Натужно пыхтя двигателями и лязгая траками гусениц, на поле вползали огромные угловатые коробки танков. Они медленно двигались мимо трибун под восторженные возгласы зрителей, временами заглушающие играющий неподалеку оркестр.

– Как вам, молодой человек, правда ведь красавцы? – Пожилой господин в клетчатом костюме и белой фетровой шляпе с улыбкой посмотрел на стоявшего рядом черноволосого мужчину. Тот повернул голову к спросившему и пожал плечами:

– По мне, так слишком громоздки и медлительны. Возможно, особо впечатлительных они и напугают, но для любого орудия – это прекрасная цель. Думаю, что толку от их применения не много – так, покрасоваться на парадах.

Пожилой недоуменно посмотрел на собеседника, а в его глазах блеснул огонек гнева.

– Зря вы так думаете, господин…

– Эйтан…

– Крашкин, Анат Крашкин. – Пожилой приподнял шляпу и с ухмылкой уставился на парня, словно ожидая от того какой-то реакции на свое имя, но тот только коротко кивнул в ответ и вновь с нескрываемым интересом принялся рассматривать идущие мимо танки.

Крашкин удивленно приподнял правую бровь – обычно его имя производило куда большее впечатление. Видимо, этот молодой человек прибыл откуда-то из глубинки, что, впрочем, прекрасно видно по его одежде и обуви: короткая коричневая кожаная куртка, под которую поддет тонкий черный свитер с высоким горлом, черные штаны без всякого рисунка и ботинки из плохо выделанной жесткой кожи – безвкусица и смешение стилей. Такое могут носить лишь в каком-нибудь провинциальном городе на самой окраине империи. Хотя, наверное, это даже к лучшему, наконец-то у него появился собеседник, не признающий авторитетов и не боящийся высказать свое мнение. Крашкин, предчувствуя пусть короткую, но содержательную беседу, в которой, естественно, его оппонент будет полностью разгромлен под напором неопровержимых фактов, расплылся в довольной улыбке и коротко прокашлялся, привлекая внимание молодого человека.

– Значит, вы считаете, что толку от этих танков мало?

Эйтан согласно кивнул.

– Позвольте возразить, – расплылся в улыбке Анат, – но все известные факты как раз говорят обратное. Например, во время последней операции по разгрому ястанских войск на Тойгунском рубеже именно эти машины сыграли основную роль, прорвав оборону противника и обратив его в паническое бегство, или вы будете это отрицать?

– Не буду, – покачал головой Эйтан.

– Тогда…

– Не буду, потому как ястанцы хоть и знали о прибытии танкового корпуса на этот участок фронта, но оборону организовали безграмотно. Стоило сосредоточить артиллерию в месте танкового удара – и эти коробки сгорели бы, не успев доползти до окопов.

– Но позвольте, обычная полевая пушка не пробьет лобовую плиту танка. Весь опыт боев доказывает, что основная угроза этим машинам – обычный солдат с мощной гранатой, а далеко не каждый воин способен выдержать зрелище надвигающегося на него такого вот монстра. К тому же установленные на танках пулеметы позволяют не опасаться, что кто-то сможет подойти к ним в упор. Да за всю ястанскую кампанию мы потеряли лишь три танка – это о чем-то говорит?

– О глупости ястанцев, – буркнул в ответ Эйтан. – Как я уже сказал, сосредоточь они артиллерию на участке прорыва, и он заглох бы в самом начале. Ведь совершенно не обязательно уничтожать сами танки, достаточно подпустить их ближе и перебить гусеницы… Насколько я знаю, именно так поступали в свое время геранцы.

Крашкин с интересом посмотрел на собеседника.

– Вы правы, молодой человек. Я искренне удивлен вашими познаниями в военном деле. Однако хочу заметить, что у этих моделей, – он головой указал в сторону поля, по которому все еще медленно ползли стальные гиганты, – установлены боковые бронещиты, что значительно снижает вероятность поражения гусеничной ленты и ходовой части.

– Зато утяжеляет их еще на несколько сот килограммов. – Эйтан вздохнул и посмотрел на Крашкина взглядом специалиста, вынужденного объяснять абсолютно прописные истины мало смыслящему в этом деле человеку. – Конечно же, стандартные фугасные и даже осколочно-фугасные снаряды обычной пятидесятимиллиметровой полевой пушки против этих гигантов малоэффективны, особенно на больших расстояниях, но только это их и спасает. А вот если сделать снаряд – по сути, обычную закаленную чугунную болванку со стальным наконечником, которая будет в буквальном смысле проламывать броню, – поверьте, потерь будет намного больше.

– Просто болванку… – Анат хотел было возразить, но слова застыли у него в глотке.

То, что сейчас сказал этот странный незнакомец, было поистине гениально и одновременно катастрофично. Крашкин всегда гордился тем, что, только начиная разработку своего очередного проекта, всегда мог досконально представить, как будет выглядеть результат его работы, и это всегда выделяло его из рядов обычных инженеров-конструкторов. Не зря многие из коллег считали его поистине гением и прислушивались к любому данному им совету. Вот и сейчас, обдумывая слова Эйтана, он словно воочию увидел результат сражения с применением описанных снарядов, и эта картина ему очень не понравилась. Однако если до этого мог додуматься вот этот никому не известный молодой человек, то…

– И как же этому противостоять?

– Продумать состав брони, сделав ее более вязкой. Просчитать наклоны бронеплит, чтобы повысить вероятность рикошета, но главное – уменьшить габаритные размеры, сделать танк легче, повысить его маневренность…

– Но тогда придется уменьшить и калибр орудий, да и количество членов экипажа…

– А зачем танку пять пушек? – усмехнулся Эйтан. – Достаточно одной, но в поворотной башне, как на кораблях.

Крашкин замер, а его мозг уже услужливо рисовал картинку машины с низкопрофильной трапециевидной башней. Это действительно позволит уменьшить массу, сделать танк компактнее, да и решить проблему с мертвыми зонами, так как сектор обстрела будет все триста шестьдесят градусов. А можно сделать машину с двумя башнями одна над другой… Остается проблема с громоздкостью двигательных установок… но и это можно попробовать решить. Однако какова идея!

Анат с искренним изумлением покосился на собеседника, гадая, кто же он такой. Хотя, вероятно, это один из тех самых новоявленных изобретателей-самоучек, которых последние годы император собирает по всей стране. Многие из них, конечно же, обыкновенные проходимцы, жаждущие получить от государства деньги на свои якобы гениальные проекты, но встречаются и настоящие самородки. Просто необходимо заполучить этого парня в свою команду.

Тем временем танки покинули площадь, и над ней воцарилась тишина – смолк даже оркестр. Люди принялись удивленно переговариваться, изредка бросая взгляды в сторону правительственной трибуны, однако император был на своем месте и, похоже, уходить пока не собирался.

– Что-то случилось? – Крашкин отвлекся от раздумий и обеспокоенно заозирался. – Господа, вы не знаете, что там случилось?

Стоявшие вокруг него люди в ответ пожимали плечами и отрицательно качали головами.

– Думаю, что все в порядке, – неожиданно произнес Эйтан, таинственно улыбаясь. – Смотрите туда, – палец Серга указал вверх, – сейчас должны появиться.

Анат посмотрел в указанную сторону, затем перевел вопросительный взгляд на собеседника, и тут до его слуха донесся тихий, но с каждым мгновением все усиливающийся стрекот.

– А вот и они, – сказал Эйтан, скрестив руки на груди и устремив свой взор в небо.

По толпе пробежал гул удивления. Люди, словно завороженные, провожали взглядами похожие на огромных птиц аппараты, шестерка которых с громким гулом проплывала над их головами. Машины шли клинообразным строем, затем вдруг две из них резко пошли вверх и, описав в воздухе огромные петли, пронеслись низко над землей, что вызвало среди собравшегося народа буквально шквал восклицаний, в которых испуг был смешан с удивлением.

Крашкин с неподдельным восторгом следил за маневрами крылатых машин. На мгновение оторвав взор от летящих аппаратов, он заметил, что сидевший на трибуне император встал со своего места и из-под ладони внимательно наблюдал за происходящим в небе, изредка что-то спрашивая у стоящего рядом генерала Кутесова. Сделав еще пару кругов над полем, аппараты скрылись, а оркестр вновь грянул бравурный марш.

– Неужели это были крыланы? – пробормотал себе под нос озадаченный инженер, припоминая, что последние месяцы среди его коллег ходили упорные слухи о неком изобретателе-самоучке, совершившем огромный прорыв в воздухоплавании.

– Именно они, – ответил Эйтан, расслышавший вопрос Крашкина.

– А вы случайно не знаете…

– Господин Эйтан! – Через толпу к ним протиснулся молодой парень в военной форме с какой-то странной нашивкой на рукаве, выполненной в виде небольших серебристых крыльев. – Вас уже ждут, пойдемте скорее.

– Да-да, иду! – Серг повернулся к инженеру: – Извините меня, господин Крашкин, было приятно познакомиться, но дела не ждут. – Он коротко поклонился и направился вслед за молодым солдатом, ловко лавируя в толпе плотно стоящих людей.

Старый инженер растерянно кивнул в ответ и несколько минут в задумчивости смотрел вслед Эйтану, а в его голове уже формировался образ машины, которая должна была стать новым словом в танкостроении.

Парад закончился. Толпившийся вдоль поля народ медленно расходился, потянувшись в сторону разбросанных вокруг многочисленных шатров и палаток, в которых можно было приобрести сувениры или же перекусить.

Сергей и сам был не против последовать примеру собравшихся. Парад продолжался почти два часа, а он с утра ничего, кроме лайкоса, не пил. И все же сначала надо было закончить все дела, тем более что заставлять ждать генерала не стоило, – от этого пожилого, начинающего лысеть человека сейчас зависело очень многое. Поэтому, сглотнув тягучую слюну, вызванную доносившимися со стороны ближайших палаток аппетитными запахами, Ратный поспешил вслед за прибывшим за ним курсантом.

Кутесов ожидал его в длинном белом паромобиле, капот которого украшало несколько труб, сделанных в виде небольших дракончиков, из их пастей то и дело вырывались струйки пара, свидетельствующие о работе двигателя.

– Ну как вам парад, господин Эйтан? – поинтересовался глава УВР, едва Сергей сел в машину.

– Довольно интересно, не думал, что будет такое разнообразие техники: одних только бронеавтомобилей семь видов насчитал. Признаю, довольно неожиданно.

– Не только для вас. – Губы Кутесова тронула легкая улыбка. – Видели бы вы удивление на лицах некоторых зарубежных гостей. А появление ваших крыланов их вообще повергло в легкий шок.

– И все же я не уверен, надо ли было их демонстрировать.

Генерал бросил взгляд на Ратного и, похлопав водителя по плечу, приказал ему ехать к летному полю, после чего вновь повернулся к землянину:

– Господин Эйтан, вы же понимаете, что дальше тянуть было нельзя, мы и так многим рисковали, не открывая все свои планы императору.

– Понимаю, – кивнул Сергей.

Говоря «мы», Кутесов несколько кривил душой, так как больше всего рисковал именно он.

Ведь только благодаря генералу, который поверил в перспективность авиации, Сергей получил не только финансирование для постройки новых самолетов, но и целую производственную базу в виде небольшого предприятия по производству аэростатов, находящуюся в небольшом провинциальном городке, за пару сотен терров от руссарской столицы. И вот уже больше четырех месяцев он со своей командой восстанавливал все то, что потерял во время неожиданной атаки ястанцев на Наймарскую крепость. Причем Кутесов настоял, чтобы все это делалось в режиме полной секретности. В результате на предприятии был размещен заказ только на составные части бипланов, и рабочие даже толком и не знали, что они производят. Сами же машины собирали в другом месте силами специально отобранных для этой цели людей. И тем не менее слухи начали просачиваться, а Сергей видел, что с каждым приездом Кутесов становился все мрачнее и мрачнее. Только однажды он мельком проговорился о недовольстве императора – тот пенял на долгое отсутствие видимых результатов и слишком высокие расходы.

И вот сегодня настал день истины. Шесть новеньких бипланов были перегнаны своим ходом в столицу и сегодня предстали перед глазами публики – пришло время выйти из подполья. Только вот стоило ли это делать таким образом? Ратный вздохнул.

– Как хоть все прошло?

Генерал хмуро посмотрел на Сергея и вдруг расплылся в улыбке.

– Думаю, что все нормально, впрочем, мы это вскоре выясним, – он кивнул в сторону окна, за которым показались ангары аэробазы.

Их бипланы приютились в самом углу огромного поля, большую часть которого занимали бетонные платформы посадочных площадок аэростатов. Над одной из них громоздкой серой тушей застыла «Надежда», выполнявшая во время перегона функции ремонтно-заправочной базы. К счастью, ее услуги не понадобились – полет прошел без поломок. Доработанные Рославом двигатели Маслоуна работали как часы, да и мощность их поднялась почти на сотню. Как результат, скорость машин увеличилась почти до ста семидесяти терров, в противовес тем ста тридцати, что удавалось выжимать с движками старых модификаций. По сути, от старых двигателей остались только принцип и компоновка. Некоторое изменение претерпели и сами бипланы: фюзеляж стал короче, а нос несколько сузился и заострился. Теперь все аппараты были снабжены двумя носовыми синхронными пулеметами, а под крыльями оборудована подвеска для четырех небольших стокилограммовых бомб.

Вроде бы не очень большие перемены, но над их воплощением его команда напряженно работала почти пять месяцев, а лично ему эти нововведения стоили нескольких десятков бессонных ночей над чертежами и кучи нервов, потраченных на мелкие доводки. И вот теперь результаты этих трудов, гордо раскинув крылья, застыли перед десятью мужчинами, облаченными в белоснежные, отороченные золотом мундиры высшего офицерского состава Руссарии. Еще несколько человек столпились рядом с Рославом, который что-то объяснял им, причем вид у парня был весьма несчастный. Молодой инженер и раньше всегда тушевался при виде высоких чинов, а тут его окружили сразу четверо. Увидев выходившего из машины Сергея, Рослав преобразился и, блистая радостной белозубой улыбкой, что-то быстро затараторил, указывая в его сторону. Ратный машинально оправил одежду и, застегнув куртку, бросил взгляд на подошедшего Кутесова. Глава военной разведки Руссарии был абсолютно спокоен, но Сергей заметил, как дрожала его рука, когда он приглаживал волосы, прежде чем надеть свою фуражку. Вздохнув и бросив на землянина многозначительный взгляд, генерал коротко кивнул и решительно направился к повернувшимся в их сторону офицерам.

– Господа, разрешите представить вам ратнинанта Серга тер Эйтана, являющегося создателем этих прекрасных аппаратов.

Сергей подошел ближе и коротко кивнул, одновременно попытавшись щелкнуть каблуками.

– Ну наконец-то, – приветливо улыбнулся плотный высокий седовласый мужчина с окладистой бородой и витыми генеральскими погонами на плечах, – долго же Наил вас ото всех скрывал.

– Из соображений безопасности, – пояснил Кутесов.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул генерал, – однако некоторые уже стали сомневаться в реальности не только летающих крыланов, но и их конструктора.

– И все же я существую, – вставил Сергей, – и готов ответить на все интересующие вас вопросы, а то, я смотрю, вы совершенно замучили моего помощника.

Он бросил взгляд в сторону Рослава, чей взгляд просто молил отослать его куда-нибудь, где не придется общаться со столь высоким начальством.

– Было бы хорошо, – кивнул генерал. – Впрочем, извините меня за мою нетактичность, разрешите представиться: – Никол Росовский, командующий воздушным флотом империи.

Ратный едва не присвистнул от удивления и невольно вытянулся по стойке «смирно», заставив окружающих переглянуться и добродушно рассмеяться.

– Расслабьтесь, ратнинант, – сказал улыбающийся в бороду Росовский, – будем считать, что сегодня вы не на службе. А пока хочу вам представить присутствующих здесь господ. – Он обернулся к стоявшим позади него офицерам: – Командира восточной аэрогруппировки экзац-полковника Тала тер Гусана, его помощника аэр-капитана Николаева и ректора столичной академии воздушного флота генерала Капитонова. – Называемые поочередно приветственно кивали.

– Рад знакомству. – Сергей мысленно выдохнул: все говорило о том, что эти господа, явно пришедшие сюда для решения судьбы его «птичек», настроены по отношению к нему вполне благодушно. Однако стоявший рядом Кутесов оставался хмурым и постоянно косился в сторону другой группы офицеров, толпившихся у одного из бипланов. Ратный бросил на него быстрый взгляд и вновь повернулся к Росовскому, указав рукой на ближайший самолет:

– Что ж, господа, давайте подойдем к «пятерке»…

Несколько минут он отвечал на вопросы, которые в основном задавал полковник Гусан, въедливо расспрашивающий о каждой мелочи, в то время как остальные, по большему счету, слушали, изредка вмешиваясь в их диалог. Сергей старался объяснять как можно проще и понятнее, поэтому повторных вопросов не возникало. Лишь когда он назвал число сбитых им лично дирижаблей, Росовский удивленно переспросил цифру, после чего ненадолго задумался, затем отозвал в сторону Кутесова и несколько минут о чем-то с ним переговаривался, изредка бросая задумчивые взгляды в сторону землянина.

Тем временем группа офицеров, стоявшая отдельно, неспешно направилась в сторону паромобилей, и Сергей заметил, как на лице главы УВР проступило неприкрытое облегчение.

– А кто это был? – тихонько поинтересовался у полковника, сидевшего в кабине самолета, Сергей.

– Кто именно? – спросил Гусан, отрываясь от разглядывания приборной доски.

– Ну, другая группа… те, что другой аппарат разглядывали.

– Канцлер Карнот со товарищи, – полковник поморщился, – не понимаю, что он тут вообще забыл. Кстати, а что это за прибор с «птичкой»?

– Горизонт, – машинально ответил Ратный, задумчиво глядя на отъезжающие паромобили.

О Карноте он несколько раз слышал от Кутесова, причем, упоминая о нем, генерал постоянно мрачнел. Насколько Сергей понял, канцлер был главой конкурирующего ведомства, занимающегося внешней разведкой и одновременно внутренней безопасностью государства, – некий аналог соединения Земной СБФ и УВСР. К тому же его люди то и дело влезали в дела УВР, что просто бесило Кутесова, который был вынужден мириться с таким положением вещей по той причине, что Карнот являлся одним из ближайших советников императора. Впрочем, канцлера не любили многие. Он был крайне жестоким и властолюбивым человеком и, по мнению некоторых, заботился не столько о безопасности и процветании государства, сколько о собственной выгоде.

И все же причина нервозности Кутесова Сергею была несколько непонятна, но было ясно, что она как-то связана именно с самолетами. Оставалось выяснить, почему так нервничал генерал. И сделать это было нужно. Задумок было много, но для их воплощения понадобится поддержка государства, а Карнот был довольно крупной фигурой в правительстве, и следовало хотя бы представлять, каких шагов можно ожидать с его стороны.

Паромобильный гудок заставил его очнуться от размышлений и посмотреть в сторону подъезжающей к ним тройке черных машин, которые остановились рядом с Кутесовым и Росовским. Двери двух из них распахнулись, и оттуда выскочили солдаты в незнакомой Ратному темно-синей форме и матово-серых шлемах, похожих на рыцарские, с широкой «Т»-образной прорезью. Вооружение каждого солдата состояло лишь из внушительного размера пистолета, закрепленного в ножной кобуре. Заложив руки за спину, они застыли рядом с машинами, обводя присутствующих пристальным взглядом. Один из прибывших солдат подбежал к средней машине и, открыв дверь, тут же вытянулся в струнку, вскинув руку ко лбу, отдавая честь.

Выбравшийся из машины высокий стройный человек огляделся и, улыбнувшись, направился к стоявшим навытяжку офицерам. Черные как смоль волосы, волевое лицо с несколько заостренными чертами, цепкий взгляд карих глаз – Сергей узнал императора. Ратный не раз за последнее время видел его портрет, да и на крупных денежных купюрах этот орлиный профиль был изображен довольно точно.

– Господин Кутесов, рад вас видеть, – сказал император, подходя ближе. – Ну и где же ваш таинственный Эйтан? Очень бы хотелось его увидеть, или опять придумаете какие-нибудь отговорки?

– Отчего же, государь, вот он. – Генерал легким кивком указал в сторону стоящего на крыле Сергея.

Император резко обернулся в сторону Эйтана и направился к биплану.

Сергей спрыгнул на землю и замер по стойке «смирно», покосившись на вставшего рядом полковника, спешно покинувшего кабину при виде идущего к самолету императора.

– Аэр-ратнинант Серг тер Эйтан к вашим услугам, мой император! – отрапортовал Ратный.

Правитель Руссарии окинул его задумчивым взглядом и, кивнув на самолет, спросил:

– Твое изобретение?

– Так точно, ваше величество.

– Что ж, интересная игрушка. – Император подошел к биплану и постучал костяшками пальцев по крылу. – Хм… ткань, а внутри?

– Дерево.

– Как-то слишком все хлипко, – Лайнов подергал за трос растяжки. – А он в воздухе не рассыплется?

– Машина вполне надежна, мой император, я сам сделал на подобной около полусотни вылетов. К тому же вы сами видели выступление крыланов на параде.

– Ну не знаю, не знаю. – Император прошелся вдоль крыла, постукивая по нему пальцами. – Знаете, господин Эйтан, вам бы стоило посмотреть на лица наших иностранных гостей, когда ваши крыланы пролетели над трибунами. Посла Герании так перекосило, что я уже хотел доктора звать. – Глаза властителя озорно сверкнули. – А вы можете сейчас поднять этот аппарат в воздух, или его долго подготавливать?

– Если прикажете…

– А вот прикажу…

Сергей кивнул и, крикнув Васнову, чтобы тот помог, полез в кабину. Двигатель завелся буквально с пол-оборота, заставив всех собравшихся опасливо разойтись в стороны. Ратный усмехнулся и осторожно тронул машину вперед, выворачивая ее в сторону свободного пространства, пригодного для разбега…

Вираж, бочка, петля – легкий биплан кувыркался над головами застывших офицеров, изредка вызывая у них невольные возгласы удивления. Император точно завороженный следил за маневрами рукотворной птицы, затем мотнул головой и повернулся к стоящему позади Кутесову:

– Знаете, генерал, думаю, вы были правы, когда говорили, что изобретение Эйтана – новое слово в военной технике. Считаю, что не стоит тянуть с принятием этих машин на вооружение, тем более что к началу следующего теплура мы планируем окончательно выдавить ястанцев с наших территорий. Думаю, тогда нам эти аппараты весьма пригодятся. Как считаете, господин Росовский?

– Считаю, что не помешают, – отозвался тот, не отрывая взгляда от летящего вверх колесами аэроплана, который вдруг резко устремился вниз и, промчавшись над их головами, вновь унесся ввысь. – Вот зараза, вы посмотрите, что вытворяет! – Глаза Росовского просто сияли восторгом. Он виновато улыбнулся: – Простите, государь, не сдержался.

– Ничего страшного, – понимающе кивнул император. – Хотя я все же хотел бы попросить вас отвлечься, и давайте, господа, – он бросил многозначительный взгляд на Кутесова, – отойдем чуть в сторонку, дабы обсудить насущные проблемы.

Генералы быстро переглянулись и двинулись вслед за императором, который направился к биплану, на хвосте которого красовалась огромная четверка. Солдаты императорской охраны хотели было последовать за ними, но тот командным жестом приказал им оставаться на местах.

– Как быстро мы готовы развернуть производство этих аппаратов? – спросил он, едва приблизился к самолету.

– Практически сразу, – ответил Кутесов.

– Это хорошо. – Император почти ласково провел рукой по крылу. – Господин Росовский, а сколько, по вашему мнению, нам нужно подобных машин?

– Не могу точно сказать, – ответил генерал, краем глаза продолжавший следить за полетом биплана. – Хотелось бы все же посмотреть на него в бою.

– Тоже верно, – кивнул Лайнов. – Ваш доклад, господин Кутесов, об успехах лейтенанта мы, конечно же, читали, но это только доклад. – Он неожиданно быстрым шагом обошел крыло и, запрыгнув на него, залез в кабину.

– Хорошо, – донеслось оттуда через пару минут напряженного молчания. – Господин Росовский…

– Да, мой император…

– Берите все это Эйтаново хозяйство в свое ведомство и организуйте нам выпуск этих аппаратов, а также обучение их водителей в нужном для армии количестве.

– Слушаюсь!

– Вы же, господин Кутесов, обеспечьте общую безопасность производства и безопасность полковника Эйтана в частности.

– Ратнинанта, – автоматически поправил государя Наил.

– Полковника, господин Кутесов, полковника. – Император вновь выбрался на крыло и, обведя смотрящих на него генералов угрюмым взглядом, добавил: – Постарайтесь меня не разочаровать, господа.