17
Я засиделся за обедом с несколькими другими отказавшимися от игры в бридж. Уже около двенадцати я вернулся к себе. Мне казалось, что сегодня Баркер обязательно появится, даже если ему не удалось раздобыть кефт.
Когда я остался один, воспоминание о Кобхеме и зеркальной камере вернулось с новой силой. Почему Сатана приказал мне смотреть на пленника? Почему я должен был увидеть себя в этих проклятых зеркалах? И почему он хотел, чтобы Кобхем увидел меня?
На первые два вопроса мог быть только один ответ. Это предупреждение. Значит, мое объяснение удовлетворило его не полностью. Но если бы было так, разве он не использовал бы другие меры? Сатана ничего не оставлял случаю. Я подумал, что он удовлетворен, но тем не менее решил предупредить, что будет со мной, если он перестанет быть удовлетворенным.
Я не мог сказать, почему должен был увидеть меня Кобхем. Ведь его память будет уничтожена. Ответа, казалось, нет, разве что это еще один его каприз. Но опять–таки капризы Сатаны, как он называл их, всегда имели причину. Неохотно и с тревогой я сдался.
В двенадцать тридцать я услышал ликующий шепот из спальни:
– Добыл, капитан!
Я пошел в спальню. Нервы напряглись, в горле пересохло. Начинается! Теперь отступления нет. Карты для игры розданы. А в качестве другого игрока – смерть, самая страшная смерть.
– Вот оно! – Баркер сунул мне в руку полупинтовую фляжку. Она была полна той зеленоватой жидкости, которую Сатана давал рабам в мраморном зале. Кефт!
Жидкость прозрачная, внутри нее микроскопические частицы искорками отражают свет. Я открыл фляжку и принюхался. Слабый кисловатый запах с оттенком мускуса. Я уже хотел попробовать, как Баркер остановил меня.
– Не трогайте, капитан, – сказал он торопливо. – Этот напиток варили в аду. Вы и так близки к нему.
– Хорошо. – Я закрыл фляжку. – Когда пойдем?
– Прямо сейчас, – ответил он. – Парни в храме сменяются в полночь. Сейчас подходящее время. О, да…
Он порылся в кармане.
– Подумал: подойдет по сценарию, – он улыбнулся.
В его руках были два золотых кубка, в которые фигура с вуалью и кувшином наливала кефт.
– Трудно было добыть это, Гарри?
– Минутное дело, – ответил он. – Не хочется думать, что придется возвращать эти кубки на место. Но придется. Но я свою работу знаю, – добавил он с надеждой.
– Да уж, знаете, Гарри.
Он колебался.
– Капитан, – сказал он наконец. – Не буду скрывать от вас: у меня такое чувство, словно мы собираемся в комнату, где во всех углах змеи.
– Ну, может, нам удастся найти защитную одежду, – бодро ответил я.
– Что ж, пошли? – сказал он.
– Пошли.
Я выключил свет в первой комнате. Мы прошли через стену спальни в тускло освещенный проход. Прошли по нему к одному из лифтов. Спустились. Вышли в длинный коридор, перпендикулярный первому. Еще один спуск, и мы в абсолютно темном коридоре. Здесь Гарри взял меня за руку и повел. Неожиданно он остановился о осветил стену. В определенном месте нажал пальцем. Я не видел, чем он руководствовался, но маленькая панель скользнула в сторону. И открылось углубление со множеством переключателей.
– Контрольный щит, – Баркер шептал мне на ухо. – Мы как раз за стулом, на котором вы сидели. Ложитесь.
Я лег на пол. Он бесшумно опустился рядом. Еще одна панель в шесть дюймов шириной и в фут длиной открылась с бесшумной быстротой затвора фотоаппарата.
Я смотрел в храм.
Щель, через которую я смотрел, находилась на уровне пола. Она скрывалась креслом, в котором я сидел, когда поднимался Картрайт. Изогнув шею, я мог между ножек кресла видеть горизонтальный срез всего огромного помещения.
Яркий свет падал прямо на черный трон. Он стоял пустой – но грозный. Примерно в дюжине футов от него по обе стороны стояли два раба кефта. Высокие сильные мужчины в белой одежде, в руках наготове петли. Их бледные лица казались мертвенно–белыми под ярким светом. Глаза без ресниц не дремлют, насторожены.
Я увидел блеск голубых глаз за троном. Глаза каменного Сатаны. Они, казалось, злобно следят за мной. Я отвел от них взгляд. И увидел заднюю часть храма.
Она также была ярко освещена. И оказалась даже больше, чем я думал. Полукругом поднимались черные сидения, их было не менее трехсот.
Щель, через которую я смотрел, закрылась. Баркер коснулся мой руки, и я встал.
– Дайте наркотик, – прошептал он.
Я протянул ему фляжку кефта. Золотые кубки были у него.
Он опять осветил щит. Взял меня за руку и положил мои пальцы на два рычажка.
– Считайте до шестидесяти, – сказал он. – Затем переключите их. Свет погаснет. Держите на них руку, пока я не вернусь. Начинайте… один, два…
Он выключил свой фонарик. И хотя я больше не слышал ни звука, я знал, что он исчез. При счете шестьдесят я повернул рычажки. Казалось, время во тьме идет очень медленно. Но на самом деле, я думаю, прошло не больше трех–четырех минут.
Так же неслышно появился Баркер. Он отвел мою руку и включил свет в храме.
– Вниз, – прошептал он.
Мы опустились на пол. Еще раз открылась наблюдательная щель.
Два охранника черного трона стояли там же, где я их видел в первый раз. Они мигали, ослепленные быстрым возвратом света. И нервничали, как охотничьи псы, почуявшие добычу. Они вздрагивали, помахивали своими петлями и поглядывали по сторонам.
На черном троне стояли два золотых кубка с кефтом.
В тот же момент их увидели рабы.
Не веря своим глазам, они смотрели на них. Потом посмотрели друг на друга. Как пара автоматов, приводимых в движение одним и тем же импульсом, сделали шаг вперед и снова посмотрели на сверкающую приманку. Неожиданно на их лицах появилось выражение ужасающего голода. Нить лопнула. Они бросились к черному трону.
Схватили золотые кубки. И выпили.
– Боже! – услышал я шепот Баркера. Он тяжело дышал и дрожал, как человек, окунувшийся в ледяную воду.
Я чувствовал себя не лучше. Что–то бесконечно ужасное было в рывке этой пары за зеленой жидкостью. Что–то адское в неудержимом приливе желания, который уничтожил в их мозгу все, кроме одного порыва. Выпить наркотик.
Они повернулись, все еще держа в руках кубки. Сначала один, затем другой опустились на ступени. Глаза их закрылись. Тела расслабились. Но пальцы по–прежнему сжимали кубки.
– Пора, – сказал Баркер.
Он закрыл щель и контрольный щит. Потом быстро повел меня по темному коридору. Мы резко свернули. Послышался слабый шуршащий звук. Из узкого отверстия устремился свет.
– Быстрее! – прошептал Баркер и подтолкнул меня вперед.
Мы стояли на помосте за черным троном. Под нами лежали тела двух стражников. Семь отпечатков заманчиво светились.
Баркер опустился на колени. Рычаг, которым Сатана приводил в рабочее состояние механизм ступеней, лежал горизонтально в специальном углублении в камне. Баркер что–то быстро делал у его основания. Сдвинулась тонкая пластинка. Под ней оказалось множество маленьких зубцов. Баркер протянул руку и что–то передвинул. Контрольный шар опустился с потолка.
Баркер осторожно освободил рычаг. Поднял его и нажал, как это делал Сатана. Никакого жужжания я не услышал, по–видимому, Баркер как–то выключил его.
– Вам придется спуститься и подняться по ступеням, капитан, – прошептал он. – Побыстрее, сэр. Наступайте на каждый отпечаток.
Я сбежал по ступеням, повернулся и стал быстро подниматься, сильно нажимая на каждый след. На вершине лестницы я повернулся и взглянул на шар. На белой половине сверкали три символа, на черной – четыре. Сердце мое упало.
– Приободритесь, – сказал Гарри. – Вы как будто упали духом. Не нужно. Этого следовало ожидать. Подождите минутку.
Он снова стал орудовать среди зубцов, лежа на полу и погрузившись лицом в щель.
Потом издал восклицание и вскочил на ноги, лицо его заострилось, глаза горели. Он подбежал к черному трону и стал обнюхивать его, как возбужденный терьер.
Неожиданно он сел на трон и начал нажимать в разных местах.
– Сюда, – поманил он меня. – Садитесь на мое место. Положите пальцы сюда и сюда. Когда я скажу, сильно нажмите.
Он отпрыгнул. Я сел на черный трон. Он разместил мои пальцы в ряд примерно в пять дюймов длиной. Они оказались на семи едва ощутимых углублениях вдоль края. На ощупь углубления казались не каменными. Мягче.
Баркер вернулся к зубцам и продолжал что–то делать с ними.
– Нажимайте, – прошептал он. – Нажимайте все сразу.
Я нажал. Углубления слегка подались под нажимом. Взгляд мой упал на шар. На табло ничего не было. Все сияющие символы исчезли.
– Теперь нажимайте по одному, – приказал Баркер.
Я нажал углубления одно за другим.
– Свинья! – сказал Баркер. – Кровожадная подлая свинья! Идите, капитан, взгляните.
Я опустился к нему и посмотрел на зубцы. Потом на шар. Потом снова на зубцы, не веря своим глазам.
– Мы его поймали! – прошептал Баркер. – Поймали!
Он быстро пощелкал зубцами и закрыл их. Шар вернулся на свое место на потолке.
– Кубки, – сказал Баркер. Он подбежал к рабам и вынул их из неподвижных пальцев рабов.
– Поймали! – повторил Баркер.
Мы зашли за черный трон. Баркер отодвинул панель, через которую мы проникли. И мы снова оказались в темном коридоре.
Дикое ликование охватило меня. Но в нем была и тень сожаления, эхо послеполуденных часов очарования красотой.
То, что мы обнаружили, навсегда лишало Сатану власти над его подданными.
Мы лишили его трона!
