Глава 1
Серебристая капля «летака» неспешно скользила над ярко-бирюзовой поверхностью марсианского океана. Изредка под ее металлопластиковым брюхом проносились зелено-коричневые пятна небольших атоллов, чтобы через мгновение вновь смениться сверкающей на солнце бирюзой.
Сидевшая в пассажирском кресле худощавая черноволосая женщина с каким-то почти детским восторгом смотрела в окно, порой, словно в волнении, проводя языком по своим бледно-розовым губам. Изредка она отрывала свой взор от убегающей к горизонту водной глади и переводила его на управляющего легкой машинкой мужчину, а в ее карих глазах начинали мерцать огоньки нежности.
– Ой, смотри, это что, киты?
– Где? – Мужчина вопросительно посмотрел на свою спутницу.
– Да вон же. – Пальчик женщины ткнул в стекло, указывая на плывущие почти у поверхности черные тела.
– Наверное, – равнодушно пожал плечами ее спутник, но тем не менее заложил вираж и некоторое время вел машину над морскими гигантами, завалив ее на правый бок, чтобы его пассажирке было удобнее их рассматривать. Женщина просто цвела от восторга, наблюдая за неспешно плывущими по своим неведомым делам животными, хлопая от радости в ладоши, когда кто-нибудь из них выбрасывал вверх фонтан воды.
– Жена, тебе уже за сорок, а ты у меня все еще ребенок, – наконец сказал он, выравнивая машину и передвигая вперед рукоять управления скоростью.
– Это плохо? – поинтересовалась женщина, с легкой укоризной посмотрев на мужа.
– Нет, – улыбнулся тот. – В конце концов, может, именно за это я тебя и люблю.
Женщина пару минут усиленно хмурила брови, явно пытаясь показать своему спутнику, что сердится, но не вытерпела и, звонко рассмеявшись, чмокнула его в щеку.
Если бы эту пару увидел человек двадцатого или даже двадцать второго столетия, то он решил бы, что перед ним молодые люди, которым еще нет и двадцати пяти лет, однако это было не так. Обоим им было уже за сорок, что впрочем, в их веке, где средняя продолжительность жизни переваливала отметку в двести пятьдесят лет, считалось почти юношеским возрастом. Благодаря генетике люди их столетия доживали до глубокой старости, оставаясь при этом молодыми и полными сил. Даже в двести лет многие из землян едва ли выглядели на сорок, хотя время все же накладывало на них незримые отпечатки, хотя на всех и по-разному. Оставило оно их и на нашей паре. Легкие, едва заметные морщинки пролегли в уголках глаз женщины, а в черных волосах мужчины можно было заметить редкие серебряные волоски.
– Долго нам еще лететь? – Женщина неожиданно стала серьезной.
– Минут пять, – ответил мужчина, бросая быстрый взгляд на висящий чуть сбоку от его лица прямоугольник плазмоэкрана, где отображались данные со спутника, и тут же добавил: – Впрочем, остров уже должно быть видно.
Его спутница прищурила глаза и несколько мгновений всматривалась в лобовое стекло, затем согласно кивнула. Действительно, впереди по курсу летака протянулась темная полоска земли, стремительно увеличивающаяся в размерах с каждой секундой. Вскоре юркая машина скользнула над прибрежными скалами и понеслась в глубь острова, а под ее днищем замелькал густой лес, быстро уступивший место рядам ровных домиков, утопающих в зелени садов.
– Вроде это здесь, – сказал мужчина с сомнением в голосе, заставляя зависнуть машину над небольшим двухэтажным зданием.
– Ну, если здесь, то давай садись, – улыбнулась его спутница.
Повинуясь движению руки, летак плавно скользнул вниз к стояночной площадке, расположенной метрах в десяти от здания, и, выпустив из своего днища небольшие колеса, мягко коснулся ими серой поверхности пластасфальта.
– Кафе «Вечерний Торсан», – прочитала женщина горящую над входом надпись.
– Угу, значит, все правильно. – Мужчина открыл дверь и, выйдя из кабины, с хрустом потянулся. – Устал я что-то. Два часа полета. Надо было брать сейпер, а не эту малютку.
– И смотреть на окружающий мир через обзорные плазмоэкраны. – Женщина презрительно фыркнула. – Нет уж, дорогой муженек, спасибо. Мы впервые на Марсе, так что, будь добр, терпи, я хочу видеть планету своими глазами, а не посредством электронных приспособлений.
– Вообще-то я тут по работе, – буркнул он, открывая багажник и вытаскивая из него небольшую спортивную сумку.
Женщина ничего не ответила, а лишь бросила на мужа угрюмый взгляд и, поправив прическу, направилась к входу в кафе.
Небольшое светлое помещение с десятком стилизованных под дерево столиков, рядом с которыми стояли стулья с необычно высокими спинками. Народу почти никого. Заняты были всего два столика. За одним сидела милующаяся парочка, которая не обратила на вошедших никакого внимания, за другим расположился мускулистый широкоплечий мужчина, лениво ковыряющийся в тарелке с лапшой. Услышав шуршание открывшейся двери, он поднял глаза и, окинув прилетевших изучающим взглядом, расплылся в радостной улыбке.
– Антон, Лиа, я здесь, – позвал он тихим голосом, приподнимаясь со стула и приветственно взмахивая рукой.
– А ты думаешь, мы тебя бы не заметили, – усмехнулся в ответ Антон, подходя к столу и обнимая друга. – Привет, Андрюха, сто лет тебя не видел.
– Не сто, а всего семь, – улыбнулся Малышев, отодвигая Соболева в сторонку и чмокая в щеку засмущавшуюся Лиа. – Привет, красавица, вот тебя я точно сто лет не видел. А ты все хорошеешь.
– Здравствуйте, Андрей Львович, – потупила глаза вторичница.
– Андрей Львович, – передразнил ее Малышев. – Лиа, это еще что за официоз? А ну отставить.
Щеки женщины покраснели. Она бросила на Андрея прищуренный взгляд и, покосившись на улыбающегося мужа, коротко кивнула.
– Ну вот и хорошо, – пробасил Андрей и, дождавшись, пока друзья усядутся за стол, опустился на свое место, после чего поинтересовался: – Как долетели?
– В принципе нормально, – ответил Антон, оглядывая столешницу в поисках сенсора активации меню. – Сперва космолетом «Искателя» до Аларики, а там на базе ЦентрСпаса взяли летак.
– А почему летак? – удивился Андрей – На сейпере или глайдере удобней ведь было бы, да и быстрее.
– Жене захотелось быть ближе к природе, – буркнул в ответ Антон.
– Это как? – Брови Малышева удивленно взметнулись вверх.
– Сам не знаю, – пожал плечами Соболев. – Спроси у нее.
Андрей перевел взгляд на женщину, которая в ответ только быстро-быстро захлопала своими длинными ресницами, одарив его виноватой улыбкой.
– Ясно, что ничего не ясно, – вздохнул Малышев и, заметив затруднение друга, все еще продолжающего тщетно тыкать пальцем в разные места столешницы, пояснил: – Это не интерактивная поверхность, а обычный металлопластик. У нас тут все по старинке, дружище.
Он привстал и, повернувшись к расположившейся в глубине кафе небольшой стойке, крикнул:
– Лиа, можно меню, а то у тебя тут посетители!
– Ага, уже бегу! – раздалось оттуда.
Женщина удивленно вскинула глаза на друга мужа, который с невозмутимым видом опустился обратно на стул, но, заметив ее вопросительный взгляд, пояснил:
– Тезка твоя. Я, когда первый раз услышал, сам удивился. Больно уж имя редкое.
– Ну не такое уж и редкое, я, например… – начал Антон, но появление рядом со столом высокой худенькой девушки в легком цветастом сарафане заставило его умолкнуть.
– Вот ваши меню, Андрей Львович, – сказала она, очаровательно улыбнувшись новым посетителям и протянув им небольшие книжицы в зеленой обложке.
– Опять Львович. – Малышев хлопнул себя по лбу и, закрыв ладонью глаза, сокрушенно покачал головой. – Народ, я прямо себя уже стариком чувствовать начинаю или каким-то официальным лицом. Лиа, неужели я уже настолько плохо выгляжу?
– Нет. – Дружный хор женских голосов заставил его рассмеяться, а сказавших это недоуменно переглянуться.
– Меня тоже зовут Лиа, – сказала Соболева, дружелюбно улыбаясь несколько растерявшейся девушке. – Приятно познакомиться.
– Ага, – кивнула та, словно зачарованная вглядываясь в лицо женщины, и вдруг сорвалась с места, скрывшись за стойкой.
– Что это с ней? – удивился Антон, провожая ее взглядом.
– Понятия не имею. – Малышев пожал плечами. – Вообще она особой стеснительностью никогда не отличалась, бойкая девчушка. Ладно, смотрите меню, перекусим и летим в мои владения.
– Когда испытания?
– Через два дня. – Андрей откинулся на спинку стула, а его лицо неожиданно стало серьезным. – Если все получится… Ребята, вы даже не представляете! – в его глазах загорелись фанатичные огоньки. – Эта технология в буквальном смысле положит звезды к нашим ногам. Долгие полеты окажутся в прошлом, достаточно будет сделать несколько шагов, и вот ты уже на другой планете, за сотни парсек.
– И как далеко можно перемещаться?
– Ну, пока максимум били на двадцать, послезавтра будет дальний прострел. Приемник монтирован на внешней границе Анклава, а это считай более ста парсек.
– Впечатляет, – покачал головой Антон и, покосившись на жену, которая уже отложила меню в сторону и скучающим взглядом рассматривала убранство кафе, спросил: – Выбрала?
– Да, – кивнула женщина. – Возьму чая и десерт. А ты?
– Пожалуй, грибной крем-суп и салат.
Он огляделся в поисках убежавшей официантки, затем посмотрел на Андрея.
– Лиа, мы выбрали! – вновь гаркнул тот, заставив все еще милующуюся за дальним столиком парочку на миг прервать свои объятия и удивленно посмотреть в их сторону.
В ответ Малышев лишь виновато улыбнулся и развел руками.
Вопреки ожиданиям на этот раз из-за стойки появилась не девушка, а высокий широкоплечий мужчина, который объемами своих бицепсов мог бы посоперничать с Андреем. Однако в отличие от Малышева, держащего себя в превосходной физической форме, было заметно, что здоровяк несколько сдал, к тому же возраст давал о себе знать. Мелкие морщинки избороздили его лицо, а волосы стали пепельными от седины. Такие явные физиологические изменения выдавали в нем уроженца Анклава, многим из которых продлевающие жизнь генетические корректировки были просто недоступны.
– О, Браен, привет, дружище, а где Лиа? – спросил Андрей, приветственно махнув рукой подошедшему.
– На кухне, прилетела вся взъерошенная, бормочет какие-то глупости. Что у вас тут случилось?
– Ничего, – пожал плечами Андрей. – Просто представил ее своим старым друзьям. Кстати, знакомься, Антон, мы с ним вместе учились, и его жена Лиа – тезка твоей дочери.
Браен улыбнулся и, пожав руку привставшему Соболеву, перевел взгляд на Лиа. Улыбка застыла на его лице, он резко побледнел и ухватился рукою за край стола.
– Не может быть, – прошептал он.
Андрей вскочил со своего места и, подхватив его под руки, быстро усадил на свободный стул.
– Старина, что это с тобой?
Антон поспешил на помощь другу и, спешно активировав встроенную в его «запястник» систему медицинской диагностики, направил вырвавшийся из него тонкий зеленый лучик на мужчину. Тот лишь недовольно отмахнулся, продолжая во все глаза рассматривать смутившуюся от его пристального взгляда Лиа. Зеленый луч оторвался от руки Антона и, охватив Браена тонким кольцом, резко посинел, затем с легким звоном растворился в воздухе. Соболев скосил глаза на экран «запястника» и, показав Андрею жестом, что с его знакомым все в порядке, вернулся на свое место. Малышев кивнул в ответ и положил руку на плечо мужчины.
– Браен?
– А? – Тот вздрогнул и, медленно повернув голову, посмотрел на Малышева отсутствующим взглядом.
– Что с тобой, дружище?
– Она…
– Что она?
– Она… она так похожа на мою Эн, просто копия… Дочка сказала, а я не поверил, думал, глупости… Извините. – Браен мотнул головой, словно отгоняя какое-то видение, и, проведя ладонью по лицу, хотел было уже подняться со стула, но тихий голос Лиа остановил его.
– Подождите.
Лицо Лиа превратилось в застывшую маску затаенной боли, а ее глаза были полны слез.
– Эн… Эна 234-Л, вы о ней говорите?
Браен вздрогнул и снова впился взглядом в женщину, а в его потускневших глазах зажглись искорки понимания.
– Неужели, – пробормотал он.
– Да, – кивнула женщина, подтверждая его догадку, а с ее губ сорвались слова почти позабытого официального представления, не слышанного Антоном уже десятки лет: – Я «вторичница», Лиа 234-Л, приятно познакомиться.
* * *
Марк Дорнер открыл лежащую на столе зеленую папку и, прихлебывая из кружки приготовленный в «пищекомбе» кофе, принялся вчитываться в бегущие по пластбумаге вереницы слов. Изредка он проводил пальцем по листку, выделяя целые абзацы и перетаскивая их на глянцевую поверхность стола, в которой они исчезали с легким шелестом, сообщавшим о сохранении поступившей информации. Легкий мелодичный звон заставил его отвлечься от работы и ткнуть пальцем в сенсор приема. На развернувшемся в воздухе плазмоэкране появилось изображение кибер-секретаря.
– Командор Дорнер, к вам куратор Лаймалин, впустить?
– Конечно, Шурочка, пусть заходит. Кстати, ты хорошо сегодня выглядишь.
– Спасибо.
На бипластиковом лице машины, стилизованной под симпатичную рыжеволосую девушку, не появилось даже намека на какие-либо эмоции – застывшая маска. Дорнер тяжело вздохнул и подумал, что даже этой последней модели далеко до майеровской Галечки. Кибер Арнольда был наследием двадцать седьмого века, когда данные технологии достигли своего пика, и обладал возможностью самообучения, а также встроенным блоком эмоций, позволяющим ему выглядеть живым существом. К сожалению, с тех пор многие из технологий были утрачены или признаны ненужным излишеством. Дорнер снова вздохнул и, закрыв папку, поднялся навстречу вошедшей в кабинет зеленовласой девушке.
– Привет, Лайм, как добралась?
– Нормально, – уклончиво ответила та, подходя к столу и кладя на него еще одну папку. – Вот списки набранных кадетов и отчет.
– Хорошо. – Дорнер отодвинул документы, над которыми работал, в сторону, легким хлопком руки заставив те медленно погрузиться в крышку стола, и открыл принесенную папку.
– Я сделаю себе чаю?
Марк коротко кивнул, не отрываясь от изучения бумаг, и, указав на небольшой столик в углу кабинета, на котором примостилась белая сфера пищекомба, добавил:
– Картриджи во втором ящике.
– Спасибо, я знаю, – улыбнулась девушка.
Лаймалин подошла к столику и, выдвинув ящик, пару минут перебирала потертые пластинки пищевых картриджей, затем выбрала одну из них, а остальные вернула на место. Вставив ту в приемник пищекомба, нажала клавишу выдачи. Внутри сферы что-то тихонько зажурчало, потом она разделилась на две половинки, и на стол выдвинулась пластиковая кружка с дымящимся чаем.
– И чай и кружка состоят из одних и тех же атомов, только по-разному структурированных, – с философским видом заметила она, отхлебывая чай и, поморщившись, добавила: – Только чаек на этот раз структурировался неважно. Вкус какой-то слишком уж искусственный.
– Картриджи старые, – буркнул Дорнер, не отрывая глаз от доклада. – Все хочу новые заказать, да как-то не с руки.
– Специально куплю и принесу, не глотать же этот денатурат, а то у меня такое чувство, что у этого чая и кружки одинаковый вкус.
– Кружки обычно несъедобные, – заметил Марк, с улыбкой косясь на свою собеседницу.
– Остряк, – хмыкнула девушка и, подойдя к окну, уселась на широкий подоконник.
Дорнер поднял глаза и, подперев подбородок кулаком, несколько минут смотрел на задумавшуюся Лайм.
Искусственная девушка, результат генетического эксперимента безумного ученого из Империи Солнц, который скрестил живую клетку с неживой материей. Благодаря этой технологии, а также мании императора «солнечников» сделать своих потомков бессмертными и родилась Лайм. Она должна была стать женою дряхлеющего властители и матерью его будущих детей – это просто сумасшествие.
Дорнер покачал головой и, вздохнув, помассировал пальцами переносицу, подумав, что надо бы все-таки выспаться. Перемотав строчки доклада, закрыл папку и, приложив большой палец к ее краю, завизировал документы, после чего вновь посмотрел на девушку. Высокая, с узкой талией и большой тяжелой грудью, короткие зеленые волосы, маленький бледно-розовый ротик, курносый нос, узенький подбородок и огромные в пол-лица глаза необычного фиолетового цвета. Облик ожившей мультяшки, так популярный у «солнечников»: нет, профессор был поистине сумасшедшим, если решил подарить его своей названой дочери. Впрочем, этого ему показалось мало, и он напичкал ее тело множеством имплантов, практически превратив девушку в кибернойда. И все-таки она человек – настоящий человек со своими чувствами, вкусами и характером.
Он снова вздохнул и достал из нагрудного кармана рубашки сигаретную пачку.
– Лайм, открой окно, я закурю.
– Не обязательно, – ответила она, продолжая что-то рассматривать за окном. – Я включу свои фильтры, курите.
– Эх, золото ты, а не девушка, – сказал с улыбкой Марк. – Вот повезет тому, кто возьмет тебя в жены.
– Заигрываете? – улыбнулась в ответ Лайм.
– А почему бы нет? Смотри, какой красавец. – Дорнер поднялся со своего места и, расправив плечи, комично выкатил грудь колесом, при этом активно дымя сигаретой. – Ну как? – поинтересовался он, скосив глаза на девушку.
Лаймалин прищурилась и, окинув начальника саркастическим взглядом, неожиданно задорно рассмеялась.
– Умеете вы поднять настроение, командор, – сказала она, поднимаясь с подоконника и отправляя пустую кружку в воронку утилизатора. – Ну что, посмотрели документы?
– Естественно. – Командор стал серьезным. – Скажу честно, результаты меня не радуют.
Лайм понимающе кивнула.
– Многие из претендентов отказались. Молодежь не торопится рисковать своими жизнями. Основной отсев происходил именно после последнего этапа, стоило только объявить, что мы полувоенная организация, как половину аудитории точно ветром сдуло.
– Так всегда было, – усмехнулся Марк. – Помню, когда твоего Кира принимал…
Командор резко замолчал, заметив, как вздрогнула Лайм, и мысленно обругал себя идиотом.
– Извини.
Девушка мотнула головой.
– Нет, все нормально, мне даже интересно. И что Кир?
– Да как тебе сказать, – произнес Дорнер, туша сигарету и отправляя бычок в утилизатор. – Если честно, то Кирилл тоже хотел уйти, но…
– Но? – в глазах Лайм вспыхнули огоньки интереса.
– Но его остановила Минако. Она так вцепилась в его руку, что он просто не мог встать со своего места. А потом в его взгляде что-то изменилось, и он остался. До сих пор не знаю, что повлияло на его решение. Помню только, посмотрел тогда на него и подумал, что этот парень далеко пойдет.
– Да, Кир, он такой, – улыбнулась девушка. – Порой мне казалось, что он слишком нерешителен, но уже через мгновение он меня мог в этом переубедить. В этом был он весь.
Лайм поднялась из кресла.
– Ладно, командор, разрешите идти. А то я что-то сегодня устала: все же три собеседования за день – это трудновато.
– Сколько еще осталось?
– Еще завтра, и все, но, думаю, наберем еще от силы человек пятнадцать.
– Тоже неплохо, – сказал Дорнер и, махнув рукой, добавил: – Все, иди, иди, отдыхай. Завтра закончишь с собеседованиями и можешь взять небольшой отпуск на пару недель, но к началу занятий чтобы была здесь.
– А куда я денусь, – улыбнулась Лайм, направляясь к двери. Открыв ее, она замерла на пороге и, послав командору воздушный поцелуй, вышла из кабинета.
Дорнер вздохнул и вызвал секретаршу.
– Шурочка, меня ни для кого нет, только если что-то сверхсрочное.
– Принято, командор.
Марк с унынием посмотрел на лицо киборга, похожее на застывшую маску, и, зябко передернув плечами, отключил связь.
– Пластиковый труп какой-то, – пробормотал он, доставая из пачки очередную сигарету и закуривая. – Нет, надо как-то раздобыть себе нормальную модель, а не это пугало.
* * *
Браен сдавленно улыбнулся и отставил в сторону бокал с коктейлем.
– Вот так все и было, – сказал он. – После того как ваш брат улетел, мы с Эной недолго пробыли на том планетоиде. До конца моего контракта как раз оставалась всего пара месяцев, после чего мы улетели в Анклав.
– Помню, Кир мне что-то такое рассказывал. – Андрей наморщил лоб. – Точно! Это было как раз перед нашим отлетом в экспедицию. Он тогда еще какие-то справки наводил…
– А что было дальше? – спросила Лиа, бросив на Малышева быстрый взгляд.
– Ну. – Эдвард на мгновение задумался, словно решая, что стоит рассказывать, затем продолжил: – Мы с Эн поселились в небольшом городке на Малом Лондоне. У меня были кое-какие сбережения, и я прикупил там неплохой домик. К сожалению, наше счастье продолжалось недолго.
По лицу мужчины пробежала тень давней боли, заставив его замолчать и потянуться к стакану с коктейлем. Залпом осушив его содержимое, он лишь поморщился.
– Черт, сейчас чего бы покрепче, а не этот лимонад.
Лиа с грустью посмотрела на Браена и неожиданно для всех накрыла его сжатую в кулак руку своей ладошкой.
– Эдвард, мне надо знать, пожалуйста.
Браен поднял глаза на женщину, несколько минут молча смотрел на нее, затем тяжело вздохнул и понимающе кивнул:
– Хорошо. Только рассказывать особо нечего. Мы три года прожили с вашей сестрой душа в душу. Я устроился на работу водителем погрузчика в космопорте, а Эна подрабатывала в местном цветочном магазине. Все было хорошо, но постепенно ее редкие провалы в памяти стали прогрессировать. Сперва я не придавал этому особого значения, пока однажды утром она не узнала меня. Это было пугающе… – Эдвард покачал головой и вновь замолчал, было видно, с каким трудом ему даются эти воспоминания.
Лиа хотела что-то спросить, но Антон осторожно тронул жену за плечо и, когда она обернулась, покачал головой.
– Приехали врачи, но в клинику ее брать не стали. Она ведь клонер, а вы знаете, как у нас к ним относятся. Они для многих недолюди. Так, живые инструменты, игрушки, существа, созданные для грязной работы. Даже последний преступник иногда имеет больше прав, чем они! – Слова рвались из него, прорвав плотину многолетнего молчания. – Эне становилось хуже и хуже. И если сперва она просто не узнавала меня, то постепенно ее разум стал угасать. Она действительно превратилась в некое подобие механической куклы, которая только что и могла удовлетворять свои естественные потребности.
Браен закрыл ладонью глаза и прошептал:
– Это было страшно.
Побледневшая Лиа широко раскрытыми глазами смотрела на поникшего мужчину, даже не стараясь вытереть струившиеся по щекам слезы. Антон приобнял жену, успокаивающе провел рукой по ее волосам, и та с коротким всхлипом уткнулась ему в плечо.
– А ваша дочь? Ей ведь всего восемнадцать.
– Моя дочь? – Браен удивленно посмотрел на задавшего вопрос Андрея и понимающе усмехнулся. – Вы когда-нибудь слышали о так называемых генных детях?
Андрей отрицательно покачал головой и посмотрел на утешающего жену Антона, но тот только неопределенно повел плечами.
– В общем, я тоже толком в это не разбираюсь, но, как мне объяснили, суть такова: берутся гены родителей и внедряются в искусственную яйцеклетку. После этого зародыш подсаживается живой женщине, и она его вынашивает. Конечно, все это не дешево, но у нас были кое-какие сбережения…
– Но… но генотип Эны был с дефектами, – неожиданно вмешалась Лиа. – Из-за этого ее… ее. – Она вновь залилась слезами.
– Да, – кивнул Браен, с грустью смотря на всхлипывающую женщину. – На исправление цепочек ее ДНК ушло целых семь лет и несколько тысяч кредитов. Однако результат того стоил, вы же сами видели. – Его губы тронула легкая улыбка. – Эна всегда хотела дочку и всегда хотела назвать ее именем сестры. Я рад, что смог выполнить ее желание.
* * *
Они медленно шли к прибывшему за ними черному глайдеру «Искателя». Все молчали, каждый по-своему переживая эту неожиданную встречу. Андрей беспокоился за своего старого знакомого, которому визит его друзей разбередил старую рану, и одновременно переживал за названую сестру Кира. Антон был несколько растерян, а Лиа, держась за руку мужа, постоянно перематывала в голове рассказ Браена и едва удерживалась от слез.
– Тетя Лиа, подождите! – Раздавшийся позади них девичий голос заставил их остановиться.
Дочь Браена подбежала к ним и неожиданно для всех бросилась на шею Лиа.
– Тетя Лиа, пожалуйста, прилетайте еще. Мне так надо с вами поговорить, я столько хочу узнать о своей маме. Пожалуйста!
Андрей бросил обеспокоенный взгляд на жену друга и вдруг увидел, как ее лицо разгладилось, а на губах появилась улыбка. Она нежно и почти бережно обняла девушку.
– Я постараюсь, тезка, я постараюсь. Мне тоже многое нужно тебе рассказать, девочка моя, очень многое.
