелодичным голосом.

Сергей покачал головой:

– Думаю, что нет, мадам. Я почти не бываю в столице.

– Понятно. – Женщина, прищурив глаза, внимательно оглядела Сергея с ног до головы, заставив того почувствовать некоторую неловкость. – Интересная у вас форма, господин полковник, – наконец проговорила она. – Я такой еще не видела.

– Если не ошибаюсь, то это форма нового рода войск. Авиация – вроде так он называется, – ответил вместо Сергея молодой мужчина. Он стоял среди поклонников незнакомки, но не принимал участия в их разговорах.

– Все-то ты знаешь, Герхар, – поморщилась женщина, бросая быстрый взгляд в его сторону.

– Потому что в газетах и журналах меня интересуют не только сплетни и светские новости, уважаемая сестра, – ответил тот, подходя ближе.

– Перестань, Гер, не стоит делать из меня невежду.

– А ты невежда и есть, – молодой человек ухмыльнулся. – Даже не представилась, где твои манеры?

– Ой, и правда! – Женщина виновато улыбнулась. – Простите меня, господин полковник. Я – Карелия Нарса, а этот хам, – она кивнула в сторону мужчины, – мой брат Герхар.

– Серг тер Эйтан, полковник АэрС, к вашим услугам. – Сергей отсалютовал бокалом своим новым знакомым.

Карелия с плохо скрываемым удивлением посмотрела на землянина.

– Так вы из… – она замялась.

– Сестра имела в виду, что вы из незнатного рода, – пояснил Герхар, одновременно наливая себе вина из стоявшего на столе небольшого графинчика. – Впрочем, я тоже удивлен и заинтригован. Нечасто встретишь на подобных приемах человека из народа.

Сергей пожал плечами:

– Извините, если разочаровал, но мои родители действительно обычные крестьяне.

– Что вы, господин Эйтан, что вы, наоборот, – махнула рукой Карелия. – Я весьма заинтригована. Может, уделите мне побольше внимания и немного расскажете о себе? Я даже готова сопровождать вас на этом мероприятии, дабы вы не чувствовали себя в одиночестве. Надеюсь, вы без дамы?

Ратный растерянно посмотрел на женщину. Особого желания откровенничать с этой великосветской красавицей у него не было, однако, судя по всему, та была настроена весьма решительно. Стоявший позади сестры Герхар понимающе улыбался, но всем своим видом показывал, что ничем помочь не может. Сергей бросил взгляд на группу поклонников Карелии и, заметив направленные в его сторону хмурые взгляды, мысленно выругался – не хватало только ввязаться во все эти светские интрижки. Надо было как-то выпутываться из создавшегося положения, причем весьма вежливо.

– Господин Эйтан, неужели это вы! – неожиданно раздалось из-за спины, и Сергей удивленно обернулся, так как голос был абсолютно незнаком. Позади него, несколько сутулясь, стоял высокий седовласый мужчина.

– Э-э… – Сергей в смущении потер лоб. – Извините, но не имел чести…

– Неужели не помните? – Незнакомец оперся обеими руками на трость и, с легкой улыбкой посмотрев на несколько растерявшегося землянина, покачал головой! – Эх, молодость, молодость, короткая память. А вот я вас, господин Эйтан, хорошо запомнил. Ну же, вспоминайте, два года назад во время парада вы мне напрямую высказали все, что думаете о моих машинах, и заодно подкинули пару интересных идей.

– О ваших машинах?

Ратный задумчиво оглядел старика, смутно припоминая давнишний разговор во время памятного парада, когда его самолеты были впервые представлены широкой публике. Тогда он неожиданно для самого себя разоткровенничался с одним из зрителей. Тот с непонятной для него горячностью защищал огромные неповоротливые танки, похожие на трапециевидные металлические коробки с гусеницами.

– Господин Кашкин?

– Крашкин, – поправил его старик. – Анат Крашкин. – Рад, что вы меня, наконец, вспомнили. Можем немного поговорить, или я отрываю вас от дамы?

Он учтиво кивнул Карелии, которая кокетливо улыбнулась в ответ и уже приоткрыла ротик, чтобы ответить, но Герхар неожиданно шагнул к ней и что-то быстро шепнул на ухо. На лице женщины мелькнуло выражение удивления, и она, вежливо улыбнувшись, отрицательно покачала головой.

– Что вы, господин Крашкин, я подожду. Надеюсь, господин Эйтан потом меня найдет, я буду там. – Она посмотрела на Сергея многозначительным взглядом и махнула рукой куда-то в глубь зала. – А пока не буду вам мешать, господа.

Подхватив брата под руку, женщина вернулась к недавно покинутой компании, после чего все они удалились в сторону сцены, на которой духовой оркестр несколько сместился вглубь, уступая место молодой певице.

– Фу-у… – Сергей облегченно вздохнул. – Спасибо вам, господин Крашкин.

– За что? – удивился тот.

– За то, что избавили меня от ненужных расспросов.

Старый инженер задумчиво посмотрел на Ратного, затем вслед Карелии и многозначительно хмыкнул.

– Не понимаю я вас, молодых, – он покачал головой. – Чтобы я в такие годы избегал возможности приударить за подобной красоткой!

– Ну, у меня свои принципы, – улыбнулся Сергей, и тут в его памяти всплыла небольшая статья в одном из журналов, где рассказывалось о конструкторе руссарских танков. Некогда этому человеку практически с нуля пришлось создавать в империи школу собственного танкостроения. Именно благодаря Крашкину Руссарии, не имеющей своих танков, буквально за каких-то пять лет удалось создать машины, мало чем уступающие лучшим мировым аналогам.

– Так вы тот самый Крашкин, – пробормотал он. – А я тогда на параде… извините, если что не так сказал.

– Что вы, молодой человек, что вы! Я еще должен благодарить вас за тот разговор. Благодаря ему моя новая машина станет настоящим прорывом. Впрочем, и о ваших удачах я наслышан. Признаюсь, во время того разговора я не мог и подумать, что вы изобретатель этих крыланов и… – Крашкин замолчал, так как с другой стороны стола остановилась шумная компания, что-то активно обсуждающая.

– Давайте отойдем ближе к окну, – предложил Сергей. Ему очень хотелось поговорить со старым инженером, однако разговор не состоялся: едва они отошли от стола, как громкий трубный звук заставил всех замереть. Музыка, доносящаяся со сцены, смолкла, а гости дружно повернулись в сторону распахнувшейся двери. В зале повисла тишина.

– Его величество император Руссарии Андрий Лайнов, – прогремел откуда-то сверху громкий голос, после чего вновь зазвучали трубы, и в дверях появился владыка империи в окружении министров и генералов. Остановившись, он обвел взглядом заполненный людьми зал и, подозвав к себе одного из гвардейцев, что-то ему сказал. Солдат отдал честь и быстрым шагом направился к сцене. Через мгновение вновь зазвучала музыка, и народ оживился – зазвучали разговоры, гости задвигались по залу.

– Господин Эйтан, пройдемте, император вас ждет. – Кутесов возник рядом, словно чертик из табакерки, и, коротко кивнув Крашкину, направился в сторону Лайнова. Сергей виновато посмотрел на старого инженера и, разведя руками, последовал вслед за генералом.

– А вот и тот, о ком мы говорили, – сказал император, переключая свое внимание со стоявшего рядом Росовского на подошедшего Сергея. – Здравствуйте, господин полковник.

– Приветствую моего императора. – Ратный коротко поклонился и, резко выпрямившись, щелкнул каблуками.

– Ну-ну, господин Эйтан, давайте сегодня без официозов, вы все-таки мой гость. Лучше расскажите нам о вашей новой машине. Слышал, у вас что-то не клеится?

– Детские болезни, мой государь, еще месяц – и, думаю, доведем ее до ума.

– Хорошо бы. А то, насколько я знаю, – император повернулся к Росовскому, – эту машину в войсках уже заждались.

– Мы постараемся.

Андрий кивнул:

– Уж постарайтесь. Кстати, господин Карнот, – император обернулся к стоящему позади него невысокому худощавому мужчине в строгом сюртуке, украшенном тонкой серебряной вышивкой, – вот, учитесь у Кутесова, как искать полезных для страны людей, а то вы только новых врагов государства находите.

– Кто-то и этим неблагодарным делом должен заниматься, ваше величество, – с невозмутимым видом ответил канцлер.

Император покосился в его сторону и, на мгновение брезгливо скривившись, вновь повернулся к Сергею:

– Ну, господин полковник, надеюсь вскоре увидеть вашу новую машину.

– Можете рассчитывать на меня, – кивнул Ратный. – Самолет будет готов в срок.

– Ишь ты, «можете рассчитывать», «готов в срок», и, главное, ни тени сомнения, – рассмеялся тот. – Хотел бы я подобное слышать от некоторых моих приближенных. – Он окинул взглядом сопровождавшую его свиту, заставив многих виновато отвести глаза. – Смотрите, господа, вот истинный патриот нашей страны, но, в отличие от ваших мундиров, его мундир не увешан блестящими цацками. – Он вновь развернулся к Ратному: – Что ж, господин Эйтан, хочу верить, что вы нас не подведете. Господин Росовский…

– Да, ваше величество, – генерал отделился от свиты, встав рядом с землянином.

– Поручаю вам обеспечить производство Эйтана всем необходимым. Денег и людей не жалеть. Все ваши прошения я подпишу сегодня же вечером.

– Слушаюсь, ваше величество. – Росовский щелкнул каблуками.

– Что ж, – император посмотрел на Сергея пристальным взглядом. – Удачи вам, господин Эйтан, и очень, очень надеюсь, что вы меня не разочаруете. – В его голосе проскользнули ледяные нотки. – Развлекайтесь.

Он резко развернулся и направился вдоль столов, изредка останавливаясь, чтобы переброситься парой фраз с некоторыми из гостей.

Канцлер кинул хмурый взгляд в сторону инженера, подумав, что таких вот людей желательно держать как можно ближе к себе, контролируя каждый их шаг. Впрочем, это относится не только к Эйтану. Он задумчиво оглядел зал. Тут было много людей, которых он хотел бы видеть в рядах своих союзников, только вот к каждому надо подобрать особый ключик, а времени, увы, почти не остается. Карнот вздохнул. Похоже, придется действовать давно проверенными методами, но, может, это и к лучшему: замешанная на страхе преданность порой сильнее всех иных привязанностей.

– Голубчик, – он обернулся к следующему вслед за ним секретарю, – чиркните у себя в блокнотике, что вечерком после приема следует проверить, что у нас есть на этого самого Эйтана.

– Хорошо, господин канцлер, прикаже…

– С докладом не торопись, принесешь к полудню, хочу завтра отоспаться, видимо, стар уже становлюсь. – Карнот притворно вздохнул и, заложив руки за спину, неторопливо направился вслед за императором.