– Не, эти патрулирования меня с ума сведут. Целый месяц в космосе, потом две недели на базе, и опять на целый месяц.

– Не ворчи, Джон, – поморщился сидевший напротив мужчина. – У нас такая работа, к тому же после трех таких патрулей у тебя полгода отпусков, отдыхай не хочу.

– Устал я, Питер, – Джон тяжело вздохнул. – Уже жену сколько не видел…

– Так привез бы ее на базу.

– Да не хочет она на Марс, сколько раз уже уговаривал.

Дверь столовой с легким шелестом ушла в сторону. Высокий русоволосый парень, одетый в черные форменные брюки и голубую рубашку с белыми вставками, несколько секунд стоял на пороге, затем решительно направился к свободному столу.

– Привет мусорщикам! – поднял правую руку Питер.

Парень махнул в ответ и, усевшись за стол, начал изучать меню.

– Младший лейтенант, – пробормотал Джон, внимательно оглядывая незнакомца. – Из новеньких?

– Угу, из последнего пополнения и сразу статус свободного поисковика, – отозвался Питер.

– Ни фига себе, – присвистнул Джон. – А парень, видать, не прост.

– Еще как. Ты бы видел, как он с кораблем управляется – загляденье.

– М-да… Все равно я ему не завидую.

– Да уж, работка у них дай бог. Вон неделю назад в систему приперлась прогулочная яхта из Анклава. Кто-то из тамошних толстосумов решил прошвырнуться по окраинам, поискать приключений на свою задницу, и знаешь, они их нашли, причем прямо в кольцах Сатурна.

– Это какой дурак туда попер? – удивился Джон. – Там же такая каша…

– Видел бы ты кашу, что от тех дураков осталась. Эти ребята останки чуть ли не ложками собирали. Говорят, даже спасли кого-то.

Мелодичный сигнал запястника заставил Питера прерваться и бросить взгляд на экран прибора.

Кирилл посмотрел вслед выбежавшим стражам и принялся набирать заказ. Сегодня в столовой было непривычно пусто, хотя, скорее всего, все дело во времени. Если судить по внутренним часам базы, расположившейся на одном из спутников Марса – Фобосе, сейчас было что-то около трех часов ночи. Кир зевнул. Если бы не этот странный ночной вызов комэска патруля, он бы сейчас, так же как и большинство обитателей базы, спокойно давил подушку. Вообще-то, поисковики командованию патруля не подчинялись, но… в конце концов, он был тут новеньким. Подошедший кибер-официант поставил перед ним чашку с дымящимся кофе и тарелку с пельменями, после чего удалился, слегка пощелкивая суставами. Кирилл удивленно посмотрел вслед киберу и покачал головой, подумав, что техники совсем обленились. Отхлебнув кофе, он снова зевнул и потер закрывающиеся глаза. Спать хотелось просто зверски. Да еще неделя была суетливой. Вообще, по идее, он сегодня должен был находиться в своем доме, что стоял в небольшом бору, на берегу реки Тарки, и отсыпаться под шелест сосен. Однако дел накопилось невпроворот, особенно связанных с материалами по последнему полету, и он решил остаться, чтобы все закончить… и вот результат.

Кир посмотрел на стереоэкраны, идущие по периметру зала и имитирующие иллюминаторы, за которыми проплывала поверхность Марса.

Он знал, что некогда Марс был бесплодной пустыней, но постепенно при помощи людей превратился в цветущий мир. Терраформинг планеты был закончен в конце двадцать шестого века, и она, по идее, должна была стать новой жемчужиной Солнечной системы, этаким райским местом для всех желающих переселиться со старушки Земли. Но не стала. А все пресловутый «Исход». В те годы правительство Земли вынуждено было даже ввести запрет на переселение за пределы Солнечной системы, дабы остановить стремительное уменьшение населения. И вот теперь, даже спустя столетия после «Исхода», все население Марса едва превышает шестьдесят миллионов человек. Капля в море. Кирилл, впервые попав на Марс, удивлялся прекрасным пустующим городам, некогда возведенным строителями для будущих переселенцев, а теперь медленно разрушавшихся под действием неумолимого времени.

Марсианское отделение академии по подготовке летного состава располагалось недалеко от берега Центрального моря. И по ночам, когда ветер доносил до казарм тихий голос прибоя, на Кира начинали накатывать воспоминания. Он не ложился спать, а сидел в кресле у окна, стараясь не думать, не помнить, забыть, но это не помогало. Гера, его Гера. Если бы он тогда не попросил ее прилететь, если бы Рен сразу понял, что за система стоит на базе, если бы группа зачистки прибыла пораньше, если бы… если бы… Вина глодала его, съедала изнутри, давила, душила, грызла, точно червяк спелое яблоко. Он старался загнать ее в дальний угол, отрешиться от происшедшего, но не мог, не мог… и как-то незаметно для самого себя превратился в отшельника, в нелюдимого одиночку. Нет, на учебе это никак не отразилось, он по-прежнему был в числе самых лучших пилотов, только вот друзей у него здесь не было, а учителя все чаще с беспокойством смотрели на студента с отрешенно-каменным лицом. И вот однажды, глядя в ночное небо, он неожиданно почувствовал, что у него ничего не осталось… только память… память и звезды. Звезды, они все так же манили к себе, звали, притягивали и постепенно заполнили внутреннюю пустоту, возродив пригасшую было мечту. Звезды позвали его, и он, услышав их тихий глас, точно одержимый устремился к цели, без устали изучая премудрости летного дела, стараясь забыть прошлое в этой сумасшедшей гонке.

А потом был сон.

Знакомый холм, покрытый необычными светящимися цветами, и город, раскинувшийся у его подножия. Знакомый океан и ночное небо с необычно большими звездами, однако… однако на этот раз он был не один. Рядом с ним стояла девушка в легком белоснежном платье и с улыбкой смотрела на опешившего парня.

– Привет Кирилл, – Гера подошла ближе и провела своей ладошкой по его щеке.

– Гера, – Кир обнял девушку, уткнувшись лицом в ее волосы. – Гера…

– Красиво тут. – Девушка отстранилась. – Красиво и необычно.

– Да, – кивнул он и хотел снова ее обнять, но Гера отрицательно покачала головой. – Но почему?

– Не спрашивай, – Гера грустно улыбнулась. – Не спрашивай. Хотя… Кир, ты должен понять, что прошедшего не вернуть. Должен понять и простить. Простить, в первую очередь, себя…

– Но я… – Он бессильно опустил руки. – Я не могу, я потерял тебя, я не знаю, что делать, я… потерял себя.

– Я знаю, – кивнула девушка. – Но ты должен понять, что я не умерла, я жива…

– Как, где?!

– Здесь, – палец девушки уперся ему в лоб, затем скользнул по щеке и уткнулся в грудь. – И здесь. А также в памяти и сердцах наших друзей. Я жива – жива, пока они помнят обо мне, пока помнишь ты…

– Пора, – раздался в голове знакомый голос невидимки.

– Уже?

Гера вздохнула и крепко прижалась к груди парня. Он сомкнул объятия и почувствовал, как губы девушки на миг прильнули к его губам. Неожиданно налетевший ветер взъерошил его волосы, и Кир с горечью ощутил, что его руки обнимают пустоту.

– Гера!!!

– Не останавливайся, Кир, иди дальше. Ищи, борись, люби. Спасибо тебе за все и прощай.

Голос затих вдали, лишь вновь налетевший ветер зашумел высокой травой, а с огненных цветов сорвались мириады маленьких огоньков и взмыли в ночное небо. Кир словно зачарованный смотрел на поднимавшееся ввысь мерцающее облако и вдруг снова почувствовал присутствие невидимого незнакомца.

– Она ушла?

– Да, – В голосе невидимки послышалась грусть.

– Скажи мне наконец – это сон или явь?

– А какая разница? – Кириллу показалось, что невидимка пожал плечами. – Не ваш ли философ сказал, что весь мир – это сон бога?

– А ты бог, что ли?

– Нет.

– А кто?

– А какая разница? – повторил неведомый собеседник.

– Разница, разница… Да в принципе никакой, все равно ведь это сон, а ты просто мой внутренний голос, бред моего воображения, моя фантазия, вымысел!!! – Кир сорвался на крик. – Тебя не существует, как и этого океана, этих дурацких светящихся цветов, этого непонятного города, до которого нельзя дойти… не су-ще-ству-ет!!!

– Возможно. – Голос невидимки был спокоен. – Однако тебе пора, Искатель. Пора. Вновь пришло время выбора и решений. Пора…

Проснувшись в то утро, он долго лежал, пока марсианское солнце не залило светом его маленькую комнату в казарме, а затем резко встал и впервые за год набрал номер Айко.

Космос. Его безграничность завораживает, когда ты остаешься с ним один на один, отделенный от его холодных объятий лишь тонкими стенками кабины. Внизу, под брюхом твоего корабля, проплывает поверхность планеты, раскрашенная причудливыми красками, но ты уже не смотришь туда, ибо перед тобой раскрывается бездна…

Именно эти строчки древнего ученого, услышанные им некогда на одной из лекций, молотом стучали в висках Кира, когда его кораблик покинул тренировочную базу, уносясь в первый самостоятельный полет.

Потом были месяцы и месяцы постоянных тренировок, теоретического обучения и снова тренировок. В атмосфере, на орбите, в поясе астероидов. В одиночку, звеньями, подразделением. И вот, наконец, пришел тот день, когда он в последний раз прошел по коридорам академии, чтобы получить свой диплом. Вручение произошло без помпы. Дипломы выдавали вместе с приказом о распределении. Так он оказался на Европе – ледяном спутнике Юпитера, где располагалась исследовательская станция «Одиссея», огромный полукилометровый шар, практически утопленный в лед и медленно дрейфующий вместе с ним в океане, покрывавшем всю поверхность этого спутника. Исследования Европы проводились уже несколько столетий, но ученые постоянно открывали что-то новое в его подледном океане. Помимо различных существ, там были обнаружены странные структуры в виде пяти сросшихся снежинок. Эти гигантские, почти километрового диаметра фракталы свободно плавали в бледно-оранжевом океане планеты, несомые его течениями. То, что они искусственного происхождения, удалось выяснить довольно быстро, а вот их назначение до сих пор оставалось загадкой. К моменту прилета Кирилла на станции работало около пятидесяти человек, больше половины из которых составляли ученые со всех концов Анклава. Лишь семеро были сотрудниками «Искателя», остальные относились к обслуживающему персоналу базы. Полгода Кир со своими новыми товарищами метался по спутникам и окрестностям Юпитера, то спасая совершивших неудачную посадку туристов, то вытаскивая любопытных ученых из очередной передряги, которую они умудрились спровоцировать своими исследованиями. Было интересно и увлекательно, но… но душа хотела иного. Иногда он надевал скафандр и, выйдя на поверхность, долго смотрел на туманный шар газового гиганта, закрывающий практически весь горизонт. Он ненавидел Юпитер, казалось, эта планета навечно приковала его к себе, обрезав начавшие отрастать крылья. Все его рапорты с просьбой о переводе в службу патруля оставались без ответа. Кир не понимал, почему его, одного из лучших пилотов выпуска, отправили в эту дыру, однако не сдавался, с маниакальным постоянством повторяя свои прошения о переводе каждый месяц. Он хотел к звездам, а добраться до них можно было, только попав в подразделение дальней разведки, и служба во внутрисистемном патруле была одной из ступенек к этому. И вот, спустя семь месяцев, его вызвали на Землю.

Он не спеша поднимался по лестнице к мемориалу, испытывая какую-то странную нерешительность. Нет, это было не прежнее гложущее чувство вины, это было что-то другое, чему Кир не мог подобрать название. Точно обещание, которое он позабыл, точно важное дело, которое он давно должен был сделать, но постоянно откладывал, и вот теперь ему за это было мучительно стыдно. Он прошел вдоль ровных рядов плит с горящими золотом именами и, остановившись у последней, долго смотрел на полыхающее на ней имя.

– Гера, я наконец вновь обрел свою мечту, так, как ты и хотела. Сегодня командор выдал мне новое предписание, и я отправляюсь на Фобос. Это только первая ступенька к звездам, но я дойду, верь мне, я дойду.

Он положил рядом с плитой букет цветов и посмотрел в небо, где, сверкнув солнечными бликами на фонарях кабин, пронеслась тройка гладиусов.

Домой он прилетел уже под вечер. Мать, открыв дверь, посмотрела на понурившего голову сына, затем тяжело вздохнула и обняла его. Проговорили почти до полуночи. Ирина в основном слушала, стараясь ни в чем не обвинять сына, хотя со многими его поступками была не согласна. Отлет сына на Марс после нелепой гибели его девушки и последовавшее за этим долгое молчание явно прибавили ей седых волос. И все же он смог перебороть себя и не свалиться в ту бездну отчаяния, на краю которой некогда побывала и она. Ирина с нежностью смотрела на сына, отмечая те малозаметные черты, которые постепенно превращали его из наивного юноши в мужчину.

– Мам?

Ирина, вздрогнув, вопросительно посмотрела на Кирилла.

– Ты о чем задумалась?

– Да так, – женщина улыбнулась. – Устала что-то, на работе, как всегда, проблемы.

– Эх, ты, – Кир поднялся с кресла и, усевшись рядом с матерью на диван, обнял ее за хрупкие плечи. – К тебе сын в кои-то веки выбрался, а ты все о работе думаешь.

– Извини, – Ирина на мгновение отвернулась, тихонько смахивая с уголков глаз выступившие слезы. – Ты, кажется, что-то спрашивал?

– Ага. Лиа где?

– Она с Антоном полетела в Новосибирск. Ему три дня отгулов дали, вот и решили слетать развлечься, тем более Лиа давно хотела в аквапарке побывать, а потом вроде хотели еще куда-то.

– Понятно. Эх, жаль, разминулись.

– Так они послезавтра вернутся.

Кирилл покачал головой:

– Мне послезавтра к десяти утра надо быть в академии, так что навряд ли увидимся. А они жениться, случайно, не надумали?

– Давно надумали. Только я пока не разрешаю.

– А что так? – удивился Кир.

– Пусть ветер из головы вылетит, тогда и женятся, – рассмеялась женщина. – А если честно, то думают, летом. Надеюсь, прилетишь?

– А куда я денусь? Свадьба сестры дело святое.

Дверь в столовую отворилась, и Кир, вынырнув из пучины воспоминаний, вскочил, одернул форму и застегнул ворот рубашки.

– Капитан…

– Не напрягайтесь так, лейтенант.

Анна Тайгер, командир эскадрильи ВСП – внутрисистемного патруля – улыбнулась и, усевшись напротив, сказала:

– Садитесь, господин Градов, мы тут не на плацу, да и не у меня в кабинете, так что давайте без этого официоза.

Кирилл кивнул и уселся на свое место.

– Вот и хорошо, – комэск снова улыбнулась и кивнула на недоеденные Киром пельмени. – Вы не стесняйтесь, я подожду.

Женщина молча наблюдала, как парень быстро дожевывает пельмени и запивает их уже остывшим кофе. Дождавшись, пока он отставит чашку, комэск активировала лежащий на столе переносной вирт. На развернувшемся над столом экране вращалась покрытая льдом планета.

– Эридиа, планетоид за орбитой Плутона, который многие ученые до сих пор называют еще одной планетой Солнечной системы.

– Насколько я помню, подобных планетоидов пять, и споры о них идут аж с конца двадцать третьего века…

– Двадцать второго, – поправила его комэск. – Но это пусть ученые разгребают. А теперь к делу. Так получилось, что вы единственный находящийся в данный момент на базе член команды свободного поиска. И хотя я несколько удивлена, что подобные полномочия даны настолько молодому человеку, но, в конце концов, это решение начальства.

Кир мысленно усмехнулся. Судя по выражению лица женщины, она была не в восторге от того, что ей приходится обращаться к какому-то лейтенанту, да еще не из ее ведомства. Вообще, поисковиков патрульные не очень жаловали, ибо те считались этакой элитой, к тому же наделенной особыми полномочиями и привилегиями. А он ко всему этому был еще и молод, так что подобное отношение к себе Анны Тайгер вполне понимал.

– Сегодня с Эридии пришло сообщение о странной находке. Есть предположение, что это инопланетный артефакт. Но так как находка была обнаружена в шахте, принадлежащей Анклаву, то направлять туда обычных специалистов я считаю нецелесообразным, их могут просто не допустить. Вам же даны особые полномочия…

– Извините, капитан, – прервал женщину Кир. – Но почему вы не обратились в центр?

Женщина поморщилась:

– Обойдемся без этого бюрократизма, моих полномочий вполне хватает. Я прошу вас отправиться вместе с нашим представителем. В случае подтверждения инопланетного происхождения артефакта туда сразу же прибудет исследовательская группа.

– Ясно. – Кир на мгновение задумался. – Это приказ?

Анна пристально посмотрела на нахмурившегося парня и отрицательно покачала головой:

– Скорее, просьба.

– Тогда я вы…

Входная дверь с шуршанием отворилась, и Кир, замолчав, оторопело уставился на вошедшую.

– Вот и наш представитель.

– Лайм… – Кирилл медленно поднялся.

– Привет, Кир, – улыбнулась девушка и неожиданно кинулась ему на шею, заставив комэска удивленно воззриться на обнявшуюся пару.