Я стоял и смотрел на смерть и разрушения. Ветер и волны уничтожили Ульмсдейл, но призвала их темная злоба людей. Петом я пустился в дорогу, и мне понадобилось десять дней, чтобы добраться до места, откуда я теперь смотрел на Икринт, вернее на то, что от него осталось. Передо мной лежала крепость, обращенная в пыль.

Странно, но я не увидел металлических чудищ, которые сокрушили стены. И мне стало ясно, что там находился лагерь врага. Они пришли по реке на лодках, которые были теперь причалены на противоположном берегу. Я никак не мог на что–либо решиться. С одной стороны, мне следовало доложить о том, что здесь высадились враги, с другой стороны — меня терзала мысль о Джойсан. Не удивительно, что я видел ее в доспехах над телом умирающего юноши.

Где она? В плену или мертва? Пока я добирался сюда, мне несколько раз попадались следы небольших групп людей, вероятно, беженцев. Возможно, она тоже бежала. Где теперь на бескрайних просторах этой страны я мог надеяться найти её? Кроме того, у меня был долг перед лордом Имгри. И, терзаясь между двумя решениями, я неожиданно вспомнил о сигнальных постах. Конечно, тут есть поблизости один, и я смогу передать лорду Имгри предупреждение. После чего я освобожусь и смогу посвятить себя поискам Джойсан.

Вспомнив науку Яго, я стал пробираться среди камней. Довольно часто я замечал группы пришельцев, которые ходили с надменностью завоевателей, уверенных, что им нечего бояться. Некоторые гнали овец и коров в свой лагерь, видимо для того, чтобы употребить их в пищу. Другие направлялись на запад, вероятно, в погоне за несчастными беглецами или же, чтобы разведать пути. Тогда случилось бы именно то, чего опасался лорд Имгри: наши разрозненные отряды оказались бы в кольце двух огромных армий врага.

Хику оказалась великолепной лошадью. Она как нельзя лучше подходила для тех условий, в которых нам приходилось идти. Она великолепно ходила по самым головокружительным тропам и совершенно не знала усталости. В этом с ней не могла сравниться самая лучшая лошадь моего отца. Как я не торопился, но идти мне приходилось очень медленно и осторожно, чтобы не наткнуться на врагов. И вообще, может уже поздно поднимать тревогу. Вскоре я обнаружил место, где располагался сигнальный пост, и тут же с горечью обнаружил следы тех, кто побывал тут до меня. По нашим правилам, ни один след не должен вести к посту, а я заметил следы нескольких человек, которые шли открыто, не заботясь о том, чтобы прятаться.

Взяв в руку нож, я пробрался к скрытой расщелине, где должны были находиться три сигнальщика. Но пятна крови и следы борьбы свидетельствовали, что смерть посетила это место раньше меня. Здесь находился крюк, на который вешался отполированный щит, отражавший лучи солнца или факела в направлении следующего поста. Рядом валялся сломанный обугленный факел. Я всмотрелся в сторону юга, пытаясь разглядеть следующий пост. Успели сигнальщики передать сообщение о нападении или нет?

Внимательно осмотрев расщелину, я пришел к выводу, что нападение произошло рано утром, а теперь был день. Если бы пришельцы имели крылья, они бы без труда перелетали с вершины на вершину, но люди не могут добраться до следующего поста за полдня. Если предупреждение не было передано, я должен попытаться сделать это сам. Но полированный щит был искорежен. У меня не было своего Щита, я был разведчиком, которому щит ни к чему. Сигнал… как мне передать сигнал?

Я выругался и задумался, обгрызая ногти. У меня был меч, охотничий нож и веревка, обмотанная вокруг пояса. Кольчуга не блестела, напротив, я выкрасил её в зелёный цвет, чтобы она не выдала меня блеском. Покинув нишу, я осмотрелся по сторонам, пытаясь найти что–нибудь подходящее. Оставалось только одно, хотя это неминуемо приведет сюда моих врагов, — развести костер. Дым костра, конечно, не передаст точный смысл сообщения, но зато поднимет тревогу и предупредит об опасности.

Я набрал сучьев, принес их в расщелину и набросал на них сухих листьев. Вскоре вспыхнул огонь. Горсть за горстью я кидал в него сухие листья. Показались языки ядовито–желтого дыма. Я отчаянно закашлялся, из глаз хлынули слезы. Когда я протер их, то увидел, что дым плотным столбом поднимается в небо. Такой знак нельзя было не заметить. Ветра почти не было, и дым образовал столб, густой и плотный, поэтому я решил передать сообщение, прерывая, а затем снова пуская дым. Я скинул плащ и подошел к костру.

Через некоторое время слезящимися от дыма глазами я заметил сигнальные вспышки с соседнего поста. Мой сигнал был принят и понят! Лорд Имгри еще не имел отсюда точных сведений, но он уже знал, что враг захватил Икринт. Мой долг был выполнен, теперь я должен был бежать отсюда как можно быстрее и ехать на запад. Чтобы найти Джойсан, мне нужно обнаружить следы, догнать людей и узнать, что случилось с моей леди. Но если до сих пор счастье не изменяло мне, то теперь всё переменилось. Я быстро обнаружил, что за мной погоня, и какая! Сердце бешено забилось и во рту пересохло, когда я понял, что они пустили за мной собак!

Мы называли ализонцев собаками из–за того, что у них имелись собаки, специально обученные охоте за людьми. Они совсем не походили на наших охотничьих собак: серо–белого цвета, поджарые, большие и длинноногие. Головы у них были узкие и двигались со змеиной быстротой, желтые глаза сверкали жаждой крови. Они были обучены выслеживать и убивать. В них было что–то такое, что внушало людям непреодолимый ужас.

Не успел я отъехать от сигнального поста, как услышал звуки рога. Такие звуки я уже слышал, когда находился на юге. Это был зов хозяина собак. Я отлично понимал, что как только эти серо–белые дьяволы возьмут мой след, спасения мне не будет. Поэтому я делал все, чтобы запутать и скрыть следы. Но отдаленный лай говорил мне, что собаки идут по следу, и мне не удалось сбить их с толку. Наконец Хику без всяких понуканий, как будто в её черепе находился вовсе не мозг лошади, а более могучий, сама поскакала на север. Она наполовину скатилась, наполовину спрыгнула со склона горы на берег реки, бросилась в воду и поплыла против течения.

Тогда я отпустил поводья, предоставив ей свободу действий и надеясь, что она сможет найти путь к спасению. Мне стало ясно, что лошадь прекрасно знает, что ей делать. Видимо, это была та самая река, что протекала через Икринт. Вода была очень чистая. Я мог видеть и камни на дне, и всякие плавающие и ползающие существа, для которых вода являлась родным домом. Внезапно Хику остановилась. Вода текла меж ее ног. Остановка была такой резкой, что я чуть не свалился в воду. Хику поводила мордой у самой воды и внезапно заржала, повернувшись ко мне, как бы говоря что–то на своем лошадином языке.

Действия лошади показались мне загадочными, и я решил, что это неспроста. Когда Хику вновь склонила голову к воде, я понял, что она старается привлечь мое внимание к чему–то важному. Лошадь явно сердилась на меня за недогадливость. Я тоже наклонился и всмотрелся в воду. Может лошадь чего–то боится, может ей угрожает какое–то подводное существо? Вытащив нож, я снова засунул его на место и взялся за меч, готовясь отразить нападение. Хику вновь вытянула голову, как бы указывая мне на что–то, и я посмотрел в том же направлении.

Камни, песок… вот оно! То, что скрывалось между камнями, трудно было различить в воде. Я спрыгнул с Хику, вода доходила мне до колен. Я наклонился пониже, чтобы лучше разглядеть «это». Это была петля, но не из камня, во всяком случае, я никогда не видел таких камней. Петля была закреплена меж камней. Я сунул меч в воду, аккуратно подцепил кончиком петлю и вытащил ее на воздух.

Она поддалась удивительно легко, и от неожиданности я чуть не потерял равновесие. И чуть приподнял кончик меча, чтобы петля не соскользнула в воду. Петля проскочила по мечу к рукояти и коснулась пальцев. Я чуть не отшвырнул ее от неожиданности. Резкий поток энергии от петли проник в мои пальцы. Слегка наклонив меч, чтобы отодвинуть петлю от пальцев, я принялся ее внимательно рассматривать. Петля очень походила на браслет и была сделана из металла, какого мне никогда не приходилось раньше видеть. Он сверкал ослепительным блеском, хотя в воде выглядел зелено–голубым. Теперь я видел, что петля сделана из сложного переплетения красно–золотых нитей, и этот узор образует какие–то письмена.

У меня не оставалось ни малейших сомнений, что это дело рук Прежних. А то, что браслет обладает каким–то Мо1уществом, я убедился по поведению Хику, да и на собственном опыте. Всем известно, что животные гораздо более чувствительны к остаткам Могущества древних, чем мы, люди. Но когда я поднес браслет к лошади, она не показала никаких признаков тревоги или беспокойства. Так что я мог быть уверенным, что Темные Силы здесь отсутствуют. Хику даже вытянула голову и с удовольствием обнюхала браслет.

Ободренный поведением Хику, я рискнул взять браслет в руку. И снова поток энергии начал вливаться в меня, но я смело держал его в руке. Вскоре поток энергии либо уменьшился, либо я просто привык к нему. Теперь я просто ощущал приятное тепло. И тут я вспомнил свою первую реликвию, доставшуюся мне от Прежних — грифона в шаре.

Более не раздумывая, я надел браслет на руку, и он так удобно лег на запястье, как будто был сделан специально для меня. Когда я поднес его к глазам, то увидел какие–то двигавшиеся тени. Я быстро опустил руку. Что же я видел? Почему я больше не стал смотреть — не знаю, видимо странность увиденного поразила и потрясла меня. Но желания избавиться от находки у меня не было. Более того, когда я сел и лошадь и посмотрел на браслет, у меня возникло ощущение, что я уже видел его и носил на руке. Но как это могло быть Я мог бы поклясться, что впервые вижу этот браслет. Но кто может проникнуть в тайны Прежних? Никто…

Лошадь снова пошла вперед, а я вслушался в звуки рога и в отдаленный лай собак, которые постепенно затихали. И я успокоился. Видимо на Хику можно положиться — животное знает, что делает. Однако, Хику не вышла из воды, направляясь вдоль реки и уверенно ставя ноги на каменистое дно. Я не стал командовать лошадью, а предоставил ей полную свободу действий. Вскоре в просвете между густыми кустами я увидел то, что ждало нас впереди. Хику уже искала песчаную отмель, чтобы выбраться на берег, а я в изумлении смотрел вперед. Там было озеро. Само по себе это не было странным, в наших краях было множество озер, но то что я увидел здесь, заставило бы призадуматься любого.

Посреди озера возвышался небольшой замок и к нему вел мост. На уровне моста в стенах не было окон, но на следующем этаже и выше, а также в пристройках — двух башнях, которые образовывали как бы ворота моста, виднелись узкие щели. С берега, откуда мы смотрели на крепость, она казалась нетронутой. Однако вторая часть моста, ведущая к противоположному берегу, исчезла. Начало моста находилось совсем близко от нас, и я решил, что лучшего места для ночлега, чем эта крепость, нам не придумать.

Хику, хотя и с неохотой, но весьма отважно, пошла по мосту. Стук копыт гулко разносился по окрестностям. Я даже прислушался, желая услышать, какова будет реакция на наше появление в крепости. Вскоре я обнаружил, что мой выбор удачен. Мост оказался подъемным, и мы могли поднять его и оставить между собой и берегом довольно широкую полосу воды. Как только мы переправились, я тут же закрепил веревку в кольце моста. Хику потянула её, и я, спешившись, тоже стал помогать. Мост не поддавался, и я решил, что время хорошо поработало над ним. Но когда я прочистил мечом петли, убрав из них песок и занесенные ветром листья, мост заскрипел и пошел вверх. Конечно, он не поднялся на высоту, на которую рассчитывали его строители, но он все же отрезал путь в крепость с берега.

За воротами крепости меня встретила тьма. Я отругал себя за то, что ничего не захватил для изготовления факела, но делать было нечего, и я положился на инстинкт Хику. Лошадь вздохнула и направилась вперед, покачивая головой. Я последовал за ней в полной уверенности, что впереди нет ничего, угрожающего нашим жизням. Пройдя ворота, мы попали во внутренний дворик, откуда можно было войти в сам замок. Если он и был выстроен на естественном острове, то никаких следов от этого острова уже не осталось. Две привратные башни были соединены между собой галереей, на которую можно было попасть по двум лестницам — справа и слева. А стены выходили прямо из воды.

Двор зарос травой, кустами и небольшими деревьями. Хику сразу принялась за еду, как будто с самого начала знала, что здесь её ждет обед. Я подумал, что, возможно, так оно и есть: Пивор всё предусмотрел. Бросив свой мешок, я принялся осматривать крепость. Всё было сделано великолепно и совсем не пострадало от времени. Это было самой трудной загадкой Прежних — все их сооружения выглядели так, как будто хозяева лишь отлучились на минутку и скоро вернутся.

Затем я прошел к отсутствующей части моста. Я предполагал, что она просто приподнята, но обнаружил, что ошибался. Края металлических балок были оплавлены, как будто кто–то резал мост огненным ножом. Я протянул руку, чтобы дотронуться до края, но тут же в неё ударила острая боль. Браслет на руке бешено пульсировал, и я вполне резонно рассудил, что это предупреждение. Я вернулся во двор. В садике, если это был садик, я нашел сучья, но факел делать не торопился, так как в замок входить не хотел. Набрав сухой прошлогодней травы, я прикрыл ее плащом, от которого приятно пахло дымом, и сделал себе постель. Во время осмотра я нашёл источник, вода текла по трубе и выливалась из странной головы, причем лилась она изо рта и глаз этого лица. Хику напилась без колебания. Я последовал примеру лошади и тоже воздал должное вкусной холодной воде.

Затем я съел кусок хлеба и раскрошил другой для Хику. Лошадь с удовольствием ела хлеб и не возвращалась к траве до тех пор, пока последняя крошка не исчезла с листьев, на которых я её кормил. Потом я улегся на своё походное ложе и стал наблюдать за звездами и опустившейся на землю ночью. За стенами слышалось журчание воды, жужжание насекомых, крики ночных птиц… Конечно же, на верхних этажах башни поселились совы и другие ночные хищники. Для них трудно было найти более удобное место. В остальном все было мирно и спокойно. Ничто не нарушало покой этой крепости.

Я с удовольствием вспомнил, что мне удалось днем передать сигнал опасности, а затем найти талисман…

Талисман? Почему я так назвал этот браслет? Я дотронулся до него: несмотря на свежесть воздуха, он был чуть теплый и плотно охватывал руку. Я попытался снять его, но он не поддался. В этих тщетных попытках меня застиг сон. Сон глубокий и без сновидений. Проснулся я полностью отдохнувшим и уверенным в себе и своих силах. Мне казалось, что я могу без страха встретить все, что приготовил мне новый день. Пора было двигаться в путь.

Хику покачивала мордой, с которой стекали капли воды. Я весело приветствовал лошадку, как будто она могла мне ответить. Но Хику проржала что–то не менее весело. Видимо, для всех это утро было радостным и не обещающим неприятностей. Хотя уже рассвело, мне не хотелось осматривать крепость. Мною двигало желание побыстрее отправиться на поиски Джойсан. Я задержался лишь для завтрака и вскоре был готов к отъезду. Теперь я начал сомневаться, смогу ли я опустить мост, который с таким трудом вчера поднял с помощью Хику. Когда мы подошли к мосту, я тщательно осмотрел его и при дневном свете заметил возле парапета рычаг толщиной с руку.

Я не знал для чего он предназначен, но надеялся, что с его помощью приводится в действие механизм моста. Я навалился на него всем телом и… ничего не произошло. Тогда я стал дергать его рывками. Он чуть сдвинулся. Я вновь навалился на него изо всех сил и рычаг пошел. Секция моста задрожала, заскрипела и неохотно пошла вперед. Осталась лишь небольшая щель, но она не могла препятствовать движению. На берегу я сел в седло и оглянулся на крепость. Это была мощная крепость, построенная так, что ее легко можно было использовать в качестве опорного пункта. Если мост разъединить, то даже механические чудища не смогут подойти к стенам крепости. За её стенами могла укрыться треть всей нашей армии, действовавшей на юге. Да, в этой беспощадной войне мы должны были использовать эту крепость.

Я повернул Хику на север, надеясь пересечь следы беженцев, которые скорее всего должны были двинуться на запад. Я ехал и с удивлением видел, что здесь совсем недавно ещё были поля. Даже и теперь тут росли отдельные колосья хлеба. А вот и фруктовый сад с деревьями, усыпанными плодами. Вероятно, эта земля кормила тех, кто жил на озере. Мне захотелось поподробнее обследовать эту страну, но передо мной стояла более неотложная задача. Пока я добрался до гор на противоположной стороне долины, день прошел. По пути я видел много животных, которые давно одичали. Они косили на меня испуганные глаза и убегали прочь.

Войдя в горы, я удвоил осторожность — здесь очень легко можно было угодить в западню. Но врагов я не встретил, а через день я наткнулся на след, что был мне нужен — след, оставленный небольшим отрядом. Люди были совершенно неопытными, так как оставляли такие следы, которые невозможно было не заметить. Они даже не пытались их замаскировать. У них было всего три лошади, и большинство следов принадлежали женщинам и детям. Скорее всего это были беженцы из Икринта. То, что Джойсан находилась с ними, было весьма маловероятно, но я не мог пренебречь даже такой малой вероятностью. Во всяком случае, я смог бы узнать от них что–нибудь о моей леди.

Люди прошли здесь несколько дней назад. Они старались идти на запад, но характер местности был таков, что им постоянно приходилось отклоняться от прямого пути. Да, это была дикая страна.

Утром четвертого дня я поднялся на горный хребет и, почуяв запах дыма, понял, что близок к цели. Это были разыскиваемые мною люди, а не разведчики.

Долина здесь несколько расширялась, а посреди её текла река. Под густыми кустами на берегу я заметил костер, над которым склонилась женщина, подбрасывая в него сухие сучья. Затем из кустов вышла вторая женщина и выпрямилась во весь рост. В утреннем свете сверкнула надетая на неё кольчуга. Голова ее была непокрыта, волосы, стянутые сзади, опускались на спину коричнево–красным пучком. Фортуна вновь улыбнулась мне. Я был уверен, что это Джойсан, хотя на таком расстоянии нельзя было рассмотреть черты ее лица.

Теперь я должен был догнать ее как можно быстрее. Я обрадовался, заметив, что она отошла от костра и задумчиво направилась вдоль реки. Я хотел встретиться с ней наедине, без любопытных взглядов со стороны.

Если она с отвращением отвернется при виде моих копыт, наши отношения окончатся даже не начинаясь. Но мы должны выяснить это без свидетелей. Я стал спускаться с горы, чтобы пересечь ей путь, и при этом укрывался так тщательно, как будто она была моим врагом.