Ларри Найвен
Мир-кольцо Летающие колдуны романы
Реликт империи рассказ
Ларри Найвен
Мир-кольцо
1. Луи By…
В погруженном в темноту Бейруте, в самом его сердце, в одной из многих кабин трансфера, материализовался Луи By.
Его коса тридцатисантиметровой длины блестела снежной белизной, кожа и обритая голова были желтые, а зрачки — золотые. Одет он был в голубую одежду, на которой золотом был вышит дракон. Когда Луи By материализовался, на его лице играла широкая улыбка, демонстрирующая красивые, жемчужные, вполне стандартные зубы. Он усмехался и махал рукой. Однако постепенно улыбка сползла с его лица. Лицо Луи стало словно резиновая маска, слегка обтрепанная и обвисшая. Годы давали себя знать.
Некоторое время он наблюдал кипящую вокруг него жизнь Бейрута, людей, появляющихся в кабинах неизвестно откуда, толпы пешеходов, бредущих по выключенным на ночь пешеходным дорожкам. Часы начали отбивать одиннадцать ночи. Луи By выпрямился и вышел в ожидающий его мир.
В Раште, где еще продолжалось веселье, было уже утро следующего дня, следующего после дня его рождения. Здесь, в Бейруте, было на час меньше. В ресторане под открытым небом Луи поставил всем желающим по нескольку рюмок ракии и спел вместе со всеми на арабском и всемирном языках. Около полуночи он перенесся в Будапешт.
Интересно, заметили ли уже в Раште, что он исчез с собственноручно устроенного приема? Наверное подумали, что он скрылся с какой-нибудь из женщин и появится через несколько часов. Однако Луи By исчез один, убегая от наступающей полночи и наступающего нового дня. Двадцать четыре часа — это слишком мало, чтобы отпраздновать двухсотый день рождения.
В Будапеште его ожидало вино, танцы, местные жители, считавшие его богатым туристом, и туристы, видевшие в нем состоятельного туземца. Он пил, танцевал и исчез около полуночи.
Его знакомые и приятели могут сами побеспокоиться о себе.
В Монако Луи By пошел гулять.
Воздух был теплый и чистый, и у Луи By несколько прояснилось в голове.
Он шел ярко освещенными тротуарами, прибавляя к их десятимильной скорости скорость своей ходьбы. В его голове промелькнула мысль, что в каждом городе на Земле существуют движущиеся тротуары, и все жители планеты двигаются со скоростью десять миль в час.
Эта мысль была невыносима. Она была не нова и все же невыносима. Повсюду одинаковые города: Бейрут, такой же, как Монако, как Рашт… и как Сан-Франциско… и как Токио, Лондон, Амстердам… В магазинах, вдоль которых продвигались тротуары, можно было купить везде одно и тоже. Все люди выглядели одинаково и одинаково одевались. Не американцы, не немцы, не египтяне — просто люди.
Эта унификация всей прежде разнообразной жизни была заслугой действующих три с половиной столетия трансферных кабин, которые покрывали весь мир густой сетью и обеспечивали мгновенную связь. Разница между Москвой и Сиднеем составляла долю секунды, и переход из одного города в другой стоил десять старов. За прошедшие столетия города настолько смешались в голове людей, что их названия стали реликтами далекого прошлого.
Сан-Франциско и Сан-Диего составляли северный и южный конец одного громадного, растянутого вдоль побережья города. Но многие ли из людей знали, где они в действительности находятся? Вероятно, мало.
Мысли Луи By были довольно пессимистичны, особенно если учесть, что это был его двухсотый день рождения.
Но объединение и смешение городов стало реальностью. Все это происходило на глазах Луи. Разнообразные местные, национальные особенности перемешивались сейчас в одну большую, напоминающую туманную серую пасту реальность города. Разве теперь кто-нибудь говорит на немецком, английском, французском или испанском? Каждый применяет всемирный язык. Мода изменятся сразу в целом свете одним конвульсивным мощным скачком.
Может, настала пора очередного Отлета? Один в небольшом корабле, летящем в неизвестность. Его кожа, глаза и волосы — только его, и борода, растущая как ей вздумается… И ничего общего.
— Глупость, — сказал сам себе Луи By, — ведь я только что вернулся.
Двадцать лет тому назад.
Приближалась полночь. Луи By занял свободную кабину, вложил в щель счетчика свою кредитную карточку и набрал код Севильи.
* * *
Луи By материализовался в комнате, освещенной солнечными лучами.
— Что случилось? — удивился он, зажмуривая глаза, привыкшие к темноте. Вероятно, что-то испортилось в кабине, так как в Севилье в это время не должно быть солнца. Луи By поднял было руку, чтобы попробовать еще раз, но когда он огляделся, то замер в удивлении.
Он находился в гостиничном номере, совершенно ему неизвестном. Обычный номер, и поэтому увиденное казалось еще более невероятным.
На Луи смотрело нечто, что вообще ни являлось ни человеком, ни даже гуманоидом. Существо стояло на трех ногах и рассматривало Луи глазами, расположенными на двух плоских головах, которые покачивались на стройных гибких шеях. Кожа существа была белой и казалась очень нежной. Между шеями, вдоль позвоночника и на бедрах росла густая и длинная шерсть. Две передние ноги были широко расставлены так, что небольшие когтистые подковки, выполняющие, вероятно, роль ступней, составляли почти равносторонний треугольник.
Луи понял, что это существо является каким — то животным с чужой планеты. В этих плоских головках не нашлось бы места на необходимый величины мозг. Но тут внимание Луи привлекла выпуклость между шеями, спрятанная под густой гривой. И вдруг вернулось погребенное под стосемидесятилетним слоем времени воспоминание.
Это был кукольник, кукольник Персона. Его череп и мозг находились именно под этим горбом. Он не был животным. Его интеллект равнялся человеческому. Глубоко посаженные глаза кукольника, по одному на каждой голове, неподвижно смотрели на Луи By.
Луи попробовал открыть двери кабины. Заперто.
Он был закрыт изнутри. Луи мог в любую минуту набрать код и исчезнуть, но такая мысль даже не пришла ему в голову. Не каждый день можно встретить кукольника. Они исчезли из исследованного космоса задолго до рождения Луи.
— Чем могу служить? — вежливо спросил он.
— Действительно, можешь, — ответил чужой… голосом, взятым прямо из роскошного сна подростка. Женщина, обладающая таким голосом должна быть в одно и то же время и Клеопатрой, и Еленой Прекрасной, Мерилин Монро и Лорелеей Ганс.
— Черт побери!
Проклятие было совершенно не к месту. Нет в мире справедливости! Чтобы таким голосом говорило существо с двумя головами и полом, который невозможно определить!
— Не расстраивайся, — проговорил кукольник. — Ведь ты можешь исчезнуть, если захочешь.
— В школе нам показывали таких, как вы. Исчезли давным-давно… Во всяком случае, так считали.
— Когда мой род оставил известный вам космос, меня с ними не было, — возразил чужак. — Я остался в известном космосе, потому что мой род в этом нуждался.
— А где же ты прятался? И где, черт меня побери, мы вообще находимся?
— Ты не должен об этом беспокоиться. Твое имя Луи By ММГРЕПЛН?
— Ты знаешь мой код? Ты следил за мной?
— Да. Мы можем контролировать сеть трансферных кабин этого мира.
Луи сообразил, что это в принципе возможно. Правда, при этом надо было затратить целое состояние на взятки, но это не проблема. Только…
— А зачем?
— Это очень долго объяснять…
— Ты можешь выпустить меня отсюда?
Кукольник немного подумал.
— Думаю, что мне придется это сделать. Но прежде я хочу сказать тебе, что у меня есть оружие. Если ты захочешь напасть на меня, я смогу тебя остановить.
Луи By фыркнул.
— Зачем бы я стал нападать на тебя?
Кукольник не ответил.
— Ах, догадываюсь. Вы трусы. Вся ваша система этики основана на трусости.
— Хотя это и не совсем так, я не стану возражать.
— Собственно говоря, могло быть и хуже, — пробормотал Луи. Каждая культура имела какие-то особенности. Во всяком случае, всегда легче было договориться с кукольником, чем с генетически параноидальным триноком, то есть с тем, кто не мог сдерживать свое стремление к убийству, или с неподвижным Грогсом, у которого… ну, мягко говоря, шокирующие хватательные приспособления.
Вид стоящего перед ним кукольника вызвал у Луи целую лавину запутанных, обрывочных воспоминаний. Научные данные об их торговой империи, контактах с людьми, а потом об их неожиданном исчезновении были перемешаны в его мозгу со вкусом первой папиросы, неумелой работой на пишущей машинке, целыми страницами всемирного языка, которые необходимо было заучить на память, с неуверенностью и разочарованиями молодости. Он слышал о кукольниках на уроках истории, а потом забыл о них на долгие годы. Неправдоподобно, сколько может вместить в себя человеческий мозг!
— Я могу остаться в кабине, если тебе так больше нравится, — проговорил Луи.
— Нет, мы должны встретиться.
Под гладкой кожей кукольника задрожали мышцы. Дверь открылась, и Луи By вышел из кабины.
Кукольник отступил на несколько шагов.
Луи сел в кресло не потому, что он устал и хотел сесть, а только чтобы доставить удовольствие кукольнику.
Если он будет сидеть, это докажет, что у него нет агрессивных намерений. Кресло было такое же, как и везде — самоприспосабливающееся к фигуре, предназначенное исключительно для людей. В воздухе чувствовался какой-то приятный, деликатный запах, нечто среднее между ароматами аптечной лавки и киоска со сладостями и ароматическими приправами.
Кукольник присел на подвернутой задней ноге.
— Ты удивлен, что я доставил тебя сюда. Необходимо более длительное объяснение. Что ты знаешь о моем виде?
— Уж очень много лет прошло с тех пор, как я был школьником. Я знаю, что у вас была торговая империя. Да? То, что мы называем «изученным космосом», составляло только небольшую часть этой империи. Мы знаем, что вы торговали с триноками, а мы столкнулись с ними только двадцать лет тому назад.
— Да, мы имели с ними дело. Главным образом при помощи роботов-посредников, насколько я припоминаю.
— У вас была империя протяженностью в сотни световых лет и существовала она несколько тысячелетий. Почему же вы исчезли, оставив все это? Почему?
— Неужели об этом уже забыли? Мы бежали от взрыва ядра Галактики.
— Ах, да, — Луи смутно припомнил, что цепная реакция Новых была открыта именно кукольниками. — Но почему это случилось теперь? Ядра солнц превратились в Новые десять тысяч лет тому назад, а свет их придет сюда через двадцать тысяч лет, не раньше.
— Люди не должны быть слишком самонадеянными, — возразил кукольник. — Я уверен, что вы способны нанести себе вред. Неужели вы не видите опасности? Вместе со светом появится космическое излучение, которое превратит эту часть Галактики в пустыню!
— Двадцать тысяч лет — это громадное количество времени!
— Уничтожение остается уничтожением и через двадцать тысяч лет. Мой род ушел в направлении Магеллановых облаков. Но часть из нас осталась на случай, если бы возникла какая-нибудь опасность. Сейчас это произошло.
— Да? А какая же опасность?
— Я не могу ответить тебе сейчас на этот вопрос. Но посмотри на это, — ответил кукольник, беря предмет, лежащий на столе.
И Луи, который все время пытался понять, где у кукольника находятся руки, увидел, что вместо рук он использует губы.
«И совсем неплохо использует», — подумал Луи, когда кукольник подал ему этот предмет, который оказался голограммой. Большие, как бы резиновые губы кукольника вытянулись на несколько сантиметров. Они были сухими, как пальцы человека, и окружены небольшими наростами. За сточенными, плоскими зубами растительноядного существа Луи увидел движение гибкого языка.
Он посмотрел на голограмму.
Сначала вообще ничего нельзя было понять, и Луи терпеливо ждал, пока образ не уложился в его мозгу в логическую последовательность. Небольшой, интенсивного белого цвета диск, например, солнце типа СО, К8 или К9. Часть диска была отсечена черным ровным сегментом. Нет, это не могло быть солнцем. Частично скрытая за диском, отчетливо выделяясь на черном фоне, виднелась полоска удивительной голубизны. Полоска эта была совершенно ровной, с острыми крыльями. На вид она была шире белого круга.
— Выглядит как звезда, окруженная обручем, — проговорил Луи. — Что это такое?
— Можешь оставить снимок у себя, если хочешь. Сейчас я уже могу открыть причину, по которой я перенес тебя сюда. Я предлагаю создать исследовательскую группу из четырех членов. Я включаю в это число и тебя, и себя.
— И что же мы станем исследовать?
— Вот этого я пока не могу тебе сказать.
— Не смеши меня. Надо быть ненормальным, чтобы решиться на участие в экспедиции, о целях которой ничего не знаешь.
— Желаю тебе всего самого наилучшего и поздравляю тебя с днем рождения, — проговорил кукольник.
— Благодарю, — ответил несколько удивленный Луи.
— Почему ты ушел со своего праздничного приема?
— Это тебя не касается.
— Касается. Извини меня, Луи By, но все же ответь: почему ты ушел?
— Я просто решил, что двадцать четыре часа — это слишком мало, чтобы хорошо отметить двухсотый день рождения. Поэтому я продлил день, уходя перед полуночью. Ты не можешь этого понять, не будучи человеком.
— Ты переполнен радостью от этого события?
— Ну… не совсем так… Пожалуй, нет…
Даже наверняка нет. Хотя прием удался. Он начался через минуту после полуночи. Луи не хотел терять ни одной минуты этого праздничного дня. Приятели его жили во всех часовых поясах. Кто хотел, мог в уютной миниспальне недолго поспать, к услугам других были возбуждающие средства.
На день рождения прибыли гости, которых Луи не видел уже сто лет, а также и те, кого он видел каждый день. Некоторые из них давно уже стали его смертельными врагами. Были и женщины, которых он не мог припомнить. Он сам удивлялся, сколько раз за жизнь менялись его вкусы.
Только для того, чтобы поздороваться со всеми гостями, ему пришлось потратить несколько часов. Громаднее число имен, которые нужно было запомнить! Слишком много его приятелей стало за прошедшие годы совершенно чужими людьми.
За несколько минут перед полуночью Луи By вошел в трансферную кабину и исчез.
— Мне все это смертельно надоело, — признался он. — «Луи, расскажи нам о своем последнем отлете», «Как ты можешь жить в одиночестве, Луи?», «Как хорошо, что ты пригласил амбассадора триноков, Луи!», «Давно не виделись, Луи!», «Эй, Луи, знаешь, сколько нужно джанксян, чтобы покрасить высотное здание?»
— Ну, сколько?
— Что, сколько?
— Этих джанксян?
— А-а-а. Нужно трех, чтобы красили, и двух, чтобы двигали небоскреб. Слышал этот анекдот еще в детском саду. Все, что было в моей жизни и прошло, все старые анекдоты, все вместив одном громадном доме… Не смог я этого выдержать.
— Ты беспокойный человек, Луи By. Твои Отлеты — ведь они начались с тебя?
— Не помню. Знаю, что они быстро вошли в обычай. Сейчас этим занимается большинство моих знакомых.
— Не так часто, как ты. Примерно раз в сорок лет тебе надоедает общество людей. Тогда ты забираешься в небольшой корабль и летишь на окраину исследованного космоса. В одиночестве. И летишь до тех пор, пока не начинаешь ощущать потребность в общении. С последнего, четвертого Отлета, ты вернулся двадцать лет назад. В тебе живет беспокойство, Луи By. На каждой планете, где живут люди, ты был достаточно долго, чтобы считаться местным жителем. Сегодня ты сбежал с собственного дня рождения. Может, тебя снова охватывает беспокойство?
— Ну, это касается только меня, не так ли?
— Да. Но я хочу тебя завербовать. Ты был бы хорошим членом исследовательской группы. Ты рискуешь, но сначала тщательно оцениваешь степень риска. Не боишься одиночества. Ты достаточно разумен и ловок, чтобы дожить до двухсот лет. На вид тебе можно дать двадцать лет, поскольку ты хорошо обращаешься со своим телом. Наконец, и это очень важно, ты хороший товарищ всех инопланетян.
— Это правда, — признался Луи, — Знал несколько ксенофобов и считал их ослами. Жизнь была бы бесконечно скучной, если бы вокруг тебя были одни только люди.
— Но ты не хочешь принять решение вслепую? Луи, может, тебя убедит довод, что кукольник останется с тобой? Всего, что было бы опасно для тебя, я буду бояться в два раза сильнее. Ведь разумная осторожность моей расы стала пословицей.
— Да, в этом ты прав, — подтвердил Луи. Откровенно говоря, он уже проглотил приманку. Все вместе: и внутреннее беспокойство, и любопытство, и интерес к инопланетянам — перевесили соображения осторожности. Куда бы ни собирался идти кукольник, Луи пойдет с ним. Но он все же хотел бы побольше узнать о цели отряда.
Луи находился в выгодном положении. Инопланетянин никогда не выбрал бы для себя такого помещения. Обстановка комнаты, с человеческой точки зрения совершенно обычная, располагала к вербовке.
— Если ты не хочешь сказать, что мы будем изучать, — проговорил Луи, — то, может быть, ты объяснишь, где это находится?
— Двадцать световых лет отсюда, в направлении Малого Магелланового Облака.
— Путешествие с гиперпространственным двигателем займет два года.
— Нет. У нас есть корабль, который движется быстрее. Проходит световой год за минуту с четвертью.
Луи открыл рот, но не сумел издать ни звука. За минуту и пятнадцать секунд?!
— Не удивляйся, Луи By. Разве иначе сумели бы мы выслать исследователей к ядру Галактики и узнать о начавшейся цепной реакции? Ты сам мог бы додуматься до существования такого корабля. Если моя миссия закончится удачно, вместе с чертежами я передам тебе и сам корабль. Этот корабль будет твоей наградой, зарплатой — как хочешь, так и называй. Ознакомишься с ним, когда мы догоним миграцию кукольников. И там же ты узнаешь, что является целью нашей экспедиции.
«Когда мы догоним миграцию кукольников…»
— Я согласен, — ответил Луи By. Увидеть миграцию целой расы! Гигантские корабли, несущие в себе сотни миллионов кукольников, целые экологические системы, поддерживаемые…
— Хорошо, — кукольник встал с места.
— Наша группа будет состоять из четырех членов. Сейчас мы отправимся к третьему.
И он пошел трусцой в трансферную кабину.
Луи спрятал таинственную голограмму в карман и двинулся за кукольником. В кабине он попытался увидеть код, который набрал тот, но все произошло так быстро, что Луи ничего не разглядел.
* * *
Луи By вышел вслед за кукольником из кабины и оказался в роскошном зале ресторана, погруженном в полумрак. Судя по черно-золотым ливреям официантов и незнакомой расстановке столиков, это был ресторан «Крошка» в Нью-Йорке.
При появлении кукольника раздался возбужденный шепот. Метрдотель, бесстрастный робот, провел их к столику. Вместо одного из кресел была принесена большая подушка, на которой уселся кукольник.
— Тебя здесь ожидали, — констатировал Луи.
— Да, я заранее заказал этот столик. В этом ресторане хорошо принимают инопланетян.
Только сейчас Луи заметил, что кукольник был не единственным представителем чужих рас: за соседним столиком сидело четверо каинов, и еще какие-то катлины — на другом конце зала. Принимая во внимание, что неподалеку находилось здание Объединенных народов, в этом не было ничего удивительного. Луи заказал себе кислое тегуило по-мексикански и сразу же занялся им.
— Это хорошая мысль, — проговорил он, — умираю с голоду.
— Мы пришли сюда не для того, чтобы есть, — возразил кукольник. — Нам необходимо найти третьего члена нашей группы.
— Здесь? В ресторане?
Кукольник громко заговорил, но совсем не для того, чтобы ответить на вопрос Луи.
— Ты никогда не видел моего кзина? Его зовут Кхула-Ррит. Я держу его дома. Очень забавный звереныш.
Луи чуть не поперхнулся своей тегуилой. У столика за спиной кукольника выросли четыре горы оранжевого меха, каждая из которых оказалась огромным живым кзином. Сейчас все четверо, оскалив свои острые как кинжалы зубы, смотрели в их сторону. Могло показаться, что они улыбались, однако такая гримаса у кзинов никогда не являлась улыбкой.
Фамилия Ррит принадлежала семье патриарха Кзинов. Луи, которому наконец удалось проглотить свою несчастную тегуилу, понял, что это ничего не меняет. Оскорбление было смертельным, а съеденным можно быть только один раз.
Кзин, сидящий рядом с кукольником, встал с места.
Густой оранжевый мех с черными пятнами вокруг глаз покрывал то, что можно было назвать жирным котом, если бы он не был восьми футов ростом. А вместо жира по всему туловищу бугрились мышцы, неестественно уложенные вокруг такого же неестественного скелета. Ладони, напоминающие черные перчатки, были вооружены громадными, далеко выступающими когтями.
Четверть тонны обладающего разумом хищника нависло над кукольником и спросило:
— Ты думаешь, что можно оскорблять Патриарха Кзинов и оставаться в живых?
Кукольник ответил без следа дрожи в голосе:
— Это именно я на планете, которая вращается вокруг Бета Лиры, ударил кзина по имени Куфт-Каптейн в живот и сломал три слоя его внутреннего скелета. Я ищу мужественного кзина.
— Говори дальше, — сказал черноглазый кзин. Несмотря на строение рта, выговор у него был безукоризненный. В голосе не ощущалось ярости, и посетители могли подумать, что кзин и кукольник беседуют, например, о погоде.
Но кушанье, от которого кзин только что оторвался, состояло исключительно из кровавого, дымящегося мяса, подогретого до температуры тела. Остальные кзины все время перепалки широко ухмылялись.
— Этот человек и я, — продолжал кукольник, — будем изучать место, о котором не знает ни один кзин. Найдется ли настолько отважный воин, чтобы пойти туда, куда поведет его кукольник?
— Говорят, что кукольники — растительноядные существа и что они чаще убегают от потасовки, чем стремятся к ней.
— Ты сможешь оценить это сам. Твоей наградой будут планы космического корабля нового типа плюс сам корабль. Премия за риск, конечно, если тебе удастся остаться живым.
Кукольник сделал все, чтобы заострить ситуацию. Кзину никогда не предлагают премию за риск. Кзин никогда ничего не боится и никогда не обращает внимания ни на какую опасность.
Однако кзин на все это ответил одним словом:
— Согласен.
Трое его соплеменников что — то проворчали.
Он фыркнул в ответ.
Если один кзин говорил на своем родном языке, то создавалось впечатление, что дерется целая стая котов. Четыре же кзина, оживленно дискутируя, напоминали войну котов с применением атомного оружия. В ресторане сразу же включились глушители шума, но спор все равно был ясно слышен.
Луи By заказал себе следующую рюмку. Из того, что ему стало известно, он заключил, что эти кзины прошли неплохую школу. Кукольник был все еще жив.
Спор наконец утих, и кзин с черными пятнами вокруг глаз спросил:
— Как тебя зовут?
— Я принял человеческое имя Несс, — объяснил кукольник. — На самом деле меня зовут… — в этом месте из двух глоток кукольника поплыли глубокие музыкальные звуки.
— Хорошо, Несс. Пусть станет тебе известно, что мы — представители кзинов на Земле. Вот это Карч, это Фтансс, этот с желтыми полосами — Хррот. Я, как их помощник и кзин низкого рода, не имею имени. Меня называют по моей работе — Говорящий-со-Зверями.
Луи от бешенства заскрипел зубами.
— Проблема состоит в том, что мы здесь необходимы. Сложности в торговых переговорах… однако вас это не касается. Мы решили, что мое присутствие здесь необязательно. Если твой корабль действительно хорош, я присоединюсь к вам. Если нет — я докажу свою храбрость другим способом.
— Согласен, — проговорил кукольник и встал с места.
Луи не двинулся и только спросил:
— А как называют тебя другие кзины?
— На языке Богатырей это звучит так: кзин промяукал что — то высоким сопрано.
— Тогда почему ты нам этого не сообщил? Хотел нас оскорбить?
— Да, — ответил Говорящий-со-Зверями. — Был на вас зол.
Луи, привыкший к человеческому поведению, ожидал, что кзин соврет. Тогда Луи мог бы сделать вид, что поверил ему, и кзин из чувства благодарности в будущем вел бы себя повежливее… но сейчас было уже поздно.
Луи помедлил долю секунды, потом сказал:
— Что по обычаю делают в таком случае?
— Мы должны вступить в рукопашный бой сразу, как ты меня вызовешь. Или кто-то из нас обязан извиниться.
Луи встал. Он прекрасно понимал, что это самоубийство, но так же хорошо осознавал, что другого пути нет.
— Вызываю тебя, — проговорил он. — Ногти против когтей, зубы против клыков, нам обоим нет места в мире.
— Я прошу прощения за моего товарища Говорящего со Зверями, — не поднимая головы, проговорил кзин по имени Хррот.
— Что? — запнулся Луи.
— В этом и состоит моя работа, — объяснил кзин. — Находиться рядом с попавшим в беду, когда природа кзинов подсказывает два выхода: драться или извиниться. Мы знаем, что происходит, когда мы вступаем в битву. Сейчас нас осталось в восемь раз меньше, чем было тогда, когда мы первый раз встретились с людьми. Наши колонии стали вашими колониями, наши рабы стали вольными и изучают человеческую технологию и человеческую этику. Поэтому в ситуации, когда надо сражаться или извиняться, моя функция состоит в том, чтобы убедить в необходимости извиниться.
Луи снова сел. Кажется, ему удастся еще пожить.
— Я так бы не смог, — прошептал он.
— Вероятно, что нет, раз ты решился вызвать кзина на поединок. Но наш Патриарх считает, что я не гожусь больше ни на что другое: у меня не блестящий ум, здоровье тоже плоховатое, координация движений тоже слабая. Как я в таком случае смог бы заслужить себе имя?
Луи выпил глоток, моля бога, чтобы кто-нибудь сменил тему беседы. Такой покорный кзин смущал его.
— Закончим обед, — предложил Говорящий-со-Зверями.
— Ведь наша миссия начинается уже сейчас?
— Нет, — возразил Несс. — У нас нескомплектованная группа. Как только мои агенты отыщут четвертого члена отряда, мне сообщат. А сейчас мы можем заняться едой.
Прежде чем вернуться к своему столику, Говорящий-со-Зверями обратился к Луи:
— Луи By, твой вызов был слишком многословен. Достаточно обычного вопля ярости. Очень просто: вопишь и прыгаешь.
— Вопишь и прыгаешь, — повторил Луи. — Хорошо, буду знать.
