Глава восьмая Майкл Карл слышит то, что не предназначалось для его ушей
— Завтра, — заговорил майор Лаупт, — Димк явится к вам с готовой историей. Вы, конечно, будете один, когда он придёт. Он расскажет, что Ульрих Карл не был убит год назад, что Оборотень держит его пленником в горах Лаубы… — майор рассмеялся. — Мне только что пришло в голову, что если Оборотень прикончит Иоганна и его людей, когда герцог слишком углубится в горы, то он должен поблагодарить нас за такую возможность. В общем, принц ждёт там Иоганна.
— Но у нас должно быть какое-то доказательство, к тому же мы не сможем так скоро отыскать Димка. Я даже не знаю, где он, — возразил генерал.
— Доказательство у вас будет. В поместье покойного принца есть разрушенный замок, который за последние десять лет навещали только волки и лесники. В сущности, большинство о нём просто забыли. Разве не вероятно, что Оборотень устроил там своё убежище, где держит в плену принца? Я дам вам план замка и карту окружающей местности.
— Но Иоганн наверняка захочет встретиться с Димком и сам расспросить его, — вновь возразил генерал — Иоганн не дурак.
— Конечно, это слабое место, — признал майор. — Но мы должны настаивать на том, что Димку пришлось срочно возвращаться, чтобы следить за принцем и его похитителем.
Поверит ли Иоганн в такую историю? Он знает, что мы ненавидели Ульриха Карла, — засомневался граф.
— Он знает, что нам нужен принц, чтобы спастись от публичного отчёта. Возможно, вы деликатно намекнёте, генерал, что принц остаётся там благодаря нашим усилиям. Иоганн в это поверит с готовностью. Это поможет ему поверить и в рассказ Димка. Или ещё лучше. Вы сыграете роль труса, Обердамн: пойдёте к Иоганну тайно, откроете ему наш заговор и расскажете о принце. Заявите, что испугались Кампа и его сторонников.
— Попробую, — не очень охотно пробормотал генерал.
— Постарайтесь, Обердамн, — рявкнул граф.
— Сегодня вечером, через час, вы нанесёте визит Кампу, — продолжал майор. — Скажете, что граф Кафнер хочет видеть его завтра утром в десять. От Кампа отправитесь прямо на Пала Хорн и потребуете свидания с герцогом. Вам скажут, что его нет, он на встрече с Лукранцем в клубе журналистов. Постарайтесь выглядеть обеспокоенным. Бормочите что-нибудь, расхаживайте взад и вперёд, всячески дайте понять слугам, что глубоко встревожены чем-то, но обязательно пробудьте там до двенадцати, почти до возвращения герцога. Скажете дворецкому, что больше не можете ждать, но придёте утром. И отправляйтесь к нему как можно раньше. Помните, вам нужно хорошо сыграть свою роль. Вы должны произвести на Иоганна впечатление перетрусившего и готового всё рассказать человека. Пусть задумается.
— И когда Иоганна не будет в городе… — начал граф.
— Когда Иоганна не будет в городе, мы сможем действовать. Лукранца же нужно просто заставить молчать, это я предоставляю вам. Кампу скажем, что мы готовы встать на его точку зрения, если он поддержит выдвижение Кобенца на трон. Он согласится, потому что подумает, что у него появится возможность поднять люден против нас, учитывая репутацию Кобенца. Да, Камп прибежит к нам, высунув язык.
В следующее воскресенье архиепископ должен прочесть очень трогательную проповедь, попросим написать её Манца, о древних Карлоффых, а в конце отслужит заупокойную службу по Майклу Карлу. Это заставит народ задуматься. Потом мы предъявим тело и проведём государственные похороны. Кобенц должен участвовать в них как главный плакальщик. В глазах народа это сделает его достойным трона.
— Но Кобенца ненавидят, — возразил генерал.
— Совершенно верно. Тут на сцену выходит Камп. Он попытается организовать революцию, мы тоже. Камп поднимет красный флаг, а мы серебряный штандарт…
— За Кобенца?
— Нет, глупец, Кобенца мы свергнем. Только Камп будет верить, что он наш человек. Мы выступим за герцога: мол, в нём кровь Карлоффых, и дворяне пойдут за ним.
— Он никогда не согласится сесть на трон.
— Но ведь, мой дорогой граф, его здесь не будет и он не сможет отказаться, а наше провозглашение герцога королём так всё окончательно запутает, что мы сможем благополучно выйти из дела. Мне, во всяком случае, Морвания больше не кажется подходящей для жизни страной. И я уверен, что и вы, господа, с готовностью последуете за мной через границу. Пополним же карманы в сокровищнице перед этим.
— Но чем же всё кончится? — спросил генерал.
— Какая нам разница? Мы заработаем на жизнь, а там трава не расти.
Юноша отодвинулся от двери и принялся лихорадочно размышлять. Что может разбить этот жестокий заговор?
Или кто? И вдруг в памяти всплыли волчьи морды приспешников Оборотня. Этих людей Можно было бы напустить на Кампа и на прочих типов, особенно на майора Лаупта… Майкл Карл резко перевел дыхание. Оборотень против Совета, и Оборотень победит! Это мысль.
Конечно, первым делом следует предупредить Иоганна. Они с Лукранцем должны что-нибудь предпринять, чтобы удержать прилив. Он должен поговорить с ними обоими. Юноша с трудом распрямил затёкшие ноги и чуть ли не бегом двинулся по проходу и лестницам. Бросив фонарик на полку, он с силой дёрнул рычаг. Панель отодвинулась, и он едва не выпал в комнату.
— Джон!
Майкл Карл, ослеплённый светом, смотрел прямо в лицо американца.
— Да! — юноша опирался на стол, тяжело дыша после бега. — Я узнал тайну. Скажите, как мне добраться до дома герцога Иоганна.
— А что вы хотите сказать герцогу Иоганну, молодой человек? — из-за Эриксона показался скучающий господин в тусклом мундире, которого Майкл Карл совсем недавно видел за столом Совета.
— Я хочу сказать, чтобы вы не верили Обердамну, — ответил юноша. Он больше ничему не удивлялся. Почему-то казалось вполне естественным, что герцог должен чувствовать себя здесь как дома и курить одну из длинных сигарет американца.
— Может, присядете и расскажете нам всё по порядку, — предложил герцог, пододвигая стул.
Теперь он распоряжался, а Эриксон отступил в тень; Майкл Карл не видел его лица.
И беглый принц рассказал всё: случайное открытие тайного прохода, потерю письма (тут он достал его и положил на стол перед американцем), второе путешествие, и что он подслушал в комнате совета. Все молчали, когда он закончил. Герцог откинулся в кресле, выпуская одно за другим правильные кольца дыма, а Эриксон прикрыл глаза рукой.
— Итак, Обердамн — приманка, а Лаупт — западня. Ну-ну, — заметил герцог, — в конце концов проход хорошо послужил нам. А кто такой вы? — он повернулся к Майклу Карлу.
Вместо ответа принц достал с груди алмазный крест.
— Когда-то я считал, что имею право носить это.
Брови герцога высоко взлетели.
— Вы претендент?
Майкл Карл кивнул.
— Я никогда не хотел править, — проговорил он словно про себя.
— Вам и не нужно, — заверил его герцог. — Лаупт неплохо придумал, но самое забавное, что он прав. Ульрих Карл жив.
Эриксон сделал резкое движение рукой, и герцог замолчан.
— Я думаю, — неожиданно вмешался американец, — что сказано достаточно. Вот ваш паспорт, — он достал из ящика стола чёрную книжечку и подтолкнул её к Майклу Карлу. — Чем быстрее вы покинете Морванию, тем лучше для всех. Деньги на проезд внутри.
Принц потрогал книжечку.
— Значит, вы хотите избавиться от меня? — медленно спросил он.
— По вашим собственным словам, — холодно ответил американец, — вы хотите освободиться от Морвании. Вам лучше уехать прямо сейчас. Вы оказапи нам большую услугу, и мы вас благодарим.
Майкл Карл взял паспорт и раскрыл его. Положил на стол толстую пачку груденов, лежавшую внутри. Американец хочет его отослать. Почему-то от этого стало больно.
— Спасибо за паспорт, — сказал юноша, опустив глаза. Он словно боялся посмотреть американцу в лицо.
— Деньги мне не нужны. Это тоже мне не принадлежит, — он снял крест и положил его рядом с деньгами. — Я буду вам очень благодарен, если вы вернёте его владельцу. Мне кажется, проклятие действительно действует.
Итак, американец с ним покончил. Что ж, после того, как он узнал о письме и потайном ходе, Майкл Карл и не мог ожидать ничего иного. Паковать ему было нечего, вот только надеть куртку, иначе будет холодно. И так как он отказался от денег американца, покидать Морванию придётся пешком. Юноша понуро поднялся по лестнице.
«Вот где приключения доконали тебя; мог спасти королевство, а потерял лучшего друга», — причитал Майкл Карл по дороге к себе. А потом задумался, каков же этот Ульрих Карл, и пожалел, что не познакомился с двоюродным братом. Куртка его лежала на стуле.
Когда юноша взял её, что-то зашуршало во внутреннем кармане. Сунув туда пальцы, он нащупал листок бумаги. Это был набросок, который сделал американец, портрет самого Майкла Карла в рыцарских доспехах. Эриксон со смехом уверял своего гостя, что тот очень похож на одного из крестоносцев Карлоффых и, чтобы доказать это, нарисовал рыцаря с лицом Майкла Карла над латами. Юноша тщательно сложил рисунок и снова его спрятал.
— Майкл Карл!
Принц вздрогнул. У двери стоял американец, высокий и стройный.
— Куда вы собираетесь?
Майкл Карл пожал плечами.
— Конечно, в Америку. Я приехал оттуда.
— Почему вы не взяли деньги?
— Знаете ли, я не привык, чтобы мне платили, лишь бы я поскорее убрался оттуда, где меня не ждут.
— Вы верите в это?
Майкл Карл не ответил. Он хотел бы, чтобы американец отошел от двери и дал ему возможность выйти.
— Вы сами знаете, что не верите в это, — на этот раз прозвучал не вопрос, но утверждение.
Майкл Карл отказывался смотреть на хозяина. Он повернулся и смотрел в окно на купол кафедрального собора.
— Вы знаете, что вы мне нужны, но не против вашей воли. Я с самого начала отгадал ваше имя и звание, но вы мне не доверились, а у меня дьявольский характер. Внизу я говорил не всерьёз. Вы нам очень нужны.
Майкл Карл отказывался верить. Ведь он скрыл находку потайного хода.
Словно читая его мысли, американец продолжил:
— Когда вы открыли ход и подслушали, что говорилось на совете, это было лучшее, что могло быть сделано для нашего дела. Останетесь? Мы мало что можем предложить, — американец коротко рассмеялся, — да и вообще всё может окончиться повязкой на глазах перед расстрелом, но то, что будет забавно до самого конца, обещаю. Думаю, не стоит впутывать вас в это…
Майкл Карл повернулся к нему.
— Конечно, я остаюсь. Я с самого начала был с вами и наслаждался каждой минутой, хотя и сам не понимал этого. Кстати, — добавил он оживлённо, — на самом деле я умею подчиняться приказам.
Американец рассмеялся.
— Поверю в это чудо, только когда увижу своими глазами. А теперь спускайтесь вниз и присоединяйтесь к нам. Герцог очень заинтересовался вами. И мы ждём ещё одного господина. Герра Лукранца.
— А, газетчик, — кивнул Майкл Карл.
Американец удивлённо посмотрел на него.
— Да есть ли хоть что-нибудь, чего вы не знаете? — спросил он.
Майкл Карл кивнул.
— Где Ульрих Карл?
— Мы и сами хотели бы знать это, — ответил Эриксон, когда они спускались по лестнице. — Люди Совета не добрались до него. Они, кажется, винят в этом Оборотня. Они даже удивляются тому, — американец заговорил медленно, подчеркивая каждое слово, — что сам Оборотень появился через месяц после исчезновения принца.
— Но Оборотень лично говорил мне… — начал Майкл Карл.
— Что? Что Ульрих Карл был убит в какой-то стычке? Если я правильно помню ваш рассказ, он только намекнул на это. Очень похоже, что Оборотню нужен мёртвый Ульрих Карл так же сильно, как нам он нужен живой.
— Совершенно верно, — герцог стоял у огня, ожидая их. — Оборотню нужно, чтобы принца считали мёртвым. Говорит ли это что-то вашему высочеству?
У Майкла Карла появилась мысль, но ему самому она показалась нелепой.
— Может быть… — нерешительно начал он, — может быть, существует какая-то связь между Оборотнем и принцем.
Герцог Иоганн улыбнулся, а американец рассмеялся.
— Вы догадались о том, о чём Иоганн не догадывался месяцами. Либо Оборотень сам — Ульрих Карл, либо кто-то очень близкий к нему. Месяц назад он впервые связался с нами. Эти загадочные зелёные письма от него, — объяснил американец.
— Вы сказали, что Кафнер и Лаупт хотят на неделю удалить меня из Рейна? — спросил герцог.
Майкл Карл кивнул.
— Я уеду — у всех на виду, так что все смогут быть свидетелями моего отъезда. Можете выделить мне койку и место за столом на неделю? — повернулся он к американцу.
— С радостью, — ответил Эриксон. — Можете бесплатно попользоваться и потайным ходом.
Герцог лениво поднялся.
— Слишком заманчиво, чтобы отказаться. Я согласен. Завтра вскоре после наступления ночи ждите загадочного посетителя. А теперь я должен удалиться. Когда придёт Лукранц, передайте ему, что документы, касающиеся последних действий Кобенца, ждут в обычном месте. Я рад, — он улыбнулся Майклу Карлу, — что ваше высочество удалось уговорить присоединиться к нам. А теперь, господа, доброй ночи. Если завтра часов в девять утра выглянете, увидите мой отъезд в горы. Уверяю вас, на это стоит посмотреть.
— Мы спрячемся за занавесами в гостиной, — ответил Эриксон.
Герцог рассмеялся и вышел.
— Это мозг партии роялистов Рейна, — заметил американец. — Последние девять месяцев он ведёт труднейшую двойную игру. Не было ни одной минуты днём и ночью, чтобы он не был готов почувствовать удар кинжала в спину. Однако, если его послушать, можно подумать, что это очень забавное и увлекательное занятие.
— Он мне нравится, — импульсивно выпалил Майкл Карл.
Эриксон кивнул.
— Сегодня вечером вы видели недостойных людей. Совет, за исключением Иоганна и Лукранца, — сборище самых отъявленных мошенников в стране.
Обердамн — ни на что не пригодный человек; он использует своё положение, чтобы обогатиться, и боится собственной тени. Кафнер стремится к власти. Он был бы счастлив стать премьер-министром при короле-марионетке. Лаупт — просто кровожадный волк, он самый отвратительный в банде.
Архиепископ очень стар, и я думаю, он не понимает, что происходит в стране. А Кобенц — тот настоящий паук; он много времени проводит на своих шахтах Лаубкранца, но мне не хочется говорить, как он там обращается с рабами-рабочими. Дворяне не хотят иметь с ним дело, за исключением нескольких незначительных людишек его толка. Конечно, его цель — трон. В нём течёт кровь Карлоффых. И он опасен, как загнанная крыса, потому что никогда не дерётся в открытую. Его врагов находят на тёмной улице с кинжалом в спине, или же они просто исчезают.
Майкл Карл вспомнил кое-что — обвинение, которое швырнул ему в лицо Оборотень.
— Имеет ли Кобенц отношение к зданию, которое называют Львиной башней? — спросил он.
Американец вскочил и прошелся по комнате. Когда он повернулся, чтобы ответить, голос его прозвучал странно глухо.
— Львиная башня в распоряжении военных, и пока правит Совет, она полностью подчиняется Кобенцу. Что происходит за её стенами — это один из многих вопросов, на которые ему как-нибудь предстоит ответить. А вы что знаете о Львиной башне?
— Допрашивая, Оборотень обвинил меня в том, что в ней происходит, — объяснил Майкл Карл.
— Захват башни — задача Иоганна. Тогда мы узнаем её тайны. Но мне кажется, Оборотень хотел бы встретиться с Кобенцем, — негромко пробормотал американец. — И будем надеяться, что это случится скоро.
Послышался робкий стук в дверь, и на громкое «Войдите!» Эриксона показался Жан.
— Доминде, пришёл Доминде Лукранц.
— Пригласите его, — приказал американец голосом, который заставил маленького человека удалиться бегом.
Влетел Лукранц. Волосы у него были по-прежнему взъерошены, а глаза сверкали, как в комнате Совета. Он принес с собой туго набитый дипломат, который поставил на ближайший стул.
— Добрый вечер, — кивнул он.
— Садитесь, герр Лукранц. Мы оба рады вас видеть. Это его высочество принц Майкл Карл.
При виде изумленного выражения лица гостя Эриксон рассмеялся.
— Да, это правда, — ответил он на вопросительный взгляд Лукранца. — Его высочество — один из нас. Похоже на общество тайных бомбистов? Нам всем следовало бы носить бороды и черные маски. Да, его высочество один из нас, и сегодня вечером он сообщил нам весьма интересные новости. Расскажите ещё раз, пожалуйста.
Подбодрённый таким образом, Майкл Карл снова поведал историю о тайном проходе и о том, что услышат в комнате Совета.
— Берегитесь, Лукранц, за вами идёт охота, — сказал американец, когда юноша закончил рассказ. — Иоганн сделает вид, что поверил им. Он завтра покидает город.
— Но… — собрался возразить Лукранц.
— Он вернётся, — прервал журналиста Эриксон, чтобы успокоить его. — Я думаю, что если вы завтра заглянете к нам, то увидите его сидящим на том стуле. Подумайте лучше о своей безопасности.
Лукранц мрачно улыбнулся.
— До самого шестнадцатого числа я только и буду делать, что принимать все меры предосторожности, — он оживлённо повернулся к Эриксону. — Вы уверены, что Ульрих Карл действительно выступит именно тогда?
— Он дал слово. Если только ничего не заставит его выступить раньше, можете готовить прокламации к шестнадцатому. И к ночи Рейн будет принадлежать Ульриху Карлу.
Лукранц вздохнул.
— Мы так долго этого ждали. А теперь к делу. У меня сеть нужные вам планы горных крепостей.
Он порылся в чемоданчике среди множества бумаг и нашёл два листа с какими-то непонятными линиями.
— Здорово! — захлопал Эриксон. — С той информацией, которую я получил сегодня утром… — он повернулся к Майклу Карлу. — Будьте добры, достаньте письмо конеторговца и карту северного прохода, которые пришли утром. С этими сведениями, — продолжат он, — успех нашей партии в этой части страны обеспечен. Я пошлю их туда сегодня ночью.
Лукранц почтительно взглянул на папки.
— Столько материалов о Морвании не собирал ни один человек. Это настоящее сокровище.
— В этом преимущество писателя, собирающего материалы для своих книг. Шкаф открыт днём и ночью, и никто не поверит, если я скажу, что тут достаточно информации, чтобы стереть с карты всё королевство.
А теперь, — он расправил документы, которые положил на стол Майкл Карл, — посмотрим, в чём нуждаются наши союзники в горах.
