Потом мы где–то разбили лагерь, и я так устала, что все происшедшее казалось мне дурным сном.

На следующее утро мы поехали дальше, и я все еще чувствовала себя разбитой. Херрел ехал рядом со мной.

— Все это продлится не больше одного дня. Мы уже недалеко от Врат. Но я прошу тебя никогда не забывать, чего ты должна остерегаться.

Херрел говорил так, словно опасность угрожала нам обоим. Но я все равно чувствовала себя совершенно одинокой. Рядом со мной ехал не тот Херрел, на которого я могла бы положиться. Это был и человек и зверь, и я не отваживалась довериться ни одному, ни другому.

— Мне снилось, что была битва, но битвы не было никакой, — проговорила я, словно затвержденный урок.

— Да, не было никакой битвы, — подтвердил он.

— Итак, эта битва мне приснилась, — продолжала я. — Кто же следует по нашим следам, и какое оружие использует противник, чтобы разрушить ваши чары?

Он ответил мне со всей откровенностью.

— Это были охотники из Ализона, некоторые из них, должно быть, обучены тайному знанию, и их ненависть выплеснулась наружу. То, чем они воздействовали на нас, было Темной Силой, вызывающей видоизменение наших тел, а затем навсегда закрепляющей это изменение. И тем самым они сами себе рыли могилу. Для них лучше было бы, если бы они сделали так, чтобы мы навсегда остались людьми.

— Сколько их было? И почему они напали на нас?

— Мы насчитали двадцать человек. Их план был очень хитер. Они оставили след, чтобы разъединить нашу группу, а потом напали на ту ее часть, которую считали более слабой. Они носили щиты с гербами Халлака, и это значит, что они хотели восстановить нас против Халлака. Но откуда у них Черная Стрела? Она не относится к их обычному вооружению.

Потом Херрел получил приказ ехать в арьергарде, и я присоединилась к другим девушкам. Один раз, когда Сольфинна немного отъехала от меня, рядом со мной появился Хальзе. Его красные медвежьи глазки изучающе глядели на меня, словно он пытался прочесть мои мысли.

— Настоящее зрение может угнетать, моя Леди, — заметил он. — Оно здесь не нужно.

— А если нужно, мой Лорд? Ведь именно оно помогло мне обнаружить эту вещь. По крайней мере, я так думаю. И оно может принести мне еще пользу…

Он пожал плечами.

— Может быть, мы несправедливы к вам, моя Леди. Но, по крайней мере, ваши сестры не разделяют ваших сомнений. И вам это также было бы полезно.

Все же я находила его улыбку жуткой, и когда он, наконец, повернул своего коня и исчез, я поехала быстрее, чтобы догнать Кильдас. Мне вдруг стало очень неприятно ехать в одиночестве.

— Харл сказал, что у Хальзе злой язык, — заметила Кильдас. — Хотя он и проявляет необходимую вежливость или, по крайней мере, кажется, что проявляет. Он в ярости от того, что ему не досталось невесты.

— Может быть, его накидка была недостаточно привлекательной.

Она рассмеялась.

— Только бы он не услышал этого! Он воображает, что в любом обществе является первым. А это правда, он же выглядит таким привлекательным…

Она находит его привлекательным? Для меня он был медведем, скрытой под густым мехом опасностью.

— Красивое лицо — это еще не все.

— Ты права. И мне Хальзе не особенно нравится. Он всегда улыбается, кажется таким довольным, но я думаю, что на самом деле это не так. Джиллан, я не знаю, что тебе сказал Херрел, но не разговаривай с Хальзе так открыто. Харл сказал мне, что между Хальзе и Херрелом старая вражда, а после свадеб отношения между ними еще больше ухудшились. Потому что Херрел получил то, что Хальзе хотел бы…

— Меня? — улыбаясь, спросила я.

— Может быть, не тебя, но невесту. Перед тем, как мы появились здесь, он много говорил о том, что его счастье было разрушено. Это сидело занозой в нём. И другие Всадники не забыли о его хвастовстве и постоянно напоминают ему об этом. Это плохо, — она посмотрела на меня. — Прежде, чем мы встретились с ними, я думала, что все Всадники похожи друг на друга и объединены в общую группу, которая думает и действует, как один человек. Но они оказались такими же, как и все остальные люди; у каждого из них свои собственные мысли и мечты, ошибки и страхи.

— Тебе Харл рассказал все это?

Кильдас улыбнулась, и улыбка ее была улыбкой безграничного счастья.

— Харл рассказал мне о многом… — и она снова погрузилась в мир грез и мечты, куда я не могла последовать за ней.

Долгий день подходил к концу, но Херрела я больше не видела. Мы, в конце концов, достигли узкого и длинного ущелья, вход в которое был так тщательно скрыт деревьями и кустами, что об его существовании невозможно было догадаться. Там нас ожидали скрытые отвесными скалами походные палатки, и авангард нашей группы уже достиг их. Стемнело, но в руках у Всадников замерцали зеленые лампы, и был разведен костер. Все вокруг походило на интерьер большого прекрасного зала.

Но, когда мы остановились, Херрел не подошел ко мне, чтобы помочь слезть с лошади. Это сделал человек, у которого на шлеме была фигурка волка.

— А где Херрел? — спросила я.

— Арьергард еще не подъехал, Леди.

Это было правдой. Но, честно говоря, я пе могла сказать, что почувствовала облегчение и избавилась от своего страха, когда увидела искусно вырезанную фигурку кошки, прикрепленную к шлему, из–под которого на меня смотрели зеленые глаза.

Усталость, которую я совсем не ощущала, пока сидела в седле, волной нахлынула на меня, когда я с онемевшими ногами и руками приблизилась к костру. Одиночество стеной отделило меня от остальных, одиночество и то, что только я одна знала об их тайне. Мне все еще не было ясно, был ли Херрел зверем, который мог принимать внешность человека, или же он был человеком, который иногда принимал облик зверя? При нашей первой встрече я с готовностью пошла на то, чтобы признать его странности, но теперь меня угнетала мысль, что путей к отступлению нет. И я больше не могла думать о будущем.

— Джиллан?

Я с трудом повернула голову. Ко мне подходил Херрел. Охваченная чувством одиночества, я смотрела на человека, для которого я, может быть, что–то значила. Я протянула ему руку и произнесла: — Херрел!