Около одной десятой всех плотов выбрались из общей кучи и сгруппировались в нескольких километрах от места сражения.

К ним присоединились те ледяные корабли, которые были еще исправны. Их палубы были полны ожидавшими в напряжении воинами. Это были корабли, захваченные дракхонами.

Другие плоты либо уже догорали, либо были повреждены градом каменных снарядов настолько, что уже и не были похожи на корабли, либо полностью были разрушены к тому времени волнами моря Ахан. Воины их покинули. Между островами кораблей плавало много лодок, разбитых, сломанных пополам, уничтоженных огнем, а иногда и абсолютно целых, но с мертвым экипажем.

Адмирал собрал офицеров Флота. В ходе Военного Совета выяснилось, что почти половина экипажа и кораблей уничтожена ланнахами. Множество плотов было повреждено так, что они оказались практически бесполезны. Если бы Флоту удалось выставить хотя бы половину своих обычных сил, это было бы для него большим счастьем.

Тем не менее, Флот располагал почти в три раза большим числом кораблей, чем ланнахи. Количество мужчин на обеих сторонах было более или менее одинаково, но, имея больше мест в трюмах, дракхоны имели значительно большее число женщин. Кроме того, корабли-плоты дракхонов были более надежды, чем ледяные корабли ланнахов, у них были лучшие экипажи, чем на захваченных плотах.

Короче говоря, дракхоны имели преимущество.

Помогая Ван Рийну перейти на захваченную лодку, Толк зловеще ухмыльнулся.

— На твоем месте, землянин, я не снимал бы доспехов, — сказал он. — Когда перемирие закончится, их снова придется одеть.

— Ах… — Торговец потянулся, надул живот и рухнул на сидение. — Ну, а если перемирие не будет, нарушено? Тогда получится, что я должен буду носить этот проклятый корсет зря…

— Я заметил, — вставил Вейс, — что ни вы, ни Трольвен не взяли оружия.

Вождь ланнахов нервно погладил свою цвета красного дерева шерсть.

— Это для подчеркивания гордости Стада, — буркнул он. — Эти скоты не имеют права думать, что мы их боимся.

Лодка мгновенно отошла от плота, влекомая силой весел, приводимых в движение мускулами команды, и быстро понеслась по темно-оранжевым водам. Над ними кружились, пикируя, остатки примирившихся с дракхонами ланнахов, демонстрируя фигуры высшего пилотажа с тем, чтобы покрасоваться перед своими вождями. Их было около сотни, и только сейчас Вейс оценил, как это мало.

— Не думаю, что они пойдут на какие-нибудь длительные переговоры, — сказал Трольвен. — До сих пор это никому не удавалось. Они все понимают несколько иначе.

— Воины Флота — это такие же существа, как и вы! — загремел Ван Рийн. — Вам нужно было бы иметь больше братских чувств. Надеюсь, сегодня вы поняли, что им вполне можно дать по башке! И без всяких каких-то там расовых предрассудков!

— Такие, как мы? — возмутился Трольвен. Его глаза заблестели желтым огнем. — Слушай, землянин…

— Погоди, погоди, — остановил его Ван Рийн. — Я как-то не подумал, что у них нет периода размножения. Да, в этом есть принципиальное различие. Ну и ладно. Я должен подумать над этим. Сядь и заткнись!

Ветер играл волнами и лениво натягивал такелаж. Сквозь тянущиеся за ветром вереницы облаков солнце слало длинные, медленные лучи, которые танцевали огненными пятнами по морю. Воздух был холодным, влажным и пах солью. «Нелепо умирать в такой час, — подумал Эрик Вейс. — Однако еще труднее оставить Сандру, которая все больше слабеет под ледяными ветрами Даврнаха. Молись за меня, любимая, пока ждешь встречи со мной. Молись за мою душу…»

— Оставим личные чувства, — сказал Толк. — Но что-то, однако, есть в словах вождя. Дело в том, как мы чужды дракхонам, так и они чужды нам. А чем мы чужды? Своими мыслями, своим образом мыслей? Я не собираюсь прикидываться, что понимаю все твои намерения, землянин. Да, я считаю тебя другом ланнахов, но у нас так мало общего, признайся. Я доверяю тебе только потому, что хорошо понимаю главный мотив твоих поступков — желание сохранить свою жизнь. Даже если я не вполне понимаю ход твоих мыслей, но могу допустить, что поведение это вызвано добрыми замыслами. В свою очередь, — продолжал он, — дракхоны для меня тайна. Как им можно доверять? Допустим, что будет достигнута мирная договоренность. Откуда мне знать, что они будут придерживаться ее? Может быть, у них нет вообще такого понятия, как «честь»? Точно так же как они не имеют никакого понятия о сексе! Либо даже если они захотят поддержать договор, то можно ли быть уверенным, что слова договора будут иметь для них такое же значение, как и для нас? Как герольд, знаток языков, я встретил много непонимания между разноязычными племенами. А о чем говорить, когда два племени имеют вообще разные инстинкты? Сомневаюсь также, — продолжал он, — можем ли мы даже доверять самим себе? Сможем ли мы придерживаться данных нами же обязательств? Хотя, если разобраться, мы не питаем ненависти ни к кому, даже к врагу, с которым воюем. Но ненавидим мошенничество, издевательства, вранье. Мы не сможем жить с сознанием того, что помирились с существами, которых даже боги презрели!

Он вздохнул и печально уставился перед собой, разглядывая приближающиеся плоты.

Вейс пожал плечами.

— Когда тебе пришло в голову, что они мыслят не так, как вы?

— При чем это, — изрек Толк. — Разве здесь есть какие-то сомнения? Это еще одно бревно на пути развития торговли между нами.

«Лично я, — подумал Эрик, — удовлетворился бы временным соглашением. Пускай только хоть на время согласятся рассмотреть разницу мнений и взглядов, на время, необходимое, чтобы известие достигло базы. А потом пусть хоть режут друг друга, мне не будет до этого никакого дела».

Он посмотрел вокруг себя, на крылатые фигуры, задумался над смыслом мира и войны, хаоса и триумфа — и над минутным единением этих существ в общем смехе и пении. Он подумал о практичном Трольвене, о мудром Толке, подумал о деловом и гордом Дельпе и его жене Родонис, которая была даже больше дамой, чем многие знакомые ему земные женщины. А эти маленькие, заросшие перьями дети, купающиеся в пыли и так любящие взбираться на колени…

«Нет, я не прав, — подумал он. — Необходимость окончательного завершения этой войны имеет для меня огромное значение».

Лодка проскочила между высокими бортами плотов. Сверху на них смотрели дракхоны, смотрели молча и, как показалось Эрику, без всякого интереса.

То там, то здесь кто-то из них плевал в воду. Стояла глубокая тишина.

Перед ними замаячил корпус флагмана. На мачтах были подняты вымпела, и отряд гвардии в ярких мундирах образовывал кольцо вокруг главной палубы.

Адмирал Теонакс ожидал перед входом в деревянный дворец, развалившись на мехах и подушках. Сбоку стоял капитан Дельп в порванном и обгоревшем боевом снаряжении.

На плоту царила тишина. Когда лодка остановилась и причалила к корме, Трольвен, Толк и воины охраны ланнахов почти сразу же перелетели на палубу. А через пару минут, вскарабкавшись и тяжело дыша, и земляне вступили на плот дракхонов.

Ван Рийн оглянулся вокруг:

— Что за гостеприимство! — заверещал он на языке дракхонов. — Даже трапа не бросили вниз! Я вынужден преждевременно впихивать свои старые уставшие кости в гроб, и все из-за вас! Это же немыслимо — влезть в такое корыто! О, господи! Какое бремя я взвалил на себя, тяжелое и неблагодарное! Иногда я думаю, а не плюнуть ли на все и уйти на покой? Но что станет тогда с Галактикой? Будете жалеть, но будет уже поздно…

Теонакс иронически посмотрел на него:

— Среди множества гостей Флота ты не отличаешься хорошими манерами, землянин. У меня большой долг перед тобой. И я не забуду заплатить его.

Ван Рийн двинулся по доскам палубы к Дельпу, протягивая руки.

— Значит, наша разведка была правильной: это твоя работа? — загудел он. — Хотя я мог бы и сам догадаться. Никто во всем Флоте, за исключением тебя, не имеет и грамма мозга в голове. Я, Николас Ван Рийн, выказываю тебе всяческое уважение.

Теонакс замер, а его советники послушно приняли позу возмущения таким поведением землянина.

Дельп мгновение колебался. Потом взял руку Ван Рийна в свою и вполне по-земному пожал ее.

— Путеводная Звезда свидетель, как я рад вновь видеть твое толстое и хитрое лицо, — сказал он. — Ты знаешь, чего стоил мне твой поступок… И если бы не моя жена…

— В интересах дела не должно быть свидетелей, — весело заметил Ван Рийн. — Ах, да, добрая госпожа Родонис. Как она чувствует себя? Как дети? Помнят ли они дядюшку Ника и его сказки, которые я им рассказывал на ночь?.. Ну, например, о…

— Если можно перебить тебя, землянин, — произнес Теонакс с изысканной вежливостью, давай перейдем, с твоего позволения, к делу. Кто будет переводить? Ах, да! Я помню тебя, герольд.

Он недоверчиво посмотрел на ланнаха.

— Смотри же, сообщи своему господину, что согласие на эти переговоры выразил мой Главнокомандующий Дельп хир Орикан. Он не спрашивал моего позволения на эту встречу и не выслал вестника, чтобы испросить его. Если бы я узнал об этом вовремя, ни за что не согласился бы на это, Я прикажу обстругать доски в том месте, где по ним ступали эти разбойники. Но поскольку Флот связан словом чести, послам ничего не грозит. Кстати, в вашем языке есть понятие «честь»? Я выслушаю, что ваш вождь готов сообщить нам.

Толк кивнул и перевел сказанное на язык ланнахов. Трольвен напрягся, и в его глазах вспыхнули молнии.

Стражники ланнахов гневно заворчали, схватив рукоятки оружия.

Дельп неловко переступил с ноги на ногу, а некоторые капитаны Теонакса сконфуженно отвернулись.

— Скажи ему, — изрек сурово Трольвен, — что мы позволим Флоту покинуть море Ахан, если это будет сделано тотчас же. Конечно, потребуются заложники.

Толк перевел.

Теонакс оскалил зубы и засмеялся.

— Сидят, понимаешь ли, там, на жалкой кучке плотов, и еще осмеливаются командовать!

Его фавориты захихикали. Капитаны же Флота, его советники, сохранили достоинство.

Дельп выступил вперед и произнес:

— Адмирал знает, что я вдоволь испил чашу этой войны. Этими руками, крыльями и хвостом убил многих воинов врага. Этими зубами выпускал кровь неприятелю. Тем не менее я говорю сейчас: давайте хотя бы выслушаем их.

— Что? — глаза Теонакса округлились от удивления.

— Я надеюсь, что это только шутка!

Ван Рийн сделал шаг вперед.

— У меня нет времени на препирательства! — загудел он. — Послушай меня, а я изложу это самыми простыми словами, и даже ребенок поймет, что я хотел сказать и сможет объяснить тебе это. Посмотри туда! — Он махнул рукой в море. — Там плоты. Может быть, их не так много, но думаю, что достаточно. Или вы с ними договоритесь, или будете воевать дальше. Если будет заключен мир, то через некоторое время и вы будете иметь столько же плотов. Вот так! Вбей это в свою башку и подумай!

Вейс кивнул головой. Хорошо. Очень хорошо. Тот плот дракхонов — почему он ускользнул от его корабля с экипажем, набранным из одних сухопутных крыс? Дракхоны могли метать стрелы на более далекое расстояние, либо сражаться в одиночку в воздухе. Однако они не хотели рисковать, пуская противника на палубу, ведь эти сумасшедшие дьяволы, ланнахи, могли запросто поджечь плот. А плот был домом, крепостью и местом жительства — обитание на плоту было единственным образом жизни, известным культуре дракхонов. Если большинство плотов будет уничтожено, исчезнет возможность рыболовства — основного источника продуктов питания. Это же так просто!

— Мы утопим вас! — заверещал Теонакс. Он вскочил со своего места, захлопал крыльями, его гребень скривился, а хвост стал прямым, как стальной прут. — Утопим весь ваш помет!

— Может быть, и так, — кивнул Ван Рийн, — Но разве этого нам нужно опасаться? Если мы сейчас сдадимся, то и так все погибнем. Но если мы отправимся в ад, а ваших заберем с собой как можно больше, чтобы чистить там наши сапоги и подавать холодные напитки, то это будет только к лучшему, не так ли, Адмирал?

Выступил Дельп, и в глазах его светилась тоска.

— Мы приплыли в Ахан не из желания убивать. Нас сюда привел голод. Вы не позволили нам ловить рыбу, ту, которая вам не нужна. Правда, мы заняли также немного ваших земель, но нам ведь нужен доступ к воде. В этом мы не можем уступить!

Ван Рийн пожал плечами.

— Есть и другие моря. Мы можем позволить вам пару раз забросить сеть, но потом вы должны уйти.

Отозвался один из капитанов Флота:

— Господин уловил суть дела, — медленно сказал он.

— Это, может быть, путь к решению… В конце концов, море Ахан имеет не столь большое значение, а для ланнахов оно не существует вообще. Конечно, мы вынуждены будем заселить побережье и занять некоторые острова, которые будут источником дерева, камня и так далее. И, конечно же, нам понадобится порт в заливе Сагна для спасательных и ремонтных работ. Эти требования касаются обороны и самообеспечения, а не проблемы выживания, как например, доступ к воде. Поэтому, может…

— Her! — крикнул Теонакс. Точнее сказать, завыл. Все замолкли, как громом пораженные. Адмирал минуту тяжело дышал, а потом обратился к Толку:

— Скажи своему… вождю, — он выдавливал из себя каждое слово, — что как высшая власть, я отказываю вам. Мы сумеем уничтожить ваши силы при самых небольших наших потерях. Я не вижу повода, чтобы уступать вам. Мы можем позволить вам занять вершины Ланнаха. Это наибольшая уступка, на которую вы можете рассчитывать.

— Невозможно! — взорвался герольд. И тотчас же быстро перевел слова Трольвену, который напряг хребет и даже клацнул зубами от гнева.

— Горы нас не удовлетворяют, — объяснил Толк немного спокойнее. — Мы объели их до голой земли, и это ни для кого не тайна. Мы должны иметь низины. И наверняка не отдадим вам ни пяди земли, с которой позднее вы смогли бы атаковать нас.

— Если вам кажется, что вы можете победить нас, не неся при этом катастрофических потерь, то можем попробовать! — крикнул Эрик Вейс.

— Уверен, что сможем! — взорвался Теонакс. — Мы сделаем это!

— Мой господин! — Дельп заколебался и на мгновение прикрыл глаза. — Адмирал, — произнес он через мгновение абсолютно нейтральным голосом. — Эта последняя битва наверняка означала бы конец нашего народа. То небольшое количество плотов, которое уцелело бы, стало бы добычей первой же банды пиратов с островов, которые встретятся нам, без сомнения, сразу же после битвы. Дурные вести разносятся быстро.

— Но уход в океан тоже наверняка погубит нас, — Теонакс немного успокоился. — Разве что мы сможем переправить рыбу и сладкие водоросли из моря Ахан на широкую воду.

— Это правда, мой господин, — произнес Дельп.

Он повернулся и посмотрел Трольвену в глаза. Оба смотрели друг на друга спокойно, и во взгляде каждого читалось уважение к сопернику.

— Герольд! — произнес наконец Дельп. — Скажи так своему вождю: мы не покинем море Ахан. Мы не можем сделать это. Если вы будете продолжать настаивать на этом, мы вынуждены будем сражаться в надежде, что нам удастся уничтожить вас, не понеся особенно больших потерь. У нас нет выбора. Но мы могли бы, — продолжал он, — отказаться от намерения захватить как Ланнах, так и Хольменах. Можете парить на суше. Мы будем обменивать нашу рыбу, соль, дары моря, изделия ремесел на ваш камень, мясо, дерево, сукно и масло.

— Может быть, — вмешался Ван Рийн, — случаем, придет вам в голову и такая мысль: если дракхоны не будут иметь постоянной суши, а ланнахи судов, то им будет немного сложней воевать между собой, не так ли? После нескольких лет такой торговли и взаимного обогащения настанет момент, когда они начнут зависеть друг от друга, и вот тогда-то война будет уже немыслима. И если вы сейчас быстро обо всем договоритесь, то вскоре у вас появятся дополнительные хлопоты, пока не прилетит с Земли Николас ван Рийн с товарищами и все утрясет. У меня, скажу вам, цены такие низкие, что их можно считать подарком от святого Николая!

— Заткнись! — взревел Теонакс.

Он схватил за крыло командира стражи и показал на Дельпа.

— Арестовать этого преступника!

— Мой господин!.. — Дельп отошел назад.

Стража заколебалась.

Воины Дельпа окружили своего капитана, принимая боевую стойку. Среди солдат, столпившихся на нижней палубе, пробежал шумок.

— Путеводная звезда свидетель, — произнес Дельп, — что я только предложил это… мой Адмирал имеет, конечно, последнее слово…

— И это слово — «нет»! — вскричал Теонакс, снова жестом приказывая страже взять под арест Дельпа.

— Как Адмирал и как Глава дракхонов, я не согласен. Не может быть никаких договоров между Флотом и этими… этими никчемными грязными… животными! — Он опьянел от душившей его ярости. Над головой он поднял свои руки и растопырил пальцы, словно когти.

В шеренгах дракхонов усилился шум. Капитаны все еще оставались возлежать, сохраняя спокойствие, только в глазах их появилась угроза.

Ланнахи, которые не понимали слов, но почувствовали тон ответа, сгрудились в группку и сильнее сжали оружие.

Толк быстро перевел ответ приглушенным голосом. Когда он закончил, Трольвен вздохнул:

— К сожалению, должен признать, — начал он, — если хорошо взвесить слова этого сукиного сына, то он прав. Разве можно в самом деле думать, что две расы, две такие чужие расы, как наши, могут жить в мире друг возле друга? Искушение сорвать договоренность чересчур сильно. Они могуг опустошить наши земли в то время, как мы путешествуем на юг. Они могут вновь занять наши города… а мы, в свою очередь, можем когда-нибудь вернуться на север с союзниками, нанятыми среди пиратов… среди всякого сброда только за то, что пообещаем им добычу, отнятую у дракхонов. Пройдет лет пять, и мы так или иначе вновь будем хватать друг друга за горло. Поэтому лучше закончить сейчас. Пусть боги решат, кто прав, а кто не заслуживает права на жизнь.

И он, с учетом ситуации, напряг мускулы, чтобы броситься в бой, если бы в этот момент Теонакс решил нарушить перемирие.

Ван Рийн поднял руки и заговорил. Его голос загудел, как колокол, размером, по крайней мере, с плот Адмирала. И стрелы, уже вложенные в тетивы, вернулись назад, в колчаны.

— Остановитесь! Подождите, черт вас побери, одну минуту! Я еще не все сказал вам, дураки!

Он кивнул в сторону Дельпа.

— У тебя в голове есть кое-что, парень. Может быть, среди вас есть еще кто-нибудь, у кого в голове имеются мозги, а не остатки заплесневелого чая, который продает конкурирующая со мной фирма? А если это так, то я должен сказать вам нечто важное. Я говорю на языке дракхонов, а ты, переводчик, побыстрее переводи, если желаешь остаться в живых. Этого еще на вашей планете никто никогда не слыхал. Я говорю вам, дракхоны и ланнахи, — вы не чужие друг другу! Вы принадлежите к одной и той же расе, одинаковы и абсолютно равны по своей тупости!

У Эрика перехватило дыхание.

— Что? — прошептал он на английском языке. — Но цикл их воспроизводства…

— Убейте этого толстого червяка! — крикнул Теонакс. Ван Рийн нетерпеливо отмахнулся от него и заорал с новой силой:

— Заткнись, идиот! Сейчас говорю я! Пусть оба народа сядут и выслушают то, что скажет им Николас Ван Рийн.