Они, спотыкаясь, прошли по дамбе, которая соединяет дом с той частью острова, где расположены хижины слуг. Светила луна, и Крю старался использовать каждую тень. Дом, который казался Персис единственным убежищем, остался позади. В чёрно-белой ночи их мог преследовать кто угодно.

И тут — испанка исчезла!

Исчез и холод. Не стало видно мелькания опалового веера, пропал шелест юбок. Впереди тянулся ряд хижин.

— Она исчезла… — Персис шёпотом сумела произнести эти два слова.

Крю рядом с ней пошатнулся и едва не упал. Персис положила его здоровую руку на свои почти обнажённые плечи, поддерживая его. Вместе они добрались до крайней хижины.

Голос Крю звучал еле слышно.

— Постучите в дверь!

Она так устала, что ей трудно было даже поднять руку, чтобы выполнить его приказ.

За завешенными окнами хижины не появилось ника кого света. Персис продолжала стучать, пока наконец из-за двери не спросили:

— Кто там?

— Мейсон…

Приглушённое восклицание изнутри. Персис слышала, как отодвигается запор. Дверь открылась внутрь, хот они увидели только темноту.

— Капитан! Это вы?

— То, что от меня осталось, — во весь голос пробурчал Крю, как и тогда, когда он на насыпи просил помощи у Аскры. — Впустите меня, и побыстрее!

— Сейчас, капитан!

Они ввалились внутрь, и сильные руки подхватили капитана. Персис высвободилась от его тяжести и ухватилась за дверь, иначе она могла бы упасть. Тут подхватили и её и втащили внутрь, дверь захлопнулась. В темноте было хорошо слышно, как затвор поставили на место.

— Капитан, что случилось?

— Гриллон на берегу, и не знаю, сколько с ним его громил. Поищи наших людей в гостинице. Он считает меня мёртвым. А может, только надеется.

— Капитан! Сюда. Керри, зажги лампадку. Света немного, капитан, но всё же лучше, чем ничего.

В темноте послышались звуки чирканья кремня, вспыхнула искорка, а потом свет, действительно такой слабый, что едва достигал краёв грубой чашки, в которой плавал фитиль. Чашка сильно пахла рыбой. Так сильно, что Персис затошнило.

Она сидела на стуле, куда её усадили; окровавленные и исцарапанные руки пяло лежали на коленях, каждый синяк, который она посадила в течение ночи, добавлял спою боль к боли усталого тела.

— Керри! — голос Крю доносился до девушки словно с большого расстояния. Голова у неё кружилась. Когда она пыталась на что-нибудь посмотреть, это что-то сразу начинало кружиться. — Керри, позаботься о леди.

Между нею и крошечным огоньком промелькнула тень. Персис почувствовала, что её снова поднимают на ноги, ведут в глубь хижины и укладывают на матрац. Женский голос что-то говорил на островном диалекте, которого Персис не понимала. Она закрыла глаза, чтобы прекратить ужасное головокружение, и погрузилась во тьму, гораздо более полную, чем ночь снаружи.

Если в этой тьме её и посещали какие-то сны, проснувшись, она ничего не помнила. Несколько мгновений изумлённо оглядывалась. Это же не её кровать… не её комната… Она проснулась будто в другом мире.

Стены вокруг были сложены из грубых необработанных камней. Окна неправильной формы, просто отверстия в каменных стенах. Над головой шелестели пальмовые листья на столбах. Два стула, грубый, но тщательно выскобленный стол. У стсны полка, на ней два больших ножа, какими островитяне срубают захватывающую всё кругом растительность. Маты, которыми на ночь закрывали окна, были откинуты, их к стенам прижимали палки.

Это… это же хижина, до которой они добрались ночью! Но она находилась в ней одна. Персис попыталась сесть. Девушка увидела, что с неё сняли изорванную сорочку и панталоны. И обрадовалась, увидев на себе приличное просторное платье с большим декольте. Попытавшись пошевелить пальцами, она обнаружила, что у неё сильно болят руки. Они были щедро смазаны каким-то густым веществом, которое высохло и издавало острый запах. Похоже на какую-то травяную мазь; решила она.

Она помнила, что в последние моменты сознания страдала от головокружения. Оно ещё не до конца покинуло её, так что пришлось коснуться стены. Но Персис внимательно прислушивалась. Снаружи доносились обычные крики птиц и шелест насекомых. Вдобавок неподалеку несколько человек разговаривали на островном диалекте. Лидия говорила, что его может понять только туземец. Эта смесь индейских, африканских и испанских слов — отражение влияния тех народов, которые по очереди владели островами Ки.

Лидия! И Гриллон! И Крю!

Тревога вернулась к Персис, она даже поднялась на колени на матраце. И тут увидела предмет, который положили радом с ней во время сна, — поддельный веер со спрятанным лезвием. Девушка с готовностью схватила его, хотя пальцы, когда она сомкнула их вокруг ручки, вновь заболели и она поморщилась от боли. Кинжал хорошо послужил ей прошлой ночью. Теперь у нее под платьем не было места, куда бы его можно было спрятать, но она сохранит его при себе.

Персис увидела, что дверь приоткрыта. И когда в ней показался человек, девушка быстро прижала к себе кинжал. Но увидела темнокожую женщину, которую смутно помнила. Та стирает в доме. На женщине была просторная холщовая блузка; когда-то, должно быть, она была ярко-желтой, но теперь ткань избороздили блеклые полосы. Широкую юбку украшал странный рисунок из цветных ниток.

В обеих руках женщина несла чашку, от которой поднимался пар. Увидев, что Персис проснулась, она широко улыбнулась, показав два отсутствующих зуба. Её курчавые волосы прикрывал ярко-красный платок, которым оставлял только узкую полоску лба. И она внушала не большую тревогу, чем Мам Роз или Сьюки, хотя она явно не слуга в доме.

— Миссис хорошо себя чувствует? — женщина поставила чашку на стол, достала резную деревянную ложку, опустила в чашку и подала Персис. — Ешь… ешь… хорошо… сила даст… — говорила она с остановками, как будто переводила со своего родного языка.

— Где капитан Леверетт? — Персис взяла чашку и положила кинжал рядом с собой. Она сразу заметила, что женщина быстро взглянула на кинжал и тут же отвела взгляд, как будто не хотела его видеть.

— Капитан… он делает, что нужно… — женщина смотрела, как Персис ест суп. На вкус девушки он получился слишком острый, слишком много перца и других приправ, но она была настолько голодна, что даже наслаждалась этим супом. А когда опустошила чашку, хозяйка дала ей какой-то фрукт, и он освежил рот и горло.

Интересно, что это такое нужное делает капитан Леверетт. Ему в первую очередь нужно заниматься своим плечом, которое так пострадало ночью. Но вряд ли она в силах повлиять на него или даже на эту женщину.

То, что ее не вернули в дом, одновременно удивляло и тревожило Персис. Вспоминая услышанные обрывки разговора, перед тем как Ральф Гриллон оставил Крю на явную смерть, она думала, собирался ли вообще багамец покинуть остров Исчезнувшей Леди вместе с Лидией. Когда Лидия оказалась в его власти, у него появилась возможность захватить остров. Он мог высадить своих людей (как и говорил Крю ночью), и наверное, не только миссис Прайор, Молли и Шубал выпили снотворное и были беспомощны, пока он укреплялся.

Молли! Если служанка пришла в себя и обнаружила отсутствие Персис, девушка представляла себе, как взрыв последовал. Неужели эти трое продолжают спать в доме под стражей? А что же с оставшимся экипажем «Стрелы», с моряками с голландского корабля… с доктором Вирингом и остальными островитянами?

Может ли Крю на них рассчитывать? Здесь перемешалось много народов, их предки видели множество хозяев и привыкли философски относиться к их смене. А спасенных моряков в гостинице могли убедить, что это не из дело, всего лишь личные счёты двух рекеров.

Но где же Крю? И что он делает?

Женщина предложила ещё еды, но Персис сделал! знак, что больше не может. Поставив чашку на стол; хозяйка резко повернулась к двери. И её поведение заставило Персис положить руку на кинжал.

Однако человек, который, пригнув голову, вошёл в хижину, оказался не туземцем, и Персис быстро вскочила.

— Доктор Виринг! Что случилось? Где капитан Леверетт? И…

Он, защищаясь, поднял руку.

— Не так быстро, мисс Рук. Но я понимаю ваше замешательство. Капитан Леверетт прислал мне записку. В ней он попросил меня навестить вас и узнать, как вы себя чувствуете после такого испытания. По причинам, которые он потом сам вам объяснит, он хочет, чтобы вас никто не видел. Как только стемнеет, Керри отведёт вас в дом. Вы подниметесь к себе в комнату, переоденетесь, как для званого обеда, и будете ждать…

— Не понимаю…

Доктор Виринг подошёл к девушке и взял её руки; он внимательно разглядывал их, как будто не обращая внимания на сё слова.

— Да-да, превосходно. Дома можете смыть это, мисс, c рук. Я приготовлю для вас новую мазь. И посоветую, чтобы на обед вы надели перчатки. Что касается планов капитана Леверетта… я оставил его рычащим, как тигр, потому что не разрешил начинать осуществлять их ему самому. К счастью, плечо у него не очень пострадало. Но он испытал большое напряжение прошлой ночью…

— Он мог умереть! — горячо сказала Персис.

— Так он мне и сказал., И как вы, слабая женщина, к тому же не умеющая плавать, сумели… — он покачал головой. — Впрочем, я давно знаю, что о женщинах нельзя судить по наружности. Самые хрупкие женщины иногда проявляют крепость стали. Ну, ладно… Я бы посоветовал вам ещё отдохнуть, если сможете. Не могу сообщить ничего больше, потому что успех зависит от множества «если», «и» и «но». И если бы не Крю, я бы не стал ставить на выигрыш.

Если говорить коротко, он собрал группу добровольцев, в основном своих людей, которых опоили и заперли на складе. Благодаря помощи Мейсона, они на свободе, но дверь по-прежнему закрыта, а внутри время от времени кричат и стучат островные мальчишки. К экипажу капитана присоединились шестеро моряков со «Стрелы» и двое с голландца. Они должны захватить «Удачу бури» — под командованием Лена Харвери, к расстройству Крю. Хотя и ему пришлось признать, что сила духа не заменит раненое и полуизлечившесся тело.

— А где Гриллон? И Лидия? — спросила Персис.

— Гриллон охраняет южный берег, а мисс Лидию, скажем так, убедили вернуться в дом. Она верит, что Гриллон вернётся за ней. Остались караульные из его людей, но островитяне их переловили. Если команда Крю захватит «Удачу бури», Гриллон попадет в ловушку. И к вечеру мы будем знать, что из этого вышло.

— Но как капитан Леверетт? — Персис вернулась к тому, что больше всего занимало её мысли. После всего, что они испытали в темной воде, она больше никогда не сможет думать о Крю Леверетте как о чужом человеке. Как будто испытанная вместе опасность связала их, хотели они этого вначале или нет.

— Достаточно хорошо, — заверил ее доктор Виринг. — У него поразительно сильный организм, и мне кажется, он не повредил срастающиеся кости. Конечно, если бы было по-моему, он сейчас лежал бы в постели и спал, даже если бы мне пришлось силой заливать лекарство ему в горло. Но в нынешнем положении я не могу с ним спорить. Вы поможете ему, если точно выполните его распоряжения и останетесь взаперти, пока Керри не проведёт вас в дом…

— А Молли, миссис Прайор, Шубал? — она произнесла эти имена вопросительно.

— Они пришли в себя после своего удивительного сна. У меня был повод заглянуть к вашему слуге Шубалу, и потому я смог осмотреть и остальных. Миссис Прайор осведомлена о ситуации и о планах капитана Леверетта. У вашей служанки снова поднялась температура, и я дал ей лекарство.

Персис взглянула на свои испачканные обесцвеченные руки.

— Доктор Виринг, удастся ли план?

Он пожал плечами.

— Я не игрок, мисс Рук. Я знаю людей, которых отобрал Крю Леверетт. Если что-то можно сделать, они это сделают. Дело более надёжное, чем многие другие, которые удавались им в прошлом. Но мы можем только ждать и надеяться на лучшее. И…

Он перевёл взгляд с Персис на кинжал рядом с ней на матраце.

— Веер с опаловыми глазами? Но как? Почему?..

Девушка покачала головой.

— Это не он. Веер у Лидии. Смотрите! — и она уже привычным движением извлекла лезвие из поддельного веера.

— Но где?..

Доктор Виринг — человек науки, он верит только в реальность. Он может счесть её свихнувшейся, но Персис нуждалась в его здравом смысле, чтобы самой убедиться, что она не находится под влиянием иллюзий.

Она как можно короче рассказала о своей находке шкатулки после второй бури, о том, каким странным путём веер вернулся к ней, даже после того как она от него отказалась.

— Но я была не права, когда боялась его, — добавила девушка. — Если бы его не было со мной прошлой ночью, капитан Леверетт утонул бы. Или даже мы погибли бы оба.

Доктор Виринг взял веер с таким видом, словно рука его действовала по собственной воле. Он извлек кинжал и снова спрятал в ножнах быстрым ударом ладони о ручку. Потом внимательно осмотрел вырезанных кошек с их опаловыми глазами, которые в ответ смотрели на него как будто сознательно, как не может смотреть никакой предмет.

— Два веера… — проговорил он медленно. — И один из них — оружие… Смертоносное оружие. Интересно, кто придумал такую хитрость. Но теперь мне кажется, я знаю, как исчезнувшая леди спаслась от своего насильника. Очень старый кинжал, мне кажется, и смертоносный…

— Не всегда. Мне он помог, — серьёзно заметила Персис. — А леди…

Девушка помолчала. Хотя доктор Виринг не проявил никакого недоверия к её рассказу, оставалось фактом, что она похоронила кинжал, а тот вернулся к ней, вернулся вопреки её нежеланию, когда в нем возникла необходимость. Но если она расскажет остальное, то доктор явно отнесёт её к числу истеричек, легковерных до глупости.

— Мисс Рук! — врач отставил один из стульев от стола и сел, выражение лица у него было самое серьёзное. — Вероятно, вы немного слышали о моём прошлом. Я жил среди туземцев, среди племён, у которых много странных верований… и способностей, над которыми наш мир смеётся. Я видел поглощённые джунглями развалины неизвестных городов, каменные изваяния забытых зверей, а может, богов. Они выдержали натиск стихий и были созданы раньше, чем положили один на другой камни Рима, которые так почитают наши историки.

Я видел обряды тех, кого наш мир называет «голыми дикарями». Эти обряды вызывают последствия, которые не могут объяснить наши самые учёные доктора. В мире существует гораздо большее, чем знаем мы, северяне, в своём слепом высокомерии. Иногда сила, которую мы не постигаем, начинает действовать, и нас захватывает её действие. И мы играем нам самим непонятную роль.

Этот остров знал множество народов, и каждый из них имел свои верования. Вы никогда не думали, что верования сами по себе — могучая сила? Они заставляли мужчин и женщин умирать мучительной смертью, в огне, от когтей диких зверей, на виселице, даже в пытках, потому что составляли такую важную часть их жизни, что они не могли от них отказаться. Во времена моего детства любимым воскресным чтением была «Книга мучеников» Фокса. Боюсь, в юности я воспринимал героев и героинь, которыми так восхищались читатели, самодовольными фанатиками. Но теперь я думаю, они обладали верой, которую непосвящённые просто не могли понять.

Нам предстоит открыть ещё много странного и удивительного. Я считаю, что мы стоим на пороге нового века, когда человек будет исследовать не только землю, но и самого себя. Я знаю историю острова Исчезнувшей Леди, конечно. Я говорил также с тремя людьми, которые искренне верят, что видели саму леди. Земля, настолько пропитанная кровью, слезами и насилием, как этот остров, вполне может позволить наиболее восприимчивым и чувствительным заглянуть в своё прошлое. Конечно, это не то, что невежественные люди называют «призраками», а скорее «воспоминания», сны, чувства. Для тех, кто попадёт в их сеть, время ничего не значит.

Персис мигнула. Она видела, что доктор говорит искренне, что он верит в своё объяснение так же сильно, как, может быть, мученики, испытавшие страшную участь много поколений назад.

— Я видела её… дважды, — медленно заговорила девушка, на этот раз не ожидая насмешки со стороны слушателя. Нет, не видела, скорее ощущала её присутствие.

И она всё-таки осмелилась рассказать о встрече в верхнем коридоре и прошлой ночью, на насыпи.

— Но это всё же не объясняет, как он, — Персис указала на кинжал, — попал ко мне после того, как я его закопала.

— Не объясняет. Но он хорошо вам послужил. Как послужил леди в своё время. Возможно, ваша тревога и ваш страх установили линию связи между вами и этим «присутствием». Та леди обладала огромным мужеством и решительностью. Может, эти черты у вас общие. А теперь, мисс Рук, выбросьте из головы мысли, что вас посетили фантазии, которые говорят о слабости рассудка. Думайте о том, что если бы не это, — доктор указал на веер, который снова положил рядом с ней, — одна, а может, и две достойных жизни пришли бы к концу прошлой ночью. Теперь я советую вам отдохнуть. А когда придёт Керри, сделайте так, как я сказал: пройдите к себе в комнату, наденьте лучшее платье и приходите на обед, как будто ничего не случилось. Не знаю, какую игру задумал Крю, но вы очень важны для его планов, могу вас в этом заверить.

Он встал и вышел с поклоном, оставив Персис множество тем для раздумий. Но вялая полуденная жара не располагала к размышлениям. Персис незаметно уснула, а проснулась оттого, что Керри трясла её за плечо. Вслед за туземкой она пересекла открытую площадку, всё время ожидая, несмотря на сумерки, что её окликнут их тени.

Они пришли на кухню, такую же, как всегда, так что Персис вполне могла бы поверить, что происшествия последних двадцати четырёх часов были всего лишь ночным кошмаром. Потому что Мам Роз занималась своими обычными делами, а Сьюки и вторая служанка работали под её присмотром.

Но сама Персис как будто стала невидимкой. Никто словно не заметил её появления, и прежде чем Персис успела поблагодарить Керри за убежище и уход, та тоже исчезла. Очевидно, здесь тоже действовали инструкции доктора Виринга, вернее, приказ Крю, переданный через доктора. Персис прошла наверх по второй лестнице, более узкой и используемой только слугами.

Теперь в доме горели все лампы, и вообще он внушал совсем другое ощущение. Дом был жив. Он ждал. Почему-то именно это слово пришло Персис в голову, когда она подобрала обеими руками платье и заспешила вверх по лестнице. Её подгоняла необходимость торопиться.

Войдя, девушка сразу увидела, что её ждали. За ширмой стояла полная ванна, рядом лежали полотенца. Не хватало только Молли.

Сбросив платье, Персис быстро умылась, по-настоящему оживая от травяного аромата мыла. Не было времени как следует причесаться, поэтому девушка решила сделать простую причёску, более строгую, чем те, что она делала обычно. Хотя только время сможет убрать синяки, которые так отчётливо проступали на её коже. Она смыла мазь, нанесённую Керри, и взяла другую, из коробочки на умывальном столике.

Персис нарочно выбрала одно из своих самых ярких и нарядных платьев, розовое, с сатиновой каёмкой, с большим количеством кружев и кружевным воротником. Оно, казалось, придало цвет лицу девушки, как бывает с любой женщиной, которая знает, что она хорошо и соответственно случаю одета.

Труднее всего было управиться с волосами. Керри, должно быть, промыла их от солёной воды и просушила. Но боковые локоны никак не желали завиваться. Она причёсывалась дважды, пока верхние локоны не стали выглядеть более-менее прилично, потом вызывающе воткнула в волосы коралловый гребень и добавила коралловые серьги, часть того же набора, чтобы замаскировать отсутствие боковых локонов.

Глядя на своё отражение в зеркале, Персис не была вполне удовлетворена. Но выглядела она прилично, насколько в её силах этого достигнуть. Она взяла носовой платок, положила его в маленькую сумочку розового сатина с затягивающимся горлышком, и в этот момент на первом этаже прозвенел гонг, который всегда извещал о времени обеда.

Последний раз бросив взгляд в зеркало, Персис гордо приподняла подбородок. Но перед выходом из комнаты остановилась и приняла ещё одно решение. Рука её сомкнулась на поддельном веере. Никто не заподозрит, что он не настоящий, а с ним она почувствует себя уверенней.