Два гладиуса пронеслись над взлетным полем и взвились в небо.

– «Семерка», держись следом.

– Понял, лейтенант.

Один из истребителей резко свалился на крыло и стал падать к земле, второй через мгновение последовал за ним. Выравнявшись у самой земли, машины со свистом пронеслись над тайгой и вновь ушли ввысь.

– Хорошо держишься, Кир, – раздался в шлемофоне голос Лаймалин.

Кирилл усмехнулся и, пристроив свою машину рядом с гладиусом девушки, помахал ей рукой сквозь прозрачный колпак кабины.

– Ладно, давай еще крутанем разочек.

Машина Лайм нырнула, чтобы через пару мгновений уйти в мертвую петлю и сразу же сорваться в плоский штопор, некогда бывший смертельным для атмосферных аппаратов. Сейчас же это было обычное упражнение, почему-то прозванное «кленовым листом». Кир послал ручку управления вперед.

Вообще сенсор-кресло модифицировалось в больших пределах, позволяя подстроить под себя приборы управления. Лайм, например, предпочитала управлять одними пальцами рук, и оттого после нее подлокотники кресла украшали мерцающие датчиками выемки, имевшие вид отпечатка рук девушки. Каждый палец у нее задавался на определенное действие. Кир как-то попробовал такое управление, но быстро сбился и едва не впечатал машину в дерево, хорошо хоть, тогда был полет на тренажере. После этого он зарекся проводить подобные эксперименты и каждый раз терпеливо подстраивал управление под себя. Справа – ручка-джойстик управления с выведенными на ее верхушку сенсорами огня, слева – п-образная ручка контроля двигателей, чуть впереди нее панель управления защитными полями.

Выйдя из «кленового листа» у самой земли, Кир направил свою машину вверх и крутанул мертвую петлю вокруг зависшего гладиуса девушки, наблюдавшей за его полетом.

– А ты выделываешься, кадет, – раздался в наушниках насмешливый голосок инструкторши. – Может, пошалим?

– В смысле?

– Устроим небольшой воздушный бой. А то ты вон какой шустрый, хочу тебя остудить маленько.

– Я не против.

– Тогда расходимся.

Машина девушки резко ушла вправо. Кир потянул ручку на себя, одновременно переводя системы в боевое состояние и переключая оружие в тренировочный режим. При таком положении работали все пушки корабля, но энергетические импульсы, посылаемые фазерами, были слишком слабы, чтобы нанести какой-либо вред. Кирилл уже провел пару подобных боев с другими курсантами и оба раза вышел победителем, но сейчас ему придется драться с Лайм, а это уже совсем другое дело.

Радар предупредительно пискнул, и Кир, не думая, бросил корабль вверх, краем глаза заметив голубой росчерк фазерного луча, прошедшего чуть левее. Его гладиус, встав почти вертикально, застыл на месте, а потом, повернувшись вокруг горизонтальной оси, ринулся вниз, на преследователя. Однако Лаймалин свалила свой корабль на левое крыло, уходя со снижением из-под выстрелов пушек гладиуса Кира.

Минут пятнадцать они носились над тайгой, выписывая фигуры высшего пилотажа, но ни один из них так и не смог нанести серьезных повреждений противнику. И все же Лаймалин его подловила. Лишь на мгновение Кир упустил ее из виду, и тут же пронзительно заверещал бортовой компьютер, сообщая о критическом попадании.

– Ты сбит, кадет, – раздалось в наушниках.

Корабль девушки вынырнул откуда-то из-под машины Кира и пристроился чуть впереди.

– Тебе просто повезло, инструктор.

– Может быть, – не стала спорить девушка. – Ладно, давай на посадку.

Кирилл спустился из кабины по приставленной киборгом лестнице и, сняв шлем, ласково похлопал корабль по теплой броне.

– Ты ему еще сена накоси, – подковырнула его подошедшая Лайм.

– Не, он сено не очень. Только чистый овес жрет – привередливый.

Девушка рассмеялась и, сунув шлемофон подкатившему к ней киборгу, направилась к выходу из ангара. Кир, несколько мгновений полюбовавшись на фигуру Лаймалин, затянутую в облегающий комбинезон, зашагал следом. Выйдя из ангара, они столкнулись с Луниным.

– А вот и наши голубки. – Инструктор, скрестив руки на груди, несколько секунд пристально разглядывал остановившихся пилотов. – Ну, спрашивается, и что за шоу вы сегодня нам устроили?

– Почему шоу? – фыркнула Лаймалин. – Просто поставила одного зарвавшегося кадета на место.

– Поставила, – Лунин усмехнулся. – Да он же тебя чуть сам не поставил.

– «Чуть» не считается.

– Ага, значит, так, – Павел Николаевич покивал. – Теперь я буду вынужден поставить на место одну зарвавшуюся парочку пилотов. Завтра никаких полетов. Да, да, Лайм, это и тебя касается.

Девушка удивленно посмотрела на инструктора.

– Не делай невинные глазки. Пока вся группа будет летать, вы будете сидеть в аудитории и под моим личным присмотром зубрить лекции по безопасности полетов.

– Я уже не курсант! – попробовала возмутиться Лайм.

– А ума не больше, – парировал Лунин. – Так что повторить давно пройденное не помешает, и, пожалуйста, без возражений.

Тайлер откинулся на спинку кресла и уставился в иллюминатор челнока на приближающуюся тушу межзвездного лайнера. Ему все еще не верилось, что жизнь его сына теперь вне опасности. Он вспомнил, как несколько дней назад метался по больничному холлу, каждую минуту ожидая услышать ужасную новость. Как долго не мог поверить, когда вышедший из операционной доктор сказал, что все прошло хорошо и на следующий день он сможет навестить сына. Он не верил до того момента, пока не увидел Майкла, погруженного по горло в странную синеватую жидкость, но весело улыбающегося. А когда сын сказал ему, что чувствует себя хорошо и, несмотря на слабость, впервые за многие годы ощущает, что у него есть руки и ноги, Генсер расплакался.

Вечером к нему пришла его знакомая незнакомка, и он понял, что пришло время выполнять свою часть сделки. На следующее утро он уже был в космопорте и покупал билет на ближайший рейс до Альянса.

Тайлер вспомнил свой последний разговор с Ириной, так представилась ему женщина.

– Надеюсь, теперь вы нам доверяете, господин Тайлер?

– Да, – кивнул Генсер. – Хотя до сих пор не верю, что мой сын здоров. Мне всегда говорили, что это невозможно, и максимум, что можно сделать, это лишь частично снять паралич рук. А тут…

– Я же говорила, что для нашей медицины это не проблема.

– Но как такое возможно? – Тайлер нервно прошелся по комнате. – Ваша планета находится на окраине Анклава, вы же маленький отсталый мирок.

– Вы сами-то себе верите? – усмехнулась Ирина.

– Нет… Но почему такие технологии не используются в Альянсе?

– Ну, этот вопрос не по адресу, – пожала плечами та. – Спросите у кого-нибудь там.

Они помолчали. Тайлер размышлял о превратностях судьбы, приведшей его на эту окраинную планету, которая оказалась местом спасения его единственного сына. Ирина думала о чем-то своем, глядя сквозь большое окно на высыпавшие на небе звезды.

– Так что вы от меня хотели? – наконец прервал затянувшееся молчание охотник. – Еще какие-то указания?

– Нет, – Ирина покачала головой и, расстегнув сумочку, достала из нее небольшую синюю папку.

– Что это?

– Ваше гражданство, – Ирина поднялась из кресла. – Вы теперь работаете на нас и рискуете ради нас, так что мы решили дать вам выбор. Все документы готовы, осталось поставить вашу подпись. Удачи вам, господин Тайлер.

Она положила папку на стеклянный столик возле кресла и вышла из комнаты.

Дни летели за днями. Уже подходил к концу октябрь, и Лаймалин сама не заметила, как постепенно стала совершенно своей среди друзей Кирилла. Впервые за долгие годы ей не было одиноко. Окончив тренировки кадетов, она сбрасывала форму и спешила на встречу со своими друзьями. Больше всего она сдружились с Аирой, наверное, тут все же сказалась некая общность культур, хотя и с другими девушками у нее установились прекрасные отношения. А вот Рен несколько пострадал от этой дружбы. Привыкший, что Аира постоянно находится рядом с ним, он вынужден был теперь часть времени проводить без нее, коротая его вместе с Антоном и жалуясь на непонятную женскую солидарность.

А вот ее внимание к Киру скрыть не удалось. Гера оказалась слишком наблюдательной, впрочем, как и Аира. К удивлению Лайм, подруга Кира ничуть ее не ревновала, наоборот, постоянно подшучивала над парнем на эту тему, заставляя Кира краснеть и злиться. А вот Минако это явно несколько напрягало, и однажды она вызвала-таки Лайм на откровенный разговор. После того как Кир и Эрика отправились в спортзал, она выпроводила Рена из казармы, отправив за мороженым, и, усевшись напротив Лайм, спросила:

– Ну и что, подруга, будешь делать?

Лайм непонимающе посмотрела на нее, затем отвела глаза и пожала плечами.

– Лайм, парень и так запутался. Я не сказала бы, что у него с Герой какая-то сумасшедшая любовь, но эта девочка знает, чего хочет, и крепко держит его в своих коготках.

– Что же мне делать? – Лайм вздохнула. – Я боюсь своих чувств, но Кир чем-то притягивает меня… Не знаю… Я постоянно говорю себе, что у него уже есть девушка, и все равно ищу с ним встречи. А встретившись, начинаю вести себя как последняя идиотка…

– Да уж, – усмехнулась Минако. – Цапаетесь вы регулярно. И почти все уже поняли, как ты к нему относишься, пожалуй, кроме самого Кира и моего твердолобого друга.

– Это так заметно?

– Заметно, – кивнула Аира. – Хотя надо признать, что первой это почувствовала Гера. Она вообще очень тонко чувствует все, что связано с Кириллом.

– Это я уже поняла. В последнее время она стала на меня смотреть несколько искоса…

– Я с ней поговорю на эту тему, тем более Кира это сильно задевает. Гера может переборщить, а разрыва с Киром она не переживет, ведь ты знаешь их историю?

– Да, мне Антон рассказал. Он очень беспокоится о своей сестре.

– Мы все за нее беспокоимся.

– Я поняла, – Лиа опустила голову. – Но я ни на что и не претендую, просто…

– Просто ты влюбилась, – усмехнулась Минако.

После этого разговора прошел почти месяц. Лайм старалась несколько отстраниться от Кира, но это ей не всегда удавалось. К тому же Лунин прикрепил ее к парню в качестве персонального инструктора, ибо успехи Кирилла в освоении пилотирования были просто феноменальны. Пока остальные кадеты группы, пересев с тренажеров на настоящие корабли, осваивали взлет, посадку и первые фигуры пилотажа, Кирилл уже выкручивал такие кренделя в воздухе, что Лунин только что за сердце не хватался. Лайм даже несколько завидовала способностям парня, но не признать их не могла. Так что, несмотря на все свои усилия, девушка была вынуждена проводить с Кириллом большую часть дня, и если внешне она старалась держать себя с ним так же, как и со всеми, то душа ее просто пела от радости. И хотя Кир не выказывал никаких ответных чувств, а при виде его, обнимающего и целующего Геру, у Лайм ревниво сжималось сердце, все равно она была по-настоящему счастлива.

А месяцы тем временем летели один за другим. Как-то незаметно миновала осень, и на землю опустился первый снег, укрыв ее пушистым покрывалом. Зима у Лаймалин всегда вызывала детский восторг и приступы счастья. Хотелось, несмотря на жгучие морозы, проводить на улице как можно больше времени. На ее родной планете снег не выпадал, его она видела лишь в горах и то однажды, когда путешествовала с отцом, но тогда, можно сказать, она только родилась. Скорее всего память о тех счастливых днях, проведенных в домике, что приютился высоко в горах, и вызывала у нее эти приступы непонятной щенячьей радости.

Как-то Эрика затащила ее на свою тренировку, а затем показала зал, где занимался Кирилл. Лайм с удивлением и все возрастающим интересом смотрела на парня, выписывавшего замысловатые движения, затем не выдержала и решительно направилась к нему.

Кир, краем глаза заметив приближавшуюся девушку, прервал очередное выполнение очередного комплекса и, выдохнув, вопросительно посмотрел на нее.

– Что за стиль? – спросила Лайм.

– Стиль? – Кир покачал головой. – Это не совсем стиль, это уникс, или, как называл его мой тренер, комплексная система боевых упражнений.

– Название не есть суть, – бросила девушка. – Где тут можно переодеться?

Кир молча кивнул в сторону раздевалки, и девушка направилась туда.

Лайм вернулась через пару минут, затянутая в черное трико, и, остановившись напротив Кира, коротко поклонилась. Кирилл непонимающе посмотрел на девушку, а та вдруг сделала выпад рукой, заставив парня уклониться. Несколько минут они кружились в причудливом танце, причем Кир в основном блокировал удары Лайм, чувствуя, как тонкие руки девушки превратились буквально в металлические палки, а затем начал контратаковать. Лайм пропустила пару ударов и вдруг резко взвинтила темп, заставляя парня вновь уйти в оборону. И все же в первые минуты боя Кир сдерживал себя, боясь навредить девушке. Но пропущенные им чувствительные удары заставили его начать действовать уже более серьезно. Правда, все равно приходилось постоянно напоминать себе, что Лайм – андроид, а значит, повредить ее не так просто. А девушка все наращивала темп, обрушивая на Кира град ударов, и тот уже с трудом блокировал их. Наконец, пропустив один из прямых выпадов Лайм в грудь, Кир грохнулся на спину и поднялся уже с трудом. Лайм, прищурясь, посмотрела на тяжело дышащего парня и, вновь коротко поклонившись, направилась в раздевалку, оставив Кирилла в полной прострации.

Она стояла под теплыми струйками душа. Плечо и ребра ощутимо ныли. Все-таки Кир несколько раз смог пробить ее блок, что было удивительно. Лайм знала, что по силе и скорости превосходит не только тренированных бойцов, но и многих боевых андроидов Империи, а тут простой пацан пару раз умудрился пробить ее защиту. Девушка включила режим сушки, подставляя свое тело струям воздуха. Хотя, надо признать, система боя, что применял Кирилл, была несколько необычной. Лайм подумала, что надо будет получше узнать об этом униксе, а также желательно познакомиться с тренером Кира. Одевшись, она вышла из раздевалки и увидела, что Кир стоит с обнаженным торсом, а Эрика с угрюмым видом втирает регенерационный гель в многочисленные синяки на теле парня. Лайм застыла, только теперь вдруг поняв, с какой силой дралась с Кириллом, совершенно забыв о том, кто ее противник.

– Лайм, – Эрика с укоризной посмотрела на замершую девушку. – Ты бы хоть силу всю не использовала, он же человек все же.

– Кир, я… – Лаймалин запнулась, не зная, что сказать.

– Перестань, – усмехнулся Кирилл, поворачиваясь к девушке. – Хороший был бой. Давно меня так не отделывали, наверное, в последний раз лет пять назад. Что-то я совсем расслабился. – Он натянул рубашку и поморщился. – Я требую реванша.

– Кирилл, – Лайм подошла к парню. – Извини.

– Сказал же, перестань, – Кир улыбнулся и хитро блеснул глазами. – Хотя… извиню, если пообещаешь всю зиму тренироваться со мной. А то мне о таком спарринг-партнере только мечтать, да и подучиться у тебя кое-чему хочу. Ну?..

Лайм посмотрела на нахмурившуюся Эрику, затем на вопросительно глядевшего на нее Кира и, на миг утонув в его глазах, согласно кивнула.

Патрульный крейсер рейнджеров «Скайстар» уже вторые сутки барражировал в районе Ипсилона Гарданы, точке, где, судя по полученному сигналу, транспортник Саксо-Германской Империи подвергся атаке неизвестного корабля. Вообще, рейнджеры не занимались подобными делами, в их компетенцию входили сопровождение и охрана исследовательских экспедиций, разведка ближайших систем, патрулирование границы Анклава, ну и еще поиск пропавших исследователей-энтузиастов. Нападениями занимались силы Звездного патруля Анклава и военные, но так как корабль рейнджеров находился ближе всего к данной точке, командование Звездного патруля обратилось к нему с просьбой о помощи.

Капитан крейсера Рон Зейнег в задумчивости смотрел на экран. Судя по поступившим данным, транспортник ТКПР-587 был не маленький, однако пока его поиски не увенчались успехом. Корабль точно в воду канул. Оставалась надежда, что спешащий на подмогу корабль патруля поможет прояснить ситуацию, однако до его прибытия оставалось еще два часа.

– Капитан.

Рон повернулся к подошедшему помощнику:

– Ник, отзывай скайдеры, будем ждать патрульных.

– Но, капитан…

– Никаких «но», – отрезал Зейнег. – Мы и так прочесали всю систему, и либо этот корабль испарился, либо ему пришлось садиться. В любом случае поиски займут не одну неделю, несмотря на то что в системе всего две планеты.

– На них он сесть не мог, это газовые гиганты, а у данного типа транспортников нет нужной защиты.

– Зато у этих громадин по десятку спутников. Ты предлагаешь нам начинать их прочесывать? Нет уж, пусть патрульные этим занимаются, в конце концов, им за это деньги платят. А мы немного поможем – и на базу, а то и так уже два месяца среди звезд болтаемся.

– Понял, капитан, – помощник козырнул и, отвернувшись, отдал приказы.

– Капитан, есть сигнал, – неожиданно отрапортовал один из штурманов. – Крупная цель по курсу три, семь, сорок шесть. Цель не идентифицируется.

Рон переглянулся с помощником и бросил в микрофон:

– Всем постам боевая тревога, всю мощность на защитные поля. Вывести изображение цели на центральный экран.

Изображение моргнуло, и на экране появилось изображение гигантского корабля – два темно-серых шара, соединенных длинной светящейся трубой.

– Вот это громадина, – прошептал Ник, завороженно рассматривая корабль.

– …Твою! – ругнулся Зейнег, вспомнив о предупреждении командующего о гантелеобразных кораблях, и приказал: – Основную энергию на АГ-генераторы, подготовиться к экстренному прыжку. Срочно пакет-сообщение на базу.

Корабль неожиданно содрогнулся всем корпусом, застонав, точно раненый зверь.

– Гравитационный удар неопределенной силы! – доложил штурман. – Сэр, наши датчики вышли из строя. Повреждение в отсеках три и пять.

– Начать подготовку к переходу в подпространство. Носовым лазерам беглый огонь.

Зеленоватые сгустки огня понеслись к гигантскому кораблю. К счастью, и вопреки опасениям капитана, пришелец не оказался неуязвимым. На мониторах было видно, как в местах попадания плавится его обшивка.

– Есть попадание!

– Продолжать огонь! Как с переходом?

– Формирование зоны перехода практически закончено, пошел двадцатисекундный отсчет. – Пятнадцать… тринадцать…

«Скайстар» вновь вздрогнул и затрясся, со всех сторон зазвучали голоса людей, докладывающих о полученных повреждениях, но все-таки израненный корабль смог прыгнуть. Рон же мысленно возблагодарил судьбу за то, что на его крейсере установили АГ-генераторы, предназначенные для защиты именно от таких гравитационных ударов, что наносил этот пришелец. А ведь многие из капитанов до сих пор считают эти таинственные корабли вымыслом – очередной космической байкой. Для «Скайстара» она стала былью. С постов продолжали звучать доклады о повреждениях, но Зейнег уже не слушал, размышляя о том, что у человечества неожиданно появился неизвестный могущественный враг. Он сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, а ногти впились в ладони, и зло выругался.