Глава 1
Семья Рэйлстоунов
возвращается домой
— Жили–были два храбрых принца и прекрасная принцесса. Как–то раз пустились они на поиски удачи… — начал было речь темноволосый и темноглазый юноша, стоявший возле автомобиля с откидным верхом.
Рики Рэйлстоун — а именно так звали девушку — безразлично фыркнула:
— Сказки о королевских отпрысках давно не в моде. Придумай что–нибудь поновее, — с этими словами она поправила белую шляпку, которая, как думалось девушке, придавала лицу шикарное выражение. Теперь задиристо сдвинутая шляпка закрывала пол–лица. — Ну сколько ещё Руперт будет выяснять ответ на один–единственный простой вопрос.
Вэл, брат Рики, задумчиво смотрел на стрелку указателя топлива. Служитель автозаправки вынул штуцер из бака, стряхнув в горловину последние капли бензина. Счётчик показывал пять галлонов. Хватит ли у них денег, чтобы расплатиться? Юноша стал шарить по карманам, выгребая кучки мелочи.
— Интересно, куда мы приедем, что–нибудь наподобие этого? — Рики неопределённо махнула рукой в сторону ветхой закусочной и участка дороги, пыльной и выбеленной солнцем.
— Полагаю, дом несколько отличается от того, к чему мы привыкли в городской жизни, — наставническим тоном ответил Вэл. — Не зря его назвали Пиратским Логовом. Где, сударыня, ваша собственная гордость? Не каждый удостаивается чести посетить логово Новоиспечённых Бедняков.
Рики живо вздохнула, изображая почтенную вдову–аристократку:
— Ага, дворянство в очереди за бесплатным питанием…
— При чём здесь дворянство?
— При том, что мы никогда не отказывались от титулов, которые достались нам от предков. Ведь Руперт по сей день Маркиз Лорн.
— Боюсь, после двух сотен лет в Америке мы почувствуем себя в Англии настоящими чужаками. Да и родовое поместье, прекрасный Лорн, давно уже рассыпалось в прах.
— И всё–таки Руперт — Маркиз Лорн.
— Ну хорошо, хорошо. А кто тогда ты?
— Конечно же, леди Риканда, глупец. Разве ты не помнишь, что сказано в той старой грамоте? Ты и сам, между прочим, Виконт.
— Ну уж, нет! — запростестовал Вэл. — Я простой лорд, без всяких прав, если мы только в одну прекрасную тёмную ночь не стукнем Руперта по башке и не сбросим его в ров с водой, чтобы захватить титул.
— Лорд Вэлериус, — Рики словно попробовала слова на вкус. — Маркиз, Леди и Лорд Вэл отправились на поиски удачи. Жаль только, что мы не можем искать её так, как принято в нашем роду.
— О чём тут жалеть? — смеясь, запротестовал Вэл. — По–моему, пиратство давно рассматривается как предосудительное занятие, неподобающее приличному члену приличного общества. Хотя мысль о прогулке с завязанными глазами по доске, которая свешивается с борта судна прямо в море, вполне оправдана при визите инспектора с кучей неоплаченных счетов.
— Ага, наконец–то Руперт возвращается, — Рики повысила голос, пока их старший брат открывал дверь у водительского кресла. — Давай скорее, Руперт! Мы надумали стать пиратами. Вэл уже намечает, кому пустить кровь.
— Во всяком случае, не сейчас, — ответил он, усаживаясь за руль. — Сначала найдём крышу над головой. Нам надо будет свернуть направо через милю от автозаправки.
Рики открыла пудреницу и, глядя в зеркальце размером с почтовую марку, сообщила своему отражению:
— Тоска! По–моему, штат Луизиана вряд ли мне понравится.
— А кто сказал, что ты понравишься штату Луизиана? — хмыкнул Вэл. — В конце концов, мы всего–навсего твердолобые янки, которым взбрело в голову поселиться на крайнем юге.
— Прошу говорить только за себя, Вэл Рэйлстоун! — Рики пудрила кончик своего вздёрнутого носа. — Пока мы владеем этим сараем, мы вольны в нём жить. Жалко только, что ты, Руперт, не смог уговорить художника, который снимал наш дом, пожить в нём ещё сезон.
— Он захотел провести год в Италии, — отозвался Руперт. — Но дом оставлен в отличном состоянии. ЛеФлер сообщил, что если не трогать левое крыло здания и закрыть гостевые спальни, то с оставшимися помещениями мы вполне справимся.
— Гостевые спальни… — Вэл глубоко вздохнул, изображая благоговение, но колёса автомобиля поднимали столько пыли, что вместо выдоха юноша расчихался. — Каково, интересно, чувствовать себя хозяином такого богатства? А, Руперт?
— Не слишком радостное чувство, — ответил тот. — Большой дом, наподобие Пиратского Логова — непосильная ноша, когда нет денег на содержание поместья в полном порядке. Правда, тот художник навёл там кое–какой порядок, но всё–таки!
— Ах, как только подумаю, что скоро смогу пройтись по Длинному Залу! — Рики мечтательно закатила глаза.
— А разве тебе что–нибудь известно о Длинном Зале? — удивился Руперт.
— Конечно! Ведь именно там появляется призрак прапрадедушки Рика, разве нет? — невинно спросила она. — Если, конечно, живший в Логове художник окончательно не распугал призраков. Лично я чувствую себя настоящей аристократкой, когда думаю: вот, рядом со мной ходит настоящий призрак, и он принадлежит к фамильным реликвиям моего рода. Он вообще член семьи!
— Вот–вот! — развеселился Вэл. — Давай обучим его показывать карточные фокусы и будем демонстрировать гостям каждый день с трёх до четырёх. Мы, может, даже установим плату за вход и переломим семейную судьбу.
— Ничего для тебя не существует святого! — покачала головой Рики. — А потом, призраки выходят исключительно по ночам.
— Это мы установим на месте, — прервал её брат. — Значительно хуже, если у привидений имеются профсоюзы. Тогда через несколько дней непосильной работы прапрадедушка Рик выйдет из–за портьеры с призрачным плакатом: «Рэйлстоуны плохо обращаются с призраками!»
Руперт, не обращая внимания на болтовню, сказал:
— Длинный Зал мы можем занять. И летнюю студию тоже. Гостиную и бальный зал придётся оставить запертыми. Есть будем на кухне, так что те комнаты и по спальне на каждого…
— Полагаю, ванные там есть? — поинтересовался Вэл.
— Хотя бы одна? Как–то не хочется бегать купаться на реку всякий раз, как испачкаешься.
— Художник, Харрисон, за свои деньги оборудовал ванную комнату прошлой осенью.
— Благослови Господи, имя Харрисона! Если бы он не уехал в Италию, я подбил бы его заняться оборудованием чего–нибудь ещё по дому. Но приедем ли мы когда–нибудь? Кажется, наша поездка превосходит все мои ожидания.
Недавно появившаяся морщинка между глазами Руперта углубилась. Он глянул на стройную фигурку, сидевшую рядом:
— Устал, Вэл?
— Нет. На этот раз мне действительно интересно, старик, это не каприз. Если мы заберёмся слишком далеко от шоссе…
— Отнюдь. Поместье расположено совсем рядом с дорогой в город. Мы с минуты на минуту увидим ворота.
— О, ясновидящий нашего пути! — воскликнула Рики, наклоняясь к сидящим впереди братьям. — Посмотрите–ка туда!
Яркий полуденный свет чётко обрисовал два серых каменных столба, так же отмеченных печатью времени, как и аллея вековых дубов за ними. С одного из столбов подмигивал и довольно улыбался высеченный в камне череп с острыми клыками–зубами. На макушке черепа красовалась корона, а понизу вился затейливой вязью древний девиз старого и беспутного клана Рэйлстоунов: «Всё, что хочу — беру».
Вэл указал на череп:
— Это же Джо, я узнал его! Старый, добрый, всегда улыбающийся Джо!
— А по–моему, он ужасен, — скорчила гримасу Рики. — Не понимаю, почему наши предки не выбрали в качестве эмблемы что–нибудь приятное. Лебедя, например.
— Потому что сами Рэйлстоуны были не слишком–то приятными людьми, — отозвался Вэл. — Ладно, Руперт, поехали дальше.
Машина промчалась по гравиевой дорожке между высокими кустами, которые давно уже стоило подстричь. Внезапно дорога сделала поворот и они выехали на лужайку в форме полумесяца, ограниченную каменной террасой с тремя ступеньками. А на террасе стоял дом, куда последние пятьдесят лет не ступала нога Рэйлстоунов — Пиратское Логово.
— Боже, — удивилась Рики, — дом точь–в–точь, как на картине у мистера Харрисона.
— Которая объясняет, почему он теперь в Италии, — ответил Вэл. — Но дом он прихватил с собой на холсте.
Рики продолжала восторгаться.
— Серый камень, окна ромбами, приземистая башенка. Он не похож на обычные дома южан. Скорее напоминает старые английские постройки.
— Дом и был построен англичанином, — мягко сказал Руперт. — Ссыльный, который жил в таком же доме в Англии, попав сюда, в Америку, пять лет расчищал участок, чтобы выстроить своё жилище точно таким же, в каком когда–то жил. Эти маленькие ромбовидные окна он укрывал ставнями в дюйм толщиной. Во времена, когда индейцы ещё совершали свои набеги, такой дом был неприступен. И конечно, таких домов не было у южан–американцев. Недаром вся усадьба до сих пор слывёт местной достопримечательностью. ЛеФлер спрашивал, согласимся ли мы раз в месяц пускать экскурсии для осмотра усадьбы и дома.
— И что, мы согласимся? — спросила Рики.
— Посмотрим. Но сначала давайте сами посмотрим, каков дом изнутри.
— Правильно. Эй, Вэл! Ты, лентяй, думаешь выходить из машины?
— Разумеется, миледи, — Вэл распахнул дверцу и, прихрамывая, выбрался из автомобиля. У него немного затекли ноги.
Рики осторожно шагнула на ступенчатый подъём к дому, отодвинув ногой плеть виноградной лозы, забиравшейся на террасу.
— А знаете, что я вспомнила?
— Что? — Руперт возился в багажнике, доставая вещи.
— Мы — первые представители семейства Рэйлстоунов, которые приехали в усадьбу с тех пор, как в 1867 году прадедушка Майлз покинул Пиратское Логово.
Вэл, всё ещё прихрамывая, помогал Руперту разбираться с багажом.
— А к чему вдруг такой глубокий экскурс в историю? — спросил он.
— Сама не пойму, — Рики оглядела массивную дверь, вырубленную из цельной дубовой доски. — Просто я чувствую, что мы наконец прибыли домой. Интересно, догадывались ли те, кто жил здесь когда–то, что сюда однажды вернутся наследники первого Майлза, Рика, первого Руперта и первого Ричарда…
Руперт усмехнулся:
— О да, и леди Риканда. Они, конечно, догадывались. Но давайте пройдём в дом. Да оставь ты багаж, Вэл.
Трое Рэйлстоунов направились через лужайку к двери. На ней всё ещё были различимы царапины от индейских стрел. Впрочем, замок в двери оказался обыкновенным современным замком и вынутый из кармана Руперта ключ к нему был тоже самым обычным. Замок щёлкнул и дверь легко распахнулась передними.
— Это же Длинный Зал!
Они вошли в большое помещение с каменным полом. В центре Зала на второй этаж поднималась деревянная лестница. У противоположной входу стены зиял чёрной пастью громадный камин. Перед ним расположились обширный кожаный диван и два больших кожаных кресла. Остальной интерьер составляли две шкуры, брошенные на пол.
Рики робко подошла к камину. За ней последовали братья.
— Вот здесь! — она указала на пустое углубление в каменной кладке камина, где вился старинный орнамент. Оно пустовало, к их сожалению, уже более сотни лет. — Вот здесь висел Меч Удачи!
Руперт, сам не сознавая, что ему пришло на ум, проговорил первую строчку древнего фамильного предания:
— Кто охраняет, Лорн, извечный твой покой?
Вэл ответил, продолжая балладу:
— Дубов столетних лист да ветерок морской.
Ещё могучий меч под твёрдою рукой —
Вот что хранит, Милорд, извечный мой покой.
Теперь настала очередь Рики. Девушка промурлыкала:
— Дубовый лист истлел, стих ветерок морской,
В прах разлетелся меч под мёртвою рукой.
Кто ж охраняет, Лорн, невечный твой покой?
И все трое закончили:
— Одна Удача, Лорн, твой сохранит покой!
— Да, — сказала Рики. — Мы должны вернуть нашу Удачу. Наш Меч Удачи. Он должен снова висеть на своём законном месте над камином.
— И больше нам в жизни не о чём будет беспокоиться, — закончил Вэл. — Серьёзная цель, миледи. Однако, представить себе не могу, где же мы собираемся искать наш Меч Удачи. Разве что призрак прадедушки Рика выйдет как–нибудь ночью и расскажет нам, куда он запрятал Меч.
— И всё–таки мы должны найти Меч! — настаивала Рики.
Руперт вернул спорящих к действительности:
— Меч поищем потом. А сейчас лучше подумать, как мы разместимся в этой громадине. Кроме того, мне не нравится, что небо так затянуто тучами. Ночью наверняка разразится буря. Так что лучше принести вещи в дом.
— Машину тоже внесём в дом? — Вэл задал вопрос уже в спину выходившему Руперту.
— Харрисон пользовался вместо гаража старым каретным сараем. Я загоню туда машину. А вы с Рики займитесь обустройством спален и приготовьте ужин, — не останавливаясь, приказал Руперт. — Не знаю как вы, а я после этой поездки так устал, что засну, наверное, на куче камней, не то что на кровати.
— Это потому, что накануне ты переночевал в кемпинге, — сказала Рики. — Я, между прочим, предупреждала тебя…
— Ты предупреждала, что не терпишь мотелей, где стены выкрашены в противный зелёный оттенок, — возразил Вэл. — Так что давай не говорить о ночлеге предыдущей ночью. Лучше подумаем о теперешней. Рэйлстоуны растеряли свои богатства, их наследники ютятся в жалких кемпингах у большой дороги. И в их доме нет ни одной приличной постели.
Он снял плащ и повесил его на крюк возле камина.
— Да, и дом их беден, — согласилась Рики. — Но может быть, наверху отыщутся приличные спальни. Ведь ЛеФлер в письме сообщил, что дом полностью готов к проживанию. Может, ЛеФлер даже набил кухню консервами.
— Божественно, если он набил кухню консервированными бобами. Однако лучше приготовиться не к лучшему, а к худшему, — Вэл двинулся к лестнице наверх. — Допустим, здесь нет электрического освещения.
— Возьми, Вэл, — неожиданно вошедший Руперт протянул брату электрический фонарик. — Найдёшь основной рубильник на стене. А я буду снаружи — справляйтесь одни.
Он вышел, оставив Рики и Вэла в полумраке зала.
— Темновато здесь, — пожаловалась Рики.
— Ничего страшного, — отозвался Вэл. Хотя и ему показалось, будто сгустившийся мрак в углах Зала наполняется длинными движущимися тенями.
— Конечно ничего, — согласилась Рики. — В прошлом году мне было гораздо страшнее. Когда меня заперли в школе, помнишь? Я думала, что умру от страха. А потом пришла домой и услышала как ты…
— Как я совершил свой первый и последний полёт в жизни, в результате чего попал в госпиталь. Но тогда всё могло кончиться гораздо хуже. Разве Рэйлстоунов это выбило из колеи? Никогда. Вспомни, мы уцелели даже после того, как купленные нами акции «Мосайл Ойл» и угольных шахт обесценились. Мы могли бы тогда оклеить ими стены вместо обоев — больше акции ни на что не годились. На отделку клозета наших акций тоже вполне хватило бы. Но ведь мы не пали духом, несмотря на неудачи. И вот наконец мы вернулись в дом, который Руперт умудрился кое–как привести в пригодное для жилья состояние. Да и сам Руперт перестал мыкаться по свету, в надежде прославить себя на поприще журналистики. Ты, Рики, после окончания своей суперинтеллектуальной школы понятия не имеешь, куда податься. А я вернулся в родовое имение прямёхонько с мягкой больничной койки. Я думаю, всё как–нибудь устроится. А мы тем временем…
— Что?
— А мы тем временем, — он на миг остановился у перил лестницы, — можем заняться поисками Удачи. Руперт прав: Удача нам сейчас необходима больше всего. Ну, вот мы и наверху. Куда теперь?
— Налево. А те, что перед нами, Руперт называл гостевыми спальнями.
— Да? — Вэл распахнул первую дверь, осмотрел внутреннее убранство комнаты и присвистнул. — Неплохо! В этой спальне просторно, как на вокзале, и уютно, как в склепе. Мне не хочется спать здесь.
— Подожди–ка, — остановила его Рики. — Там какая–то надпись на стене.
Бережно закрытая стеклом, на стене висела тёмная доска–табличка.
— Это, наверное, правила проживания в спальне. Или план–карта дома: «Как добраться до столовой кратчайшим путём».
— Нет, Вэл.
Рики подошла поближе и прочла:
«В этой комнате останавливался генерал
ЭНДРЮ ДЖЕКСОН
на десятый день после победы
в битве под Нью–Орлеаном».
— Вот это да! — восхитился Вэл. — Здесь побывал сам старина Хикори!. А я почему–то думал, что во времена битвы под Нью–Орлеаном Рэйлстоунов ещё не было в Америке.
— История…
— В действии. Согласен. А теперь пойдём лучше поищем какие–нибудь комнатки посовременней. А то Руперт будет ворчать, что мы неспособны ни на что, кроме исторических экскурсов.
Они пересекли площадку второго этажа и свернули в короткий коридор, в его дальнем конце сквозь круглое окно еле пробивались тусклые лучи солнца. Буря, которую предсказал Руперт, надвигалась.
— Мы идём правильно, — заметила Рики. — Мистер Харрисон развесил номерки на дверях для удобства своих гостей. Я возьму себе третий номер. На плане мистера Харрисона эта комната отмечена как дамская. Ты, Вэл, можешь занять комнату напротив, а Руперт разместится рядом с тобой.
Они осмотрели комнаты. Они, конечно, были не столь импозантны, как опочивальня Эндрю Джексона. Мебель, обитая плотным ситцем, обширные кровати из красного дерева и комоды на высоких ножках произвели на брата и сестру благоприятное впечатление, хотя и не заставили бы оценщика–антиквара ахать и охать от восторга. Вэл с удовольствием отметил на стенах своей комнаты следы крюков для оружия. А в комнате Рики нашлось настоящее сокровище — изящный резной столик.
Как выяснилось, за дверью в конце коридора скрывался стенной шкаф. Поэтому Рики приказала Вэлу спуститься вниз и разобрать вещи. Сама же девушка сбросила коротенький белый жакет и шляпу на кресло и принялась стелить постель.
Вэл не спешил. Уже почти год, как он никуда не торопился по причине хромоты. В один ужасный зимний день, год назад, самолёт, в котором летел Вэл, перестал слушаться пилота и упал на скалу в горах. После тогдашней аварии сломанная нога Вэла служила безошибочным барометром. Вот и сейчас нога ныла, предвещая близкую бурю. Боль в ноге пульсировала короткими толчками от лодыжки до колена. Очередной спазм заставил Вэла пошатнуться.
Чтобы сохранить равновесие, он ухватился за портьеру, почти надвое разделявшую площадку второго этажа, — ткань была пыльной и побитой молью — и едва не упал, ввалившись в полукруглую нишу с высоким окном, скрытую занавесом. За окном раскинулся сад, одичавший и полный разросшихся кустов и колючек. Где–то за садом протекала речка Мерсье, впадающая в озеро Борнье. Озеро в свою очередь соединялось вытекающей рекой с далёким морем. Два века назад предки Вэла добирались до родового имения прямо с моря, следуя вверх по реке через озеро.
В желтоватых отблесках уходящего солнца зелень сада казалась подсвеченной. Замшелая дорожка убегала прямо в сплошную стену зарослей, где смешались оливы, бананы и пальмы. Может быть, подумал Вэл, Харрисон и преуспел в переустройстве дома, но до сада руки у него явно не дошли.
— Вэ–э–эл!
— Иду! — откликнулся он, задёргивая штору. Внизу деловито расхаживал Руперт.
— Вовремя я загнал машину под навес, — заговорил Руперт, увидев ковыляющего по лестнице Вэла. — Послушай, что творится снаружи.
С улицы доносилось гулкое громыхание частого и сильного дождя. Тучи совсем закрыли солнце, и Руперт превратился в тёмную фигуру, снующую по залу.
— У тебя фонарик с собой? Надо спуститься в подвальное помещение, где расположен общий рубильник, чтобы включить электричество.
Они миновали Длинный Зал, прошли ещё одну большую комнату, где вся мебель была спрятана под матерчатыми чехлами, дальше шёл узенький коридор. Здесь стоял абсолютный мрак, и Вэл обнаружил на своём пути стол только в тот момент, когда основательно ударился об угол. Наконец Руперт нащупал дверь в подвал. Им пришлось спускаться вниз по каменной лестнице. Они шли, освещая ступеньки скудным лучиком фонарика. Пахло сыростью и пылью, стены были сырыми на ощупь.
— Фу! — Вэл запротестовал, увидев, как Руперт направил луч фонарика на осклизлую стену. — Здесь не слишком–то комфортабельно.
Руперт молча шагнул вперёд, открыл дверцы распределительного шкафа и повернул рубильник.
— Вот так–то! А теперь наверх и ужинать, — скомандовал он.
В несколько шагов взлетев на кухню, первым делом они нашли выключатель на стене. При свете кухня оказалась помещением, не уступающим Длинному Залу по масштабам. У одной стены располагался громадный камин, оборудованный треногими подставками под котлы (и самими котлами), шампурами и вертелами для жарки мяса. Кирпичи дымохода были изрядно закопчёнными. У противоположной стены стояли вполне современные плита и мойка. В центре комнаты громоздился обширный стол, у дальней стены приютилась вереница шкафов и буфетов. Если бы не размеры и камин, помещение сошло бы за обычную кухню с красными тяжёлыми шторами на окнах. Вэл мечтательно осматривал неожиданно уютную комнату, когда ему послышался лёгкий шорох из Длинного Зала. Но ведь там только что никого не было. Или это Рики выходила в сад, а теперь возвращается?
— Вэл, Руперт! — вопль Рики эхом отозвался в пустых помещениях дома. — Где вы?
— Здесь, в кухне, — крикнул в ответ Вэл. Вбежавшая в кухню Рики раскраснелась, обычно аккуратная причёска её пришла в беспорядок.
— Мерзкие, грязные, эгоисты и свиньи! — заявила она. — Оставили меня одну в темноте! Да ещё какой!
Вэл начал было оправдываться:
— Но мы всего только спустились в подвал и включили общий рубильник.
Но Рики оборвала его:
— Да уж! Один из вас ни за что не справился бы, обязательно надо было отправиться вдвоём. А между тем я приготовила постели, и сделала это в одиночку. Ну, ничего, в следующий раз я вам припомню… — она не досказала, что именно припомнит. — Ужинать, надеюсь, мы сегодня будем?
— Именно для этого мы и собрались, — Руперт уже открывал буфет.
— Что будут джентльмены, бобы или… — Рики умолкла и схватила Вэла за руку, прислушиваясь к какому–то постороннему звуку. — Что это? Слышите?
Сквозь равномерный стук дождя снаружи донеслось то ли царапанье, то ли настойчивые удары в дверь, перекрывая звяканье ножей и вилок в руках Руперта.
— Это у чёрного входа, — коротко сказал он.
— А он закрыт? — Рики ещё сильнее вцепилась в руку Вэла.
Руперт подошёл к двери чёрного хода и стал отодвигать тяжёлый засов.
— Наверное, это ветка дерева от ветра стучит по двери, — сказал Вэл, пытаясь оторвать от руки вцепившуюся Рики.
Дверь распахнулась, впуская в кухню дождь, ветер и тёмную тень, молнией метнувшуюся внутрь.
— Ах! — воскликнула Рики.
Посреди комнаты отряхивал воду со взъерошенной шерсти громадный чёрный кот.
